Иноземье

   Хотя я мог ошибаться, и сейчас было ранее утро, а может у этой планеты и вовсе две звезды.

   Воздух пряно пах. И чувствовалась какая-то горчинка. Иногда до меня доносились и вовсе такие запахи, идентифицировать которые, мой мозг был не в состоянии.

– Прямо идиллия! Райское блаженство! – Сара, легко пританцовывая, подошла к озеру и опустила в него свой прибор. Стараясь при этом не коснуться жидкости рукой.

– Да, здесь сила тяжести как на Марсе. – Питер подпрыгнул и сразу оказался метрах в двух над пляжем.

– А воздух! Какой чистый! – я вдохнул полной грудью и на несколько секунд задержал дыхание. – Даже голова кружится.

– Вы, мальчики, не особенно дурачьтесь. – Сара прочитала тарабарские записи прибора. – Здесь в атмосфере на десять процентов больше кислорода и присутствует аргон, а углекислого газа совсем мало. Можно потерять сознание, если часто и глубоко дышать.

   А вот вода в полной норме. Как родниковая! Если кто хочет попробовать, милости прошу.

   И Сара подала нам пример. Сложила руки лодочкой и сначала умыла лицо, а потом с удовольствием сделала большой глоток. Мы присоединились.

– Может искупаться? – предложил Пит. – Давай на перегонки с этого берега, на другой. Тут метров сто пятьдесят. Дам тебе фору метров двадцать.

   Питер шутливо ткнул меня под ребра.

– А давай! – я сбросил с себя одежду. – Сара будешь судьей.

– Остыньте, ну совсем как дети, – Сара укоризненно покачала головой. – Нам ведь неизвестно, что в этом озере за твари могут обитать. Тихое, оно то тихое! Но, не зря говорят «в тихом омуте черти водятся», не хотелось бы, чтобы один из этих чертей поужинал вами.

– Лааадно… – Протянул огорченный такой перспективой Пит, – Может тогда сходим в разведку, за холмы?

– Тем более они невысокие и покатые, – поддержал его я.

– Пошли, – Сара подхватила свой рюкзак, и мы легкой поступью направились к подножию ближайшего холма.

* * *

   Даже, несмотря на квантовый переход и достаточно длительное путешествие по пересадочной станции, двигаться было легко. При тяжести в треть земной, шаги получались пружинистые и далекие. Почва было ровная, покрытая подобием мха, серебристо-голубого цвета.

   И вообще было ощущение, что все вокруг нас было не природного происхождения, а рукотворным. Все семь холмов, окружавших живописное озеро, отсюда, с высоты в двести метров, выглядели абсолютно одинаковыми. Идеальные сферы, серебристо-зеленого цвета, с вкраплениями больших красных пятен. А озеро было будто вычерчено циркулем на поверхности планеты.

– Вот это да! – словно подтвердила мои наблюдения Сара, – Какая необычная красота. Словно мертвая.

– Вот, вот, я с тобой тут полностью согласен! Послушайте! – Питер остановился и повернулся лицом к Саре. – Кроме шороха ветра ни единого звука. Ни птиц, ни насекомых. Просто стерильность какая-то!

   Я полушагами, полупрыжками добрался до вершины холма и даже не запыхался. Я остановился и обозрел открывшийся простор. Холм покато спускался вниз. У самого подножия вдаль, насколько мог достать глаз, лежала темно-красная полоса шириной метров в пятнадцать.

   Она была идеально ровной, но в нескольких местах в ней зияли как дыры, неровные синие проплешины, растекающиеся в стороны как щупальца огромного спрута.

   У самого горизонта в полупрозрачной дымке виднелись очертания чего-то очень большого, ломавшего линию горизонта. Это могли быть горы, но мог быть и город, цивилизация. Он мог быть от нас на расстоянии и в пятнадцать и в шестьдесят километров. Все зависело от высоты построек.

– Что решаем? Идем вперед или возвращаемся в портал? – спросил я у подоспевших Сары и Питера.

– Ну, голосовать в данной ситуации мы не можем. – Питер посмотрел на меня. – Если трое «за», идем. Я «за»!

– И я!

– И я!

   В унисон ответили мы с Сарой.

* * *

   Вниз, с холма мы спустились за минуту с небольшим. Пружинистыми прыжками метров по пять. А вот притормозить у подножия удалось не сразу. Сила инерции пронесла нас вперед еще метров на двадцать.

   Мы стояли на краю красной дороги из непонятного эластичного материала, ровного, как зеркало. Здесь вообще все было ровным. И если бы не ветерок, гнавший поперек дороги какой-то комок, похожий на куст перекати-поле, то я сказал бы, что и атмосфера планеты тоже была ровной и спокойной.

   Я наклонился и уперся в покрытие ладонью. Оно было теплым и казалось живым. Я отдернул руку и выпрямился.

– Вперед, друзья, навстречу приключениям! – я оттолкнулся от красной поверхности и совершил прыжок вперед, потом второй и третий…

– Ого-го-го! – Закричал во все горло Пит и бросился за мной вдогонку. Непонятно откуда взявшееся эхо вторило ему и бежало вслед за нами многократно усиленное.

   Сара неслась позади нас, выделывая прекрасные па, словно балерина из Гранд-опера и плавно взмахивая руками, как сказочная жар-птица. Ее волосы развевались над головой огненным флагом.

   Так безмятежно мы преодолели расстояние километров в восемь и уперлись в первый разрыв в красном полотне. Он был шириной около сорока метров, и проваливался вниз метров на пятнадцать. Края красной дороги в этом месте были оплавленными, словно подверглись термическому удару.

– Радиационный фон немного повышен, но в пределах нормы, – Сара достала из кармана «квантовый сачок».

– Двигаемся дальше! – я ступил за пределы дороги и обогнул разрыв. Строения заметно приблизились. А теперь уже было видно, что это именно продукт деятельности разумной жизни. Скорее всего, достаточно большой город. Уже можно было различить выделявшиеся на фоне остальных, несколько высоких башен в центре.

   Я прикинул, отталкиваясь от пройденного пути, что до города нам оставалось еще километров пятнадцать. Так что третью часть мы уже «проскакали».

Глава 13

   Через полчаса огромная, зленовато-синия масса города нависла над нами всей своей тяжестью. Загородив собой большую часть небосвода, хотя до него было еще больше километра.

   Кстати, солнца или солнц мы так и не увидели, но было светло, словно небо подсвечивали изнутри. Может здесь вечный яркий полярный день, или очень светлые ночи? Такое может быть, если, например, звезда не опускается низко за горизонт.

   Пройдя еще метров пятьсот, я увидел, что вокруг города, метрах в ста от нас, тянется еле заметная, прозрачная пелена, высотой около двадцати метров, в некоторых местах по ней пробегали волны, на которых вспыхивали разноцветные блики.

– Интересно, что это? – спросила Сара, когда мы подошли к ней вплотную, и как всегда приготовила свой прибор.

– Совсем небольшое электромагнитное поле. Думаю, опасности не представляет. Скорее всего, остаток силового щита.

   Сара, не дав нам опомниться, шагнула прямо сквозь то, что она назвала остатком щита. Я видел, как в какой-то момент ей пришлось приложить небольшое усилие, чтобы пройти по другую сторону. В поле или щите, образовалась дыра, полностью повторяющая очертания тела Сары, которая начала медленно затягиваться.

   Нам с Питом не оставалось ничего другого, как повторить «подвиг» моей подруги.

   Я почувствовал легкое покалывание по всему телу, словно по мне ползала стая муравьев и небольшое давление. Но через доли секунды все исчезло, я оказался по другую сторону барьера.

   Сразу за барьером вокруг города шла широкая зеленая полоса, от которой в сторону строений отделялись более узкие, но такие же зеленые полосы.

   Я опустил ногу на одну из них. И, о чудо! Полоса дернулась подо мной и покатилась вперед к невысоким шарообразным зданиям. Следом за мной на полосу вскочили Сара и Пит.

   Тротуар или горизонтальный эскалатор, двигался рывками, словно из последних сил, отдавая на нашу доставку остатки энергии мощных аккумуляторов, спрятавшихся где-то в глубинах города.

   Через минуту дорожка судорожно вздрогнула и остановилась, испустив последний вздох. Мы были в каких-то десяти метрах от круглого здания светло синего цвета с большими круглыми, блестящими, словно только что вымытыми окнами. Однако ни двери, ни просто прохода нигде не было видно.

   Зелень дорожки упиралась прямо в стену и исчезала под ней.

* * *

   Мы втроем подошли к стене. Ничего не изменилось, стена оставалось такой же неприветливой и неприступной.

   Тогда я приложил к стене свою руку, помятуя о том, как Сара открыла проход на станции. На стене от места, где была прижата моя рука, вверх и вниз побежала золотая строчка, словно молния на куртке. Она замерла на высоте примерно в три метра и нехотя стала расходиться в стороны, открыв проход достаточных размеров для того, чтобы мы в него с трудом, но могли протиснуться.

   Мы оказались в помещении, свет в которое попадал только снаружи, сквозь большие окна, расположенные по окружности. Перед нами рядами стояли невысокие столбики серебристого цвета с полупрозрачными пластинами наверху. На этих пластинах красовались разноцветные символы, всего сорок три, во всяком случае, я так подсчитал.

   Я провел по пластине ладонью. Ничего! Даже пыли! Словно здесь только что побывал уборщик.

   Питер стоял у другого столбика и что-то задумчиво шептал про себя, смешно перебирая губами. Наконец он пальцем постучал по пластинке, словно набирая код, и… в центре зала неярко засветился огромный объемный экран. По которому сначала поплыли помехи, а потом нарисовалась схема из красных, синих, зеленых и желтых линий. Вдоль которых, стояли белые и черные квадраты и точки.

– Как тебе удалось? – я вопросительно посмотрел на друга.

– Сам не очень понимаю. Просто вспомнил пульт управления космическим кораблем. Там тоже все функции распределены по секторам, а каждый сектор определенного цвета. Ну, я и нажал наобум четыре красных символа, сверху вниз. И вот он результат. Метод тыка! Он зачастую дает нужный результат.

– Скорее всего, это карта городских коммуникаций. У нас похожие в пневмометро. – Сара показала пальцем на экран. Мы сейчас там, где вот эта золотая точка, то есть на самой окраине. Давайте поищем выход в город.

   Это оказалось совсем нетрудно. Причем таких выходов оказалось целых четыре, по количеству цветов на карте города. Проходы к ним были размечены на полу здания, каждый своим цветом. Мы решили продолжить движение по центральной зеленой дорожке и вскоре оказались уже по-настоящему внутри города.

   Я боялся, что стена из-за недостатка энергии не расступится перед нами. Но мои опасения к счастью не оправдались. Нам даже не пришлось ни к чему прикасаться. Как только мы оказались в поле зрения невидимых сенсоров, открылся проход и мы вышли на площадь.

* * *

   Как ни странно, но здесь все работало. Очевидно, системы внутри городских кварталов обслуживались от других источников энергии. И они не были так истощены.

   Мы встали на дорожку, и она повезла нас вдоль широких улиц, ровных черных и отполированных до блеска. Все строения вокруг нас абсолютно однообразны. Шароподобные купола светло синего и салатного цвета с огромным количеством круглых окон. На некоторых над входом светились какие–то золотые надписи.

   В помещения, обозначенные светящимися знаками, мы свободно входили, но там все было пусто, словно кто-то специально все подчистил, убрал и подготовил к своему следующему прибытию.

   А вот в дома без надписей вход нам был заказан. Как мы ни пытались туда проникнуть, это нам ни разу не удалось. Очевидно, это были частные жилища исчезнувших аборигенов.

   Город был огромен, даже по земным меркам. По моим подсчетам здесь могло проживать десять, пятнадцать миллионов человек или как они там себя называли. Вот только ни одной живой души нам не встретилось.

   Примерно через час зеленая дорожка окончилась, и мы оказались на круглой площадке радиусом метров в пятьсот, окруженной черными помещениями-холмами высотой метров в десять, без окон, но зато с выростами посередине, похожими на антены дальней связи, такие используются на Луне для связи с кораблями земной конфедерации.

   На площадке напротив каждого холма, а их было штук сорок, находился ярко-красный десяти метровый круг, как и все вокруг неизвестного назначения. Площадка была не ровной, а немного загибалась от центра к краям. А когда я наклонился, то обнаружил, что вся ее поверхность пронизана как венами, тонкими серыми прожилками.

   Мы направились к ближайшему от нас черному зданию. Оно не подавало признаков жизни. Я приложил руку к холодной как лед стене. Проход не открылся. Зато на высоте в метр загорелось небольшое окошко, с вязью разноцветных знаков.

– Ваш выход, маэстро! – Я церемонно поклонился Питеру.

Глава 14

   На этот раз Питу не удалось так легко разгадать комбинацию символов, говорящую: « Сезам, откройся»! Он кряхтел и пыхтел минут десять, прежде чем перед нами открылся черный зев. В котором не было видно совсем ничего. Только кромешная тьма, да кусок у входа, освещенный светом наружи.

   Мы стояли у проема втроем, не решаясь переступить порог. Наконец, Пит, глубоко втянул в себя воздух и сделал шаг. И сверху полился ровный, мягкий желтоватый свет.

   Мы остановились, завороженные красотой увиденного, не в силах произнести ни слова.

   Помещение было разделено на три неровные части, словно огромные ступени, одна выше другой. На самой большой, возвышающейся на несколько метров над остальными, стоял самый красивый космический корабль, который мне когда-нибудь доводилось видеть.

   Это была черная стрела, утолщающаяся к центру и плавно переходящая в обводы небольших крыльев. В середине этого великолепия располагался прозрачный нарост, почти сливающийся с обводами фюзеляжа. Стрела просто висела в воздухе, между ней и темным покрытием площадки, была пустота.

   На других помостах стояли машины, отдаленно напоминающие земные геликоптеры. Вот только в их конструкции сквозили сила, красота и надежность. Вместо воздушных винтов, по бокам у аппаратов стояли черные цилиндры, в чем-то похожие на реактивные турбины. Внешне геликоптеры напоминали дельфинов выпрыгнувших из океана и зависших над водой в облаке водяных брызг.

– Космолет! Да какой красавец, – Питер первым сбросил оцепенение и огромными прыжками понесся к кораблю. Он нежно погладил его по черным бокам и обошел вокруг, не отрывая руки от корпуса. Словно боясь, что прекрасное видение может исчезнуть.

– Что же вы стоите, как два замшелых, старых пня? Идите сюда. – он махнул нам рукой и снова с любовью стал разглядывать машину.

* * *

– Корабль само совершенство! – я похлопал Питера по плечу. – Только, что нам от него проку? Я, конечно, понимаю, ты космонавт, и готов оседлать его хоть сейчас. Но, давай посмотрим и на другие машины. Они с практической стороны должны заинтересовать нас больше. Сара уже почти оседлала одну из них!

– А! – Питер скрепя сердце оторвался от плавных изгибов своего нового любимца или может любимицы.

– Пит, погляди! Эти штуки тебе тоже приглянутся! – Сара уже сидела в кабине одного из геликоптеров. Я назвала его «Черный дельфин»!

– Хороша, рыбка, – Питер обошел машину. Двигатели на реактивной тяге, вот только баков для горючего нет.

– Может какой-то неизвестный нам вид топлива? – Сара спрыгнула вниз.

– Ну, не ядерный точно!

– Может он преобразует в топливо кислород или водород из атмосферы? – я показал рукой на разрезы в передней части машины, похожие на жабры.

   Питер запрыгнул в кабину, я за ним следом. Она была очень просторная, втроем здесь можно было даже танцы устраивать. И если бы не широкие панели на внутренней части кабины, сужающиеся к хвосту, сошла бы за небольшую комнату.

   Впереди находились три лонжемента, сразу принявших форму наших тел, как только мы прикоснулись к ним спинами. Еще три стояли ближе к хвосту. Рядом с правым лонжементом, который занял Питер, торчал небольшой джостик, очевидно, для управления геликоптером. Как только мы сели, перед каждым из нас появились прозрачные панели заполненные символами, которые менялись с огромной скоростью, и взгляд никак не мог остановиться на одном них.

   Потом круговерть символов прекратилась, и на панелях остался всего один, напоминающий красного краба.

   Питер, поднял руку и как в замедленной съемке, прикоснулся к «крабу» пальцем.

* * *

   Сначала ничего не произошло. Стояла почти полная тишина, как и везде на этой планете.

– Не сработало? – Сара беспокойно завертелась в кресле.

– Да нет! Как раз сработало! – Пит указал на свою панель, на которой «краб» из красного превратился в синего. – Смотрите!

   И когда Питер это произнес, часть помоста вместе с нашим геликоптером, начала неспеша опускаться вниз. Одновременно над нашими головами закрылся прозрачный колпак, а внутри загорелся неяркий свет.

   Мы оказались в просторном туннеле, освещенном красным светом. На секунду замерев, машина снова двинулась, на этот раз в горизонтальном направлении.

   Метров через тридцать мы снова остановились и над нами медленно раздвинулись створки люка, а платформа с «Черным дельфином», стала подниматься наверх.

   Геликоптер теперь стоял на площади рядом с ангаром, готовый к взлету. Питер взялся рукой за джостик и повел им из стороны в сторону. Турбины справа и слева откликнулись на это движение. Питер снова привел их в нейтральное положение и нажал на кнопку в середине рычага.

   Послышалось еле слышное гудение и машина, оторвавшись от площадки, зависла метрах в пяти над крышами ангаров. Тогда Питер чуть заметно сдвинул рычаг вперед, и мы понеслись над городом, чуть не задевая крыши домов.

   Минут пять Питер кружил над ангарами, привыкая к управлению геликоптером. Оно было очень простым, если не сказать примитивным. Мне кажется, любой из нас мог его освоить в течение часа.

   Джостик задавал направление движения, высоту и скорость. На экранах отражалось положение машины в пространстве и карта полета.

   С этим было сложнее, так как мы не знали ни города, ни планеты. Однако очень скоро Пит освоился с автопилотом, и теперь его присутствие в кабине стало больше психологическим, чем практическим.

   Оказалось, стоит прикоснуться к какой либо точке на экране и геликоптер, тут же переходил на автопилот и двигался к заданной цели самостоятельно, а достигнув ее, зависал, ожидая приказа на посадку.

   Питер скорее по наитию, чем осознанно выбрал точку недалеко от места, где мы проникли в город, и приземлил машину прямо перед зданием с терминалами.

* * *

   Мы решили заночевать в городе. Мои часы показывали, что в далеком от нас Бельфоре, уже девять часов вечера. Мы устали и довольно сильно проголодались, наша последняя трапеза была на пересадочной станции, полсуток назад и в сотнях, если не тысячах миллиардах километрах отсюда.

   Но сначала нужно было найти хоть какое-то подобие гостиницы. Желательно с мягкими постелями и горячим душем. Ну, на худой случай горячий душ, заночевать мы могли и в геликоптере.

   Мы разделились и пошли в обход близлежащих зданий. Я заходил в одно за другим и тут же выходил обратно. Мне попадались лишь пустые, словно замороженные общественные помещения.

   Повезло, конечно же, Саре! Мы общались через коммуникаторы, благо они действовали. Такие на Земле были у каждого, сразу при рожденнии ребенка электронный чип внедрялся ему в выемку за ухом.

– Ребята! – услышал я ее восторженный голос. – Я нашла! Давайте двигайтесь ко мне, я на красной линии в пяти кварталах от терминала.

– Уф! – выдохнул я, довольный от одной мысли, что мое бесцельное странствие подошло к концу. – Бегу, родная!

– И я! – откликнулся Питер.

   Через несколько минут мы стояли рядом с Сарой, в пемещении напоминавшем древние римские бани, в которых патриции устраивали свои знаменитые оргии.

   В середине круглого зала находился большой, неглубокий бассейн с зеленоватой водой. Вместо пола голубой песок, теплый и приятный на ощупь, вокруг бассейна расположились пять невысоких сооружений, очень похожих на шезлонги. А в стенах несколько глубоких, овальных выемок, высотой метра три.

   Рядом находилась еще одна комната. Сквозь большой проем, мне показалось, что она заполнена белой, мягкой пеной.

   Сара своим приборчиком проверила воду и одобрительно кивнула головой.

   Мы разделись. Я прыгнул в воду, а когда вынырнул, смотрел, как капли медленно опускаются вниз. При малой силе тяжести это восхитительное зрелище. Рядом плескались Сара и Питер.

   Мы радовались как дети, наконец, смыв с себя пот и пыль дальних странствий.

   Душ, оказался в тех самых выемках на стене. Заходишь внутрь, и тебя окутывает пелена из мельчайших кристаллов, которые тонким слоем обволакивают тело, а потом струи жидкости стегают по твоей коже десятками горячих плеток.

   После такого душа, я почувствовал, что помолодел лет на десять, и снова стал тем пацаном, что прилетевшим с Таити, покорять Францию.

   Из душа выскочила раскрасневшаяся, пахнущая свежестью Сара. Ее еще мокрые огненные волосы лежали на плечах, а с пышных грудей возмутительно заманчиво стекали струйки воды. Я вздохнул про себя, как жаль, что мы сейчас не одни и просто подошел к ней, приобнял и поцеловал в губы.

   Питер, возлежащий на соседнем шезлонге, смущенно отвернулся, и, кажется, даже покраснел. Хотя насчет последнего я как-то сомневался. Да, впрочем, одеться нам все равно было не во что, наши комбинезоны и все белье было постирано и теперь лежало рядом с шезлонгами на песке.

– Пойду, приготовлю ужин. – Пит поднялся, взял рюкзаки и сел на краю бассейна, – А вы можете пока отдохнуть в соседней комнате.

   Вот уж действительно, как это вылетело у меня из головы. Мы с Сарой поднялись и уже через минуту кувыркались на мягком белом полу, словно специально созданном для занятий любовью.

Глава 15

– Эй, любовнички! Ужин готов, милости прошу к столу. – Услышали мы голос Пита.

   Я оторвался от сладких губ Сары, поднялся на ноги и протянул ей руку. Мы как Адам и Ева, обнаженные, держа друг друга за руки, появились в проходе. Питер сидел у бассейна как Бог, скрестив ноги и упершись руками в колени. Не хватало только небольшой бородки. Рядом с ним, в псевдопластиковых упаковках, дымилась пища.

   Клянусь всеми святыми, в помещении пахло жареным мясом! Моя любимая тоже подозрительно повела носиком и восхищённо присвистнула. Мы присели рядом с Питом.

   Я взял ложку сероватой горячей жижы и опрокинул ее в рот. Пару секунд я, молча, перемалывал пищу и свои ощущения.

– Да ты кулинарный гений! – в восторге я хлопнул Питера по плечу.

– Э, брось… Никакого секрета… Ловкость рук и минимум умения! – Пит опустил глаза в пол. Мы во время исследовательских полетов в поясе Койпера, часто экспериментируем с добавками.

   Я же вам обещал на станции, при первой возможности показать класс! Вот они плоды моих многолетних экспериментов.

– Питер, все я бросаю Жана и выхожу за тебя замуж! – пошутила Сара, ущипнув при этом меня за ногу. – Возьмёшь?

– Ни за что! Меня Жан съест живьем и не поперхнется! Ты только посмотри, как глядит…Вражина!

   Так за шутками время незаметно убежало за полночь. Мы сложили грязные пакеты у входа, чтобы утром забрать с собой и отправились в объятия морфея.

* * *

   Я проснулся раньше всех. Встал, принял душ и сел у бассейна. Меня терзала одна единственная мысль: «Что произошло на планете и куда пропали все жители»? А животные, а растительность? Мы не видели ничего, кроме одного куста перекати поле и вездесущего мха. В городе неестественная чистота и ни одного рассыпавшегося в прах тела.

   За этими размышлениям меня застала Сара. Она обняла меня и прижалась по мне своим тёплым, мягким телом:

– О чем задумался, милый?

   Об этом! – я неопределенно провел рукой по воздуху. – Думаю сегодня нужно слетать к башням, может там есть какой-нибудь архив с записями. И там мы найдем ответы на все вопросы.

– Всем, доброе утро! – Пит махнул нам и пошел в душ.

   А ещё через полчаса мы одетые в чистое белье и комбинезоны неслись на геликоптере к башням в центре города, похожим на указующие персты. Это были единственные здесь здания, которые не подчинялись единому стилю, а потому выглядели чужаками, пришельцами из другого мира.

   Башни были шестигранной формы, и заканчивались коническим острым шпилем. Это казалось совсем неприличным в городе, где мы не видели ни одного острого угла.

   Мы облетели башни несколько раз, снижаясь по спирали и опустились у подножия одной из них, на красно-черную площадку, очевидно специально предназначенную для воздушных судов. Из города к башням вело опять же четыре разноцветных дорожки. Которые, у основания, сливались в одну, четырехцветную.

   Мы вышли из коптера. На высоте метра в четыре над входом горела золотая надпись. Я прислонил руку к стене. Открывался проем и впустил нас внутрь.