Ведун

Туманный Альбион скрылся в ночи, и кто знает, надолго ли? И как сложится судьба Билла на африканском континенте, известно одному Господу Богу.

Обогнув Европу и Африку с запада, парусная яхта с единственным пассажиром на борту, не считая экипажа и охраны, через три недели причалила в бухте порта Кейптауна. Здесь, в укромном месте, вдали от посторонних глаз, яхта бросила якорь на трое суток.

Пополнили запас овощей и фруктов, пресной воды, произвели мелкий ремонт судна. Во время вынужденной стоянки Стоун пожелал осмотреть город Кейптаун и отдохнуть в гостинице, так как постоянно страдал, хотя и незначительно, от морской болезни. Возражений не последовало, хотя Стоун почему-то был убеждён, что получит отказ. Видимо, принципиальное заявление Стоуна о своих свободах оказало некоторое влияние.

Далее их путь проходил по южной оконечности ЮАР. Обогнув таким образом республику, они вышли в Индийский океан. Наконец, успешно выполнив свою миссию, команда парусника пришвартовалась в гавани порта Дурбан.

Весь путь морского путешествия погода сопутствовала безопасному продвижению яхты к цели, и никакие приключения не омрачали приятного путешествия в тёплых водах Атлантики.

Во время следования к месту назначения Стоун работал над созданием оборудования, механизмов и приборов, последовательно объединяя всё в замкнутую линию, способную произвести преобразования его идеи. Иногда, чувствуя усталость, он предавался любимому занятию – рыбалке. Это увлечение было, пожалуй, самой страстной утехой в его жизни.

Отдых после утомительной работы, сам по себе, истинное наслаждение, и Стоун по мере возможности не отказывал себе в этом. Он доподлинно знал: уставший организм не способен удовлетворить твоих запросов. Эта страсть подогревалась постоянной удачей крупного улова. Океан после войны был переполнен рыбными запасами.

Секретность, с какой сопровождала его охрана, да и эскорты полиции наводили Билла на неприятные размышления, и он терялся в догадках о причинах столь пристального внимания к его персоне.

Так или иначе, но операция по переезду с гавани до базы проходила за полночь, и улицы были почти безлюдны, и инцидентов в принципе не могло быть. Смешно думать, что мистер Стоун представлял какой-то интерес для местных заговорщиков или тем более иностранной разведки!

Лаборатория располагалась в катакомбах древних выработок или промоинах подземных рек. Стены гротов были укреплены мощными железобетонными блоками и напоминали крепостные укрепления оборонительных сооружений, способных выдержать атомное нападение.

Отдельные природные фрагменты, наплывы сталактитов и сталагмитов нарочно были оставлены в интерьере, видимо с целью подчеркнуть понимание красоты, а также слияние человека с природой. В проглядывающих слоях антропогена, или четвертичного периода, Стоун заметил ближайшую часть геологического наследия к нашему времени.

Сохранившие горные рельефы, остатки ископаемых организмов и минералы, палеогеографические объекты древней суши, следы ледниковой деятельности, озёрные отложения в них выказывались ему немыми памятниками археологической культуры.

Повсюду виднелись толстые герметически закрывающиеся двери. Что скрывалось за ними – оставалось загадкой. Центральный въезд был зигзагообразен и прерывался стометровыми тоннелями с мощными стальными воротами с изолированными приспособлениями как для газа, так и для воды.

Вся эта система больше напоминала военизированную базу со своей автономной системой жизнеобеспечения работающих на ней людей. Для лаборатории отводилось несколько удобных помещений, полностью меблированных необходимой утварью.

Из лаборатории на поверхность земли вёл лифт, не менее ста метров высотой. И там, на площади, приблизительно в полгектара, в отвесных скалах, был вмонтирован уютный домик с цветочными клумбами, деревьями и кустарниками и отдельно оборудованной площадкой для вертолёта.

Всё здесь было учтено для плодотворной работы и внутренней разрядки нервной системы утомлённого человека.

В процессе первых же дней работы выяснилось, что Стоун никчёмный чертёжник. По его чертежам выполнить заказы изготовления оборудования производственники затруднялись и в конечном итоге отказались это делать. В связи с этими обстоятельствами в распоряжение Стоуна прислали троих специалистов – конструкторов, чертёжников.

– Майкл Картер, старший конструктор группы, – представился коренастый мужчина, приблизительно сорокалетнего возраста, с большой плешью на голове, и глазами, взирающими исподлобья на собеседника с постоянным напряжением карьериста. В них чувствовалась готовность выполнить любое поручение. Его фигура отчётливо выдавала в нём фельдфебеля.

– Я Марианна Вернер – дизайнер промышленного оборудования. Рада буду вам быть полезной, сэр, – спокойно, ровным голосом, глядя широко открытыми глазами в лицо Стоуна, отрекомендовалась женщина. Весь облик её свидетельствовал о её таланте, который постоянно зрел и вот только сейчас, прямо в присутствии Стоуна, готов был раскрыться в полную силу!

На вид ей было не более тридцати лет. Довольно приятной наружности, глаза серые, с тенью задумчивой грусти, волосы густые, каштановые, рост средний, где-то метр шестьдесят восемь, пропорционального телосложения. По всему чувствовались в её характере целеустремлённость, уравновешенность и покорность судьбе, с некоторыми поправками на обстоятельства с её, разумеется, стороны.

И в конце церемонии перед Стоуном предстала совсем юная Андромеда Варум. Ей, видимо, не было и двадцати трёх лет. Блондинка, в глазах постоянно светился намёк на улыбку и ожидание чего-то нового, неведанного ей.

«Видимо, подсадная утка. – предположил Билл. – Хотят нацепить на крючок». Учитывая свой горький опыт, Билл Стоун внешне руководствовался библейскими заповедями, любовью к ближнему, но в душе оставался скептиком к любой религии и был далёк проявлять свои чувства к своим врагам, которые были далеки к его насущным будням.

После такого качественного усиления команды специалистами Стоуну была дана возможность больше работать головой, давать цифровые выкладки и делать грубые зарисовки, которые немедленно превращались в идеальные чертежи и отправлялись заказчику. Давнишняя мечта Билла, эта сладостная цель, начинала превращаться в реалии.

Когда прибыло изготовленное оборудование, вскрылись яркие и несуразные недостатки. Они воспринимались Стоуном почти с восторгом, потому что показывали его заблуждения и открывали новые пути к совершенству цели.

Идея, плод его воображения, обогащалась за счёт ошибок и сужалась по мере их исправлений. Всякое изобретение должно пройти через силовой тест, который придаст ему статус аксиомы.

Молодой учёный затребовал двух инженеров-механиков, мастеров, как говорят, золотые руки, для подгонки оборудования на месте. На самом деле Стоуну нежелательно было мнение о нём с отрицательной стороны; благодаря этим специалистам он исправлял свои ошибки.

Билл Стоун постоянно был одинок, даже в работе, и страдал от этого больше всего, потому что замкнутость гнетёт сомнениями и неразделённостью. Опасения быть преданным шпионами, которые, по его глубокому убеждению, окружали его со всех сторон, заставляли его замыкаться в себе и быть сдержанным во время разговоров на любую тему. Он был талантлив, но далеко не совершенен. В его сознании копилось нечто взрывоопасное. Он это чувствовал незримо и постоянно и боялся этого. В чём оно выражалось, он не знал, но догадывался, что выльется это во что-то немыслимое!

Результатов в первых опытах никаких не было. Но Билл не отчаивался: отсутствие результата – это тот же результат. Он продумывал возможные варианты, усложнял оборудование и отбраковывал то, что явно говорило о его ошибочности и напрямую свидетельствовало о правильности избранной цели.

Прошло только три месяца, со стороны мистера Ральфа Кауфмана ни нареканий, ни намёков на просчёты не было. О его, Стоуне, пребывании здесь он вроде бы забыл. Хотя косвенная забота постоянно напоминала о его существовании. В этом плане Билл пребывал в своих мыслях в благодушии в отношении шефа. Тем более работа по загромождению площадей лаборатории хорошо видна, а сроки окончания далеки. Он убеждён был, что информаторы освещают подробно его бескомпромиссную работу, которая не вызывала, судя по реакции, нареканий со стороны руководства.

И слава богу, своим вмешательством не нарушают ритма продвижения заданного режима. По мере накопления отрицательных результатов в практическом плане уже готовых к работе отдельных узлов к пуску сознание да и вся нервная система Билла Стоуна стало напрягаться, он становился раздражительным и малопродуктивным. Требовался краткосрочный отдых.

Вмешательство Хорста Герке – слуги, организовавшим выезд на уик-энд автобусом к морю Биллу вместе с конструкторами, поварами, прислугой, телохранителями и всем необходимым для беззаботного отдыха, внесло живительную струю в настроение и состояние острейшего психологического накала всем работникам. Хорст действовал в своих распоряжениях по прямой команде вездесущего Кауфмана.

Отдых проходил в живописном уголке на берегу Индийского океана в собственных владениях Ральфа Кауфмана. Его трёхэтажная вилла, напоминающая своими очертаниями средневековый замок, была выстроена на выступе скалы прямо над отвесным обрывом, куда непосредственно прямо в море ниспадал совсем маленький водопад. Порывы ветра распыляли струи водопада на мелкие брызги, образуя искрящие радуги и приятную свежесть от влажных скал.

На лифте из замка гости спускались к основанию скалы, где в небольшой живописной бухте стояла яхта. Вся береговая линия и дно сверкали на жарком солнце белоснежным песком. Вдоль берега росли величественные пальмы, синими цветами цвели огромные жакаранды и разнообразные цветущие кустарники, по которым порхали пёстрые птицы, поражая своими чудесными трелями гостей. Захватывало дух от всего этого великолепия, и в душу закрадывалась лёгкая зависть. Все люди смотрят на мир по-разному. Даже ничтожнейший голодный нищий видит всё по-своему, совсем не то что сытый.

Чтобы спать спокойно, Билл никому не завидовал, к женщинам относился, с некоторых пор, равнодушно, с определённой опаской, и поэтому, чтобы отвлечь своё внимание от соблазна, был постоянно занят только своим делом. В конце концов, Билл Стоун относил себя к виду самцов, и нет-нет да и тронет его чистую душу случайный или специальный ракурс соблазнительницы слабого пола, намекая ему тем самым об упущенных возможностях.

За время чудовищной несправедливости, заставившей пережить немыслимые унижения, голод и нищету, он смирился и в оправдание держал в голове мысль, что всё во взаимоотношениях между людьми относительно и смерть в конце пути уравняет всех. Есть у человека с рождения еле уловимые черты Бога, но больше всё-таки от дьявола, и только жизнь определит, какой дорогой он пойдёт в дальнейшем. Многие выбирают середину, но большинство склоняются к дьяволу – он милосерднее. Только целеустремлённые люди идут к своей цели невзирая ни на что. Таков был и Билл Стоун.

Первый день Стоун по привычке продолжал истреблять свой мозговой потенциал на проблемы своей работы. Заметив это, Хорст насильно, под предлогом тайны морского дна, увлёк его к заливу, где они облачились в акваланги и погрузились в прибрежные мели, чтобы таким образом отвлечь учёного от мыслей, постоянно отягчающих его сознание.

Подводный мир поразил Билла своей красотой. Его любопытство и здесь не оставило его равнодушным. В камнях он заметил разноцветные камешки и стал разглядывать их. Вскоре он набрал целую сумочку, висевшую у него на боку, приготовленную для сбора рыбы, убитой острогой. Убийство рыбы почему-то не вызвало у него особого интереса, что разочаровало Хорста. Зато цветные камешки так увлекли молодого человека, что он был поглощён ими полностью и основательно. Он почему-то предположил, что имеет дело с полудрагоценными камнями, обосновывая свои домыслы близостью острова Мадагаскар.

Трое суток для Стоуна пролетели стремительно и незаметно. Он расслабился, укрепил свои нервные клетки, получил заряд энергии и оптимизма.

Учитывая этот положительный опыт, Кауфман постановил: через каждые две недели предоставлять отдых у моря работникам фирмы по ремонту бытовой техники.

Билл так втянулся в напряжённый график работ, хотя был сам инициатором этого ажиотажа, что иногда путался в счёте дней или времени суток. Он торопился достичь хоть каких-то результатов. А результаты были таковы, что за полгода напряжённого труда порадовать успехами Стоуна они никак не могли. Была изобретена очень экономичная малоформатная микроволновая печь. Сопоставив данные, Билл без сожаления передал права на использование изобретения в промышленных целях фирме.

Ответа на столь дорогой подарок фирме со стороны Билла Стоуна от Кауфмана не последовало. Хотя, умей он по-хозяйски распорядиться, смог бы покрыть все расходы на разработки, да ещё и получить известность с выпуском нового товарного бренда.

Не будь мистер Стоун в глубокой изоляции от внешнего мира, возможно, он бы знал о судьбе своей разработки и успехах других изобретателей в этом направлении.

Уже на следующий день, возвратившись из уик-энда, в свободное время Билл засел в библиотеке замка Кауфмана с книгами по геологии. В этой области знаний у него зияли большие пробелы. Первое знакомство с миром природных самоцветов навело на мысль, что волею случая он натолкнулся на залежи полудрагоценных камней. В его находках преобладали сапфиры и изумруды. Встречались и другие полудрагоценные камни, правда очень мелкие, обломки кораллов, лазурит, сердолик, турмалин, селенит и другие, в которых он пока не разобрался. Большая часть собранной им коллекции не представляла никакой ценности, это была обыкновенная галька с вкраплениями различных примесей.

Это открытие он не стал афишировать и на вопрос слуги Хорста ответил, что в свободное время собирается изготовить мозаичное панно из многоцветных камешков. Чтобы придать правдивость сказанному, изготовил деревянную основу, на которой раскладывал свои находки.

В процессе событий последнего времени Билл физически окреп и стал чувствовать себя настолько уверенно в своих изысканиях, что стал видеть своё детище чуть ли не материализованным. Опираясь на пройденный опыт, отбраковывая всё ненужное, которое и являлось пагубным тормозом в прохождении процесса, он выстроил стройную систему, способную успешно завершить начатое дело.

Идея заключалась в следующем. Необходимо создать в специально разработанном баллоне, в котором располагается биологический объект, космический вакуум и одновременно направленным импульсом расслабить до нуля электронное сцепление между клетками организма, и, удерживая на месте, сжать в плотное ядро, и удерживать в таком состоянии заданное по программе время.

Всю эту программу Стоун разработал теоретически и уже успел осуществить практически. Подопытными, на текущий период, уже были кролики. В связи с этим возникли затруднения, сводящие все усилия к нулю! Каким образом сжатый шар биологического вещества до размеров макового зерна перенести в крошечную капсулу и удерживать там неограниченное время без энергоснабжения?

«Если столь малые токи управляют всем биологическим органом в процессе всей жизнедеятельности, то почему бы не позволить им и дальше продолжить свою продуктивную работу?» Изучая природные магнитные токи, Билл обратил внимание на идентичность завихрений в биологическом организме и магнитных полей внешних токов. Так называемая аура и есть спасительная рубашка целостности и сохранности организма. Эта догма и послужила отправной точкой для дальнейших разработок проекта.

Разрешив очередную дилемму, мистер Стоун нашёл оптимальный вариант хранения биологического материала в крошечных контейнерах без энергозатрат. Что весьма похвально, в духе благопристойности, учитывая бережное отношение к экологии и экономическим затратам энергоресурсов будущего.

Когда он успешно завершил исследования по разложению клеток живой материи на элементарные частицы, настало время возродить объект в первоначальное состояние. Но эта, казалось бы, само собой разумеющая операция, не представляющая никакой сложности, вдруг затормозилась. Воскресить объект Биллу пока не удаётся. Проект остановился в самый неподходящий момент на средине своего пути.

Зная, что друзей и единомышленников среди сотрудников или обслуживающего персонала у него нет, он решил не афишировать стадию готовности проекта. Очередной рабочий день он начал экспериментировать с восстановлением объекта в первоначальное состояние со всей тщательностью и вниманием ко всем деталям проводимых опытов.

Билл надеялся, что по завершении пробы при обратном проведении действий в начальной камере должен будет находиться живой и здоровый кролик. В очередной раз мистера Стоуна постигло суровое разочарование. Работали все без исключения, согласно разработанным инструкциям, выверено и со всей ответственностью. Действие по восстановлению подопытного кролика в обратном порядке было продумано до мелочей, с соблюдением всех предосторожностей. Вопреки всему, когда барокамера была осторожно открыта, из её внутренности с шумом и свистом вырвался зловонный поток воздуха сгоревшего кролика.

Как всегда, в таких неадекватных случаях Билл Стоун сам лично проверил всю цепочку действий. Измерили по всей линии приборные показатели и сравнили с расчётными данными. Проверили стерильность установки. Все данные свидетельствовали об ошибке внешних влияний.

На ум приходит самый простой вопрос: «Почему сгорел кролик?» Ответов видимо-невидимо, но отзыв должен быть один, или даже много, но готовые в корне исправить неполадки.

В тот день настала пора отправиться всем коллективом на уик-энд. Уставший и обессиленный, Стоун без сожаления оставил логово пещерного человека, чтобы пополнить нервную систему живительными силами матушки-природы.

Ему не пришлось сосредотачивать своё внимание над тем, чем заняться на отдыхе. Акваланг и океан – всё, что волновало его после любимого занятия на работе. Эти два сочетания, дополняя друг друга, составляли последнее время весь смысл его деятельности. На сей раз Стоун детально стал изучать прибрежный ландшафт и обнаружил, что полудрагоценные россыпи камней находятся в расщелине, образовавшейся в ходе давнего геологического разлома. Спуститься ниже Билл не смог ввиду несовершенства примитивного акваланга, пришлось довольствоваться прибрежной зоной в районе пятиметровой глубины.

Но, несмотря на все неудобства, Стоун, визуально и применяя раскопки, добыл целую пригоршню камней.

Хорст Герке неотступно следовал за своим подопечным и от нечего делать старался помочь в сборе разноцветных камешков. Покидая прибрежную океанскую линию, мистер Стоун задумал в личное время изобрести более надёжный акваланг и заказать изготовить пару комплектов в мастерских Ральфа Кауфмана за свои заработанные деньги.

Работа с данными несовершенными аквалангами слишком утомляет, поэтому погружения чередуются с отдыхом на пляже. В очередной момент данной процедуры к месту, где отдыхал Билл, тихо подошла Марианна Вернер и застенчиво спросила:

– Мистер Стоун, простите меня за назойливость, но я опасаюсь за ваше здоровье. Вы можете сгореть на солнце, даже не оставив о себе памяти.

– А что вы предлагаете, мисс Вернер?

– Я могу предложить вам мазь от загара и широкополую шляпу от солнца.

– Удобно ли это для вас, мисс Марианна? – смягчился над бедной женщиной Стоун.

– Ничего неудобного, мистер Стоун, здесь нет. Нам всем будет неудобно, если вы заболеете. Всё производство тогда встанет и мы окажемся безработными!

– Только поэтому-то?

– А на иное, мистер Стоун, рассчитывать мне не приходится, – понизив голос, почти шёпотом, ответила женщина и как-то смущённо отвела глаза.

Тело у молодого учёного было стройное, но без спортивных украшений, если сказать проще – спортом он никогда не увлекался. Волосы на голове и груди слегка отливались медным отливом. На груди и плечах его, а также и на лице, возле носа, виднелись отчётливые веснушки. Типичный янки. Впрочем, эти атрибуты никогда не смущали его.

Билл внимательно посмотрел на неё, обдумывая какую-то свою, почти забытую где-то в юности, историю, а может, просто случай, и, кивнув головой, ответил:

– Только, мадам, без вашей помощи мне с этим делом не справиться.

– Я думаю, вдвоём мы с вами одолеем всё, и даже больше.

Она села совсем рядом и стала осторожно намазывать мазь на его горячую спину и ласковыми прикосновениями своих рук втирать в кожу. Чувства блаженства переполняли всё более возбуждаемую душу Стоуна. Потребность любить – основа жизни. Эти чувства заложены в сознание каждого биологического существа. Они обуславливаются обоюдным служением друг другу ради удовольствия и проявления чувств взаимной симпатии, в надежде на более тесное сближение и намерение продления рода…

Её нежные руки будоражили потаённые чувства недозволенного. Когда спина, плечи и ноги были смазаны кремом от загара, она попросила мистера Стоуна повернуться на спину. Он категорически воспрепятствовал этому, ссылаясь, что впереди своё тело он обработает сам. Она поняла его чувства и, оставив крем и широкополую шляпу, встала и, уходя, промолвила:

– Если я вам понадоблюсь, мистер Стоун, я буду рада оказать вам любую услугу.

А он долго ещё лежал на горячем песке, обуреваемый неизвестными страстями, и никак не мог прийти в нормальное состояние. Билл Стоун так долго был одинок, чувства его так глубоко законсервировались и огрубели, что вспыхнувшие вдруг непонятные эмоции показались дурным предчувствием. Его трансцендентное бытие вдруг обнажилось с такой силой и ясностью, что он, уткнувшись в песок, зарыдал, почувствовав себя одиноким и настолько несчастным, что даже жить дальше не захотелось! Он неосознанно мучился и страдал мыслью о невозможности совместного проживания именно почему-то с Марианной Вернер, учитывая свою неопытность в интимных делах. Его бросало в дрожь, он покрывался потом от одного только представления от чувств прикосновения к её телу. Так как он был учёный, в его сознании вырисовывались чёткие изображения интимной жизни, иллюзорная слабость от половой близости и нежнейших прикосновений его рук к запретным частям её божественного тела и неописуемое счастье сладостных минут обаяния.

«А что мешает изменить мне весь свой стиль жизни, мышление и привычки?»

Он порывисто сел и, облокотившись на колени, глубоко задумался. Пока Стоун пребывал до сих пор в состоянии обусловленности, его сознание не может так легко и в короткие сроки перестроиться на изменение своей размеренной и выверенной программы бытия. Иллюзорная смена привычного уклада жизни могла кардинально поменять в худшую сторону его мышление и весь распорядок. Сумятица в голове больше всего страшила Билла.

Возвратившись после трёхдневных каникул в лабораторию, мистер Стоун вновь сосредоточил самое пристальное своё внимание на восстановлении биологического объекта в первоначальное состояние.

Дни шли, а дело стояло на месте неразрешённым. И самое главное, что голова не находила путей решения проблемы. Было перепробовано всё возможное, но результат не отзывался.

«Почему кролики сгорают, превращаясь в уголь? Ну хотя бы поджаривались до румяной корочки. Наверно, нужно снизить температуру», – подумал машинально Билл.

Глупое и одновременно ничтожно-жалкое явление человека состоит в том, что он сам себя загоняет в тупиковое состояние, откуда выбраться самостоятельно очень трудно.

В такие моменты, когда давление падает, воля ослаблена до предела и голова гудит от пустоты, Стоун предпочитал забиться куда-либо в тёмный угол и побыть там полностью расслабленным, в одиночестве, пока не почувствует просветление в своём сознании.

Большие напольные часы отбили ровно шестнадцать. Билл машинально направился в дальний угол, где не было освещения, отсутствовало какое-либо оборудование, пахло сыростью, и ощущался приятный прохладный оазис. Как обычно, в подобных ситуациях он садился на выступ сталактита и обдумывал очередные проблемы.

Только на сей раз он прижался лицом к холодной породе кристалла и стал как бы частью фрагмента природного изваяния.

Чувствуя болезненное состояние мистера Стоуна и видя его подавленное настроение, Марианна Вернер на свой страх последовала за шефом в надежде оказать ему какую-либо помощь в случае необходимости. Она была в пяти шагах от Стоуна, когда увидела, что он как бы вдавливается в массив, проваливаясь в образовавшуюся пустоту. Она нисколько не испугалась и смело шагнула вслед исчезнувшему молодому учёному.

Стоун ничего не почувствовал, оказавшись в незнакомой среде, провалившись сквозь стену. Событие произошло столь стремительно, что времени для испуга не хватило. Билл не успел выпрямиться и едва ли не упал. Прилагая усилие, он сделал шаг вперёд и, уравновесив тело, остановился.