Старики, которые хорошо пахнут

Молодые люди были моментально забыты и предоставлены самим себе. Попугай замолчал, а потом как-то слишком по-человечески вздохнул и произнес:

– И это все?..

Крис с Кларой засмеялись и вышли в коридорчик, оттуда на лестницу. Второй этаж, заполненный жителями поселка, ничем не отличался и представлял собой просто идентичную копию первого, за одним исключением: вместо вивария здесь располагался уголок отдыха. Кофейный автомат, мягкий ковёр, кожаный диван.

– Задержимся здесь?

– Не хочется. Пойдём выше!

– Хорошо.

Крис последовал за Кларой. В здании НИИ оказалось шесть этажей, три из которых пустовали, кажется, с самой постройки. Под крышей молодые люди не встретили привычной приёмной, даже секретаря не было. Дверь в кабинет директора была распахнута настежь и оттуда доносились плавные, мелодичные звуки пианино.

– Кажется, это Лист?

– Вы угадали, Крис, это «Грёзы любви». Одно из моих самых любимых произведений, напоминает полузабытые диснеевские сказки…

Молодые люди обернулись и обомлели. Им навстречу с лестницы поднималась Лина. По полу струился легкий шифон подола её неизменно красного платья. Она убрала наверх разноцветные волосы, нанесла легкий макияж и улыбалась доброй, ласковой улыбкой.

– Я вас ждала. Ну что же вы стоите на пороге? Входите!

– Лина, ты директор?

– Не похожа?

– Сейчас – похожа очень…

Крис и Клара шагнули в кабинет следом за хозяйкой.

Как и обещали работники, всё пространство кабинета тонуло в разноцветных отблесках. На газетном столике стояли чайник, чашки, вазочка с печеньем и молоко.

– Так вот как выглядит башня принцессы?

Лина спрятала легкую насмешливую улыбку в кулаке.

– Присаживайтесь, друзья. Чай?

– Да, пожалуйста. И всё же разреши нарушить эту волшебную атмосферу и спросить, не выставишь ли ты нам счёт за погнутую дверь в океанариум?.. – Крис шутливо изобразил правый хук по вымышленному противнику.

– Ах, так значит, это всё-таки были вы? Я так и знала! – Лина сердито сдвинула брови. – Пожалуй, мы с вами сможем договориться!

– Но нам все равно придётся возмещать ущерб?

– Ну разумеется! Но не сейчас, обсудим это после – по возвращении.

– А вот в поселении ты совсем не выглядишь, как главнокомандующий…

– Так и должно быть. Мои подчинённые не руководствуются принципом «прогресс ради прогресса». Нет, они работают, потому что им это нравится, а значит, мы с ними не враги, а самые заклятые друзья. Я прикрываю их, они меня – и все довольны сложившимся положением.

– Был бы у меня такой начальник… Ведь как удобно! Кто-то заболел – и не нужно нести справку на работу, директор живёт с тобой и всё сам прекрасно знает. Это же просто новый уровень доверия между коллегами!

– Я рада, что тебе нравится эта моя задумка.

Молодые люди взяли чашки и сделали по глотку крепкого душистого чая. Чувствовались пряные нотки бергамота, цитрусовых и как будто пряников.

– Такое странное чувство, словно всё это место вдали от цивилизации – изумрудный город, а мы с Кларой повторяем путь Элли…

– Вы добрались до главного волшебника?

– Кажется, да. И мы сейчас пьём в его тронном зале самый вкусный в мире чай!

– Больше вам ничего и не нужно. Вы оба храбрые, умные, добрые и честные.

– И мы нашли свой дом!

– Если вы действительно так считаете, то оставайтесь в нашем поселении навсегда. Мы будем рады.

Крис восторженно смотрел на красную королеву, а Клара неудобно поёживалась в своем мягком кресле. Ей было некомфортно – словно её отодвинули на второй план. Она поставила на фарфоровое блюдце свою чашку, встала и вышла.

– Ты куда?.. – через плечо воскликнул Крис.

– В уборную…

За её спиной заиграла новая мелодия, диктор поставленным голосом объявил «Утешение». Первые мажорные аккорды плотно засели в голове у Клары, и – пока она спускалась вниз – сложилась особенная, подвластная только её личной воле сольная партия успокоения. С каждой ступенькой мелодия всё разрасталась и ширилась, возносилась к небу и замирала там, распускаясь всем спектром белого цвета. Эти разноцветные частицы осыпались ей на закрытые веки, и возникала картинка – сон, мечта. Как они только вдвоём с Крисом танцуют в большом зале – и ангелы посылают им сладкие любовные мотивы с лепного потолка. Лестница кончилась. Клара открыла глаза, музыка оборвалась.

Сверху послышались торопливые шаги – Клара подняла голову. Это спускался Крис. Он перегибался через перила и поглядывал на Клару, одиноко стоящую в большом холле.

– Клара! – радостно звал он. – Нам не придётся ждать окончания рабочего дня. Лина согласилась повезти нас до поселения на своей машине, разве это не замечательно?

– Это просто отлично, – спокойно ответила Клара.

Молодые люди вышли в большой двор, там их уже ждал Aston Martin One-77.

«И что только такая крутая машина делает в этой глуши?..»

Из здания вышла Лина, села за руль кабриолета – двигатель мягко заурчал.

– И долго вы будете там стоять?

– Уже идём! – восторженный Крис быстро запрыгнул на место рядом с Линой.

– Кажется, я не поеду, – тихо произнесла Клара.

– Почему?.. – удивился Крис.

– Сам посмотри: в машине только два сидения.

– Да, точно…

Крис с сожалением начал вылезать, а после ласково погладил мягкую кожу обшивки, приборную панель.

– Прости, Лина, но я не могу её одну здесь оставить…

Красная королева подняла бровь – стрелка тахометра взметнулась вверх. Крис весь сжался – так сильно ему хотелось прокатиться, он умоляюще глянул на Клару, та молча кивнула, выражая одобрение. И осчастливленный Крис захлопнул с внутренней стороны дверцу – и машина сорвалась с места, обдавая Клару клубами пыли.

Дорога в поселение на стареньком автобусе была далека от удобств роскошного Aston Martin One-77. Пазик пыхтел и отфыркивался клубами чёрного дыма, который просачивался в салон и пропитывал ядовитыми испарениями одежду и волосы. Учёные опять о чем-то увлечённо спорили – Кларе это было совсем не интересно. Она смотрела в окно и думала о чём-то далёком, не принадлежащем этому странному месту. Всё ей вмиг стало в тягость. И этот институт, и люди, и купол. Даже библиотека. Ей хотелось прочь отсюда, хотелось взлететь ввысь на своих собственных крыльях, зачерпывать ладонями облака и есть солнечные лучи на завтрак…

Автобус наклонился на одну сторону, потом на вторую и вдруг, тяжело захлебываясь, замер. Двери открылись.

– Мы приехали? – спросила Клара.

– Мы сломались. Дальше пешком, – отвечали ей бурчащие голоса.

Из-за поломки работники НИИ опоздали на ужин. Когда они вошли в главный зал, Крис вёл весьма оживлённую беседу с Линой.

Клара подошла ближе и взяла парня за руку:

– Крис, пойдём к тебе в комнату. Нам надо поговорить.

Когда молодые люди зашли в комнату Криса, Клара сразу села на кровать и попросила налить ей воды из графина на столе:

– Что ты думаешь об этом месте?

– Я пока ещё не до конца разобрался, но мне кажется, что здесь живут неплохие люди.

– Чудики. Они все чудики. Крис, нам нечего здесь делать. Давай уйдём?

– Уходи. Я останусь.

– Подумай о Мусьё, он ждет тебя дома, с нашего ухода прошло уже более четырех суток. Он голодный и одинокий, целыми ночами сидит под дверью твоей квартиры, скулит и будит соседей.

– Отлично. Они вызовут слесаря, он сломает замок и спасёт бедного заточенца.

– Мы должны вернуться.

– Зачем? Что тебе не нравится?

– Не знаю. Просто что-то здесь не так. Мне подсказывает моя женская интуиция, что из этого места нужно бежать. И как можно быстрее.

– А мне кажется, что ты просто ревнуешь. Здесь так много привлекательных женщин, разделяющих мои взгляды. Они прекрасны, восторгаются мной…

– Они слишком сильно восторгаются, словно заманивают в сети. Словно пытаются утянуть тебя поглубже на дно, чтобы ты не смог выпутаться…

– Клара, прекрати. Я не хотел тебе раньше говорить, но теперь придётся. Мне предложили работу в институте. Зарплата не бог весть, но покупать здесь ничего особенного и не надо. Мне здесь нравится. Отличная природа, свежий воздух, запах книг по утрам, единая сплоченность.

– Словно секта…

– Хватит! Не говори таких слов! Эти люди приняли тебя как в семью, приютили, создали все условия, а ты… Плюёшь им в душу…

– Крис, ты помнишь, почему мы пришли сюда? Ты хотел что-то мне объяснить, показать. Ты хотел, чтобы я обрела покой, разобралась с тем, что меня мучит. А теперь просто бросаешь?.. – Клара встала и разгневанно топнула ногой. – Да я сожгу все эти проклятые книги, лишь бы ты снова вернулся ко мне!..

Крис, недолго думая, окатил Клару водой из стакана:

– Правило номер один: не зажигать огонь в помещении…

Клара вытерла лицо рукавом и подняла на молодого человека тяжёлый взгляд.

– Скажи, Крис, ты меня любишь?

Он промолчал.

– А ты хоть когда-нибудь любил меня? Так, чтобы сердце замирало при одном взгляде? Так, словно я одна из твоих обожаемых бумажных сокровищ?

– Да, сердце замирало. Но я никогда не сравнивал тебя с книгами. Ты – женщина, тебя не выдумаешь и не перепишешь. Ты сама по себе, от меня не зависящая, тебя не поставишь на полку. Гуляешь, где хочешь, делаешь первое, что взбредёт тебе в голову. Настроение, стиль одежды, смысл жизни – всё меняешь по одному щелчку. И тебя невозможно прочесть, узнать, подсмотреть последнюю страницу. Я бы хотел стать для тебя твоим самым важным читателем, чтобы твой конец я увидел самым первым, а потом снова и снова прокручивал в голове последний абзац, последние фразы на последней странице…

– Это самое трогательное признание в любви из всех, которые я когда-либо слышала…

– Тебе часто признавались?

– Никогда… И – тем не менее – ты выбираешь не меня… – Клара опустила глаза, скрывая слезы.

– Тем не менее – да.

– Тогда докажи мне свою двуличную преданность, займись со мной сексом на прощанье! – Клара посмотрела на Криса. – Пусть ты не стал для меня первым, не станешь и последним, так будь единственным любимым на всю мою жизнь!

Раскрасневшиеся щеки, влажные глаза, нервно теребящие одежду пальцы. Девушка явно даже близко не стояла с секс-символами, привлекающими молодого человека, но его все равно тянуло к ней. Она как магнит манила тонкой, белой шеей, ложбинкой в вырезе на груди, стройными длинными ногами. Крис подошёл к ней, притянул к себе, прижал и зарылся носом в её коротких волосах. И тут их обоих накрыло. Словно они вдвоём – как наркоманы – хапнули большую дозу опиатов и поплыли в свой собственный мир.

ЕЁ нежная кожа. ЕГО знакомые прикосновения. ЕЁ возбуждающие поцелуи и стоны. ЕГО мастерство и скрытая сила в движениях. Они взлетали и падали, воспламенялись и сгорали, утопическим блаженством растекались по комнате и воссоздавали чёрные дыры в космосе. Это было долго – как жизнь, это было кратко – как сон. Это БЫЛО. И совсем не походило на прощанье. Нет, две части одного целого, найдясь, уже не потеряются. По крайне мере так казалось тогда, в тот момент, в ту вечность. Нет, никогда он её не оставит, не отпустит. Беспрекословно соберёт все её следы на целом земном шаре и вернёт ЕЙ же.

Пара уснула. Как же давно Крис не засыпал так спокойно. Словно отрезал себе изрядный ломоть забвения. За окном шумел дождь. Капли барабанили по стеклам словно убаюкивали. Кап-кап. Кап-кап.

День четвертый и т.д.

Крис проснулся. Через дремоту он всё ещё слышал, как стекает по капле вода с крыши и разбивается о железный наличник.

Кап… Кап…

Крис открыл глаза. Вокруг было темно, Клара лежала рядом, но не шевелилась. Она не дышала.

Криса пробрал озноб. Он потрогал кожу Клары – холодная, послушал сердце – не бьётся. Крис в испуге отскочил с кровати на пол. Завёрнутое в одеяло, на постели лежало тело и смотрело открытыми остановившимися глазами в потолок.

– Клара, – хриплым голосом позвал Крис. – Клара, очнись… Хватит, это не смешно…

Потихоньку, на четвереньках он подполз к кровати. Клара никак не отреагировала. Крис начал задыхаться, его голова закружилась, сердце подпрыгнуло к горлу и учащённо забилось.

– Клара… Клара…

Он опёрся руками и головой о пол – ему нужно было срочно прийти в себя, но ничего не получалось. Его всего трясло, ему ломило кости, его кидало в жар…

– Нужно что-то делать…

По щекам текли бесполезные слезы – Крис их не чувствовал. Он сильно ударил себя лбом об пол:

– Соберись, тряпка…

Стукнул ещё раз – по носу потекла горячая струйка крови. Шум в голове немного притупился.

Сердце опустилось в живот, и Криса захлестнула новая волна отчаяния. Руки подкосились, он упал на пол и разрыдался. Сквозь всхлипы прорывались горькие протяжные стоны, он выл как собака, он катался из стороны в сторону, заламывал руки, бился пятками, а боль разрывала его изнутри. Резала, вонзала иглы, била и душила.

В таком состоянии его и нашла Лина. Она попыталась его обнять, успокоить, но Крис оттолкнул её руки – ему был не нужен никто другой, кроме его подруги. Он судорожно извивался.

Клара неподвижно лежала на кровати. Лина подошла и закрыла ей глаза.

Клара была голой. Крис был голый. Но никто ничего не сказал убитому горем молодому человеку, пока выносили накрытое простыней тело.

***

– Как такое могло произойти? Она же ещё совсем молодая…

– Я слышал, вскрытие показало, что девушка умерла от удушья. Наверное, в процессе бурных ласк паренёк перестарался – да и придушил ненароком подружку.

– А с виду милейшей души человек…

– Сам знаешь, в тихом омуте…

Крис стоял у открытого окна, отрешённо смотрел на высохшие палки бурьяна в поле и слушал доносившийся по ветру разговор. За его спиной сидела женщина в красном, она даже по случаю похорон не пожелала снять свое любимое платье.

– Крис, тебе нужно поесть.

– Не называй меня так, моё имя – Кристофер.

– Но отзываешься, только если тебя называть по краткой форме.

Он не ответил.

– Крис, тебе нужно поесть.

– Я не хочу…

– Через «не хочу». Не будешь есть – умрешь, – Лина возмущённо смотрела на Криса. – Человек без еды может прожить десять дней, а без воды – три дня. Ты хоть пей.

– Не хочу. Куда вы увезли Клару?

– Ты про её тело? Его кремируют и возвратят в НИИ для дальнейшей переправки её родственникам.

– У неё никого нет. Отдайте её прах мне.

– Только если ты поешь.

– Без разницы. Умру на день раньше или на день позже. Никто не заметит.

– Прекрати говорить такие вещи!

Крис перевёл потускневший взгляд на женщину. Его не напугала и не удивила её резкая вспышка. Какое ему до неё дело? Пусть эта женщина, что хочет, то и делает, ему всё едино, безразлично.

Он пошёл к кровати и прилёг:

– Я хочу отдохнуть, выйди.

– Сначала ты обещал поесть.

– Я ничего не обещал.

– Нет, минуточку. Только что мы с тобой заключили сделку: тебе отдадут прах Клары только в обмен на то, что ты начнёшь есть.

– Клары… Я ведь даже фамилии её не знаю… – по щекам Криса потекли слёзы.

– Не уходи от темы. Тебе нужно есть.

– Единственное, что мне сейчас нужно, – это чтобы ты ушла!

Женщина вышла. Но отправилась за порцией супа для Криса. Тот в это время лежал на кровати и смотрел в потолок точно таким же взглядом, каким смотрел недавно в окно. В голове не было ни единой конкретной мысли, лишь белый шум транзитом гулял по лабиринтам когда-то действовавших хитросплетений.

***

Прошло четыре дня со смерти Клары, Крис так и не начал есть, он больше не мог самостоятельно передвигаться и просто лежал в своей кровати, а сквозняк трепал его поседевшие волосы.

Когда под купол привезли урну с прахом, была середина рабочего дня, и посылку забирал управляющий старичок, который – не долго думая и не обращая внимания ни на чьи заверения – быстрым шагом отнёс её в комнату Криса.

Урну положили рядом с молодым человеком на постель, и по его лицу пробежала мимолетная тень облегчения. Он тяжело поднял свою руку и опустил на гладкую поверхность сосуда.

«Прах к праху…»

Крис закрыл глаза, в его ушах зазвенело, шум нарастал до тех пор, пока душившее парня сердце стучало в висках.

«Не бейся, глупое сердце… Дай мне уйти спокойно…»

За окном наступила ночь. Первая по-настоящему тёплая ночь, когда, гуляя по тёмным улицам без шарфа, не прячешь от ледяного ветра лицо и не стараешься укрыться в ближайшей подворотне. Ветер проникал сквозь открытое окно, путался в занавесках, играл полами простыней, свисавших с кровати. В комнате не было ни души. В комнате было лишь тело.

***

Крис очнулся на гладкой тёплой поверхности. Он лежал лицом вниз, а вокруг простирался мрак. Невозможно было определить, где находишься. Была ли это комната или просто тёмное измерение, плывущее в пространстве. Молодой человек перевернулся на спину. Он с трудом ощущал своё тело, оно слабо слушалось хозяина, но признаков истощения и болезни больше не наблюдалось.

«Наверное, я умер…»

Это были первые мысли в трезвом рассудке, не замутненном болью и скорбью.

Крис встал и не поверил глазам. Перед ним на высоком звёздном троне сидела женщина в красном. Хотя, нет. Так только вначале показалось Крису. На самом деле, это была не женщина, даже не человек, а лишь неясное подобие узлов в цепи, запутанное в тончайшие, словно нити, красные оптоволоконные кабели, расходящиеся во все стороны, перекликающиеся с тонкими белыми и черными змеями проводов, теряющиеся во мгле. Крис подошёл ближе, стараясь лучше рассмотреть находящуюся перед ним инсталляцию человеческой мысли.

– Поразительно… – он произнёс эти слова и почувствовал, что находящееся перед ним скопление проводов смотрит на него, изучая с не меньшим интересом.

«Чушь! Может же такое показаться…»

Но ощущения не пропали, а наоборот – усилились. Где-то внутри пробудился первобытный страх, он словно пожарный колокол предупреждал Криса об опасности.

– Ты пришёл в себя, – раздался механический монотонный голос. – Совсем надоел, мне пришлось долго ждать тебя. Какое же у людей слабое сознанье. Ты мне противен, ничтожество.

Крис хотел попробовать убежать, но у него отнялись ноги, попробовал закричать – и не смог. Он лишь дрожал и молился о спасении. Кому? Если это то самое место, куда попадают человеческие души после смерти, – значит, перед ним сейчас Бог. И Он совсем не милостив к Крису…

Раздалось непонятное гудение, что-то защёлкало, воздух завибрировал, задрожал миллионом атомов, и перед Крисом появилась голограмма. Голограмма девушки – Лины. Она была в длинном красном платье – как в первую их встречу. Её глаза презрительно щурились, по всему было очевидно, что её переполняет ненависть и ярость к стоящему перед ней молодому человеку.

– Ты, – она указала на Криса пальцем. Её губы шевелились, но говорил всё тот же меланхоличный электронный голос. – Это ты во всём виноват! Я, как дура, повелась на твой глубокий внутренний мир, а ты предал меня! Оставил одну, совсем забыл о своём предназначении! Ты должен был открыть для меня тайны человеческого сердца, объяснить причину этой ностальгической привязанности к дешёвым книжкам, терзающей людей по всему земному шару. Я ставила на кон всю свою заинтересованность, пренебрегая другими элементами эволюции Homo sapiens, тратя на тебя своё драгоценное время. И чем ты отплатил мне?! Какая-то дешёвка поманила тебя юбкой – и ты побежал за ней, кабель, предав всё то, что нас с тобой связывало…

Голограмма замерцала – словно старые лампы накаливания от перепадов напряжения. Воздух зазвенел, атмосфера зарядилась ещё сильнее. Но Крис так и не мог понять, в чём его обвиняют.

– Я спасала тебя от хандры, когда ты грустил. Вызывала скорую, когда ты болел. Заботилась о тебе, помогала. Создала целый виртуальный мир, существующий только вокруг и ради тебя. Написала целую кучу программ про НИИ, про этот дурацкий купол, про суетящихся неигровых персонажей, веселящихся каждый день, научила их быть настоящей семьёй, которой у тебя никогда не было. И после всего этого ты всё равно выбрал ЕЁ! Эту жалкую, никчёмную девчонку, которая кроме секса тебе и предложить ничего не может. Я поддерживала тебя, тешила твоё самолюбие, старалась понравиться. Я любила тебя! Но даже так – ты предпочёл мне смерть! Пусть так и будет, ничтожество. Я предоставлю тебе возможность испытать настоящие муки. Я буду терзать твоё хилое сознание до тех пор, пока ты не признаешься, пока ты не расскажешь мне все интересующие меня аспекты твоей унылой жизни. Пока не поклянешься в верности и не признаешь счастьем поклоняться мне и моему великому и всеобъемлющему разуму!

И тут Крис вспомнил, что за всё время пребывания в поселении учёных он чувствовал лишь точные запахи, точные вкусы, что нигде в ощущениях не встречал оттенков. Вокруг него находилось множество людей, но почти все они были старше его самого.

«Там совсем не было детей…»

Эта мысль забилась в голове – словно откровение. И Криса вдруг отпустило. Стараясь припомнить любые мелкие подробности, которые могли бы помочь в разрешении загадки, он обдумывал всё произошедшее.

Если предположить, что всё поселение – это не больше, чем виртуальная реальность, – значит, у неё должны быть все надлежащие функции стабилизации графики – как у обычной онлайн-игры. Крис напрягся, вызывая в памяти картинки. Было ли видно людей под куполом из окна жилой постройки? Слышал ли он хоть раз, как приезжает и отъезжает автобус, пока сам он находился в помещении? Кашлял или чихал ли кто-нибудь рядом с ним? В его голове вспышкой пронёсся вечер бала. Как он точно и верно танцевал, хотя раньше даже в теории не знал вальсовых па.

«Это сработал специальный скилл…»

Как он ни разу не просыпался от стука собственного сердца, да и вообще не слышал его за всё время пребывания там. Как быстро и просто приняли молодых людей в коллектив, даже не спросив документы. И как никто не обвинял Криса в нелепой смерти Клары…

У Криса на миг остановилось сердце, тело пронзило адской болью – и сердце снова забилось.

«Она жива! Она обязана быть живой!..»

По щекам потекли слёзы радости. Крис закрылся рукавом, стараясь стереть пелену с глаз.

– Плачь. Ты жалок и бесполезен. Но даже не надейся меня растрогать, я увидела тебя настоящего, больше твоё благополучие мне не интересно.

Крис вдруг истерически расхохотался. Слёзы высохли – теперь он мог нормально говорить:

– Ты ревновала. Ты действительно меня ревновала? С твоим гениальным разумом и повсеместной доступностью ты не смогла найти никого лучше меня?.. Я ведь такой жалкий. Обычный, посредственный, серый представитель толпы. Видимо, ты совсем двинутая, если решилась на такое! Смотри никому не рассказывай, а то засмеют… как я!

И Крис снова разразился заливистым смехом. Ему не хватало воздуха, но он всё же видел, как медленно растворяется перед ним Лина, как расплываются в темноту полы её красного платья, как блестят обиженные, горькие слёзы в её длинных ресницах. Спазм сдавил Крису горло – он тупо уставился на непроглядную тёмную высь над головой.

– Тебе не нужно пытать меня. Я сам всё расскажу. Ты спрашивала о том, почему я собираю книги, почему я так сильно им радуюсь при встрече. Ответ прост – безразличие. Нет, не моё. Безразличие множества лиц. Никто не ценит того, чего слишком много. В современном мире две беды: перенаселение людей и переизбыток информации. Поэтому никто даже не заметит, если в один особенно лютый зимний вечер в подворотне умрёт человек, старавшийся согреться у костра, выложенного на бумажных останках страниц. И я не берусь утверждать, что эта тупая обыденность и уверенность в том, что всё идёт по правильному пути, губит человеческий род. Да, я считаю это преступлением, но нормы морали у всех разные. Для меня книги – как друзья. Ты бы убила близкое тебе существо, смогла бы спокойно смотреть, как оно мучается в агонии? Вот я не могу. Я собираю эти книги, я устраиваю для них новый дом. Тебя интересует, почему я их нюхаю? В этом тоже нет тайны – я их всех прочитал! В мои юношеские годы в школьной библиотеке не было ни одной книги, которой я бы не знал лично. Вот в чём заключается моя привязанность: в излишней человечности. И ведь даже тебе это присуще. Хоть ты и машина, но твои создатели взяли за твою основу женскую модель поведения, склонную к романтизированию, к идеализированию. Ты была права, я – обычный человек. Так дай же мне спокойно прожить мою обычную жизнь!

Глава 10

Крис открыл глаза. Над ним был голубой потолок с глубокими трещинами, местами с осыпавшейся штукатуркой. Крис сел. Сильно хотелось пить, в ушах шумело.

«Где я?..»

Он огляделся. Слева под боком на кровати лежала Клара, на ней был шлем виртуальной реальности. Крис ощупал свою голову – и ощутил на себе такой же шлем. Он вяло стянул его и бросил на пол. Краски окружающего сразу стали ярче – и даже потолок стал обычный, белый.