Миссия из прошлого

Третьего января, рано утром, прямо перед завтраком, в палатку к профессору Туманову пришли Владимир с Ириной.

Туманов, несколько удивлённый столь раннему визиту, предложил им войти и рукой указал на два складных стульчика около небольшого стола, стоявшего точно в центре палатки. Пока гости усаживались, он внимательно разглядывал их, одновременно гадая про себя: и за чем же эта молодая парочка пожаловала к нему? «Ну будем надеяться не для того, чтобы просить меня срочно обвенчать их», – с усмешкой подумал он и не смог удержаться от улыбки. Не желая больше теряться в догадках, Туманов быстро сел за стол напротив них и спросил первым:

– Нус-с, молодые люди, так какое же у вас ко мне неотложное дело?

– Аркадий Александрович, мы уже знаем, что все найденные и обследованные нами остатки крепостных стен города сложены из каменных блоков, вырубленных в местных скалах, – начал издалека Владимир. – А раз так, то где-то в скалах должна находится и городская каменоломня. Вот мы и хотим просить вашего разрешения отправиться на поиски этой самой каменоломни. Мне кажется, она расположена где-то недалеко от города. Найдя её, мы сможем, хотя бы примерно, узнать объём добытого камня, чтобы оценить масштабы строительства в городе. Я понимаю, что район поисков довольно большой. Но думаю, что в скалах должна сохраниться дорога, по которой обработанные блоки везли к месту строительства. Уверен, мы быстро найдём дорогу, а затем по ней выйдем и к самой каменоломне.

– Кроме того, найдя каменоломню, мы многое узнаем о технологии вырубки камня и способах его обработки, – добавила Ирина. – Может кой-какие специфические приёмы укажут нам наконец на этническую принадлежность наших неизвестных строителей.

– Я вас понял. Идея в общем-то неплохая, – задумчиво признёс Туманов и глянул в сторону скалистой гряды, что виднелось сквозь маленькое окно палатки. С минуту он сидел неродвижно, затем чуть наклонился вперёд, пытливо посмотрел на Ирину и невинно поинтересовался у неё: – Если я вас правильно понял: вы собираетесь отправиться на поиски каменоломни вдвоём?

Владимир вслед за ним тоже перевёл взгляд на Ирину и невольно залюбовался ею. Белая кожа на её лице под жаркими лучами африканского солнца приобрела красивый ровный загар, на фоне которого её большие кристально-чистые синие глаза сияли ещё ярче, ещё привлекательнее. Светло-голубой комбинезон отлично сидел на ней, эффектно подчёркивая все прелести её стройной фигурки. Две верхние пуговицы комбинезона оказались незастёгнутыми, и Владимир увидел соблазнительную ложбинку между полукружьями её грудей. Пробежав по ней платоядным взглядом, он поспешно отвёл свой взор, серьёзно опасаясь, что его мысли могут потечь в сторону, совсем не связанную с археологией…

Ирина небрежным жестом откинула назад свои пышные волосы и спокойным голосом ответила:

– Да, мы хотели бы отправиться вдвоём.

– Мы возьмём с собой немного воды и еды, – поспешил продолжить Владимир, пока профессор не подумал о них невесть что. – Захватим также рацию для связи и два мачете для рубки кустарника. Лопату, естественно… Оружие, я думаю, нам не понадобиться. А начнём поиски со скал вдоль западной стены города. Если не найдём там, то двинемся на юг. За несколько дней, думаю, управимся.

– Да-а, я вижу, вы уже всё продумали. Ну тогда ответьте мне, друзья мои: а кто будет помогать Ивану Юрьевичу и мне? – спросил Туманов, постукивая пальцами по краю стола. Это постукивание отнюдь не свидетельствовало о его крайнем волнении или же озабоченности. Он делал это машинально, по старой привычке, чтобы немного привести свои мысли в порядок. Туманов прекрасно видел, что за предложением Владимира и Ирины найти древнюю каменоломню скрывается ещё и тайное желание побыть немного вдвоём, наедине. Прекрасно понимая их, он решил пойти им навстречу, однако для вида решил изобразить страшное замешательство. «Поволнуйтесь, поволнуйтесь немного, голубки», – с улыбкой в душе подумал он, вспоминая свою молодость.

– Сергей и Юрий заменят нас, – мгновенно отреагировал Владимир. – Они отлично справяться, вы же сами, Аркадий Александрович, говорили, что Сергей с Юрием стали настоящими археологами…

– Да я смотрю у вас на всё уже есть ответы. Ох, хитрицы. Всё продумали. Ладно, пусть будет по-вашему, – улыбнулся Туманов, широко разводя руками. – И что мне с вами теперь делать… Однако имейте в виду, голубки мои, на поиски каменоломни вы отправитесь только завтра утром. А сегодня ещё поработаете на своих участках. Ишь, каменоломню им подавай…

Владимир и Ирина радостно переглянулись.

Туманов встал из-за стола и, шутливо пригрозив им пальцем, предупредил:

– Только смотрите, без глупостей! Скалы – есть скалы! И сами … – он сделал паузу, подыскивая нужные слова, но не найдя их, многозначительно добавил: – и сами … не балуйтесь там!

Владимир и Ирина смущённо опустили глаза и дружно заверили, что всё будет в полном порядке. А затем, радостно улыбаясь, поспешили выйти на свежий воздух. Перед входом в палатку Ирины они остановились и влюблёнными взглядами посмотрели друг на друга. Их губы уже начали было сближаться, как вдруг Ирина увидела идущего к ним Ивана Юрьевича, и испугано остановилась.

– До завтра, – лукаво улыбаясь, шепнула она Владимиру и, не дожидаясь ответа, поспешно скрылась в палатке.

Владимир проводил её любящим взглядом и подумал, что желание побыть с Ириной вдвоём, только он и она, сейчас для него намного важнее поисков древней каменоломни. Особенно после той, новогодней, незабываемой ночи… При мыслях о Новом годе, воспоминания сами собой, мощной волной нахлынули на него, и он словно заново увидел эти чудесные мгновения со стороны…

… Они стояли в палатке Ирины и страстно целовались, забыв обо всём на свете. И казалось, весь мир перестал существовать – для них смолкли все звуки и наступила полная тишина. И в этой тишине они остались одни, только они одни, вдвоём.

В какое-то мгновение Владимир оторвался от податливых губ Ирины, нежно посмотрел на неё и с такой же нежностью начал покрывать лёгкими поцелуями её лицо, шею, изредка касаясь языком мочек ушей, где блестели в полутьме золотые серёжки. Он не просто целовал её, он ласкал её, лелеял. Целуя шею, он медленно опускался вниз, одновременно растёгивая пуговицы на её вечернем платье. Когда его губы нежно коснулись обнажённой груди, Ирина вздрогнула словно её ударило током. Владимир почувствовал, как напряглись и стали совсем твёрдыми её маленькие упругие груди. Ласково, едва касаясь кончиками пальцев, он нежно провёл по ним руками, а затем, нагнувшись взял в рот тёмный, ярко выделяющийся на белоснежной груди, сосок. От лёгких, ласковых движений языка, мягкий сосок быстро отвердел, превратившись в маленькую сладкую конфетку. Чуть дрожа от страсти, Ирина запрокинула голову назад, предоставив ему полную свободу действий, и он вновь начал покрывать поцелуями её лицо, шею, плечи, грудь. Через какое-то время Владимир остановился, прижал на мгновение Ирину к себе. А затем плавно потянул её платье вниз. Ирина не сопротивлялась: она повела плечами и сбросила с себя платье. Оно медленно, цепляясь за грудь и бёдра, сползло вниз.

И перед Владимиром вдруг предстала богиня, настоящая богиня в своей первозданной красоте. Лунный свет, через небольшое полиэтиленовое окошко, мягко падал на девушку, заботливо обволакивая её и заставляя обнажённое тело светиться словно изнутри нежным серебром. Рассыпавшиеся длинные волосы искрящейся волной закрыли часть плеч, грудь, создавая ещё большую притягательную силу. У Владимира перехватило дыхание и он замер, не сводя с Ирины восхищённых глаз. Через несколько секунд, медленно приблизившись, он мягко провёл руками по восхитительным изгибам её тела, приятно чувствуя, как напрягаются её мускулы под нежной и бархатной на ощупь кожей, а затем вновь начал исступлённо целовать её. Он целовал буквально каждый миллиметр её тела, постепенно переходя всё ниже и ниже, и одновременно медленно опускаясь на колени. Ирина, не выдержав сладостной пытки, крепко схватила его голову, прижала к себе и, шепча какую-то ласковую чушь, стала нежно гладить по волосам. А Владимир, не отрывая губ от её тела, продолжал целовать, медленно опускаясь дальше и, дойдя до белых кружевных трусиков, стал осторожно снимать их, одновременно целуя её живот, а затем всё ниже и ниже, приближаясь к тёмному кудрявому треугольнику. Затем он встал и обнажённая Ирина сама, всем телом прижалась к нему. Не отрываясь от его губ, она стала помогать ему освобождаться от одежды. Когда вся одежда уже лежала на полу, он развернул Ирину, прижался к её упругим ягодицам, зарылся лицом в пышные волосы, целуя затылок, шею, нежно провёл рукой по её груди, животу, затем коснулся её влажных половых губок. Ирина сладострастно вскрикнула и ещё сильнее прижалась к нему…

Они занимались любовью весь остаток ночи и не выпускали друг друга из объятий даже на короткие минуты отдыха. Они наслаждались близостью, словно встретившиеся после долгой разлуки любовники и, подобно измученным жаждой путникам, упивались любовью, отдаваясь друг другу полностью, без остатка, они пили, пили и не могли утолить свою жажду, которая казалось с каждой минутой становилась всё сильней и сильней…

От этих воспоминаний по телу Владимира прошла приятная волна возбуждения. После двух одиноких ночей, огонь желания горел в нём всё сильней и сильней. И он с нетерпением ждал завтрашнего дня, чтобы вновь остаться наедине с Ириной, чтобы вновь повторилась та волшебная, незабываемая ночь, воспоминания о которой ещё были так ярки и свежи… Он на миг представил как будет обнимать и целовать Ирину, как крепко прижмёт её к себе… Но эти приятные грёзы грубо разрушил чей-то громкий крик, призывая сонных археологов поскорее идти на завтрак. От неожиданности Владимир испуганно вздрогнул и мотнув головой, нехотя вернулся из мира грёз и фантазий к серой реальности, ведь до долгожданного «завтра» оставался ещё целый день и целая ночь…

За завтраком Владимир думал только об Ирине, сидевшей рядом с ним, о том, что после той памятной – воистину волшебной – новогодней ночи он стал ближе к ней, ближе к своей мечте. К своей мечте… Как и все россияне в новогоднюю ночь, он загадал только одно, самое заветное желание. «Господи, сделай так, чтобы Ирина стала моей, только моей. Чтобы она в этом новом году вышла за меня замуж. Нет у меня другого, более жгучего желания, чем это!» – обратился он в те секунды к Богу, искренне надеясь, что его мольба будет услышана. И вот его желание как будто бы начинает сбываться. Но сбудется ли оно до конца? Он этого не знал и порой, как и все влюблённые, терзался сомнениями. Он шумно вздохнул. Но тут Ирина случайно задела его руку и, как бы извиняясь, мило улыбнулась ему, блеснув жемчужной полоской зубов. И все сомнения вдруг разом пропали, ушли в никуда. И он твёрдо поверил в то, что его тайная мечта осуществиться до конца. Он улыбнулся Ирине в ответ и нежно коснулся кончиками пальцев её руки. На душе мгновенно посветлело, а окружающий мир сразу стал казаться ярке и прекраснее. И у Владимира вдруг появилось ощущение, что сегодняшний день будет на редкость добрым и удачным. И для него, и для всех остальных.

И предчувствие не обмануло Владимира. В тот знаменательный день археологами были сделаны действительно очень важные и интересные находки…

Бригада Ивана Юрьевича, в которой работал и Владимир, продолжала раскопки около южной стены города. К трём часам дня она нашла несколько железных предметов, настолько изъеденных ржавчиной, что установить их назначение оказалось совершенно невозможным; осколки четырёх глиняных горшков; красивую бронзовую подвеску, явно служившую женским украшением (её нашёл именно Владимир и обрадованный Сергей тут же отпустил по этому поводу несколько шуточек и дал пару советов, сводящихся к тому, чтобы скрыть находку и подарить вечером … ну, известно кому); несколько обгоревших костей и пять крупных голубых бусинок, лежавших в одном месте, словно голубинные яйца в гнезде. И всем казалось, что эти находки не последние. Надежда на новые открытия буквально висела в воздухе.

Через пятнадцать минут радостно вскрикнул восемнадцатилетний ботсванец Счастливчик-Куэт, прозванный так за своё необычайное везение. Казалось, удача сама липнет к нему. Каждый день он что-то да находил, и при этом больше, чем любой из его коллег по бригаде. Невысокого роста, худой и жилистый – он даже внешне походил на собаку-ищейку.

– Господин начальник, подойдите сюда! – громко закричал он басовито-грубоваым голосом, совершенно не вязавшимся с его маленькой тщедушной фигуркой.

Заинтригованный Иван Юрьевич поспешил к нему, вытирая на ходу вспотевшее лицо и шею большим клетчатым платком. Через три минуты он осторожно извлёк из земли довольно крупный кувшин с двумя ручками, обтёр его и принялся детально рассматривать…

Три метра, отделявшие их, не помешали Владимиру и Сергею увидеть, как внезапно побелело лицо Ивана Юрьевича и как он медленно осел на землю. Бросив свои лопаты, они тут же бросились к нему.

– Что с вами, Иван Юрьевич? – поспешно спросил Сергей, склоняясь на ним.

– Плохо с сердцем? – забеспокоился Владимир.

– Да нет, ребята, с сердцем у меня всё в порядке, – тихим, усталым голосом ответил Иван Юрьевич, продолжая смотреть на кувшин в своих руках, вернее только на рисунок у него на боку. – Вы лучше взгляните на находку.

Сергей послушно взял кувшин и повертел его в руках.

– Ну и что? – недоумевающе спросил он. – Кувшин как кувшин, только с картинками. Не вижу никаких причин для паники. Что в этом кувшине такого, что заставило вас схватиться за сердце?

Владимир в свою очередь осторожно взял у Сергея кувшин и принялся внимательно разглядывать его. По мере осмотра его глаза становились всё шире и шире, а в горле внезапно пересохло, да так, что нельзя было вымолвить и слово. И он ошалело продолжал смотреть то на кувшин, то на Ивана Юрьевича…

– Сергей, ты свой школьный учебник по истории Древнего мира помнишь? – болезненно поморшившись, спросил тем временем Иван Юрьевич у недоумевающего Сергея.

– Ну да, немного помню… – замялся Сергей, боясь попасть впросак – как раз в те годы историей он увлекался меньше всего, его больше занимало каратэ. – А что? – осторожно поинтересовался он.

– А то, что ты должен помнить и картинки из этого самого учебника, – устало буркнул Иван Юрьевич, продолжая держаться за сердце. Сергей неуверенно кивнул: картинки худо-бедно он ещё помнил, но вот текст… – Так вот, Сергей, посмотри внимательно на этот, как ты выражаешься «кувшин», только внимательно, и скажи мне: что он тебе напоминает?

Сергей пожал плечами, послушно посмотрел на загадычный предмет, почесал затылок, а затем вдруг радостно выпалил:

– Он похож на греческую амфору! Точно! На древнегреческую амфору!

– Верно, – усмехнулся Иван Юрьевич, поднимаясь на ноги. – Только он не «похож», а это и есть та самая настоящая греческая амфора!

– Но как?.. – удивлённо вскрикнул Сергей.

– А вот так! И сделана она явно не в Греции! Вы только посмотрите на рисунки! Охота львов на жирафов и антилоп гну! Которых в Греции нет и никогда не было! И найти эту самую амфору здесь – это так же странно, как обнаружить томагавк северо-американских индейцев при раскопках древней Москвы! – возбуждённо кричал Иван Юрьевич. – Но это бессмыслица! Это бред какой-то!

Немного успокоившись, он достал из кармана брюк рацию и связался с профессором Тумановым.

– Да, – услышал он через несколько секунд спокойный голос Туманова.

– Аркадий Александрович, прошу вас, срочно приезжайте сюда. Мне просто необходимо показать вам одну… одну очень интересную находку.

– Хорошо, сейчас буду. У меня тоже есть, что показать вам.

Сергей, дождавшись, когда Иван Юрьевич закончит свой разговор с Тумановым, высказал вслух предположение, что амфору могли сделать и местные, городские ремесленники и тогда сразу становится понятным, откуда взялись рисунки африканских животных.

Иван Юрьевич на такое вполне логичное предположение отреагировал мгновенно.

– Вот именно, местным ремесленником! – громко закричал он, широко размахивая руками. – Но такие амфоры – самый известный продукт древнегреческой цивилизации! И я не могу поверить в то, что их здесь научились делать точно такими же, как и в Греции! Совпадения, конечно, бывают, но не до такой же степени! Так можно додуматься даже до того, что город построили древние греки!

– Иван Юрьевич, а вы не могли ошибиться? – осторожно поинтересовался Сергей. – Может это вовсе не греческая амфора?

– Если бы это было так, – пробурчал Иван Юрьевич, вновь беря в руки амфору. – Нет, я просто уверен, что её сделал греческий гончар, попавший каким-то образом в здешние края. Будем надеяться, что она сделана не в шестом или четвёртом веке до нашей эры, а то совсем замечательный получиться ребус…

Бормотание Ивана Юрьевича прервал новый радостный вскрик Куэта.

– Смотрите, смотрите! Там ещё один кувшин! – громко закричал он.

Иван Юрьевич быстро передал амфору обратно Владимиру и пулей умчался к новой находке.

Сергей посмотрел ему в след и усмехнулся:

– Да, кажется, наш друг, Счастливчик-Куэт, закатил сегодня нашим учёным мужам добрый арбуз…

– И похоже не один, – улыбнулся Владимир. – Ладно, пойдём посмотрим, что он там откопал на этот раз. Будем надеяться, что не посудину ацтеков или инков, а то нашего бедного Ивана Юрьевича точно кондрашка хватит.

– Это возможно, – засмеялся Сергей.

Так, обмениваясь шутками, они подошли ближе.

Иван Юрьевич, несмотря на крайнее возбуждение, работал очень осторожно, боясь повредить хрупкую находку. И когда он наконец выпрямился, держа в руках амфору, пот струйками стекал по его раскрасневшимуся от пережитого волнения лицу. Но амфора была целёхонькой – а это главное.

– И эта целая, – обрадовался Сергей. – Хоть сейчас на выставку отправляй.

Владимир кивнул – всё так, хотя удивляться тут особо было нечему: обе амфоры лежали в небольшой каменной нише в основании крепостной стены и осыпавшася сверху земля просто аккуратно замуровала их там.

Тем временем Иван Юрьевич обмёл находку кисточкой и взглянул на рисунок.

– Боже ты мой! – вырвалось у него через секунду и было хорошо видно как задрожали его руки.

Владимир из-за его плеча бросил быстрый взгляд на рисунок и замер в изумлении. На чёрном боку амфоры неизвестный художник изобразил город с мощными крепостными стенами, а перед ним водную поверхность моря или озера с двумя большими кораблями, напоминавшими греческие триеры с надводными таранами.

Иван Юрьевич торопливо повернул амфору и на другой стороне они увидели двух белокожих воинов с прямоугольными щитами и в полном комплекте защитного вооружения: шлемы с белыми перьями, закрывающими не только голову, но и лицо с шеей; доспехи из набранных пластинок, заканчивающиеся юбкой; на ногах поножи и сандалии. В руках воины держали короткие мечи. Белые лица и красное вооружение отчётливо выделялись на общем чёрном фоне. Несмотря на кажущееся сходство, было видно, что воины отличаются друг от друга в тщательно прорисованных деталях одежды, доспехов и в выражениях лиц. Первый воин был повыше и его гордое лицо буквально излучало властность и надменность, а у второго на устах играла слабая улыбка.

Владимир так увлечённо смотрел на двух белых воинов, пытаясь разглядеть мельчайшие детали их вооружения, что даже не заметил как подъехала «вахтовка» и из неё бодро выскочил профессор Туманов. Оглядевшись, Туманов быстро подошёл к ним и Иван Юрьевич, даже не пытаясь хоть что-то объяснить, молча указал ему на амфоры.

– Не может быть! – вырвалось у Туманова через мгновение. На его удивлённом лице отразилось сразу несколько чувств: крайнее изумление, радость, полный восторг и столь же полное недоверие.

Владимир молча протянул ему свою амфору, чтобы он смог лично осмотреть ее. Сергей держал наготове вторую.

– Не могу поверить своим глазам! – твердил как заводной Туманов, внимательно осматривая амфоры. Он делал это с такой тщательностью, что Владимиру казалось, будто он хочет найти неопровержимые доказательства того, что этих амфор на самом деле нет, а есть лишь их жалкая подделка и фальсификация.

Все остальные молча наблюдали за Туманов и терпеливо ждали, что он скажет по поводу их находок. Ясно ведь, что произошло что-то нечто экстраординарное. Но Туманов ничего не сказал, он только +молча положил последнюю амфору на землю, прошёл к машине и вытащил из неё картонную коробку с белым человеческим черепом.

– Взгляни, – бесстрастно сказал он Ивану Юрьевичу и протянул ему череп. – Мы нашли его два часа назад с дыркой в лобной части и бронзовым наконечником от стрелы внутри.

Иван Юрьевич долго осматривал череп с разных сторон, что-то бормоча себе под нос, затем вопросительно посмотрел на Туманова и заявил:

– Я не считаю себя большим специалистом в области антропологии, но всё же мне кажется, что этот череп не похож на череп негра-банту, бушмена или готтентота.

– Я тоже так думаю, – на удивление спокойным голосом сказал Туманов, задумчиво глядя на череп. – Впрочем, компьютер даст нам более чёткий ответ. Только вот боюсь, что он только подтвердит наши с тобой самые худшие предположения…

– Ибо это будет означать, что строители города имели к предкам банту такое же отношение, как я к современному балету, – невесело рассмеялся Иван Юрьевич и устало махнул рукой.

– Тогда получается, что это город финикийцев, о котором так мечтала Ирина, – вмешался в разговор Владимир. – А мы так удивлялись подозрительно большому количеству железных изделий и стеклянных бус. Теперь всё встало на свои места. Предположительное время основания города – начало первого века нашей эры, когда в этих местах не было и не должно было быть культуры развитого железного века. А финикийцы вполне могли начать разработку железных, золотых и медных рудников, наладить массовый выпуск изделий из металла и стекла, и даже амфор, ведь в Карфагене жили выходцы и из Греции. Большое количество оружия, человеческих останков без признаков захоронения и толстый слой пепла говорят в пользу теории гибели города от вражеского нашествия. Поголовное истребление всех жителей – вот и нет никаких следов присутствия в Южной Африке финикийцев. А наши находки доказывают, что город построен именно финикийцами. Больше просто некому.

Туманов задумчиво посмотрел на Владимира и отрицательно покачал головой.

– Ты слишком спешишь. С такими, как ты выражаешься, доказательствами, нас только обсмеют и будут абсолютно правы. Амфоры и железные изделия – результат торговли и обмена, череп принадлежит неизвестно кому, стеклянные бусы привезены из Индии, ну и так далее. Всё очень спорно и ненадёжно. А в ваших с Ириной финикийцев я поверю только тогда, когда будут найдены надписи на финикийском языке. И не раньше! Будем надеяться, что через две недели Вадим Дмитриевич Дербенёв привезёт новых рабочих и мы сможем начать полномасштабные раскопки города, которые и дадут ответы на многие интересующие нас вопросы.

– Да, вы правы, Аркадий Александрович, делать поспешные выводы после двух недель раскопок не следует. Но всё же город финикийцев, несмотря на всю абсурдность такого предположения, теперь имеет полное право на существование. Ведь все последние находки как будто говорят в его пользу, – устало сказал Иван Юрьевич и развёл руками. – Я уже сам не знаю чему верить. Что ни новая находка – то новая загадка. Или лучше сказать, заморочка. И город финикийцев – это как раз именно то, во что мне сейчас легче всего поверить.

Туманов, поймав на себе пристальные взгляды Владимира и Сергея, улыбнулся и пробурчал в ответ:

– Вот смотрят! Да не смотрите вы так на меня! Я не меньше вашего хочу, чтобы гипотеза Ирины о финикийцах подтвердилась. Это было бы величайшим открытием в истории археологии двадцать первого века. Но пока давайте, как настоящие учёные, смотреть фактам в лицо и не делать поспешных выводов, выдавая желаемое за действительное.

Никто не стал ему возражать и раскопки продолжились, только с куда большим рвением и интузиазмом. Все жаждали новых находок, которые смогли бы пролить свет на происхождение строителей города. И эта жажда находок охватила всю экспедицию, словно золотая лихорадка.

Традиционное вечернее обсуждение находок выдалось на редкость бурным и продолжительным. Гипотезы следовали одна за другой. Больше всего конечно старались молодые археологи, их бурная фантазия не знала границ. Ирина искренне радовалась новым находкам. Ведь она даже не мечтала, что её высказывание о городе финикийцев в Южной Африке может оказаться правдой. А сенсация дня – амфоры – весь вечер ходили по рукам, продолжая будоражить умы археологов. Все восхищались их красотой и гармоничностью форм. И зная, что эти амфоры они впоследствии смогут увидеть только в каком-нибудь крупном музее мира, спешили насладиться их красотой здесь, сейчас, пока ещё была такая возможность.