Драконы Бейлиза. Сборник рассказов

Погруженный в себя, в свои мысли, в воспоминания, бесконечной чередой всплывающие из неведомых глубин его памяти, Стесис шел по горам, не замечая, что иногда его нога соскальзывала с обледеневшего камня и тогда эльф сам того не замечая шел по воздуху, словно по твердой земле. А впереди, в разрывах облаках, беззвучно сверкая зарницами, распахивалась дверь – проход из этого мира, во множество других…

Дела небесной канцелярии

Ангел, что рядом с тобой

1

«Вот. Я посылаю пред тобой Ангела хранить тебя на пути и ввести тебя в то место, которое Я приготовил» (Исход 23:20)

Пожилой мужчина не торопясь шел по тротуару, а за ним чуть правее, не отступая ни на шаг, шествовал ангел-хранитель. На их пути возникло препятствие в виде яркой ленты протянутой поперек улицы, на уровне пояса – впереди, шли ремонтные работы. Тротуарная плитка сменялась жидкой грязью. Мужчина, искоса глянув, через правое плечо, предложил:

– Давай перейдем на другую сторону?

Ангел запнулся. Поначалу он подумал, что мужчина обращался к самому себе, что это мысли вслух. Или это он обратился к кому другому? Ангел закрутил головой. Улица была пустынна, кругом ни души.

– Это вы мне? – удивился ангел.

– Да. – Мужчина спокойно стоял, разглядывая ангела в его кипенно-белых одеждах.

– Но как? – удивился тот. – Вы не должны меня видеть!

– Не должен, – согласился мужчина. – Но, вижу…

Они неторопливо перешли улицу, на другой стороне ремонтные работы еще не начинались, и можно было идти по улице, не страшась испачкаться.

– Видишь ли…– начал мужчина. – Когда я прошел Афганистан без единой царапины, мне говорили, что меня оберегает ангел-хранитель. Когда, я избежал плена в Сомали, мне мои товарищи твердили о том же, но я смеялся. Когда попал в аварию, в которой погибли все, кроме меня, когда чуть не сгорел в пожаре, когда перенес два тяжелейших инфаркта, мне долдонили то же самое, но я уже не смеялся. Сначала задумался, а потом просто стал верить, что ты у меня есть. И чем больше я верил, тем чаще стал оглядываться через правое плечо в надежде увидеть тебя. Прошло время, и я стал замечать краем глаза твое присутствие.

Ангел заинтересовано ускорил шаг, сократив положенную по инструкции дистанцию. Теперь они шли рядом, плечом к плечу.

– Вначале мне показалось, что я вижу белое, на самой периферии моего зрения. Поначалу, подумалось, что это катаракта или глаукома, наверное. Но, нет, это оказались твои одеяния. Точно, они. Стал косить глаза чаще, вглядываться пристальней и пару раз в поле зрения мне попали твои белоснежные крылья. А сегодня утром проснулся и увидел, как ты сидел в изголовье моей кровати, понял, что ты не спал всю ночь, следил за мной, за моим сердцем, чтобы его неровный бег не остановился. Верно?

Ангел кивнул. Так и было. Сегодня ночью старое, изношенное сердце сорвалось в аритмию, и мужчина заворочался во сне, хрипя и хватая ртом воздух. Еле удалось отвадить старуху с косой, убедив ее, что еще не время.

– Я хотел сказать тебе спасибо мой ангел, – серьезно сообщил мужчина. – И поговорить с тобой… просто так, за жизнь.

Мужчина улыбнулся, ангел тоже, машинально подхватывая его под руку, чтобы пойти с ним в ногу дальше. Им было сегодня, о чем поговорить…

2

«И простер Ангел руку свою на Иерусалим, чтобы опустошить его» (2Цар. 24:15-17)

Ангел тщательно расправил темный плащ, набрасывая его на свои плечи, пряча крылья аспидно-черного цвета от моросящего дождя. Проводив взглядом прошедшую мимо парочку – пожилого мужчину, с усталым и больным лицом и своего собрата – крылатого посланника небес в ослепительно белых одеяниях, он вышел из своего укрытия и тенью скользнул вслед за ними. Двигаясь совершенно бесшумно, темный ангел шел следом, одновременно краем уха слушая беседу впереди идущих и размышляя о своем.

Аритмия… А именно пароксизм мерцательной аритмии, состояние, когда сердце срывается в бешеный галоп, хаотично схлопывая желудочки. От чего кровь не поступает должным образом в легкие, не насыщается кислородом. Наступает гипоксия, от которой страдают и мозг, и само сердце, в своей тахикардии требующее втрое больше питания. Замкнутый круг. Иногда смертельный. Не зря светлый сидел всю ночь у кровати, в напряжении вглядываясь в ауру человека, отслеживая работу его сердца, кровоток по сосудам. Тогда как темный ангел, разрываясь, пытался придумать способ разбудить вовремя подопечного (а это не так просто, как могло показаться! Время действовать в открытую давно кануло в лету. Влиять на объект приходилось всегда опосредованно, а это всегда на порядок труднее) и одновременно отслеживал вероятностные линии будущего сразу на нескольких направлениях. А именно, следил за передвижением всех бригад скорой помощи на ближайшей подстанции. Окажется ли в нужный момент свободная машина, как быстро сможет она приехать и так далее. Довольно утомительное занятие, даже для ангела. Но, что такое приступ аритмии, по сравнению с другими ситуациями, которые попадались на нелегком пути человеческом, и с которыми приходилось разбираться ангелам-хранителям? В том же Афганистане, кто сосчитал сколько раз ему, ангелу в темном, пришлось уводить человека от пули? Да, общей операцией всегда руководил светлый, но, извиняюсь за каламбур, вся черная работа лежала именно на плечах ангела в черных одеждах и черными крыльями за спиной. «Спасти любой ценой!» – был приказ, и, подчиняясь старшему, темный ангел защищал человека и от пули, и от шального заряда, и от удара штыком. И как так, получилось тогда, что уведенная со смертельной траектории пуля снайпера угодила не в человека, которого они оберегали, словно зеницу ока, а в его лучшего друга, его боевого товарища рядом? Где был ангел-хранитель того несчастного, которому пуля угодила в переносицу? Предусмотреть все, не дано даже ангелам, сказал тогда светлый. После того случая темный уверовал в то, что на смертного, что они опекают столько лет у Бога особые планы. Какую роль он должен сыграть в Великой партии, что разыгрывает Создатель? Кем будет этот человек? Пророком? Святым? Предтечей? Не похоже. Особой веры в нем нет. Тогда это просто очередное звено на пути к Мессии? Маленький кусочек мозаики в большом панно Мироздания? Маленький и, казалось бы, незначительный, но без которого картина останется не завершенной? «Сохранить и спасти! Любой ценой!» Подобные приказы от светлого, вылетают из его уст почти каждый день. Он этим, в последнее время, даже немного даже притомил ангела в темном! А на могилу своего товарища, погибшего от пули снайпера, человек ходит каждый год, будто знает, что тот принял его смерть на себя.

Хуже Афганистана было с Сомалийскими пиратами. Тут промашка светлого, не предусмотрел. Проще было бы свернуть немного жизненный путь человека, подправить немного, не пускать в моряки, или хотя бы не пускать в экипаж того, злосчастного судна, которое едва не попало в плен к сомалийским пиратам. Сколько усилий пришлось приложить тогда темному и не сказать! Если бы ангелы могли поседеть, тот бы точно поседел. Тогда ценой того спасения жизни подопечного оказалась жизнь двоих пиратов. Да, пусть они оказались заклятыми грешниками, но все же жизнь есть жизнь! Но, самой страшной расплатой за жизнь одного человека в возрасте стала жизнь ребенка. Темный ангел не любил вспоминать этот эпизод, но каждый раз все равно возвращался к нему. Второй инфаркт, в отличие от первого трансмуральный. Светлый видел, как наступает кардиогенный шок, как мерзкая старуха с косой радостно подкрадывается к изголовью кровати, и отдал очередной приказ. «Спасти! Любой ценой!» Что темный и сделал. Небольшой сбой в работе компьютера диспетчера и бригада едет не к больному ребенку, а к пациенту с сердечным приступом. Ангел в черном потом специально узнавал, что случилось с ребенком. Несколько часов промедления обернулись для него смертью. Молниеносная форма менингита. «Невинная душа! В раю она обретет счастье и покой!» – только и сказал тогда светлый.

Темный не знал, мучился ли сомнениями светлый. Скорее всего, нет. Хоть они вместе и служат Создателю, одеяния у них разного цвета. «Светлые служат благими вестниками, гласом божьим, они ведут армии в атаку. Мы же – простые солдаты, исполнители, которых много. Такие как он, в сверкающих одеждах, сообщают заплаканной девчушке лет двенадцати о приходе Спасителя, тогда такие как я уничтожают Содомы и Гоморы. Белый цвет заслужили те, кто слепо верит в Его промысел и слепо повинуется ему, видя даже в боли и страдании благо. Я же, скорбел по каждой душе, ушедшей в мир иной, по моей вине или нет» – думал ангел, и мысли его были черны, подобно его плащу.

Когда ангел в белом подхватил человека под руку, словно отмечая этот невероятный факт контакта смертного и ангела, тучи на короткий миг разошлись, бросив вниз, на землю копья солнечного света. И в этой короткой вспышке темный ангел, опуская взгляд к земле, заметил невольно, что ослепительно белые одежды идущего впереди посланника небес, внизу, у самого края испачкались. Грязь раскисшей земли оставили на них темные разводы. «Не может быть!» – подумалось тогда темному ангелу. Ошеломленный увиденным, он невольно замедлил шаг. Но, если бы темному ангелу суждено было обратить в тот миг взгляд на себя, то он заметил бы, что в небесном свете изменил свой цвет и его плащ. Из черного тот стал серым, со стальным отливом.

Душа на продажу

Есть лишь одна проблема – одна-единственная в мире – вернуть людям духовное содержание…

А. де Сент-Экзюпери

Вид с набережной на море открывался просто великолепный. Я с удовольствием откинулся на спинку скамейки, с восхищением обозревая морские просторы. Вода изумрудно-зеленого цвета у берега, за волнорезами делалась нежно бирюзового цвета. А у самого горизонта переходила в голубоватую дымку, чтобы затем совсем слиться с небом. Создавалось необыкновенное ощущение бескрайнего простора. Скамейка, которую я облюбовал, оставалась в густой тени высоких кипарисов и дневная жара сюда доберется ой как не скоро, так, что уходить отсюда я и не собирался. Когда еще мне удастся вырваться с работы и посидеть просто так, ничего не делая, дыша свежим воздухом, пропахшим солью и йодом?

Впрочем, наедине с миром мне побыть пришлось не долго… На скамейку слева присел какой-то тип. Скосив глаза, я смотрел как он ворочается, вертится беспокойно, все никак не находя себе места. Специально состряпав каменное лицо, я всем своим видом старался пресечь все возможные попытки познакомиться, просто поговорить, попросить сигареты или зажигалку… Не помогло. Тип осторожно покашлял, явно привлекая мое внимание.

– Извините! Вы дьявол?

Я, разыгрывая удивление, повернулся к незваному собеседнику. Молодой человек, лет двадцати, в гавайке и легких, летних брюках с надеждой во взгляде, взирал на меня. Я хмыкнул.

– Нет, конечно! Что за бред! Вы пьяны? Или вам голову нагрело солнцем?

И тут человек скосил взгляд куда-то вниз, к моим ногам. Я невольно тоже опустил глаза. Вельзевул и Азраил! Разрази меня Сатана! Я по погоде, тоже облачился в тонкие, льняные брюки, и сейчас, когда я закинул ногу на ногу, из моей левой штанины выглядывал заостренный хвост. Чувствуя, что моя маскировка трещит по швам, я с достоинством заправил обратно в брюки непослушный хвост. Так! Карты на стол, что называется! Я ловко сдернул с головы кепку, легким поклоном приветствуя внимательного проныру.

– Вижу, притворяться не имеет смысла. Да, я имею честь принадлежать к дьявольскому племени. Черт Астарет Третий, к вашим услугам.

На моей курчавой голове виднелись заостренные рожки, кои я и продемонстрировал собеседнику. Молодой человек, разглядев их, оживился еще больше.

– Вот Вы мне и нужны!

Я лишь с сарказмом вздернул брови, ожидая продолжения. Которое не заставило себя ждать.

– Купите мою душу! – выпалил юноша.

Я не выдержал и рассмеялся в голос. В ожидании пока меня отпустит пароксизм смеха, юноша немедленно надулся. Надо же! Невольно вспомнились темные века, когда работать было куда как интереснее. Да можно было нарваться на крест, или тебе могли плеснуть в лицо святой водой, но вопреки всему этому было ощущение своей значимости. Ты искал подходящую душу – чистую и непорочную – и подбирал к ней ключики. Искушал, соблазнял, обещал… И не факт, что тебе удастся сбить ее с пути истинного, или что тебя не обхитрят. А сейчас? Нет того азарта. Души на продажу предлагаются оптом и в розницу, по сходной цене. Скучно!

– Молодой человек, – отсмеявшись, проговорил я, вытирая слезы, – кому нужна ваша душа? Или чья-то другая, если на то пошло?

– Как так? А разве Вы не должны стремиться к этому? Искушать род человеческий, склоняя отдельных его представителей к этой сделке? Пергамент, роспись кровью и все такое? Поймите, мне очень надо!

Я ухмыльнулся, вновь переводя взгляд на бескрайний простор передо мной.

– Ну, когда это было? Вы, остаетесь во власти стереотипов и классических заблуждений, юноша. Пергамент и роспись кровью потеряли свою актуальность еще в начале девятнадцатого века. Сейчас достаточно электронной подписи и аккаунта в социальных сетях. Оглянитесь вокруг! Наш дьявольский департамент не испытывает нехватки в душах. Посмотрите вокруг, вспомните своих друзей и соседей, своих коллег, послушайте ежедневные новости… Весь мир погряз в грехе. Никто не думает о спасении своих душ. Человека сейчас не надо искушать, вводить в грех… Человек и есть грех. Нынешний век – Золотой век для адского отродья. Сейчас Сатана купается как никогда в падших человеческих душах! Нам пришлось даже расширить Ад, открыть несколько филиалов, увеличить адские круги, даже добавить новые… Что делать количество чистых, непорочных душ катастрофически падает, число смертных грехов и людей, с радостью, я бы сказал с искренней радостью и вожделением, поддающихся им растет по экспоненте. Котлов на всех не хватает!

Молодой человек поник. Его лицо теперь выражало растерянность. Он отвернулся от меня, сгорбившись.

– Что же мне делать? – прошептал он. – Мне так надо… У меня такое положение!

Я даже не стал слушать его дальше. У всех свои беды, свои проблемы. Мне какое дело о них? Хотелось зверски курить, и, не выдержав, я достал сигару. Щелчком пальцев, поджигая ее, я с удовольствием выпустил в воздух облако дыма, распространяя вокруг такой родной запах серы и окалины. Молодой человек еще несколько раз порывался завести со мной разговор, опять выпрашивал, предлагал свою несчастную душонку в залог, но я его откровенно проигнорировал, лишь злорадно усмехаясь. Я даже не стал предлагать ему визитку моего одного знакомого, пресветлого, но такого занудного серафима. Тот в свое время слезно просил посодействовать ангельскому племени. Мол, план горит, Отец сердится. Путь в пустующие райские кущи тернист и непрост… Идти к совершенству всегда тяжело, пасть низ, поддаться греху куда как проще. Вот и идет человечество по самому простому пути – пути саморазрушения. Как же падки люди до порока! Особенно сейчас. Ветхозаветные Садом и Гоморра по сравнению с современным обществом монашеская обитель! Я невольно возвел очи к безоблачному небу. Неужели Отец, ты не предвидел это, создавая первых Адама и Еву? Ты на самом деле ожидал от них иного? Ответа с небес не последовало.

Ее величество Смерть

Старик умирал… Скорое окончание своего жизненного пути, он видел в глазах лечащего врача, в глазах молодых, вечно усталых фельдшеров «скорой помощи», вводившие ему ежедневно в иссохшие мышцы бесчисленное количество анальгетиков… Свою скорую смерть он видел и в глазах детей и любящей жены… Сглотнув, старик провел сухим языком по своим бескровным губам. «Сегодня, это случится сегодня ночью. Скорее всего, под утро, – решил он. – Скорее бы!» Глухая, надоедливая боль волной вновь окатила его тело. Стиснув зубы, старик привычно вступил в схватку с ней, привычно скоро обессилив и вновь впадая в забытье…

Старик очнулся глубокой ночью. Он осторожно перевернулся с боку на бок, привычно прислушиваясь к себе и сильно удивляясь тому, что боль покинула его. Во всем теле царила необычайная легкость. Старик довольно улыбнулся. Вот он долгожданный час! Еще немного и все кончится! Тени в изголовье его кровати зашевелились, и в глубоком мраке комнаты нарисовался мягко светящийся женский силуэт. «Нет, это не жена и никто из детей, – решил старик. – Молодая женщина» Женская фигура мягко и бесшумно подалась вперед и легко села на край его постели. Несмотря на мрак, старик очень хорошо разглядел лицо незнакомки. Неведомый, очень мягкий и теплый свет освещал женское лицо изнутри, да и вся фигура как бы светилась сама собой.

– Здравствуй, ваше величество! – прошептал старик. – Я ждал тебя!

Женщина улыбнулась. Взор ее оказался пронзительным и жестким, колючим, а вот улыбка у нее получилась доброй и понимающей.

– Ваше величество? Так меня еще никто не называл. Я привыкла, чтобы меня просто величали… И ты зови меня просто… Смерть, например.

Старик пожал плечами.

– Истинно так! Что может быть проще смерти? Но для меня ты спасительница, моя королева, та, что избавит меня… от боли.

– Я избавляю не только от боли. Я избавляю еще и от жизни.

– Да, конечно! Я готов! – старик был тверд. Смерти это понравилось. Мало кто так встречал ее. Многие не готовы были принять ее. Обвиняли ее в том, что она забирает многое, забирает, то, что ей не должно принадлежать. Мало кто знает, что на самом деле она приходит не что-то отбирать. Нет! Она лишь проводник. Она является и ведет туда, куда следует идти после конца жизненного пути. Никто из смертных не знает наименования и расположения тому месту, поэтому каждому из них нужен поводырь, который как слепца, поведет за руку во мрак, в темноту того, чей час пробил…

– Тебе страшно? – Смерть склонила свое прекрасное лицо к старику. Тот усмехнулся, с трудом разлепив покрытые тонкой корочкой губы.

– Нет, что Вы! Страха нет… давно нет! Как это будет, ваше Величество? Простите, но позвольте мне Вас так называть по-прежнему.

Смерти трудно было трудно признаться в том, что подобное обращение ей импонировало. Поэтому, прежде чем, сделать свое дело, она доверительно прошептала умирающему на ухо.

– Все просто! Я возьму тебя за руку, и мы пойдем с тобой вперед!

– И все? – удивился старик.

– Да.

– Тогда вот моя рука! – старик твердо поднял высохшую от болезни руку, так похожую на тонкую, птичью лапку. Смерть нежно взяла кисть старца в свою руку. И прежде чем, утянуть его, как обещала, во мрак, по ту сторону, она еще доверительно прошептала ему еще на ухо.

– Открою тебе еще тайну, мой друг… У всего есть две стороны. И там, куда я тебя поведу у меня другое имя. Там меня все зовут Рождением!

Невыносимая инфернальность небытия

Пространство вокруг давило своей бесконечностью… Боль, пробирающий до самых костей, холод и свет. Много света, еще больше раздирающей боли и леденящего душу холода. Все вокруг состояло из них. Все вокруг было ими…

Я падал вверх, меня бросало из стороны в сторону, мое тело было игрушкой в руках великих сил. Полноте, а у меня есть тело? И напрасно, мой разум пытался понять, что со мной, где я, куда я несусь с огромной скоростью. Или мне лишь кажется, что я двигаюсь куда-то? Как и то, что я обладаю телом? Пространство вокруг обманчиво. Оно бесконечно и одновременно конечно. Ему нет конца, и в то же время оно ничтожно, сосредоточено в некой локальной точке, размеры которой невыразимо малы…

Я знал, что это случится. Не рано или поздно – таких понятий здесь, в этом месте просто нет. Пространство и время – обман, их нет… Просто нет… Может так выглядит смерть? Может так и ощущается иной мир? Тот, что зовут загробным? Но нет, я не умер. Уверен в этом. В этом ничто я чужак, мой разум пытается опереться на знакомые понятия, получить хотя бы какой-нибудь ориентир, своеобразную точку отсчета. Пространство вокруг давило своей бесконечностью и он же поражало своей конечностью и ограниченностью…

Я здесь не один… Таких как я, чужаков, пришедших извне сюда много. Я чувствую их всех. Не могу пообщаться с ними, любой контакт обречен на провал, но знаю они рядом и они, также рады мне, рады любому новенькому. Может от того, что это вносит хоть какое-то разнообразие в наше существование… пребывание здесь, в этом ничто? Впрочем, и это слово «ничто» не подходит: разве может быть разнообразным «ничто»?

Что есть жизнь? А что есть смерть? Куда исчезает свет, когда гаснет лампочка? Откуда вообще берется свет? Что есть время? Что есть пустота? В чем смысл жизни? Что нас ждет после смерти? Вопросы, вопросы… Извечные, а оттого глупые вопросы… Но кроме вопросов присутствовали еще ощущения. Точнее попытки ощутить то, что ощутить невозможно. Разве можно ощутить пустоту? Боль и та, меня покинула. Боль… Не знал, что чувствовать боль, это так здорово! Я несомненная часть пространства вокруг, но почему такое впечатление, что мое я, такое чуждое этому месту вне времени и пространства?

Такое уже случалось. Так уже бывало. Или будет? Мой разум потерялся во временах. Тот чужак смешон! Из ниоткуда появилось нечто, считавшее, что оно представляет суть и явление. Может быть когда-то и где-то, например, в его мире так оно и было… Но не здесь. Не здесь… В том великом и бесконечном вакууме, в том ничто, где я оказался, нет различий между никем и ничем. Для всех нас застрявших здесь это все и ничего одновременно.

Я знал, что это случится, потому что это должно было случиться, потому что это случалось… Внезапно… или предсказуемо медленно – я не знаю, я запутался! Пусть будет внезапно… Неважно ведь как обозначить то, чему нет объяснения и названия, нет характеристики, нет признаков? Пусть будет внезапно… Внезапно изменилась структура нашей обители имя, которому ничто и нигде, появилось ощущение увеличения – сжатия, исказилось разрешение, изменилась гармония поляризации, напряженность поля, и я вновь ощутил очередное нечто… Еще один чужак. Как же много нас здесь!

Пространство вокруг давило своей бесконечностью. Боль, пробирающий до самых костей холод и свет. Много света, еще больше раздирающей боли и леденящего душу холода. Все вокруг состояло из них. Все вокруг было ими… Я падал вверх, меня бросало из стороны в сторону, мое тело было игрушкой в руках великих сил… Все это было! Все это будет! Колесо инфернального небытия сделало очередной оборот.

Эффект бабочки

«Небольшие различия в начальных условиях рождают огромные различия в конечном явлении… Предсказание становится невозможным»

А. Пуанкаре.

«Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже разлила. Так что заседание не состоится»

М. Булгаков «Мастер и Маргарита»

Тот, кого впоследствии станут звать Богом, сидел на огромном, серого цвета, с разводами валуне. Рядом с ним, играя камешками, бросая голыши то вниз по склону, то в воздух, ловя и снова подбрасывая вверх, сидел его лучший ученик. Перед ними простиралась бесконечная долина, горы, склоны которых поросли зелеными лесами, изгибаясь змеей, пролегла полноводная река. Сидящему на камне, подвластно было все… Он повелевал пространством и временем, он помнил и знал все. Даже то, что еще не случилось. Его ученику добиться подобных умений удастся еще не очень скоро… Может солнце, что повисло на их головами – молодая, горячая звезда, к тому времени успеет погаснуть. Но, что знает тысячелетие или даже миллион лет, для тех, кому суждено существовать вечность?

Тот, кого впоследствии станут звать Богом, искоса посмотрел на скучающего ученика и на мелкие камни, что то и дело летели вниз по склону.

– Знаешь, мой друг, – начал Бог. – Спустя всего пару десятков тысячелетий в этом мире возникнет человеческая цивилизация.

– Вот там!– Бог простер руку, указывая, где именно. – У этой многоводной реки расположится город, в котором будут жить миллионы людей.

Ученик, прищурив глаз, посмотрел на место возникновения будущей цивилизации.

– У людей, проживших в этом мире, будет интересное высказывание. Я, наверное, сделал бы его эпиграфом для нашего сегодняшнего урока.

Услышав про урок, ученик дисциплинированно перестал играться. Видя, что его учитель задумался, погрузившись в свои мысли, осмелился спросить.

– Отец! Что это за высказывание?

Бог встрепенулся, обернувшись к ученику, который в определенном смысле являлся к тому же еще и его сыном.

– Какое? «Даже такая мелочь, как взмах крыла бабочки, может, в конце концов, стать причиной тайфуна на другом конце света»

– Эта мысль принадлежит смертным этого мира? – задумчиво произнес ученик. – Даже они рано или поздно поймут, насколько сложна созданная тобой Вселенная. Сложная и непредсказуемая.