Семь дней будущего

Высокий, даже крякнув от важности услышанного, встал со стула и снова склонился над тёмным длинным силуэтом на он-лайн голограмме:

– И всё же, что бы это могло быть? Сходить что ли глянуть? Не больше километра отсюда, – и уже открыл было рот, глядя на техника, но тот перехватил инициативу и сработал на опережение:

– Не-а! Ничего не выйдет: я снегоходы на консервацию поставил и аккумы отключил, – ему страсть как не хотелось возиться теперь с техникой на морозе по прихоти какого-то полоумного исследователя, хотя и его экспедиционного товарища. Наблюдение и описание данного объекта в плане работ не значилось. И слава богу!

– Ага! Сходи—сходи, – снова хохотнул рыжий, – Нам как раз к отъезду новых ощущений не хватает. А тут хоть развлечёмся – поищем тебя по сугробам.

Мужики в зале подхватили неявную шутку дружным смехом. У всех было хорошее настроение, и гоготать теперь не воспрещалось по поводу и без такового.

– Да-а. Здесь ещё не такое увидеть можно. Вот посмотрите, недавние съёмки с дрона-квадрокоптера, – один из бородачей вывел на настенный дисплей картину острова и стал двигать по ней перекрестьем поиска:

– Так, не то, не то… А! Вот оно, гляньте! – он приблизил и увеличил найденный район. – Вот посмотрите на этот высокий холм. Отметка семьдесят метров. Его вершина абсолютно лысая! Там вообще нет снега даже в самые сильные бураны. Температурные датчики зашкаливают в плюс! Если им верить, то прямо под поверхностью – ад кромешный!

Коллеги заинтересованно придвинулись к столу, виртуальное изображение удивительного утёса увеличивалось и достигло своего максимума. Вся свободная от снега земля была испещрена трещинами и провалами.

Тут в относительной тишине большой комнаты наконец-то прозвучало знаменитое «дедовское» «х-хе!», и все сразу поняли, что предстоит услышать что-то действительно новое и занимательное, а не споры по поводу той или иной теории. А главное – интересное! Ничего не скажешь, «дед» – бывалый зимовщик и мог рассказывать часами напролёт так, что никаких телевизоров не надо было.

– Само название «Деревянные горы» дано было здешним местам ещё пару веков назад, когда добытчики мамонтова бивня, которого здесь огромное количество, прямо под ногами, пытались было понять структуру самых высоких холмов острова. – В «уют-компании», как сами члены экспедиции называли между собой центральный зал, все аж замерли – слушать профессора Фёдора Высоковского любили все без исключения. Тот знал неимоверное количество разных историй и сказаний, баек и случаев и мог их выкладывать одну за другой часами напролёт, воодушевлённый лишь одной наградой – вниманием аудитории. Была у этих продуктов устного творчества и специфика: все они были на «арктическую» тему. А при более тесном знакомстве люди понимали, что профессор был просто одержим Арктикой, Антарктикой и всем тем, что касается снега, льда и холода. Вот такой он был человек, такое и прозвище соответствующее получил в группе – «Дед Мороз».

– Начав осматривать один из обвалившихся местных утёсов, первопроходцы обнаружили, что странная волнообразная структура породы, находившейся над реликтовым льдом вечной мерзлоты, напоминает… – рассказчик обвёл слушателей хитроватым взглядом из-под больших, старомодных очков в роговой оправе, – Деревья! Упавшие и лежавшие вперемешку с огромным количеством хвои, шишек и листвы многочисленные стволы деревьев! Сосны, кедры и даже гигантские секвойи! Вы не поверите, но в меловом периоде здесь стояли частоколом буйные леса, а климат был сродни черноморскому нашего времени, и зверья водилось немеряно!

Профессор привычным движением достал из нагрудного кармана старинный именной металлический портсигар, а из другого – плоскую, чуть изогнутую фляжечку, обшитую синей кожей: настроение у предотъездных было великолепное!

– А теперь – на древних стволах мумифицированных растений был крепчайший налёт чего-то тёмно-серого, похожего на уголь. И было не так-то просто отковырять от этой единой глыбы хотя бы малый фрагмент, например, во всех мелочах и деталях сохранившийся лист или веточку. Они были точно каменные. Ну и, понятное дело, всё это было завалено и проложено огромными массами глинистого песчаника и камней, утрамбовано сверху многометровым пластом вечного льда.

«Дед Мороз» освободил фляжку от крышечки и опрокинул ее над тарой: в импровизированную рюмку тягуче скатилась ароматная жидкость, цветом схожая с крепким чаем.

– Так вот, когда полвека назад здесь была малюсенькая, вмёрзшая в лёд и укрытая многометровыми сугробами советская метеостанция, кстати, полная тёзка нашей нынешней … – и он сделал круговое движение рукой с зажатой рюмкой, – почти космической станции. Вот, двое таких, как вы, – и он указал на молодых людей, с открытыми ртами слушавших «Деда», – тоже заметили при визуальном обследовании в ясную погоду на горах «лысину»! А, добравшись туда и заглянув в трещины термокарста, припустили что есть мочи в лагерь: по их словам, увиденное там больше напоминало топку паровоза или преисподнюю! Пламя и огненное месиво прямо под ногами… Одно неверное движение, и полная кремация им была бы обеспечена, а в длинном ряду арктических загадок появилась бы ещё одна тайна исчезновения.

Тут уже даже не выдержал и присоединился к разговору особо серьёзный и усердный сотрудник, всё это время сидевший сосредоточенно за компьютерным пультом газоанализатора:

– Ну, и что в результате-то? Это какая-то аномалия? Почему там такая высокая температура? – на Высоковского со всех сторон посыпались вопросы и даже упрёки в явной ереси тех давнишних бедолаг:

– Разрывов коры или вулканизма здесь отродясь не было…! А самовозгорания у окаменелостей в принципе не может быть.

Профессор загадочно улыбнулся и, наливая вторую «крышечку», медленно произнёс, посмотрев на колыхавшуюся над столом проекцию:

– Наша Земля – единый живой организм. Если что-то по тем или иным причинам стало лишним, ненужным, бесполезным, она найдёт способ убрать это, удалить, избавиться от него. Для этого у неё есть все ресурсы. А если своих сил не хватит на утилизацию, думаю, найдутся помощники. – И, выпив залпом вторую «рюмочку» и отвернувшись куда-то в сторону, сказал тихо, в бороду, как будто самому себе:

– Истории свойственно повторяться. Шестьдесят шесть миллионов лет назад ненужными, лишними стали динозавры, освободив своим вымиранием жизненное пространство другим видам. Вопрос: кому именно? – и, посмотрев на загадочное тёмное пятно на голограмме, подытожил:

– Но самое главное, чтобы этим ненужным «мусором» не оказались когда-нибудь… сами люди!

Присутствующие, в полной тишине дослушав профессора до конца, вдруг дружно загалдели, эмоционально размахивая руками и вскакивая с мест. Закачали головами, одни соглашаясь, другие – нет, недоуменно поджимая губы или, наоборот, одобрительно прикрывая глаза. Кто-то даже, на время отключив пожарную сигнализацию, а следовательно, и всю систему видеоконтроля в зале, достал сигареты… За бурным обсуждением учёные зимовщики, как слушали «деда», сидя спинами к техническому коридору, так и сейчас не обратили внимания на оказавшуюся вдруг незапертой входную дверь.

Руководивший имитационным запуском геофизической ракеты инженер, внезапно обнаруживший на интерактивном пульте зумм системы неисправности в энергосети стартового стола, потянулся было к пульту экстренного отключения предстартового отсчета, но не успел…

Электричество на станции вырубило сразу и везде. Даже аварийные дублирующие генераторы, обязанные включиться автоматически и без промедления, сейчас молчали. Наступила полная и абсолютная темнота. И тишина…

Последнее, что смог заметить падающий на пол профессор Федор Высоковский, – это странные всполохи голубоватого свечения, в кратких вспышках которого обозначались смутные, как будто извивающиеся чёрные тени, заполнившие зал с той стороны, где был технический ход к стартовому столу.

Прошло ровно полторы минуты, и аварийный генератор запустил работу всех функционирующих систем, кроме полноценного освещения помещений. Компьютеры начали перезагружаться, а над плоским большим столом в центре комнаты снова заколыхалась голографическая проекция. Всё снова было так же, как и прежде. Только люди, радостным и живым разговором наполнявшие до этого помещение, лежали теперь молча и без движения, вповалку, кто куда угодил: на креслах, скамейках и на полу. На дисплее автоматического медицинского сканера таблицы показателей жизнедеятельности и мозговой активности членов экспедиции были в норме, но отмечали фазу глубокого сна. Причем, так было не у всех. «Дед», если верить аппаратуре, был полон сил и бодрости, а с ним и ещё двое, которые, впрочем, лежали тут же рядом с ним, у компьютерного стола.

Система мониторинга помещений работала исправно и посылала на большой обзорный дисплей видеоряд с контрольных точек станции: спальные помещения, аппаратные, электрогенераторная, склад, внешний периметр. В тусклом свете можно было различить, как по всей станции распространились тёмные, почти чёрные тени, силуэты которых напоминали людей, но двигались они чрезвычайно быстро и как-то… волнообразно. Их почти не было видно, но голубоватые всполохи, окольцовывающие верхние конечности странных существ, выдавали в потёмках их местоположение.

В командном пункте двое из них приблизились к пульту управления стартом и аккуратно подняли и посадили в кресло обмякшее тело оператора. Глаза его были открыты, зрачки расширены и смотрели на мир, не мигая. Но по всему было понятно, что он жив и, вероятно, парализован. Взяв человека за руки, чёрные существа, конечности которых, казалось, росли прямо от едва обозначенной головы, – положили безвольные пальцы на клавиатуру и начали ими поочерёдно нажимать на виртуальные кнопки. На рабочем столе развернулась голограмма контроля запуска ракеты, ее составные части и узлы, их телеметрия. Стартовый отсчет снова, как ни в чём не бывало, продолжился, и сбой в системе не был определён как ошибка. Одно из существ осторожно взяло за затылок голову безвольного оператора и пододвинуло ближе к нейродатчику системы подтверждения пуска. Радужная оболочка быстро была опознана, и система запросила подтверждение и уточнение изменений. На дисплее в разделе «старт» вместо слова «учебный» появилось новое – «боевой»…

Погода была нормальная, и дежурный наблюдатель берегового поста на острове Котельный засёк в оптику всполох стартовавшей и уходившей всё выше и выше в небо небольшой метеорологической ракеты. Вскоре та скрылась в вышине за облаками, и лишь пародымовой инверсионный след от работы двигателей напоминал о состоявшемся пуске.

– Странно, мне Серёга Говорцов вчера звонил: сказал, что они все скоро уезжают, и живых пусков пока не будет, вплоть до самой осени, – дежурный наблюдатель отошёл от оптики и склонился над столом вахтенного напарника:

– Значит, так и запиши, что мол, тринадцатого ноль третьего тридцатого, в … – он посмотрел на часы, – … четыре тридцать две утра был зафиксирован произведённый боевой старт метеофизической ракеты со стартового стола СРЗА «Утёс Деревянных гор» острова Новая Сибирь. Записал? Отлично! – и, проверив лично запись в электронном журнале, добавил:

– Сними копию медицинских показателей самочувствия экспедиции, видеотрек помещений на момент пуска и прикрепи к записи происшествия… сделал? Отправляй в архив…

На минутном видеоролике зимовщики мирно сидели в хорошо освещённой кают-компании или отдыхали у себя в кубриках. На колышущейся над большим столом он-лайн метеокарте всё так же плыли облака, и полыхало изумрудным огнём северное сияние. А вот большого чёрного пятна у южного берега острова уже почему-то не было…

Уверенно двигавшееся в тусклом свете дежурных ламп чёрное существо остановилось и протянуло с необычной кинематикой изгибающуюся конечность к стоявшей на тумбе компактной цифровой видеокамере. На откинутом в сторону проекционном дисплее радостно забегали по снегу веселые люди – члены злополучной экспедиции. Они дурачились, бросали друг в друга снежками и орали, что было силы. Трансляция прекратилась, и существо, потрескивая голубоватыми искрами маленьких световых обручей на концах двух щупалец, быстро направилось в центральный зал.

– Мы нашли то, что необходимо.

Слова их вязкой и еле различимой речи были похожи на какой-нибудь редкий китайский или корейский диалект, и в таком виде, какой транслировался на звукозаписывающую аппаратуру системы контроля станции, он не мог быть переведён оперативно. Даже серьёзный лингвист, специалист по китайскому языку был бы не в силах выделить что-либо членораздельное в этой сплошной каше звуков, размазанной к тому же по разной частотной модуляции и обертонам, так что «речь» походила скорее на какое-то бормотание вперемешку с завываниями и негромкими вскриками.

Внешне существа, так внезапно и стремительно ставшие непрошенными гостями экспедиционной станции, больше походили на невероятных сухопутных четырёхлапых осьминогов, чем на гуманоидов. Даже их манипуляции и поведение чем-то неуловимо роднило их с головоногими. Стоя сейчас каждый над «своим» поверженным человеком, они аккуратно ощупывали их, проводя конечностями по лицам, волосам и одежде. Вошедший «осьминог» передал камеру, вероятно, самому главному в отряде, и тот подключил её к маленькому чёрному кубику. Последовала гулкая, низкочастотная мешанина звуков. Вероятнее всего, это был приказ подчинённым:

– Вот видеофайлы со всеми членами экспедиции. Начинайте сканирование и интеграцию. Запускайте копирование. Мне нужна вся информация из их мозга и баз данных, абсолютно вся!

В это время облачное скопление на виртуальной метеопроекции стало стремительно меняться. Огромные массы туч заворачивались в гигантскую воронку, диаметром в полтысячи километров. Её «глаз» находился теперь практически прямо над Новосибирскими островами. Графики приборных показателей на дисплеях поползли вверх, и когда они прошли красную линию на координатной плоскости, тревожно завыла сирена. Один из осьминогов выполнил какие-то манипуляции с чёрным кубиком, и тревожные звуки затихли.

Главный будто бы только этого и ждал:

– Приступайте! Теперь их эвакуационный транспорт прибудет только через трое суток. У нас будет достаточно времени подготовиться.

Уже через два часа на эту часть Ледовитого океана налетел такой страшный ураган, что всякое радиосообщение между островами и даже военными базами было прервано или поддерживалось лишь частично. Ужасающей силы ветер готов был выдрать с корнем и унести в океан абсолютно всё, что не было намертво пристёгнуто, приварено, прикручено. Колоссальные снежные заряды обрушивались с такой силой, что за десять минут засыпали по крышу даже стоящие на гидроопорах «космические» будки экспедиции. Но вновь налетающий вихрь поднимал всё это белое безумие в воздух и циклопическим шлейфом уносил вдаль.

И конца и края не было видно этой дикой свистопляске, получившей «дозу» арктической погоде. Пока не выдохнется все под ноль, хмельное буйство не прекратится.

На пульте спутниковой связи засветился огонёк у триггера входящего вызова, и на экране очень нечётко, постоянно подёргиваясь, проявилось размытое изображение человека.

– Вызыв… ю «Утёс Деревя… х гор», …ветьте мне! Это… танция…! – голос постоянно прерывался помехами. – Ваш транспо… с инженерн… составом подойдёт только после… ри! Ждите сеанса …зи! Ко… ц св… и!

– Вас понял! Ждём улучшения погоды. Конец связи! – экран трансляции потух, краткий экстренный сеанс был окончен.

Последние ответные слова были сказаны абсолютно идентичным зычному голосу чернявого тембром. Сам он бездыханно лежал на полу, возле терминала связи. Даже специфический южный акцент был точно скопирован. Произносившее фразу зловещее существо отщёлкнуло тумблер связи в положение «выкл.» и замерло над телом поверженного человека.

Над Новосибирскими островами только ещё набирал обороты неистовой силы гигантский ураган, а под мощным монолитным панцирем прибрежного льда, там, где была полная тишина и мёртвое спокойствие, неслышно и беспрепятственно снялась с грунта и теперь ускользала обратно в океан глянцево-чёрная тень таинственного подводного объекта. Человечество доживало последние сутки своего сытого, сонно-безмятежного неведения…

Верхом на летающем «Слоне»

13.03.2030, 9 часов утра (местного времени).

Восточная оконечность полуострова Ямал

19 часов до временной отсечки «Х»

Тактические камеры нижней полусферы дали на обзорные дисплеи потрясающую панораму: под брюхом шедшего на четырёх тысячах метров от земли, головного в серии, новейшего тяжёлого десантного турболёта класса «Грозный» во всём своём великолепии раскинулась Сабетта.

Наисовременнейший, оснащённый всеми возможными передовыми технологиями и самый северный из круглогодично функционирующих, этот порт был волшебным образом свободен ото льда даже теперь, когда до реальной весны в этих широтах было не меньше двух месяцев. Весь фокус был в барбатаже – уникальной технологии искусственного подогрева портовых каналов горячей водой. За два десятка лет, прошедших с начала строительства этого грандиозного арктического проекта, всё здесь поменялось просто фантастически, по-другому и не назовёшь. В самом порту вырос огромный комплекс заводских сооружений по переработке нефтепродуктов и газового конденсата: законтрактованный сжиженный природный газ мощным потоком устремился к своему потребителю. А вместо небольшого одноименного посёлка, когда-то располагавшегося в пяти километрах от первых портовых сооружений, теперь вырос настоящий город с отличной инфраструктурой, венцом которой стал аэропорт международного уровня, способный принимать самые большие аэробусы и транспортники, какие только можно было представить. Огромные океанские суда, загруженные под завязку, – газовозы и танкеры – беспрерывным потоком шли отсюда и день, и ночь, устремляясь по северному морскому пути в страны Западной Европы, к Азиатско-Тихоокеанским пунктам назначения и к обеим Америкам. Главным же и основным ресурсом для всего этого технического пиршества стали расположенные тут же, неподалёку на полуострове гигантские газоконденсатные и нефтяные месторождения «Бованенковское» и «Южно-Тамбейское».

Целые подземные моря углеводородного сырья сделали Ямал кладезем энергии! Нефти и газа на полуострове было столько, что здешние, уже разведанные месторождения, могли бы удовлетворять нескромные и всевозрастающие аппетиты планеты ближайшие лет сто, а то и больше. А потребности действительно возрастали. И чужие, и свои.

Побережье Ледовитого океана, постепенно освобождаясь ото льда, открыло возможности по круглогодичной навигации, и когда-то еле живые или вовсе заброшенные рыбацкие и промысловые посёлки в устьях многочисленных рек начали снова наполняться людьми. Становища превращались в посёлки, те в свою очередь стремились изо всех сил утвердиться пусть и крохотным, но всё же городком, чтобы получить свою долю «северного завоза» и бюджет и таким образом задержать у себя людей. Всё это разрозненное и неспокойное хозяйство надо было как-то содержать и чем-то обогревать. А всю эту инфраструктуру надо было ещё и охранять.

С той части аэродрома первой категории «Сабетта», в которой находилась взлётно-посадочная полоса Воздушно-космических сил, взлетели два лёгких боевых турболёта класса «Призрак». На тактической профильной он-лайн проекции в кабине пилотов транспортника было видно, как две небольшие зелёные точки с цифробуквенными обозначениями устремились к «Слону» и, подойдя, встали поодаль в эскорт, синхронизировавшись по высоте, скорости и курсу.

Дверь в переборке со стороны шлюза в пилотскую гермокабину легко подалась в сторону, и в проёме показалась почти полностью седая, коротко стриженая голова командира «Слона», майора Александра Александровича Шанича. Он поправил слегка съехавшее на сторону коромысло ошейника-коммуникатора и, глянув сначала на одну пару кресел, потом на другую, предварительно крякнув при этом, чётко поставленным голосом отрапортовал:

– Так!… Товарищи офицеры! «Сторож-1» и «Сторож-2» заняли боевой порядок. Начинаем осмотровый облёт побережья полуострова согласно полётному заданию: сначала поднимемся до острова Белый, а потом пойдём на юг вдоль побережья Карского моря, вплоть до мыса Белужий нос. Там – на полигон. Внутренняя система связи опознала ваши интеркомы, если что – вызывайте. – И уже как-то по-доброму, по-отечески:

– Кстати, можете немного передохнуть. До места высадки порядка двух часов. Кемарните покамест. – Командир транспортника, майор ВКС18, отлично понимал, каково пришлось десантникам прошлой ночью на дальнем, к черту на рога, заброшенном ВАПе19, откуда он забрал их сорок минут назад. Всю ночь боевые стрельбы с постоянными сменами позиций и видов оружия, техники и экипировки. Начальство выжимало из группы все соки. В результате замотались, почти оглохли, проголодались, окоченели и зверски устали… Но поставленную задачу выполнили.

– Спасибо, майор! У тебя здесь настоящий курорт. Сейчас разомлеем – потом в кучу не соберёшь, – усмехнулся в ответ один из спецназовцев.

– Да нормально. Бойцы-то ваши там, наверное, уже прикипели, сопят в две дырки. Вот и вы от них не отставайте. Ещё и сегодня, и завтра прыгать, так что устраивайтесь поудобнее и наблюдайте местные красоты, благо погода солнечная. Если что, сухпай и горячий чай в термосах. – И он коротко кивнул сначала на один борт, затем на другой.

Все четверо дружно поблагодарили гостеприимного хозяина, и тот, по-доброму кивнув им, вышел из кабины обратно в шлюз.

А любоваться и впрямь было чем. На четырех больших обзорных дисплеях, исполнявших в этом новейшем, только ещё проходящем войсковые испытания боевом воздушном корабле, роль иллюминаторов, шла панорамная картинка верхней и нижней полусфер. Плюс к этому – в отдельном «окне» висел ещё и вид с беспилотника, следовавшего тем же курсом, но эшелоном повыше, и исполнявшего роль разведчика. И всё это поистине завораживало!

Бесконечные во все стороны, ровные, как стол, снежные поля тундры, сверкающие миллиардами алмазов и сапфиров в ярких лучах восходящего солнца. Кристально-прозрачный, уходящий ввысь и от того густо голубеющий купол неба над ними. И далёкий, у самого горизонта, океан, весь то ли в ледяных полях, то ли в отдельных айсбергах, затянутый плотно-непроницаемой синевой загадочной дымки даже в такую прекрасную погоду.

На фоне этого почти ирреального по своей величественности и красоте пейзажа, выкрашенные в яркие голубые и жёлтые цвета агрегаты огромной компрессорной станции газодобычи и перекачки, над которой пролетала сейчас авиагруппа, казались намертво вмёрзшими в вечную мерзлоту элементами гигантского фантастического инопланетного корабля, потерпевшего тут аварию миллионы лет назад, и вот теперь, с приходом глобального потепления, наконец-то постепенно освободившегося от вековых ледяных оков. Того и гляди, ещё немного, и изогнутые, торчащие из-под снега кольца труб окажутся застывшими и вот-вот готовыми проснуться от криосна древними пассажирами корабля – огромными металлическими… змеями, которые, оттаяв, расползутся по нашей планете во все стороны, кто куда…

А пока… лёгкая позёмка, несмотря на яркое весеннее солнце, всё так же кружила над настом тундры и, в который раз, наметала переменчивые дюны недолговечных и невысоких сухих сугробов, а ледяное дыхание севера мигом остужало горячие малоопытные головы оказавшихся здесь случайно обитателей более низких широт.

В небольшом командирском кубрике, кроме огромных дисплеев по бортам, очень кстати оказалось четыре компенсирующих перегрузки анатомических кресла. Впрочем, точно такие же, на каждого парашютиста, были и в большом десантном отделении турболёта. Там, где сейчас отдыхал личный состав двух учебных взводов сводного отряда Сил специальных операций, участвующего в учениях совместно с местным спецназом ДШБ20 и полком морской пехоты. Взводные и их заместители с удовольствием обосновались в этих уютных креслах, и после краткого уточнения дальнейшего плана действий могли наконец-то прикорнуть с часочек.

Командир одного из учебных взводов, капитан ССО21 Георгий Прохоренко, сам ещё довольно молодой парень, попросил своего зама, если вдруг ненароком уснёт, разбудить его за четверть часа до прибытия в район высадки. Две бессонные ночи накануне давали о себе знать: в тепле после мороза веки сами собой закрывались, словно к ним были привязаны пудовые гири, как бы ни силился он этому противиться. Его помощник, тоже молоденький, старший лейтенант Афанасьев славился своей неутомимостью в ночных дежурствах, и на него можно было надеяться, как на швейцарский хронометр: и сам не проспит, и других разбудит.

«Уж он-то точно будет бодрячком. Растолкает, если что. А я, как Штирлиц. Всего на полчасика. И снова, как огурец…», – мысли офицера начинали путаться, вываливаясь из ровной шеренги, терять равновесие и ускользать. И вот уже от яркой картинки залитой восходящим солнцем заснеженной тундры, постепенно помутневшей и скомканной, осталось одно лишь утробное гудение двигателей огромного «Слона».