Траектория полета совы

С этими словами он включил большой фонарь и, направив его в сторону поворота, быстро отполз назад. Желтоватый конус осветил на полу зону опасности, к которой нельзя приближаться, и бок неподвижно лежащего человека… Однако всё это Афинаида осознала позже. Пока происходил этот короткий диалог, ее подняли на ноги и прислонили к стене. Один из гостей встряхнул ее за плечи и зашептал на ухо с сильным акцентом.

– Не бойся. Это не мина. Ты должна стоять смирно пятнадцать минут, поняла? Иначе никто не поверит что мина. Тебя убьют! Стой, не шевелись!

Афинаида беспомощно повернула голову в сторону отца Андрея.

– Не бойся, дщерь! – тихо ободрил ее священник. – Сейчас надо пострадать для общей пользы. Это не опасно, ведь гонятся не за тобой. Просто постой неподвижно пятнадцать минут, читай молитву. Ни одного движения! Этим ты спасешь всех!

Три тени метнулись в темноту, топот вскоре стих. Но один гость, отбежав метров на десять, задержался, и в ящичке над головой Афинаиды что-то тихо щелкнуло…

За углом тем временем опомнились, оттуда донеслась злобная ругань, затем послышались слова команд:

– Косой, бинты. Мотыга, назад, за подмогой. Саперов сюда – скажи, инфракрасный взрыватель. И пусть ищут ближайшие шахты! Всё, я здесь.

Из коридора выкатился еще один фонарь, свет ударил в глаза девушке, но она боялась даже зажмуриться, так явственно отпечаталась в мозгу фраза: «Ни одного движения!» Вдали показалась человеческая фигура: мужчина осторожно вышел из-за угла и остановился. Видно было плохо, и он показался Афинаиде таинственным обитателем подземных лабиринтов.

– Все убежали? – вдруг спросил он на чистом греческом языке.

– Все… Не подходите! – выдавила Афинаида, сама удивившись своему хриплому, словно чужому голосу. Во рту было сухо, сердце стучало в висках.

– Я стою на месте, не бойся, – ответил незнакомец. – Как тебя зовут и почему ты здесь?

– А… А… Я духовная дочь отца Андрея.

– Вот как? Это что же, ты с ним сама пошла или тебя силой увели?

– Сама… я… должна спасти его и… – Она хотела добавить: «его друзей», но запнулась, слишком уж странно для благочестивых катакомбников повели себя эти гости…

– От кого? – поинтересовался незнакомец.

– От… вас!

– Вот как? А за себя ты не боишься?

– Б… боюсь.

– Почему же ты его спасаешь, а не он тебя?

– Он священник, он помогает людям, он… – Тут Афинаида снова запнулась, пораженная совершенно новым ощущением: она сама не верила тому, что говорила. Словно посмотрела на себя со стороны: прижатая к стене беспомощная девушка… И ей надо еще за кого-то заступаться! Незнакомец, отделенный от нее двумя конусами света, вдруг показался настолько не страшным, что она отважилась спросить: – За что же вы хотите его убить?

– Тебе не кажется, что это его друзья убили декарха и ранили двоих астиномов? – зло ответил мужчина. – Жаль, нельзя тебе показать, что с ними сейчас.

– Как… астиномов? – прошептала Афинаида чуть слышно.

Но у ее собеседника, похоже, был тонкий слух.

– А кого же еще? И, боюсь, один тоже не жилец.

– Вы не из Московии?

Мужчина выругался сквозь зубы и зло сплюнул на пол.

– Какая же ты дура!

– Меня зовут Афинаида, – тихо сказала девушка, глаза ее наполнились слезами.

Астином, казалось, смутился.

– Прости, – пробормотал он. – Если мы выберемся отсюда живыми, можешь дать мне по физиономии, разрешаю. Но пока давай подождем саперов. Неизвестно еще, отключится ли эта штука через пятнадцать минут или это очередной обман.

– За что вы преследуете его?

– Исповедоваться хотели! Ты думаешь, честные попы бегают от астиномии и стреляют из беретт?

– Он не стрелял!

– Почем я знаю? Эти гады были его друзьями! Не все так отмечают церковные праздники, а?

По щекам Афинаиды текли слезы. Всё плыло перед глазами, мысли в голове смешались. Она испугалась, что сейчас потеряет сознание.

– Это не мина, – произнесла она. – Это только муляж.

Но ее собеседник словно почувствовал родившуюся в ней волю к движению и властно закричал:

– Стой, не двигайся, дура ненормальная! Замри! Если это муляж, то слишком хороший, мой индикатор его чувствует.

Афинаида похолодела. К ней снова вернулись чувства, и одно из них явно было обидой. «За что? – подумала она. – Что я такого сделала, почему оказалась здесь, в темноте, холоде, в смертельной ловушке?»

– Не молчи! – спокойно скомандовал астином. – Говори что-нибудь. Время идет, помощь близка. И не вздумай упасть в обморок, очнешься на том свете.

– А она не взорвется? – жалобно спросила девушка.

– Нет, если двигаться не будешь. Взрыватель реагирует на движение. Я с такими сталкивался сотни раз. В горах незаменимая вещь, войдешь в зону активности, и привет.

Ненадолго настала тишина.

– Вы его убили? – спросила Афинаида, чуть скосив глаза на тело, лежащее на полу.

– Надеюсь. – Астином ее понял. – Если он пошевелится, тебе конец. Но я метил в голову. Хотя видно было плохо…

– Всё так просто? – Афинаида внутренне содрогнулась. – Вот так, убить человека?

– Вовсе не просто, многие месяцы тренировок. Тебе повезло, что я здесь случайно оказался.

– Или наоборот! Если бы не вы, меня бы здесь… не оставили!

– Оставили бы, не беспокойся. Тебя нарочно и взяли для этого. Уж очень ловко они всё это проделали. Но, раз тебе понравилась компания, можешь попытаться их догнать. Если всё кончится благополучно, я хочу сказать.

Афинаида вздохнула.

– Как вас зовут? – полюбопытствовала она.

– Сергий. Я региональный уполномоченный астиномии.

– А что он сделал, наш отец Андрей?

– Мы с тобой не будем сейчас об этом говорить. Но, вообще говоря, сделал он, видимо, гораздо больше, чем мы предполагали. Думали, здесь мелкие жулики собрались, а получилось вот как… Знать бы, что тут за птицы, с ними бы другой разговор был! Мне бы ребят сюда моих, а не этих молокососов…

Над головой Афинаиды тихо щелкнуло, и она заметила краем глаза, что на черной коробочке зажегся зеленый огонек.

– Всё! – выдохнул Сергий. – Игрушка заснула, пожалели они тебя…

Он еще успел подбежать к девушке, чтобы не дать ей упасть на пол.

Обратный путь по подземным коридорам показался Афинаиде еще кошмарнее, чем бегство от астиномии. За первым же поворотом луч фонарика высветил два мертвых тела, лежащих в лужах крови; раненого, очевидно, успели унести. Кровь была и дальше – много крови, осколков стекла и каменной крошки. Афинаида почувствовала ужасный спазм внутри и испугалась, что сейчас упадет прямо в страшную лужу.

– Закрой глаза, пойдем быстрее, – прикрикнул Сергий и, сильной рукой взяв девушку за локоть, потащил ее вперед. – Дыши глубже!

Но, глубоко вздохнув, Афинаида ощутила только запах подземелья, пыли и еще один, ужасный – одуряющий запах кровавой смерти. По счастью, коридор скоро закончился, они вышли в просторный тоннель. Здесь было светло и суматошно, бегали астиномы и рабочие метрополитена.

Афинаида не помнила, как оказалась снаружи, сознание ее временами отключалось, вернее, она не в могла удержать его в рамках реальности, постоянно уносясь мыслями к отцу Андрею, к покинутому разгромленному храму, к своему постригу… Однажды даже промелькнуло в голове совсем нелепое: удастся ли причаститься сегодня? «Господи, ну о чем же я думаю!» – мысленно укорила себя девушка.

Улица встретила темнотой и сыростью. Афинаида с Сергием быстро прошли несколько переулков и оказались у храма. Здесь было много света, много машин экстренной помощи и астиномов, много криков и собачьего лая – в общем, невообразимый хаос. Один астином подошел к ним, спутник Афинаиды браво козырнул незнакомцу.

– Шахту нашли! – сказал тот. – Они решетку выломали, ушли. Собака привела сюда же, представляешь? Видно, они в суете спокойно сели в машину и уехали. Да, внизу нашли труп и гору одежды. И еще несколько комплектов формы. Похоже, готовились к неожиданностям, гады! Переоделись астиномами и улизнули… А это кто? – спросил незнакомец, указав на Афинаиду.

Сергий вкратце описал сцену в подземелье.

– Арестуй ее! – потребовал астином.

– За что? – опешил Сергий.

– Будто не понимаешь?! Она же сообщница! Или вроде этого. В любом случае, следствию разбираться, не тебе. Где ты видел, чтобы живого человека помимо его воли минировали?

– Да, но… – начал было Сергий.

– Какое «но»? Эх, Стратигопулос, не быть тебе никогда хорошим астиномом, не понимаешь ты всех сложностей. А я тебе дело говорю!

– Первое дело сейчас – организовать погоню! – неожиданно заорал Афинаидин спаситель. – Полагаю, никто из прихожан вам помогать не будет? Что скажешь?

Его собеседник сразу сник.

– Да, безобразный скандал получился! – пробормотал он. – Но кто же знал? Всё так неожиданно, думали, иконных воришек поймаем, а тут…

– Афинаида! – Сергий повернулся к девушке и посмотрел строго. – Где сейчас может быть отец Андрей? Если, конечно, он распрощался со своими гостями… А я уверен, что распрощался, не нужен он им, это слишком серьезные ребята. Ну? Он жил в церковном доме?

Афинаида осторожно наклонила голову. Ей вдруг стало непонятно, как себя вести. Рассказать всё, что она знала? Или немедленно замолчать и начать мысленно молиться?

– Послушай, дело нешуточное! – настаивал Сергий. – Убиты двое астиномов, разгромлен храм – ты слышала когда-нибудь про такое? И твои дела не в самом лучшем виде, не буду тебя обманывать. А виной всему твой драгоценный отец Андрей!

– Но это же не он громил храм… – прошептала Афинаида, стараясь не заплакать. Она посмотрела на церковную дверь, возле которой толпились астиномы и много прихожан – последние кашляли, вытирали слезы, женщины отчаянно ругались. Несколько важных астиномов в золотых погонах пытались успокоить толпу.

– Да пойми ты! – воскликнул Сергий. – Он был к этому готов! Устроил во время службы совещание с какими-то бандитами, ловушку приготовил в церковном доме, да еще распорядился вытолкать астиномов… Ты вообще понимаешь, что произошло?! Отвечай скорее, где его искать? Возможно, в опасности чьи-то жизни!

– Я не знаю, – пробормотала Афинаида. – Может, на подворье?

– Отлично, где это?

– Это километров сто отсюда. Нужно сесть на автобус…

– Да какой еще автобус! Адрес?

– Это на Пелопоннесе, около Триполи, там небольшой земельный участок…

– Почему же так далеко?

– Не знаю, отец Андрей считал, что так удобнее…

– Ну понятно, Триполи, оттуда ведут сто дорог… Можешь показать?

Девушка нерешительно кивнула.

– Так! Стой здесь! Нет, садись в мою машину и жди, пойдем!

Посадив Афинаиду в машину астиномии, Сергий закрыл двери и рванулся туда, где толпилось больше всего стражей порядка. Но через секунду затормозил, вернулся и, не глядя на пассажирку, вытащил ключ зажигания.

Между тем толпа вокруг храма всё росла, астиномы не справлялись с ней, и видно было, что они в полной растерянности. Подходили любопытные жители окрестных домов, замелькали телевизионные камеры…

Сергий вернулся на удивление быстро.

– Сейчас поедем! – весело сказал он. – Не дрейфь, никто тебя не обидит. Это твой шанс, не забывай. Между прочим, если выясниться, что в мине не было заряда, то дела твои совсем плохи. Пока разберутся, пока то да се… Так что уж будь добра, помоги нам найти твоего драгоценного духовника.

– Но почему я должна его искать? – со слезами в голосе проговорила Афинаида. – Это ваше дело… И, в конце концов, у нас православная страна!

– Правильно, мы же ваше православие и защищали! Хотели пресечь контрабанду икон, а нас газом. И вообще ваш настоятель – такой фрукт, что я бы на твоем месте помалкивал насчет православия! Тебе лучше сейчас не рассуждать, а заснуть хоть немного. День будет тяжелый, нужно быть в адекватном виде. Ты коньяк пьешь?

Афинаида испуганно замотала головой.

– Тем лучше. На! – Сергий протянул на заднее сидение металлическую фляжку. – Не дыши и сделай три больших глотка. Я бы и сам с удовольствием, как ты понимаешь.

Афинаида покорно взяла фляжку, не в силах спорить. Но жидкость пахла отвратительно и показалась огненной, девушка закашлялась.

– Ничего-ничего, – ободрил ее Сергий, протягивая кусок яблока. – Заешь, и спать, чтоб я тебя не слышал! Разбужу, когда будем подъезжать к Триполи. Двинулись!

Афинаида еще успела заметить, как их машина пристроилась к небольшой колонне: вперед ехала «альфа» с зеленым огоньком на крыше, за ней – небольшой автобус с решетками и надписью «Спецподразделение», а затем машина Сергия. Пробравшись через толпу, все увеличили скорость и понеслись по спящим улицам. К удивлению Афинаиды, сон начал одолевать ее быстро – хотя, казалось бы, после переживаний страшной ночи можно было бодрствовать неделю. Она прилегла на заднее сидение и только успела подумать, какое оно жесткое и колючее, как заснула.

Когда Сергий растолкал девушку, уже почти рассвело. Машины стояли на знакомом ей перекрестке. Теперь Сергий поехал впереди, Афинаида показывала дорогу. Несколько поворотов, сонные поселки, каменистые холмы, – и они у цели. Грунтовая дорога вела к подворью Михайловского храма: за большими синими воротами виднелись крыши домиков, каменный купол новопостроенной церкви. Могла ли Афинаида думать, что попадет сюда при столь трагических обстоятельствах?!.. Сергий выбрался наружу, опустился на колени и стал рассматривать следы на влажном песке. Вооруженные астиномы выпрыгнули из автобуса, развернулись цепью, и, пригибаясь к земле, медленно двинулись вперед.

– Ах, повоевать теперь захотелось! – Сергий хмыкнул, поднимаясь во весь рост. – Только нет здесь уже никого, нутром чую.

Он подбежал к высокому седому архонту – как видно, старшему, – который вышел из «альфы» и стоял, напряженно всматриваясь в ворота подворья. Затем Сергий переговорил с командиром подразделения и быстро пошел вперед, обогнав бойцов. Он громко и требовательно постучал в ворота, но никакого ответа, по-видимому, не последовало. Тогда он чуть отошел назад, примерился и перемахнул через забор. Через несколько секунд ворота раскрылись, Сергий сделал знак, что можно входить.

Афинаида сама выбралась из машины – уж очень неуютно было сидеть там одной серым ноябрьским утром – и пошла по дорожке. Было холодно, на голых деревьях висели капли, окрестные холмы скрывал туман. Из ворот показался Сергий, бросился к девушке, схватил ее за руку и потащил внутрь.

– От них ничего не добьешься, – говорил он на ходу. – Он здесь был с полчаса назад, но уехал. Давай, показывай, где его келья.

Сразу за воротами Афинаида увидела до смерти перепуганных сестер Евфимию и Елизавету – постоянных обитательниц подворья, которые зимой присматривали за порядком и ухаживали за скотиной. Обе были совсем молоденькие, отец Андрей постриг их прошлой весной. Сестры бормотали что-то бессвязное и поминутно крестились. Келья отца Андрея стояла на отшибе – небольшой каменный домик в три окна, черепичная крыша. Дверь не была заперта, однако Сергий не пошел внутрь, пропустил вперед саперов. По счастью, опасных сюрпризов здесь не оказалось, но в комнате ощущался тяжелый запах взрывчатки, на полу стоял искореженный, раздутый изнутри сейф. Осторожно потрогав его, Сергий удовлетворенно хмыкнул: еще горячий!

– Будем ломать? – спросил один из саперов.

– Нет смысла, там труха. Он, видимо, сунул внутрь гранату. А вот и чека, – сказал Сергий, подбирая с пола небольшое колечко. – Старый способ!

Подойдя висевшему на крючке подряснику, Сергий зачем-то тщательно его обнюхал.

– Он самый, пахнет ладаном и подземельем, – объяснил он Афинаиде. – У меня нюх в таких случаях как у собаки. Итак, ваш авва переоделся в штатское и куда-то рванул на той же машине, на которой приехал, это по следам видно.

Между тем в трапезной уже шел допрос насельниц: когда Афинаида с Сергием вошли туда, они увидели седого синтагматарха астиномии, сидящего за длинным столом, и бледных Евфимию с Елизаветой. Те успели немного успокоиться, но всё равно смотреть на них было жалко.

– Да, такси, – рассказывала Евфимия. – Приехал, забежал к себе, а потом там как грохнет!! Мы испугались, а он вышел в пиджаке, сказал: «Молитесь, нас постигли бедствия!» И ушел, скрылся.

– Что при нем было? – поинтересовался астином.

– Сумка была, кажется…

– Нет, портфель – уточнила Елизавета. – Черный такой… А вы правда из астиномии?

– Здесь кто-нибудь еще может быть? – тихо спросил Сергий у Афинаиды.

– Да, здесь живет старец Всебед. Он из Московии, ему коммунисты ноги переломали, он не ходит.

Когда астиномы вошли в келью старца, тот сидел на кровати. На пришельцев он посмотрел сурово, насупив мохнатые брови. Борода старца спускались по груди седыми волнами, на нем был истрепанный серый подрясник. Афинаида поздоровалась и подошла под благословение. Всебед не очень охотно, косясь на гостей, перекрестил ее, коснулся жилистой рукой склоненной головы.

– Здравствуйте! – сказал высокий молодой комит, присоединившийся к отряду перед воротами. – Моя фамилия Волюмандис, я региональный астином. Могу я взглянуть на ваши документы?

«Вот уж едва ли у него есть какие-то документы!» – подумала Афинаида. Но старец, молча порывшись в изголовье кровати, извлек на свет Божий истрепанный паспорт.

– Так, Горан Милошевич, Приштина, провинция Сербия… – Волюмандис пролистал документ. – Это ваш паспорт?

– Мой, – наконец, подал голос Всебед.

– Если так, то он давно просрочен. – Комит помахал в воздухе книжицей, где была вклеена фотография совсем молодого человека. – К тому же вас здесь считают беженцем из Московии, если не ошибаюсь?

В этот момент Сергий обратился ко Всебеду на незнакомом Афинаиде языке. Старец ответил что-то – кажется, невпопад, и на его непроницаемом морщинистом лице на секунду отобразилась растерянность.

– Полагаю, вам придется проехать с нами для выяснения личности, – заявил Сергий, бросив взгляд на комита. – Собирайтесь!

Когда Афинаида вышла из кельи на улицу, ей вдруг почудилось, что она смотрит на знакомую местность с высоты птичьего полета – настолько нереальным казалось произошедшее, такая непроницаемая стена встала между прошлым и настоящим. Столько лжи всего за одну ночь! Или, по крайней мере, неразгаданных загадок, неясностей там, где раньше всё было понятно… Вот каменный коровник, куда она так часто ходила с вилами и лопатой; вот их маленький храм, для которого девушки много дней таскали тяжелые камни – отец Андрей настаивал, что всё непременно нужно делать вручную и с молитвой; вот келья, куда они приходили по вечерам для откровения помыслов; вот тропинка в сторону ограды, ведущая в места молитвенного уединения… По крайней мере, так говорил отец Андрей. Но были ли они, эти места? Что теперь думать, кому верить? А сегодня праздник… Услышав далекий перезвон колоколов, Афинаида механически перекрестилась. И тут же, осев прямо на камни двора, горько зарыдала.

Вернувшись в Афины, они поехали в городское управление астиномии. Афинаида безучастно сидела на жестком стуле, пока Сергий разговаривал с сотрудниками управления. Наконец, они пошли по длинному коридору, и Стратигопулос ввел девушку в комнату. Он называл ее «апартаментом класса „А“» и постарался заслонить от Афинаиды табличку на двери. Однако девушка успела прочесть: «Камера подозреваемых».

– В чем же меня подозревают? – спросила она упавшим голосом.

– Ни в чем, – деланно бодрым тоном успокоил астином. – Но лучше тебе пока побыть здесь. Возвращаться домой просто опасно, ты же понимаешь? Спи, вечером поговорим. Если хочешь, вызовем психолога, но тоже вечером.

Афинаида огляделась. Помещение не особенно походило на камеру, как она ее представляла. Желтые стены, стол, диван с постельным бельем, старенький телевизор, икона Божией Матери в углу. Сергий схватил со стола яркий журнал с фривольной картинкой на обложке.

– Это не для тебя, это дежурная смена здесь отдыхала, – объяснил он. – Располагайся!

В соседнюю комнату между тем заносили старца. Слышно было, как тот недовольно ворчит на молодых астиномов.

– Вот какое у меня введение получилось, совсем не во храм, – прошептала Афинаида, глядя на икону, когда дверь за Сергием закрылась с сухим металлическим щелчком.

***

Скандал со штурмом Свято-Михайловского храма вызвал широкую реакцию в обществе. Наутро о нем говорили все газеты, все выпуски новостей. Высокое начальство астиномии отмалчивалось недолго: к полудню логофет дрома принес официальные извинения верующим и заверил, что все, кого сочтут виновными в недолжном исполнении своих обязанностей, будут наказаны. Однако логофет призвал взглянуть на случившееся и с другой точки зрения. По его словам, астиномия получила информацию о том, что в приходском доме при Михайловском храме во время службы состоится встреча главарей преступных групп, занимающихся контрабандой икон и исторических ценностей. К сожалению, астиномию ввели в заблуждение опытные конспираторы – по всей видимости, члены хурритской банды торговцев оружием. «Не снимая с себя ответственности за плохую оперативную работу, – говорилось в заявлении, – мы всё же вынуждены заметить, что в предоставлении государственным преступникам возможности собираться, почти не таясь, в крипте православного храма нашей вины нет. Вина лежит на духовенстве и не в последнюю очередь на священноначалии».

Митрополит Афинский не успел отреагировать на обвинение: его срочно вызвали в астиномию. Следствие интересовала личность отца Андрея, его поведение и связи. Явившись на допрос, владыка не сказал о настоятеле Свято-Михайловского храма ничего плохого. По его словам, Лежнев всегда был примерным священником, его приход – один из лучших в Афинах, прихожане никаких жалоб не имели. Византийскую обрядность, которую в Московии называют «новой», священник освоил быстро, хотя иногда говорил, что двумя перстами креститься всё же правильнее.

– Между прочим, отец Андрей вносил епархиальные взносы аккуратнее всех в городе, – солидно заявил митрополит.

Он смотрел на следователя хмуро из-под кустистых бровей, в глазах его играл недобрый огонек. Чувствовалось, что владыке хотелось бы повернуть дело иначе и, напротив, спросить с астиномов, по какому праву они вторглись в храм во время богослужения, не поставив в известность епископа. Но случай был слишком скандальным и очевидно невыгодным для церковников, а если бы кто в этом усомнился, то двое убитых и один раненый астином, да еще пятеро серьезно избитых прихожанами – среди которых никто сколько-нибудь серьезно не пострадал – перевешивали любые доводы. Представить Лежнева невинной жертвой буйного поведения стражей порядка было немыслимо, хоть и очень соблазнительно.

Начались допросы задержанных – тех, кто вел себя наиболее агрессивно или вызвал подозрение.

Афинаиду отпустили спустя три дня после штурма храма, потребовав никуда не отлучаться из города и приходить на допросы по первому зову. Она безучастно кивнула. Судебные психологи констатировали у нее сильнейшее нервное потрясение и порекомендовали отправиться в бесплатный реабилитационный центр, куда обещали дать и направление. Они также написали заключение о том, что девушка никак не могла быть причастна к вооруженному сопротивлению астиномам и попала в подземелье случайно. Стратигопулос, правда, сомневался, что ей надо возвращаться домой: все-таки она единственная из всех видела лица бандитов, хоть и не могла практически ничего вспомнить. Но Афинаида тихо пробормотала, что ей совершенно всё равно, что нужно надеяться на Бога, а под надзором жить невыносимо, пусть и на правах опекаемого свидетеля. Сергий кивнул понимающе и попытался успокоить девушку, сказав, что пока вокруг ее квартиры ничего подозрительного не замечено, и еще раз попросил никуда не уезжать, почаще давать о себе знать и аккуратно являться для дачи показаний.

Мать Еликонида держалась гордо, независимо и, пожалуй, на грани приличий. Все вопросы она выслушала внимательно, брезгливо выпятив мясистую нижнюю губу, но разговаривать со следователем не захотела, грозила всеми небесными карами и однажды даже плюнула в сторону портрета императора, назвав того антихристом. Интеллигентный и вежливый следователь спокойно напомнил ей, что закона об оскорблении величества никто не отменял, и заметил, что будет курьезно, если впервые за сто лет по данной статье будет наказана монахиня.

Однако следствию было ясно, что Еликонида ничего о контрабандистах знать не может: слишком уж тупая и злобная старуха, такой ни один нормальный человек секретов не доверит. Попутно выяснилось, что ближе всего к настоятелю стояла не она, а некий Леонтий Костакис. Именно он заведовал финансами отца Андрея, разрабатывал коммерческие проекты, и… Астиномам очень хотелось выяснить, чем еще занимался Костакис, но вот беда: он бесследно исчез. Его не было на злосчастной службе, и никто не знал, где его искать. Обыск в помещении, которое Леонтий занимал в церковном доме, не принес ничего интересного.