Возрождение. Как достать любимую со звезд

– И народ требовал более крутого и поэффективнее, как наркозависимые.

– Логично, легкие наркотики и напитки становились сильнее, в строй вступили секс-машины. Мужчины голубели, женщины краснели. Люди в своей натуре порочны, и мы любим свои пороки. Этим, наверно, и отличаемся от всех остальных животных. Все тело состоит из пороков, куда ни приткнись, мы состоим из сплошных эрогенных зон, начиная от обжорства желудка, заканчивая щекоткой на подошвах, не говоря о неосязаемых, таких как жадность, месть, скука, депрессия, удовольствие от страха, получая адреналин. И все это заложено во все программы роботов, и стоит нам только захотеть что-то из этих пороков, как они могут быстренько исполнить, мозг не успевает даже послать импульс запрета. Тело тут же откликается добром на желание, и ты в их власти. Но когда ты в алкогольным или, не дай бог, в наркотическом опьянении, то будешь выжат, как лимон, от всех удовольствий, которых даже и в мыслях не было. В состоянии, когда тело неподконтрольно тебе и твои мозговые сигналы просто блокируются твоими же чувствами. После этого ты уже не можешь быть нормальным человеком, ты просто сломлен самим собой, а они ни при чем, это ты допустил своим порокам взять верх. После таких пыток стеснения, приличия отходят на второй план, ты просто живешь, не зная, чего еще пожелать себе. Эти резервации помогают им не отпускать вашу совесть наружу, ты живешь с такими, как все, не более того, и если, не собрав волю, ты потеряешь бдительность, то твой закадычный друг вмиг может оказаться змием-искусителем. Они следят за тобой постоянно и, зная твои желания, судьбу, быстро влезают вначале в душу, затем овладевают телом. Вроде он был любимым человеком, а на поверь оказался андроидом желаний. Только замкнувшись в себе, ты можешь остаться нормальным человеком, и такие люди-одиночки просто живут в Столице, проживая в квартирах разных подъездов, разных домах, стараясь не общаться с соседями.

– Но почему все одиночки не могут общаться, ведь они одинаковые?

– А почем знать, что твой сосед не андроид и живет годами только для того, чтоб ты в трудную, терзаемую душу минуту обратился к нему. Им все равно, сколь ждать, это их программа. В последнее время у них Председатель киборг, в его квазимозг вложена программа жизни и желаний человека. Он был ранее архивариусом, от скуки он перечитал все книги человечества, сохраненные в бумажном варианте, электронные все стерлись, мозги пошли набекрень, и он возомнил себя психологом народа. Вывел формулу жизни – из двух зол выбираем меньшее, или из всех желаний общества можно пренебречь желаниями меньшинства. Всех неугомонных, требующих жить, как и раньше, признавал невменяемыми и определял их на отдельный остров. Бунт мужчин, не выдержавших беспредела, был подавлен парализаторами, и они были отправлены на отдельный остров с отелем для «настоящих мужчин», там как раньше в тюрьмах без противоположного пола сильнейшие опускали слабых. Роботы быстренько изымали последних и определяли в иные отели. Так поголовье настоящих мужчин сокращается со скоростью глайдера. Хотели жить без забот – пожалуйста, получи все, что пожелаешь, хочешь есть, пить… получай, только это твои последние желания, словно перед палачом.

Все ж компьютер не предвидел эту нелогичную логику женщин и получил побочные явления. Обычно после пяти– семи дней непрерывной работы секс-машин часть женщин была сломлена и истерзана телом, но этого не замечали их датчики, так легкое опьянение не дает телу подавать сигналы боли. Единицы из них после «пыток» просто озлобились и сплотились. А в один прекрасный голубой день (ну вы поняли, когда планета находится под воздействием нейтронной звезды), собрав единомышленников, совершили погром и в суматохе – побег. После этого наши ряды пополняются при очередных набегах на резервации. Мы сохранились только потому, что остались жить в лесах, вдали от цивилизации. Но наш возраст увеличивается, и мы теряем надежду на выживание.

Динозавра на скаку остановят

(в это время за десятки световых лет)

Завтра обломало все. Разгрузили глайдер и обнаружили, что во всем оружии нет батарей, Тёмыч с Нагаром махнули на корабль, я остался обсуждать планы вторжения. Вскоре пришло сообщение, что аккумуляторы, как и на экобазе в Киеве, находятся в отдельном боксе, куда пока нет доступа. Глайдер при неуверенном маневрировании Нагара повредил лжекрыло, и они с Хакером приступили к его ремонту.

– Революция отменяется, глайдер временно на ремонте, – объявил я взволнованным партизанкам и, видя их хмурые взгляды, добавил. – Девушки, временно отменяется, на чем я речь толкать-то буду?

– Ладно, уже четыре года мечтаем ее осуществить, да все никак не соберемся, подождем еще. Кстати, есть время составить подробный план.

– Это не ко мне, – улыбнулся Архимед, – я привык с разбега, спонтанно лучше соображаю. Можно взорвать чего– либо для начала.

– Если с разбега, то на опорный, – неуверенно предложила Тарсалана. – У нас есть подробный план помещений.

– Опорный рано или поздно придется штурмовать, – задумался Архи, – но без оружия и глайдера не обойдемся, там андроидов тьма.

– Рубануть силовой кабель, ведущий в город, и все дела, – подсказала Нинка. – Они без электричества, словно слепые котята, вроде и видят в темноте, но на переносных генераторах далеко не уходят.

– Вот это по-нашенскому, по-варварски! – не удержался я в восторге. – Место знаешь?

– Конечно. Проходит неглубоко по болоту, далее на окраине выходит на рапсовое поле.

– В болоте сами увязнем.

– Оно метр-полтора глубиной, и клюквенная почва держит человека хорошо.

– Не выйдет, пусть вытянуть его сможем, но перерубить в воде – это смерть всем. На поле так же, как на ладони.

– Нинка, подожди, – из окружившей толпы женщин вышла София, – в болото врезается песчаная лесная коса, вот кабель там есть или нет, не знаю.

Тарсалана раскинула от руки нарисованную карту материка, провела линию от приливной электростанции к городу.

– Учитывая стратегическое значение каждого грамма алюминия, кабель точно пересекает эту косу.

– Вот и ладушки, – Архи потер руки от удовольствия будущих разрушений, покрутил головой по сторонам, вскочил на высокий пень. – Пусть и не броневик, сойдет для сельской местности, – нарочито откашлялся. – Дамы и гм… Милые мои женщины, не знаю, что это такое, но я объявляю начало революции!

Рев ликования заглушил его слова о том, что это опасно и безнадежно воевать с бронированными силами власти. Экономя энергию мини-экскаватора, партизанки погрузили на повозку, сделанную по моему образцу, как делал для Спаса. Пятьдесят километров дались нелегко, где завалы, где овраги вставали на пути, с трехсоткилограммовым грузом пришлось останавливаться для ночлега. Побродили по косе, прибор Нинки пискнул, указывая место прохода кабеля.

– Есть предложения, – начал свои варварские мысли Архимед, – раз алюминий очень дорог и негде взять, надо его экспроприировать, пока власть решит, где чего расплавить, где собрать столь сковородок, у нас будет пару недель мелких подлостей для них.

– Во голова! – восхитилась Тарсалана, – а мы только и знаем, что рвем кабели.

Установили маячки через весь сухой участок, и железный землекоп принялся рыть траншею. Подхваченная моя эйфория фантазий перекинулась на Нинку, и она приступила к безумной идее. С женщинами следом за экскаватором сооружала настил с подпорной стеной, на которую насыпали вынутый песок, который навис над траншеей. На веселый задорный смех пришел посмотреть страшилка леса – тиранозавр.

– Все в укрытие! – окрик Тарсаланы прервал нормальный ход работ.

Отработанными действиями партизанки рассыпались в разные стороны, прячась в кустах, цепляясь за сучья, часть отряда скрылась в кронах вековых деревьев.

Я застыл один на поляне, не понимая, какие укрытия имела в виду Предводитель. Из оцепенения вывел рев монстра, он, не заметив меня, прошел в сторону экскаватора, брошенный мною камень вдогонку он парировал широким хвостом, не сменив курса до цели, неспешно сомкнул челюсти и раздавил, словно игрушку, нашего помощника.

– Не трешь! – гнев накатил мне на глаза. – Я тебя…

По привычке схватился за бок, бластер отсутствовал, присел за камнем. Обиженный на мои слова тиранозавр с разворота ответил на своем языке на порядок громче, пронося раскрытую пасть надо мной. Острый камень точно попал ему глаз, голова взметнулась ввысь, оглушая округу. Женщины, видя мою храбрость (хотя я просто не знал, что мне делать, бежать некуда, когда груда мышц в пяти шагах, но со стороны каково смотрится!), бросили партизанить и перешли к прямому контакту.

– Отводите от траншеи подальше! – крикнул я. – Обрушит настил, и все труды ему под хвост.

Женщины, возникнув из ниоткуда и со всех сторон, в ход пустили все подручные средства, камни, палки и снова исчезали, монстр метался от дерева к дереву, пока голова на мгновение не застряла в ветвях, на одной из которых сидела девушка с топором, второй глаз закрылся навсегда. Наступила временная передышка, пока ужас леса метался, не разбирая дороги, благо быстроногие девушки успели увести на полкилометра от раскопок. Несколько девушек, ухватив за концы веревки, замелькали меж его ног, стараясь запутать их, но веревки оказались короткими и быстро распускали петли.

– Что вы за дикарки, если копий не имеете, – пошутил я.

– Да мы все рябчиками привыкли баловаться.

– Ладно, придется вспомнить охоту на мамонта.

Забрал у Маркизы ее любимый тесак, привязал древко и последовал за бывшим охотником, становясь на его место. Сердце бешено колотилось, но отступать некуда, десятки глаз самок с неподдельным восторгом провожали на бойню. Боем назвать не получалось, противник был ослеплен, хотя семиметровая, семитонная, закованная в костяные латы мощь не была похож на жертву. Крича и размахивая копьем перед ним, я заманивал в болото, где он становился неуклюж, погружаясь по колено в трясину. Все же глаз, подбитый камнем, что-то мог различать, монстр все точнее и точнее наносил удары в места, где я задерживался на секунду. Слегка уклоняясь от них, Архимед делал выпады навстречу, стараясь наносить удар копьем в одно и то же место на шее, и чешуя не выдержала седьмого удара, пропустила лезвие в плоть. Струя крови вырвалась наружу трехметровым фонтаном, и минуту спустя «вожак» сидел на жертве и к нему, хлюпая по лужам, бежало ликующее племя. Вроде радоваться да радоваться, но на душе снова яма горечи, опустошение души. Чтоб не слушать хвалебные речи о красивым убийстве, Архимед встретил вопросом:

– Он съедобный?

– Не знаю, никто до тебя их не убивал, – опешив, ответила Тарсалана, – очень страшный, мы только прятаться умеем.

– Как говорил мой односельчанин Джон, убить и бросить – это варварство. Убивать, ломать, пилить – необходимость жизни, если только все до щепки употребить.

– А как же в данном случае оборона? – Тарсалана угрюмо вставилась на него.

– Минут через десять отвечу, – улыбнулся Архимед (на сердце слегка отлегло), отрезая длинный кусок мяса.

Забыв обо всем, костер трещал, испуская ввысь густые клубы дыма, на углях которого, румянясь, ворочались шашлыки из динозавра. И снова нет покоя в диком лесу, писк аппарата на груди, или точнее под грудью, у Нинки снова напомнил их положение в обществе, партизанки быстро растворились, на сей раз та же Нинка прихватила зеваку– Архимеда. Над костром завис квадрокоптер, кружась все шире по спирали, выискивал его поджигателя, повернулся на тяжелый вздох, это Архимед задыхался от жарких объятий Нинки, она прикрыла собой, свалив его на землю. Но боковая камера в ультрафиолете засекла лужи крови, и квадрокоптер устремился в болото и наткнулся на растерзанную тушу динозавра, завис в прямом и переносном смысле.

– Что он делает? – продолжая задыхаться, Архимед немного освободился от давления пышной груди, взглянул через ее плечо.

– Передает видео на пост, затем вернется к нам, – тихо на ухо прошептала женщина. – Плохой с тебя охотник, схорониться не умеешь.

– Я не охотник, я умею только крушить, – прошептал в ответ, – под твоим телом просто не отлежишься. Приподнимись немного, надо его снять, чтоб нас не вычислил.

– Ха, – забыв про опасность, сорвалось с языка женщины.

– Как? Он быстр и винты, словно лезвия.

Архимед распустил красивый бантик с талии партнерши, вытянул плетеный шнурок.

– Я не по этой части, это к Маркизе, – сострила она, – стара для тебя.

Архимед продолжил молча готовить снасть, превращая диковинный поясок в бечевку с двумя камнями на концах.

– А теперь иди завлекай, мне лучше не показываться, если че не так, в опорном не должны меня увидеть.

Нинка так же молча с улыбкой на лице встала, юбка упала к ногам, обнажая упругую стать. Элегантно подцепив ее пяткой, подкинула вверх и подхватила рукой. Склонив голову набок, так что волосы рассыпались по плечу, закрывая лицо, она шла, напевая грустную тоскливую мелодию, посматривая, как тянется ее юбка по россыпям клюквы. Квадрокоптер встрепенулся, развернулся и приблизился к ней, она не остановилась, продолжала идти, словно всего мира для нее не существовало, он продолжил полет за ней, чуть снизившись, вставившись своими окулярами ниже пояса, в это время Нинка резко развернулась и накрыла его юбкой. Он прижался к земле, на секунды потеряв контроль над обстановкой, но края лопастей, видно, были усилены лезвиями, наращивая мощь, прорезали легкую полупрозрачную ткань. Очередной снаряд из кустов взвился навстречу, бечевка намоталась на один винт, он потерял подъемную силу и аппарат боком зарылся в мох.

– Ловко вы его! – подошла Тарсалана. – Вам в паре цены нет, любого вида противника одолеете.

– Пошли лучше шашлык отведаем, поди, обуглился весь, – нервно передернула плечами Нинка, сбрасывая тяжелые воспоминания. – Водки бы…

– Что с ней? – тихо спросил Предводителя Архимед.

– Черное пошлое прошлое, тебе лучше не знать.

Надетая порезанная юбка еще сильнее подчеркивала ее сексуальную стать, только после слов Тарсаланы Архимед уже по-другому взглянул на это. Убить в женщине женщину, это выше его понимания, сердце снова сжалось в комок, превращаясь в гранитный камень мести.

– Что ж, с первоочередной задачей справились, осталось совсем немного, быстро отсечь и сбежать, – вытирая пот с лица, произнесла Тарсалана, вылезла с траншеи.

Перед женским отрядом после вынужденного перерыва красовалась ровная траншея на сколь видно глазу, конец которой терялся в нависших ветвях кустов. Выбранный песок лежал рядом аккуратным валом, одной стороной нависший над траншеей, укрепленный щитами из ивовых прутьев и упорными столбами.

– Пожалуй, это и есть самое трудное, пятьсот метров силового кабеля да на руках утащить в лес, – задумчиво ответила Маркиза, – это примерно пять тонн алюминия. Говорила, не жадничайте, хватит и ста метров, теперь и бросить жаль, и унести не сможем.

– Так землица позволяла, ни камушка, ни глины, бабаньки, словно бульдозеры, их было не остановить. На все пять километров разогнались, если бы тиранозавр не остановил.

– Да, славная забава вышла, кстати, и вкусный оказался, словно индейка.

– Короче, что будем делать, весь мы не стащим, – вернула

к насущной проблеме Тарсалана. – Зря мы его съели, он этот кабель, как земляного червя, достал бы.

– А это идея! – бросил лопату Архимед, посмотрев на рядом копавшуюся Нинку, стоя в траншее. – Они у вас где любят прогуливаться?

– Они у нас, словно с конвейера выходят в свет, – ответила Тарсалана, – Маркиза, когда власти выход очередного монстра планируют?

– Через пять дней, а что? Ты его собираешься запрячь?

– Легко, – ответила в один голос боевая пара.

– Главное – подготовь отряд девиц помоложе с длинными ногами, чтоб смогли аппетит ему нагнать, – продолжил Архимед.

– А мы, старушки, подготовим ловушки. В ней и займемся его перевоспитанием, – улыбнулась пожилая женщина (как внешность бывает обманчива).

– Нинель, ты извини, но у них мозгов кот наплакал. Эти монстры даже убивать не умеют как следует, не то чтоб запомнить твои уроки.

– Мадам Предводитель, мне не придется его уговаривать, он сам будет рад помочь нам. Главное, чтоб за эти пять дней ожидания особи сильного пола нашу траншею не обнаружили стражи порядка и, как сегодня, не прошляпить график полета.

– Да, это проблема, – задумалась Тарсалана. – И почему он летал вне графика? Он должен был совершать облет завтра, десятого.

– Ха, так сегодня десятое.

– Да ну? – она быстро потыкала в браслет. – О-о, твою мать, снова сбой личбука.

– Нинка, Архимед, – обратилась молчавшая Маркиза. – Что от нас требуется?

Архимеда передернуло, как и ранее новую боевую подругу. А давно ли была Эврика рядом, своя, земная.

– Снова заняться патрулем, и быстроногие девушки, – ответила за двоих Нинель, она посмотрела на Архи. – Вроде так?

. . .

Отряд из молоденьких девиц топлес, чтоб ничего не стесняло движений, второй день сидел в засаде напротив ксенолаборатории, хлопая себя по бедрам, отгоняя комаров. График выхода монстра был нарушен, сомнения сеяли раздражение и разложение личного состава, и вот ворота отворились, оглушая громоподобным ревом, сея на просторы ужас смерти, выбежал тираннозавр. В одно мгновение на вид очень сексуальный отряд, но с яростью в сердце, растворился в лесной чаще, занимая стратегические позиции. Чудище из страшных снов, ослепленное ярким светом Златки, замерло, обернулось на скрип ставней и стало дубасить закрывшиеся перед самым носом ворота. От мощных ударов головы они прогнулись, оставляя на металлической поверхности вмятины костяных наростов. Из-за скалы вышли хозяева дома, волоча солидную трубу с антеннами, раздался сухой треск и нарушитель тишины, получив электрический заряд, пришел в бешенство, устремляясь в глушь леса.

– Ну, девоньки, за работу!

Одна юная леди выскочила из куста прямо наперерез монстру, он затормозил, упав на передние конечности, в голове перемкнуло, и он проследовал за ней. Блондинка, петляя меж стволов деревьев, уводила его в нужном направлении, выжимая из своих точеных ног все до последней крупицы калорий. Груда мышц с каждой секундой сокращала дистанцию до аппетитной спринтерши, пропуская под собой кустарники и мелкие деревца высотой в два метра. Силы на исходе, бросок влево, удар головы пришелся в землю, снова бросок ему под ноги, монстр кувыркается через голову, сминая пару деревьев, пока он встает, девчонка успевает отбежать на сотню метров. Далее овраг, ухватившись за подготовленную лиану, она по инерции преодолевает его, можно передохнуть, но тираннозавр, набрав скорость, решил не останавливаться и делает громадный шаг, практически достав до противоположного берега, слегка оступившись, все же не потеряв равновесия, оказался возле жертвы. Снова гонка. Из последних сил девушка хватается за низкий сук и гибкой пантерой взлетает на следующий, скрываясь в листве, челюсти с треском, словно спички, разрубают сук за суком на части.

– Милый, я здесь! – прокричала сменившая ее брюнетка, вульгарно обнажая бедро. – Иди ко мне, дурашка, я тебя не обижу.

Монстр вытащил голову из кроны столетнего дуба, замер в раздумье, но думать особо нечем, отозвался на приглашение. И снова бег с препятствиями, смена партнерш, чередуя брюнетку с блондинкой, далее шатенки, к обеду монстр еле переставлял ноги, уже на автопилоте, не разбирая пути и препятствий, неспешным шагом проходит болото и, ускорившись, на песчаной косе проваливается в замаскированную яму, вырытую в конце траншеи с кабелем.

– А мы не перемудрили с ямой, – озабоченно произнесла Маркиза. – Вон как зарылся головой, вывернуться не может, вдруг чего сломал.

– Нечего бегать за красивыми молоденькими девушками. Выбрал бы меня, так я сама не устояла бы перед такой горой мышц, – рассмеялась Нинка. – Сейчас помогу ему голову вытянуть из-под себя, неровен час, задохнется.

– Глубоковата яма, хотя… – Тарсалана не договорила.

Пленник все же вывернулся и встал на ноги, голова показалась над ямой выше окружавших женщин. Все отступили назад, оставив одну Нинель, она оказалась самой близкой жертвой. Удар головы пришелся в десяти сантиметрах от нее, лишь брызги слюны, словно с ведра, окатили стройные ноги, кроваво-красные его глаза оказались на уровне глаз охотницы, выдыхая горячий воздух из ноздрей, словно порыв тропического вихря, в лицо. Она преспокойно взмахнула рукой, и в воздухе взвилась петля, аккуратно ложась на голову, затягиваясь за торчащие костяные наросты. Пока голова не успела подняться, десяток женщин потянул веревку и завязал за дерево. Никто не мог поверить, что женщине шестьдесят лет, когда она запрыгнула на голову и пробежалась по шее, воссела на спину монстра, еще миг, и основание шеи облачено ярмом, концами которого связала передние конечности, и все это в непрерывном движении дикого скакуна.

– Обалдеть, ну, Нинель, ты даешь! – восхитилась Предводитель, – я думала, с этой затеи ничего не выйдет, одно знала наверняка, что будет очередной пир.

– И на старуху бывает проруха, – ответила она, смеясь, выбрасывая толстую веревку из ямы. – Вяжите канат за кабель, будем заканчивать собирать урожай.

– Пусть отдохнет, и голову ослабьте, – предложила Маркиза. – Как ты собираешься его вынимать из загона?

Вначале, отступив метр от ямы с пленником, вырыли новую траншею с пологим выходом наверх. Кабель приподняли на чурки, уменьшая соприкосновение с песком, чтоб легче было стартовать паровозу. Спустя два часа отдыха и после расстановки спринтеров вдоль новой дистанции для забега лопаты с новой силой заработали со всех сторон пленника. Одни убирали земляную перемычку, позади него соединяя яму с траншеей, где находился выкопанный кабель, нервный хвост все норовил прихлопнуть копателей, непредсказуемо метаясь в стороны, хотя этим помог быстрее пробить брешь. Впереди безбашенная София в одиночку, никого не допуская, удаляла аналогичное препятствие, готовя разгонный канал для забега. Голова рептилии периодически опускалась на то место, где мгновение назад находилась женщина. Когда преграды почти были устранены, в яму посыпался песок, тираннозавр нервно вытягивал ноги из песка, поднимаясь все выше к поверхности. Девушки для успокоения его души подносили ему заготовленных куропаток и зайцев.

– Пора, рубите кабель! – раздался окрик над траншеей. – У нас десять минут на все до прибытия стражей.

Поляну оглушил взрыв разряда электрического тока напряжением в десятки киловольт. Топор испарился в мгновение, двухметровая дубовая ручка почти сгорела до рук неутомимой Нинки, металлическая пластина толщиной в два сантиметра, подложенная под кабель, прожжена до изолирующей деревянной площадки, которая вспыхнула костром. Второй конец силового кабеля рубился уже без фейерверка с задержкой в секунду, защита на энергостанции сработала на славу. Тираннозавр, заслышав, как солидно ухнуло, почти под хвостом, забыл про подношения и выскочил из ямы, своим мощным торсом пробив остатки перегородки в траншею с пологим выходом из нее. Его словно выстрелили из гарпуна, направляя по каналу, далее снова перед его безумными глазами замелькали девицы легкого поведения, или хозяйки легких ног. Как и говорила Тарсалана, кабель, земляным червем извиваясь меж кустов, исчез в чаще леса. Но перед тем как это произошло, другой конец, цепляя упоры подпорной стены, выбил их, и земляной вал бегущей волной рухнул вниз, засыпая траншею почти доверху.

– А ну-ка, девушки! – вновь раздался властный глас Предводителя, – хватит глазеть, берем метлы, грабли, ветки, быстро заметаем следы своего присутствия, через десять минут здесь будут гравикары стражей. Нам еще и дичь освежевать надо.

– С этим не спеши, – сказала, шутя, Маркиза. – Нинель с него ездового сделает.

Боевой отряд партизанок справился с поставленной задачей и, подкалывая друг дружку, забросив лопаты на хрупкие плечи, последовал за первой домашней скотиной, старательно заметая следы, протоптанные мощными лапами с пятитонной нагрузкой, на их месте вскоре появились гравикары.

Стражи порядка застыли в удивлении. Ровная песчаная полоска с небольшим углублением меж зеленой травы говорила о том, что здесь кто-то копал картошку.

– Это дело рук белорусок-партизанок, – оживился страж чином поменьше. – Вон сколь вскопали, чтоб найти кабель.

– Мне кажется, они его нашли сразу, – ответил старший группы. – Земляной слой поврежден ровно над ним, просто они решили заморочить нам голову, чтоб мы дольше искали место его разрыва.

– Вот глупые бабы, мы все одно датчиками быстро найдем место, и что им неймется, – он потыкал в дисплей, – что-то здесь не то, аномалия какая-то. Прибор не видит кабель.

Он вышагивал раз за разом по взрытому песку, останавливался, снова и снова, уже в десятый раз, проходя дистанцию.

– Довольно уже, – старший нервно рявкнул на напарника.