Ликвидатор. Терракотовое пламя

Так продолжалось до тех пор, пока она не узнала, что во время очередного безумного эксперимента Семакина её малыш буквально растворился в воздухе. С тех пор Настя сильно изменилась, хотя внешне это никак не проявлялось. Её организм словно адаптировался к химии, которой её пичкали каждый день. Теперь она уже не впадала в беспамятство всякий раз после укола, а сохраняла относительную ясность мысли. Вот и сегодня девушка всего лишь имитировала давно известные ей симптомы: пустила слюну из приоткрытого рта и слегка закатила глаза.

Убедившись, что в коридоре никого больше нет, Настя выплюнула спрятанную под языком «невидимку». Она подобрала заколку со стола в кабинете-лаборатории («невидимка» случайно соскочила с волос медсестры, когда та хлопотала возле пациентки, одевая её после очередного изматывающего сознание и волю эксперимента), незаметно сунула в рот и держала её там, выжидая удобный случай. Сейчас этот момент наступил.

Влажная от слюны заколка шлепнулась на грудь. (На белой футболке мгновенно образовалось тёмное пятнышко.) Настя осторожно заёрзала, пытаясь сбросить заколку так, чтобы она упала рядом с пальцами правой руки. Прикреплённые к днищу кровати широкие ленты из капроновых нитей проходили сквозь прорези в кожаных манжетах и с помощью примитивного замка застёгивались на животе девушки. Манжеты из сыромятной кожи хоть и не давали Насте высвободить руки, но и не могли плотно обхватить её узкие запястья, сохраняя некоторую свободу движения. Этим она и собиралась воспользоваться.

Пальцы нащупали заколку. Пленница резко дёрнула рукой, потом ещё раз и ещё, сдвигая кожаный манжет по капроновой ленте. Видимо, усыплённая вялой покорностью пациентки медсестра не стала затягивать, как она это обычно делала, фиксирующие ремни. Вскоре Настя уже ковырялась отмычкой в замке.

В тот момент, когда внутри запорного механизма раздался щелчок, в коридоре снова послышались шаги. Они приближались. За матовым стеклом двери в палату появилась тёмная фигура. Зажав «невидимку» в кулаке, Настя расслабленно замерла, словно до сих пор пребывала в медикаментозной прострации.

Дверь со скрипом отворилась. На пороге появился темноволосый медбрат в белой рубашке с коротким рукавом, такого же цвета брюках и кроссовках. Настя не раз видела его в коридорах центра, когда её на кресле-каталке везли в палату после экспериментов или в те редкие дни отдыха, когда её не пичкали препаратами и разрешали выйти из палаты в сопровождении двух дюжих охранников.

– Ну, здравствуй, милашка, – в глазах парня появился похотливый блеск. – Я соскучился по тебе. Поиграем?

Медбрат торопливо забегал пальцами по пуговицам рубашки. Вскоре он сбросил её с себя на пол, расстегнул брючный ремень. Сухо щёлкнул кнопкой на поясе брюк, вжикнул молнией ширинки. Пожирая Настю глазами, он приблизился к её кровати, наклонился над ногами девушки, расстёгивая фиксирующий путы замок.

Настя терпеливо ждала, стараясь дышать размеренно, чтобы не вызвать подозрений. Правда, её сердце отчаянно колотилось, а кровь так громко стучала в висках, что ей казалось, насильник обязательно услышит этот стук и поднимет тревогу, предварительно приведя себя в порядок. К счастью, ослеплённый желанием сластолюбец ничего не заметил.

Когда ремни с ног девушки были сняты, он взялся за пояс её штанов, медленно потянул вниз, оголяя резинку трусиков. Насте стоило огромных усилий, чтобы не напрячься и тем самым не выдать себя. Она держалась из последних сил, мысленно внушая себе, что пока всё в рамках допустимого и ничего опасного с ней не происходит. Настя решила дождаться, когда насильник захочет освободить её руки, и тогда уже нанести ему удар.

В том, что извращенец так и сделает, она не сомневалась. Стоило парню появиться в дверях, память извлекла из задворков неприятные фрагменты прошлых его визитов. Похотливый сопляк всегда развязывал ей руки, прежде чем заняться грязными делами.

В этот раз всё тоже пошло по старому сценарию. Медбрат стянул штаны с жертвы до середины бедра, оставил их в покое и взобрался на кровать. Теперь он стоял на коленях, нависая над неподвижно лежащей девушкой. Его руки потянулись к замку на её груди. Глаза подонка недоуменно округлились, когда он понял, что замок уже расстёгнут. В этот момент Настя сильно лягнула извращенца в пах.

Парень захрипел, закатив глаза к потолку, повалился на неожиданно резвую жертву. Девушка ещё раз добавила ему коленом по причинному месту, резко дернула руками в стороны, высвобождая прочный ремень из фиксатора замка. В два счёта скинула с запястий кожаные манжеты и, поднапрягшись, сбросила медбрата на пол.

Подлец сгромыхал с кровати, словно мешок с костями. Настя на мгновение замерла, прислушиваясь. В коридоре стояла мёртвая тишина. Никто не спешил к её палате, и это было хорошо. Она легко соскочила на пол, предварительно подтянув пижамные штаны, склонилась над прыщавым брюнетом. Левой рукой ухватилась за пряжку его ремня, а правую занесла над лицом ушлёпка, словно собираясь ударить.

– Охрана! – хрипло засипел насильник.

– Заткнись, гадёныш, пока я тебе глаз не выколола, – прошипела Настя. Острый кончик заколки выскользнул из её кулачка и замер в сантиметре от рыбьего глаза медработника. Прыщавый громко сглотнул и медленно боднул себя подбородком в грудь: мол, он всё понял и будет паинькой.

Продолжая держать «невидимку» наготове, Настя намотала ремень на кулак, резко выдернула его из шлёвок. Чуть позже она связала парню руки за спиной, предварительно снова лягнув по хозяйству, чтобы тот был более сговорчивым, потом подобрала с пола его рубашку, обмотала вокруг головы подонка, завязала рукава узлом, а концы запихала в рот вместо кляпа. Напоследок Настя привязала мерзавца к кровати капроновым ремнём, что ранее удерживал её руки в неподвижном состоянии. Проверила узлы на прочность и бесшумно выскользнула за дверь.

Коридор пустовал. Матовые квадраты потолочных светильников изливали приглушённый свет на выкрашенные в песчаный цвет стены с рядами однотипных дверей по обеим сторонам. Здание центра было сильно вытянуто в длину. Метрах в пятидесяти от палаты Насти открывался проход на лестничную клетку. Сквозь распахнутые двери виднелась наклонная плита ведущего вверх марша и бетонная гребёнка лестницы на нижний этаж.

Скользя босыми ногами по холодному кафелю пола, Настя бросилась к выходу с яруса, попутно дёргая каждую дверь за ручку. Когда до лестничной площадки оставалось чуть больше десяти метров, одна из дверей подалась под напором девушки. Беглянка осторожно заглянула внутрь. В лаборатории никого не было. Настя окинула взглядом маленькое помещение с офисным креслом перед компьютерным столом и выходящим на внутренний двор окном. За стеклом виднелся угол облицованного красно-жёлтыми фасадными панелями соседнего здания и газон с аккуратно подстриженными кустарниками. По траве важно вышагивали голуби, что-то выискивая среди зелёных стеблей, и суетливо перелетали с места на место воробьи.

Настя проскользнула в кабинет, тихо прикрыла за собой дверь и бросилась к столу. Компьютер работал в режиме ожидания (по затемнённому экрану плавали рыбки, снизу-вверх бежали пузырьки воздуха). Сначала она хотела войти в систему, чтобы раздобыть хоть какие-то сведения о своём сыне, но, после недолгого раздумья, отказалась от этой идеи. Наверняка вход был защищён паролем, а она не настолько сильна в компьютерах, чтобы за считаные секунды взломать защиту. К тому же Семакин вряд ли оставил возможность любому желающему войти в базу данных ВИЦАП. Скорее всего, о любом несанкционированном доступе сразу стало бы известно службе охраны, и через пару-тройку минут сюда нагрянули бы амбалы в чёрной форме с дубинками и пистолетами в руках.

Верхний ящик стола оказался чуть-чуть приоткрыт. Настя дёрнула за ручку и чуть не вскрикнула от радости: внутри лежал наладонник, как две капли воды похожий на те, что использовали сталкеры в Зоне (когда-то и у неё был такой). Помимо него в ящике нашлась продолговатая чёрная коробочка, внешне похожая на пульт от телевизора. Настя уже видела подобную штуковину. Как-то Семакин приходил с ней в палату, хвастаясь перед пленницей своим изобретением.

– С помощью транскриббера любой может уйти в Зону и вернуться обратно, если знает координаты мест перехода, – сказал он тогда, держа в руках точно такое же устройство.

Настя схватила трофеи, задвинула ящик на место и уже хотела уходить, как вдруг её взгляд упал на дверь шкафа-купе. На всякий случай она решила проверить, что там хранится. На её счастье, кабинет принадлежал молодой женщине такой же комплекции и роста. Настя поняла это по висящему на плечиках приталенному пальто с вышитыми цветами на тёмном фоне и приставленным к стенке шкафа чёрным сапогам на шпильке.

– Видимо, есть бог на белом свете, – пробормотала девушка и, закусив нижнюю губу, сорвала с плечиков одежду.

Настя переоделась буквально за полминуты. Правда, пришлось закатать пижамные штаны до середины бедра, превратив их в этакие панталоны, поскольку те нарушали гармонию её нового наряда: края пальто не доставали до колена, равно как и сапоги. Но на этом подарки судьбы не закончились. Похоже, та решила наградить девушку за долгие годы мучений и дала ей в руки кошелёк с парой тысяч мелкими купюрами и картой доступа в исследовательский центр. (Бывшая хозяйка оставила его в сумочке, что лежала на верхней полке рядом с аккуратно сложенным шёлковым шейным платком.)

Окрылённая подобным стечением обстоятельств, Настя рассовала гаджеты по карманам пальто, сунула туда же деньги с пропуском и вышла из кабинета. Стараясь идти размеренным шагом, она спустилась на первый этаж, вышла по коридору в широкое фойе. Цокая каблучками, проследовала мимо охранника в стеклянной будке, приложила ключ-карту к турникету и оказалась на улице, где с головой окунулась в наполненный городским шумом тёплый воздух бабьего лета.

Ласковый ветер дунул ей в лицо, подхватил ниспадающие на плечи рыжие локоны, щекоча щёки и шею шелковистыми прядками. Настя прищурилась, глядя на низко висящее над крышами домов осеннее солнце, медленно спустилась по ступенькам крыльца, стараясь не привлекать к себе внимание излишней нервозностью (камеры системы видеонаблюдения были не только внутри, но и снаружи центра) и двинулась к выходу с огороженной территории.

Едва она влилась в шумную толпу спешащих по делам горожан, как в здании её недавней тюрьмы завыла сигнализация и с металлическим лязгом опустились решётки на все окна и двери. Никто из пешеходов не обратил на это внимания. Каждый был занят своими проблемами. В гомонящем и шаркающем тысячами ног потоке Настя добралась до входа в метро и, не оглядываясь назад, скрылась за стеклянными дверями.

Широкая пасть подземной Москвы проглотила беглянку, обдав смесью технических запахов, протолкнула сквозь узкую глотку эскалатора и выплюнула вместе с другими пассажирами на просторный перрон. Из темноты тоннеля, с воем и грохотом, вылетел сверкающий огнями состав. Скрипя тормозами, синяя железная змея прокатилась вдоль платформы до заданной точки, с лязгом распахнула двери и зашипела, расслабляя натруженные стальные мышцы.

Стрельнув глазами по сторонам, Настя вошла в полупустой вагон, встала напротив двери между группкой галдящих не то студенток-первокурсниц, не то старшеклассниц и высоким парнем в синей толстовке с капюшоном, рваных джинсах и коричневых башмаках на «тракторной» подошве. Кроме них в вагоне было ещё с полсотни человек. Одни сидели на местах, другие стояли, держась за поручни. Девицы, как сороки, громко стрекотали о своём. Время от времени их торопливый трёп прерывался взрывами хохота, но пассажирам было не до них: каждый отстранялся от окружающего мира, как мог. Кто-то читал книги в мягких обложках, кто-то уткнулся в телефон или планшет, и почти у всех уши были заткнуты наушниками, как у того парня в толстовке.

Настя долго каталась в метро, переходя с ветки на ветку. Делала она это не от безделья, хотя отчасти в этом крылась причина столь длительного путешествия под землёй. Просто девушке казалось, что Семакин выслал за ней погоню и его ищейки уже напали на след. Беглянка постоянно озиралась по сторонам, вглядывалась в лица находящихся рядом людей. Сначала она делала это слишком явно, привлекая тем самым к себе излишнее внимание. Пассажиры сторонились её: мало ли в Москве сумасшедших, всё-таки осень на дворе, время сезонного обострения психических, и не только, заболеваний.

Паранойя несколько отпустила девушку, когда она в очередной раз сменила маршрут. Теперь Настя не так пристально рассматривала попутчиков, а лишь незаметно косила глазом, сканируя пространство вагона на предмет подозрительных личностей. На всякий случай она ещё раз поменяла состав, перейдя с кольцевой линии на радиальную, проехала четыре остановки и на пятой покинула вагон.

К тому времени, когда Настя поднялась на поверхность, на улицах уже горели фонари. За всю свою короткую, но богатую на приключения жизнь девушка ни разу не бывала в Москве вот так свободно, сама по себе. Проведённые в исследовательском центре Семакина четыре года Настя справедливо считала настоящим тюремным заключением. А как иначе назвать то бесправное прозябание в палате под воздействием дурманящей мозги химии и постоянные эксперименты?

Настя резко тряхнула головой, гоня прочь неприятные воспоминания. К чему они теперь, когда она на свободе и ей во что бы то ни стало надо попасть в Зону. Максим там один, он нуждается в её защите! Она обязательно придёт за ним, она поможет, она сделает всё, чтобы найти сына и спасти его. Конечно, за годы вынужденного безделья она несколько сдала и потеряла форму, но это ничего не значит. Ей потребуется не так много времени, чтобы вернуться в тонус. Человек, у которого большая часть сознательной жизни прошла в Зоне, вряд ли способен забыть те навыки, что помогали ему выживать в полном опасностей мире. Ещё лучше, если оказаться там снова плечом к плечу с верным другом и надёжным напарником.

Настя смахнула дрожащие на ресницах слезинки, провела кончиками пальцев под глазами. Воспоминания о Колдуне нахлынули внезапно. Ей казалось, она навсегда забыла о нём, но стоило девушке очутиться на свободе, как в памяти сами собой начали всплывать приятные моменты из их короткой совместной жизни.

Когда Семакин сказал пленнице, что её муж без вести пропал на просторах Зоны и, вероятнее всего, погиб, она не поверила и всё ждала, что он вот-вот придёт за ней и вырвет из лап обезумевшего профессора. Но дни складывались в недели, те – в месяцы и годы, а Колдун всё не появлялся. Со временем Настя поверила ученому (он с садистской ухмылкой регулярно напоминал ей о смерти мужа), смирилась с утратой и постаралась выбросить прошлое из головы. В этом Насте хорошо помогали медикаменты, которыми её пичкали по нескольку раз на дню.

Картинки былой жизни мелькали перед внутренним взором Насти своеобразным калейдоскопом. Она полностью погрузилась в свои мысли и не заметила, как оказалась на плохо освещённой улице, вдали от жилых домов.

– Эй, красава, куда спешишь? – От кирпичной стены не то склада, не то промышленного корпуса отделилась худая сутулая фигура и развязной походкой двинулась к девушке.

Настя остановилась. Видения прошлого мигом выветрились из головы. Беглянка тотчас подобралась, посмотрела по сторонам, оценивая ситуацию. Кроме идущего наперерез гопника к ней приближались ещё двое отщепенцев. Тусклого света луны хватало, чтобы разглядеть детали вроде спортивных костюмов и плоских кепок на головах бандитов.

В том, что эти трое приближаются к ней с гнусными целями, Настя не сомневалась и готовилась дать достойный отпор. Но как это сделать, когда отвыкшее за четыре года от регулярных нагрузок тело реагирует не так быстро, как ей хотелось бы? К тому же введённая несколько часов назад химия до сих пор давала о себе знать: Настя всё ещё чувствовала некую заторможенность, к которой внезапно добавилось лёгкое головокружение.

В последнем она была уверена не до конца. Вполне возможно, что за проведённое в плену у Семакина время её организм привык к регулярным инъекциям всякой дряни и теперь так реагировал на отсутствие очередной дозы. Как бы там ни было, девушка хотела дать мерзавцам отпор и многое отдала бы сейчас за возможность сжать в руках привычную штурмовую винтовку, «калаш» или тот же ПМ, на худой конец. К сожалению, ничего подобного в её распоряжении не было. Приходилось рассчитывать только на себя.

Настя тряхнула головой, пытаясь сфокусировать не вовремя поплывшее зрение, сжала пальцы в кулак и приняла боевую стойку.

– Ты чё, нах, каратистка? – гнусаво сказал тот, что подошёл слева.

Настя чуть сдвинулась в сторону, чтобы держать всех подонков в поле зрения.

– Смари, я тоже так умею. – Гопник вскинул руки, поднял согнутую в колене правую ногу. – Уоуу! – завыл он, махая клешнями перед собой.

– Харэ волну гнать, Корявый. – Заводила банды окончательно вышел из тени здания и остановился в трёх шагах от девушки, поигрывая ножом-бабочкой. Мелькающее в лунном свете лезвие тускло сверкало, то исчезая, то появляясь вновь. Небритое лицо хулигана выглядело помятым, под левым глазом темнел старый синяк. Бандит растянул губы, демонстрируя отсутствие части зубов, дохнул сивушным перегаром: – Готовь деньги, курва! Корявый тебе клоун, что ли, бесплатно выступать. Верно, Корявый?

– Ага, Щербатый! Гони бабло, не то дам в табло, – выдал Корявый и довольно заржал, громко хлопая себя по бедру. Вместе с ним загоготал третий утырок, самый мелкий из всех.

Предводитель не разделял веселья своих шакалов. Он цикнул зубом и рявкнул:

– Заткнулись оба! – Корявый и мелкий мгновенно умолкли. – А ты, овца, глухая, чё ли? Деньги давай! Нет бабок, натурой возьмём. Верно, пацаны?

Гопники довольно осклабились.

Настя ничего не ответила, лишь сильнее сжала кулачки до отпечатков ногтей в ладонях. Её тело напряглось, как сжатая пружина.

Бандиты переглянулись. Щербатый кивнул прихвостням, и те двинулись в стороны, увеличивая круг. Потенциальному наблюдателю могло показаться, что они правильно оценили стремление жертвы защищаться и решили таким способом подстраховать себя от внезапного нападения. На самом деле подонки в разы усложнили ситуацию. Теперь Настя видела только главаря, его подельники оказались вне зоны видимости. Вернее, девушка могла захватить их боковым зрением, но для этого ей пришлось бы вертеть головой, словно сова.

Так она и сделала, пытаясь держать ситуацию под контролем, но вышло не очень. Слишком уж резко глянула по сторонам, сказывалось долгое отсутствие практики. Мало того что гопота восприняла это движение как слабость и накативший на жертву страх, заухала и заулюлюкала, отпуская скабрезные шуточки, так ещё и голова закружилась и поплыло перед глазами.

Настёна покачнулась, но тут же взяла себя в руки, тряхнула головой, сильно зажмурилась на мгновение, открыла глаза и сфокусировала зрение на Щербатом. Тот вдруг сделал резкий выпад, махнул перед собой клинком сверху-вниз наискось. Настя легко скользнула в сторону, держа расстояние. Неожиданно раздался сухой треск, и девушка, потеряв равновесие, больно приложилась боком о холодный бетон.

Раздался громкий топот. Секунду спустя на неё навалились мерзавцы. Жадные руки заскользили по одежде. Сначала отлетели пуговицы пальто, потом с треском порвалась футболка. Настя закричала, одному вцепилась ногтями в лицо, другого лягнула в ногу, третьему впилась зубами в запястье.

– С-сука! – злобно завопил Щербатый, держась за руку с алыми каплями на месте укуса. – Бей её, пацаны!

Мелкий с расцарапанным в кровь лицом больно саданул Насте по рёбрам и так засветил ногой в живот, что у девушки перехватило дыхание, а на глазах выступили слёзы. Корявый тоже хотел поучаствовать в гнусном деле, но едва занёс кулак, чтобы лупануть жертву по лицу, как раздался хруст, и бандит с диким воем повалился рядом с Настей, прижимая к груди сломанную конечность.

– Подонки! – громыхнул сверху хриплый голос.

В следующее мгновение шкет кубарем отлетел от девушки и, как мешок картошки, хлопнулся на бетон в метре от неё. Над Настей промелькнуло незнакомое искажённое гримасой ненависти бородатое лицо. Крепкая жилистая рука протянулась к Щербатому, намереваясь схватить того, как щенка, за шиворот. Главарь увернулся, вскочил на ноги и попятился, размахивая ножом перед собой:

– Не подходи, каз-зёл, зарежу!

Неожиданный защитник не стал понапрасну тратить слова. Он поднял крепкие кулаки, прыгнул к гопнику и резким ударом в челюсть вышиб из того зубы с кровавыми брызгами.

Глаза Щербатого закатились, нож выпал из ослабевшей руки, а сам бандит без чувств рухнул к ногам победителя. Видя такое дело, недомерок бросился прочь с места драки, забыв о предводителе и скулящем, как трусливый шакал, приятеле (тот по-прежнему баюкал сломанную руку, пуская слюни из перекошенного рта). Эхо торопливых шагов зазвенело в тёмной кишке проулка.

Незваный спаситель мельком глянул на поверженных противников, оценивая вероятность контратаки, удовлетворённо хмыкнул в бороду, склонился над ошеломлённой девушкой и протянул руку:

– С вами всё в порядке?

Настя инстинктивно схватилась за полы пальто, прикрывая оголённую грудь, сжала пальцы на твёрдой, как столетний дуб, ладони.

– Вы появились вовремя. Спасибо!

Она ощутила себя пушинкой, так легко он оторвал её от земли, перенесла центр тяжести на левую ногу и снова чуть не упала. Незнакомец поймал её за талию, резко прижал к себе.

– Простите, я не хотел вас обидеть… вы могли упасть… – пробормотал он, ослабив хватку.

– Всё нормально, – улыбнулась Настя. Согнула ногу в колене, посмотрела назад.

«Каблук сломался, потому и упала в тот раз», – догадалась она.

Мужчина в кожаной куртке и заправленных в берцы джинсах негромко кашлянул, едва заметным движением пальцев указал на её ноги и отвернулся.

Настя опустила голову и почувствовала, как кровь приливает к щекам. Мало того что пальто осталось без пуговиц и теперь приходилось придерживать полы рукой, так ещё во время потасовки одна из штанин спустилась и теперь почти полностью закрывала сапог. Настя наклонилась. Края пальто расползлись в стороны, наполовину оторванный лоскут футболки свесился вниз. Настя смутилась ещё сильнее, торопливо закатала штанину, на всякий случай поправила вторую. Резко выпрямилась, запахнула пальто, свободной рукой пригладила растрёпанные волосы.

Защитник подставил руку, когда Настя закончила приводить себя в порядок:

– Обопритесь на меня, так вам легче будет идти. Смелее, ёк-макарёк, – он ободряюще улыбнулся.

Настя посмотрела на мужчину. Его бородатое лицо показалось ей смутно знакомым. Лихорадочно роясь в памяти, она внимательно изучала своего спасителя, пока луна не скрылась за облаками и место, где они стояли, не погрузилось во тьму.

Ближайший источник освещения находился метрах в двадцати от них. Железный фонарь времён царя Гороха висел на глухой стене промышленного здания и скрипел, покачиваясь на ветру. Жёлтое пятно света под ним постоянно меняло форму и размеры. Оно то заползало на стену, то разливалось по старому, в трещинах и выбоинах, бетону.

К трусливому поскуливанию Корявого добавился тихий стон поверженного главаря. Он понемногу приходил в себя. Луна опять выскользнула из-за облаков, залила бледным светом окружённый тёмными строениями пятачок, наполнила густой чернотой проходы между высокими стенами. Рядом с бесформенной тенью Щербатого тускло блеснуло лезвие складного ножа.

– Секунду! – незнакомец шагнул к преступнику, ударом ноги отшвырнул нож куда подальше. Вернулся и снова предложил свои услуги: – Прошу!

По-прежнему придерживая пальто на груди, Настя улыбнулась, положила ладошку на крепкое предплечье таинственного друга и захромала рядом с ним прочь из негостеприимного места.

Глава 3

Знакомство

В Москве, как и в любом крупном городе, вполне благополучные кварталы часто соседствуют с полузаброшенными промзонами, огромными складскими территориями и прочими прибежищами всякого сброда. Спустя пятнадцать минут после неожиданного спасения Настя, в сопровождении своего благодетеля, доковыляла до освещённой уличными фонарями автобусной остановки и, едва сдерживая вздох облегчения, села на деревянную скамейку: хромать на одном каблуке – то ещё удовольствие.

Вечерняя столица призывно сверкала мириадами огней. По дороге с шумом проносились машины, где-то гремела музыка. В тёмном небе грохотал вертолёт, мигая красными маячками.

– Где вы живёте? – незнакомец присел на скамейку, закрыв собой парочку милующихся в тёмном углу павильона влюблённых.

Настя повернулась к спасителю лицом, сдунула упавшую на глаза прядку.

– Что?

– Ваш дом далеко отсюда?

– У меня нет дома, – покачала головой Настя.

– Вы сбежали из больницы, – сказал мужчина, не то констатируя факт, не то спрашивая её. Девушка вздрогнула, втянула голову в плечи. – Я так и понял, ёк-макарёк, – кивнул он и усмехнулся: – Уж очень штанишки у вас фактурные. Спокойно. Меня не интересует ваше прошлое, я не знаю, откуда вы появились, но я знаю точно: на улице ночевать вы не будете. Поехали.