Полная версия
Дитя неба и земли
Он прошёл несколько шагов, расслабленно держа кисти в карманах брюк, цветом зимнего моря сливающихся с верхней плотной частью костюма. Сегодня на его предплечьях были защитные наручи из тёмной кожи, которые сидели, как сделанные на заказ, хотя весь секрет кроя заключался в гармоничном телосложении юноши. Всё, в чём его отец был слишком широк и неловок, в нём сгладилось кровью изящной птахи, так что молодой наследник повсюду и всегда привлекал взгляды.
– Хороший вид, – заметил молодой Лорд, засмотревшись в окно.
Мирисса остро осознавая каждое движение обернулась вслед за ним, ощущая свежий и непривычный запах его тела.
Он тоже глубоко вдохнул – рассохшееся дерево, стоящей враспорку, вымоченной дождями рамы, проскваживающий ветер, выстиранные вещи небогатого обихода, обрезки кожи, из которых девушка надумала кое-что смастерить, коробочка с травяным сбором для купания, коробок с сушёной тыквой…
– Можно? – отреагировал на запах он.
Мирисса поспешно развязала короб, предоставляя угощение.
– Вкусно, – прожевав кусочек, похвалил молодой наследник. – Можно взять ещё пару?
Девушка быстро кивнула, хотя ей не так часто доставались лакомства, за ними к ней обращались ещё реже.
Маркус отдал оба кусочка птахам, дожидаясь, когда они прожуют и смогут поделиться впечатлениями.
– Вкусно, – признала беловолосая, ни единая мышца не побеспокоила совершенную гладь безэмоционального лица. Медноголовая медленно дожёвывала, молча.
– Берите ещё, – решилась Мирисса.
– Давайте лучше пообедаем вместе, – он огляделся, замечая, что единственный стол занят рукоделием, а тётушка смотрит на собравшихся совиными глазами, каждый с дупло. – Не хотите ли присоединиться ко мне?
Мирисса редко могла весело провести время. В кругу сестёр ей были не рады, копируя отношение отца и чуя нерасположенность и раздражение матери. Чёрная овца стала персоной нон-грата для всех. Её не звали на прогулки или хотя бы повышивать вместе, рассевшись на ковре в ногах у матери в солнечной гостиной её покоев.
Маркусу прислуживал сам Кельвин, приведший с собой пару доверенных служанок, втроём они следили за отсутствием ядов в еде самого Лорда и вот теперь приглядывали за его сыном. Девушку немного выбивало из колеи, что Маркус тоже незаконнорожденный. Невольно учуешь, что среди равных есть более равные…
Красавицы с небес не позволяли себе поблажек во время обеда за закрытыми дверьми, стоя навытяжку как на первом вечере в приёмном зале с Лордом. Мирисса с трудом отводила от них глаза, чтобы не промахнуться ложкой с бульоном мимо рта.
За обедом Маркус избавился от кожаных щитков на предплечьях и голенях и сразу стал излучать небесное изящество. Его костяк нельзя было назвать хрупким, но по сравнению с заложенной Лордом наследственностью, он конечно был тоньше и легче, с треугольным силуэтом широких плеч и узкой талии, которой можно было позавидовать самой утончённой красавице. Несмотря на заметное расположение к себе слуг, Маркус отпустил их, избавляя от необходимости прислуживать, и подавал блюда сам, начиная с тарелок особы, которая не была ему сестрой ни по отцу, ни по матери.
– Давай в тех же тарелках? – предложил Маркус, когда было покончено с супом. – Не вижу смысла создавать дополнительное беспокойство… Если тебе это не претит…
Мирисса искоса глянула на птах.
– Они последние, кто придерётся к нарушению замковых манер, – хмыкнул парень, легко читая взгляд. – На небе нет слуг.
– Правда ли… что и вещей на небесах нет?
– Только то, что можно держать при себе.
– Значит, и уборка у вас не распространена, – прикинула Мирисса.
– Мы прибираем планету, – выдохнули из-за спины Маркуса.
Мирисса не посмела спрашивать разъяснений, юноша предлагал выбрать из коричневого глиняного противенька тефтельку, которая ей наиболее симпатична. Блюда были хороши.
Маркус налил в её бокал половинку пенящегося мёда. Летом напиток не подогревали. Девушка пригубила прохладную жидкость из погреба и не удержалась от очередного взгляда на красивых невозмутимых птах – будто им не хотелось есть.
Молодой наследник не хотел бросать остатки обеда в чистой комнате и не видел ничего особенно унизительного для достоинства в том, чтобы отнести грязную посуду на нижние этажи прислуги. Мирисса бывала там нечасто, несмотря на неприглядный статус. В замке просто предпочитали убрать её с глаз и не вспоминать, большинство её занятий оказались сведены к четырём стенам комнаты, она стала затворницей почти без знакомых, хотя её знали все.
Кухни Пер-Моншаля подобием грибницы заполняли нижний уровень, тесня мастерские, кладовые, псарни, овчарни, конюшни, птичники и прачечные. Кухонь было много, никто не понёс бы обеды через половину замка, чтобы накормить кого-то из родни дюк-кнехтов. Рядом устраивали свою кухню. Жар их печей прогревал полы каменного замка.
Кухня зала приёмов была самой главной и большой. Комната едва превосходила площадью спальню Маркуса, но на ней готовились до десяти различных блюд на сотню человек в день. При энергичном действе присутствовал незаменимый Кельвин и младшая служанка Гилия, через день приходящая перестелить постель молодого наследника. При появлении двоих из семьи в сопровождении четырёх телохранителей девушка загадочно зарделась. Мирисса внимательно на неё посмотрела.
– Что делаешь? – обратился Маркус к Кельвину, возвращая чистую посуду.
Андвер, знакомый с поварихой, завёл с ней разговор, мало того что не исполняя собственные обязанности, так ещё и отвлекая женщину. Гольд миролюбиво гыгыкал рядом, опёршись в свободный угол разделочного стола пухлым кулаком.
– Лушу стручки к ужину.
– Мы поможем?
Незаконные чада Лорда и Леди с похвальным азартом взялась за короб, ссыпая гладкие зёрнышки в большую чашу. Фасолинки дробно стучали по дну. Кельвин хмыкнул, легонько ткнул локтём кухарку, напоминая о недавно развернувшейся сценке со скучающим и разочарованным учеником повара. Не далее чем двадцать минут назад юнец был освобождён от этого скучного дела и вне очереди премирован возможностью задрав хвост помчаться гулять с товарищами:
– А этим другого и не надо!
Как всегда Кельвину нашлось новое дело.
Пользуясь рассеянностью внимания, птахи незаметно довыхлебали остатки супа, сжевали по паре тефтелей и поделились остывшим остатком с Андвером и Гольдом, которым как раз не с чем было попробовать новый поварихин соус на желтках.
– А что это у вас? – с флегматичной скоростью внимания задался вопросом Андвер.
– Одежда, – кратко бросила Прайм, недовольная обновками. Травяного, принятого в наряде цвета юбки повязывались вокруг пояса на бантик, и из всего этого наряда леди Кларию устраивала только длина, а самих птах начинающиеся от самого пояса боковые разрезы, оставляющие за ними свободу движения.
– Ясно, – удовлетворённо кивнул покладистый человек-гора.
Когда Маркус привёл Мириссу к ужину, Шах-мехди впору было покатиться под стол от смеха. К сожалению, он был нисколько не искренен в проявлении эмоций и не порадовал собрание демонстрацией трюка.
Лично усадив девушку на место подле сестёр, мальчик прошёл к главе и трону.
– Зачем ты привёл её? – неразборчиво прогудел Лорд себе под нос.
– Вам не повредит поправить отношения с Леди, – невозмутимо сообщил Маркус.
– Она терпеть её не может! – эмоционально возопил Лорд призраком придушенного шёпота, зная, что даже неслышимый привлекает внимание.
– Тогда у вас тем более нет причин избавлять её от неудобства, – с нетипичным для подростка хладнокровием закрыл тему наследник, отправляя отца в пучину только что открывшихся спекуляций.
Леди побледнела и боялась привлечь к себе внимание, стала почти шёлковой, не то что как властная владелица замка, а как самый младший и кроткий из детей бедняка.
– Мирисса – очень милая девушка, – рассказывал тем временем Маркус. – Мы пообщались сегодня. Она обижена на отношение, которого не заслужила, зато не имеет ничего против вас. Вы – добры, как я замечал ранее, и не делали ей дурного. Осталось проявить немного благоволения, чтобы получить очень верного человека, заботящегося о Пер-Моншале…
Лорд удивлённо сморгнул, глядя на сына.
– Почему бы вам не велеть именовать Мириссу леди? В конце концов вы ведь не думаете, что Леди снизошла до слуг?
Багряные пальцы Лорда сложились во внушительный кулак. Когда мальчик произнёс эти слова, очевидные вещи наконец обрели очертания слона в посудной лавке…
– Скажите же, – подбодрил Маркус.
– Что?!
– Что сами просили меня привести леди Мириссу, потому что вчера мы не увидели её. Что именовать её нужно леди, и все знают об этом – так что не нужно ломать комедию…
– Леди Мирисса! – рявкнул Лорд, пугая и себя и девушку. – Рад, что сегодня вы смогли присоединиться к нам!
– Какая леди?.. – зашептались голоса.
Шах-мехди забывал улыбаться, серьёзно наблюдая за лицами из-под смоляных бровей.
– Леди Мирисса? – переспросил удивлённый Эсхеларц.
– О, – притворно выдал Лорд, стараясь скроить знающую улыбку, – уж конечно ты знаешь, что леди…
Кадык советника дёрнулся поплавком, отвергнутым рыбиной. За столом стало тихо. Униженная Леди замка не смела шевелиться, две из её дочерей в смутной тревоге поглядывали на мать, Мирисса зарделась, опустив глаза в тарелку.
Воин Даерне, изучив выражения, гримасы и ужимки, остановил внимание на спокойном Маркусе.
Суету дня убаюкивал треск смолистых поленец. Ночь в окнах закрыли длинные шторы, тяжёлые и плотные, какие бывают только в покоях благородных, с дорогим атласным блеском.
– Доверьте ей что-нибудь.
– А? – просторечно переспросил Лорд.
– Доверьте ей что-нибудь. Она будет беречь это пуще жизни. И никогда не забудет вам оказанного доверия.
– Кому? – уже догадался Марвинг и встретил многозначный взгляд. – Что, например?
В зале приёмов плотные барабаны свечей над столами создавали солнечное свечение, но в маленькой комнатке могли рассчитывать лишь на единственную свечку, воздвигнутую на высокий деревянный подсвечник у постели за отдёрнутым пологом. Пританцовывающая на истёртом ковре Мирисса готовилась укладываться, одной свечи было слишком мало, чтобы заниматься мелкой работой с иголкой, разумнее встать с солнцем, чем слепнуть со звёздами, тем более свеча была не на один вечер, а лучше бы на неделю, тогда удастся скопить немного на холода, когда день короток, а скучной Жуне нечего поведать, кроме скандальных или пустячных сплетен.
– Тук-тук-тук!!!
После помощи с платьем девушка отпустила тётку, не нуждаясь в её заменяющих мать тёплых руках перед сном, сама тушила свечу, натягивала тяжёлое одеяло и задёргивала полог. Открывать нужно было самой.
Ещё вчера она бы испугалась тревожного звука в неурочный час, но сегодня – это мог быть Маркус.
За дверью топтался огромный русый Гольд. Мирисса неловко скрывала ночную рубашку за дверью, задирая к пришедшему лицо.
– Леди, вас зовёт Лорд.
Мирисса растерянно оглянулась, забывая о наблюдающих глазах. Визит вроде не нёс наказания или чего-то из фантазий тётки Жуны – тогда явился бы не один неторопливый Гольд. Девушка осматривалась в поисках уместного для прикрытия ночной рубашки халата, увы, несуществующего. Мать выделяла ей два платья на рост. Если девочка вырастала, ей шили два новых, побольше. Но да платья не так быстро и заметно становятся малы, как мальчишеские штаны, которых на соответственный срок потребовалось бы больше. Мирисса упорно не думала, что мужскую шкуру в её ситуации долго проносить бы не удалось. Мысли были о недавно снятом шнурующемся сзади платье, которое ей было не надеть без тётки.
В комнате ожидали двое. Маркус дождался робкую девушку в спальне отца. Лорд сидел на застеленной постели, расслабленно опустив тяжёлые плечи и разобрав тесёмки у горловины. Наследник непринуждённо держался у разожжённого камина, оттенённый плясками пламени, подчёркнуто стройный.
Девушка в ночной рубашке с бедной шалькой поверх плеч испытала облегчение при виде молодого человека и одновременно глубоко смутилась.
– Вот, – неумело выразился Лорд, протягивая ключ.
Зажимая локтями углы маленькой шали, Мирисса сделала четыре разделяющих шага, перехватила шнурок узкой ладонью и быстро отступила, будто от хищного зверя.
– Что это?
– От медового хранилища. Пора взрослеть, обзаводиться обязанностями. Будешь следить за расходом и выдавать мёд на нужды замка…
Мирисса смотрела на хозяина Пер-Моншаля распахнутыми глазами, продолжая держать ключ на весу.
– Ну, хоть кивни… вот, можешь идти.
Дверь закрылась за спиной удивлённой девушки. Телохранители учтиво оставались вне комнаты. Лорд не спешил отпускать сына, а тот не спешил уходить. Старший смотрел на младшего, чей взгляд без отстранённости блуждал где-то в мыслях.
– О чём задумался?
Маркус глянул на отца со взрослым выражением на юношески нежном лице:
– Через какое-то время люди могут подумать, что леди Мирисса всё же ваша дочь.
– Хах, как это? – неверяще хохотнул Лорд.
– Это закономерно, – возразил смеху Маркус. – Люди судят о других по себе, а мало тех, кому бы достало доброты воспитывать чужого ребёнка…
– Да брось ты…
– Серьёзно. Они подумают, что это вы заставили Леди принять своего бастарда и обвели вокруг пальца Пер-Моншаль и соседей. Кроме того, будет объяснено отторжение Леди к этой дочери.
– Ну и зачем мне это? – устало спросил Лорд.
– Во-первых, Леди помнит, что сделала. Во-вторых, помнит один мужчина, если жив. Едва ли он может иметь абсолютную уверенность в своём отцовстве в случае с замужней дамой. Может, и мать решит пойти на попятный и принять дочь… но мосты сожжены.
Лорд посмотрел на свежие черты мальчика, вспоминая сколько несправедливостей совершил в отношении него и его матери… Их мосты не сожжены? Его Маркус все промахи списал одной фразой – отец не знал о его существовании. Оставался грех в отношении матери, и всё – но Маркус не видел её, по смерти или иной причине. Птахи не настраивали его против кого-либо, и грех трансформировался в причину жизни, которой мальчик не тяготился, чтобы за неё пенять. Он не рос, выслушивая обиды женщины, как дочери Лорда, склонные принимать сторону матери, хотя та погрешила немало и в ином замке оказалась бы выкинутой за ворота, и на новом месте жительства не могла рассчитывать ни на что более, чем нищенское существование.
Раздраконенный размышлениями Марвинг видел ночью сны и растревоженный ими проснулся с зыбкими нитями рассвета, вышивальными иглами проткнувшими-таки тяжёлый атлас оконных занавесей. Столбы кровати стояли голые. Лорд не любил пологи на постелях, закрывающие вид на комнату, так что почивающий пребывал в наивном незнании о личностях, шныряющих по покоям, с добром или худом.
Военные привычки не оставляют в миру. Марвингу требовалось видеть поле действий во всех направлениях, поэтому на его территории несмотря на некоторый беспорядок не было громоздких вещей, заслоняющих дверь или окна, а спрятаться можно было только в пыли под постелью. Да и там было узко, с брюхом не пролезть. Эта комната была его сызмальства, как только вырос из кроватки под боком супружеского ложа родителей. После венчания с Леди для них были выделены новые покои с прилегающей гостиной для молодой жены, где ей надлежало заниматься воспитанием маленьких наследников. Несколько лет назад Лорд переехал из иллюзии супружеского единомыслия.
Мужчина какое-то время сидел на кровати, то ли запоминая, то ли забывая образы видений. В последнем преуспел больше и вздохнул, разбирая в успокоившейся груди облегчение.
Комната была в пастельных тонах и не обнаруживала следов пребывания мужчины. Здесь было много зеркал и безделушек, и всегда стояли живые цветы, а на худой конец – сухоцветы. Мебель вся была аккуратная и нарядная в свежих атласных покрывалах.
– Моя Леди, – поклонился Кельвин.
Хозяйка Пер-Моншаля в последнее время не ощущала себя таковой, только в устах верного слуги не мерещилась издёвка. Остальные были ложно почтительны, либо оскорбительно сочувственны. Леди не хотела видеть даже собственных дочерей по утрам.
Кельвин бесшумно раздвигал занавеси. Поднос с ножками дожидался на столике с вышиванием – можно было не беспокоиться, что он испортит дорогой шёлк.
– Всё как вы любите, – Кельвин был сутул, но двигался с аккуратностью и проворством. На коленях Леди оказался её собственный поднос для завтраков. Чашка с подслащённым молоком дымилась, как и травяной отвар, постные хлебцы были намазаны мягким овечьим сыром с зеленью и на отдельной, любимой тарелке хозяйки лежал аккуратный кружок омлета. – Приятного завтрака, Леди…
– Ступай, – госпожа отослала слугу с благодушным вздохом, – знаю, тебе ещё собирать их всех на охоту…
– Желаю вам спокойного и приятного дня…
– Иди-иди.
– Доброе утро, советник, – поклонился Кельвин, вторгаясь в комнаты Эсхеларца с принадлежностями для умывания. Вещей было много и непонятно, как исхищрялся человек удерживать их в руках все сразу. Здесь не любили изобилия вещей, но то, чему дозволялось стоять в этих стенах всё было дорого и хорошего качества.
Эсхеларц уже сидел на постели, хоть и в ночной одежде, и тихонько вздыхал.
– Занятой день, советник, – почтительно отметил Кельвин, закатывая просторные рукава на худых для воина запястьях – воинская карьера Эсхеларца сразу сошла в сугубо стратегическую, минуя боевую. Мужчина только потянулся к наполненному тёплой водой керамическому тазу, а Кельвин уже успел обработать низ его лица помазком в белой пене и приступить к бритью, не смущаясь тем, что обриваемый не прекращал двигаться, намыливая руки чуть не до локтей и щедро оставляя мокрые пятна на рубашке.
– Утомительный, – согласно кивнул Эсхеларц, вырываясь, чтобы смыть остатки пены.
– Вам нужно обязательно позавтракать, – Кельвин вытер случайные капли, попавшие советнику на волосы и передал ему мягкую щётку, которыми в основном пользовались женщины. Эсхеларц расчесался, без слов осведомляясь о достигнутом внешнем виде.
– Порядок.
– Не хочу… – последовало на прежнее замечание. – Целый день в седле, кишки наружу через рот попросятся…
– Вам нельзя так относиться к развлечениям Лорда, – предостерёг Кельвин.
Эсхеларц снова вздохнул, давая понять, что разговор идёт по заезженному мотиву и уже не пробуждает ярких эмоций:
– Знаю, знаю…
– Я принёс вам ромашку с шиповником и немного постных хлебцев. Когда они проглочены, через рот уже не выйдут…
Советник невольно заулыбался, находя слова слуги не только забавными, но и не противоречащими истине.
– Вам помочь одеться?
– Ох, Кельвин, я всё-таки не Лорд. И не болен. Ступай, боюсь представить, сколько у тебя ещё дел.
– Только отнесу вашу одежду прачкам.
– Доброе утро, мой Лорд!.. Вы уже проснулись? Плохо спали?
– Снилось чего-то, – уже одетый Марвинг чесал грудь прямо сквозь рубашку. Щетина кое-где торчала на выбритом лице, как чахлые деревца на болоте, низ лица скривился, будто Лорд отведал чего кислого.
– Вас ждёт отличная охота!
– Надеюсь… – Лорд уже вышел из своих покоев. Дверь хлопнула, разогнанная тяжёлой лордской рукой. Другая на ходу сгребала еду с подноса, который для него поддерживал Кельвин. Спустившись к конюшням, Марвинг плотно наелся и притормозил, чтобы запить сухомятку тонизирующим травяным настоем с мёдом.
– Что мой конь?
– Хорошо отдохнул, напоен и почищен. Дайте ему морковки для затравки, большего пока не надо – после охоты.
– Добро… Позаботься о моём парне.
– Слушаюсь, мой Лорд!
Эти комнаты были изрядно заставлены как мебелью, так и забиты статуэтками и плодами труда женщин, которым было нечем развлечься кроме рукоделия на протяжении лет. В их бы руки да взаправдашнее шитьё, а не цветные тонкие нити – цены бы не было, весь бы замок с ног до головы одели!
– Доброе утро, леди Клария! Сегодня день охоты, я пришёл за собаками.
Старая леди уже чинно сидела в своём кресле, медленно завтракая. Завидев Кельвина, она закряхтела, возвращая голос со сна.
– Им давно надо побегать… загрустили!
Свора действительно была на взводе, чуя охоту, будто заранее получила лордское приглашение. Комнату то и дело волновало не сдержавшееся тявканье и скулёж.
– …Как там мой сын?..
– Плохо спал, но охота поднимет ему настроение!
– Как всегда, – неудивлённо буркнула дама. – Отведи ему моих собак и позаботься о моём внуке…
– Слушаюсь, леди! – с гавканьем и подскакивая вылетел из комнаты Кельвин.
Покои были просторны и щеголяли в равной мере как богатством, так и военной амуницией на самой разной стадии изношенности. Здесь были яркие ковры и блеск металла, добротные мундиры и расписная посуда качества такого, что не увидишь на ужинах в зале приёмов. Как бы то ни было, у гостиной был свой шарм, даже если в постояльцах его не было.
– Где тебя Шах носит?! – нелюбезно поприветсвовал Вагенбранц-старший, используя титул военного союзника Пер-Моншаля как нечто нечистое. Таким был дюк-кнехт, предвкушающий охоту. Все дюк-кнехты любили охоту, и к Вагенбранцам приходилось являться к первым, помогая правильно повесить оружейную сбрую, параллельно выслушивая потоки брани в отношении всего, что попадалось аристократам на глаза.
– Что Марвинг, мать его, ещё спит? – весело хохотнул Вагенбранц, прыгая в мечной пояс, поддерживаемый Кельвином.
– Он уже в конюшнях.
– Как обычно без охраны, Шах с ними!.. И это когда эти, дери их, расхаживают по замку как по своим козлам!..
– Баранам.
– !!!…
Немногим позже в кухонных низах Мирисса припрыгивала от волнения, сжимая обе ладони на длинном черенке пожалованного Лордом ключа.
– Кельвин! – голос прозвучал тонко, высоко и пронзительно, выдавая степень волнения, хотя у девушки всё на лице было написано и грудь ходила, натягивая платье.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.