Палатинат. Часть 1. Произошедшее

Довольно быстро общество видоизменилось до неузнаваемости. Началом тому послужила высокая эффективность большинства коммерческих предприятий, следствием чего стал стремительный взлёт объёма их капитализации. И уже вслед за скачкообразным ростом прибыльности коммерческой деятельности паладинов, резко прекратилась практика привлечения новых совладельцев. Далее «Общество Аристократов Будущего» стало ещё более закрытым и элитарным, чуть позже раскололось на несколько транснациональных корпораций. Во главе самых крупных встали новые конунги, которые не постеснялись назваться королями. Главы корпораций поменьше назвались верховными ярлами и титуловали себя великими герцогами. Крупные полунезависимые компании и крупнейшие филиалы крупнейших корпораций управлялись теперь ярлами с титулом герцога. Размножились маркграфы, ландграфы, пфальцграфы. Даже некоторые херсиры – руководители крупных отделов стали графами, целая армия виконтов и баронов, все хотели быть кем-то другим, только не хольдером-паладином. Социальная структура начала постепенно деградировать, система образования перестала быть приоритетом, всё больше средств уходило на досуговые корпоративные организации в виде закрытых клубов «Для Титулованных Особ» или элитных борделей «Для Высшего Дворянства». Общество стремительно расслаивалось, система образования деградировала быстрее всех других социальных институтов. Многие простые паладины продавали свои доли в корпорациях и уходили из общества, благо рыночная стоимость их активов была высокой и даже росла. Так как большинство представителей высшего дворянства стремились увеличить свои доли участия в корпорациях. Именно на этой волне подъёма ликвидности коммерческой составляющей осколков «Общества Аристократов Будущего» самый старый костяк паладинов во главе с престарелым основателем, уже отошедшим от дел, но всё ещё полным жизни, продали свои (оказавшиеся не самыми большими) куски в разрозненных корпорациях. После чего социальная система рухнула окончательно, а высвободившийся потенциал сделал корпорации ещё более прибыльными.

Надо признать, старик был прозорлив и далеко не наивен, раз за годы до произошедшего создал целую группу мелких полулегальных организаций, занимавшихся разработкой проекта грандиозной глубоководной станции на дне Центральной Атлантики. В этих полулегальных организация пристанище и работу нашли около двухсот толковых изгоев приличных обществ со всего света. Именно они, пользуясь высокотехнологичным оборудованием, привезённым стариком невесть откуда, и верой в себя, стали первыми строителями глубоководного жилого объекта. А старик, как только вышел из «Общества Аристократов Будущего» исчез из поля зрения вместе с тремя с половиной сотнями верных паладинов и их семьями. Все, кто знал о новом проекте старика, исчезли в один день.

К тому времени Опэнбург и его туннель, по которому, как вы помните, вели пленников, был почти готов. Но строители наткнулись на громадную сухую пещеру с газовым наполнением из почти чистого гелия под значительным давлением. Планы пришлось менять, даже тех миллиардов, которые паладины выручили за свои доли в корпорациях, было недостаточно для освоения столь грандиозного по масштабам помещения. И тут на выручку пришла золотая жила, обнаруженная в ходе обследования пещеры. Месторождение презренного металла обеспечило приток недостающих средств.

За годы через пещеру прошли тысячи рабочих, которых нанимали по всему миру фирмы, создаваемые на один подряд. Рабочие, привезённые в пещеру, подписывали «что-то» о неразглашении и строили по разрозненным чертежам отдельные части «чего-то», что могло быть чем угодно. Люди, вернувшиеся с вахты, на следующую вахту никогда не приглашались, но полученной компенсацией за неожиданное увольнение оставались довольны. Да и испросить «за что» их уволили было не у кого – фирма их нанявшая исчезала буквально в тот же момент, когда её бывшие работники ступали на родную землю, после полугодового отсутствия. Вообще были приняты все меры, чтобы никто из них не мог указать даже примерное место расположения грандиозной стройки. Паладины уже жившие на тот момент в Опэнбурге, посещая стройку, представлялись технологами, технадзорами, да кем угодно. Во внутренние помещения Опэнбурга посторонних не пускали. Потому скрыть реальное положение дел было несложно. Хотя и довольно тесно. Но всё равно из числа приглашенных работников число жителей подводного жилого объекта пополнилось ещё примерно сотней новых членов. Как ни странно их объединили браки и дети, – самый старый и надёжный способ привлечения верных союзников.

Для организации монетизации золота была организованна мудреная, сложная схема взаимовыгодного сотрудничества с несколькими золотодобывающими компаниями, которым неизвестный источник презренного металла сильно поправил дела и заодно слегка обрушил мировые цены на данный высоколиквидный товар. Этим всем занималась группа паладинов, имевшая самые обширные связи по всему миру, и она очень хорошо справлялась с поставленной задачей. Когда новый дом был уже готов, эта группа неожиданно отказалась сворачивать деятельность. Так, на, казалось бы, пустом месте вспыхнул молниеносный, крайне жестокий конфликт, в ходе которого погибли многие из числа самоотверженных архитекторов нового мирка, включая основателя и его ближайшее окружение, за исключением лишь некоторых. Через три дня конфликта воюющие стороны оказались в уже упомянутой патовой ситуации. Так начались переговоры, на которых пришли к соглашению. Суть соглашения заключалась в следующем: паладины каждые девяносто дней передают «Сынам Локки» три тонны золота, а «Сыны Локки» обеспечивают сохранность и работоспособность внешней системы жизнеобеспечения, в первую очередь энергогенерации, конечно же, под дистанционным контролем паладинов. Соглашение имело множество пунктов и деталей, которые для нас не столь важны, как те обстоятельства и ситуационные предпосылки, благодаря которым оно стало возможным. Для одних дальнейшее продолжение конфликта было чревато разрушением их мира, и победа значила для них свободу на пепелище, что было неприемлемо. Для других победа была возможна лишь при привлечении сторонних сил, что создавало некоторую угрозу потери контроля над курицей, несущей золотые яйца, с одной стороны. С другой стороны, и это было важнее, они опасались, что паладины решаться на отчаянный шаг, – разрушат пещеру и похоронят золотую жилу под километрами горных пород. И те и другие понимали, что вряд ли им удастся разойтись миром, но дальнейший конфликт не сулил ничего хорошего никому.

Примерно на год паладины потеряли всякую связь с внешним миром. Но постепенно всё же получили ограниченную, жестко контролируемую возможность периодического выхода во всемирную паутину, за хорошее поведение. А за свехплановую выработку «Сыны Локки» доставляли своим узникам заказанные ими товары из внешнего мира. В принципе к таким заказанным товарам можно было отнести и прибывших гостей.

Как пояснили паладины, заказан был только один Вильгельм, и, по их мнению, это было вполне гуманно. За ним по их просьбе некоторое время велось наблюдение, и выяснилось, что семьи у него нет, связей от которых кто-либо зависит, тоже. А Фридрих – случайная жертва беспринципности «Сынов Локки», хотя паладины считают его очень ценным приобретением, так как одной из причин, почему выбрали Вильгельма, было наличие опыта в робототехнике, а тут им предоставили самого робототехника. Дело в том, что паладины всеми правдами и неправдами старались скрытно снизить свою зависимость от внешних энергогенерирующих установок. Это был единственный путь избавиться от ига «конкистадоров». Нет, рассматривались и другие пути, вплоть до строительства другого выхода из пещеры и нападения на неприятеля с двух сторон с захватом его подводного флота. Состав, базы и личные данные «Сынов Локки» были известны, но технически это было осуществить крайне сложно, а скрытно – вообще невозможно, потому от этой идеи отказались. Отказались до тех пор, пока не смогут обеспечить себя защищённым, подконтрольным только им, источником энергоснабжения. А там можно было бы попытать счастье и отбить Опэнбург. Тем более, тихим сапом уже был пробит узкий туннель к залу управления, из которого «конкистадоры» контролируют энергосистемы и не только. Но последние несколько десятков метров базальта до зала пройти, и не выдать себя, паладины не могли. Одним словом, единственный реальный способ решить проблему малыми жертвами и с минимальным риском упирался в энергозависимость от внешних источников. И эту проблему нужно было решить. Главным направлением решения этой задачи стали изыскания в области геотермальных источников энергии. Не вдаваясь в технические тонкости, можно сказать, что опять всё решил случай.

При выработке золотой жилы паладины дошли до развилки золотоносного тела. Одна из жил вывела старателей в другую пещеру в несколько раз меньшую обжитой, но с газовым заполнением, близким тому, которым была заполнена жилая изначально. В центре новой пещеры обнаружили короткую, широкую и очень солёную речку с температурой воды около ста градусов Цельсия. Из-за горячей речки температура газовой среды повсеместно в пещере была выше восьмидесяти градусов Цельсия и имела высокое содержание водяного пара, хоть вода и не кипела за счёт высокого давления, но парила здорово. Речка вытекала из глубины скал с одной стороны и терялась в скалах с другой стороны узкой пещеры.

Благодаря тому, что золотодобывающая шахта когда-то закладывалась как новый производственный комплекс и имела несколько шлюзовых камер по пути прокладки, газовая среда из случайно открытой пещеры не попала в жилую. Но резким повышением давления, после разрушения базальтовой стены, отделявшей новую пещеру от шахты, убило двух старателей, которые выполняли функции оператора и наладчика, по существу автономного процесса добычи. Так неожиданно, случайным образом, источник энергии был найден, но как его использовать, не имея необходимого оборудования? Заказать его у «конкистадоров» было нельзя.

И снова на выручку пришел случай. При исследовании пещеры использовали робота на дистанционном управлении, собранного на основе системы управления глубоководного беспилотника и пары квадрокоптеров. Так вот, эту технику позже приводили в надлежащий вид, в том числе и мыли, а стоки попали в канализацию, как и должно быть. Но эта канализация сильно отличается от той, которую люди представляют, услышав это слово. Канализация Траумпфальца – это часть сложной системы круговорота воды во всей жилой пещере. Это один из столпов огромной экосистемы, где есть своя искусственная гроза, идёт дождь, и освещение соответствует солнечному по спектру и интенсивности на субтропической широте в середине мая. Так вот этот сток, попав в канализацию, стал причиной выхода из строя одного из тридцати аэротенков, где происходила его первичная биоочистка. Для тех, кто не знает – аэротенк это «бассейн», часто разделённый на несколько секций, в которых со дна бесконечно «сочатся» пузырьки воздуха, облегчающие и ускоряющие процесс расщепление органики, взвешенной в канализационном стоке, аэробными бактериями и другими микроорганизмами, это нехитрое сооружение. Сам аэротенк, вышедший из строя, вывели из эксплуатации, изолировали и законсервировали. Причиной тому стали странные изменения, произошедшие с микроорганизмами в нём жившими, они покрыли весь аэротенк кремниевой плёнкой, но при этом не забили аэрационную систему. Пробы воды показали наличие в ней микробов вроде как известных, но имевших странные мутации, в понимании двух имевшихся штатных микробиологов, не совместимые с жизнью. Микробиологи были озадачены тем, что были поражены все имеющиеся микроорганизмы и планктон, видимо вирусом, но они были живы и даже размножались, особенно хорошо чувствовали себя изменившиеся до неузнаваемости рачки одного вида, самые сложные из организмов в биоценозе аэротенка, а вот их конкуренты и враги явно были подавлены. И хотя этот инцидент действительно сильно напугал паладинов, он же помог убедить «Сынов Локки», что системе жизнеобеспечения Траумпфальца грозит опасность, а среди «Сынов Локки» были люди далеко не глупые и убедить их в этом могли только веские основания. А основания были на лицо, ёмкости аэротенка с аэраторами покрыла кремневая плёнка, структура которой была пористой, явно биологического происхождения. Главного из «конкистадоров», который лично оценивал степень грозящей опасности, даже попросили помочь и сдать в несколько авторитетных лабораторий пробы с этими неизвестными микробами. Для чего паладины решили вручить ему три герметичных контейнера со странными организмами внутри. Главный «конкистадор» не только не отказался от возложенной на него миссии, но даже сам проконтролировал процесс взятия проб. Не доверял он паладинам и потребовал, чтобы пробы были взяты именно из тех мест, на которые он указал. Вся церемония проверки была организована так, будто в аэротенке споры сибирской язвы. Аэротенк герметично накрыли огромной полиэтиленовой палаткой, в палатке установили вытяжку для поддержания пониженного давления внутри, чтобы воздух не проникал наружу, за вытяжкой в воздуховод поставили фильтры, а на выходе воздух после фильтров проходил через открытое пламя, что сжигало ценный кислород, но выглядело уж очень эффектно и жутко зловеще.

Так было заказано новое оборудование для очистных сооружений с множеством стальных толстостенных труб большого диаметра, запорная арматура, и ещё много чего, что имело двойное назначение и могло быть использовано для создания энергоустановки. Тем более что две пары генерирующих турбин суммарной мощностью в пятьсот мегаватт лежали на складах паладинов со времён начала освоения просторов пещеры. Они были частью одного из многих не реализованных проектов, оборудование которых лежало на складах мёртвым грузом. Конечно, этого было недостаточно для полноценного энергоснабжения, но более чем достаточно для поддержания жизнеспособности искусственной экосистемы в энергосберегающем, усечённом варианте.

Вильгельм был заказан для придания легенде о грозящей катастрофе пущей реалистичности, но и, конечно, для изучения странной микробиоты, не без этого. А тут такая удача – эти придурки притащили ещё и специалиста по робототехнике. Гостям сразу пообещали, что после победы над предателями им предоставят полную свободу действий и по три тонны золота, если они решат уйти. Пфальцграфиня дала слово паладина, и почему-то у друзей не возникло сомнений в том, что она выполнит свои обещания. Но это конечно не смогло предотвратить жуткого негодования по поводу их незаконного заточения, впрочем, они его быстро подавили, понимая, что утопающий хватается за любую возможность».

Рука зависла над листом, свет не потух, но рассказчик уснул, и спал крепко, как давно уже не спал.

Глава 4. Будьте как дети

Человек в потёртом светло-сером комбинезоне, проснувшись, лежал в своей каменной комнате, из стены которой торчала рука, зависшая над письменным столом со стопкой листов светло-серой бумаги. С одной стороны он испытывал чувство удовлетворения – смог найти способ наконец-то выспаться. Но что делать дальше он не знал. В его голове вновь неконтролируемо всплыли воспоминания, поток которых он был остановить не в силах. В этот раз его сознание захватили воспоминания о череде встреч с людьми, произошедшими сразу после Апокалипсиса. Первый раз, после того как старый мир смертных умер, а новый ещё не родился, Фридрих в океане встретил лодку с семьёй. Люди были в бедственном положении, их мучила жажда, и он кинулся им на помощь, добыть пресную воду он мог без всяких проблем. Фридрих забрался на судёнышко прямо из бушующих вод океана, что было уже достаточным для того, чтобы напугать находящихся на посудине. Но его появление на борту, помимо страха, вызвало неожиданный болезненный синдром, – люди попадали на дно своего судёнышка, скрючиваясь от боли. Они орали, а когда кто-то из них замолкал, то это значило, что он умер. Крики прекратились быстро, не прошло и минуты. Фридрих сначала не понял, что происходит, а когда начал догадываться, то в лодке в живых уже никого не осталось. Было невероятно трудно принять факт, что твоё присутствие убивает людей. В следующий раз Фридрих встретил на горной гряде трёх молодых людей. Они пробирались через горный хребет в долину горной речки. Фридрих не стал к ним приближаться и следил издали. Он понял, что они голодны и сбросил на их маршруте горного барана. Но парни не заметили его и прошли мимо туши. Тогда он ночью, прячась за скалы, притащил другого барана к их лагерю и подбросил его так, будто тот сам упал со скалы и прямо им в руки. Двое парней, сидевших у костра, увидели тушу, упавшую рядом, и сразу принялись её разделывать. Парень, лежавший в палатке, подошел к ним чуть позже. После того как «благодетель» убедился, что «посылка» доставлена, и удалился от людей на приличное расстояние. Наутро проснулся только один парень, двое других, сидевших у костра во время «визита» Фридриха, умерли. Фридрих окончательно поверил – люди изменились.

А что изменилось, он разобрался позже, ночью, наблюдая в открытом море за пассажирами большого океанского судна. Пассажиры судна имели обычные для живых смертных людей свечения – так называемые ауры, но в тонком теле, окружающем физическое тело каждого, Фридрих заметил инородные включения: одно в области головы размером с мелкую монету коричневого цвета, другое чуть больше в области гениталий и фиолетового цвета. Подмеченные изменения помогли понять, как запускается механизм уничтожения людей при его приближении к ним. Тонкое тело Фридриха было огромным и имело радиус порядка тридцати метров, а иногда и больше. И как только его аура соприкасалась с аурой смертного человека, имеющим упомянутые выше включения, запускался механизм уничтожения и человек умирал. От «глубины» и продолжительности соприкосновения тонких тел зависело насколько быстро и болезненно погибнет человек. Остановить этот процесс было уже невозможно. Фридриху очень хотелось найти способ устранить препятствие, созданное этими мелкими инородными телами, которые он назвал «чипами». Для чего смертных снабдили «чипами» догадаться было нетрудно. Конечно, чтобы лишить посторонних бессмертных допуска к смертным людям и тем самым ослабить их и заморить «голодом». Кто это сделал тоже ясно – это те древние боги, о которых Фридрих узнал из переданных мыслеформ тем молодым человеком. Тем бессмертным, порабощенным чужим вмешательством в его симбиотический союз с кремневым организмом, которого он встретил в окрестностях Берлина.

Вспомнив о нём, Фридрих вспомнил и о своём дневнике и решил, что сегодня обязательно допишет свою историю до момента встречи с этим «молодым» подонком, хоть это и был самый тяжелый момент в его жизни, воспоминания о котором вызывали животный ужас, чувство безысходности и, конечно, боль, рвущую сердце на части. Это и не мудрено, молодой человек лично организовал гибель детей и жены Фридриха. Чувства, связанные с воспоминаниями о встрече с убийцей-кровником, сгубившим самых родных, его жизнь, его продолжение, его радость, тех, кто был … – невозможно выразить вербально-символьным языком, сомнительно, что вообще возможно выразить.

С такими мыслями он лежал в постели, когда снова обратил свой взор на руку, торчащую из стены над письменным столом. Повернувшись на бок, спиной к столу со стопкой писчей бумаги, он закрыл глаза. Лист писчей бумаги из стопки скользнул под перо, удерживаемое рукой, торчащей из стены. Рука зашевелилась, на листе стали появляться строчки:

«Появление Вильгельма и Фридриха в этой грандиозной пещере, названной Traumpfalz, стало причиной невероятного воодушевления местных жителей. Хотя правильнее считать Траумпфальц полостью, в которую пробили туннель, соединив, таким образом, эту полость с внешним миром. Так вот, появившись там, Фридрих сразу включился в работу, в которой паладины видели спасение их маленького мира. А Вильгельм стал создавать видимость бурной деятельности, возясь вокруг законсервированного аэротенка. Тем самым отвлекая внимание «Сынов Локки» на себя, но внимания не было. Вообще «Сыны Локки» не делали запросов, чтобы их пустили для проведения осмотра, а по-другому попасть в пещеру они не могли. Они предоставили возможность паладинам решить проблему, которая могла негативно повлиять на добычу золота, и умыли руки. Время шло. Более близкое знакомство с людьми, живущими в подводной пещере, стало нравственным и культурным шоком для толерантных европейцев, которыми были друзья, особенно Фридрих.

Поначалу общество паладинов в восприятии Фридриха было похоже на описываемые в литературе племена первобытных полинезийцев, только образованных. Его крайне раздражало лёгкое, даже по меркам свободной Европы, отношение к сексуальным контактам по принципу: если нельзя, но очень хочется, то можно. Никто никого здесь не осуждал за мимолётные порывы чувств и страсти. Конфликты на почве ревности решались просто: люблю себя, тебя, её, его – всех люблю на свете я, это – родина моя. Одним словом, у меня большое сердце, крепкие гениталии и не кровь течёт в моих артериях, а коктейль из гормонов и стимуляторов.

В глубине скал находились несколько блоков закрытых помещений, что-то типа развлекательных центров, где бассейны и сауны занимали половину площадей. Так вот там часто можно было наблюдать оргии. Участвующие в оргиях вели себя достаточно тихо и обособленно, и даже смущались когда кто-то посторонний входил в помещение, но не настолько, чтобы визжать и хвататься за полотенца, пытаясь за ним скрыть свой срам. То, что происходило там, было дико людям извне, каковыми были Фридрих и Вильгельм. Возможно, определённую роль в обыденности для аборигенов фактов коллективных сношений сыграла закрытость их мира. Думаю, паладины Траумпфальца в каком-то смысле считали себя одной большой семьёй, а в семье, как известно, не без урода. И потому часто со стороны выглядели слегка мерзковато, особенно с непривычки.

В этих, уже упомянутых помещениях, кроме секса, было много музыки и танцев. Почти все поголовно либо неплохо пели, либо сносно играли на музыкальных инструментах, у них даже были звёзды местной эстрады. Вообще, было странно наблюдать, перемещаясь по комнатам, как рок-н-рольная вечеринка соседствует с меланхоличным блюз-бэндом и оргией, происходящей в помещении смежном с бассейном.

Кроме того в пещере можно было услышать с десяток языков мира, в основном это были европейские языки. Как позже выяснилось, паладины пытались сделать официальным языком общения немецкий. У них была мечта, что данный палатинат станет одним из многих. И это множество они назовут «Четвёртым Рейхом». Это будет империя, населённая людьми со свободной волей, которая одним своим существованием изменит траекторию развития всего планетарного общества. Но мечта разбилась о «Сынов Локки». И хотя немецкий учили все и хоть как-то могли на нём изъясняться, языком рабочего общения стал английский. Это было логично, его неплохо знали почти все. Паладины приняли это как факт – раз так проще, значит, пусть будет так. Но стало общепринятым изучение нескольких языков, потому двуязычность и даже свободное владение тремя языками стало нормой.

Вообще здесь система передачи знаний и навыков, в том числе и языковых, была выстроена почти также как в средневековых мастерских. Теорию изучали в основном сами, пользуясь огромной электронной библиотекой, а вот умения и навыки перенимали у профессионалов своего дела. В общем, с учётом их малочисленности, система образования у них была на уровне, если не сказать большего, из-за диплома здесь никто штаны не просиживал, – их никто и не выдавал. Специалистов растили себе на смену и готовили основательно. Каждый здесь был немножко учителем и немножко ученым. А число и разнообразие лабораторий поражало, и могло вызвать зависть у любого крупного университета мира.

Вообще паладины были пёстрой общиной не только по языковому, но и по расовому признаку. Часто слышались расистские шуточки взрослых людей в отношении детей с другим цветом кожи, но дети оказывались их родными чадами, – это казалось неприемлемым для нас, но нормальным для них. Коренные жители Траумпфальца утверждали, что таким образом сохраняют память о расовых предрассудках. Одна молодая блондинка мамаша пятилетнего чёрнокожего пацана, сказала так: «Нельзя забывать о том, что убивает, если запретить говорить «электричество», оно от этого не перестанет быть опасным. Я предпочитаю, чтобы мой сын знал, что люди могут быть крайне жестоки с теми, кто виноват лишь в том, что родился». В их системе общей школы даже предмет был такой: «Основы Дискриминации и Сегрегации».

Но непосредственно друзей коснулась другая нравственная особенность паладинов – это неприятие лицемерия. Поначалу привычные обрезать острые углы в общении толерантные европейцы сталкивались с тем, что им прямо в лицо говорили очень неприятные вещи. Типа: «Зачем вы мне лжёте» или «Вы говорите то, что я, по вашему мнению, хочу услышать». Таким образом, они избегали скрытых конфликтов. Видимо поэтому мужчины здесь позволяли себе такую роскошь как надуться на людях, а женщины не кокетничали попусту, ради развлечения. Управление человеком с помощью эмоциональной зависимости считалось неприличным поведением, унижающим достоинство в первую очередь самого управляющего.