Старики, которые хорошо пахнут

– ЭТО не имеет права называться книгами, – Крис категорично захлопнул дверцу и вышел в коридор, на ходу снимая верхнюю одежду.

Когда он вернулся, Клара сидела за столом и рассматривала печатные издания, доставленные курьером.

– Ты достала их из урны?

– Да.

– Не забудь потом помыть руки…

– Почему ты называешь их мусором?

– ЭТО. Настаиваю на подобной формулировке, – молодой человек подошел поближе и нагнулся над бумажными образцами современной печати. Ему хватило десяти секунд, чтобы вынести вердикт. – После прочтения выкинь это дерьмо в мусор, а лучше сожги!

– Но почему?..

– А ты сама разве не видишь?

Клара покрутила книгу в руке и пожала плечами:

– Как по мне, самая обычная…

– Как точно сказано. Обычная!

– Ты имеешь что-то против свежевыпущенных переизданий?

– Нет. Я против дурной неграмотности. Ну давай, прочти, что написано на корешке у этой книжонки – и мы покончим с этим.

– Эрих и Мария Ремарк. «Триумфальная арка».

– Ну, как?.. Ничего не смущает?..

Клара явно чувствовала себя неудобно под учительским взглядом Криса. Она не решилась ответить, чем только ещё больше разозлила молодого человека.

– Хорошо! Тогда прочти название следующей книги!

– «Обсессивно-компульсивное расстройство».

– Так, хорошо, теперь автора!

– К. Чуковский.

– Ну как, у тебя в голове что-то сложилось?..

– Я не знаю, что представляет собой это обсессивно-компульсивное расстройство…

– В народе это психическое отклонение известно как болезнь грязных рук.

– Что?..

– Люди, страдающие этим заболеванием, слишком часто моют руки, и им всё время кажется, что микробы в воздухе делают их грязными, нечистыми. Ну что, догадалась, как перевести этот маркетинговый ход на литературный язык?..

– Это «Мойдодыр»?..

– Бинго! Хотя, признаюсь, я удивлён, что фамилию автора детских стихотворений написали без «Й» в середине. Обычно на прилавках красуется что-то вроде «музыкального гения поэта Чайковского» или, на худой конец, «Чуйковского». Чем руководствуются издатели, когда выпускают в свет эти творения?..

– Поэтому у тебя в квартире нет книг?

Крис судорожно сглотнул:

– Да…

– Но ведь в квартире твоих родителей стоит большой книжный шкаф, там прогнуты полки! Не ври, что не читаешь книги!

Крис усмехнулся:

– Я не читаю книги. У меня уникальная память, единожды прочитанную историю я надолго запоминаю. И на полках того старого шкафа книгами и не пахло. Там стоял телевизор и отцовский металлолом от трактора.

Клара закрыла глаза – она не хотела больше видеть этого человека. Она не хотела больше слышать эти речи, ведь каждое слово, словно брошенный камушек, долетало до стеклянного шатра, построенного девушкой у себя над головой. Зачем? Чтобы защититься от бушующих ветров и холодных дождей несправедливого и глупого внешнего мира…

– Хватит, Крис… У тебя есть деньги?..

– Зачем тебе?

– Не хочу сегодня ужинать в квартире, пойдём в кафе или в пиццерию?

– Как пожелаешь. Тогда эту гадость, – Крис указал пальцем на посылку, – мы возьмём с собой. Не хочу, чтобы они распространяли здесь нечистые миазмы…

– Ты так говоришь, будто книги заразные…

– Да. Эти книги калеки, они больны!..

***

Молодые люди неторопливо собрались. Девушка надела короткое чёрное платье в обтяжку. Парень – джинсы и рубашку. Это даже походило на свидание, если бы не объёмные чёрные кожаные куртки у обоих.

– Мы с тобой напоминаем бандитов!

– Нет. Больше байкеров!

Крис перед выходом насыпал псу сухого корма, и небольшая делегация квартиры номер 307, состоящая из двух человек, направилась совершать набег на ближайшее заведение общепита. Выбранной целью оказалось небольшое кафе – в индийском стиле. Красивые смуглокожие девушки-официантки подносили на подносах еду. На небольшой импровизированной сцене демонстрировали танец живота.

– Что закажете? – спросила молодых людей темнокожая официантка.

– Ваше фирменное блюдо…

– Два, пожалуйста!

– И чёрный чай с лимоном!

– А мне латте!

– Хорошо, – официантка записала заказ и удалилась через небольшой проём во внутреннее помещение.

«Наверное, там располагается кухня…»

– Крис, а может, рванём куда-нибудь? Надоела эта работа, не хочу туда больше ходить…

– А куда бы ты хотела?

– К морю. Никогда там раньше не была. Как ты думаешь, там красиво?

– Думаю, там мокро.

Девушка рассмеялась.

– А если чуть больше расширить границы твоего воображения – ты же сможешь представить?

– Мне не нужно воображать, я отдыхал как-то с бабушкой в санатории, расположенном на морском берегу.

– Правда? Расскажи!

Крис искоса взглянул на Клару, на её воодушевленное лицо и влажные приоткрытые губы… Так не хотелось отказывать.

– Ну хорошо. Только сначала тебе придётся закрыть глаза, – Клара послушно выполнила указанное. – Когда ты выходишь на берег, волны шуршат у твоих ног. Ты чувствуешь легкий бриз, он обдувает твоё тело. Мягкое рассеянное солнце нежно ласкает обнажённую кожу, на губах чувствуется солёный привкус. Ты дышишь глубоко и размеренно, находишься в гармонии с природой…

Клара блаженно улыбалась:

– Ты так красиво рассказываешь… Даже не хочется открывать глаза, будто сон вижу…

Крис усмехнулся и продолжил:

– Когда ты шагаешь навстречу волнам, песок рассыпается под твоими ногами, пена обнимает щиколотки, потом постепенно доходит до колена. Разбивается о твои ноги и с уходящим в море потоком уносит тебя вслед за волной на глубину. Туда, где живут морские разноцветные рыбки и раки-отшельники, где искатели собирают жемчуг и кораллы…

Клара резко открыла кошачьи глаза:

– Крис, ты чувствуешь, как дивно чем-то пахнет?..

И действительно, к столику, занимаемому парочкой, приближалась смуглая официантка, неся на подносе блюда – дымящиеся и распространяющие вокруг соблазнительные ароматы.

– Ваш заказ – два Бирьяни, – прокомментировала официантка.

– А вы не расскажете нам, что это?.. – подал голос Крис.

– Бирьяни – это основное блюдо, состоящее из мяса, риса и смеси овощей, заправленное пряным апельсиновым соусом.

– Так вкусно звучит, что уже слюнки потекли…

– Приятного аппетита! – пожелала официантка и ретировалась.

На столике перед молодыми людьми также красовалась хлебница, в которой лежала лепёшка, мало похожая на выпечку из привычной для молодых людей пшеничной муки.

– Надеюсь, это будет также вкусно, как выглядит!

– Не волнуйся, в крайнем случае, мы знаем, где здесь расположен туалет…

Наевшись до отвала, парочка с удовольствием откинулась на спинки стульев.

– Это было хорошо… – с добродушной улыбкой проговорил Крис.

– Это было не просто хорошо… Это было восхитительно…

Увидев, что посетители закончили с основным блюдом, смуглокожая официантка тут же поспешила забрать тарелки и выставить напитки. Перед Крисом появилась большая чашка кофе – пожалуй, даже слишком большая. Перед Кларой возник ярко расписанный чайник, блюдце и тарелочка с нарезанным лимоном.

– Сервис, однако!

Раздобревшие от вкусной еды, молодые люди завели светский разговор о прямой зависимости цвета и вкуса газонной травы. Как оказалось, чем светлее травинка, тем она слаще. Не могу точно подтвердить это предположение, но и девушка и парень единогласно сошлись на этом утверждении. Условия, в которых производились данные опыты, остались загадкой. Но я уже представляю, как двое не совсем адекватных людей с лупой и цветоспектром гуляют по парку, а возвратившись домой, принимаются за поедание травы. Довольно комичное должно быть зрелище!

Но, тем не менее, расплатившись по счёту, молодые люди решили ещё немного прогуляться по набережной, а после вернуться домой. Тёплый ветерок приятно распахивал края курток, словно старался поближе подобраться к молодым телам.

– Знаешь, Крис, ты мужественно смотришься в этой кожанке, совсем другое впечатление, чем когда ты в костюме. У меня иногда такое чувство, что в пиджаке тебе неудобно, что он стесняет тебя. Когда ты в куртке – все иначе, она словно твоя вторая кожа!

– Я сам так думаю. Кажется, это было ошибкой идти работать в офис. Но там платят нормальные деньги и не сильно напрягают. Что мне ещё нужно для счастья?

– Семья…

– У меня есть собака.

– А как же я?.. Я ведь лучше собаки?..

Крис вопросительно посмотрел на Клару:

– Это ты сейчас просто Карлсона цитируешь или серьёзно?..

– Ну конечно же, я шучу! – Клара рассмеялась. – Хотя нет…

Юная леди дотронулась до руки парня и глянула на него:

– Крис, посмотри на меня! Если тебя что-то во мне не устраивает, ты только скажи. Я обещаю, я исправлюсь. Если ты считаешь, что сейчас неподходящее время и место, – я уйду. Только прошу, прошу! Не заставляй меня больше плакать ночами от любви к тебе, не смея прикоснуться, почувствовать запах твоего парфюма, запутавшегося в моих волосах…

Крис остановился и прямо посмотрел на Клару.

Сквозь танцующий в вечернем свете свинец его глаз светилась печаль, глубину которой можно было измерить, лишь утонув в ней. Если бы душа парня имела хоть какую-то привязку к материальному миру – она стала бы океаном. Спокойным, тёмным, на дне которого спрятано целое кладбище затонувших кораблей. Океаном, хранящим в своей самой дальней излучине цветок с ярко красными лепестками. И Кракен яростно оберегает это сокровище, даже бури внешних ветров не касаются нежного растения, не травмируют его. Но никто не видел и не знал цветения и света, излучаемого водной лилией, прижившегося на такой скудной почве, как эмоциональная привязанность парня… Один этот цветок захватил весь мир и сейчас требовал от него небольшого одолжения – правдивого ответа…

Крис коснулся рукой щеки Клары, сам приблизился к ней настолько, что мог чувствовать биение её сердца. Влажные полуоткрытые губы манили, Крис не выдержал, наклонился и поцеловал их.

– Не уходи, Клара… Не хочу снова заколачивать в своей памяти гробы твоих прожигающих землю следов…

– Вернёмся домой…

И Крис кивнул.

А потом в квартире 307 свершилось нечто настоящее, нечто опережающее значение времени. Мне больно это признавать, больно об этом говорить… И у парня, и у девушки словно выросли крылья, они закрывали глаза и мир распахивался яркой радугой красок. Руки об твои руки… И вспыхивала возносящаяся к небу, обдающая жаром птица феникс. Губы об твои губы… И словно прилив – волна за волной – молодых людей накрывал экстаз. Они плыли в тумане блаженства, они летели – взявшись за руки – в пропасть, а над ними расстилалось чистое голубое небо надежды…

Глава 8

Крис вбежал под крыльцо ближайшего дома. Крупные капли беспощадно молотили по плечам прохожих, падали на асфальт и эпично, словно в замедленной съёмке, разбивались на миллионы дисперсных частиц. Холодный апрельский дождь, такой живой, такой настоящий.

«Кажется, я уже больше ста лет не видел дождь… Зима слишком затянулась…»

Воздух наполнился щекочущим ноздри запахом мокрой пыли. Крис глубоко в затяжку вдохнул – закружилась голова, но телу стало так легко, будто сила тяжести уменьшилась вдвое. И лишь намокшая ткань пиджака, словно якорь, сдерживала Криса на месте. А капли все падали и падали с неба, словно боги оплакивали что-то невероятно важное.

«Если это так, то я надеюсь, что это чья-то жизнь. Иначе, какой смысл во всем этом?..»

По тротуару заструились ручейки, они несли в своих водах ветки, кусочки краски, стружку. Крис обернулся. За его спиной располагалась небольшая мастерская по обработке дерева. Над входом большими, нарисованными от руки буквами красовалось название: «Цикля». Не зная, что именно оно означает, Крис восхитился тем, насколько это слово точно подходило под определение поднявшейся стихии. Она умывала город холодным душем, и ничто не могло остановить её в стремлении очищать…

Крис зябко поёжился – из-за угла здания подул ветерок и направление капель изменилось. Они разом нацелились на молодого человека, словно именно он был самим грязным и чумным жителем этого города. Крис повернулся спиной к потоку непрерывно падающих капель, поднял глаза – а перед ним опять возникло это слово – «Цикля». Нет, не дождь стоило называть этим именем, а именно самого Криса, насквозь промокшего, до нитки. Светлые пряди прилипли ко лбу, под поднятый воротник просочилась холодная струйка и неприятно прокрадывалась вниз – вдоль позвоночника.

«Кажется, дождь стихает…»

Крис прислушался к шуму, затем обернулся к льющемуся потоку.

«Или мне показалось?..»

Но, так или иначе, Крис вымок и скрываться от дождя больше не имело для него смысла. Он шагнул под холодный душ и заспешил к офисному зданию.

На пропускном пункте охранник жалостно посмотрел на Криса и посочувствовал. Охраннику и самому сейчас предстояло выйти на улицу, его ночная смена подходила к концу, но звуки, раздающиеся за окном, совсем не воодушевляли на подобное путешествие.

– Доброе утро.

– Доброе, – мужчина ещё раз бросил полный сочувствия взгляд на Криса и снова уткнулся в монитор компьютера, на котором показывалось изображение с внешних и внутренних камер наблюдения.

На рабочем месте Криса сидела девушка и что-то быстро печатала на компьютере.

«Такое, кажется, уже было…»

Крис, не задерживаясь возле своего стола, проследовал в кабинет начальника.

– Олег Викторович, здесь, наверное, ошибка, там девушка…

Мужчина поднял на молодого человека суровый взор:

– Ошибки нет. Теперь это её кресло.

– Я не понимаю…

– А что здесь не ясно? Вы уволены. За систематические прогулы. Расчёт можете получить в кассе.

– Что?.. Но ведь я не просто так не ходил на работу! Я болел!..

– Болели, не болели, какая мне разница? Где ваша справка?

– Я вам вчера её в руки отдал!..

– Не помню ничего такого…

– Как же так?..

– Дверь позади вас, прощайте, Крис Юдин.

Крис, словно во сне, медленно вышел из кабинета начальника. Рядом будто из ниоткуда возник Семён Львович:

– Привет работникам труда! Как дела? Парень, да ты мокрый как мышь…

Крис криво улыбнулся. Семён Львович продолжил:

– Ну и погодка, словно потоп, правда?

– Правда…

– Ты бледный. Что-то случилось? Может, пойдешь домой, отлежишься?

– Да, я так и сделаю, спасибо за совет!

– Вот и хорошо, а перед начальством я тебя прикрою!

Крис поднял рассеянный взгляд на бывшего коллегу:

– Не стоит, это лишь моя забота. Не хочу, чтобы и вы навлекли на себя гнев Олега Викторовича.

– Ну ладно, как скажешь. Ах, точно, чуть не забыл! Тебе тут утром принесли посылку!

– Что?..

– Следи за губами, – мужчина набрал в рот побольше воздуха и комично стал чеканить каждую букву. – П О С Ы Л К У. Понял?

– Да, кажется. Где же она?

– Возле моего стола, пойдём – отдам.

Мужчины двинулись вдоль рядов из кресел. Только сейчас Крис заметил, что каждый стол представлял собой что-то вроде мини-острова с индивидуальными идолами, игрушками и внутренней валютой. Где-то уютно разместился маленький кактус, где-то фотографии семьи и детей, у кого-то вообще стояло зеркало, а рядом длинная нитка бус.

«А мне даже домой забрать нечего… Вот чем плохо, когда ты сам себе остров…»

– Крис! Прием! Вызывает Земля.

Крис обернулся на голос.

– Мы пришли. Вот, держи. Но, знаешь, мне жутко любопытно, кто же мог подарить тебе такую фигню?..

Крис протянул руку в ожидании небольшого сувенира, но ему пришлось немало удивиться – за одной рукой поспешила вторая, и теперь он держал в охапке шесть томов собрания сочинений А.П. Чехова.

– Они меня преследуют…

– Кто?

– Книги. Семён Львович, а вы не припомните, как выглядели люди, которые принесли вам это?

– Люди? Ну, такие, большие, серьёзные в чёрных кожаных куртках, похожие на байкеров. Ты их знаешь? Кто они?

– Книжные филантропы. Ладно, спасибо большое, что выручили и взяли посылку к себе на временное хранение. До свидания!

– Пока… – Семён Львович помахал на прощанье Крису пухленькой ручкой.

«Они знают, где я работаю, точнее – работал… – сам себя поправил Крис. – Теперь все сходится. Похоже, придется ещё раз навестить то самое место…»

Но сначала он всё же завернул в отдел кадров – подписал все бумаги.

– Деньги вам придут в течение недели. До свидания, Юдин. Желаю успехов на новом месте.

«Да уж, с такой причиной увольнения меня точно будут ждать на новом месте… С распростёртыми объятиями…»

Все время, пока Крис сидел в отделе кадров, жители этой канцелярии не переставали недружелюбно коситься на стопку книг в его ногах. Крис чувствовал эти неодобрительные взгляды, но ему не было неудобно, скорее, наоборот – он чувствовал превосходство над этими напыщенными и пустыми людьми, без зазрения совести осуждающими увлечение, не входящее в рамки общепринятых норм. Каждый хочет чувствовать себя уникальным, не похожим на других. Но не у всех хватает духу плыть против течения, бросить вызов толпе. При этом каждому хочется думать о себе как об уникуме. Индивидуальность в рамках посредственности! Это даже звучит как-то не очень…

Когда Крис всё же покинул душное офисное здание и вдохнул полной грудью воздух, наполненный озоном и выхлопными газами машин, он почувствовал облегчение. Да, именно облегчение. Не сожаление, не горечь, не обиду за незаслуженное увольнение, а именно свободу. Будто он вышел в чистое поле, развел руки так, словно стараясь дотянуться до горизонта, и выкрикнул все накипевшее на сердце за годы работы в этом месте. Воля. Вот что было в душе и мыслях Криса. Воля, наполненная запахом озона, мокрой земли и первыми позывами весны.

«Теперь я, наконец, смогу заняться тем, чего хочу! Может, перееду за город, куплю себе небольшой домик в глуши, посажу под окном мяту и петрушку и буду сидеть в плетёном кресле на террасе долгими вечерами, пить горячий какао и слушать рулады лягушек в пруду…»

Дождь кончился, и Крис двинулся в путь. Домой. По дороге он заглянул в супермаркет и купил две бутылки шампанского.

Оказавшись в квартире, первым делом первой Крис пожелал избавиться от веб-камеры. Он с остервенением содрал скотч, примотанный вместе с камерой к дверному глазку, а после аккуратно, не развязывая атласной ленты вынул тринадцатый том сочинений. Крис понюхал книгу – она пахла точно так же, как и другие, припрятанные у него под кроватью. Но это было не единственное доказательство правдивости догадок. Крис открыл сороковую страницу – на ней лежала купюра в пять тысяч. ЕГО КУПЮРА, оставленная в библиотеке при последнем визите. Значит, эти книги настоящие, но украденные. Украденные у государства, которое чихать хотело на существование бумажных носителей информации.

Крис засунул книжку обратно в стопку. Что ему теперь известно?

1. Анонимов двое, они из посёлка, высокие и сильные.

2. Люди, описанные выше, имеют доступ к библиотечным архивам.

3. Юдин – соучастник преступления.

4. Юдин знает грабителей в лицо, иначе зачем им прятаться от него?

Веб-камера – бесполезная и обиженная – лежала у ног, прямо в холодной дождевой воде, принесённой на ботинках.

«Может, не такая она и бесполезная?..»

Крис медленно нагнулся – лампочка записи продолжала настойчиво мигать.

На кухне стоял включённый ноутбук, пару минут потребовалось на ввод пароля – и на экране появилась картинка записи.

«Остановить, просмотреть архив…»

Пустая лестничная клетка… Привычные шорохи… Кошки, отирающиеся у двери Фии…

«Так вот почему именно в нашем подъезде так воняет!»

Крис перемотал на час, два. Какие-то тени поднимались по лестнице, какие-то спускались, но к двери не подходили. День назад. Фиа похоже решила прогуляться: медленно выползла из квартиры, разгладила юбку, дошла до лестницы и замерла.

«Ждет кого-то?»

Спустя пятнадцать минут, что для Криса было делом одного щелчка, на этаж взобралась тяжёлая туша Элеоноры Власовны. Женщины, словно старые знакомые, обнялись, расцеловались. Разобрать, о чем они говорили, на быстрой перемотке оказалось совершенно невозможно, Крис замедлил картинку, однако всё же упустил изрядную долю причитаний и жалоб в начале разговора.

– Вот и ещё одна весна пришла. Помнишь, как она всегда радовалась? На кухне всегда цветущую абрикосовую ветку ставила, а потом на чай звала, про книжки свои рассказывала…

– Да, было время… Хорошие люди долго не живут. Но она никогда не переживала по этому поводу. Лишь улыбалась…

– А как она за внука своего стояла, а? – Фиа глухо рассмеялась, теряя голос где-то в районе вогнутой внутрь груди. – Каждые каникулы его к себе звала, пока совсем плохой не стала…

– И всё равно смотри, какой красавец вырос!

– Только про бабушку ничего не спрашивает…

– Он, наверное, и не знает, что мы с ней дружили и целым бабским батальоном его растили. Он ведь мне как родной…

– И мне. Недавно чуть не помер, у меня сердце в пятки чуть не ушло! – Фиа театрально схватилась за кофту и потянула её вверх.

– Это все твоя чрезмерная забота!

– Бедный мальчик…

Элеонора Власовна проводила собеседницу до квартиры и попрощалась. Когда щелкнул замок, она наконец подняла глаза на квартиру Криса, подошла к ней, аккуратно провела ладонью, словно по самому нежному шёлку, и прошептала: «Бедный мальчик…»

Крис остановил запись. Это они говорят про него?.. Как можно было не знать, с кем водится его любимая бабушка?.. Хотя из своих пыльных книжек он и носа не казал… Крис встал, провёл по отросшим волосам рукой, а потом вновь включил запись, но продолжил смотреть её, усевшись на подоконник.

Тени блуждали по лестничной клетке, день сменялся ночью, кошачьи следы вытирались под подошвой тяжёлой обуви – и всё начиналось с начала. День. Ночь. День. Ночь. А потом она. Точнее, они. Короткая стрижка, огромная кожаная куртка, скользящая по губам улыбка. Взгляд прямо в камеру.

И в эту минуту в голове у Криса всё сложилось в единую картинку.

«Не может быть…»

Он отказывался верить происходящему, но хоть каких-нибудь, даже мало-мальски весомых фактов, опровергающих вину девушки, он не находил.

– Нужно было покупать коньяк, а не вино…

Под ногами что-то одобрительно чихнуло.

– Мусьё? Что-то случилось?

Пёс заколотил хвостом из стороны в сторону.

– Ты всегда так радуешься моему возвращению. Наверное, если бы не ты, я бы не пришёл сюда сегодня…

Пёс, видимо, почувствовавший настроение хозяина, сел и повесил уши. Он не понимал, что происходит, но всеми силами старался помочь Крису справиться с навалившейся на него эмоциональной ношей. – Пойдём, я тебя покормлю…

Крис взял в руки пакет с гранулированным собачьим кормом и насыпал в миску. Может, от волнения, может, из-за дрожащих рук, но гора еды получилась слишком большой для такого небольшого пёсика.

– Будем считать, что тебе хватит дня на три!

Мусьё жалобно заскулил, Крис нагнулся погладить пса, а потом подхватил на руки и отнёс в спальню с темно-синими обоями, включил магнитофон. Плёнка зашуршала, но песня не раздалась. Тогда Крис включил перемотку. Техника громко, старательно заработала, но на середине вдруг произошла осечка. Пришлось доставать кассету и перематывать зажёванную пленку вручную – карандашом. Когда все подготовительные операции были выполнены и кассета возвратилась в недра магнитофона, по комнате поплыли мягкие звуки, а следом и слова:

В комнате с белым потолком,

С правом на надежду…

В комнате с видом на огни,

С верою в любовь…

Я ломал стекло, как шоколад в руке,

Я резал эти пальцы за то, что они

Hе могут прикоснуться к тебе

Я смотрел в эти лица

И не мог им простить

Того, что у них нет тебя и они могут жить…

Hо я хочу быть с тобой!

Я хочу быть с тобой!

Я так хочу быть с тобой!

Я хочу быть с тобой!

И я буду с тобой!

В комнате с белым потолком,

С правом на надежду…

В комнате с видом на огни,

С верою в любовь…

В комнате с белым потолком,

С правом на надежду,

В комнате с видом на огни…

Крис рывком выдернул шнур из розетки. Нет, он не плакал. Иногда человеку нужно слишком много силы духа, чтобы расплакаться. У Криса в голове просто гудела ноющая, липкая пустота. Его разум брёл сквозь неё и с каждым шагом тяжелел и оседал все ближе к зеркальной поверхности, в которой Крис видел своё отражение. И винил его – то есть себя – в сложившейся ситуации, во всех неудачах, во всех несбывшихся начинаниях. И только цветок, испускающий слабый красный свет на дне самой глубокой впадины его моря, удерживал молодого человека от полного саморазрушения. Это была надежда, пусть и слабая, но все же Крис верил, что Клара всё ему объяснит, а он – сможет всё понять.