Место, которое зовется домом

* * *

Как-то в конце сентября, в субботу, когда новые девочки прожили в Грейндже уже недели четыре, Клара в саду разговорилась с Джо по поводу того, что она постоянно чихает из-за Стеллы. Втайне Клара уже пожалела, что взяла ее. Рита кошку, конечно, обожала, но совсем о ней не заботилась.

Клара попыталась было втянуть в разговор о кошке и Ивлин, но та отвечала неохотно, односложными репликами. Она валялась в гамаке, широко расставив ноги и свесив их в обе стороны. Клара уже собиралась сделать ей замечание и сказать, что неплохо бы принять более приличную позу, но передумала, вспомнив, что ее отец в подобной ситуации сказал бы примерно так: «Ты должна стараться вести себя как настоящая леди», – и ее вдруг охватил гнев. Да почему, собственно, Ивлин нельзя сидеть так, как ей нравится? Даже если ее поза кому-то неприятна?

Ивлин внезапно выпрямилась и чуть не вылетела из гамака. Клара даже удивилась подобной поспешности, совсем не свойственной Ивлин, и спросила:

– Ты что? Тебе нехорошо?

– Мисс Ньютон, а это правда, что Грейндж вот-вот продадут? – с тревогой спросила Ивлин.

У Джо на физиономии появилось озадаченное выражение, а Клара громко рассмеялась.

– Не-ет! А почему ты спрашиваешь?

– Значит, тот богатый юрист уже не хочет его покупать? – Ивлин перекинула обе ноги на одну сторону и спрыгнула на землю.

– Что?

Но Ивлин, словно не слыша ее, уже потрусила к дому. Видимо, этого разговора ей было более чем достаточно. Оставленный ею гамак все еще продолжал качаться.

– Ивлин… ты что? Что ты такое говоришь? – попыталась остановить ее Клара.

– Ну, тот юрист из дома с колоннами, он его разве не покупает? – сказала Ивлин, замедлив шаг.

Клара на мгновение просто потеряла дар речи. Джо, явно волнуясь, вытер о штаны вспотевшие ладони.

– Кто, скажи на милость, тебе такое сказал?

– Морин.

– Морин? Правда?

Тысяча вопросов роились у Клары в голове. Грейндж. В ответ на ее недоуменный взгляд Джо только плечами пожал, явно не понимая, что Ивлин имела в виду. И Клара предположила, что Ивлин попросту ввели в заблуждение. Но тут девочка вздохнула и сказала:

– Спорить готова, что мне снова переезжать придется. Как и всегда. Я уже шестнадцать раз переезжала.

И Кларе что-то расхотелось ее поправлять. Все равно это ничему не поможет.

– Знаешь, дорогая, Морин, наверное, что-то неправильно поняла, – сказала она. – Ничего такого… с Грейнджем не случится. Ведь это наш дом.

И она посмотрела на сверкавший в осеннем солнечном свете Грейндж – дверь в кухню распахнута настежь; на плите в сотейнике густой суп; окно в спальне у девочек открыто, а у мальчиков – закрыто (и на стекле там небольшая трещина). В девчачьей спальне на кроватях наверняка можно найти: у Риты щетку для волос, у Ивлин какую-нибудь еду, украденную тайком и спрятанную под подушку, у Пег коллекцию ракушек. И Стелла, скорее всего, спит на Ритиной постели. А в комнате мальчиков повсюду разбросаны комиксы Питера, рабочие тетради и учебники Алекса, вонючие носки Барри и Билли…

Клара снова посмотрела на Джо.

– Так ты действительно не знаешь, о чем это Ивлин только что говорила?

– Ей-богу, нет, – сказал Джо, хотя выражение лица у него теперь совершенно переменилось, и он, схватив лейку, направился к водопроводному крану.

И весь день после этого Клара могла думать только о том, что мистер Брауни вознамерился купить Грейндж. Что же все-таки происходит? Сколько же сил, думала она, я положила на то, чтобы хоть немного успокоить и приободрить этих детей! Риту, Питера, новеньких девочек – да всех. Неужели именно сейчас Совет решится выбить почву у них из-под ног?

Скорее всего, Ивлин все-таки что-то неправильно поняла. А Морин что-то неправильно ей объяснила.

Грейндж не предназначен для продажи. Да и с какой стати его продавать? И тут она вспомнила, что на днях Морин хотела сообщить ей о чем-то важном. Может, как раз об этом? Да нет…

А зачем мистер Брауни пришел на собрание любителей поэзии Джейн Тейлор? Нет, не может быть!

Клара еле дождалась прихода Морин. Стараясь себя занять, она отнесла на почту письмо своей бывшей воспитаннице Терри и еще одно – в Совет графства, выслушала жалобы заведующей почтой на боли в спине, а вернувшись, перестирала все простыни – ведь кое-кто до сих пор порой писался в кровать. Но Морин все не приходила.

После чая дети словно с поводка сорвались. Барри и Билли дрались, девочки ссорились с визгом и криками. Пег забралась под кухонный стол и свернулась там клубком. Питер лихорадочно метался по дому.

– Да что происходит, скажите на милость! – не выдержала Клара. Питер взвыл:

– Мой комикс пропал!

До отсылки работ на конкурс еще оставалось немного времени, однако Питер, будучи перфекционистом, тянул до последней минуты, все еще что-то доделывая, и вот теперь никак не мог найти свои рисунки. Их нигде не было, хотя обычно он хранил их в своей прикроватной тумбочке.

– Ты его потерял?

– Нет. Он исчез. Его наверняка кто-то украл! – Питер был в панике – и неудивительно! Он так много возился с этим комиксом, и все было уже готово. – А в понедельник последний срок, когда еще можно прислать свою работу!

– Ничего, мы сейчас отыщем твой комикс. – Голос Клары звучал довольно спокойно, хотя внутри у нее все буквально оборвалось. – Не волнуйся, Питер, мы его непременно найдем.

Билли и Барри, провозгласившие себя мастерами по розыску вещей, на этот раз потерпели неудачу и принялись спорить с Питером, а тот и так готов был вот-вот сорваться. Пег ползала по всему дому на четвереньках, заглядывая под шкафы и даже под ковры.

Клара решила заглянуть в садовый сарай, где Рита играла Чайковского, старательно «разрабатывая кисть».

– Рита?

Но Рита даже не оглянулась. В сарае царил жуткий беспорядок. На полу валялся чей-то джемпер и наполовину съеденный пончик. Повсюду были разбросаны нотные листы. Клара подняла несколько страниц и вдруг под курткой Пег обнаружила исчезнувший комикс. Оказалось, что он разорван, перепачкан, а последняя страница, можно сказать, напрочь уничтожена. Все остальное, впрочем, еще можно было спасти.

– Рита, это ты сделала?

Руки Риты так и летали над клавишами, едва их касаясь. Клары она явно не замечала.

– РИТА!

Рита обернулась, с надменным видом посмотрела на нее, помотала головой и вернулась к своим упражнениям; клавиши, как живые, опадали и поднимались у нее под пальцами.

Возвращаясь в дом, Клара пыталась собраться с мыслями. Предположим, Джойс влюблена в Питера – но Питер Джойс едва замечает… Возникшее у нее подозрение начало крепнуть и окончательно окрепло, когда она взялась за ручку задней двери дома. Да, теперь она была почти уверена.

– Джойс!

Джойс чистила туфли и посмотрела на нее широко раскрытыми и абсолютно невинными глазами. На расстеленной на полу газете виднелись мазки ваксы.

– Что случилось, мисс Ньютон? – каким-то приторно-сладким голоском спросила она.

Клара показала ей изувеченный комикс и спросила, не ее ли это рук дело. Джойс молча помотала головой, но Клара уже и так все поняла.

Дети уже легли спать, когда в дом танцующей походкой влетела Морин, легкая, как бабочка. На лице у нее было изрядное количество косметики, которой перед уходом из Грейнджа там точно не было, в этом Клара была совершенно уверена.

– И вовсе не обязательно было меня ждать и не ложиться спать. – Морин сбросила с ног туфельки – этих туфель Клара тоже что-то не узнавала – и преспокойно принялась снимать чулки.

– Я просто… Морин, что происходит?

– Это вы о чем?

– Ивлин, похоже, уверена, что Грейндж собираются продавать… Говорит, ты ей об этом сообщила.

К удивлению Клары, Морин села, улыбнулась и сказала:

– Ну, хорошо, я расскажу.

Ей явно не терпелось выложить все секреты – как говорится, выпустить кошку из мешка.

– Вообще-то пока это тайна, но мистер Брауни действительно очень интересуется нашим Грейнджем. Он, правда, намерен сохранить его в качестве детского дома, так что нам, мисс Ньютон, беспокоиться особо не о чем, здесь все останется по-прежнему.

– Откуда ты все это знаешь?

– Он сам мне сказал.

Клара, прищурившись, смотрела на нее. И Морин, слегка порозовев, благонравно сложила руки на коленях и выпрямилась, слегка выпятив грудь.

– Для нас все останется почти по-прежнему, – повторила она.

– Что ты хочешь этим сказать? – Клара чувствовала себя совершенно сбитой с толку – почти как в прошлом году, когда ее отец впервые за столько лет вернулся из Африки. И не сомневалась: вскоре все переменится, нравится ей это или нет.

– Я хочу сказать, что если что-то и переменится, то вовсе не в худшую сторону, а скорее в лучшую. У него ведь очень много денег, мисс Ньютон. – Морин заговорщически улыбнулась. – Вы просто представить себе не можете, как много.

Кларе все это страшно не нравилось. Это глупышка Морин представить себе не может, во что она оказалась втянута, в какой игре стала пешкой.

– А он сможет и окна нам отремонтировать, и пол, и все остальное. И одежду нам получше купит.

Одежду получше?

Клара понимала, что, если сейчас скажет что-нибудь не то, Морин непременно замкнется и будет молчать, как агент SOE[7]. И для нее это будет что-то вроде игры в «а-вот-не-скажу». А заодно и плевок Кларе в лицо.

И все же Клара не выдержала.

– Почему же мистер Брауни тебе такие вещи рассказывает?

В полутемной кухне глаза Морин светились, как у кошки.

– А мы с ним отлично ладим.

И снова Клара не сумела сдержаться.

– Морин, он же на тридцать лет тебя старше! – вырвалось у нее.

– Я знаю.

– И он женат, у него дети.

– И это я знаю. Он иногда, кстати, просит меня за его детишками присмотреть. И потом, у меня же есть Джо.

– Да, у тебя есть Джо. Так зачем же все-таки мистер Брауни так поступает? Зачем рассказывает тебе подобные вещи? У тебя в офисе секретарские обязанности, а вовсе не…

А не какие?

– В следующий раз я вообще никому ничего не скажу! – обиделась Морин. – Я просто подумала, что вам это будет интересно, только и всего.

Глава шестая

– Конечно, мисс Ньютон, я бы тоже пришла в ярость! – поддержала ее мисс Купер. – Может, даже больше вашего разозлилась!

На следующее утро, как только дети ушли в школу, Клара позвонила в Совет: «Ивлин сказала, что Морин сказала, что ей сказали…» – и какое же огромное облегчение она испытала, когда выяснилось, что мисс Купер понятия не имеет, о чем идет речь.

– Грейндж – это здание, имеющее историческую ценность…

Клара прервала ее:

– Но это также и…

– Разумеется! Это также ваш дом! Ваш и ваших детей! И в качестве такового он существует уже много лет. Могу вас заверить: я даже не слышала ничего насчет его возможной продажи. Уж я бы знала, если бы что-то такое затевалось. На самом деле я наверняка первой об этом узнала бы!

Клара сильно в этом сомневалась, но сказала:

– Да-да, разумеется!

– Так что, честное слово, Клара, можете успокоиться. Все это яйца выеденного не стоит.

Шиллинг-Грейндж, конечно, почти развалюха, но он всегда был таким, и теперь Кларе очень хотелось бы знать, не превратится ли эта развалюха в нечто совсем иное. А ведь у них и окна плохо закрываются, и полы скрипят. Она регулярно писала в Совет, что дом разъедает сухая гниль, но ответа не получала, а теперь Совет и вовсе крайне редко откликается на какие-то самые незначительные ее просьбы – насчет краски, нотной бумаги, ведер, а иногда даже и насчет обуви для детей, пока она не начинает скандалить.

И Клара сказала мисс Купер, что постарается в точности последовать ее совету, хоть и было похоже, что мисс Купер попросту убеждает ее выбросить все это из головы. Совет, возможно, вполне разумный. Нет ничего хуже, чем слишком много думать об одном и том же. Клара знала, что принадлежит как раз к числу тех, кто способен сложить два и два и получить пятьдесят. Когда во время войны она работала в фирме «Харрис и сыновья», это ее качество считалось не таким уж плохим, а вот сейчас, в Грейндже, стало для нее изрядной помехой.

Пока мисс Купер продолжала свои заверения, Клара вспоминала тест из журнала «Чего достойна женщина»: «На кого из персонажей фильма “Маленькие женщины” вы больше всего похожи?» Пройдя его, Клара попала сразу в две группы: «В» и «А» – Джозефина и Мег Марч. И сейчас Клара уныло думала, что мисс Купер на сто процентов оказалась бы Джозефиной.

А мисс Купер уже рассказывала о том, что в этот уик-энд в Грейндж собираются сразу несколько потенциальных усыновителей; одних интересуют Билли и Барри, а других – Ивлин.

– Насчет Ивлин что-то уж больно быстро, – заметила Клара и вдруг подумала: а что, если это связано с новыми слухами о продаже?

Мисс Купер звонко рассмеялась.

– Они все какие-то родственники этих детей. Детям ведь нужен дом, правда?

Клара даже не смогла бы с уверенностью сказать, не шутка ли это.

– Детям нужен не просто дом, а дом правильный. Родной дом, – сказала Клара, теребя повисшую на нитке пуговицу, которая грозила вот-вот оторваться.

– Вот именно! – подхватила мисс Купер с таким нажимом, словно у них имелись по этому поводу серьезные разногласия. И прибавила, что очень хотела бы присутствовать при этой встрече, но, «к сожалению, у меня собрание лейбористской партии, а вы же знаете, Клара, как это бывает».

– О да, – согласилась Клара, хотя понятия не имела, как это бывает. Она и припомнить уже не могла, что и сама когда-то участвовала в общественной жизни. – Но вы, разумеется, дадите мне знать, если узнаете что-то новое насчет нашего дома?..

Интересно, кто скорее окажется в курсе грядущих событий – строптивая четырнадцатилетняя девчонка или чиновница из детского департамента?

– Ну, разумеется, я сразу же вам сообщу! Только никаких таких новостей не будет. Все это просто глупые слухи – помните, как говорили во время войны: «беспечная болтовня порой стоит жизни»?

И Клара подумала: «Какие странные вещи она говорит?» Но вслух выразила полное согласие.

* * *

Потенциальные усыновители приехали из Кардиффа в фургончике. Они были в одинаковых куртках, и подкладка шляп у них тоже была одного цвета; волосы у обоих были одинаково короткие, темные, подстриженные под горшок. Женщина, правда, накрасила губы, но помада у нее размазалась по зубам; а у мужчины лицо заросло давно не бритой щетиной, больше походившей на начало настоящей темной бороды. Разговаривали они друг с другом в какой-то неестественной, даже напыщенной манере, и это навело Клару на мысль, что они, вероятно, пребывают в ссоре. Мужчина громко извинился и сказал, что после войны у него плохо со слухом.

– И это даже хорошо, – без улыбки прокомментировала его слова женщина и шепнула Кларе: – Ему и половины знать ни к чему.

Клара позвала близнецов из сада и заметила, что Барри безуспешно пытается спрятать под джемпером рогатку. Если ему хотя бы случайно приходила в голову мысль стрельнуть из этой рогатки, я его на неделю под замок посажу, пообещала себе Клара. (Хотя это и было бы забавно.)

Когда все друг другу представились, женщина сказала:

– А вы уверены, что это не девочки? Я и не сомневалась…

– В чем?

– Ну, мне сказали, что тут имеются две двенадцатилетние девочки.

– У нас ведь есть целых три десятилетних, – вмешался Билли. – Можете их взять. А что, мисс Ньютон?

– Это же в Лондоне! – заорал вдруг мужчина. – В Лондоне были девочки-близнецы. А здесь мальчики! Ты же сама сказала, что с мальчиками легче. Хотя по этим не скажешь, что с ними будет легче.

Билли и Барри молчали, мрачно глядя на своих потенциальных усыновителей. Заметив, что Барри сунул руку под свитер, Клара поспешила выпроводить их в сад.

И тут в гостиную вошла Джойс. Она с ходу рухнула на диван, а больную ногу положила на столик, хотя ей это и не разрешалось. Гостей она словно не замечала.

– А это Джойс, – сказала Клара. – Она не близнец, но очень милая. Ты ведь милая, не правда ли, Джойс?

– Ивлин опять назвала меня калекой, – буркнула Джойс.

– О нет, дорогая, что ты, – попыталась утихомирить ее Клара. Ивлин всегда яростно отрицала подобные обвинения; на самом деле она даже плакала, и Клара решила, что Джойс наверняка опять врет, но понимала, что вряд ли стоит спорить с ней в присутствии гостей. – Мы с тобой об этом потом поговорим.

И Клара с таким затравленным выражением глянула на будущих родителей, что они, казалось, и без слов должны были бы понять: «Дети! Что с ними поделаешь?» Но те лишь тупо на нее смотрели и молчали.

– А Рита говорит, что я ей завидую! – не унималась Джойс. – Да с какой стати мне ей завидовать, этой маленькой нахалке?

– Ну, хорошо, Джойс… Ты разве не видишь, что у нас гости?

– А Стеллу стошнило на лестнице. Я ее ненавижу!

– Так отнеси ее в сад! – рявкнула Клара. – И сама убирайся! Вон!

Когда потенциальные усыновители направлялась к своему фургончику, мужчина проорал на всю улицу: «Я же говорил, что это пустая трата времени!» – и женщина откликнулась: «А ты слышал, что она сказала о той девочке, Стелле? Нет, я на нее рапорт напишу!»

Вечером, когда Клара гладила белье и что-то рассказывала Пег, в кухню, громко хлопнув дверью, влетел Питер.

– Может, мне вообще не стоит такое посылать? – выпалил он, протягивая Кларе восстановленный комикс, который был больше похож на грязный носовой платок. Сегодня был последний день для отсылки работ на конкурс. Пег тут же с энтузиазмом закивала, посылая Питеру и его комиксу воздушные поцелуи.

– Конечно же, его нужно послать! – горячо поддержала Пег Клара. – Ты еще, вполне возможно, будешь приятно удивлен результатами.

Исправленный вариант был, к сожалению, и вполовину не так хорош, как оригинал, это вынуждена была признать даже Клара. Была заметна спешка, некоторые рисунки получились грубовато. Но и при этом отчетливо читалась ИСТОРИЯ, которую Питеру и во второй раз удалось воплотить идеально. В душе у Клары еще не остыл гнев, вызванный поступком Джойс. Даже если противная девчонка и не имела намерения полностью уничтожить работу Питера, даже если она просто листала комикс чересчур небрежно, то это была сознательная небрежность. Джойс сознательно хотела сделать Питеру больно, а у Клары просто кровь вскипала, если кто-то осмеливался причинить Питеру боль.

И теперь она просто не знала, как поступить с Джойс. Мисс Бриджес была поглощена своими новыми обязанностями, а мисс Купер как-то не слишком могла помочь в том, что касалось поведенческих трудностей. Вот Анита помогла бы, однако ее чересчур строгие требования к детям казались Кларе какими-то допотопными. Только Джуди точно знала бы, как тут поступить. И Айвор тоже, но Айвору сейчас не до них. А Клара все еще не решалась поступить самостоятельно – ей по-прежнему требовалось чье-то дополнительное мнение, и она просто ненавидела себя за эту нерешительность. Ну почему она такая? Разве настоящая воспитательница может быть такой?

Покончив с глажкой, Клара усадила Джойс в гостиной и приготовилась к серьезному разговору. Но девочка даже в глаза ей ни разу не посмотрела, пока она распространялась о необходимости уважать чужую собственность. Вряд ли тебе понравилось бы, спрашивала она Джойс, если бы кто-то взял твои вещи, так ведь? А еще Клара много говорила о том, что нужно считаться с другими людьми, уважать чужое мнение, быть доброй. Ведь если бы Джойс просто спросила у Питера, можно ли ей посмотреть этот новый комикс, он, скорее всего, разрешил бы.

Кларе уже стало казаться, что все идет хорошо, и вдруг Джойс резко вскочила и хрипло выкрикнула ей в лицо:

– Да не брала я его! Это вообще все не я!

* * *

На следующий день в Грейндж прибыла очередная порция потенциальных усыновителей. Эти приехали из южного Эссекса на поезде и жаждали поделиться увлекательными подробностями своего путешествия. О, они могли бы целую книгу написать о Челмсфордской железной дороге! Они оба показались Кларе очень живыми, и у нее пробудилась надежда.

Ивлин попыталась прокрасться мимо них в кухню, но Клара ее остановила и велела поздороваться с гостями, что Ивлин послушно сделала, не проявив, впрочем, ни малейшего энтузиазма.

– Я как-то не предполагала, что она окажется такой смуглой, – сказала женщина.

– Ну и что, очень даже мило, – робко заметил ее муж.

– А что люди скажут? – заволновалась женщина. – Ну, тебе-то, конечно, с этим дела иметь не придется, так ведь? Только ведь вопросы со всех сторон посыплются!

Клара пока что терпела и, не произнося ни слова, готовила чай. Хотя волоски у нее на руках уже встали дыбом, что свидетельствовало о многом. Эта особа уже вызывала у нее тошноту: разве можно так говорить о мягкой, уступчивой Ивлин? Нет, это просто ужас какой-то!

– Уж вы-то небось знали, что у нее настолько темная кожа? – требовательным тоном вопрошала женщина, и Клара только глазами моргала.

Какой нелепый вопрос!

– Ну, конечно, знали! – не умолкала потенциальная мамаша. – Она же вместе с вами живет!

Клара со стуком поставила перед ней свою лучшую чашку; чай выплеснулся на блюдце, а само блюдце чуть не разбилось. Потенциальный папаша, который только что был весьма разговорчивым, старался на Клару не смотреть и делал вид, будто его чрезвычайно интересует что-то за окном.

– А что вам об этой девочке сказали в Совете? – спросила Клара.

– Да ничего особенного! – засмеялся мужчина и тут же стыдливо прикрыл рот ладонью, пряча плохие зубы.

– А нет ли у вас каких-нибудь других детей? С кожей посветлее? – спросила женщина.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду… – пробормотала Клара, но эта особа не дала ей договорить:

– Я имею в виду белую британскую девочку! – злобно выкрикнула она. – Надеюсь, вы затеяли это не для того, чтобы мы попусту тратили свое драгоценное время?

Клара нахмурилась, но велела позвать Джойс и Риту. Пришла только Джойс. Она непрерывно спотыкалась и старательно преувеличивала свою хромоту. Клара не сомневалась, что она делает это нарочно.

– А Рита сказала, что хочет убить Аниту, – сообщила Джойс. – Она вообще очень злая.

Мужчина и женщина так и уставилась на нее.

– Что это у нее с ногой? – тут же спросил мужчина.

– Нет, вряд ли она нам подойдет, – подхватила женщина и, энергично тряхнув головой в подтверждение собственных слов, повторила: – Нет, не подойдет!

И они, даже не допив чай, встали и начали в ужасе пятиться к дверям, словно увидели разъяренного носорога и испугались, что он разорвет их на куски.

– Нам пора на поезд, – извиняющимся тоном сказал мужчина, – как-то не хочется пропускать четырехчасовой. Иначе придется ждать, а следующий только в четыре тридцать две…

– Хватит! – приказала ему жена. – Никому нет дела до твоих дурацких поездов! – Затем она, буквально тыча Кларе в грудь пальцем, заявила: – Вы нас обманули! Вы заставили нас зря сюда тащиться!

После их ухода Клара усадила Джойс и Ивлин на диван и принялась объяснять им, какие это были глупые и нехорошие люди, а значит, все, что они тут наговорили, полная чушь и абсолютно не соответствует действительности, так что нечего и беспокоиться из-за такой ерунды. Ведь большинство людей совсем не такие, как эти двое. Очень многим далеко не безразличны такие дети, как они; очень многие «по-настоящему стараются о них позаботиться». И Клара невольно подумала: а правда ли это? Девочки слушали, то и дело ерзая и не проявляя к ее словам ни малейшего интереса.

– Ну, если у вас есть вопросы, то задавайте, – сказала наконец Клара.

Один вопрос у Джойс все же нашелся:

– Ивлин говорит, что нас продают тому богатому юристу из дома с колоннами, это правда?

И у Клары сразу возникло такое ощущение, словно она спала, но кто-то разбудил ее резким толчком.

– Но мне так Морин сказала, – попыталась оправдаться Ивлин.

Клара вздохнула.

– Никому нас не продают, – сказала она. – Я бы знала, если… – И она поняла, что невольно эхом повторяет слова мисс Купер. Ее вдруг вновь охватило нервное напряжение. Она незаметно вытерла о юбку вспотевшие ладони и решила, что в следующий раз непременно задаст свои вопросы не мисс Купер, а мисс Бриджес, да еще и хорошенько на нее поднажмет. Уж мисс Бриджес-то наверняка хоть что-то знает?

Глава седьмая

Клара вдруг обнаружила, что ей даже хочется, чтобы кто-то из детей неважно себя почувствовал и остался дома, и тогда ей не обязательно будет присутствовать на традиционном осеннем собрании у Алекса в школе. Целых два часа провести в битком набитом школьном зале, продуваемом всеми сквозняками, да еще и за совместной молитвой – а это всегда вызывало у Клары воспоминания о собственных родителях, – далеко не самый продуктивный способ использовать утреннее время. А у нее столько дел: нужно почистить и порезать овощи, написать деловые письма, да и грязного белья гора до небес. Казалось бы, прибавилось всего двое детей, а нагрузка почему-то возросла несоразмерно. Всю последнюю неделю Клара тщетно пыталась дозвониться до мисс Бриджес. Видимо, эта дама оказалась куда более склонной к паранойе, чем Клара могла себе представить, и явно избегала разговоров с ней.