Рыжая 1. Чисто семейное дело

– Я не взволнована, как вам могло бы показаться, а просто в бешенстве. Чувствуете разницу?

Тот невольно отступил, но тут же устыдился слабости и, поджав губы, сухо произнес:

– Думаю, завтра вы будете по-другому разговаривать. Ваши соотечественники не очень церемонятся, когда речь идет о государственной безопасности.

Даша расхохоталась.

– И что он сможет сделать? Вывести на Вацлавскую площадь и расстрелять? Валяйте, только больше от этого вы все равно знать не станете.

Грустный Томек лишь покивал.

– Думаю, на сегодня хватит. Вы устали. Ребята отвезут вас домой, а завтра мы позвоним.

– Не принимайте меня за истеричку, – холодно заметила Даша, – во мне сегодня родился новый человек.

– Ничего страшного, допросим обоих, – устало улыбнулся пан майор и протянул руку.

Разгневанная женщина сверкнула испепеляющим взглядом и, взяв сумку, направилась к выходу. У двери она на мгновение задержалась:

– Позвоните, если только передумаете. Всего хорошего.

– И вам спокойной ночи, – задумчиво ответил полицейский.

5

Дома стояла тишина. Не включая свет, Даша бесшумно прокралась по коридору. Заглянула в детскую и невольно улыбнулась: Ксюшка сладко посапывала, пуская пузыри. Она осторожно прикрыла дверь и прошла в кабинет.

Муж пузырей не пускал, а, напротив, сосредоточенно заносил какие-то данные в компьютер, изредка заглядывая в бумаги, разложенные на столе.

– Ну, как дела? – не отрывая глаз от монитора, поинтересовался он.

– Как сажа бела, – молодая женщина упала в кресло, – сделай мне кофе.

– А сколько ты уже выпила? – Он по-прежнему стучал по клавишам.

– Не знаю. Чашки четыре.

– Тогда хватит, если хочешь, налью сок или минералки.

– Хочу.

Сергей встал и пошел на кухню. Даше ужасно захотелось, чтобы он подошел и обнял ее, но тот прошел мимо, словно ничего особенного сегодня не произошло.

«Жизнь дала глубокую трещину, – промелькнуло в голове, – интересно, а он меня еще любит?»

В прошлой, холостой жизни, она пользовалась таким успехом у мужчин, что задаваться подобными вопросами было все равно что спрашивать, греет ли солнце. Но сейчас, эта проклятая изоляция от Родины, от друзей полностью лишила ее вкуса к жизни, все стало плоским и блеклым… Может, поэтому ее так взволновала встреча с Ильей? И может, поэтому Сергею легче принести ей воды, чем обнять?

Она открыла глаза, муж стоял перед ней со стаканом в руке.

– Плохо себя чувствуешь? – в голосе прозвучало что-то похожее на заботу.

– Сегодня был тяжелый день.

– Иди спать. Тебе нужно выспаться.

– А тебе совсем не интересно, что со мной произошло?

– Интересно, но ты устала и должна отдохнуть. Завтра все расскажешь, – он улыбнулся и погладил ее по голове.

– Когда? Опять ночью?

– Если хочешь, приду пораньше.

– Хочу.

– Приду. А сейчас спать, я пойду приготовлю себе поесть. – И вышел из комнаты.

Даша не могла понять, начинались у нее слуховые галлюцинации или муж действительно хочет приготовить себе ужин. В поле зрения попал компьютер. Она нахмурилась, пытаясь вспомнить, что же нужно было с ним сделать. Письмо! Молодая женщина подошла к компьютеру, подключилась к Интернету и проверила почту – от Сола ничего не было.

«Наверное, еще не доехал до Парижа, – подумала Даша. – Надо его предупредить, чтобы больше ей не посылал писем и не звонил домой, полиция может начать все прослушивать и просматривать. Но где взять его телефон?» При воспоминании о телефоне она вдруг подумала, что надо позвонить Леве, сообщить о Светкиной смерти, он наверняка должен знать кого-то еще из ее родственников, кому-то ведь надо будет заняться похоронами…

Глава 6

1

Как ни странно, кошмары ее не мучили, напротив, сны были яркие, красочные. Они долго целовались с Ильей в маленьком кафе на Староместской площади, и окружающие не обращали на них никакого внимания. И только уставшие апостолы на старом Орлое, отбивая очередной час, удивительно напоминали мужа. Все двенадцать.

Сон постепенно отступал. В приоткрытое окно врывался свежий сырой ветер, возвращая к реальности. Лениво капал дождь.

Даша прислушалась. В доме стояла непривычная тишина. Наверное, Сергей уже ушел и сам отвел Ксюшку в детский сад. Очень мило с его стороны. Сколько же сейчас времени? Молодая женщина нащупала на тумбочке часы, поднесла их к глазам и негромко охнула. Ужас, половина десятого, чехи скоро с работы будут возвращаться, а она еще валяется в постели. И сразу же, как бы в подтверждение мысли, прозвенел звонок.

– Пани Быстрова? Приветствую вас, Томек у телефона.

– Я слушаю, – вяло ответила надежда и опора чешской полиции.

– Как вы себя чувствуете? – голос звучал мягко и сочувственно.

– Отвратительно. Но все равно не дождетесь.

– Чего не дождусь? – удивился майор.

– Да анекдот есть такой…

– Расскажите, – он засмеялся.

– Зачем? Все равно не поймете, – она демонстративно зевнула. – С чем звоните?

– Я думаю, мы договоримся.

– Вы думаете или договоримся?

– Договоримся. Но с определенными условиями.

– С какими?

– Обсудим это при встрече. Мы сможем сегодня встретиться?

– Почему бы и нет? Это же не я вчера умерла.

Шутка шокировала полицейского, но комментировать он не решился, дабы не портить настроение капризному свидетелю.

– Понимаю. Тогда за вами заедут. Через час вас устроит?

– Лучше через два.

– Договорились. – Он повесил трубку.

2

Даша встала с кровати и, скинув пижаму, внимательно осмотрела себя в зеркало. Не такая уж она толстая, все на месте, все при деле. И тут же вздохнула. Нет, все как раз не при деле.

Перед глазами снова возник Илья, его чувственные губы рождали слишком трепетные фантазии…

Она снова вздохнула. Вчера в ней действительно проснулся новый человек. Вернее, новая женщина, которая вдруг остро ощутила, как не хватает в жизни хоть каких-нибудь событий. Просто любви становилось мало. Все ее существо требовало бурной, разрушительной страсти, пленительного упоения, когда хочется смеяться и плакать, мгновения, ради которого она жила все эти безликие, бесцветные годы… А потом, умирая от стыда и счастья, в оглушительном ветре ночных улиц подставлять лицо его губам и каплям летнего дождя.

Сырой воздух в доме заставил передернуть плечами от холода. Ну хорошо, не обязательно под дождем и ветром, можно, например, где-нибудь на далеких и загадочных Каймановых островах в нежных лучах заходящего солнца… Или луны. На всякий эстетический случай.

Последовал очередной вздох. Эх, раньше надо было гулять, а то вспомнила бабка, как девушкой была. Да кабы знать заранее…

Как ни странно, раньше секс вообще не привлекал ее, более того, постель казалась лишь неприятной нагрузкой к хорошим отношениям.

«Странно устроена природа, – продолжала размышлять она, залезая под теплый душ, – пока ты молода и привлекательна, к мужчинам относишься как к надоедливой мухе, однако стоит начать стареть и сморщиваться, как у насекомого отрастают орлиные крылья и мужики неожиданно становятся обаятельными и притягательными».

Что же делать? Обрушить на зазевавшегося мужа поток нежности? А чем объяснить? Он же не дурак, сразу догадается, что дело нечисто. Да еще не известно, понравится ему или нет. А что еще более неизвестно – понравится ли ей самой. Нет, нет, дело не в сексе, жила она без него тридцать лет и еще столько же проживет, она, судя по всему, влюбилась. Ну да, как последняя идиотка, пошла за первым встречным, словно верблюд за миражом. С той лишь разницей, что бедное животное идет гонимое жаждой, а она глупостью. Надо было все-таки оставить ювелиру телефон. Он, конечно, выбросил бы его в первую помойку, но по крайней мере оставалась надежда, что позвонит, что она еще раз увидит его томные черные глаза. Тоска.

Сквозь монотонный шум льющейся воды послышался звонок. Даша прислушалась, так и есть – телефон.

«Пошли все к черту! – Прикрыв глаза, она подставила лицо теплым струям воды. – Кому надо, перезвонит».

Однако прошло минут пять, а телефон не собирался успокаиваться. Выругавшись, молодая женщина с сожалением закрыла воду и, кутаясь в толстый махровый халат, побрела в спальню. После душа температура в доме казалась просто арктической.

– Я слушаю, – с трудом сдерживая раздражение, бросила она.

– Даша, это ты?

– Это я, а ты кто?

– Девичья память короткая или мужчин много звонит? Для замужней женщины сомнительное достоинство, а вчера, помнится, ты гордилась своей непорочностью.

От неожиданности она потеряла дар речи.

– Это я, Илья. Можешь разговаривать? Или ты не одна? – Он помолчал, затем, видимо, превратно истолковав ее безмолвие, продолжил: – Тогда слушай, буду ждать тебя в том же ресторане после двух. Хорошо?

– Хорошо, – Даша постаралась придать голосу равнодушное выражение.

– Тогда до встречи. – И добавил с легким придыханием: – Береги себя.

3

Некоторое время молодая женщина сидела не шелохнувшись. Наконец, когда ногам вернулась чувствительность, а мозгам способность мыслить, вскочила и кинулась к шкафу.

«Я должна быть… – возбужденно бормотала она, срывая платья с плечиков и кидая их на кровать, – какой я должна быть? Строгой? Нет, не то. Слегка развратной? Тоже нет. Черное, конечно, подчеркивает достоинства фигуры, но появиться летом посредине дня в черном? Он решит, что у меня траур».

Перевернув вверх дном весь гардероб, она наконец выбрала длинную, оливкового цвета юбку с глубоким боковым разрезом и тонкую прозрачную блузку в тон. Шваброй из дальнего верхнего угла шкафа были извлечены туфли и сумка из серо-зеленой змеиной кожи, довершил наряд шелковый диоровский платок.

Покончив с костюмом, Даша придирчиво осмотрела себя в зеркало. Слегка волнуясь, на нее смотрела трогательная рыжеволосая девушка лет двадцати пяти.

«Не больше», – подумала она и села краситься. К тому времени как прозвучал звонок в дверь, все что можно было доведено до совершенства.

На пороге стоял вчерашний молодой полицейский. Увидев перед собой вместо истерзанной ночными кошмарами, заплаканной развалюхи, надушенную легкомысленную красотку с блестящими глазами, он растерялся и, не поздоровавшись, почему-то шепотом спросил:

– Вы одна?

– Одна. А что вы имеете в виду?

Он покосился на полупрозрачную кофточку и сухо произнес:

– Тогда едем.

4

В коридорах полицейского управления было холодно, погода испортилась окончательно. Мысли о свидании с ювелиром настолько захватили воображение, что она напрочь забыла о предстоящей встрече с представителем российской службы безопасности. Однако стоило переступить порог кабинета, как взор моментально оказался прикован к элегантному сухощавому мужчине лет тридцати пяти, может, моложе, а может и старше. Приятное, гладко выбритое лицо без особого выражения и возраста. Лицо, которое невозможно запомнить, но оно точно кажется знакомым. Мужчина производил странное впечатление: его можно было принять за кого угодно – банкира, военного, учителя физкультуры и даже за представителя модного бренда… Но выдавали, как всегда, глаза. И если безупречно сидящий костюм с двумя жилетами и вызывающе дорогой галстук еще могли как-то ввести в заблуждение, то приветливо-добродушный взгляд, которым он окинул вошедшую, не оставлял на сей счет никаких сомнений.

«Понятно, наши в городе», – подумала Даша, и ее мнение о службе безопасности резко изменилось в лучшую сторону.

– Присаживайтесь, дорогая пани Быстрова. Да вы, вижу, совсем оправились после вчерашнего. Вот молодость – ничто ее не берет! – майор с интересом изучал рисунок на легкомысленной блузке.

– Спасибо за комплимент. Представьте, живее всех живых. И, кстати, не могли бы вы смотреть немного выше, например мне в глаза?

– Что, соудруг Полетаев, у вас все женщины такие злые? – обратился Томек к российскому коллеге.

Тот рассмеялся и на прекрасном чешском языке ответил:

– К сожалению, да, пан майор, но именно за это мы их так любим. Вы представите нас друг другу?

– С удовольствием. Позвольте представить – подполковник Полетаев, Сергей Павлович. Пани Быстрова, которая так любезно согласилась нам помогать.

– Минутку, – бесцеремонно перебила Даша. Присев на стул, она закинула ногу на ногу, невольно обнажив затянутое в капрон бедро, – я вовсе не соглашалась, тем более любезно, сотрудничать с вами. Вчера, – обернулась она в сторону соотечественника: – я поставила условие – моя информация против вашей. Разумеется, мне не нужно сообщать адреса, пароли и явки, но хочу хотя бы в общих чертах представлять ситуацию.

– Любопытство сгубило кошку. И не одну, – негромко произнес подполковник по-русски.

– Это угроза? – лоб перерезала сердитая полоска.

– Да бог с вами, – подполковник Полетаев обворожительно улыбнулся, – просто ума не приложу, зачем вам это понадобилось? По своему опыту скажу: знания не только умножают печали, но и укорачивают жизнь. А вы еще так молоды.

И все-таки это звучало, как угроза.

– В данной ситуации, – холодно заметила свидетельница, – у меня есть веские основания полагать, что как раз неведение может прервать мою, как вы справедливо заметили, молодую жизнь.

Подполковник поправил золотую булавку на своем музейном галстуке и, выдержав необходимую паузу, поднял на собеседницу неожиданно пронзительные, ярко-синие глаза. Дашу словно молнией пробило, этот взгляд, казалось, парализует, как яд гадюки. В нем чувствовалась сила, интерес и еще что-то совершенно безжалостное. Ноги слегка похолодели, тело, наоборот, бросило в жар.

Насладившись произведенным эффектом, Полетаев произнес все тем же неторопливо-ироничным тоном:

– Но ведь вам придется верить мне на слово. Как вы поймете, что я говорю вам правду?

– Мне нужна не правда, а элементарное человеческое уважение! – фраза прозвучала немного бессмысленно, но ничего умнее в голову не пришло. В самом деле, как отделить вымысел от правды?

– Согласитесь, пан комиссар, у женской логики есть своя необъяснимая прелесть, – подполковник сделал элегантный жест рукой. – Ну, что ж, если желаете, извольте… История короткая, непоучительная и не очень интересная. Лунина Елена Сергеевна, мать Светланы, работала, скажем так, в некой государственной организации переводчиком. По долгу службы ей приходилось иметь дело с документами различной степени секретности. В тот день, когда она выбросилась или была выброшена из окна своей квартиры, Елена Сергеевна переводила довольно безобидный текст. Однако наш специалист, проверив компьютер, обнаружил на жестком диске несколько файлов с документами, имеющими высшую степень секретности. Разумеется, нас сразу заинтересовало местонахождение ее дочери Светланы и через час было обнаружено, что в тот же день девушка вылетела в Нюрнберг, где ее следы терялись. И только вчера днем наши чешские коллеги, – он сделал жест в сторону майора Томека, – сообщили о ее скоропостижной смерти. Вот такая вот история. Юбочка у вас интересная.

Даша молча сняла ногу с ноги и одернула юбку.

– Все, что вы рассказали – правда?

– Конечно, – Сергей Павлович нежно улыбнулся. – Самая что ни на есть чистейшая.

Поджав губы, молодая женщина недоверчиво смотрела то на представителя отечественной службы безопасности, то на майора. Но тот лишь пожал плечами, мол, я здесь ни при чем.

– Значит, дело не в Светке?

– Послушайте, Даша… Могу я вас так называть?

Она кивнула.

– Давайте каждый будет заниматься своим делом. Мы будем расследовать преступления, а вы расскажете все, что знаете. Договорились? Поверьте, мне искренне жаль, что такая очаровательная женщина оказалась, пусть даже не по своей воле, замешана в подобную историю, однако я вынужден вас допросить, не пугайтесь этого слова.

Подполковник, больше похожий на владельца казино, произвел на Дашу сильное впечатление. Она зарумянилась и уже более дружелюбным тоном произнесла:

– Я, конечно, постараюсь вспомнить все, что знаю, но с ее матерью я и вовсе не была знакома.

– Тогда начнем ab ovo. Где и когда вы познакомились со Светланой Луниной?

Молодая женщина задумалась.

– Меня с ней познакомил Лева Либерман. У нас была общая компания – с Левой, разумеется. Впервые я увидела Светку лет шесть назад… А, может, и семь. Но точно в марте, на ее же дне рождения.

– И что вы можете о ней рассказать?

– Да ничего особенного: хитрая, жадная, лживая… – она прикрыла ладошкой рот. – Простите, все время забываю, что она умерла…

Подполковник небрежно махнул рукой.

– Не рефлексируйте, меня интересует только конкретная информация. Итак?

Даша грустно усмехнулась:

– Знаете, есть такая порода женщин, которые целый день валяются кверху… юбкой, ни черта не делают, но при этом считают весь мир себе обязанным. Вот и Светка была такой же… Тянула деньги со всех, кроме грудных младенцев, да и то лишь потому, что в памперсах карманов нет. Однажды мы даже поймали ее на воровстве.

Подполковник приподнял одну бровь и вынул из кармана жилетки изящный данхилловский портсигар. Даша, на пару с Томеком, потрясенным ничуть не менее, а может, даже более, завороженно наблюдали, как российский разведчик элегантно постучал сигаретой о золотую крышку и так же элегантно прикурил.

– И как она на это отреагировала? – спросил Полетаев, поднимая глаза. В них по-прежнему плясала искра.

– Честно говоря, у нас пороха не хватило устроить разбор полетов, – смущенная свидетельница отвела взгляд. – Мы, конечно, потребовали от Левы с ней разобраться, но… В общем, скандала не получилось.

– А Либерман в то время был ее любовником?

– Да.

– Понятно. И они продолжали встречаться дальше?

– Да что вы! Он хоть и дурак, но кто же хочет быть посмешищем? Тем более, что Лева решил с ней расстаться еще до того. Думаю, именно известие о разлуке с его деньгами и заставило Лунину обчистить наши карманы.

Сделав лишь пару затяжек, Полетаев потушил сигарету.

– Значит, оказавшись в безденежной ситуации, Светлана могла решиться, скажем так, на крайнюю меру?

– Ну, во-первых, для нее всякая ситуация была безденежной, – усмехнулась Даша, – а во-вторых… Сомневаюсь, что воровство было для нее крайней мерой – так, один из способов поправить положение. Ну в самом деле, не спрашивать же каждый раз разрешения!

– А в последний раз вы виделись…

– Лет пять назад, случайно, в ресторане. Перекинулись парой слов и все.

– Что за ресторан?

– Не помню название. Где-то недалеко от «Метрополя». Мы раз в год собираемся там с приятелями, теми, кто может приехать.

– Куда приехать, откуда? – не понял Полетаев.

– Почти все мои друзья юности разъехались из страны и живут сейчас за границей.

– Почему? – сразу заинтересовался подполковник

– Ну вы спросили! – усмехнулась Даша. – Кому в начале девяностых нужен был интеллигентный выпускник института, не умевший торговать компьютерами или воздухом? Не поверите, но не все могут одновременно воевать и с бандитами, и с государством. Поэтому каждый из них перетряхнул историю предков и вперед!

– В каком смысле? – снова не понял Полетаев.

– Как вас в разведку-то взяли? – Даша ехидно поджала губы. – По блату?

– Что-то в этом роде, не отвлекайтесь.

Она откинулась на спинку стула и снова положила ногу на ногу.

– Как у каждого англичанина есть свой скелет в шкафу, у каждого русского в шкафу прячется еврейская бабушка. Принесите кости вашей бабушки в посольство и езжайте на историческую родину: хотите в Америку, хотите в Австралию.

– Это к делу не относится. – Подполковник скользнул взглядом по вновь обнажившемуся бедру. – Итак, вы встретили Лунину в ресторане, вы разговаривали, о чем?

– Ни о чем, – она пожала плечами. – У нас была мужская компания, я собиралась замуж, хотела познакомить своих друзей с будущим избранником, однако они тут же заинтересовались этой заразой. Пришлось немного поболтать.

– И с тех пор вы ее не видели и ничего о ней не слышали?

– До вчерашнего дня – нет.

– Телефон вы ей тоже не давали?

– Упаси господь! Более того, мой телефон в Москве знают всего человек шесть, включая родителей. И поверьте, ни один из них в здравом уме и трезвой памяти никогда бы не дал его Светке.

– Но они были знакомы с ней?

– Да, именно потому и не дали бы.

Подполковник качнул головой и достал блокнот.

– Мне придется записать их имена и адреса. Как бы то ни было, информация могла попасть и от них.

– Какая информация? – удивилась молодая женщина.

Переглянувшись с Томеком, Полетаев кашлянул и вполголоса произнес:

– В кармане пиджака погибшей был обнаружен листок с вашей нынешней фамилией и телефоном.

– Что за черт, – пробормотала Даша, – она не могла знать эту фамилию, я вышла замуж когда уже сюда переехала.

– Значит, телефон ей дал тот, кто знает вас под нынешней фамилией. Старый знакомый скорее бы назвал девичью.

Даша хотела согласиться, но потом отрицательно покачала головой:

– Не факт, девичью фамилию она и сама знала.

– Тем хуже, – Полетаев внимательно посмотрел на свидетельницу. – Значит, круг подозреваемых расширяется.

– Может, тогда я сама позвоню им и спрошу? – нерешительно предложила молодая женщина.

Однако подполковник чарующе улыбнулся.

– Нет, нет, доверьте это нам. Ваши друзья могли сообщить номер телефона непреднамеренно и либо не вспомнят, либо постесняются сказать правду.

– А вы что, пытать их будете?

– Понадобится, будем, – он улыбнулся еще шире. – Ладно, идем дальше.

– Дальше все. Дальше некуда. – Даша растерянно посмотрела на своего собеседника. – Остальное вы знаете: вчера Светка позвонила, попросила найти ей гостиницу и сказала, что ее хотят убить. Больше я ее не видела и не слышала.

Подполковник встал и, заложив руки за спину, не спеша подошел к окну, за которым повис серый моросящий туман. Что может быть противнее холодного июньского дождя?

– Нет, Дашенька, не все. Ну, посудите сами. Человека хотят убить. Он, вернее она, приезжает в страну, языка которой не знает, друзей не имеет. Останавливается в гостинице. И тут же обращается к человеку, находящемуся с ней во враждебных отношениях, с просьбой найти гостиницу. Заказанную, кстати, заранее.

– Как заранее? Подождите… – молодая женщина не понимала, что происходит, – я совершенно точно помню, что Светка просила меня помочь найти ей гостиницу. Да она для этого и позвонила!

Полетаев обернулся:

– Вы уверены, что Лунина просила найти гостиницу, в смысле, выбрать, или, может, она хотела, чтобы вы объяснили ей, как туда проехать?

– Ну вы совсем уж, – возмутилась Даша, – не знаю, насколько хорошо я говорю по-чешски, но русский, слава богу, еще не забыла!

Ярко-синие глаза глянули испытующе.

– Ладно, остановимся на достигнутом, – он подошел и присел рядом. – А теперь, Даша, скажите честно, вы нам все рассказали или кое-что ненароком упустили?

Та моментально вспыхнула и отвела смущенный взгляд в сторону.

– Итак, я вас внимательно слушаю, – подполковник придвинулся чуть ближе.

Свидетельница продолжала смущенно ерзать. Наконец не выдержав, торопливо, словно боясь передумать, забормотала:

– Понимаете, после того как я вернулась из полиции домой… позвонил один мой знакомый, из тех, что живут в Швеции. Сейчас он работает журналистом.

– Так, так…

– Спросил, почему не отвечаю на его письмо, попросил проверить почту… Можете себе представить мое изумление, когда я увидела Светкину фотографию!

– Где это письмо? На вашем домашнем компьютере? – оживился подполковник.

– Его там нет, – конопатые щечки зарделись.

– Как нет, а куда же оно делось?

– Я его удалила, причем насмерть.

– Зачем?! – представитель службы безопасности с трудом сдерживал раздражение.

– Не знаю, – она расстроено пожала плечами. – Вчера очень испугалась. Подумала, что полиция может решить, что я как-то замешана в этом…

– Допустим. Но потом, когда вы узнали, что Лунина сама отравилась?

– Потом я была ужасно злая… Все как будто сговорились меня использовать. Сначала Светка – помоги, узнай… А меня за это в каталажку! Потом Сол, мол, бегай с высунутым языком, собирай информацию, а сам пропал, потом… – она замялась, – потом полиция: расскажи все, что знаешь, а мы тебе – шиш.

– Да откуда же такое нездоровое любопытство! – подполковник, казалось, искренне недоумевал.

– Нездоровое? – возмутилась Даша. – Посидели бы вы, как я, дома пять лет в четырех стенах – вам тогда даже замена газовых труб у соседей показалась бы событием.

Полетаев рассмеялся и примирительно потрепал расстроенную женщину по плечу, его лицо сразу стало каким-то простым, по-мальчишески задорным. Человеку с таким лицом хотелось доверить самую большую тайну в жизни.