Выбор

– Сегодня праздник, – робко напомнил портье, – и все магазины после обеда вероятно закрылись…

– Зар-р-раза! – я уже не сдержался и выругался вслух.

– Простите, мсье, – смущённо покраснел портье. – Может быть, вы попробуете сходить в небольшой магазинчик, что расположен здесь неподалёку? Он наверняка будет открыт. Его хозяин не признаёт ни праздников, ни выходных. Я его хорошо знаю, такой пожилой мсье, одинокий… Наверное, ему скучно сидеть без дела дома…

Я разузнал у портье адрес этого магазина, на который была моя последняя надежда, поблагодарил его и отправился наверх за пальто.

Когда я выходил из гостиницы, то обратил внимание, что от тротуара быстро отъехала машина – зелёный «Ситроен». И ещё мне показалось, что за рулём её сидела женщина, чем-то похожая на ту, что остановила меня возле памятника маршалу Нею. Или я просто уже начинаю страдать манией преследования?

Магазин, указанный портье, оказался открыт и я радостно устремился внутрь. Это был один из тех магазинчиков, где можно было купить любую мелочь, но и только мелочь! Платок или пачку сигарет, но никак не хорошую обувь. Хотя вывеска над входом была довольно пространная: «Магазин Иосифа Шульмана». Толстая стеклянная дверь, подчиняясь фотодатчикам, послушно распахнулась при моём приближении, и я вошёл в небольшое, но очень аккуратное помещение. Хозяин – лысый старичок в дорогом костюме – сразу же обратился ко мне по-русски:

– Вы что-то хотели?

– Да, – кивнул я. – Телефонную карточку.

– Ага, вы из Востока, – тут же заявил хозяин. – И где же вы там живёте?

– В Москве, – ответил я.

– Да? И что там слышно? – поинтересовался хозяин.

– В каком смысле? – не понял я.

– Да нет, я так просто, – пожал плечами хозяин. – Вы наверное будете туда звонить, наверное к вашей уважаемой маме?

– Нет, – улыбнулся я. – На работу…

– Да, конечно, – скорбно вздохнул хозяин. – Мои дети тоже мне не звонят почти никогда…

– Простите, я спешу, – напомнил я хозяину, стараясь чтобы мой голос звучал как можно менее раздражённо. – Мне нужна телефонная карточка…

– Я помню! – строго заявил мне хозяин. – Конечно же! Вам нужна карточка, чтобы звонить! Какую именно карточку вам нужно?

– За пять франков.

– За пять франков! – воскликнул продавец. – А почему не за пятнадцать?! У вас так много денег? Да нет, ничего, это я так. У меня есть и за пять франков, и за десять, и за пятнадцать, и когда сделают за двадцать – тоже будет. А за пять франков – пожалуйста! – хозяин выложил на прилавок пластмассовый прямоугольничек. – Звоните на здоровье! Передавайте привет вашей уважаемой маме, долгих лет ей и большого счастья!

Я вдруг обратил внимание, что хозяин смотрит куда-то за мою спину, и быстро обернулся. И вовремя. Сквозь громадное витринное стекло я успел заметить зелёный «Ситроен», отъезжавший от тротуара. Так, подумал я. На манию преследования это не очень-то похоже…

Я быстренько расплатился и покинул магазин. Было уже около девяти часов, когда я вернулся в гостиницу. И снова возле дверей торчал тот зелёный «Ситроен», который при моём приближении сразу же отъехал за угол.

Меня это начало раздражать. Столь грубую слежку даже я бы никогда себе не позволил. Или кто-то просто хочет вывести меня из равновесия, действует мне на нервы, ожидая, что я начну вытворять какие-то глупости? Интересно, каких именно глупостей от меня ждут? И – кто?

Следующие несколько часов я усиленно думал на эту тему, но к окончательному выводу так и не пришёл. Если всё это работа Западного АИБа, то мне сейчас прямой расчёт возвращаться обратно. Тело Синтии наверняка обнаружено, и чем дольше я стану задерживаться в Лондоне, тем хуже. Может быть, заказать билет на самолёт прямо сейчас? Впрочем, не будем паниковать раньше времени…

Чем я отличаюсь от настоящих профессионалов, так это тем, что профессионалом не являюсь. И чего это мне взбрело в голову лично сюда отправиться?! Надо было сегодня же утром рвать когти, и не разыгрывать из себя секретного агента. Неужели это расследование способно навредить кому-то настолько сильно, что меня уже готовы убрать? Странно…

Обычное, казалось бы, дело – выявление программных взломщиков. В прошлом году, летом, я занимался тем же самым. И довольно успешно, надо сказать. Мы тогда вели следствие о пропаже со счёта Бомбейского Железнодорожного Банка двух миллионов франков. И мне пришлось отправиться в Дели, что в разгар лета не очень-то и приятно.

Программный взлом, это вам не вскрытый квартирный замок. Тут отпечатков пальцев не остаётся. И сам преступник может находиться очень далеко от места своего преступления. Но на то и существует мой отдел, на то и существуют различные следящие программы.

Однако выследить взломщика – это ещё полдела. Ведь его вину надо ещё ДОКАЗАТЬ! И тут уж необходимо участие человека, такого как я, например.

Я выходил на взломщика, давал ему заказ на похожую работу, представлялся, скажем, служащим банка и сообщал некоторую часть секретной информации. При помощи которой взломщик и ломал программную защиту. А когда он перекачивал деньги на свой счёт, за ним уже следили мои ребята. Дальше вариантов развития событий могло быть несколько.

Иногда мы просто брали взломщика с поличным и на закрытом судебном процессе я выступал не только, как следователь, но и как свидетель. В этом случае взломщик мог считать, что ему повезло – пяток лет в тюрьме лучше, чем смерть. Потому что иногда мы поступали и иначе. Как в прошлом году, в Дели.

В Восточной Империи, как и везде, существует преступность. Может быть и в меньшей степени, но существует. И зачастую она достаточно организована. В том числе есть у них и своя бухгалтерия, то есть, банковские счета. И ничего не стоит заявить взломщику из Дели, что я являюсь служащим мифического «Чайного треста», через который прокручивали свои деньги торговцы наркотиками. А потом уже достаточно было просто послать анонимное электронное письмо этим самым торговцам и подробно объяснить, куда именно делись их тысячи франков… А также где найти виновника всего этого.

Империя в этом случае мигом освобождалась ото всех забот, связанных с арестом и содержанием в тюрьме взломщика. Даже похороны его брали на себя торговцы наркотиками…

Бывало порой, что одного или двух выловленных взломщиков мы принимали на работу. Но это решал уже не я, и даже не Костенко – мой начальник. Подобным же образом нашим, можно сказать, служащим и стал этот самый Маршал. И ему, между прочим, ещё и платили. Но таких счастливчиков было очень немного – если мне не изменяет память, около двух сотен человек. Все они жили, как правило, за границей, и довольно неплохо выполняли свои задания. Кроме того, они ещё наверняка работали на себя.

Интересно, а на кого работала Синтия, подумал я. Неужели тоже только на себя? Если она была просто взломщицей, сумевшей безнаказанно умыкнуть из банка три миллиона, то странно, что ни мой отдел, ни аналогичный отдел где-нибудь в Западной Империи её до сих пор не застукал…

Часы показывали половину первого ночи. До сеанса связи с Маршалом у меня было ещё больше двух часов. Я уже хотел было отправиться в ресторан, но тут раздался вежливый стук в дверь.

Ненавижу такой стук – вежливый и осторожный, но в тоже время и довольно бесцеремонный. Как это у людей получается? Учатся они этому, что ли?

На пороге стояли двое молодых людей в одинаковых светло-серых пальто. Мне это сразу не понравилось.

– Марсель Сергеевич Климов? – спросил один из них: светловолосый, с бледными, почти прозрачными глазами. И взгляд его вызвал у меня какие-то непонятные ассоциации – настороженность, чувство неуверенности и, можно даже сказать, необъяснимое ощущение опасности. Словно бы я уже встречался с этим человеком при неприятных для меня обстоятельствах.

Я неожиданно испытал горячее нежелание разговаривать с ним. Но светловолосый ждал ответа, продолжая сверлить меня своим внимательным взглядом.

– Да. В чём дело? – нахмурился я.

Светловолосый улыбнулся и слегка склонил голову.

– Агентство Имперской Безопасности Западной Империи. Позволите войти?

Я отступил в сторону и впустил их в номер. Светловолосый вошёл, с интересом огляделся по сторонам, подошёл к столу и уселся на стул. Его спутник – курчавый смуглолицый парень лет двадцати – остался стоять у двери.

– У нас к вам несколько вопросов, господин Климов, – вкрадчивым голосом произнёс светловолосый и спросил: – Ваши документы?

Я достал из кармана свою пластиковую карточку и протянул её светловолосому. Тот внимательно оглядел моё удостоверение со всех сторон, удовлетворённо кивнул головой и вернул его мне. Где же я его мог видеть, подумал я и снова посмотрел ему в глаза. Но то ли в прошлый раз мне всё это показалось, то ли… Чёрт его знает, что «то ли»! Короче говоря, сейчас я в этом полупрозрачном до мертвенности взгляде ничего знакомого не заметил. И это меня почему-то здорово разозлило. Я вдруг понял (скорее даже – почувствовал), что этот человек совсем не тот, за кого он себя выдаёт.

– Всё в порядке, господин Климов, – светловолосый вальяжно закинул ногу за ногу и устроился на стуле с наивозможнейшими удобствами. – А теперь…

– А теперь – встать!!! – рявкнул я во весь голос. – Живо!!!

– Что?! – светловолосый опешил и едва на самом деле не вскочил со стула. Его прозрачные глаза широко распахнулись.

– Я сказал – встать!!! – заорал я, делая страшное лицо.

– Вы понимаете, с кем разговариваете?! – светловолосый в растерянности от моей наглости не находил нужных слов.

– Нет! Не понимаю! – резко ответил я. – Вы для меня – два наглеца, вломившиеся в мой номер!!! И я сейчас же буду звонить в жандармерию!!! И в АИБ!!!

Светловолосый удивлённо раскрыл рот. Его смуглолицый товарищ тоже выглядел, как живая статуя. По-моему, он даже побледнел. Оба они испугано переглянулись, что придало мне ещё больше смелости.

– Документы! – потребовал я, выбрасывая вперёд руку ладонью вверх. – Живо!!!

Светловолосый от этого моего движения вздрогнул и лицо его пошло красными пятнами. Он полез в карман и вытащил свою карточку. Я резко выдернул её у него из пальцев и поднёс к глазам.

Андре Раттоль, старший следователь отдела по расследованию убийств АИБ Западной Империи, действительно по 31 декабря 2003 года. Хм… На вид всё в порядке…

– Ваши документы? – я повернулся к смуглолицему и строго посмотрел на него.

– Да, да… Сейчас… – тот торопливо зашарил по карманам.

– Не суетись! – строго и с явным презрением бросил ему Андре Раттоль. Мне показалось, что он в полголоса пренебрежительно произнёс ещё одно слово – «хорёк». Впрочем, присягнуть я бы не рискнул.

– А вы, – светловолосый Андре Раттоль обернулся ко мне, – ещё пожалеете о своей наглой и совершенно необъяснимой выходке!..

Я быстро глянул на него и снова перевёл взгляд на смуглолицего, который уже протянул мне своё удостоверение и подобострастно пробормотал:

– Пожалуйста…

Майкл Никифоров, дежурный водитель следственного отдела АИБ Западной Империи…

Я небрежно бросил оба удостоверения на стол и нагло развалился в кресле.

– Так в чём же дело, господа? – с брезгливой миной поинтересовался я.

– Как вы уже узнали, господин Климов, – с плохо сдерживаемой злостью проговорил Андре Раттоль, – я являюсь старшим следователем отдела по расследованию убийств. И я здесь именно по этой причине!

– Расследуете убийство? – поинтересовался я, приподнимая бровь. – У меня в комнате?!

– Господин Климов! – Андре Раттоль с ненавистью прищурился. – Вам знакома женщина по имени Синтия Тейлор?

– Кто?! – удивился я. Как мне показалось, довольно искренне.

– Не стоит отрицать, господин Климов! Вас с ней видели вчера вечером в ресторане на Риджент-стрит! И вы ушли оттуда вместе!

– А-а-а! – я хлопнул себя по лбу ладонью. – Синтия! Ну, конечно! Так она, оказывается, Синтия Тейлор?! Странно, – я пожал плечами. – Мне она представилась, как Синтия Диккенс.

Смуглолицый водитель, всё ещё стоявший возле двери, при этих моих словах слегка вздрогнул.

– Не знаю, как она вам представилась, господин Климов, – проворчал Раттоль, – но вас видели даже входящим к ней в дом. И, наконец, самое главное! Вот это! – палец Раттоля упёрся в окно.

– Что?! – не понял я.

– Вот этот предмет! – слова Раттоля звучали как обвинение.

Я проследил за его вытянутым пальцем и увидел, что следователь указывает на ту самую чертовину, которая вчера утром хлопнулась мне на голову (сейчас она мирно лежала на подоконнике). «Объект перелома», вспомнил я.

– Вот это? – недоверчиво переспросил я.

– Да! – подтвердил Раттоль. – Этот… э-э-э… предмет! Он был похищен из дома Синтии Тейлор!

– Может быть, господин следователь, – вкрадчиво произнёс я, – хоть вы мне тогда сможете объяснить, что это такое?

– Это не имеет отношения к делу! – отрезал Раттоль. – Это является вещественным доказательством! Мы вынуждены будем забрать его с собой, господин Климов!

– Протестую! – сказал я. – Вы не имеете права! Я сейчас же буду звонить в АИБ! Я потребую развёрнутого следствия!

– Тогда, господин Климов, вам придётся проехать с нами!

Тон Раттоля был таков, что у меня не возникло ни малейшего сомнения – иного он и не ожидал. Он почему-то знал, что я так просто не отдам ему эту вещь (что же, чёрт побери, это такое?), и заранее приготовился к подобному развороту событий.

– Я готов! – заявил я, поднимаясь с кресла.

– Майкл! – Раттоль повернулся к водителю. – Забери вещественные доказательства!

– Нет! – возразил я. – Это останется здесь!

– В Агентстве вы сможете заявить на него свои права, господин Климов, – сказал Раттоль и добавил с угрозой: – Если они у вас, конечно, есть…

Мы спустились по лестнице и прошли мимо портье.

– Я скоро вернусь! – обронил я. – И не забывайте, что я оплатил номер вперёд!

– Да, господин Климов! – кивнул портье, с интересом разглядывая сопровождавших меня людей.

Мы вышли из гостиницы и подошли к стоящему рядом автомобилю. Хорошая машина, надо сказать. Производство Восточной Империи, Японской губернии – синяя «Тойота», последняя модель. Так, подумал я. Это мы тоже отметим…

Фактов для решительных действий у меня уже было более чем достаточно. Целых пять. Но я решил собрать семь. Семь – хорошее число. Будет у меня семь фактов, и тогда уже начну действовать, подумал я. Решительно!..

Мы уселись в машину. Раттоль рядом с водителем, я – на заднем сиденье. Старший следователь вытащил из бардачка какую-то папку, раскрыл её и что-то тихо сказал водителю. Мы поехали.

На одном из поворотов я осторожно приподнялся с сиденья и посмотрел, что же Раттоль держит в руках. Одного взгляда мне было достаточно, чтобы понять, что фактов у меня уже шесть. Хорошо, подождём последнего, подумал я.

Мы ехали довольно медленно, хотя машин на улицах почти не было. А когда мы свернули в один из переулков, то и вовсе остались в одиночестве.

Я сразу напрягся и запустил руку во внутренний карман своего пальто. Дело в том, что по этому переулку можно было попасть только на Эбби-роуд. Интересно, куда мы повернём? Направо или налево?

Машина повернула налево и фары выхватили из темноты четверых людей, стоящих поперёк улицы и положивших руки друг другу на плечи. Они стояли к нам спиной и машина едва не врезалась в них.

– Чёрт! – воскликнул водитель, одновременно давя на тормоза и на сигнал, который наполнил окрестности оглушительным воем.

Этот же самый сигнал полностью заглушил и два быстрых выстрела, которые я сделал из своего пистолета. Обе пули предназначались затылкам сидящих впереди людей, и обе они достигли цели. И водитель, и следователь рухнули лицом вперёд и замерли. Я осторожно протянул руку и вытащил из кармана водителя ту хреновину, которую им так хотелось заполучить. Если уж она вам нужна, подумал я, то я всячески постараюсь, чтобы у вас её не оказалось…

Затем я покинул машину, улыбнулся неподвижно стоящим поперёк дороги фигурам и пошёл обратно. Свернув несколько раз я попал на оживлённую улицу и поймал такси. И вскоре уже снова был в своём номере. Перед тем, как подняться туда, я заказал чай и сейчас, сидя в кресле и потягивая горячий ароматный напиток, вспоминал недавние события.

Я не подозревал, что можно так по-дилетантски работать. Уж на что я был непрофессионалом, но и то мог бы дать (и дал, кстати говоря!) сто очков вперёд этим ребятам. Интересно, откуда они были? То, что они не работали на Императора, это очевидно – слишком уж явные проколы они допустили. И не один, а целых семь. И один другого нелепее. Особенно последний…

Сотрудники Агентства Имперской Безопасности – что в Восточной, что в Западной Империи – весьма консервативны. Устав Агентства и его букву они блюдут неукоснительно. Чего нельзя было сказать о моих недавних гостях. Отсюда я и сделал выводы, что аибовцами они не являются. А вот то, что они преступники, в этом сомнений не было. Потому что выдавать себя за аибовцев – уже преступление! Не говоря уже об их очень искусно подделанных документах. Так что в случае, если мне на хвост сядет местная жандармерия, я всегда смогу выкрутиться. Да и Серж Антоныч поможет…

Нелепицы же, которыми просто сыпали мои «аибовцы», достойны того, чтобы быть занесёнными в коллекцию анекдотов. Само собой, простой гражданин о многих правилах даже и не подозревал, но я-то был в курсе.

Во-первых, любой агент АИБ первым делом представляется и показывает своё удостоверение. Аибовцы всегда начинают выполнение подобных заданий – задержание или арест – именно с этой процедуры. Она предписывается им пятым параграфом устава АИБ. Андре Раттоль этого не сделал.

Во-вторых, аибовцы никогда не станут вести с подозреваемым разговоров в помещении, не являющимся камерой агентства. Даже если вы всего лишь свидетель, вас сначала заберут, потом очень вежливо допросят, извиняться и отвезут обратно. Это тоже закон – параграф девятый устава АИБ. А уж тем более ни один аибовец не будет разговаривать вне камеры с человеком, подозреваемым в убийстве.

В-третьих, Раттоль не обыскал меня перед тем, как вывести из номера, а это уж ни в какие ворота не лезет. Нарушение шестого параграфа грозит увольнением с работы за халатность.

В-четвёртых, когда мы выходили из гостиницы, Раттоль никак не отреагировал на мои слова, адресованные портье. А ведь параграф седьмой того же устава АИБ категорически запрещает подобное, и несчастного портье должны были забрать вместе со мной. Вдруг я подал ему какой-то тайный знак? Но Раттолю, наверное, на всё эти параграфы было наплевать с высокой колокольни. В том числе, и на параграф четвёртый, запрещающий аибовцам Западной Империи пользоваться для служебных поездок машинами иных марок, кроме «Пежо». Это всё равно, как у нас, в Восточной Империи, аибовцы пользуются только автомобилями «НАЗ-23.452» – знаменитые чёрные «Волги» автозавода в Нижнем Новгороде. Буквоеды в Западном АИБе не меньшие, чем в нашем, и поверить в то, что местный АИБ вдруг ни с того ни с сего, изменил своим правилам, я не мог. А уж пользоваться для служебных нужд машиной, выпущенной в Восточной Империи?! Н-да-а-а…

Но, как я уже говорил, Раттолю было плевать на все параграфы. Потому что он не был следователем АИБ.

Мало того – ни он сам, ни его водитель не были даже жителями Лондона. Потому что перед тем, как начать объяснять дорогу (это водителю-то!), Раттоль сверился с картой города. Это уже в-шестых. Ну, а в-седьмых…

Когда в восьмидесятом году в Америке застрелили Джона Леннона, местные власти в память о замечательном ансамбле решили установить им памятник. И не нашли ничего лучше, как поставить четыре статуи прямо посреди дороги. Место они выбрали для этого как раз возле студии звукозаписи. Короче говоря, получилось нечто похожее на обложку пластинки ансамбля, вышедшей в шестьдесят девятом, где четверо музыкантов пересекают улицу по пешеходному переходу. Только скульптуры были изготовлены стоящими на месте и обнявшимися за плечи.

Эбби-роуд никогда не отличался оживлённым движением. После же смерти Леннона этот пешеходный переход стал местом паломничества многих тысяч поклонников, так что проехать здесь всё равно было трудновато. А после установки памятника, перегородившего улицу, машин тут и вовсе не было. И не знать об этом житель Лондона просто не мог. Это и было седьмым фактом, толкнувшим меня на убийство псевдоаибовцев.

Я, конечно, мог бы и не убивать их, а попытаться просто-напросто сдать в жандармерию. Но у меня не было твёрдой уверенности в том, что этим ребятам не удастся отвертеться. Кроме того, не хотелось оставлять в живых двух свидетелей, которые были бы в курсе того, что я что-то заподозрил.

Короче говоря, я правильно сделал, что прикончил эту парочку. Вы скажете: жестоко? А мне плевать, что вы на это скажете! Своя рубашка ближе к телу, вот так-то!

Я опять вспомнил ощущение, возникшее у меня при первом взгляде на Раттоля. И понял, что именно это ощущение подтолкнуло меня к окончательному решению. Я понял, что решил убить их ещё до того, как мы покинули мой номер. И мне стало не по себе от этой мысли. Не знаю, пытались ли эти ребята меня похитить. Если и так, то сделано это было очень неуклюже и в расчёте на полного дурака. Но скорее всего, им просто очень нужна была эта штучка, которую они называли «вещественным доказательством». Если бы я её спокойно отдал, то они не стали бы меня куда-то увозить. Потому что всё это и без того выглядело весьма нелепо и бестолково.

Я ещё раз перебрал в памяти все их промахи, пытаясь успокоить свою полусонную совесть. И мне это удалось. В который раз уже…

Нет, не были эти ребята аибовцами! Аибовцы – настоящие профессионалы, и они никогда не позволили бы себе семь подобных нелепостей. Даже не семь, а восемь.

Я улыбнулся, вспоминая восьмую глупость, сделанную ими – это когда Майкл Никифоров принялся сигналить памятникам, чтобы те уступили ему дорогу.

Вообще-то, улыбаться мне было не с чего. На мне висело уже три убийства. И мне вдруг подумалось, что мой Серж Антоныч знал, чем всё это может закончится. Ну, или, по крайней мере, подозревал. И поэтому не возражал против того, чтобы сюда поехал именно я. Костенко хорошо помнил, как я поступил во время Токийской операции, когда нас с ним прижало как следует.

Мы тогда вышли на взломщика, пытавшегося вскрыть секретные архивы Имперской Военной Канцелярии. Взломщик был нашим подданным, но работал на Организацию Сохранения Безопасности Великой Американской Империи. И по совместительству – программистом одной из преступных токийских группировок. Мы этого не знали и решили его арестовать совершенно самостоятельно, без привлечения жандармерии или АИБа. И вот в самый интересный момент в гостиничном номере появляются его токийские друзья.

Бежать мы всё равно не смогли бы (сорок седьмой этаж), а было их пятеро. Так что рукопашная схватка полностью исключалась, как бесперспективная. И иного выхода, кроме моего пистолета, у нас просто не было…

Сразу после стрельбы Антоныч поинтересовался, как это мне удаётся так легко нажимать на курок. Я тогда просто пожал плечами, но впоследствии и сам задумался над его вопросом. И в конечном итоге понял, что для этого нужно только одно – безразличие.

Именно – безразличие к людям. Не ненависть или злость, а безразличие. Нужно их просто-напросто перестать любить. Позволить любви и состраданию уйти из своей души, и не впустить на их место злобу и ненависть, чтобы не превратиться в совсем уже гнусного монстра. И если у тебя есть достаточная причина, то это удастся без особого труда. У меня такая причина появилась уже очень давно – двадцать лет назад.

И когда я понял всё это и сумел для себя разложить по полочкам, то не нашёл ничего лучше, как заявить об этом моему Сергею Антонычу. Дело происходило как раз перед началом расследования в Торонто, три года назад. В Канадские департаменты должен был отправляться кто-то другой, но Антоныч вообще хотел поехать сам. Он считал, что операция будет опасной. А мне, честно говоря, просто стало жалко этого дядьку – не очень молодого уже, обременённого какими-то своими заботами и несколько уставшего от всего… И я заявил Антонычу, что хочу отправиться в Торонто и провести эту операцию самостоятельно.

Сергей Антонович Костенко, естественно, и слушать меня не стал. Он заявил, что если мне повезло в Токио, то это не значит, что я смогу выжить в Торонто. На что я ему возразил, что мне-то это будет как раз легче сделать, чем ему. И объяснил, почему именно.

Антоныч посмотрел на меня долгим взглядом и выгнал из кабинета. А на следующий день я узнал о двух вещах. О своём назначении командиром следственной группы, отправляющейся в Торонто, и о получении доступа первой категории и специального кода, дающего право в любых ситуациях использовать оружие для сохранения собственной жизни. Нынешнее задание было уже пятым, во время выполнения которого я этим правом воспользовался.