Выбор

Я взял её в руки и осмотрел ещё раз, но ничего нового для себя не обнаружил. Кроме того, что у меня вдруг возникло ощущение, будто эта вещица повреждена – один небольшой блестящий рычажок как будто бы был погнут и даже слегка болтался в своём гнезде. Что же это, всё-таки, такое? И как эта чертовина может быть связана со мной, с Синтией и с ночным происшествием? Я пожал плечами и положил эту штучку на подоконник. Недостаточно информации. Подождём немного, может быть попозже хоть что-нибудь прояснится.

Когда принесли заказанный мной по дороге в номер кофе, я повалился в кресло и принялся размышлять. Голова побаливала, и поэтому мне с трудом удавалось собраться с мыслями. Однако кое-какие решения мне принять удалось.

Во-первых, Синтия Тейлор (или Диккенс?). Следует узнать о ней как можно больше. И сделать это лучше всего прямо сейчас, по ВЭС – в справочнике есть информация о целой куче народу. Любой человек, устраивающийся на работу, получающий водительские права или попадающий на учёт в жандармерии или АИБе – короче говоря, каждый, кто оказывается в сфере внимания любых государственных органов, автоматически фиксируется в справочнике ВЭСа. И даже я не исключение. Конечно же, если кто-то захочет получить обо мне полную информацию, то ему необходимо иметь соответствующий допуск. Данные о государственных служащих для простого пользователя обычно ограничиваются только самыми общими – дата рождения, фотография, семейное положение, адрес и так далее. А вот узнать, что я, к примеру, в Шанхайской губернии окончил курсы рукопашного боя – это уж фиг! Для этого нужен спецдопуск. А уж о служащих более высокого ранга – практически обо всех работниках Имперских Канцелярий – даже я со своим допуском могу узнать только имя и должность, да и то не всегда.

Но я почти уверен, что Синтия не была аибовцем – такой агент вначале продырявил бы мне башку, а уж потом начал рыться в моём бумажнике. К тому же в электронном письме, полученном Синтией, во мне самом подозревали аибовца.

В голове опять промелькнула сумасшедшая мысль о том, что может быть Синтия была агентом американского ОСБ? Но я эту мысль тут же отбросил. Даже оэсбэшник не будет действовать столь непрофессионально. Конечно, она и в ЭВМ разбиралась неплохо (её пароль я еле сумел взломать), и драться умела хорошо. Не говоря уже об актёрских способностях… Стреляла, правда, не очень… К счастью…

Но оэсбэшники обычно действуют иначе. Они бы накачали меня наркотиками, а не стали подсовывать мне в постель молодую девчонку. Хотя, откуда я знаю, что за порошки были у Синтии в ящике стола? Может быть, именно снотворное? Которое она подсыпала мне в бокал, а я не выпил его, а вылил в цветочный горшок! Но почему же она тогда не проверила, крепко ли я сплю? Нет, это не оэсбэшники! Да и какое отношение американцы могут иметь к проблеме, решением которой я сейчас занимаюсь? Что, это они, что ли, пакостят нам в ВЭСе?! При их-то уровне техники? Смешно! Да они сами для своих государственных организаций ЭВМ у нас покупают! В любом полицейском участке «ДВК» стоит, а не их долбанный «Айбиэм», которым только орехи колоть – ни скорости нормальной, ни памяти. Я уж не говорю о цветном изображении. Да и при всём моём уважении к гражданам этой страны, взломщиков в Америке – кот наплакал. А уж таких, что способны взломать ВЭС, просто и быть не может. Нет, это точно не оэсбэшники!

То же самое можно сказать и о Президентской Милиции Австралийской Республики, и о Сыскном Бюро Великой Колумбии – достойных специалистов там днём с огнём не сыщешь. Эти государства платят громадные деньги и Западной Империи – за пользование ВЭСом, и Восточной – за вычислительную технику. Так что вредить нам они просто не станут, себе дороже. А уж особенно это касается Австралийской Республики. Десятилетнее эмбарго на поставку новых электронных и программных технологий, снятое только в позапрошлом году, обошлось австралийцам в больше, чем девятьсот миллиардов франков. По расчётам Западного Статистического Департамента Австралия будет погашать этот долг ещё около ста семидесяти лет. Так что, сами понимаете…

Великая Колумбия, конечно же, побогаче будет. С её-то запасами природных ископаемых – нефть, газ, золото и так далее – ей не составит труда организовать хорошую группу. Но, опять же – именно ХОРОШУЮ, а не настолько непрофессиональную. Да и потом, зачем им это нужно-то? При их-то деньгах! Великая Колумбия хорошо понимает, что конкуренцию нам она составить не способна, и предпочитает тратить деньги на приобретение программ и вычислительной техники, а не на исследования и производство. И уж, тем более, не на воровство технологий.

Перебирая в памяти всё, что мне было уже известно о Синтии, я вдруг вспомнил, от кого она получила электронное письмо. «ЭС»! Интересно, организация это или один человек? Так, подумал я. Это у нас будет «во-вторых». Синтия – во-первых, а «ЭС» – во-вторых. А в-третьих у нас будет накопитель на жёстком диске, который я утащил у Синтии. Там, наверное, много чего интересного можно будет найти. Но это лучше проделать уже дома, в Москве. Здесь у меня кроме «чемоданчика» – переносной модели ЭВМ – никакой техники и нет. И программ тоже. Так что, жёсткий диск пока подождёт.

Кстати, неплохо бы выяснить, откуда у Синтии деньги на такую хорошую аппаратуру. А также, каким образом к ней попала последняя разработка жёсткого диска. Может быть, ответы на все эти вопросы как раз на диске и находятся? Посмотрим, посмотрим…

Но это, как я уже говорил, потом. А сейчас…

Я глянул на часы. Пора собираться. Голова ещё побаливает, но идти всё равно придётся. Терпеть не могу бродить по улицам в праздничный день! Все эти флаги, плакаты… Мутит от них, честное слово. По-моему, за двести лет это уже всем изрядно надоело. И самим членам Императорских фамилий – не меньше. Хорошо хоть, что мне не очень далеко тащиться – к памятнику Нея…

Народу на улицах было полно, а у самого памятника маршалу Нею вообще не протолкнуться. Здесь в основном собирались беззаботные представители богемы – музыканты, художники, поэты. Я с трудом отыскал сидевшего на ступеньках волосатого мужика, заросшего до самых глаз густой бородищей. Мужик тренькал на гитаре под одобрительные восклицания окружавших его зрителей. Играл он действительно неплохо и, когда песня закончилась, раздались аплодисменты. Даже я немного похлопал в ладоши, а затем спросил его:

– А на заказ можешь сыграть?

– Что именно? – поинтересовался мужик. Акцент выдавал в нём уроженца Корсиканского департамента.

– Что-нибудь старое, в стиле ретро, – предложил я.

– Например?

– Ну, не знаю… – я постарался сделать растерянный вид и даже плечами пожал. – Ну, например, что-нибудь из Джона Леннона… «Не беспокой меня», например…

Интерес во взгляде мужика пропал. Его сменила плохо замаскированная настороженность. Мужик плюнул себе под ноги, презрительно посмотрел на меня и проворчал:

– Это Харрисона песня, а не Леннона! Меломан…

– Ну, пусть будет Харрисона, – согласился я. – Сыграешь?

– Пятьдесят копеек! – заявил он.

– Если сыграешь, получишь франк, – усмехнулся я.

Мужик помедлил немного, глубоко вздохнул и заиграл. Кое-кто из зрителей старшего поколения принялся ему подпевать. И слава Богу, я считаю… Потому что играл он хорошо, а вот голосок у него был… Лучше бы он не пел! Но поскольку уж я сам заказал эту песенку, пришлось дослушать её до конца и заплатить франк. Мужик принял банкноту как должное, и небрежно засунул её в карман своей кожаной куртки. Рука его, однако, немного дрожала при этом, он даже не сразу нашёл карман. М-да-а-а… Конспираторы, мать вашу, подумал я грустно. Тысячу раз нас с ним могли бы уже засечь. Если бы, конечно, кто-нибудь наблюдал за нами…

Дурацкие привычки у них. Из всего делают тайну. Нет, я понимаю, почему они опасаются. И даже понимаю, чего именно. Точнее – КОГО.

Нас.

Тех, кто за ними охотится.

Но, согласитесь, если бы я захотел, то прямо сейчас мог бы достать своё удостоверение, пистолет… И где бы ты сейчас играл своего Харрисона?! На кладбище? В жандармерии?

Я кивнул и пошёл прочь. Неплохо он играл, но франка это не стоило. Будь моя воля, я бы ему не заплатил…

– Эй! Постой!..

Я обернулся. Ко мне спешила молодая девушка в обтягивающих брючках и чёрной короткой курточке.

– Ты приезжий? – спросила она, глядя на меня с интересом.

– Допустим, – согласился я, разглядывая её с не меньшим любопытством.

– Я сразу поняла! – гордо заявила она. – Когда ты франк дал этому гитаристу! Надо же – франк! Ему и двугривенного хватило бы. А ты – франк!

– А что, это запрещено законом? – поинтересовался я.

– Да нет, – она пожала плечами. – Просто я сразу поняла, что ты приезжий и, наверное, из Парижа… Да?

– Из Москвы, – поправил я.

– А-а-а… – разочарованно протянула девушка. – А я решила, что из Парижа… Я сама из Парижа, вот и подумала, что встретила здесь земляка… В этом тумане даже такой мелочи, как парижанин, бываешь рада…

Девушка зябко повела плечами и мне вдруг захотелось пригласить её посидеть в кафе. И у меня сложилось впечатление, что девушка с радостью согласилась бы на это, и что на её мордашке отчётливо написано недовольство тем, что я так долго тяну с приглашением. Но после истории с Синтией я готов был проделать подобное только в случае, если мне заранее будут известны не только её имя и фамилия, но и год рождения, место жительства, криминальный статус, номер допуска и код доступа к ВЭС. Так что я ограничился вежливой улыбкой на прощание. Девушка, по-моему, сочла что у меня не все дома, но меня это не обеспокоило. Я решил, что с меня хватит приключений и оставшиеся два дня лучше будет провести в номере, не выходя на улицу.

Вернувшись в гостиницу я повалился на кровать и благополучно проспал аж до пяти часов. Предыдущая ночь была слишком бурной, и этот недолгий отдых удался мне без особого труда.

В половине шестого я перекусил в гостиничном ресторане и в шесть часов уже распаковал свой «чемоданчик» и подключил его к телефонной розетке.

Я набираю адрес нужной станции и на экране ЭВМ возникает небольшое окошечко, в котором в несколько рядов причудливо извиваясь медленно ползут строчки текста – фразы из разговоров, вопросы-ответы. Неподготовленному человеку понять здесь что-либо сложно. Строчки ползут снизу вверх, слева направо и вообще – в любых направлениях. Каждый беседующий может использовать часть фразы из чужого разговора, что порождает самые причудливые переплетения строк на экране. Кто-то начинает отвечать на банальный вопрос о новом кинофильме, замечает, что на экране уже есть нужные ему фрагменты фраз, «цепляет» к ним свои начало и завершение и отправляет дальше. Строки расходятся, переплетаются, составляют удивительные узоры, которые, между прочим, некоторые художники нередко используют в своих картинах. Мне самому это напоминает некое живое существо, какой-то диковинный микроорганизм под микроскопом. Я как-то раз видел схематическое строение ДНК. Так вот, подобные беседы внешне очень на них похожи.

Я неоднократно слышал о том, что кто-то в подобных разговорах смог устроить своё семейное счастье. Для меня это было неудивительно. Ведь если кто-то часто использует для своих бесед слова одного и того же члена клуба, то невольно возникает и желание узнать, кому именно принадлежат мысли, столь похожие на твои собственные. Или просто понравившиеся тебе самому.

Со стороны вполне может показаться, что присутствуешь при секретных переговорах некой тайной шпионской организации. Хотя на самом деле, это всего лишь «Болтливый клуб». Самый обычный клуб, где люди от нечего делать просто болтают друг с другом. Это многим кажется интересным, потому что здесь можно представиться сильным и молодым парнем, даже если тебе семьдесят и ты инвалид без ног. Или заявить, что ты юная скромная девушка, даже если тебе всего лет десять… жить осталось. Короче говоря, болтай, о чём хочешь. Никто не проверит, никто не обвинит тебя ни в чём. Ведь даже имена свои здесь не называют – только прозвища.

Будь у меня свободное время, я и сам бы с удовольствием присоединился к этим «болтунам», потрепаться часок-другой. Редко я это делал, но удовольствие от подобных бесед получал немалое. Я был зарегистрирован именно в этом клубе, носившем несколько несерьёзное на мой взгляд название «Паутина жизни». И меня знали здесь под прозвищем «Кокаин».

Давняя история. Мне тогда захотелось повыпендриваться и я придумал себе это прозвище, показавшееся достаточно интригующим. Но потом, познакомившись поближе с остальными членами клуба, вынужден был дать этому прозвищу достойное обоснование. И тогда мне в голову пришла удачная мысль. Я объяснил своим друзьям, что правильнее было бы называть меня не «Кокаин», а «К.О.Каин». Романтическая завеса вокруг меня после этого несколько сгустилась, и я прослыл среди членов клуба эстетом, сам уж не знаю почему.

Я пробежал взглядом несколько фраз из чьего-то разговора, привычно вычленяя ключевые моменты. В клубе сейчас всего пятеро «болтунов», все прозвища были мне незнакомы. Словесный ряд не был очень сложным:

«…с самого утра ужасное настроение! Ты себе не представляешь, как мне осточертело всё это! Напыщенность, помпезность!..» И следующая фраза, начинающаяся словами: «Я так устаю на этой работе! После неё у меня…», переход на предыдущую фразу, на слова «ужасное настроение», и продолжение своей мысли после слова «осточертело»: «…торчать с утра до вечера за баранкой автомобиля!» В общем-то сегодняшние разговоры особенной глубиной не отличались. Внести, что ли разнообразие?

Бред конечно – торчать в ВЭС, чтобы поболтать с человеком, с которым можно переговорить и лично. Но в подобных клубах существует то, чего нет в реальной жизни – анонимность. И ещё кое-что. Пожалуй, это можно назвать творчеством, хотя многие со мной и не согласятся.

Когда в клубе собирается пять-шесть опытных болтунов, рисунок на экране приобретает удивительно красивый вид. Он действительно становится похожим на необычную картину или живое существо, только что родившееся, мерно и спокойно дышащее.

Не имеют уже никакого значения ни предмет разговора, ни личные симпатии болтающих. Мне кажется, что все стараются просто не дать распасться и погибнуть этому чуду. Я, во всяком случае, очень стараюсь. И какая же жалость охватывает, когда приходится выходить из ВЭСа! Словно покидаешь навсегда родную семью.

Немногие это понимают. А некоторым бывает просто жаль денег на подобные развлечения. Но каждый тратит свои деньги так, как ему вздумается…

Кстати, о деньгах! Интересно, надолго ли хватит моей телефонной карточки?..

Я набираю запрос отдельной комнаты.

«Дополнительная плата – 8 копеек в час. Открывать?»

«Да».

«Вход свободный?»

«Нет».

«Ведите код доступа в комнату».

Я сверяюсь с записью в блокнотике и набираю код, затем набираю подтверждение и машинально смотрю на часы. Пять минут седьмого. Чёрт! Опаздываю!..

«Всё в порядке. Приятной беседы».

На экране появляется ещё одно маленькое окошечко, которое никто, кроме меня, в ВЭСе не видит. И куда никто не сможет войти. Кроме знающего код. Я закидываю руки за голову и принимаюсь ждать. Новое окошечко не мешает мне следить за беседой остальных посетителей клуба. Оно скромно темнеет в верхнем левом углу экрана. Я подумал, что идея оконной системы диалогового режима, это, пожалуй, единственный позитивный вклад в ВЭС, сделанный американцами. Да и то, оформить всё это надлежащим образом им так и не удалось, слишком слабые там программисты. Но идея эта породила в Восточной Империи множество программ, которыми теперь пользуется весь мир. И порой даже мне начинает казаться, что ВЭС это не скопище электронных импульсов, а живой человек. В меру терпеливый и доброжелательный, который может пожелать приятной беседы… Да, хотелось бы, чтобы она оказалась приятной. Вот только…

«Наконец-то! Мне кажется, что я больше заинтересован в ваших делах, чем вы сами!»

Быстро, однако! Он, наверное, уже давно по ВЭСу бродит, разыскивает тот адрес, что я передал ему записанным на франковой банкноте.

«Вы и должны быть заинтересованы больше меня!»

Резкий ответ, но я хочу сразу расставить всё по своим местам. Я – начальник, он – подчинённый. И не иначе.

«Не спорю. С кем я говорю?»

«Сокол».

«Очень приятно. Я – Маршал».

Вспоминаю статую, возле которой мы встретились, и не могу удержаться от ехидства:

«Маршал Ней?»

«Нет. Просто Маршал. Какие у вас проблемы, Сокол?»

Так. Перейдём к делу…

«Некоторые программные узлы ВЭС время от времени блокируются. Мои люди пытались…»

«Я в курсе. Ваши люди просто не знают многих тонкостей. Блокировка вызвана не вмешательством взломщиков. Это дефекты программы».

«Дефекты программы Имперских Структур?»

«Да. Они уже обращались ко мне с аналогичными просьбами. Но ни я, ни мои люди не смогли найти причины сбоев».

«Может быть, у вас было мало данных?»

«Возможно. Поэтому я и не отказался сразу. У вас есть что-нибудь?»

«Да. Сообщите свой адрес. Я сейчас отправлю».

«Ловите, Сокол».

На экране появляется адрес электронной почты Маршала. Я вставляю гибкий диск в дисковод и делаю копию. Тут же, не прерывая сеанса связи, открываю свой почтовый ящик и отправляю весь пакет документации по этому адресу. Удивится, наверное, мой Маршал, когда так быстро получит всё необходимое. Новейшая программа, такого ещё ни у кого нет. Она позволяет оставлять открытыми каналы связи даже тогда, когда пользователь сидит в Болтливом клубе…

«Спасибо, Сокол! Документы уже у меня».

Однако! Откуда у него программа дублированного диалога?..

«Когда ждать результатов?»

«Сегодня вечером, в три часа, в этой же комнате. Откроете её сами, у меня не так много денег».

«В три часа ночи?»

«Естественно. До встречи, Сокол!»

«До встречи, Маршал!»

Ничего себе – вечером! Три часа ночи для него, это вечер. Днём, значит, на гитаре играет, а ночью в ВЭСе торчит. Когда же он спит-то?

Я выхожу из комнаты и закрываю окошечко. Сеанс связи окончен.

Я бросаю взгляд на индикатор времени – у меня осталось всего три минуты. Успел, но как можно скорее нужно будет позаботиться о новой телефонной карточке. Франков за пять, не меньше. Или за десять?..

Удобная штука – ВЭС! Но безумно дорогая. Не у каждого есть возможность торчать там круглосуточно. Если ты, конечно, не работаешь в какой-нибудь из Имперских Структур. Там всё намного проще. ЭВМ подключены к ВЭСу круглосуточно, и если в данный момент канал связи свободен – пожалуйста, пользуйся! Только так, чтобы начальство не знало. Поэтому, наверное, в государственных учреждениях никогда не бывает проблем с ночными дежурными. И большинство болтунов из всех клубов именно государственные служащие. Поэтому на ЭВМ и блокируются все каналы связи в моменты посещения пользователями Болтливого клуба – чтобы никто не пролез в секретные базы данных государственного учреждения.

Я почесал затылок. Интересно, как к Маршалу попала моя новая программа? Ведь она была опробована всего несколько раз, и только работниками моего отдела. Спасибо тебе, Маршал, за новую головную боль! Вот, зар-р-разы! Ведь разболтал же кто-то! Или кто-то из взломщиков поработал. Из хороших взломщиков…

Я снова вхожу в ВЭС и набираю адрес справочной станции.

«Код доступа?»

Ввожу свой код. Довольно солидный, надо сказать, первой категории…

«Вопрос?»

«Синтия Тейлор. Все данные».

Экран заполняется кучей текста и фотографий. Всего, оказывается, есть 47.654 Синтий Тейлор, по всем городам обоих Империй. М-да… Об этом я как-то и не подумал… И вообще – что-то я после всех этих происшествий стал туговато соображать…

«Синтия Тейлор, год рождения – 1979»

Осталось 369 девушек. Уже лучше.

«Синтия Тейлор, год рождения – 1979, Лондон».

Три кандидатки, среди которых я без труда нахожу знакомое лицо.

Я копирую всё это на гибкий диск и выхожу из ВЭС. Нечего попусту тратить деньги. Итак осталось – совсем ничего…

Я быстренько пробегаю взглядом по фотографиям, нахожу лицо нужной мне Синтии и удаляю двоих остальных, не имеющих отношения к делу. Все фотографии из справки я тоже сразу удалил, кроме одной, где улыбающаяся Синтия смотрела на меня с экрана немного грустным взглядом. Удалил также всю её биографию от момента рождения до 1985 года – безоблачное детство меня совершенно не интересовало. Затем я принялся читать то, что осталось.

Так, всё верно.

Синтия Тейлор, год и место рождения я уже знаю. Прежнее место работы: стюардесса на линиях Лондон-Париж, Лондон-Лион, Лондон-Ливерпуль. Адрес… Хм?! Веллингтон-стрит, дом 14. Значит, дом на Дин-род она действительно снимала… Замужем не была. Детей нет. Криминальный статус – 253… Ещё раз – хм?! Весьма безобидный криминальный статус – 253. У Императора – 256. У меня самого – 85! То есть, я являюсь бóльшим преступником, нежели была Синтия. В мире, конечно же, полным-полно людей, у которых криминальный статус равен даже 256-ти. Но эти люди, как правило, не стреляют из пистолетов с глушителями.

На чём же она, всё-таки, потеряла эти свои три единички? И, кстати говоря, что-то ещё здесь не то. Что-то мне не нравится…

Я полистал свой блокнотик. Ага! Вот оно что! В документах указано, что Синтия переехала в Лондон только в этом году – 10 января! А в справочном бюро…

5 марта 1998 года! Что такое?!

Я сделал пометку для памяти и двинулся дальше.

Вот, оказывается, на чём Синтия потеряла свои три очка из криминального статуса!

«Поставлена на учёт в местном жандармском отделении на основании графы 624 пункта 73 уголовного уложения Западной Империи (взлом банковских систем Государственного Имперского Банка и хищение 3.000.000 франков)».

Чего?!

Я просто ошалел. Девчонка стырила три миллиона, а её всего лишь поставили на учёт в жандармерии?! Ни фига себе… Они там что, с ума сошли? Это же тянет на статус, не ниже тройки. И на срок, не короче пожизненного заключения… Я принялся читать дальше.

«Увлечения: программирование, боевые искусства, стрельба из ручного оружия»… Это я и так знаю!

«И вообще, Климов, не лезьте вы не в своё дело…»

Было такое ощущение, словно мне влепили пощёчину. Я совершенно не ожидал подобного завершения досье. Значит, этот самый ЭС каким-то образом был в курсе того, что я интересуюсь Синтией Тейлор… Или Диккенс…

Стоп! Стоп!!! Если Синтия и вправду была хорошей взломщицей (а я в этом уже почти не сомневаюсь), то она вполне могла заложить в свои анкетные данные программную мину. И мина та должна быть достаточно сложной, коль сумела определить мою фамилию. Ведь сделать это можно только по введённому мною коду доступа. А код у меня… М-да… Программная мина должна быть ОЧЕНЬ сложной!..

Я перевёл дух. Меня всегда охватывало непонятное раздражение, когда я натыкался на программные мины, срабатывающие подобным образом. Что ни говори, а действовали они весьма сильно, производя впечатление разговора с живым человеком. Даже на меня, подготовленного и опытного программиста. А что говорить о каком-то бухгалтере, сидящем где-нибудь в Токио? Его бы точно кондрашка хватила…

Я снова вошёл в ВЭС и опять набрал адрес справочной станции.

«Код доступа?»

На тебе, код доступа!!!

«Вопрос?»

«Синтия Диккенс, год рождения – 1979, Лондон».

«Нет данных».

Что, в Лондоне нет ни одной Синтии Диккенс, родившейся в семьдесят девятом?! Странно… Особенно, если учесть, сколько было Синтий Тейлор.

Не знаю, что толкнуло меня, но я вновь набрал:

«Синтия Тейлор, год рождения – 1979, Лондон».

«Нет данных».

Мне вспомнился анекдот, который случился однажды на работе. Когда Жюльен, переписывая нужные программы на гибкий диск, случайно удалил их оригинал. Жюльен тогда был ещё молодым программистом и искренне поверил в то, что именно так и должно быть – оригинал при перезаписи обязан кануть в небытие. Ведь его же ПЕРЕПИСАЛИ! Нам потом доставило немало весёлых минут пережёвывание этой истории.

Но Справочная станция – это же не домашняя ЭВМ. Там ничего удалить нельзя. Запись существует не на магнитных носителях, а на световых. И записи можно только ДОБАВЛЯТЬ, а не ИЗМЕНЯТЬ.

Мелодичный сигнал и соответствующий текст сообщили мне, что лимит на телефонные разговоры полностью исчерпан. Вот, чёрт! Не вовремя. Ладно уж, всё равно надо было идти за карточкой. Она мне вечером (в три часа ночи!..) понадобится. Кстати говоря, неплохо бы позаботиться об этом прямо сейчас. Хотя эту ерунду, наверное, можно купить и у портье. Я обычно именно так и поступал в гостиницах. Но…

Но ЭТА гостиница, насколько я понимаю, решила положить конец всем моим привычкам, выработавшимся в течение многих лет. Потому что телефонных карточек у портье не оказалось. Чёрт знает, что такое! В самой захудалой гостинице всего на десять номеров, одиноко мёрзнущей где-нибудь под Ново-Архангельском, на Аляске, в сорока вёрстах от города, и то всегда можно их купить! А тут, в Лондоне… Да, видимо мне опять придётся тащиться в город.