Вчера, сегодня и всегда. Избранные стихи и проза

Леонид Михелев

Вчера, сегодня и всегда. Избранные стихи и проза

Стихотворения разных лет

Мои стихи естественны, как сны,

Что матерью – Природой рождены.

В них есть простор лирическому чувству

И мало места «чистому искусству».

В них страсть и жизнь, и вся душа моя.

В них я от "А" до главной буквы "Я".

Мои стихи – какие пустяки.

Они всего лишь средство от тоски!

Шучу, шучу! Но только между шуток

Всегда найдётся скромный промежуток.

Мечты, дороги, люди, города

С избытком помещаются туда,

И там кипят в котле моих сомнений,

Рождая отголоски впечатлений.

Поэт

Как важно быть услышанным поэту:

Ведь он, сплетая в музыку слова,

Себя, как песню предлагает свету,

И песней той душа его жива.

Как жаль, что поэтическое слово

Его волшебный вкус и ясный свет,

Его напев то нежный, то суровый

Поймёт лишь тот, кто сам в душе поэт.

Но нету выше счастья для поэта,

Чем разделить с людьми свои мечты,

Услышать отклик дружбы и привета,

Собрать вниманья добрые цветы.

Редактору

Мои песни просты и бесхитростны:

Можно слушать, а можно и петь.

И ни в чьей не нуждаюсь я милости,

Никого не хочу одолеть,

Не желаю кому-то доказывать,

Что творец, литератор, поэт.

И призывы к чему-то навязывать

И нести за эпоху ответ.

Я пишу как на улицах города

Куролесит людская молва,

Как у тех, кто вчера были молоды

Поседела за жизнь голова.

Подмечаю, как юные дикторши

Надевают впервые очки,

Как субъект из безвестия вылезший,

Совершает во власти скачки.

Как морозы сменяются вёснами,

Как играет морская волна,

Как на свете, для счастия созданном,

Правит бал мировая война.

Нет, не та, что грохочет разрывами,

Разрушая селенья вконец -

Та война, что проходит незримая

В тайниках человечьих сердец.

Недосуг мне следить за новинками,

Потакая ревнителям слов,

Ведь поэма – не книжка с картинками -

Сгусток жизни из яви и снов.

Не из тех я, укрывшихся в гавани

Громких слов и формальных затей,

Облекающих в пышные саваны

Своих мёртворождённых детей.

Разбушевалась матушка-Земля

Разбушевалась матушка-Земля.

Всё явственнее древние угрозы.

Неужто майя сбудутся прогнозы -

завалит пепел мирные поля?

Очнулись после спячки вековой -

заговорили старые вулканы.

И вольные, безмерной силой пьяны,

явили миру страшный норов свой!

Неужто голубая гладь озёр

исчезнет под отравленной коростой,

а Мать-Земля в своих потугах, грозно

подземный ад исторгнет на простор?

Неужто величавый океан,

романтикой пленявший мореходов -

свидетель их открытий и походов,

швырнёт на сушу дикий ураган?

Неужто всё живое, толща вод

поглотит, затопив леса и горы,

и гневно сокрушив последний город,

взорвёт, смешавшись с лавой, небосвод?

Неужто мир погибнет навсегда?

Живая мысль и гениев творенья

исчезнут в чреве светопреставленья

и больше не восстанут никогда?

О нет и нет! Вселенная жива!

И мысль свою она убить бессильна!

Бескрайний космос, разумом обильный,

блюдёт свои законные права.

Он жизнь не истребляет до нуля.

Ничто не исчезает безвозвратно.

Была и возродится многократно

прекрасней нашей новая Земля!

А память об исчезнувших мирах

хранится Божьим разумом вселенной

и остаётся вечной и нетленной.

Бессмертна мысль, всё остальное – прах…

Какое это счастье – просто жить.

Поднявшись рано, сбегав и вернувшись,

Клубком свернувшись, безрассудно быть.

Ещё не окончательно проснувшись!

И потянуться, глянуть в потолок,

Легко плывущий в неокрепшем свете.

И твёрдо знать – ещё не вышел срок

И ты увидишь солнце на рассвете.

Ковёр и книги, скромный интерьер,

Компьютер, лампа, стол – уже не мало!

Поэт и, почему-то инженер

Вам улыбнулся из под одеяла.

А потолок светлеет, как экран.

И целый век мгновенье будет длиться,

Когда воспоминаний океан

Там наведёт родных и близких лица.

Какое это счастье – просто жить!

И всякий раз, корабль опять снимая с мели,

Хотеть чего-то, и куда-то плыть,

И верить, что плывёшь к заветной цели!

На речке, у воды…

На речке, у воды, на солнечной поляне

я пью небесный свет

на лучшей из планет.

Деревья и цветы везде, куда не глянешь…

Милее мира нет!

Лежу я на траве, былинкой неприметной -

один среди земли.

В выси, как корабли,

проходят облака и тихо, и бесследно

скрываются вдали.

На свете тишина, как будто всё живое

уснуло навсегда.

И больше никогда

ничто не возмутит священного покоя.

Прозрачная вода

сомненья и печаль – всё унесёт с собою.

И в светлой тишине,

у вечности на дне

пойму я и почувствую иное,

сошедшее ко мне:

Нет, не былинка я, а часть живой вселенной

и детище её!

Сознание моё

в бескрайнем космосе останется нетленным.

Конечно бытиё.

На речке, у воды, на солнечной поляне

я пью небесный свет

на лучшей из планет…

Моему портрету

Передо мной портрет на беленой стене.

Лицо на нём знакомое до боли.

Черты напоминают обо мне.

Том молодом, и пуд не съевшем соли.

Что предстоит ему на жизненном пути?

Изведать предстоит какие беды?

И сможет ли он до меня дойти

Сквозь горести земные и победы?

Он полон там своих несбыточных надежд.

И в будущее смотрит так упрямо.

А путь его на избранный рубеж

Идёт во тьме, через холмы да ямы.

Но он дошёл сюда, пробился он ко мне.

Отсюда вместе пустимся мы далее.

В душе единой двинем по весне,

И примут нас неведомые дали.

По жизни нашей мы пройдём одним путём.

И отдадим мечте всей жизни силы.

Сегодня я и юность – два в одном,

Теперь мы неразлучны до могилы!

Мы рождены

Рождённые в года глухие,

Пути не помнят своего.

Мы – дети страшных лет России -

Забыть не в силах ничего.

Александр Блок (З.Н.Гиппиус)

Мы рождены в лихие годы.

Мы помним каждый день из них.

Победы, горе и невзгоды

несём, как крест, в сердцах своих.

Россия! То была Россия?

Тогда другой слыла она.

Её, сквозь облики иные,

Россией сделала война.

И от врага с извечной силой

она в те страшные года

поля родные защитила

и устояла, как всегда.

А майским днём, под небом синим,

развеяв жуть кровавой тьмы,

детьми любимыми России

себя почувствовали мы.

Но снова мрак весне на смену.

В сердцах неверие и страх.

И сёк нас ветер переменный,

позёмкой залепив уста.

А мы живём в такое время,

когда дорогой перемен,

России молодое племя

вздымает Родину с колен.

Нет, не увидеть мне России

в расцвете сил на склоне лет.

Идут над ней дожди косые.

Сквозь них надежды брезжит свет…

Стишки

Надоела мне эта политика,

бесконечный еврейский вопрос,

оптимисты, унылые нытики

И проблем невозделанных воз.

Нет на свете ничего милее,

нет сильней лекарства от тоски,

чем квартирка, где всего теплее

с жёнушкой, пекущей пирожки.

Радость бытия

(Экспромт утром на балконе)

Ты жив, мой друг! И радуйся, живи!

Эритроцит гудит в твоей крови,

Желудок варит, как большая печка

И не спеша работает сердечко!

А на балконе утром благодать!

Балкон обшарпан, но цветы и кофе!

Природе нужно должное воздать -

В ней небосвод и чёрный котик Тофик!

На синем небе облачко одно

Запуталось в кудрявости берёзы.

Напротив, в доме – хмурое окно.

А что за ним? Возможно боль и слёзы?

Какой подарок этот тёплый день!

Какое море солнечного света!

Ты кожей принимаешь светотень

Лесов и парков середины лета.

И раскалённый, среди бела дня

Ты жажду тела свежим пивом глушишь,

Жару и солнце весело кляня,

Отводишь душу под прохладным душем.

А вечерами в доме благодать:

Твой быт нехитрый с мебелью простецкой.

Как славно, ты долги успел отдать,

И что-то снова выдумал Жванецкий,

И мягкость кресла ощущает зад,

И чай вечерний дивно ароматен.

Твоей подруги верной добрый взгляд

Тебе, мой друг, по-прежнему приятен!

Живи, мой друг! И радуйся, живи!

Эритроцит гудит ещё в крови…

Любимой

(Э.Р.)

Жизнь с нами делает, что может:

То в холод бросит нас, то в жар,

То наводненье, то пожар,

То приголубит, то встревожит

И всё идёт своим путём.

Она проходит – мы идём.

Она метёт десятилетья,

А мы часами мерим путь,

И, может быть, когда-нибудь

Вдруг оглянувшись на столетье,

Мы главный смысл её поймём,

На миг прозреем и… уйдём.

Но, к счастью, (так идёт от века):

Среди житейской суеты

Подчас сбываются мечты

И мы встречаем человека,

C которым радость входит в дом,

И смысл, и счастье в нём одном.

Со мной такое получилось.

И благодарен я судьбе

За путь, проложенный к тебе,

За всё, что с нами приключилось

За радость встреч, печаль разлук,

Сиянье глаз и трепет рук,

За все мечты и ожиданья,

В которых каждый божий час

Мы вечно думаем о нас

И жаждем нового свиданья.

За ту надежду, что всегда

Нам путеводная звезда…

Судьба

Порою в жизни так случается,

Что люди встретясь не прощаются,

А если жизнью разлучаются -

Резон судьбы суров и крут!

Они, как только лишь расстанутся,

Как полюса друг к другу тянутся,

Змеёй-разлукой не обманутся -

Грустят, надеются и ждут.

И он приходит обязательно

Тот час их встречи замечательный,

Тот миг счастливый, миг сиятельный,

Когда сбывается мечта.

Пути их вновь пересекаются,

Сердца влюблённые сливаются

И жизнь их снова начинается

С любви и… чистого листа.

Летний вечер

Тёплый тихий, вечер.

Летний день угас.

Долгожданной встречи

наступает час.

Зашептались ивы

в парке над ручьём -

плещет говорливый

ивам о своём,

серебристоструйный

в тишине ночной

арфой многострунной

спорит с тишиной.

И встаёт над парком

полная луна.

Призрачным, неярким

видит мир она.

Сонный посвист птичий.

Аромат цветов.

Странные обличья

сумрачных кустов.

Ветерок приветный.

Тихий лунный свет.

У скамьи заветной

светлый силуэт.

И глаза любимой,

нежные черты…

Миг неповторимый

сбывшейся мечты!

В какую даль?..

В какую даль, какого черта

Судьба зовёт меня опять?

Какую жизнь – какого сорта

С нуля придётся начинать?

К каким морям, какого хрена

Верчу натруженный штурвал?

Войду ли в тихий порт степенно?

Найду ли смерть у чёрных скал?

На скамейке у Вилейки *

На солнечной скамейке

Сижу я у Вилейки,

У самого подножья

Горы, где три креста.

Ах, реченька Вилейка,

Меня ты пожалей-ка:

Как быстрая водица

Бегут мои года.

Зачем спешишь, Вилейка?

Уютная скамейка,

Отличная погода,

Весна берёт своё…

А там, за поворотом

Последние ворота,

Последнее плесканье,

Прыжок в небытиё.

Что хмуришься, родная?

Неужто не желаешь

Продлить мгновенье счастья,

Под солнцем засиять?

А может быть, похоже,

Ты хочешь, но не можешь

Остановить мгновенье,

Направить время вспять?

И мне пора, водица,

С тобою распроститься.

Текут неумолимо минуты и года.

Но я вернусь, Вилейка.

Я верю: и скамейка,

И солнце над рекою

Здесь ждут меня всегда.

* Журчит через весь Вильнюс быстрая милая речушка Вилейка. Впадает в Нерис. Там и кончается…

Литовский лес

Брожу по лесу я и сам себе дивлюсь:

Ведь я люблю здесь каждую былинку!

Сосна-красавица, тебе я помолюсь,

Скворцу поглажу шёлковую спинку,

Поправлю нежным ландышам наряд,

Прильну щекой к коре шершавой дуба.

И он, могучий, весело и грубо

Мне в душу двинет бодрости заряд!

Зелёные просторы неоглядны.

Сквозь кроны – золотистые лучи.

И можжевельники богаты и нарядны,

Как рыцари, поднявшие мечи.

Черничники – лесные изумруды,

В оленьих мхов седеющих ковёр

Вплели весенний радостный узор.

И замер лес, увидев это чудо!

А птицы – те совсем сошли с ума:

Звучат призывы страсти, льются трели,

В дремучей чаще шум и кутерьма,

И свист, и писк, и нежный зов свирели.

И розовые в солнечных лучах,

Сосновые стволы уходят в дали.

И тают в глубине их вертикали,

Зелёный мир, качая на плечах.

Раскинулись леса широким фронтом.

Гордятся ели силою своей.

А где-то, за далёким горизонтом,

Наступит царство моря и степей.

Я здесь, в лесах. Но под наплывом лет

В моей душе не умолкает море.

И в сердце память о родном просторе

Хранится, словно юности рассвет.

Когда-нибудь к тебе вернусь я, море,

И снова загляну в твои глубины.

Мы позабудем о давнишнем споре.

Ты примешь и простишь меня, как сына.

В краю отцов, под золотом небес

Быть может, обрету покой желанный.

И в памяти негаданно-нежданно

Восстанет образ твой, литовский лес!

Весна в лесу

Сижу в лесу на пне, на солнцепёке.

Волнует сосны ветер верховой.

А здесь, на дне воздушного потока,

Царит весенний праздничный покой.

На перелески, тропки и дороги

Лёг нежной шалью теневой узор.

Холмы лесные, склоны и отроги

Заткал цветочный праздничный ковёр.

На том ковре над палою листвою

Взошли в лесу лиловые цветы.

Весь тлен зимы они собою кроют,

Скрывая смерть покровом красоты!

А там, в глуши, вдруг, словно солнце брызнет

И явит миру вечную красу:

То бабочка-лимонка – искра жизни

Приветствует меня в моём лесу.

Весна зовёт Природу к жизни новой.

И нежно зеленеет древний лес.

И в старом сердце возникают снова

Мечты и ожидания чудес.

Осень

Сосновый бор в осеннем полумраке

Покоится на ложе моховом.

Округлости холмов и таинства оврагов

В наряде бирюзово-меховом.

И вот, прорвав завесу серых туч,

Волшебник добрый из страны чудес,

Расплавил кроны сосен солнца луч,

И золотом умылся древний лес.

Какую удивительную даль

Раскрыл осенний, полусонный бор!

Стряхнули ели тёмную печаль,

Зарделся юной ёлочки убор!

Далёких рощ туманная пастель

Прошита тонко нитями берёз,

И старая таинственная ель

Роняет жемчуг запоздалых слёз.

Огромной сценой чудится простор.

Великий театр Природа создала.

Зелёный мир, воздвигнув среди гор,

Его туманной дымкой заткала.

В плаще туманов, в серебре дождей

Актриса – Осень бродит по холмам.

Она с обычной свитою своей

Свои гастроли проложила к нам.

Печать печали на её лице,

А в сердце нестихающая боль.

Актриса – Осень в золотом венце

Вершит свою трагическую роль.

В её игру включился старый лес,

Холмы, овраги, рощи и поля.

И песни Осени поднялись до небес,

И песни Осени запела вся земля.

И в этих песнях вечная тоска,

Дожди и ветры, журавлиный лёт.

И, кажется – должны пройти века,

Пока Природа снова оживёт.

Но вот опять пробил завесу туч

Волшебник добрый из страны чудес.

Расплавил кроны сосен солнца луч.

И мудро улыбнулся древний лес…

В лесу Друскининкая

Пишу стихи не для печати,

Не для любителей словес.

И полный вешней благодати,

Друскининкайский светлый лес

Моей души питает чувства,

Моё нехитрое искусство.

И мнится мне в зелёных чащах

Твой образ, сердцу дорогой.

И в мыслях восстают всё чаще

Года прожитые с тобой.

И нет на свете ближе друга,

Чем ты, любимая подруга.

В лесу, сквозь заросли густые,

Я вижу свет в краю морском,

Где мы гоняли молодые

По тёплым пляжам босиком.

И ту весну я вспоминаю,

Когда узнал тебя, родная.

Где можжевеловые кущи,

Где сосен бесконечный строй,

За белым облаком бегущим

Я чую море под горой.

Смолою пахнут там причалы.

Там наша юность пролетала.

Она, оставив в душах свет,

В них радость жизни заложила.

Мелькнула чайкою – и нет.

Что было, то давно уплыло!

Но не забыли мы с тобой

Ту чайку в море, над волной.

Под вешним солнцем розовеют

Стволы у сосен вековых,

И травы робко зеленеют

На перелесках моховых.

А мне мерещатся другие -

Степные дали голубые.

Ты помнишь, мы с тобой бродили

В краю лиманов и полей.

Мы были вместе, мы любили

И в жаркий полдень и в ненастье

В сердцах у нас кипело счастье!

С тех пор прошли десятки лет.

И здесь, в лесах Друскининкайских

Тех дней в груди моей отсвет

Горит фонариком китайским.

От гроз и ветров защищён,

Тепло и ровно светит он…

Осеннее

Я думаю о том, о сём

Не торопясь, и несерьёзно.

Суетность жизни не причём

И цепи замыслов курьёзных.

А просто светлый летний день,

Последний, что вполне возможно.

Ведь скоро осень бросит тень,

Подкравшись к лету осторожно,

Не наступая до поры,

На парки, скверы городские

И жёлто-красные ковры

Расстелет под небесной синью.

И развернётся листопад,

Сметая летний день с арены.

И снова изумлённый взгляд

Узрит таинственные сцены

Преображения лесов,

И клин печальный птичьей стаи,

Когда, покинув летний кров,

Она в лазурных безднах тает.

И лепет удивлённых вод

Под ветром из холодных далей…

Внезапный осени приход

Сердца тревожит и печалит.

И обо всём, и ни о чём

Раздумья к осени грядущей.

Суетность жизни ни при чём -

Душа полна одним лишь сущим.

Первый снег

Лес припорошен первым лёгким снегом.

Он замер вопросительно и чутко,

Как будто удивлён зимы набегом,

Не зная, правда это или шутка.

И снег блестит на лапах старых сосен.

Белым белы дороги и тропинки.

Лишь в тёмных чащах затаилась осень:

В глуши, под сенью леса – ни снежинки.

Здесь, в полутьме, безветренно и сыро.

Хвоя да мхи пружинят под ногами.

В безмолвном мареве неведомого мира

Сгустились краски в тёмно-бурой гамме.

А вкруг поляны ёлок серебристых

Ватага юная толпится в шапках белых.

И снег лежит нетронутый и чистый,

Такой, по-детски, робкий и несмелый.

И тишина от края и до края

Накрыла лес, холмы и огороды.

Под новой снежной шалью замирая,

Встречает зиму вечная Природа.

Просто так

Живу, покуда дышится,

пишу, покуда пишется,

брожу, покуда бродится.

Всё прочее – как водится:

гуляется и любится,

рождается и губится,

теряется, находится…

Я ж говорю – как водится.

И нежности и грубости,

и умности, и глупости,

обманы и доверие,

любовь и лицемерие,

надежда и отчаянье,

и противостояние…

И на одном всё сходится:

мы все живём… как водится.

Полёт

Какая лёгкость и свобода!

В ночную даль, за облака,

Зовёт меня сама Природа

Глазами звёзд издалека.

Лечу и растворяюсь в небе,

Но знаю: нет, не небеса -

Другая быль, иная небыль

Творит со мною чудеса.

Неведом мир, сияньем полный,

И я, как будто и не я.

И все вокруг – живые волны.

Одна из них – душа моя.

И вспоминаю: чудо это

На старой, маленькой Земле

Мерцало мне во сне просветом

В сознанья сумеречной мгле.

Я знал всегда – непознаваем,

Бескраен мир, где мы живём.

Тем больше тайн, чем больше знаем,

Чем больше ведаем о нём.

И здесь, в безбрежном океане,

Я встречу души дорогих.

Сойдутся вера и желанье,

И стану я одним из них.

Не торопись ко мне, родная,

Здесь мир другой имеет вид.

Здесь время роли не играет,

И Мысль над Вечностью царит.

Когда придёшь, тебя я встречу,

И унесёмся мы с тобой

В края зазвёздные, далече,

Где ждёт заслуженный покой.

Здесь радость вечного познанья

Природы бесконечных тайн

Есть главный смысл существованья,

Который свыше людям дан.

Мы станем Разумом вселенной,

Где все, кто раньше жил в веках,

Едины в замыслах нетленных,

И держат мир в своих руках…

Но что там? Солнечный восход

Окрасил алым небосвод.

Я спал. А что же наяву?

Ура! Я здесь. Я тут живу!

Пальма

Какая пальма странная

Растёт в моём саду.

Глядит, печалью ранена,

Когда к ней не приду.

Зелёными каскадами

Струит её листва…

Чего печальной надо ей,

И чем она жива?

Быть может, садик скромный мой

На полке у окна

Так не похож на тот, иной,

Которому верна?

Быть может глиняный горшок

Ей тесен, и земля

Так не похожа на песок,

Родных её полян?

Не я ли свежею водой

С утра её пою?

Не я ли ствол её седой

Так холю и люблю?

Но, нет и нет – один ответ:

Привыкнуть не смогла

Не в радость ей чужбины свет.

Взяла и умерла…

Виртуальная любовь

Любовь ты моя, виртуальная,

незримая, паранормальная.

Ты родом из вихрей астральных,

галактик неведомых дальних.

И как сквозь туманные сны их

проникла ты в души земные?

Откуда узнала так точно

сердец наших общие точки?

Подруга моя дорогая,

к тебе по ночам улетая,

жду радостей я от свиданья

с тобой в глубине мирозданья.

Над звёздами разум наш властен,

а в душах безмерное счастье.

Но сердце не знает покоя:

ведь время приходит такое,

когда ты из грёз виртуальности

уходишь дорогой реальности.

Туда, дорогая подруга

где нет виртуального друга,

где всё однобоко и скучно,

где мало надежды на случай.

И больно душе и обидно -

всё ясно так и очевидно:

хочу, чтоб любовь виртуальную

сменила земная – нормальная.

Такую тебе, дорогая,

найти от души я желаю.

А я одинокий, печальный

уйду, как пришёл – виртуальный.

Родная

(посвящается маме Кате)

Как было можно, как же было можно

так редко посвящать тебе стихи?

Теперь вернуть былое невозможно,

и сердце не излечишь от тоски…

И как же мало, как ничтожно мало

минут я проводил с тобой вдвоём.

И лишь теперь, когда тебя не стало,

виною сердце ранено моё.

Как мало нужно, как же мало нужно

Тебе, родная, было от меня:

щепоть любви, внимания и дружбы,

прогулки редкой выходного дня…

Но, как же сложно, как же было сложно

мне время выбрать, чтоб к тебе зайти.

Среди забот, то жизненных, то ложных,

я был в пути, я вечно был в пути.

Давно на свете нет тебя, любимой,

но ты навечно в памяти моей.

Как часть живой души, неотделима

ты от меня до окончанья дней.