Полная версия
Мечта идиота
Что это за место на экране, Костя, само собой, определить не мог. Какие-то острова, точно. Какие, он не знал. Почему острова? Хм… это вопросам вопрос! Просто острова, да и все тут! «Сорок два! А почему сорок два? Ну-у… тогда тридцать семь!»
Нет ориентиров. Нет примет, по которым можно что-то конкретно определить. Вот если бы на картинке были истуканы, как на острове Пасхи, тогда…
Оп! Картинка тут же сменилась! И на ней появился берег моря, покрытый зеленой и бурой травой, склон горы, и на нем… вкривь и вкось – головы истуканов! О господи! Это остров Пасхи!
Сказать, что Константин обалдел, – ничего не сказать. Одно дело, когда в воздухе вдруг возникает картинка – непонятная, необъяснимая, но картинка. Вроде миража. И другое дело, когда ты этой картинкой можешь управлять! А то, что именно он, Костя, управлял этой картинкой, сомнений не было. Вот только что он подумал об острове Пасхи, представил себе истуканов – и они появились. И, кстати сказать, в первый раз, когда Костя сидел и потирал руку, он смотрел в окно на капли дождя, скатывающиеся по стеклу, и с тоской думал о том, что до лета еще далеко, что впереди холодная зима, которую он терпеть не мог, и как хорошо бы сейчас оказаться на пляже с белым песочком! И вот… оказался. Пусть и не физически, так все равно оказался и, похоже, в реальном времени!
Хм… и тоже спорно. С чего это он взял, что в реальном времени? А может, это какая-нибудь запись! Чья запись? Кто ее транслирует? И самое главное – ЗАЧЕМ?! Ой-вэй, да не приставайте вы с глупыми вопросами! Ну вот транслируют, и все тут!
Константин был абсолютным практиком и терпеть не мог самокопания. Вот видит он «окно», в котором расстилается некий пейзаж. И знает Константин, что не сошел с ума, не перепил водки и не накачался наркотиками. Потому что пить давно бросил, наркотики никогда не употреблял и не собирается, а здравомыслию его может позавидовать любой материалист высшей пробы. Видит окно с пейзажем, так и говорит: «Передо мной окно с пейзажем. Это факт. И этот факт нужно обдумать. А прежде изучить явление как можно подробней. По крайней мере для того, чтобы узнать, не принесет ли оно вреда. Не говоря уж о том, что не худо бы знать: может, эта штука еще и выгодна?!»
Итак, что он знает: это явление как-то связано именно с ним. Иначе он не мог бы менять пейзаж. Управлять картинкой. Еще – связано с татуировкой. Потому что картинка возникла тогда, когда начал тереть эту самую татуировку. Значит, как-то включил этот «телевизор».
И тут же в голове зазвучал голос: «Катись, катись яблочко наливное по тарелочке серебряной! Покажи нам страны заморские, снежные!»
Черт подери! Картинка тут же сменилась – теперь на ней была бескрайняя снежная равнина, сверкающая под лучами солнца! Что это?! Антарктида? Арктика? В это время суток – где может сиять солнце? И чтобы еще там лежал снег?!
Константин опустил голову, помотал ею из стороны в сторону. Голова слегка кружилась – то ли от волнения, то ли от интенсивной работы мысли. Кровь била в затылок, резко заболела голова. А может, это воздействие браслета? То есть татуировки? Может, эта штука поддерживается энергией его организма?! А что, чем-то ведь процесс должен питаться! Ну вроде электричество такое, телесное. Зачем-то ведь браслет этот чертов впился в тело, прирос к нему!
В том, что браслет прирос, Константин не сомневался ни секунды. Он ЗНАЛ это. Прирос, прикипел к телу, стал его частью – наверняка. Как, зачем, почему – да кто ж его знает?
Самое интересное, Константин всегда подозревал, что поиски старинных сокровищ могут закончиться чем-то похожим. Но только гораздо худшим. Например, раскопает он какую-нибудь древнюю болезнь, о которой в современности никогда и не слышали. Или слышали, да не подозревали, что это такое на самом деле. Вот были же в старину эпидемии чумы – там еще врачи ходили в жутких масках с клювами. Уже потом Костя прочитал где-то в Сети, что в клювы доктора клали пахучие травы, уберегающие нежный нюх от невыносимой вони сотен и тысяч разлагающихся чумных трупов. О происхождении чумы, о микробах, бактериях тогда не имели никакого понятия, так что озаботиться созданием чего-то вроде противогаза, уберегающего от заразы, было в то время совсем даже некому. А вот насовать душистых трав – это да.
Какую болезнь тогда называли чумой? Что это была за болезнь, в считаные часы и даже минуты покрывающая тело человека гнойными нарывами и убивающая его вернее, чем разрыв артиллерийского снаряда? И куда чума делась ПОТОМ, в двадцатом веке? Уж не говоря о двадцать первом. Вот так копнешь «старину» и… – загремел под фанфары!
И вот – браслет. Пусть и не страшная штука, но странная! Очень странная! И получается – высасывающая силы?!
Константин взглянул на браслет, прикинул, куда он сделал поворот вокруг предплечья, и, осторожно обхватив браслет, повернул его в обратную сторону, по часовой стрелке. Ничего особого не произошло – ничего не щелкнуло, не зазвучало, не засветилось. Только знаки на предплечье сдвинулись по направлению, заданному Костей, и встали так, как стояли раньше. И Костя заметил, что фигурка, которую он называл «треугольник», оказалась как раз посередине, напротив безымянного пальца.
Уфф! Голова еще болела, но не так уж и сильно. Остаточные явления, точно. Головная боль уже затихает и почти не ощущается. Хотя кровь так и бьет в голову, так и бьет, аж в ушах звенит!
Но да ладно, здоровья, слава богу, еще хватает. И реакция, как у молодого. Впрочем – ну что сейчас, в наше время, пятьдесят лет? Средний возраст! Это в старину до полтинника не доживали, помирали в тридцать, максимум в сорок лет. От какой-нибудь «инфлюэнцы», о которой, как и о чуме, никто из современников сейчас не имеет никакого понятия. Считается, что так когда-то называли грипп. Вот только почему-то от этого «гриппа» мерли не хуже, что от какой-нибудь чумы. Только помедленнее.
Итак, думать, думать, думать… Рассуждаем: найден некий браслет, обладающий неопределенными свойствами. Например, показывать картинку того, что ты хотел бы увидеть. Нет, не так: картинку того места или того объекта, мысль о котором возникла у тебя в голове. Вот так будет точнее. Наука, однако! Она требует точности!
Константин вдруг поймал себя на том, что ему ужасно нравится то, что сейчас происходит. Ну да, все любили или любят фантастику! Зачитывались ею в детстве и юности! Да и став взрослыми – все равно ее читают! Ну, если не все, так многие.
Тот же Константин – всегда берет на дежурство планшет с закачанными в него книгами, а в последние годы стал слушать аудиокниги – так и глаза не устают и время на чтение не теряется. Надеваешь беспроводные наушники, включаешь телефон с закачанными в него аудиокнигами – и понеслось. Слушай, наслаждайся. И дома можно слушать, пока работаешь по домашнему хозяйству, и на работе – если обстоятельства позволяют. Днем-то особо не послушаешь, а вот ночью самое то.
И стать субъектом фантастического сюжета – кто из читателей об этом не мечтал? Летать в космос, путешествовать в глубинах океана, встретить инопланетян… найти какой-нибудь артефакт!
И вот – нашел! Так почему не порадоваться?! Это же… чудо! Самое настоящее фантастическое чудо!
Константин вдруг захотел есть. Да так остро, так яростно, что живот забурчал и даже заболел. Давно так не хотел есть – с самой юности. Даже сейчас помнит, как шел с рыбалки и приговаривал: «Так есть хочется! Сейчас целого быка бы съел!» Так проголодаться можно только в детстве и юности, когда организм растет и требует энергии. А потом, когда вырастешь, когда повзрослеешь – уже не так. Просто хочется поесть – потому что надо и потому что просто хочется. Но не так, чтобы сожрать быка! Хе-хе…
Нашел в холодильнике копченое сало (сам коптил, на яблочных стружках!), настрогал на сковороду, несколько минут дожидался, когда сало вытопится и начнет скворчать, выбросил шкварки (ну не любит он шкварки!), разбил в раскаленное сало три яйца, ругнувшись, когда брызги попали на руку и на щеку, – стрельнуло, как каменным крошевом от шальной пули. Потом сидел и ел яичницу, похрустывая маринованными огурцами (сам мариновал!). И думал о том, что сейчас вот поест и займется исследованием браслета. И при мысли о том, что ему предстоит, почему-то теплело на душе. Ведь интересно! Ну правда же интересно!
Яичница провалилась в желудок, притопил ее холодным зеленым чаем с лимоном, собрался съесть сладкую печеньку и вдруг поймал себя на том, что специально медлит, тормозит начало «исследований»! Нет, не потому, что чего-то опасается или даже боится – просто смакует ситуацию, оттягивая предвкушаемое удовольствие. Ему интересно! И такого острого интереса не было уже давно!
Ухмыльнулся, аккуратно положил надкусанную печеньку в вазочку среди конфет «Москвичка» фабрики Бабаева и, откинувшись на спинку стула, сдвинул рукав тельняшки повыше. Так, чтобы было видно браслет.
Минуту сидел, разглядывал приросший к телу артефакт, внутренне немного содрогаясь (как это могло случиться?! Да черт подери – что же это такое?!), а потом решительно взялся за браслет и сдвинул знаки против часовой стрелки.
Опять вспышка, но уже вполне терпимая (и, судя по всему, вспышка не в комнате, а в мозгу!), и вот перед глазами – скалы! Горы, покрытые пожухлой осенней травой, береза, выросшая в распадке между горами, и долина, когда-то бывшая большим прудом, в котором купались родители и он сам вместе с ними и в одиночку, с пацанами.
Это была родина Константина, Оренбургская область. Тут, в селе Херсонка, теперь уже не существующем, он провел лучшие годы своего детства. С этих гор катались с отцом на санках. А тут, в этой скале, было углубление вроде навеса, и мальчишки называли его пещерой. В пещеру ходили, чтобы посидеть, пожечь костер, поболтать и посмеяться. Жгли серу, добытую на помойке возле медно-серного комбината города Медногорска (туда автобус ходил, всего 15 километров до города), и однажды капля этой горящей серы угодила на лоб Олегу Довганю, прожгла кожу до самой кости (шрам потом остался). И они очень опасались, что Олежка всех их заложит, потому что жечь ядовитую серу, само собой, – запретное удовольствие, хотя и невероятно интересное. Почему интересное, Костя не знает до сих пор. Вот интересное, и все тут! Теперь-то ему так не кажется…
Константин жадно всматривался в картинку, и на душе теплело – Родина, черт подери! Вот бы туда шагнуть! Пройти через картинку!
И тут же в голову стукнула мысль: а может?! И Константин взялся за браслет и повернул еще раз. В ту же сторону, против часовой стрелки.
Вспышка!
Только уже не белая, а красная. И картинка теперь была обрамлена не белой «рамой», а красной! И тут же в кухню ворвался ветер!
Пахло степными травами. Чебрецом. Полынью. Диким чесноком, который Костя ужасно любил. Мокрыми скалами и павшей листвой.
Резкий, холодный ветер сдул полотенце с кухонного стола, открыв нарезанные куски хлеба, бросил на пол крошки, оставленные Константином, и швырнул ему в лицо пригоршню ледяного дождя, который хлестал по знакомым скалам, стекая по ним ручейками и собираясь в лужицы на ровной площадке, бывшей когда-то дном старой «пещеры».
Константин рванул браслет назад, по часовой стрелке, возвращая его к первоначальному состоянию. Треугольник снова указал на безымянный палец – все, эксперимент закончен!
Снова заболела голова. Забилась кровь в висках, в затылке. Похоже, что эти болезненные ощущения как-то связаны с браслетом и с тем, что он может делать. А что он может?!
И первая мысль, которая вдруг ошеломила Костю своей простотой: «Я богат! Теперь – я богат!»
Однако следовало проверить, так ли это. Так ли на самом деле, действительно ли браслет может открывать дверь туда, куда Константин задумал?
Нет, сейчас он задумает не медногорские горы и не Эльбрус с Эверестом – к черту горы! Пляж! Вот куда Костя отправится! Заслужил он добрую порцию горячего солнца и теплого моря? Как есть заслужил!
Итак… белый песок, голубое море… еще поворот… есть! Шум пальмы, сухой песок в глаза, морская пена, шлепнувшаяся на щеку – вперед!
Шаг! Второй! Третий!
Есть!
На песке!
Окно висело за спиной, и Константин срочно его прикрыл. Так, на всякий случай. Если оно питается от мозга носителя браслета, так как бы не высосало всю энергию из этого самого мозга! А то, пожалуй, сделаешься овощем или вообще подохнешь. Кто его знает, этот артефакт!
Немного тряхануло, как от слабости, или же это просто вышел из тела осенний российский холод. Константин глянул на солнце, счастливо улыбнулся и, сдернув с себя тельняшку, замотал ею в воздухе и радостно завопил:
– А-а-а! Чудо! Это – чудо! Я люблю чудеса-а!
За спиной кто-то ойкнул, Константин осекся, замолчал, быстро обернувшись, и увидел только спину мужчины (или мальчика?) небольшого роста, одетого в полотняные штаны и застиранную голубую рубаху. Чужак улепетывал так, что Константин даже не успел разглядеть – мужчина это на самом деле или женщина. По большому счету ему было наплевать, кто от него так сквозанул, но лучше бы знать врага в лицо. Хотя бы представлять, с чем или с кем он имеет дело.
Почему «врага»? Да пока не знаешь, кто это такой, лучше заранее считать его врагом. Паранойя? Это правильная паранойя, которая позволяет оставаться в живых как можно дольше. Кстати, не зря во многих языках Земли «чужой и «враг» обозначаются одним словом.
Выждал десять минут, готовый убегать или драться, – вдруг этот сбежавший типчик наведет толпу своих соратников? Но никого не было, и Константин со спокойной совестью стащил еще и брюки, внезапно обнаружив, что вышел в экспедицию, нацепив на ноги всего лишь резиновые шлепки-сланцы. Хорошо подготовился, ничего не скажешь! Домашняя одежда и тапки! А вдруг не вернется? Вдруг браслет перестанет работать?
От этой мысли даже пот прошиб. Или пот прошиб от того, что немилосердно жарило солнце? Так-то Костя любил загорать и во дворе ходил в одних трусах, да и на копе при первой же возможности раздевался и ходил в одних трусах и ботинках. Но с тех пор загар уже сошел (быстро слетает, за считаные дни!), а потому кожу ощутимо припекало, будто на нее направили раскаленный фен.
Но было приятно. Прозрачное море, солнце жарит, песок под ногами – мягкий такой, белый!
Константин улыбнулся и вошел в воду. Идти до более-менее глубокого места было довольно далеко – пологий пляж уходил в воду под совсем маленьким наклоном, – и когда Костя добрался до глубины примерно в метр, он опустился на колени и встал грудью к налетающим голубым волнам. Теплая вода! Соленая! И это никакие не глюки!
Ах-ре-неть! В голове не укладывается, правда! Вот сейчас – маленький домик на окраине города, дождь за окном, холодный ветер, а через минуту… ап! Белый песок! Голубой океан! Синее небо! Ну чем не жизнь?!
Голоса. Оглянулся – за спиной несколько человек восточной внешности. Небольшой рост, худенькие – как подростки. Галдят, показывают на Константина руками.
В толпе двое людей явно от власти – серая форма, значки, нашивки. И пистолеты в кобурах на поясе. Рукоятки торчат – у одного черный пистолет, и если Константин не ошибся – это «глок». У второго что-то такое фэнтезийное, пижонское – серебряное покрытие, щечки на рукоятке перламутровые. Похоже, «кольт» сорок пятого калибра, «тюнингованный» по желанию хозяина. Перламутр или не перламутр, но штука здоровенная этот «кольт» – в ствол палец залезет! Получишь из такого пулю в ногу – мало не покажется. Да что в ногу – в брюхо! Все кишки перемешает. Останавливающее действие – это тебе не из 5.45 навылет получить. Этот пулей и руку на хрен оторвет!
Полицейские пока стояли спокойно, поглядывали на Костю внимательно, но в общем-то мирно. Похоже, их оторвали то ли от обеда, то ли от отдыха, чем они были не очень-то довольны. И в самом деле – зачем тащить уважаемых полицейских к какому-то типу, глупо улыбающемуся голубому небу, сидя по шейку в морской воде? Ну видно же – идиот! Небось обкурился шмали и давай себе медитировать! Не первый и не последний иностранец!
Константин встал и пошел к брошенной на берегу одежде. Когда он поднялся, человечки вдруг затихли, а у полицейских руки сами собой потянулись к кобурам – один даже взялся за рукоять пистолета, тот, что с «глоком». Что такого опасного было в его виде, Костя не понял – он голый, в одних трусах. И трусы как трусы – «боксерки», угрозы точно не несут.
И только когда он подошел ближе к группе, стоявшей как раз возле его штанов и тельника, понял – размеры. Эти люди едва доставали ему до плеча. Да и габариты – Костя был минимум в полтора раза шире в плечах, чем любой из них, включая полицейских.
А еще он заметил взгляды, направленные на его плечо – некогда он по глупости и молодости сделал на нем татуировку с изображением Смерти, которая вместо обычной косы держит в руках винтовку СВД. И ниже слово – «Спецназ».
Ну, дураком был, да. Пьяным дураком. Федька Жижин, сослуживец, набил по пьянке, в палатке, при свете фонаря… вот и осталось. Набить-то легко! А вывести – это уже никак. Да и зачем выводить? Ну, был, да. Поучаствовал. Вспоминать только неохота. Незачем вспоминать!
Да и нечего, если честно. Кровь, грязь, пот, льющийся в глаза, гудящие от усталости и перенапряжения ноги да боль в груди, когда вздыхаешь, а сломанное пулей ребро царапает тебе что-то там, внутри.
Вон как вперились – и шрамы заметили, заболботали!
Полицейские выдернули пистолеты, направили их на Костю, что-то заговорили по-своему. Он развел руками, и тогда один из них перешел на английский:
– Встать на колени! Руки за голову! Не двигаться!
Костя развел руками, указал на одежду – мол, дайте одеться, суки рваные! Но полицейский затряс пистолетом, завопил что-то угрожающее, и Костя понял – выстрелит гад! Вот так возьмет и выстрелит – ни за что! Просто за то, что иностранец, за то, что большой и страшный!
Да что же такое наболтал этот мелкий козленыш, что убежал во время Костиного прибытия?! ЧТО он им сказал, этим полицейским, что те вдруг активизировались и пошли смотреть? Хм… может, он на частную территорию забрался? А что, у них там строго – считается нападением или как там… проникновением на частную территорию! Могут и пальнуть!
Рисковать не стал – встал на колени, заложил руки за голову. Хрен с ними, пусть порадуются, мартышки!
Обступили, снова галдят. А потом кто-то его пнул – видимо, полицейский. А может, и не он – кто-то из стоявших рядом.
Рефлексы сработали абсолютно вне зависимости от мозга. Нельзя пинать человека ни за что ни про что, особенно если он сдался и тебе не угрожает! Если только не надо добыть сведения…
Руки сами собой мгновенно подхватили бьющую ногу и дернули ее на себя, одновременно закручивая против часовой стрелки. Хруст и вопль слились вместе!
Точно, нога в серых брюках. Полицейский! Ну вот зачем ты, дурень чертов, меня пинал?! А теперь без ноги будешь! Российский спецназ! Мы, сцука, ноги-то вам повывернем, обезьянки!
И откуда что взялось – вроде уже много, много лет не тренировался! А тело-то помнит! А тело-то реагирует, да так, что сам диву даешься! Все-таки ездить на велосипеде и правда нельзя разучиться. Один раз научился – и вперед! На всю жизнь!
Второго подсек рукой под колено и добил ударом кулака под дых. Без всяких изысков, как гвоздь вколотил. Все равно как с ребенком воевать, даже немного стыдно.
Навалились на спину, схватили за горло – поднялся, как медведь Балу среди рыжих псов, шваркнул одного в сторону, да так, что тот пролетел по воздуху метра три и шлепнулся в воду, подняв тучу брызг. Остальные с криками и причитанием разбежались в сторону, и на периферии сознания вдруг мелькнула мысль: «Откуда их столько взялось?! Меньше ведь было?» И правда, уже человек двадцать, не меньше! А может, и больше!
Через несколько секунд на песке остались лежать два покалеченных полицейских, один из которых был совершенно неподвижен – то ли мертв, то ли без сознания, а второй, с нелепо торчащей в сторону вывернутой ногой, медленно, дрожащей рукой поднимал свой серебряный «кольт». Дуло буквально заглянуло в душу Константина своим здоровенным черным зрачком, он инстинктивно дернулся в сторону, уходя с траектории полета пули, и тут же грохнуло, да так, что заложило уши. Калибр-то впечатляет! Это тебе не «марголин»! Хотя и там неслабо щелкает. Да и не стоит считать «марголин» смешным, не боевым оружием. Эта мягкая спортивная пулька череп пробивает на раз, а потом устраивает веселые скачки в мозгу реципиента, превращая содержимое черепа в неприятный фарш.
Полицейскому удобнее было бы пользоваться не крупнокалиберным монстром, а обычным полицейским револьвером типа «Смит и Вессон» калибра 36. Легкий, и отдача, можно сказать, никакая! Пальнул пять раз – и решето из супостата!
А тут… так лягнул в руку, что пистолет едва не выскочил из ладони, задрал ствол в небо и тем самым дал Косте время пнуть по этой самой руке. «Кольт» полетел в сторону, полицейский тут же получил еще удар – ногой в висок. Костя ударил не сильно, чтобы не убить, да и берег свою ногу-то! Босой же! Пришлось исхитряться, пяткой пинать, чтобы пальцы не сломать. К каратистским штучкам не привычен – рукопашка всегда в берцах или в кроссовках, так что босой ногой бить не обучен. Не та школа!
Опять же автоматически подобрал пистолет первого полицейского, выдернул запасные обоймы из пояса. Точно, «глок»! Подумал – сдернул и пояс, иначе где хранить пистолет и обоймы?
Сдернул пояс и со второго. Подобрал «кольт», но совать в кобуру не стал – продул ствол, очищая от песка, и оставил в руке, проверив наличие патронов в магазине. Патроны были, потрачен всего один. И, похоже, патроны какие-то усиленные, типа «магнум», пуля имеет уплощенную головку. Видимо, для большего останавливающего действия. Но вообще-то Костя в иностранных боеприпасах разбирался не очень. Может, это были и стандартные патроны, какая разница по большому счету?
Вот на хрена этому мелкому такой мощный патрон, и самое главное – такой здоровенный пистолет?! Неужели прав тот, кто говорит: большие джипы и большие стволы компенсируют недостаточность размера? Хе-хе… глупости, конечно, но в голову лезут. Смешно! Ну самое время о такой чуши думать, ага!
Проверить карманы? Вытрясти бумажники? Стоп! Чего это он разошелся?! Это же не война! И перед ним не «духи»! Черт! Валить отсюда надо!
Рванулся вперед, подхватив штаны и тельник. Поодаль от пляжа маячили какие-то кусты типа пальм. В зарослях – крыши каких-то домиков. Турбаза! Тьфу! Какая, к черту, турбаза?! Отели! Это такие отели!
Вдалеке голоса, крики, зарычал мотор. Сейчас погоню устроят, со стрельбой и лассо на дурную башку. Почему дурную? Да потому, что не надо было лезть без разведки! Не надо было выскакивать на неизвестную землю без подготовки! А если уж выскочил – так удостовериться, что вокруг никого нет, что…
Тьфу! Точно – квадрик летит. На нем двое. Отсюда разглядеть трудно, но рупь за сто – полиция, и с оружием потяжелее, чем перламутровый «кольт»!
Заскочил за пальму, пытаясь укрыться ее стволом, и тут же в дерево щелкнула пуля. Идиоты! Куда они палят?! А если попадут по мирным жителям?! Разве можно палить наугад, не видя цели, да еще и в сторону спрятанных за кустами домов?! Кто их учил так делать?!
Хлоп! Открылась картинка – кухня, стол с неубранной сковородой, стул стоит посреди комнаты.
Еще поворот…
Есть! Красная рамка!
Прыжок!
Ноги ударились о пол, и тут же в пределах видимости появился квадроцикл с двумя наездниками. Тот, что сзади, успел дать короткую очередь, и пули ударили в стену, прежде чем Константин закрыл портал. Наконец окно исчезло, и Костя остался стоять посреди кухни, тяжело дыша, держа в руках две «сбруи», на которых густо висели всяческие нужные в хозяйстве приспособления, как то: пистолет, небольшая рация, дубинка-«демократизатор», запасные магазины к пистолету (в двух кармашках), наручники, а на одном поясе обнаружился еще и «тазер Х-26», полицейская модель. Кургузое подобие пистолета, стреляющее вонзающимися в тело иглами с подсоединенными к ним проводами.
Константин видел такой в роликах на «Ютубе» – хулиганов он валил просто на раз. Но вот только когда действие тока прекращалось, этот самый хулиган тут же был готов к дальнейшим подвигам. Фигня, в общем, а не оружие. Тем более что Костя не умел с ним обращаться.
Ну… пока не умел. Посидеть в Сети, посмотреть – и можно считать себя специалистом по «тазерам».
Опустил ремни на пол, оглянулся на стену, чтобы определить степень повреждений, и едва не ахнул! Да черт подери! Ну что же это такое?!
Две пули из трех угодили в стену. Белый силикатный кирпич, из которого построен дом, принял в себя эти самые пули, оставившие в обоях небольшие, даже и не очень заметные дырки. Все-таки силикатный кирпич достаточно мягкий, потому не очень мощный патрон той штуки, из которой палили в Константина, не позволил пулям пробить стену. В два кирпича – это только из крупняка долбить, «Утеса» какого-нибудь. Тот прошил бы эти стены насквозь, как картонные.