Тайна горного озера

Рассказ возбужденного купца-китайца поначалу показался невероятным:

– Ночью кто-то проник в кумирню, опрокинул труп покойника, выворотил несколько статуй святых, стоявших в помещении для совершения ритуальных церемоний.

Чекист подтвердил:

– Никогда подобного небывало!

Но прикинув причины и следствия комкор понял, что святотатство, так или иначе, могло быть связаным именно с приездом его отряда.

Тут же в окружении гомонящей толпы растревоженных людей сам Джа-лама, вместе с комкором отправились в кумирню.

Где, так и не успел побывать Щетинкин вчера, услышав запрет на несвоевременный визит от здешнего владыки.

…Вход в храм был со двора, ограниченного с двух сторон рядами фанз, с третьей – своеобразными воротами с изображением дракона и другими символическими рисунками.

Внутри же все напоминало о погроме – усопшего хотя и успели вынести, а вот грубые, высеченные мз кедра, статуи лежали вповалку.

Щетинкин заметил, что кое-какие из них расщеплены ударами сабли.

Ее же следы носили и обезображенные рисунки на стенах.

– А где золотой божок? Я его здесь еще в прошлом году видел? – в упор спросил у Джа-ламы комкор.

– Вы имеете ввиду «танцующего Будду»? – не моргнув глазом, перёспросил тот. – Вот его-то ночью и украли!

При этом правитель просил не волноваться насчет самой пропажи.

По его словам выходило, что божек вовсе не редкость:

– Таких полным-полно повсюду.

Тем более, что и изготовлен, якобы, из бронзы:

– Только начищен был до золотого блеска служителями кумирни.

Это обстоятельство теперь можно было проверить только получив предмет разговора обратно.

Однако сам Петр Ефимович не забыл, с каким пиитетом ему всего год назад показывали реликвию, называя ее священной.

– И вот она пропала.

В аккурат перед его возвращением в Кобдо. И эта пропажа артифакта могла сильно усугубить ситуацию в регионе.

Только Джа-лама стоял на своем:

– В этом проблемы нет. Главное, что варвары потревожили покой мертвого.

Полдня ушло на выяснение всех обстоятельств ночного происшествия.

Но время не оказалось потраченным зря.

Щетинкину доложили, что на рассвете из Кобдо выехало несколько верховых.

– В погоню! – уточнив направление их движения, скомандовал Щетинкин.

На этот раз ему вроде бы повезло больше, чем тогда, когда от него ускользнул «золотой обоз» Оссендовского.

К вечеру на тропе, ведущей в Ургу, настигли нескольких верховых.

Но обыск навел на всех лишь уныние:

– Золотого божка у мнимых похитителей не было.

– Отправляемся назад, – решил Петр Ефимович. – Весь город перероем, но «Танцующего Будду» найдем!

Однако Джа-лама оказался гораздо проворнее недавних «дорогих гостей».

Встретил их назавтра еще на дороге, тогда совсем недалеко отряду Щетинкина оставалось до Кобдо.

– Что случилось? – после приветствия спросил его комкор.

– Можно наедине сказать несколько слов? – строго, без тени, обычной в подобных случаях, «гостевой» улыбки ответил старый правитель.

Петр Ефимович возражать не стал:

– Отчего бы и нет.

Отъехали в сторону от сопровождающих – того и другого.

После чего Джа-лама без обиняков выдохнул мучавший его вопрос:

– Как могло случиться, что Будда оказался в той комнате, где Вы ночевали?

– Так его нашли? – обрадовался Щетинкин.

– Да, когда убирали после Вас в гостевом помещении!

– И где же он сейчас?

– Вернули в кумирню.

Тут же, отвечая на посыпавшийся от русского командира буквально град вопросов, Джа-лама поведал историю появления в Богдо этой святыни.

Оказывается, много месяцев назад, еще во время революционных событий в Урге, оттуда проследовал большой караван в Россию.

К несчастью, на животных напал мор, а в Кобдо тогда не было достаточного количества сменных лошадей.

Джа-лама, а он был в сопровождении сравнительно малочисленной, по сравнению с казаками, охраны, не мог диктовать свои условия.

Путники просто не позволили таможенникам осмотреть поклажу.

Зато один из руководителей обоза – старый знакомый Джа-ламы по прошлым встречам, предложил выгодную сделку:

– Найти лошадей в обмен на золотое изображение «Танцующего Будды».

Говоря об этом, Джа-лама не стал скрывать:

– Мы не могли отказаться от такого предложения, сулившего обретение городом настоящей святыни еще со времен Чингисхана!

Будто забыв о своей недавней азиатской хитрости.

Когда пытался принизить значение божка и скрыть тяжесть потери от республиканского правительства.

– Горожане согласились на обмен, уступив даже собственных лошадей, – продолжил он повествование.

И вот надо же- произошла первая попытка похитить святыню, негодовал руководитель местных революционных властей. – Да еще все обвинения ложатся на приехавшего русского начальника.

– Я Вам верю, дорогой «Железный батыр», – закончил свой рассказ Джа-лама. – А вот за всех ли своих бойцов Вы сами поручитесь?

– Действительно, – после долгого раздумья протянул Щетинкин. – Без предателя тут явно не обошлось.

…В Кобдо, где уже успел вызвать один – и самый настоящий переполох, он решил пока не возвращаться.

Оставив на потом и более близкое знакомство с божком.

Тем более, что выяснил основное:

– Это был первый настоящий след золотого обоза, отправленного, как известно, бароном Унгерном со своим ближайшим приспешником – польским авантюристом и искателем преключений Фердинандом Оссендовским.

Простившись с Джа-ламой, Петр Ефимович велел повернуть лошадей и продолжать путь в Ургу.

Верно сообразив:

– Все нити произошедшего находятся именно там.

В близости же успешного окончания поисков алмазов диктатора он уже не сомневался. Ведь доверенный человек барона – беспорточный голодранец Фердинанд Оссендовский мог сорить только чужим золотом:

– Имевшимся тогда у него в неограниченных количествах.

А именно – добычей из сокровищницы Монгольской столицы.

Щетинкин не мог не радоваться первой удаче в своих долгих поисках:

– Как ни хитер враг, но дал он промашку. Оставил дорогой след в одной из двух кумирен города Кобдо.

И в дальнейшем следовало ожидать нечто подобное.

Главное:

– Стало понятно направление движения обоза.

В штабе Государственной Военной охраны скорый приезд инструктора Щетинкина вобщем-то прошел незамеченным.

Да и мало кто привык все свои дела заканчивать без проволочек.

И все бы ничего, но гору новых забот взвалил на себя Петр Ефимович. Среди которых следовало сначало решить главную:

– Выйти на след «доброжелателя», подкинувшего ему в Кобдо золотую статуэтку «Танцующего Будды». Явно, чтобы опорочить в глазах местного населения и навсегда зпкрыть доступ в город «Железному батыру».

Но тут последовал вызов к самому всесильному Балландоржу – начальнику Государственной внутренней охраны, исполнявшей в республике ту же зловещую и важную роль, какую на родине Петра Ефимовича отводили чрезвычайной комиссии – ЧК.

В его приемной ожидало своей очереди немало посетителей – как военных, так и штатских.

И не только местных чиновников, но и дипломатов из разных посольств и консульств, понимавших истиную иерархию во властных структурах молодого государства.

Поэтому комкор, привыкший к строгой пунктуальности, когда настал срок, не приминул заметить порученцу начальника строгого учреждения:

– Меня вызвали точно на это время. Долго ли еще ждать?

Тот с усмешкой глянул на рубиновые ромбы в петлицах гимнастерки рассерженного командира:

– Ждите сколько потребуется!

Такой поворот, дел, судя по всему, не сулил Щетинкину ничего хорошего.

И верно.

Когда, наконец, Балландорж соизволил принять инспектора Госвоенохраны, солнце за окнами дворца правительства уже клонилось за горизонт.

Вспыхнули ярким светом электрические лампочки – новшество, внесенное революцией в бывшие аппартаменты бывшего же властителя поднебесной страны – Богдо-гэгэна.

– Так это Вы и будете – комкор Щетинкин? – не отвечая на приветствие, через переводчика спросил местный «Железный Феликс». – Прошу доложить, что Вы там натворили в Кобдо?

– Что значит, натворил? – хотел возмутиться Петр Ефимович, но вовремя прикусил язык.

Он теперь прекрасно понимал:

– Не следовало бы сейчас вступать в пререкания с членом правительства.

Тем более, что имелся более верный способ добиться своего:

– За разговором прояснить обстановку.

Узнать, что за компромат имеется у того? И откуда поступил?

Потому ответил с наигранным удивлением быстрой осведомленности собеседника итогами его инспекторской поездки на границу:

– Вы имеете в виду инцидент в кумире с покойным китайским купцом? – как ни в чем не бывало, словно речь шла о деле вполне обыденном, спросил комкор.

– Вот именно! – напыщенно бросил Балландорж. – Не мне Вас учить, как нужно вести себя в чужой стране.

Он поднялся из своего кресла за большим письменным столом:

– Да и не мешало бы объясниться на счет кражи золотой реликвии.

Петр Ефимович ничего скрывать не стал.

Рассказал все то, что и без того могло быть уже известным хозяину кабинета от его «человека», а может быть и не одного, засланных в ближайшее окружение советского специалиста по охране пограничных рубежей.

Но теперь выручило Щетинкина и утверждение Джа-ламы о мнимой «бросовости» похищенного, было, божка. Попытку кражи которого приписали инспектору.

– Зачем бы мне нужен был такой бронзовый сувенир. Просто хотел проверить его принадлежность к «золотому обозу» Унгерна. Но, получилось, что ошибался.

Петр Ефимович призвал на помощь и возможное свидетельство «первоисточника».

– Вы можете сами обо всем узнать у товарища Джа-ламы.

В конце трудного для русского командира разговора, Балландорж словно черту подвел:.

– Придется вынести решение о Вашем, гражданин Щетинкин, пребывании в Монголии на заседание Высшего Государственного Совета.

Вот тогда и смекнул Петр Щетинкин откуда ветер дует:

– А не разыгран ли весь этот спектакль исключительно ради того, чтобы меня отстранить от поисков пропавшей казны Унгерна?

В коридорах бывшего дворца Богдо-гэгэна, вмещавшего сейчас практически все правительственные учреждения республики, можно было встретить кого угодно.

И ничему так не удивился бы инспектор госвоенохраны, чем разговору с еще одним посвященным в секреты – со столкнувшимся с ним лицом к лицу Данзаном:

– О, кого я вижу – «Железный батыр», – расплылся тот в слащавой улыбке. – Как дела?

– Лучше некуда, – хмуро, не собираясь ни с кем более делиться своими проблемами, буркнул Щетннкин.

– Да уж. Да уж. Не повезло Вам в эту поездку. Ну да ничего, вернетесь на Родину, все и уладится, – со скрытой насмешкой откликнулся министр финансов на неприветливость комкора. – Всего хорошего.

Пожал руку и пошел вкрадчивыми шагами по, устланному красной ковровой дорожкой, коридору.

Странная осведомленность неожиданного собеседника вдвойне насторожила Петра Ефимовича:

– Откуда он мог знать и тот об итогах его встречи с Балландоржем?

Волновало и другое:

– Кто поведал ему о происшедшем в инспекционной поездке в самую отдаленную часть республики?

Так, размышляя о насущных проблемах, Щетинкин отправился во свояси…

Вопросы, один загадочнее другого, роем вились в голове комкора.

И лишь вернувшись к себе в часть и обдумав все с ним происшедшее, он неожиданно успокоился.

Более того, по всему выходило:

– Теперь очень многое можно будет понять, узнав именно разгадку секрета странной министерской осведомленности.

…И день, и другой не выходил он из-за стола, склонившись над рукописью, делая записи в тетради, куда заносились подробности поиска «золотого обоза».

Даже неразлучному с ним в последнее время Тогону Удвалу запретил его беспокоить:

– Получи на меня сухой паек. Обойдусь без горячего. Только не мешай! Оставь одного!

Однако, во вторую ночь снова ушла «на нет» эта показная строгость.

Даже разрешил, заглянувшему к нему заполночь ординарцу:

– Заночевать у него в комнате:

– Что пойдешь в такую темень в казарму? Брось вон в угол шинель да спи!

Напряженность этих дней, когда, готовясь к своей отправке из Монголии, каждую минуту использовал ради главного дела, сказалось под утро.

Как ни крепился, но задремал.

Правда, не надолго.

Помогла привычка контролировать себя даже во сне. Вовремя выручившая старого солдата.

Тогон Удвал, убедившись, что командир спит, крадучись подошел к столу и начал быстро перелистывать листы с записями, ища в них самое важное.

– Руки вверх, мерзавец! – раздалось вдруг за спиной шпиона.

Испуганно обернувшись Тогон Удвал увидел зрачок ствола маузера, направленного ему прямо в лоб.

Легко, будто бы и не было утомления последних дней, соскочил Петр Ефимович с походной кровати.

И, не дав теперь уже бывшему, как видно, ординарцу опомниться, повел допрос:

– Говори. кто тебя послал? Чего ты у меня здесь вынюхиваешь?

Он нисколько не кривил душой, угрожая маузером:

– В противном случае пошлю тебе пулю в лоб и скажу, что защищался от твоего нападения!

По всему было видно, что комкор не шутит.

Да. и боевое прошлое его хорошо было известно Удвалу:

– Себе дороже может обойтись молчание.

…Все, что знал, поведал хитроумный цирик Щетинкину.

И о том, как еще при диктатуре барона Уигерна вступил в тайный буддийский военный орден, и о своей, еще юношеской мечте выйти из бедности.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.