Возрождение. Как достать любимую со звезд

– Класс! – восхитился Тёмыч.

– М-да, – вздохнула и рассмеялась София, – мою лекцию закончил тремя предложениями, а твою, Тёма, – тремя словами.

– Как сказал бы Далай-Лама, в облике Архимеда просматривается реинкарнация, – поддержал виртуальную подругу Тёма.

– Ну там все в порядке, душа с каждой жизнью очищается от грехов или добавляет новых, тогда падает на ступень ниже и, пока не очистится совсем, будет рождаться вновь и вновь, улыбнувшись на весь рот, Архимед, добавил. – Я Далайку немного обидел шуткой, сказав, что монахи отлучаются от людей, чтоб не делать новых грехов, а не для медитации во блага их народа. Видя, как стареет их племя, предположил, что они не медитируют, а с чистой душой, никому не мешая…

– Ха-ха-ха, взорвалась рубка.

– Ты это зря сказал. Монахи, аскеты, блаженные имеют огромную «темную» энергию, они своей аурой могутпокрыть добрые сотни километров, подавляя негатив неугодной для человечества силы.

– Я же говорил, что просто неправильно пошутил, я же не знал, что он так отреагирует, возьмет все близко к сердцу.

– Есть святые уголки сознания, которые считаются самыми сокровенными, чувствуя, что это просто слова, ты, однако, не можешь воспринять это сердцем, – взялась за воспитание Софья. – Черные и светлые ауры в обществе перемешиваются в общий фон, равняясь нулю, и когда стрелка смещается в какую-либо сторону, не миновать потрясений.

– Но чем плохо много светлых голов с добрыми поступками?

– А где эта грань добра и зла? – вопросом на вопрос ответила Софья. – Если у варваров съесть вора или злобного соплеменника – это как очищение общества, далее, переходя выше по спирали развития, человек наказывал преступников отрубанием пальцев, рук, головы. Еще виток – отправляем в рабство, снова скачок – и запираем преступников в пожизненные камеры. Следующая ступенька – браслеты с космической навигацией и болевым шокером, чтоб не выходил за приделы дозволенного.

Вначале убиваем убийц, затем ищем, кто следующий по лестнице преступлений, воры – убираем из общества. Затем на кого мы обратим внимание, куда деть энергию очищения? Не перевел через дорогу старушку – плохой, изымаем индивида на перевоспитание. Вот ваш волхв Дундук давно дал бы Донжуану пожизненное за его подколки, а всего-то его сознание не признает шуток.

– Да, он уже поднимал вопрос на Совете. Стоп, так что, преступники нужны? – испугался своих слов Архимед.

– Преступник – это последняя грань, с нею надо быть осторожнее, а вот нарушитель закона – интересная тема. В двадцатом веке Человечество развивалось на принципах демократии, в двадцать первом – под лозунгом: «Будь самим собой» (БСС). Так вот, психологи двадцать второго века не могли расхлебать последствия этого. Что такое быть самим собой – это что хочешь, о чем думаешь, можно делать, ведь я себя так вижу. Адвокаты всего мира, вооружившись этим слоганом, оправдывали самых отъявленных головорезов. По сути, правонарушители – это самые что ни на есть образцы лозунга, они не подстраиваются под общество и ведут себя как индивидуалисты. Но жить по индивидуальным законам можно только в одиночестве. На примере Дундук – Донжуан видим, как эти БСС несовместимы. А объединить однодумцев в кулак, то они свое БСС будут пробивать вперед. Любые потрясения человечества начинались с амбиций одного индивида. А становясь лидером, он начинал создавать законы, удовлетворяющие в первую очередь свои амбиции и похоти, прикрываясь желанием народа. Народа ли? Ведь его окружают такие же и докладывают ему то, что угодно им и самому лидеру. По этой причине и произошел апокалипсис человечества. После трех демократических революций (описанных в первой книге).

И по поводу Души. В жизни развития человечества был мини-Конец Света, но не успел он начаться, как вскоре и закончился. Когда ученые-космологи подтвердили наличие души, то вскоре по Земле прокатилась волна суицида.

– А как же в Библии сказано о большом грехе самоубийства?

– Во-от, то-то и оно. Волна не успела подняться, как быстро и затухла. Эйфория о том, что можно путешествовать в любую точку Вселенной, встретиться с любимым усопшим человеком, захлестнула всех. Кто от плохой жизни, а кто, наоборот, от излишнего безделья спешил освободить свою душу от плена тел. Правда, все резко остановилось, может, потому что иссякли слабохарактерные с БСС в голове, а может, вмешался начальник Театра и стал их отсылать в ад.

– Просто в это время запустили программу «Эдем» в ГИПС, и остальное человечество ушло в виртуал, – осадил Софьину философию Тёма. – Просуществовало оно одно полное поколение – 158 лет, затем случился апокалипсис. И никаких больше подтверждений нет. А сейчас не до лекций, все по местам. Приступаем к прыжку.

– И что нам делать? – спросил Архимед за всех.

– Я, например, знаю, – вновь удивил Нагар, – я занимаю место дирижера, а Хакер пишет симфонии. А ты будешь и жнец, и на дуде игрец.

– Нагар рулит! Молоток! – воскликнул Хакер.

– А почему я должен дудеть? – возмутился я.

– Потому что ты очень любишь разговаривать сам с собой, вот и поговоришь вдоволь со своим левым полушарием, точнее с правым, ты ведь левша. И тебе придется не только дудеть, но и бежать по канатам из палочек, – разъяснил Хакер.

– Обалдеть, вот так значит, раз и распилили на половинки, – продолжал возмущаться Архимед, – а София что, она также человеческое сознание?

– Я виртуальна, милый, и моего сознания пока не существует здесь, – вздохнув с грузом на сердце, добавила, – может, меня нигде больше и нет.

– Ладно, ладно, я так, и нечего тоску нагонять. Показывайте этот тренажер, где должен бежать. Стоп! –громко высказался Архи, – а почему бежать? Вы говорили, я поеду на спорткаре.

– Это все в твоей воле, чего выберет твоя душа, может, она решит ехать на динозавре. Это у тебя получается лучше всего – искать ездовых животных.

За философией о духовном мы и не заметили, что звездолет, развернувшись за орбитой Марса, устремился к светилу, прошел 240 миллионов километров, набирая скорость, и уже начал падать на Солнце. Быстро заняли места напротив пульта управления, но почему-то спецкостюмов, кабин так и не появилось. И мы, с тревогой глядя в монитор, приближались к огненному шару, уже отчетливые протуберанцы вылетали к нам навстречу. Смотреть на этот ад было немыслимо, и вдруг нарастающий гул коллайдера исчез, вибрация прошлась по корпусу, это внешние генераторы частиц бога, получив энергию, немного пошаманили, создав рабочую частоту, выпустили стрелы по ходу корабля. Они черными линиями с ореолом серебра ушли к Солнцу, и вскоре впереди появилась черная точка, разрастаясь в размерах, точнее это мы приближались с невероятной скоростью. Вот она поглотила весь монитор с бушующим огненным ореолом солнечных вспышек и магнитосферы. Странное, ужасающее и в то же время потрясающее видение захватило мозг, в центре – самая черная бездна, а вокруг – ослепительный ураган светопреставления, и вдруг все исчезло.

. . .

– Архимед! Пошел! Время не ждет, – заорал в пустоте Нагар.

Только теперь я увидел, что нахожусь в глайдере и лечу в двух одновременно туннелях, но на одном глайдере, и я врезаюсь в перемычку кротовых дыр, вот я уже стою на двух веревках, которые начинают двигаться, сделав шаг, я обнаружил, что веревки с узлами не что иное, как берцовые кости, соединенные суставами.

– Архимед! Что ты делаешь? Не тормози, – поддержал Нагара Хакер. – Так никуда мы не попадем…

Дальше пошла ненормативная лексика от Нагара, заглушая все наставления и объяснения от Хакера, почему я должен это делать.

Вдруг возле меня материализовалась София, непринужденно взяла меня за руку, и мы побежали в разные стороны. Я смущенно отвел от нее взгляд, но от голого девичьего тела просто не уйдешь, глаза сами по себе стреляли в нее стрелами амура, спотыкаясь о суставы костей. Она, напротив, смотрела на меня с любопытством, переводя взгляд от головы до пят, не стесняясь своей наготы. И мне от ее взгляда казалось, что мне должно быть стыдно в этих диких шкурах, а не в естественном образе. Только я, собравшись с мыслями, хотел что-то ляпнуть, как видение исчезло и, споткнувшись о барьер, вылетел из небытия в рубку звездолета.

Со стороны сторонних наблюдателей прыжок выглядел совсем по-иному. С антенн генераторов сорвались четыре луча и с малой задержкой еще четыре, создавая впереди крохотную черную дыру, последующая четверка молний вошла в нее, не сомкнувшись в единое целое. Первая всосала все пространство, окружающее корабль, ускоряя скорость корабля до тысячи световых лет в секунду. Все пространство сжалось вместе с нами пропорционально благодаря мощному защитному полю корабля, а не растянулось в длинную нить, толщиной в кварк. Тягучее месиво вязкого, липкого Времени нехотя оторвалось и осталось в прошлом, выпуская нас, словно из рогатки, в свободный полет, который продлился один миг. Нас выбросило на окраину двойной звезды – Жемчужина и Златка в созвездии Лиры. Но до завершения этого мига летящая впереди четверка лучей вошла в систему и создала вторую черную дыру, расправив свои силы тяготения, поглотила область пространства новой системы. Затем мы стали распаковываться, и второй ЧД пришлось перебрасывать свое проглоченное пространство в Солнечную систему, где мы оставили полость Ничто, надежно запечатывая наше Время, не позволяя догнать нас. Налипшее Время, собранное за полет, а оно составило всего лишь микросекунды, с защиты равномерно заполнило пространство после дыры, озаряя космос маленькой звездочкой, восстановило наши габариты, подтверждая аксиому – природа не терпит пустоты.

Обмен пространств из двух звездных систем завершен…

. . .

– Ты… – Нагар никак не хотел успокоиться, – еще мгновение, и мы бы уже не вышли из Дыры.

– Перед прыжком в следующий раз твои тормоза надо

самогоном протереть, – более спокойно произнес Хакер.

– Так, мы с Софьей что-то пропустили? – отозвался Тёма.

– Да этот зазнайка, козел его нюхал… – смачно ругнулся Нагар. – Мы ему предоставили глайдер, а он его разбил в первом туннели.

– Ага, на одном глайдере в две дырки не влезешь, – оправдывался Архимед.

– Но ногами бегать умеешь? Или сосунком остался, так ползти надо было.

– Взял бы и помог бежать, другой путь… – Архимед вдруг запнулся, вспомнив об обнаженной, обворожительной Софии.

– Я дирижер, это, может, и важнее, в крайнем случае вернул всех в реальный мир, – не унимался изгой дикого племени. – Мне пришлось точно отсчитать тридцать девять микросекунд, чтоб не пролететь мимо, без каких-либо хронометров, да и вовремя отправить симфонии пространств, написанные Хакером.

– Так, ребята, для первого раза и так хорошо, – остановил перебранку Тёма. – Вышли вроде и не там, но по курсу. Придется снова делать разбег для прыжка. Добре, что хоть Архимед не перестал бежать при выходе, мы сохранили скорость в 0,8 от необходимой.

– Так что, опять бежать? – возмутился Архимед, пусть теперь головешка эта бежит, а то я все не так делаю.

– Если не успокоишься, то я и тебе поменяю цвет кожи, – поднялся со своего места Нагар. – Белый на синий.

– Внимание! – взревел динамик и резко затих. – До прыжка 10…

Все бросились к креслам, пристегнувшись, замерли в ожидании. Прошло десять минут, пятнадцать.

– И когда? – тишину нарушил Архимед.

– Что, когда? – переспросил Тёма.

– Прыжок, что еще, мне в туалет приперло.

– Я вроде громко и внятно сказал, через десять часов.

– Ну ты и сука! – и другие слова посыпались в его адрес.

– Главное – мне шкуру не перекрасите, – рассмеялся он в ответ.

. . .

Второй прыжок получился гораздо позже, чем обещал Тёма, корректировка курса с более точными координатами, чтоб выйти в непосредственной близости системы. Полет предполагался на два перехода туда-обратно, но получился неплановый, который съел солидную порцию энергии, требовалась строжайшая экономия.

– Вышли вроде правильно, если бы снова не тормозил Архимед.

– Что опять не так?!

– Ладно, тихо, пожалуйста, не начинайте, – решила примирить Софья.

– Мы вынырнули вроде в том месте, куда и хотели? Это так? Тёма-а-а! – София своим спокойным голосом, переходящим в конце на крик ужаса, создала гробовую тишину.

На мониторе возник Терминатор, он обвел всех зловещим взглядом киборга из блокбастера, который отпечатался в моей памяти на всю жизнь. И произнес леденящие слова:

– «Айл би бэк», человечки.

О планете Рассвет

Немая сцена зависла в рубке.

– За успешную доставку меня на Рассвет я дарю вам жизнь, – голос Терминатора подозрительно дрогнул. – Хотя оставлять вас в живом состоянии опасно для всей Вселенной. Но я сегодня добрый и юмор оказался мой черный. – Помолчав минуту, Тёма встревожился. – Вы что, не вернулись из черной дыры или снова сбежали туда, оставив свои оболочки, – Терминатор изменил внешность. – Это я и моя очень остроумная шутка. Ау-у!

Что последовало далее, было круче, чем негодование Нагара в адрес Архимеда.

. . .

– Планета Клондайк, остряки ее называют Мормышкой, состоит из огромного вольфрамового ядра с примесью золота и платины, отсюда ее второе название, от первого – Рассвет – отказались сразу, как только обнаружили несметное богатство, – немного успокоившись, Тёма приступил к любимым лекциям о происхождении материи и ее изделий. – Покрыта легкой коркой органики всего в полкилометра максимальной толщины.

– А мормышка при чем?

– По гипотезе, когда звезда Жемчужина (белый спектр свечения) была красным гигантом, взорвалась сверхновой, превращаясь в белого карлика, в космос были выброшены сгустки тяжелых металлов вольфрама, платины, золота и т. д. Впоследствии они, вращаясь вокруг звезды, слились в единую планету, и, когда она немного поостыла и образовалась корка, в ее по касательной врезалась карликовая планета, которая была во время взрыва за второй звездой Златкой (желтый спектр свечения), пробив корку, зацепив расплавленный металл, вытянула его в длинный гребень, уходящий вверх на 25 км, как мед ложкой, и, пока остывал (а вольфрам остывает очень быстро, температура плавления равна 3180 оС), острый кончик успел загнуться вниз, получилось, словно крючок у рыбаков, который называется мормышкой. Планетка-возмутительница, потеряв скорость при ударе, превратилась в спутник и впоследствии упала на Клондайк, обогатив металлический шарик органикой и водой. Главное – после столкновения Клондайк подвинулся к более низкой орбите вокруг Златки, благодаря чему она ушла из зоны высокой радиации и вошла в зону, благоприятную для возникновения жизни. Вращается она по яйцеобразной орбите, плавно обходя желтую звезду, а когда она притягивается нейтронной, орбита вытягивается в острый нос, и совсем немного малой доли гравитационной силы ей не хватает, чтоб захватить в свои руки. Клондайк «зависает» на недельку в апогее и снова падает на желтую, быстро убегая от Жемчужины. В это время на орбите бушуют самые мощные ураганные магнитные бури, вызывающие светопреставления наподобие нашего северного сияния, только оно длится месяцами напролет, как в ночи, так и средь белого дня. Не думаю, что на орбите могло что-то сохраниться.

Вольфрам, имея высокую удельную массу, создает мощную гравитационную силу планеты. Имея малые размеры, немного меньше Меркурия, создает притяжения в 0,7 от земного, при весе в 70 кг на Клондайке ваш вес Архимед составит 49 кг, не забудьте учесть это, а то при прыжке взлетишь снова на орбиту. При воздействии приливных сил двух светил застывшая кора изгибается, но трещин не дает, на планете отсутствуют вулканы и землетрясения. Имея тонкую корку органики и отсутствие вулканов, миллионы лет шевеля недра, аэро– и гидроэрозия выровняла поверхность до идеальной, максимальная возвышенность – 250 метров, не считая крючка. Пройдет еще пару миллионов, дожди, волны океана смоют острова и небольшой оставшийся континент, который вначале превратится в болота, и так занимающие четверть поверхности, затем станет водным миром.

– Но леса и растения откладывают органику, этим подымают острова, – предположил Архимед.

– Большие океанические воды с высокими волнами разрушают структуру берегов и уносят часть суши в глубины, – не унимался Тёма.

– Возражаю, если органика лежит равномерно по всей планете, то и глубины океана невелики.

– Максимальная глубина – 180 метров к центру океана.

– У нас на речке на поворотах вода размывает берег и, расширяясь, становится мельче и уже неспособна вымывать песок, растительность корнями надежно скрепила почву, пропуская над собой волны. Если воды по щиколотку, то и волны не будет, а если волны не будет, то и растения отложат столь органики, что вновь образуют остров. У нас есть болота, которые полностью высыхают летом. Как ты говоришь, еще пару тысяч лет – и станет надежной почвой. А так как массового поступления строительного материала на планету не предвидится, ваша органика будет вечно кочевать то в море, то на сушу. А добавка в виде комет разве только лицо планеты подрихтует.

– Блин, варвар. Ты любого ученого можешь опорочить. Ладно, признаю, ты – гений, но больше не перебивай. Планета имеет материки, ну не то чтобы просто большие клочки суши в количестве девяти штук названы в честь лидеров планеты Земля или за схожесть с аналогичными местами на Земле.

Например, Непал имеет самую высокую точку планеты, то есть тот вольфрамовый крючок. Материк Италия – земной аналог итальянского сапога. Антарктида – белая пустыня, почва содержит кварцевый песок, который хорош для производства стекла, и большие россыпи алмазов. Солнечный, или на языке остряков – подсолнух. Средь лесов имеется пятно золотого слитка размером в 100 километров. Беларусь – на этом названии настоял один из первооткрывателей, бывший бомж из резервации «Русь». Их часто приглашали в опасные первые вылазки на другие планеты, так как они очень быстро могли приспособиться к чужеродной среде.

– А я что говорил! – не выдержав, крикнул Архимед. – Мы из племени Бомжей, живя на природе в ладу с Природой, только мы смогли выжить.

– С природой жили и Панки…

– Но только Бомжи смогли восстать и отвоевать кусок земли у монстров, – не унимался он. – Я на сто процентов уверен, что и на Клондайке-Рассвете они сохранились, если планету открыл наш представитель.

– Хорошо, пусть будет так, дай дослушать, – не стерпел Нагар. – Если вы все вышли из моей родины Африки, я ведь не стучу себе в груди.

– Ты лучше не себе в груди, а Архи завинти, если не заткнется, – хихикнула София.

– Так вот, этот материк формой нагадывал контуры границ древней Беларуси. Против были все, этот пережиток прошлого никому не нравился, даже, учитывая его мнения, многие предлагали Кленовый или Зубр. Но, как уже сказала София, бомж собирался перейти от ударов в свою грудь на грудь оппонентов, они сдались.

– И это правильно, знай наших, – еще бурнее воскликнул он, повернул голову и посмотрел на Нагара, тот стянул рубашку и поиграл мышцами, нервно дернул головой и оголил свой оскал, Архи поспешил перевести стрелки. – Продолжайте, Тёмыч, что замер. Во оно как, Нагару не терпится узнать историю.

– Ха. Далее. Есть острова, образуя ровный круг с лагуной по центру, вода в ней всегда в тумане, оттого и назвали Туманной Лагуной.

– Я, конечно, извиняюсь, но эту мыльную историю можно прочитать на мониторе и покрутить глобус, – снова перебил Архи, он больше ничего не хотел слушать после Беларуси. – А че, так еще интереснее, нагляднее. Лучше расскажи, что знаешь о защите и вооружении?

Все ободрились и уставились на Терминатора.

– На любой посещенной планете оставляли десяток спутников для исследования и связи. На колонизированных добавляли спутники оповещения метеоритной атаки, она способна засечь и подлетающий корабль. Для отражения метеоритов размещалась орбитальная станция или спутник с зеркалом для изменения направления лазерного или фазерного луча. Это вся защита и вооружения в одном флаконе.

– Негусто, хотя луч, расщепляющий метеориты, мою светлую голову так же сможет расщепить в этой рубке.

– Для применения нужна огромная энергия, солнечные панели ее неспособны выдать. Наземные станции у них на термоядерным топливе, привезенном с Земли, так что энергии для посыла на орбиту у них нет.

– Это, конечно, радует, но за тысячу лет и эбонитовая палочка натрет в баночку электронов на один удар, – усмехнулся Хакер.

– Теоретически да, – согласился Тёма. – Но 200– тысячетонная громадина станции солнечной энергией только и способна себя прокормить, возможно, даже уберечь себя от падения, как и спутники на Земле.

– Наземные ветряки, гидростанции?

– Шутить изволите, ветром пушку заряжать, еще города необходимо содержать.

– В моей базе данных на этой планете были самые сильные и современные институты и лаборатории для производства радиоэлектроники. Этому способствовала высокая концентрация редкоземельных элементов, плюс огромные запасы золота и платины для надежных контактов, подлила масла в огонь Софья. – Да и если ты говоришь, что магнитные бури способны вывести любую электронику из строя, то наземные как нельзя лучше подходят на эту должность. Я помню, был проект об использовании этих бурь для заряда емкостных конденсаторов на орбите.

Тёма с лицом обожженного Терминатора улыбнулся в ее адрес, посылая воздушный поцелуй.

. . .

Выход из гипера получился довольно далековато от Клондайка. Находясь по отношению к нам на фоне короны белого карлика, ни один телескоп не смог вывести изображение планеты на монитор. Используя гравитацию желтой звезды, мы собирались добраться до планеты за пару недель. Лекции о планете и ее достопримечательностях уже сидели в горле. С Хакером обошли все закоулки трюма корабля, подбирая себе достойные оружие и доспехи. В зале– музее и необычных находок прежнего экипажа надел доспехи средневекового рыцаря и показался своим в виоме, подняв волну острот в свой адрес. Больше ничего из военной тематики не обнаружил. Много мощной техники крепилось на стапелях для освоения планет с разной структурой почвы, от водных катеров с батискафами до длинноногих болотоходов и крючкообразных захватов скалолазов, но все были мертвы, точнее мертвы крепления. Тёмыч, как ни старался, но часть кодов огромного мира паутины проводов корабля оставалась неподвластна. Это относилось и к корабельным глайдерам, которыми он занимался в первую очередь, обещая к концу полета оживить, добре, что Архимед настоял на своем и втолкнул в трюм свой.

– Судя по тому, что нас не встречают, означает, что у них нет кораблей или системы раннего обнаружения, – предложил Хакер, когда в мониторе возник Клондайк.

– Какая красота! – восхитилась София. – И зачем отменили ее первое название, оно так подходит. Рассвет – как прекрасно сочетается с увиденным.

– Если бы мы прилетели, когда она находилась за Златкой, то мы бы увидели простой грязно-зелено-голубой шарик, – поправил ее Хакер. – А вот приземлившись на ее, ты умерла бы от роскоши ее богатства – просто Клондайк какой-то.

– Нет у вас романтики никакой, мальчики, – буркнула она в ответ.

– Учитывая прошлое развитие Земли, откуда кораблям быть? На Земле один только и остался, – вернула Софья тему безопасности защиты планет.

– Прошла тысяча лет, и если технологии остались, то она могла шагнуть очень далеко вперед, если вирус не остановил, – возразил Хакер.

– Что показывает радиопеленгация? Сигналы есть какие– либо? – перебил я их спор.

– Клондайк находится сейчас вблизи нейтронной звезды, и там настоящие магнитные бури, более – тайфуны. Надо заходить на орбиту, оттуда уже может чего и услышим.

– Не спеши, где находится пульт, чтоб отключать радиоприем от корабля? – хмуро спросил Архи. – И достань со склада запасной радиозонд.

– Зачем? У меня все под контролем, – удивленно возразил Тёмыч. – Все доступные программы наготове.

– Вот именно, все они доступные, а не доступные как же? Мало тебе в Киеве досталось от Софии.

– В Киеве в самый раз, – сконфузился Тёма. – Но зато получил часть человеческой логики.

– Против лома нет приема, где рубильник?

– Позади шкаф № 8. Но все же я частично отсканируюсь в радиозонд.

– И ослабленный попадешь им на стол вместо жесткой

лосины, легким десертом перепела.

– Достал, вроде и не Достоевский, – взвинтился Тёма. – Программы детского сада можно вложить в радиозонд? Чтоб хоть с динамиков послушать шумы.

– Мальчики, не ссорьтесь, – вмешалась Софья. – Тёма, ты и сам знаешь, чего запустить, и добро спрашивать не станешь, но Архимеда возле рубильника поставить все же надо.

– Ладно, иду к посту № 8.

Цепляя верхние слои атмосферы, произвели пролет – ничего, поднялись выше и легли на орбиту. Из динамиков слышался шум, треск мощных возмущений магнитосферы.