Эйдос непокорённый

– Не побоишься? Или ты хорошо знаешь лес? – Он проходит чуть дальше в тоннель, оборачивается.

Теперь в его голосе нет издёвки, скорее так говорят с детьми, когда пытаются донести до них важность ситуации.

– Какое тебе дело? – Смотрю на дохлого веренка. Из открытой пасти до самой земли свисает длинный раздвоенный язык и болтается в унисон с конечностями. – Зачем ты его взял?

Вздрагиваю: до чего уродливое создание, никогда таких не видела.

– Какое тебе дело? – передразнивает святоша. – Может, я его съем.

– Фу! Ну ты и шнод! – Отворачиваюсь, а святоша хохочет.

Зелиг приносил всякую дичь из-за стены обители: из шестёрки Доверенных именно он жил в нашем южном секторе, и его добыча всегда выглядела милой и пушистой, хоть и дохлой, а он бахвалился перед девчонками, какими хитростями поймал «клыкастого пушка» или «неуловимого прыгуна». Названия этим «изворотливым и опасным» тварям он, похоже, придумывал сам. Но особое внимание святоша уделял балахону из шкуры тёмно-синего феруса. В историях, как он в одиночку победил зверя, свернув ему шею, всегда менялись детали. То у него был нож, то огромный тесак; иной раз он одолевал зверюгу голыми руками, или загонял в капкан собственного гениального изобретения. Но, по-моему, ферус издох, слушая его истории, от безысходности и тлена бытия. Тем не менее невысокий кудрявый блондин, четырёх десятков лет от реинкарнации, привлекал женскую половину красочным враньём, чудными безделушками вроде бус и заколок, и льстивыми комплиментами. И тот факт, что в обители приветствуется лишь платоническая любовь, Зелига не останавливал. Он позволял себе то, что не разрешалось другим. А ещё ему не давала покоя моя связь с дикарём, которого он привёз для опытов. Зелиг бесился, когда я назвала его жалким выпендрёжником. Не забуду его злорадство, когда он поймал меня на платформе, и когда Макс бросил меня с ним. От воспоминаний щемит в груди, что-то острое, душащее. Скотина Макс!

Отвратительный смрад заставляет отвлечься от мыслей о Максе Зелиге. Не исключено, что с последним мы скоро увидимся вновь, и уж в этот раз я постараюсь сбить всю спесь с его похотливой рожи. А пока путь приводит нас с Безымянным в прямоугольный коридор, испещренный ровными рядами мелких отверстий, будто их вырезали нарочно. Здесь нет мха, паутины, желе из слизняков; нет тварей, свисающих с потолка. Всюду нерукотворная чистота, только запах отвратительный. Дохлятина, не иначе. Я прикрываю нос капюшоном, потому что с каждым шагом вонь становится сильнее.

Перед нами широкие ступеньки вниз, а в конце тоннеля призрачно маячит бледное пятно. Неужели выход, и тоннели не ведут в Башню? У меня перехватывает дыхание. Я тороплюсь к ступенькам, чтобы проверить, но святоша хватает меня за запястье и указывает на площадку впереди:

– Стой! Там что-то убивает животных. Ясно? Но, – он отпускает мою руку и усмехается, – если хочешь, иди.

Фонарь не способен осветить весь коридор, только край, и в зоне видимости пол усеян скелетами и трупами веренков, и незнакомых животных. Вот и источник отвратительной вони.

– Там может быть выход! – Я всё же не решаюсь шагнуть вниз, и думаю, как продолжить путь.

– Там он и есть. И это не Башня, как видишь, – скалится святоша, видимо, рад, что нашёл доказательства обратного.

– Но здесь всё на неё похоже. Я думала, тоннели ведут в обитель. Ты знаешь, что это за шнодовы тоннели?

– Без понятия. – Он спускается по ступеням, проходит на самый край, поднимает с пола ближайшую тушку облезлого зверька за хвост, как тишину вдруг нарушает гулкий щелчок, словно включился механизм.

– Может, не стоит трогать дохлятину? – Я настораживаюсь и оглядываясь по сторонам, на всякий случай отхожу подальше, но Безымянный остаётся. – Пойдём отсюда, а?

– Мечтаешь вернуться обратно? – Святоша вдруг зашвыривает тушку в темноту и внимательно следит за её полётом. Больше ничего не щёлкает. – Я тебя разочарую. Все тоннели похожи на Башню, но с обителью никак не связаны.

– Есть и другие? – Я снова чувствую, что хочу исследовать их все. Странное, идиотское желание, видимо, вызванное тем, что я провела жизнь взаперти. Иначе не объяснить. – Тоннели, как на той карте? Выходит, она настоящая?

– Точно не выдуманная. – Безымянный вглядывается в темноту.

Что он пытается там увидеть?

Вдруг тишину прорезает свист и звонкий металл сыпется на каменную плитку дождём. Что за ерунда? Это оно убивает животных? Едва звук стихает, Безымянный, чуть заступив за крайнюю ступеньку, тянется за очередной тушкой. Снова щелчок.

– Оно опять включилось. – Припоминаю нечто подобное из древних книг, спрятанных в обсерватории. Там говорилось про механизм, который реагирует на движение. – Ловушки – обычное дело для охотников. Вопрос только – на какого зверя эта?

Безымянный подбирает и бросает другого дохляка, начинает считать вслух. На десяти повторяется свист и звон железного дождя.

– Десять секунд, чтобы добежать до просвета, – вздыхает он, и ненадолго задумывается, заложив руки за спину. – Бегаешь быстро?

– С тяжёлой цепью на руке не особо. – Взмахиваю рукой и грохот звеньев эхом отражается от стен.

Святоша молча вынимает кусок проволоки из кармана, который, видимо, остался от электрохлыста, хватает меня за руку и быстро расправляется с замком, словно ключом. Не ожидала. Думала, повозится, а я подразню.

– Мог давно это сделать, шнод. – Я потираю освободившееся запястье со смертельно опасной штуковиной. – Хвала Демиургам!

– Они тут ни при чём, – ворчит мой спутник и хмурится.

– Ну и тебе спасибо, – натянуто улыбаюсь я.

Мне не до шуток. Не хочется бегать наперегонки с судьбой, но я смотрю на опасный коридор с ковром из дохлятины, изучаю. Демиурги поражают строениями. Почему всё созданное ими опасно для жизни, и как оно оказалось за пределами Аллидиона? Может, святоши правы, и лучше сидеть в обители, преспокойненько попивая маваар между медитациями.

Пока Безымянный бросает дохлятину и убеждается, что между перезарядками ловушки проходит равное количество секунд, я брожу вдоль ступенек от стены до стены и думаю. Бегаю я быстро благодаря Мастеру Гилладу и его утренним пробежкам. Попытать счастье за десять секунд? Нет, этого времени не хватит. Вдруг мой взгляд притягивают едва заметные изъяны на стене. Мелкие иероглифы! Здесь они не светятся, потому и не сразу заметны, но углубления как от гравировки есть, и те, что под рядами незнакомой вязи, можно прочитать.

– Эй! Смотри! Когда зажгутся голубые треугольники, проход будет свободен! – ору я святоше перевод и думаю, как это сделать.

– С чего ты взяла? – Он подходит, светит фонариком, хмурится.

Он оказывается так близко, что я непроизвольно таращусь на шрамы, на его лице, и думаю, что если бы Мастер Гиллад их заклеил, то не осталось бы и следа. Но то, что с ним случилось, наверняка произошло вдали от нашего лекаря. Хотя ведь и у Доверенных в походах должна быть специальная штука для заклеивания ран. «Лататель» называется.

– Вот тут написано. – Я тычу пальцем в гравировку. – Или ты не учил древний?

Его знают все. Исторические книги в обители написаны на древнем. Пока он чешет бороду, тупо, как баркат, глядя на надпись, я забираю у него фонарик и обшариваю стену вдоль прямой линии с треугольником на конце. Это такой же глиф, как в Башне. Стрелка. Но как его зажечь? Подношу запястье с артефактом к стене. Вспыхивает искра и прямо перед моим лицом появляется надпись из воздуха. Не такая большая, как планы тоннелей, но чем-то похожая. Что это за артефакт такой?

Незнакомая вязь мигает оранжевым, под ней на древнем понятные знаки: «Внимание! Активирован режим карантина». Ниже появляется ещё строка: «Ручная деактивация». Дальше всё мерцает, не разобрать, но этого хватает.

– Этот тоннель ни на кого не охотится, он защищается, – догадываюсь я и сую палец в светящееся предложение деактивации. Оно такое же бестелесное, как карта тоннелей.

– Неважно, – ворчит мой спутник. – Он стреляет иглами. Нам надо пройти. Это всё.

Похоже, Безымянный ничего не понял из сказанного мной, но он прав, мотивы тоннеля никак не помогут.

Голубой треугольник нервно подмигивает и загорается. Следом за ним включаются и остальные. Цепочка глифов со стрелками выстраивается в ровный ряд, указывая путь к ступеням.

– Так идём! – Я отрываю святошу от созерцания непонятных ему глифов. Он недоверчиво косится. – Путь свободен.

Про голубые треугольники рассказывал Зелиг. В отличие от этого святоши, Зелиг знал, как работают такие вещи, даже когда был подмастерьем. И его знания пригодились, когда мы с Максом пытались сбежать.

Зелиг мог бы напроситься в мои жрецы вместо этого неуча, чтобы поиздеваться напоследок. Конечно, Батья-Ир не просто так отослала его на поиски Макса. Она ещё помнит, и мне не забыть тихий вечер, примерно полгода назад, когда я нашла письмо в чёрном конверте. Кто-то доставил его в Архив по ошибке, и я прихватила конверт в лазарет, чтобы в свободное от поручений время разобраться, чьё оно, и вернуть.

Когда поздно вечером я осталась одна, то вспомнила и открыла. Но увидела отчёт о Максе, о том, как Зелиг с командой захватили его, напоили ферусиным ядом, затуманивающим память, и хотели сделать его частью нашего мира. Я думала, как поступить: отдать письмо Совету, Батье или поговорить о нём с автором, который на тот момент ещё казался разумным.

Зелиг не заставил себя долго ждать, он пришёл за микстурой от мигрени для Мастера Силлиона, его учителя, и застал меня с письмом. Я думала, он всё объяснит, но Зелиг выхватил конверт и изорвал в клочья.

– Если ты кому-нибудь об этом скажешь, хоть кому, даже этому своему дикарю, то я…

– То что ты? – Я впервые увидела его истинное лицо, злое, жестокое, без маски очаровательного ловеласа.

– Я покажу кто тут жалкий выпендрёжник. – Он прижал меня к стене, навалившись всей тушей так, что я услышала хруст собственных рёбер.

Его пальцы сомкнулись на моей шее, я поперхнулась воплем и запаниковала, испытав ужас зверя, угодившего в капкан. Но едва ощутила потную грязную ладонь на коленке, ползущую вверх по бедру, то не поверила и страх прошёл. Никто в Аллидионе так не поступает, и Зелиг наверняка просто пытался меня запугать, не зря ведь я считала его выпендрёжником. Поэтому рассмеялась ему в лицо.

Но тут заглянула Батья-Ир в поисках Мастера Гиллада. Разумеется, она увидела, как я хохочу, зажимаясь с Зелигом между стеллажей со склянками. Несмотря на возражения и доказательства в виде обрывков письма, наказали меня, а не его. В таких случаях принято считать провокатором женскую половину. Меня выгнали в баркачьи загоны на сто дней и лишили доступа в архив.

Звук шлепка возвращает меня в катакомбы, это мой попутчик расстался с добычей, которую собирался съесть. Хотя, насчёт еды он, наверное, шутил.

– Эти каракули не значат, что ловушка выключена, – спорит Безымянный, дожидаясь металлического града. Но его не случается.

– Эти каракули здесь не просто так. Вот. – Я тычу пальцем в иероглифы. – На какой стадии Доверенные обучают подмастерьев секретам Башни? Ладно, шнод с ней, с Башней, но ты должен уметь читать на древнем!

У меня закрадывается подозрение. Сколько ещё чёрных конвертов и «Максов», о которых мне неизвестно? Вряд ли Зелиг затащил в обитель этого типа, как и Макса, избив и переломав рёбра. Судя по его виду случилось бы наоборот. Но кто знает, может, Зелиг предложил ему что-нибудь взамен? Хотя тогда, согласно закону, чужаку бы запретили покидать обитель.

Вместо ответа Безымянный быстро шагает к ступенькам. Становится одной ногой на опасную территорию, и тут же убирает её. Щелчка не случается. Я захожу обеими ногами и даже подпрыгиваю. Ничего.

– Это древнее заброшенное место, – старается убедить меня он. – Здесь всё давно вышло из строя.

– Ну и оставайся! – Я делаю шаг, потом ещё, и уверенно направляюсь к выходу.

Продвигаюсь по опасному месту и холодный пот ползёт по спине. Смотрю на едва заметные ряды отверстий на стенах и потолке, ускоряю шаг. Сердце начинает бешено гнать кровь по венам. Святоша прав, здесь не просто всё вышло из строя, а случилась катастрофа, и тоннель неисправен. Смертельные иглы могут полететь отовсюду прямо сейчас. Но выход уже близко – впереди маячит яркая дыра, заросшая зеленью.

– Ты не ошиблась, – признаёт Безымянный, догоняя меня.

– Потому что умею читать на древнем, а ты нет. – Бросаю на него короткий взгляд и бегу к свету, оглядываясь. Не нравится мне это затишье. Я уже сомневаюсь в собственных словах. – Так кто ты такой, чтоб тебя?

Нам не хватает буквально пары метров, чтобы добраться до выхода, как раздаётся щелчок. Во мне всё обмирает. Неужели эта штуковина сработает? Неужели не успеем проскочить? Свист роя железных насекомых приводит в ужас, я чувствую удар в спину и падаю.

10. Уэст

В незнакомом месте, рядом с врагом, интуитивно ждёшь подвоха. И всё равно, встречаясь носом с густыми зарослями травы и мха, невольно задаёшься вопросом: ну, что за шнод? Металлический дождь неожиданно замолкает. Жмурясь от яркого света, поднимаюсь с колен, стряхиваю с ладоней острые камешки и прелые листья. Мой попутчик замер в двух шагах от выхода из пещеры, рассматривает ладонь. Он вовсе не пытался меня убить, а вытолкнул специально, и это озарение мигом растворяет гнев. Я подхожу ближе, в его пальцах предмет, размером с булавку, похожий на дохлую шестиногу. Тонкие, как иголки, металлические щупальца безжизненно согнуты, посередине зубчатое жало с обратной насечкой, видимо, чтобы жертва не смогла извлечь самостоятельно. Но Безымянный смог, просто выдернул, и теперь позади на шее у него течёт кровь. Во рту становится солоно, я отворачиваюсь, пытаясь сконцентрироваться на свежем лесном воздухе. Пахнет сыростью, хвоей, и температура ощутимо выше. После долгой пещерной прохлады приятно погреться.

– Не задело? – интересуется святоша, выбираясь на свет.

Промахнувшиеся шестиноги хрустят и перемалываются в порошок под его сапогами. Если бы он не толкнул меня, ещё как бы задело, но я ничего не ощущаю, поэтому мотаю головой.

– Я в порядке, а тебе повезло, что в артерию не попало. – Набираюсь смелости для короткого взгляда на раненого попутчика.

Он молча потирает шею, где отворот капюшона пропитался тёмным. Наверное, больно выдрать такое. Но он не жалуется, а сосредоточенно разглядывает штуковину на ладони. Невероятно, но у предмета с металлическими конечностями живое, органическое брюшко, как у простого насекомого.

– Что за ерунда? – Я осторожно касаюсь, трофей рассыпается в пыль, трогаю те, что обрушились на пол тоннеля, и от них остаётся прах.

– Понятия не имею, – бормочет мой спутник, отряхивая ладонь. – Но лучше держаться подальше от таких мест.

Оно всё-таки сработало, хотя я отключила. Если вообще возможно что-то отключить тычком пальца в воздух.

Отхожу от входа в тоннель с опасными штуками. Впереди куча камней.

– Ты знал, что так будет! – Забираюсь на препятствие, спрыгиваю и оборачиваюсь. – Откуда?

Безымянный следует за мной. Озираясь по сторонам, думаю, куда топать дальше. Уже день, светило в зените. Вокруг смешанный лес, заросли не такие густые, как на вершине. Деревья, камни, трава – всё одинаковое. Без карты не определить, где мы находимся. Но раз уж мы всё ещё на горе, значит, идти нужно вниз, туда я и собираюсь. Куда пойдёт он, его проблема. Однако он быстро догоняет меня.

– Это руины. – Безымянный разводит руками. – Чему ты удивляешься?

– Всему. Руины в точности, как Башня Демиургов, – рассуждаю я, перепрыгивая ветку. – Только тоннели лежат под землёй, как вены под кожей, а не растут вверх, как Башня. Но их быть не должно, потому что в Писании сказано, Башня – единственное такое творение. Ещё я удивляюсь тебе. Ты не смог прочитать надпись на древнем. И тебя будто устраивает, что ты влип вместе со мной.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.