Сакрум

Такого начала разговора Филипп никак не ожидал. Может, Фридман так подготавливает почву для более серьезной темы? Однако, с чего он решил, что подобна новость вообще кому-то интересна? Семья Юнис мало волновала кого-то, кроме нее самой.

– О чем вы хотели со мной поговорить? – уверенным тоном произнес юноша. Ему был интересен сам факт происходящего. Маркус Фридман являлся выгодным союзником, но опасным врагом. Филипп не знал, какую роль этот человек сыграет в его жизни. И, несмотря на внутреннюю неприязнь, юноша думал, что стоило попытаться поладить с Фридманом, чтобы в будущем переманить его на свою сторону.

– Ты всегда мне нравился, Филипп, – слукавил мужчина, и тут стало ясно, что играть нужно по его правилам. – Присядь, – пригласил Фридман, убрав ноги со стола и выпрямившись в своем кресле.

Филипп медленно подошел и, изобразив улыбку, сел напротив Фридмана. Победно улыбнувшись, Маркус продолжил:

– Ты не похож на своего отца. Я не хотел признавать этого, но в глубине души мне всегда казалось, что наше лучшее будущее в руках молодого наследника…

В общем, в своих предположениях Филипп не ошибся – Маркус будет пытаться манипулировать им, пытаясь надавить на больное. Но, решив не подавать вида, юноша приготовился подыгрывать ему. Филипп изобразил интерес.

– Я всегда видел в тебе лидера, – произнес Фридман. – Отец явно тебя недооценивает, раз позволил участвовать в экспедиции. Ты знаешь, что он лично добился того, чтобы твое имя оказалось в списке в этом году?

– Догадывался, – сквозь зубы процедил Филипп, чувствуя, как по его жилам разгоняется злость от этих слов. Неужели отцу так срочно понадобилось от него избавиться? Юноша сжал кулаки под столом. Фридману нельзя показывать своих эмоций – он явно пытается нащупать его слабое место, чтобы затем больно по нему ударить.

– Не сердись на него, – с наигранным сочувствием произнес Маркус. – Он просто хотел доказать всем свою причастность к народной доле. Я не вижу в этом ничего плохого. Ведь… – мужчина сделал паузу и продолжил более тихим голосом: – …вернувшись, ты сможешь стать таким канцлером, которого у нас еще не было. Я так и вижу эти лозунги: «Наш правитель побывал за стеной, сможешь и ты!»

Филипп ничего не ответил. Он лишь пристально наблюдал за каждым взглядом Фридмана, пытаясь разгадать его намерения, но пока только больше запутывался в этих бессмысленных фразах собеседника.

– Мы оба знаем, что заставляет овец идти за своим пастухом, – с хитрой ухмылкой произнес мужчина и, достав из-за стола небольшой хрустальный графин с темно-коричневой жидкостью, отпил прямо из горла и протянул парню. – Угощайся.

Филипп настороженно принял графин и сделал глоток, продолжая «играть» по правилам Фридмана. Нужно было скорее докопаться до истины. Мужчина в очередной раз довольно улыбнулся.

– Так вот, овцы, как нам известно, идут за пастушьей дудкой, – продолжил он. – Главное, подобрать нужную мелодию, верно? У тебя это получилось, с чем и поздравляю.

– Вы позвали меня, чтобы поздравить? Это лестно, благодарю, – как можно мягче произнес Филипп, улыбнувшись одним уголком рта.

В этот миг Фридман был крайне доволен. Он видел, что его тактика действует. Еще немного и он окончательно запутает собеседника в свои сети.

– Не только поздравить. Твое назначение было слишком очевидным, – ответил он. – Я хотел… тебя предостеречь.

– От чего? – нахмурившись, спросил Филипп, стараясь показаться максимально заинтересованным.

– Рыжая девчонка, – устрашающе произнес Фридман. – Она представляет угрозу для тебя и других абсолютов.

– Что вы имеете ввиду? – юноше было крайне тяжело сдерживать улыбку. Юнис Харрисон – потенциальная угроза? Это же просто смешно. Неужели Фридман так возненавидел девчонку из-за ее вызывающего поведения? Она же просто ребенок, почему он зациклился на ее персоне? Филипп мысленно насмехался над Фридманом, однако его следующие произнесенные слова все изменили.

– Вряд ли ты знаешь, что ее отец являлся офицером в подразделении Кастриса? Он охранял секретные объекты.

– Интересно… – сдвинув брови, выдохнул юноша. Хоть Филиппу это и не нравилось, но слова Фридмана приобретали вес, если он говорил правду.

– Однажды он предал нас. Все подробности этого дела засекречены, ты уж извини. Но скажу тебе одно – Нилс Харрисон не был должным образом наказан за предательство.

– Где же он сейчас?

– В ином мире, так сказать. Но речь не о нем. Все семейство Харрисон является потенциально опасным. Кто знает, что Нилс понарассказывал своей дочурке? Поведение Юнис лишь подтверждает, что она заведомо агрессивно настроена против правительства. История со смертью ее брата еще больше усугубила ситуацию. Ты и сам видел, как она ранила одну из абсолютов. Боюсь, кто-то мог завербовать ее, играя на чувстве мести, для того, чтобы сорвать экспедицию. И, кто знает, может, она захочет убить тебя, чтобы насолить канцлеру. Месть все-таки ослепляет людей.

– Почему же вы ее просто не ликвидировали? – холодно поинтересовался Филипп.

– Прости, что осуждаю твоего отца, но… По своей доброте душевной или наивности – я уж не знаю – он решил, что семья Нилса не виновата в его ошибках и не является угрозой для государства. Винсент Марчелл настоящий гордый лев, который не боится глупых овец – наверняка он хотел показать именно это.

– Похоже на моего отца. Но чего же вы хотите от меня?

– Как я уже сказал, твой отец не одобряет радикальных методов – для него ценен каждый абсолют, но… – мужчина вздохнул, изобразив досаду. – Ты ведь не привык плясать под его дудку, я прав?

Снова провокация. Филипп напрягся.

– Я отдаю долг государству, а не канцлеру, ели вы это имеете ввиду, –  гордо проговорил юноша, запрокинув подбородок вверх. Он уже слабо верил в свою игру. Наружу выбирались истинные эмоции.

– Да, конечно, – согласился Маркус, незаметно улыбнувшись. – Это мне в тебе и нравится: ты делаешь все для своего народа. Надеюсь, после возвращения в Конфиниум, ты займешь место отца.

Филипп насторожился. В этих словах прозвучала скрытая угроза. Только сейчас он остро осознал, какими людьми окружил себя отец. Они прогнили и пытаются заразить этой гнилью всех вокруг. И пока пусть занимаются этим дальше, пусть плетут свои сети. У них есть только два года.

– Так что же вы предлагаете? – с серьезным видом произнес юноша, наблюдая, как мужчина напротив делает очередной глоток из графина.

– Девчонку нужно обезвредить, – невинным голосом пролепетал Фридман, словно говорил о чем-то совершенно обыденном. – Это избавит всех от ненужных проблем. Пойми, я не хочу невинных жертв, но без такой потенциальной угрозы как Юнис Харрисон абсолюты будут в большей безопасности. И ты в том числе.

– То есть, вы хотите, чтобы я ее убил? – переформулировал Филипп завуалированную фразу Маркуса.

Мужчина открыл ящик стола и достал оттуда двухдюймовую металлическую коробочку. Он положил ее на стол и пододвинул юноше. Тот, окинув ее внимательным взглядом, взял коробочку в руки и аккуратно открыл.

– Что это?

– Цианид, – произнес Фридман, и от этого слова юношу пробила холодная дрожь. – Достаточная доза, чтобы смерть наступила мгновенно.

Филипп нервно сглотнул. Подумать только, что ему предлагают лишить жизни глупое невинное существо. Однако, проанализировав сложившуюся ситуацию, юноша без всяких колебаний запрятал «оружие» в карман, дав Фридману понять, что принимает условия его игры.

– Спасибо за помощь, – как можно уверенней произнес Филипп и встал из-за стола. – Полагаю, об этом никто не должен знать?

– Рад, что мы поняли друг друга, – улыбнулся Маркус, приподнявшись и протянув юноше руку, и когда Филипп ответил на рукопожатие, то крепко сжал его пальцы и предостерегающе добавил: – Незачем сеять панику среди абсолютов. Да и к чему начинать травлю на бедную оступившуюся девушку? Пусть ее смерть будет быстрой и безболезненной. Я не желаю ей страданий. Она не виновата, что была введена в заблуждение и втянута в это дело.

Филипп коротко кивнул и направился к двери, когда голос Фридмана заставил его обернуться.

– Надеюсь, ты не будешь глупить, – с ядом в голосе произнес мужчина, сев обратно в свое кресло и откинувшись на его спинку. – Не заставляй Тавена в тебе разочаровываться.

Филипп мысленно чертыхнулся. В этот миг он возненавидел себя за эту ошибку – нельзя было вестись на провокации. Теперь это был проигрыш, ловушка захлопнулась, его поймали в капкан. Фридман не был глупцом и припрятал козырь в рукаве: Тавен единственный человек в Конфиниуме, за которого Филипп не раздумывая отдал бы жизнь. Находясь на пике своей злости, юноша, собрав всю в волю в кулак, произнес:

– Можете на меня положиться. Обещаю, что не подведу.

– Вот и славно, – улыбнулся Фридман и снова взял в руки газету. – Доброй ночи.

Филипп, стиснув зубы, развернулся и направился к выходу. Ноги словно окаменели, каждый шаг давался с трудом. Он чувствовал себя марионеткой в руках Фридмана, добровольно сдавшейся в плен. Никто до этого дня не смел его шантажировать…

– А знаете… – вдруг произнес Филипп, остановившись у самой двери. – Я приберегу одну капсулу для вас.

Даже не оборачиваясь, он чувствовал, как его спину пронзает ненавистный угрожающий взгляд. Но в ответ послышалось лишь умиротворенное:

– Как пожелаешь…

Глава 12. На другой стороне

Жертва не означает ни безвозвратного отчуждения чего-то своего, ни искупления. 

Прежде всего, это действие.

(Антуан де Сент Экзюпери. Военный летчик)

Это была тяжелая последняя ночь в Конфиниуме. И все ее переживали по-своему.

Септимия мучили ночные кошмары. Он то и дело что-то выкрикивал во сне, заставляя вздрагивать соседей по комнате. Раджи в этот раз на него даже не злился. Он все равно не мог уснуть и сидел на застеленной кровати, читая книгу. Это успокаивало его перед предстоящим полетом, позволяя забыть о своем постыдном страхе высоты.

Ворон посмотрел на соседнюю кровать. Она была пуста, и никто не знал, где сейчас был Филипп. Максвелл, их четвертый сосед по комнате уже начинал ворчать, что правитель забрал своего сынка домой. Все были на пределе.

В другой комнате Юрий, повесив на голову свой фонарик, в очередной раз листал различные книги, пытаясь напоследок насытиться знаниями. Макото уткнулся в страницы очередного комикса. Там, в вымышленном нарисованном мире герои всегда справлялись с испытаниями с помощью своих суперспособностей. И у абсолютов теперь были невероятные умения, но почему-то этот факт никого не успокаивал.

В комнате, где жила Юнис, царило напряженное молчание. Ати тихо плакала, уткнувшись лицом в подушку, другие безмолвно внимали ее слезам, понимая, что она сейчас чувствует. Кэрри успокаивалась тем, что раскрашивала в разные цвета фигуры в своем альбоме. Юнис сидела на своей кровати, наблюдая за выражением лица подруги – оно оставалось неизменным уже довольно долго. Ее мысли поглотили разноцветные линии. Хотела бы и Юнис как раньше наслаждаться рисованием, сидя под тенью деревьев, слушая плеск воды и жужжание насекомых. Тогда это отвлекало от насущных проблем, а теперь… Теперь и те проблемы казались смешными, и рисование больше не приносило покоя в сердце.

Юнис закрыла глаза и представила перед собой лицо брата. Он бы с нетерпением ждал новых приключений за стеной. Он бы нашел во всем этом светлые стороны. Он видел их даже тогда, задолго до получения рокового конверта. И Юнис хотела быть сильной. Но после слов Говарда она испытывала смешанные чувства. С одной стороны, наставник взял с нее обещание никогда не возвращаться, и это наводило тоску и страх, но с другой стороны, он смог выжить на той стороне, а значит, тот мир не настолько ужасен, как представлялось раньше. Это придавало сил, надежды и капельку боевого духа. Там можно выжить – это однозначно, но остаться за стеной навсегда… Вряд ли сейчас можно было придумать нечто более обреченное.

От постоянных всхлипываний Ати в комнате находиться становилось невыносимо. Юнис тоже хотела бы зареветь от страха, но напряжение так сильно сковывало и тело, и мысли, что сил на слезы уже не оставалось. Бояться и плакать поздно – пора брать себя в руки.

Не в силах больше сидеть на месте, Юнис вскочила и направилась к уже родным дверям.

– А вот и она! Я уж думал, ты про меня забыла!

Светловолосый мужчина в очках вскочил из-за своего стола, увидев, что в кабинет вошла рыжая девушка. Она улыбнулась, увидев его светящееся лицо. Видимо, прощание будет сложным. Сердце ее сжалось.

– Проблем с охраной не возникло?

– Притворилась, что меня тошнит, – Юнис нервно улыбнулась и подошла к столу доктора. – Хотя меня и в самом деле вот-вот вывернет от страха…

Льюис понимающе кивнул.

– Дай уберу твои волосы, – он поморщил лицо, словно ему была отвратительная прическа Юнис, и совсем не пытался спрятать слезы. – Выглядишь ужасно.

Девушка криво усмехнулась и уселась на его кресло.

– Да уж, перед дикарями нельзя появляться в таком виде, – хмыкнула она, почувствовав, как заботливые руки Льюиса принялись перебирать ее волосы.

– Не верится, что завтра ты не придешь в мой кабинет с новыми синяками, – горько усмехнувшись, произнес тот.

– Мне тоже, – согласилась Юнис и потупила взгляд на свои руки в перчатках. – Льюис… Говард рассказал мне кое-что.

– Я знаю…

– Позаботься о нем, – попросила девушка, убрав выбившийся волос за ухо. – И о себе.

– Непременно, – ответил доктор. – За нас уж не волнуйся.

Юнис безумно хотелось спросить про тайные лаборатории, про чистку памяти, про все, что вызывало сомнения, но не могла. Язык не слушался. Взгляд приковало фото женщины на столе. Нет, Льюис не может быть замешан в чем-то плохом. Он хороший человек. И даже если она ошибается, Юнис хотела запомнить это ощущение тепла и уюта, которое напоминало дом. Не хотелось портить миг прощания разговорами о предательстве и заговорах.

– Готово! – мужчина перебросил рыжую косу через плечо девушки и повернул кресло, чтобы оглядеть ее.

– Теперь полностью готова к встрече с монстрами, – поникшим голосом заметила Юнис, проведя рукой по аккуратно заплетенным волосам.

Льюис лишь печально улыбнулся. Затем он наклонился к ящику в своем столе, достал оттуда маленькую коробочку и протянул ее девушке. Юнис заинтересованно взяла ее в руки и немедля открыла. На дне лежал маленький плеер с наушниками.

– Я долго думал, что может скрасить жизнь за стеной, – объяснил Льюис, пожав плечами. – Вероятно, только музыка…

О лучшем подарке Юнис и не мечтала. Она рассматривала плеер, предвкушая, как спрячется в этом маленьком устройстве от мира за стеной.

– Спасибо, – тихо прошептали ее губы.

– Тут собрание старых песен, которые были популярны еще до войны.

– О чем тогда пели люди? – задала вопрос девушка, усмехнувшись себе под нос. Во всем Конфиниуме было практически невозможно услышать музыку. Любые проигрыватели были дорогими для жителей маленьких городов. А если кто-то решал исполнить какую-то песню сам, то она всегда оказывалась мрачной, да и звучала не так хорошо. Лишь в фильмах, которые показывал Карло в Стеллакливе, можно было услышать настоящую музыку.

– О любви… о дружбе, о счастье, – стал перечислять Льюис. – И о своих страхах, потерях и боли – обо всем, что их волновало.

– Я однажды в фильме услышала старую песню, – задумчиво произнесла Юнис, отдавшись воспоминаниям. – В ней пелось: «как прекрасен мир», и я спрашивала себя, как мог быть тот мир прекрасен, если постоянно происходили войны, гонения, жестокость? Я думала, что мы живем лучше – в постоянстве, в гармонии, в вечном лете… А теперь сложно ответить, чей мир лучше.

– Наш мир прекрасен в любое время, – сказал Льюис. – Стоит людям перестать делить его на части и оглянуться вокруг.

– Думаешь, я увижу что-то прекрасное за стеной? – горько усмехнулась Юнис.

– Кто знает, – пожал мужчина плечами. – Если ты будешь внимательно смотреть, то…

– Я должна стать убийцей, Джаред, – обреченно произнесла девушка, строго взглянув на доктора. – Вряд ли во мне останется хоть что-то человеческое…

Льюис опечалено посмотрел на Юнис, словно огорчившись ее словам. Иногда Юнис казалось, что он не хочет слышать о мире за стеной и его ужасах. Почти каждый раз он переводил разговор на другую тему. Но сегодня Льюис не стал убегать.

– Я знаю, это страшно, – произнес мужчина и украдкой взглянул на фото своей жены. – Я тоже в каком-то роде убийца…

– Нет, ты помогаешь людям…

– Я смотрю за их муками и ничего не делаю, – ледяным голосом бросил он. – Позволить кому-то умереть – то же самое, что убить его. Но это моя судьба, и я ее принял. Каждый год готовлю людей к смерти и наблюдаю за их страданиями. Я должен был давно зачерстветь и привыкнуть к смерти, но каждый раз я не могу сдержать слез, когда кто-то умирает в этих злосчастных палатах, – Льюис указал рукой на сердце. – Потому что пока мы кого-то любим, пока мы способны на сочувствие, мы остаемся людьми. Помни о своей семье, и ты навсегда останешься человеком.

Юнис схватила пальцами медальон, что висел на шее и вдруг почувствовала, что в ней появилось столько сил! Так много сил, чтобы заплакать! И тут ее прорвало…

– Я ужасно по ним скучаю! – девушка закрыла лицо обеими руками, громко зарыдав. Только сейчас она так ярко и отчетливо осознала, что больше никогда не увидит семью. – Я так хочу домой!

Льюис снял с носа очки и потер уставшие глаза, которые он не смыкал всю ночь. На столе были разбросаны листы с рисунками Юнис, которые она создавала, читая книгу Говарда. Руководствуясь подробными описаниями из текста, девушка моделировала на бумаге диких зверей и растения, которые обитали за стеной; ловушки, которые расставляли дикари, и некоторые их орудия; знаки, которыми малумы помечали свои территории; а также различные схемы, помогающие разобраться в том или ином механизме на корабле. И теперь Льюис заканчивал записи, которые вела Юнис на обороте иллюстраций, чтобы сшить их воедино в одну книгу. Он надеялся, что знания, вложенные в их совместное детище, помогут выжить Юнис и другим абсолютам.

Поставив заключительную точку, мужчина бросил взгляд на кресло в углу комнаты, на котором мирно спала рыжеволосая девушка, свернувшись в клубок и невинно посапывая. Перед ней горел настенный экран, на котором играла последняя сцена из фильма «Форрест Гамп», который попросила включить Юнис. «Я буду ждать тебя здесь», – произнес высокий мужчина, провожая своего сына в школу. Льюис слышал эту реплику уже много раз, но сейчас произнесенные героем слова воспринимались как-то по-особенному.

Мужчина засмотрелся на летящее по экрану перышко и очнулся от задумчивости только тогда, когда заиграла знакомая мелодия и на темном фоне потянулись бесконечные титры. В кресле недовольно застонала Юнис и снова утихла. Накопившаяся усталость все-таки ее поборола, и она уснула, так и не досмотрев фильм до конца.

Льюис ласково улыбнулся и тут же почувствовал невероятную тоску. Ему казалось, что ничто не должно потревожить сон этой девушки, но чувство нагнетающей тревоги никак не оставляло его сердце – вот-вот остановившееся ненадолго время снова помчится вперед, приблизив необратимый миг разлуки.

Сложив все листы в единую ровную стопку, мужчина поднес к краям страниц дырокол, резким движением проделав ровные отверстия. Затем достал заранее подготовленную твердую матовую обложку темно-зеленого цвета и скрепил все это вместе металлической пружиной. Как только книга была готова, Льюис услышал звук приближающихся шагов. Время пришло.

Макото открыл глаза. Он невольно задремал, перелистывая страницы комикса. Видимо, прошло несколько часов, так как всех уже будили возгласы военных.

Пора…

– Подъем! Через пять минут все должны быть готовы!

Макото поймал на себе встревоженный взгляд Юрия. По его изнуренному виду было ясно, что он до сих пор не ложился спать.

– Сегодня будет весело! – улыбнулся Макото, пытаясь приподнять настроение другу, хотя у самого сердце сжалось от плохого предчувствия.

Нужно было собираться как можно быстрее. Оба парня рванули с места, принявшись надевать подготовленные костюмы, которые им выдали вчера вечером: летний и зимний вариант. Это было вдвойне странно, учитывая, что никто в Конфиниуме никогда не видел зимы. Также каждому из абсолютов полагался рюкзак, в который они складывали вещи первой необходимости: спички, зажигалку, флягу с водой, складной нож, небольшую аптечку, контейнер с пустыми пробирками для крови малумов и еще много нужных мелочей, а также дополнительные предметы по выбору абсолюта, которые он посчитает нужными для себя. Конечно, основной ношей будет оружие, которое уже находится в специальном защищенном контейнере где-то на корабле. Помимо того снаряжения, которые несут на себе абсолюты сразу, большая часть будет находиться в специальных ящиках на борту самолета, в том числе провизия и палатки.

Макото заметил, что Юрий взял с собой одну из книг по физике. Он узнал уже все, что мог, но до сих пор сомневался в своих способностях.

– Это только лишний груз, – произнес Макото, взглянув на друга.

– Мне так будет спокойней, – улыбнулся Юрий, наверное, решив, что книга послужит неким оберегом.

Макото, в свою очередь, долго думал, что же ему взять с собой. Он бы отдал свое предпочтение футбольному мячу, так как с детства увлекался этой игрой, но здесь его нельзя было достать. Поэтому парень без сомнений остановил выбор на комиксах. В этот раз про господина Ксавьера и его школу для мутантов. Пускай они пригодятся, когда станет скучно за этой стеной.

– Комиксы? – усмехнулся Юрий.

– Решил повторить за тобой, – пояснил Макото, закрывая рюкзак, – и взять бесполезную ношу.

В следующий миг целый отряд военных ввалился в их комнату. Всех четверых юношей вывели в коридор. Абсолюты из других комнат тоже оказались здесь и, шагая вперед, переглядывались между собой.

– Уберите от меня свои руки! – послышался женский возглас за спиной.

Макото обернулся и увидел Ноэль, которая вырывалась из хватки военных. Трое мужчин еле удерживали ее в своих руках, не давая убежать. Остальные абсолюты с жалостью смотрели на отчаявшуюся девушку. Бежать-то ей было некуда…

Макото последовал за военными, которые дали знак, чтобы абсолюты двигались вперед. Юрий, идущий рядом, часто дышал, не в силах унять волнение. Он старался казаться бесстрашным, но он таким не был. Боялись все без исключения, потому что никто не знал, что их ждет за этой проклятой стеной. Макото сочувственно следил за другом, мысленно уговаривая его держаться, иначе ему вколют успокоительное, а быть овощем не самое приятное дело.

Напряжение сковало воздух. Все шагали в гробовом молчании. Даже военные не говорили ни слова.

Макото обернулся, взглянув на шагающих сзади. Его взгляд упал на Филиппа. Вот на кого можно было подумать, что он совсем ничего не боится. Лидер абсолютов шагал подбородком кверху, гордо смотря вперед. Разве что хладнокровие могло быть лучшей защитной реакцией на происходящее.

Повернув голову обратно, Макото вдруг подумал, что является единственным, кто никак не хотел осознавать всю серьезность происходящего. Все это время, что он пробыл здесь, он радовался, что выжил и восхищался своими способностями. Его грели воспоминания о семье – о маме, покойном отце и пятерых сестрах: старших Ким, Хане и Мэй, и младших близняшках Эри и Юри. Они всегда были отрадой для его сердца. Даже то, что их разлучили, не смогло разорвать духовной связи Макото с сестрами. Они часто снились ему, улыбаясь и радуясь жизни. Теперь они могут спать спокойно, не волнуясь, что к ним придут военные. Мама всю жизнь твердила, что, если жребий выпадет на их семью, то заберут именно Макото. И он, в какой-то степени, был всегда готов к этому. Сейчас он отдавал долг не государству, а семье, и эта мысль помогала ему держаться и идти вперед.

Но сейчас Макото осознавал, что с ним происходит нечто ужасное, и это не просто веселое приключение. И теперь ему стало по-настоящему страшно…

Абсолютов вели по знакомому помещению, в котором они оказались по прибытии в Кастрис. Тот самый белоснежный коридор, в котором застрелили первых жертв, выбежавших из зала собрания. Тогда Юнис впервые пошла против этого… чудовища. Макото краем глаза глянул на Юрия. Он догадывался, что его друг неравнодушен к этой девушке и очень переживает из-за того, что они расстроили ее своими разговорами о стирании памяти и предательстве. Юрий боялся, что теперь Юнис не захочет с ним говорить. Кстати…

Макото обернулся, окинув взглядом всех абсолютов – рыжеволосой девушки не было видно. Неужели Фридман…. Юноша встряхнул головой, выкидывая из нее глупые мысли. Он наверняка просто не заметил ее среди толпы.

Вскоре абсолюты стали спускаться в подземные помещения. В этом месте они были впервые. Но никто не задавал вопросов. В какой-то миг перед ними раздвинулись высокие двери, и за ними оказалась широкая площадка с кораблем в центре. Это была вытянутая стрелообразная машина, обещающая вместить сотню абсолютов и зашвырнуть их куда подальше со скоростью света. А позади нее зияло темнотой огромное круглое отверстие. Вероятно, это был тот самый туннель, проходящий сквозь стену, по которому самолет отправится на ту сторону.