О ней. Онейроид

– Тревога! Немедленно обыскать территорию. Заглянуть под каждый валун и обследовать каждый кратер. – У меня сложилось впечатление, что он помешался. Мой ответ, по всей видимости, его совсем не удовлетворил. Он искал подвоха. Там, где его не было.

– Я пришла одна. Я говорю правду.

– Проверь её. Проверь немедленно. – Он кричал с недоверием. – Этого не может быть. Лидер сопротивления приходит в логово врага. Что за план у тебя? Хотя, можешь не говорить. Я знаю, что ты всё равно соврешь. Ты не скажешь мне правду. Сразу… Но, я знаю как тебя разговорить. Знаю, – он истерически засмеялся. – Не может же всё, быть так просто. Не может…

– Она говорит правду… – начал, было, Сол, но тот отмахнулся от него. Глаза Акка, страшного мунина, врага землян налились радостным предвкушением от предстоящих пыток. Я почувствовала, как хватка Сола постепенно ослабла. Почувствовала, как его охватил ужас. Я знала, чего он боялся. Того, что пытать меня, предстоит ему.

– В камеру её. И подготовься к разговору, – он зло и торжествующе посмотрел мне в глаза. – Он будет очень долгим. Пока, твоя последняя капля крови не растворится в этой лунной пыли.

Я спокойно шла по длинному коридору, где находились камеры. Они были пусты. Пленников тут долго не держали. Их пытали, а потом быстро утилизировали. Сол завел меня внутрь маленькой клетки и закрыл дверь.

– Сегодня тебя убьют. – Он прохрипел эти слова.

– Я знаю, – я кивнула и посмотрела ему прямо в глаза. – Ты был прав.

– В чём?

– Я действительно трусиха. Я так долго боялась понять, чего от меня хочет вселенная, что чуть не пропустила самое главное.

– Чего же?

– Я чуть не пропустила тебя. – Он удивлённо посмотрел на меня. – Да, Сол. Именно ты должен быть тем, кто познает все стороны жизни. Кто познает добро и зло. Кто сам будет добрым и будет злым.

– Я не понимаю тебя. – Он почему-то разозлился. – Ты пришла сюда, чтобы умереть, а говоришь какую-то чушь. Ты понимаешь, что ты натворила? – Его руки сжали разделявшую нас решетку. – Мне придётся пытать тебя. Пытать до смерти. Что ты хочешь этим сказать? – Он уже кричал.

– Ничего. – Я покачала головой. – Ты сам всё поймешь. Сам. Люди так долго сражаются с невидимыми демонами, что сами уподобились им. Стали невежественны и слепы в собственных заблуждениях. Шлют молитвы и надеются на чудо, в то время, когда чудо, это они сами. Ты чудо. Я … Вся жизнь созданная вокруг нас. Я не смогу спасти всех, но могу спасти тебя. Понимаешь?

– Нет. – Он в бессилии опустил голову. – Я не понимаю. И не пойму твоей жертвы.

– На самом деле, жертвы нет, – я прикоснулась к его волосам. – Всё просто, а мы ищем скрытый смысл. Ищем трактовку того, что вовсе не зашифровано. Мой выбор – это жизнь. Мой выбор – это ты.

Я видела, как он беззвучно заплакал. По его щекам текли слёзы, а это значило, что он спасён. Спасён, от своих внутренних демонов. Я не напрасно пришла сюда. Мой выбор в пользу жизни был очевиден. Спасёшь одного – спасёшь миллионы.

В гулком коридоре раздались шаги…

Глава 27

Доктор Картер, который лечил Мэри до несчастного случая, который произошел с ним, лежал на высокой тахте в своём кабинете. Левая сторона его тела была полностью обездвижена. Он уже давно не принимал посетителей, за ним ухаживала жена, ведь доктор Картер не мог вынести даже сиделки. Но, доктора Джона Вудса, он согласился принять.

– Проходите, доктор Вудс, – миссис Картер провела Джона в кабинет, где лежал старик. Доктор Эллис Картер был далеко не молод, когда с ним случилось несчастье, возможно именно поэтому, он не смог восстановиться полностью. Джон увидел, как правая половина его лица дернулась в приветствии похожей на улыбку. Джон представился и пояснил суть своего визита.

– Вы лечите Мэри Грант? – воскликнула миссис Картер. Она взволнованно подошла к мужу, словно пыталась его защитить.

– Да, миссис Картер. Я занимаюсь её лечением. Я писал вам и получил ответ. Мне бы хотелось бы уточнить некоторые детали лечения у доктора Картера.

Доктор Картер, рабочей рукой дернул жену за подол платья. Она наклонилась к нему, а он пытался что-то ей сказать.

– Ты уверен, дорогой? – громким шепотом спросила она мужа. Тот моргал правым глазом и пытался шевелить губами. – Хорошо, не переживай. Я сделаю. Сейчас.

Она встала и строго посмотрела на Джона.

– Дайте мне слово, что всё, что вы здесь узнаете, останется в тайне.

– Я не понимаю…

– Дайте слово, доктор Вудс, – эта маленькая пожилая леди была очень решительной.

– Даю слово, миссис Картер. Всё, что вы мне скажете, останется между нами.

Она подошла к большому письменному столу и из первого ящика достала коричневую папку.

– Вот доктор Вудс, – она протянула папку ему, – вы можете прочитать это. Но, помните о своём обещании. Пройдите к окну, там вам будет удобнее.

Джон сел за небольшой столик возле окна и открыл папку. Доктор Картер вёл записи, которые касались лечения Мэри. Оливер позаботился о том, что бы его жена практически сразу получила квалифицированную помощь. Доктор вел наблюдение за состоянием Мэри ровно до того момента, как с ним случилось это несчастье. По сравнению с письмом из клиники, эти записи были совершенно другого характера. Как пациентка, Мэри отличалась покладистым характером, но ровно до того момента, как ею овладевало состояние, которое Джон уже наблюдал ранее. И, гипноз?

– Вы использовали гипноз?

– Доктор Картер считает, что гипноз, порой просто необходим в таких случаях как потеря памяти. – Ответила его супруга. Это, поможет памяти быстрее восстановиться.

– Но, это может спровоцировать новый приступ, – возразил Джон. – Это же своего рода насилие над ней.

– Глупости, – миссис Картер махнула рукой. – К тому же, Мэри Грант отлично поддавалась гипнозу, в отличии от Эммы.

– Эммы?

– Да, доктор Вудс, – кивнула миссис Картер. – Оливер Грант не хотел, что бы кому-либо стало известно, о том, что его дочь так же нуждалась в лечении. Но, я бы сказала, что она нуждалась в лечении больше своей мачехи.

Джон совершенно ничего не мог понять. Эмма нуждалась в лечении? Он не заметил ничего в её поведении, что могло бы натолкнуть на эту мысль. Разве, что она очень любила свою мачеху. В этом Джон уверился на собственном опыте.

– Мой муж лечил их обеих, – миссис Картер протянула Джону еще одну папку. Только в ней были результаты лечения Эммы. – Эмма нуждалась в госпитализации. Она могла быть опасна.

– Опасна? – Джон поднял голову от бумаг и посмотрел на доктора Картера. Тот мигал ему здоровым глазом.

– Дело в том, после того как доктор Картер вынес свой диагноз и озвучил его мистеру Гранту… После этого с ним и случилось это несчастье. Эмма всё слышала, и не стесняясь в выражениях, пожелала доктору самой жестокой кары. Эмма и правду опасна, и если она стала причиной…

– Вы подозреваете, что Эмма могла быть к этому причастна? Она же совсем ребёнок, и не думаю, что она могла навредить. – Джон отказывался в это верить. Как могла маленькая девочка причинить кому-то вред?

– Я понимаю, что вы не верите мне, – миссис Картер с нежностью посмотрела на своего мужа. – И, у нас нет доказательств её вины. Но, ведь она могла не своими руками это сделать. Эмма больна. Эти её видения… Она описывала их как вполне реальные, и полагаю, что верила в то, что существует в двух мирах.

– В двух мира? Эмма?

– Да, доктор Вудс. Эмму Грант посещают видения, природу которых нам так и не удалось выяснить. У неё не было никаких душевных расстройств, припадков истерии или даже скрытой агрессии, но ровно до того момента, как её отец женился вновь. Мистер Грант заметил странное поведение дочери, и когда спросил об этом малышку, то она сказала, что умеет путешествовать по мирам. В её истории болезни есть подробные описания. Ей казалось, что она существует уж не первую жизнь и периодически, с её слов, уходила далеко в будущее, чтобы помочь людям, в настоящем.

– В её поведении, я не заметил ничего подобного. Это была абсолютно здоровая молодая девушка. Как я мог такое пропустить?

– Возможно, она научилась маскировать себя? Не привлекать внимания. Со временем, её разговоры о летающих машинах и иссушенных океанах стали редки. И, только когда Мэри Грант потеряла память, доктор Картер заметил изменения в её поведении. – Пояснила миссис Картер.

– Какие изменения? – У Джона разболелось сердце. Но ныло и, словно трепетало в его груди.

– Она всячески оберегала мачеху. Проявляла агрессию, если кто-то, по её мнению, мог ей навредить. Говорила, что однажды, Мэри спасёт весь мир. Мой муж настаивал на закрытом лечении для Эммы Грант. И говорил об этом мистеру Гранту неоднократно. Мы полагаем, что если бы не случившееся несчастье, то мистер Грант поступил бы верно.

Джон покинул дом Картеров с тяжёлым сердцем. Он не мог сложить в своей голове эту мозаику. Малышка Эмма ужасный монстр? Она ломает оси у экипажей голыми руками? А Оливер верит в то, что его дочь может быть опасна? И почему он скрыл диагноз, который ей поставил доктор Картер? Джон не мог задать ему этот вопрос. Сейчас не мог, и ответил бы он? Но, он знал, кто мог бы ему помочь в этом. Мэри. Мэри, которая сама была далеко. Она должна была знать об этом. Не могла не знать.

Джон подумал, что её побег мог быть спровоцирован давлением на неё. Слишком многое она перенесла. Слишком часто, она становилась заложницей ситуаций, из которых не всегда был выход. В этот момент, Джон решил, что всё– таки поедет в ту клинику, где лечилась Мэри. Он должен довести это дело до конца. И лишь тогда, когда он сможет с этим разобраться, он, наконец-то подумает о себе. И о Кэролайн. Он должен увидеть Кэролайн.

Кэролайн он так и не увидел. Когда Джон приехал в Швейцарию, она уже ушла из клиники и больше никто ничего о ней не слышал. Намного позже, Джону удалось узнать через миссис Паркер, что она уехала в Америку. Но точного её адреса ни у кого не было. Она иногда присылала вести о себе мистеру Уизли, но обратного адреса никто не знал. И только однажды, спустя почти год, она написала письмо Джону. В нем не было ни каких-либо пояснений, ни извинений о своём таком скором и тайном отъезде. Она писала, что решила круто изменить свою жизнь и стать той, кем является на самом деле. И ещё, она благодарила Джона за дружбу и выражала надежду, что они обязательно встретятся:

«Ведь всё так закономерно, друг мой. Всё так зыбко и неточно в этом мире. Что приходится создавать свою реальность. Выдумывать свои миры, в которых ты, мог бы быть по-настоящему счастлив.

И если нам больше не суждено встретиться на этом таком маленьком большом земном шаре, что ж. Я не буду огорчаться сейчас, ведь возможно, мы встретимся в будущей жизни. Или в прошлой… »

Через два года и сам Джон покинул Англию. Ему удалось открыть в Америке небольшую клинику, и он решил, что наконец-то сможет заниматься тем, к чему стремился всю сознательную жизнь.

Эпилог

5 лет спустя… Соединённые Штаты Америки

Мэри разливала по чашкам чай, и тихонечко напевала себе под нос какую-то одной ей известную мелодию. Джон сидел напротив неё и думал, что она совсем не изменилась, разве, что взгляд её был совершенно другим. Она выглядела счастливой. И очень спокойной. Наконец, она села, увидела его взгляд и рассмеялась.

– Ради, бога, Джон. Вы так дыру на мне протрёте.

– Простите, – Джон смутился. – Но, я очень рад вас видеть. Признаюсь, что я не думал, что мы когда-нибудь встретимся. Я был уверен, что вы вернётесь домой.

– Мой дом здесь, – с улыбкой сказала Мэри. – Я поняла это тогда, когда первые переступила порог этого дома.

– Так значит, вы не собирались возвращаться?

– Нет, – Мэри даже не стала раздумывать над ответом. – Как только ко мне вернулась память, я поняла, что больше не хочу жить, так как жила. У меня была спокойная, хорошая жизнь, но как будто не моя.

– Я понял, – Джон на секунду замолчал, но потом всё же решился сказать ей:

– Я пытался вас найти.

– Правда? – Мэри лишь слегка приподняла бровь. – Я благодарна вам за заботу. И признаюсь честно, я была уверенна, что однажды, вы всё-таки найдете.

– Да, – он решил идти до конца. – Я хотел разобраться во всём этом… Я не мог найти конца этой истории. Я разговаривал с доктором Картером, а потом поехал в клинику, где вы лечились. Поговорил с доктором…

– Доктором Спенсером? – подсказала Мэри.

– Да, с ним. – Джон начинал нервничать, настолько деликатной была эта тема. – Мэри, если вы решите, что я захожу слишком далеко, то прошу вас остановить меня.

Мэри кивнула, но ничего не сказала. Она медленно размешивала чай в чашке и не смотрела на Джона.

– Вы тогда потеряли брата… И всё это лечение… И мне сказали, что у вас в клинике случился роман. – Джон не знал, как ему закончить это предложение. Он смущался не менее чем она. – Но тут он посмотрел на неё и понял, что она вовсе не была смущена. Она улыбалась кончиками губ, и казалось, забавлялась этим разговором.

– Мэри, помогите же мне, – наконец выдохнул Джон. – Я не могу спокойно существовать, не понимая конца всей этой истории.

Мэри оставила чай в покое и мягко посмотрела на Джона.

– У меня действительно случился роман в клинике. Как только об этом стало известно, я прервала лечение и вернулась в Англию. Что вы еще хотите об этом знать?

– Это был Том Найтли? Это он был вашим… любовником?

– Нет. Это был не Том. Моим как вы сказали любовником, был один из докторов этой больницы.

– Так вот почему, мне не сказали его имя, – воскликнул Джон.

– Возможно, – Мэри пожала плечами. – Я думаю, что вы будете еще не раз сегодня удивлены. – Сказала Мэри, услышав звоночек входной двери. А через минуту, дверь в комнату отворилась.

– Мэри? Ты где? – Джон услышал знакомый голос, от которого сжалось его сердце, в комнату вошла Кэролайн. Она совсем не изменилась, только волосы стали короче и едва касались плеч.

– Джон, – но на её лице не было удивления. Она радостно рассмеялась и протянула ему руки. Он быстро встал со своего места, подошел к ней и с радостью, и некоторой рассеянностью пожал их. – Я рада, что ты нашел нас.

– Кэролайн, – Джон, наконец-то смог говорить. – Как ты… Что?…

– Тебя интересует, как я здесь оказалась? – Она тряхнула головой. – Мы с Мэри очень давно дружим. Очень Джон. Познакомились ещё в клинике, когда она проходила лечение, а я училась. Теперь понял?

– То есть тот роман…? У вас был роман? – смущенно спросил Джон, смотря то на Мэри, то на Кэролайн.

– А ты сам как думаешь? – Кэролайн весело рассмеялась. – Способна ли дружба двух женщин быть настолько крепкой, что они будут испытывать самую настоящую любовь друг к другу? Или условности могут поставить нас в тупик? Роман? Не знаю, Джон. Мы нежно любим друг друга, а назвать наши отношения любовными, или просто дружескими… Путь каждый, решает сам за себя. Мы единственные, кто знает правду.

Мозаика в голове Джона, наконец-то сложилась. Всё встало на свои места.

– Джон, я слышала о твоей клинике, которую ты построил. Она лучшая. Действительно лучшая. – Как ни в чем не бывало, продолжала Кэролайн. – Я могу рассчитывать на дружеский визит?

Он рассеянно кивнул… Но, всё же не мог уйти от вопроса, который так долго его мучал. Когда они снова сели за стол, Мэри сказала Кэролайн, о чём они говорили до её прихода.

– Так значит, вас гложут вопросы? Я понимаю. И думаю, что вы можете претендовать на то, что бы знать ответы. Мэри, – она посмотрела на смущённую Мэри, которая, словно набиралась решительности перед чем-то важным, – Джону пора узнать правду. Обо всех нас.

Мэри кивнула, внимательно посмотрела на Джона, и спросила:

– Чтобы вы хотели узнать? Я буду с вами честна, Джон, но надеюсь, что моя правда… наша правда, не принесет вам вреда.

– Какую роль во всем этом играет Том Найтли? – не понимал Джон. Он действительно не понимал и хотел разобрать во всей истории с самого начала.

– Однажды он узнал об этом… романе, и стал меня шантажировать. С Кэролайн, его связывали прошлые отношения, понимаете? Он, вдруг решил, что его жестоко обманули. Но, не об этом речь. – Мэри махнула рукой. Он был не очень хорошим человеком, Джон. Но, Оливер мог об этом узнать, а я не хотела скандала. К тому, же, он мог сказать об этом не только Оливеру. Понимаете? В один из дней я получила письмо от него с просьбой встретиться. Встречу он назначил у озера.

– Погодите, у того самого озера, где вы…

– Да, – кивнула Мэри, – где я чуть не погибла. – Он грозился всё рассказать мужу, если я не заплачу ему. Я пошла на встречу, а остальное вы знаете.

– Знаю? – Джон не до конца понимал, куда клонит Мэри. – Должно быть, вы ему заплатили не мало, если он вас больше не беспокоит. – Джон замолчал и отпил чай из своей чашки.

– Джон, вы серьёзно ничего не помните?

– Я не понимаю. Я о чем-то забыл? Простите, Мэри. Столько лет прошло. Что-то могло стереться из памяти.

– Джон, Том Найтли погиб под этим льдом. Не я одна ушла под воду. Но меня спасли. Спас человек, который пожелал остаться неизвестным. – Она внимательно смотрела на друга. – И знаете, чем больше я думала об этом случае, и этом человеке… – Она замолчала.

– Мэри? Что вы думали?

– Я поняла, что там, где оборвалась моя память… – Она опять замолчала, тщательно подбирая слова. – Не только я лишилась памяти. А и тот человек, который вытащил меня из ледяного ада и не дал погибнуть. Я вспомнила, этого человека, Джон и больше никогда его не забуду.

– И кто же это?

– Это вы, Джон. Вы спасли меня восемь лет назад. Вы вытащили меня из воды, но перед этим смогли отцепить от меня Тома, который тащил меня на дно. Я помню это Джон. Помню! Но, помните ли вы?

В голове у Джона гудело. Гул нарастал как настойчивый сигнал клаксона. Он словно оказался на оживлённой улице, где шумела толпа, машины, стучали о мостовую подковы… Мэри говорит какую-то чушь. Этого не может быть. Но, в то же время, перед внутренним взором Джона встала белая пелена воды. Обжигающе холодной воды. От неё сводило руки, но он знал, что то, что он держит в руках нельзя отпускать. Ни в коем случае, нельзя. Она не должна уйти на дно. Кто угодно, только не она…

– Мэри, – голос Джона прозвучал так тихо и сдавленно, что она с беспокойством подсела ближе к нему. – Мэри, как такое может быть? Как?

У него кружилась голова. Да, что там голова. У него кружилась целая жизнь. Словно в калейдоскопе мерцающих вспышек, он вспоминал. Он видел отрывки жизни. Чьей? Его? Её?

– Я не знаю, Джон. Не знаю. – Она ласково гладила его по дрожащей руке. – Я решила, что самое лучшее, что я могу, это разорвать эту связь между нами. Я боялась навредить. И себе и… тебе, Джон. Со временем, я поняла, что мы как близнецы. Можем взаимодействовать на расстоянии, и если нам суждено встретиться вновь, то так и будет.

Джон постепенно приходил в себя, но предательская дрожь в руках всё не прекращалась. Искать рациональное зерно в этом, он будет потом. Как только сможет сам всё обдумать. Как будто одна часть его жизни вдруг резко оборвалась. Или логически завершилась? Но, нет. Джон знал, что теперь, когда они вместе… Ему захотелось сказать снова вместе… Теперь всё будет по-другому. Всё будет так, как должно было быть. Так, как было всегда.