Полная версия
Братья Карилло. Когда мы упали
Тилли Коул
Братья Карилло. Когда мы упали
Tillie Cole
Sweet fall
© 2014 by Tillie Cole
© Каштанова Е., перевод на русский язык, 2021
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022
Посвящается
Всем тем, кто ощущает себя потерянным, неуверенным или ущербным.
Дышите глубоко. Будьте сильными. Смелыми.
А если сдались, взгляните на звезды, потянитесь к их сиянию.
Встаньте во весь рост наравне со всеми.
Вы не ущербны…
Вы прекрасны.
Предисловие
Пока вы еще не начали читать роман, я бы хотела воспользоваться случаем, чтобы объяснить кое-что по поводу характера Лексингтон Харт, главной героини.
Лекси страдает заболеванием, которому подвержены многие. В том числе и я сама.
Прошу, поймите, я довольно редко говорю об этой части своей жизни. Просто чувствую: прежде чем вы погрузитесь в страницы «Сладкого поражения», нужны кое-какие пояснения.
Итак – глубокий вдох – вперед…
В четырнадцать лет у меня развилась болезнь, которая, к сожалению, стала темным пятном в жизни. Я страдала от нее большую часть подросткового возраста, да и позднее она несколько раз напоминала о себе. Вновь и вновь я поддавалась ей, но, к счастью, каждый раз мне удавалось оправиться.
Болезнь, о которой я говорю, весьма скрытная. Я бы даже сказала, тайная. Она застала меня врасплох и породила кучу проблем, с которыми я все еще борюсь сегодня.
Теперь-то я знаю, что полностью болезнь не исчезнет.
Годами я неистово сражалась с ней, зачастую проигрывая в битве. Она вцепилась в меня, будто когтями. И я не уверена, что без помощи и поддержки лучших друзей, родителей, педагогов в театральной школе и моего мужа (тогда еще бойфренда) вообще смогла бы поправиться.
Из-за болезни мне даже пришлось отказаться от самой большой страсти в жизни – музыкального театра. Я просто понимала, что под гнетом ее не сумею достичь совершенства. Я заболела и больше не смогла заниматься любимым делом. В то время меня это сломило. Но нужно учиться двигаться вперед и находить вдохновение в чем-то другом. Пустить страсть в другое русло.
В этом романе словесная и внутренняя борьба Лекси во многом основаны на личных размышлениях и привычках, сопровождавших меня тогда, в самое темное время жизни. Цель у этого одна – показать читателям романа повседневную жизнь человека, столкнувшегося с этой особой проблемой, без прикрас, как она есть.
Люди по-разному переносят ужасный недуг. Этот роман родился лишь на основе МОЕГО опыта. Не все справляются с болезнью одинаково. Я не психолог, не врач. Я не пытаюсь обосновать заболевание с медицинской или научной точки зрения. Это всего лишь мой собственный опыт. Проблема Лекси в романе описана так, как подсказало мне сердце.
Решение писать на эту тему далось нелегко. Я редко с кем-либо обсуждаю ту часть своей жизни. Большинству моих родственников тяжело даже читать отдельные моменты романа. Ведь теперь они наконец поняли, что я перенесла тогда. А многие прямо сейчас живут с этой проблемой. Я стараюсь не задерживаться на этой главе своей жизни. В какой-то степени я преодолела болезнь. Выиграла самую главную битву. Но многие этого не сумели.
Этот роман, пятый по счету, стал самым трудным и эмоционально мучительным из всех, что я когда-либо писала, но также превратился в величайшее мое достижение. Я взломала тяжелый железный замок, что сдерживал чувства, которые я пыталась скрыть от всех знакомых. И описывая удивительную, но такую беспокойную героиню по имени Лекси, столкнулась лицом к лицу со своими страхами. Мне даже пришлось бороться с кое-какими демонами, что до сих пор скрывались в самых укромных тайниках разума. И теперь я чувствую себя более свободной и спокойной. И благодарна за это.
Если этот роман поможет хотя бы одному человеку, столкнувшемуся с подобной болезнью, научит, как можно понять друзей и членов семьи, страдающих от этого недуга, значит, эмоциональная очистка и самоанализ не пропали даром.
Если «Когда мы упали» прольет хоть какой-то свет на эту проблему, я буду очень довольна.
«Если бы мы знали тайны друг друга, какую поддержку мы бы нашли».
Джон Чертон КоллинзПролог
Милая Дейзи,
Вес: 98 фунтов[1]
Калории: 2000
Это мое первое письмо к тебе. Точнее, первая запись в дневнике.
С тех пор как ты покинула меня, я даже не знаю, с кем можно поговорить. Поэтому решила продолжать беседы с тобой… с помощью ручки и бумаги. Вместо ночных разговоров по телефону о достигнутых за день успехах я буду все рассказывать здесь. О своем весе и съеденных калориях… как и прежде.
Но ведь что-то изменилось, правда?
Теперь все иначе. Не хватает понимания, но уж что есть… Это все, что осталось от тебя, Дейзи, самой близкой моей подруги.
Я сижу сейчас здесь, под палящим летним солнцем, в тени огромной сосны… рядом с твоей могилой. Могилой, Дейзи! Как дошло до такого?
Я касаюсь рукой блестящего надгробия из черного гранита, обвожу края таблички с посмертной надписью:
«Она прятала слезы, но делилась улыбками».
Это про тебя, Дейзи. С улыбкой на лице, но внутри – слишком хрупкая для этого мира. Хотя внешне это никак не проявлялось. Ты всегда улыбалась, невзирая на боль. Надевала маску, убеждая окружающих, что все в порядке. Но в то же время умирала изнутри.
Я знаю об этом, поскольку тоже ношу маску.
Для меня ты всегда была опорой. Лишь на тебя одну я могла положиться. Но ты бросила меня, и я потерялась. Без тебя я не могу отыскать свое место в этом мире, пугающем и полном боли, где постоянно требуется быть совершенной.
Так не должно было случиться. Предполагалось, что мы пойдем по жизни рядом. Чтобы вместе выжить. Подобно цветку, в честь которого тебя назвали[2], ты расцвела на какое-то время. Совсем ненадолго. Но оказалась слишком нежной, поэтому просто увяла и погибла.
Последние слова, что ты сказала мне, и для тебя самой имели значение. Делать то, что пугает, и дорожить каждым днем. И я постараюсь. Обещаю, в этом году я приложу все силы. Но меня уже терзают мрачные предчувствия. Постоянно не дает покоя неуверенность.
Я не знаю, как избавиться от страшных мыслей… о его ужасных словах.
Голос в сознании очень силен. Лишь ты смогла бы понять, на что это похоже. Боюсь, когда тебя не будет рядом, он победит. И я проиграю в этой беспрестанной борьбе. Без тебя я прислушаюсь к его словам и окажусь в стальных тисках своего величайшего страха.
О, Дейзи, я сижу здесь, на тихом и мирном кладбище, но какая-то часть меня хотела бы оказаться с тобой на небесах. Не уверена, что я достаточно сильна и смогу продолжать в том же духе. Даже сейчас голос дразнит меня, насмехаясь из самых глубин разума.
«Ты отвратительна. Как бельмо на глазу», – непрестанно повторяет он мне, днем и ночью, не позволяя мечтать, побуждая ему уступить.
Дейзи, боюсь, что без тебя я сдамся… снова.
Глава 1
Лекси
Университет Алабамы,
Таскалуса, Соединенные Штаты Америки
Три месяца спустя…
Десятки тысяч ног топали по трибунам, по звуку напоминая раскаты грома, обрушившегося на стадион «Брайант-Денни». С поля в туннель вплывали запахи травы, летнего дня, пота и адреналина.
День игры. Знаменитый первый матч «Кримсон Тайд»[3] из Алабамы против «Чаттануга Мокс».
Сердце бешено колотилось, ладони вспотели, и я расправила алую форму, просто чтобы чем-то занять дрожащие руки. Кто-то щелкнул пальцами возле моего лица. Подняв голову, я наткнулась взглядом на капитана команды, Шелли Блэр.
– Ты готова? – резко спросила она, и ее идеально прямые длинные рыжие волосы рассыпались по плечам. Я кивнула и выпрямилась. На губах ее мелькнула самодовольная ухмылка. – Тебе же лучше, девочка-гот. Сегодня там собрались восемьдесят тысяч человек, а ты где-то витаешь. – Она наклонилась ближе. – Ничего не напутай. Докажи, что достойна места в команде.
Девочка-гот. Так Шелли намекала на черные волосы до плеч, белый тональный крем и глаза с темной подводкой.
– Не напутаю, – процедила я сквозь стиснутые зубы.
Она лишь коротко кивнула в ответ, кажется, даже слегка удивленно. А потом отвернулась и заняла свое место во главе большой группы студентов.
– Ты справишься, Лекси, детка, – проговорил Лайл, еще один член команды, входящий в состав трюковой группы, и игриво подтолкнул меня локтем.
Мне потребовалось четыре года, чтобы сегодняшний день стал реальностью. И я смогла вернуться в группу. Многие в команде спрашивали, почему я решила попробовать свои силы лишь на последнем курсе, не раньше. Но стоило показать им тройное сальто, и вопросов больше не возникло. Меня сразу же приняли в Алую команду. В самую лучшую; ту, что сопровождала футбольные матчи дома и на выезде. Все, кто хотел стать частью группы поддержки, стремились попасть именно в нее.
Мелькнула мысль, что мне придется столкнуться лицом к лицу со всеми студентами, а из одежды на мне лишь крошечная форма.
– Меня тошнит, – призналась я Лайлу.
Он протянул мне бутылку с голубым изотоником[4].
– Выпей это, а потом в бой, синичка. Наш выход через две минуты.
Я последовала его совету и глубоко вздохнула.
Две минуты.
Сто двадцать секунд.
И все, над чем я работала годами, станет реальностью.
Вся реабилитация и тяжкий труд вели лишь к одной цели.
К этому моменту.
К единственной возможности вновь обрести контроль над собственными демонами.
Столкнуться лицом к лицу с величайшим своим страхом.
С тем, что завело меня во тьму.
И преодолеть все то, что чуть меня не убило.
Заиграла группа «Миллион долларов». Со своего места я наблюдала за их причудливым размещением. Отгремели барабаны. На пике выводимой трубами мелодии сквозь нашу группу протолкался Большой Эл, школьный талисман в образе слона, и начал метаться по полю. Его впечатляющее появление еще больше взволновало собравшихся.
Болельщики «Тайда» словно обезумели.
Я подпрыгнула на месте, готовясь выбежать на поле, и ощутила, будто ноги налились свинцом.
«Ты справишься, Лекс. Спускового крючка больше нет», – убеждала я себя, мысленно повторяя эти слова, словно мантру.
«Ты в этом уверена, Лексингтон? Окружающие увидят тебя. Все твои прыжки, повороты и трюки».
Когда в мысли проник знакомый голос, я застыла на месте и крепко зажмурилась, отчаянно пытаясь его заглушить.
«Я здорова и хорошо выгляжу, – убеждала я себя, изо всех сил пытаясь сопротивляться его злым замечаниям. – Отличная спортсменка, превосходная чирлидерша, лучшая гимнастка».
«Ну, я так не думаю. Взгляни на Шелли. Вот она совершенна. Стройная, миловидная. В отличие от тебя».
«Заткнись!» – мысленно потребовала я, сдавила пальцами переносицу и ритмично задышала, стараясь сопротивляться насмешливым словам голоса.
«Ты слишком тяжелая, чтобы лезть наверх. Члены трюковой группы, стоящие внизу, решат, что ты слишком толстая. Они станут глумиться над тобой, издеваться… просто смеяться», – язвительно произнес голос.
«Нет! Ошибаешься. Хватит! Ты не сможешь победить. Я больше не попадусь в твою ловушку!» – мысленно закричала я, и разум окутала блаженная тишина. Облегченно вздохнув, я открыла глаза. Голос исчез. Я выиграла битву, но понимала, что война еще не окончена.
Я быстро окинула взглядом туннель. И расслабилась, поняв, что прошло всего несколько секунд.
Внезапно в поле зрения возник Лайл.
– Готова, синичка? – весело спросил он.
Я кивнула. Меня охватило нервное возбуждение.
Вот ради чего я жила.
День игры.
Его атмосфера.
Любимое занятие.
Я по нему скучала.
Тосковала.
И хотела вернуться.
Толпа взорвалась криками, когда Шелли отделилась от группы и выскочила на поле. Нервно дернувшись в предвкушении, я побежала, позволяя привычным к подобному ногам нести меня вперед, в центр всеобщего внимания, на собственную сцену, наполненную светом прожекторов и лучами палящего солнца.
Сердце сжалось при виде заполненных трибун, расцвеченных собравшимися в красный и белый так, что издали они походили на лоскутное одеяло, огромной группы музыкантов, команды поддержки в белых костюмах на противоположной стороне поля, девчонок в толпе, призванных повышать всеобщий настрой, рупоров… Волнующие ощущения.
Добравшись до боковой линии, я заняла свое место. Шелли завела вступительный напев.
– «Кримсон Тайд», поднимись, накатись, – пели в унисон восемьдесят тысяч человек.
Я двигалась с идеальной точностью, подхваченная мощной волной танца, громко и отчетливо напевая слова, а реакция толпы лишь придавала мне сил.
Комментатор взял микрофон и громким голосом вызвал на поле команду. Шум на стадионе стал оглушительным. Сердце мое билось ровно, попадая в такт с топотом ног толпы. Но вот из туннеля показался Джимми-Дон, тэкл нападения[5], парень моей лучшей подруги Касс, а за ним Остин Карилло, звездный ресивер[6], весь в татуировках.
Остальная часть команды хлынула из туннеля, словно покидающий крепость отряд. Боевое братство. Последним на поле появился Роум Принс по прозвищу Пуля, знаменитый квотербек Юго-восточной футбольной конференции, и толпа просто обезумела.
Но вскоре все стихло, игроки заняли свои места. Раздался громкий свисток, возвещающий начало игры.
* * *Три часа спустя мы победили. Карилло записал на свой счет три тачдауна[7], и «Тайд» вырвал победу у «Мокс». Отличное начало сезона.
Через какое-то время люди начали покидать стадион, и члены группы поддержки, окрыленные победой, побежали обратно в туннель.
Я шагала сзади, наблюдая за происходящим, и вскоре осталась одна. Странно было видеть стадион таким тихим, даже чуть трагичным, словно после какой-то большой катастрофы. Все трибуны усеяли красные пластиковые стаканчики, по траве рассыпались кружочки конфетти, во влажном воздухе висел тяжелый запах несвежего пива.
– Странно все это, – произнес рядом со мной низкий голос с отчетливо заметным акцентом.
От неожиданности выронив помпоны, я приложила руку к груди. Уловив боковым зрением алую майку, подняла взгляд, заслонив ладонью глаза от слепящего солнца. И внезапно у меня перехватило дыхание.
– П-прости, что? – тихо спросила я, откидывая голову назад, чтоб увидеть лицо парня.
Рядом мелькнула тень, а потом возник он. Остин Карилло, ресивер под номером восемьдесят три.
Покинув укромное местечко рядом с трибунами и туннелем для игроков, Карилло подошел ко мне ближе.
– Вот это. Затишье после бури, – он махнул рукой в сторону пустого стадиона. – Это моя любимая часть игры.
Я проследила за движением его руки.
– А разве не три заработанных тачдауна?
Он неохотно усмехнулся уголками губ. За три года учебы я время от времени видела Карилло в кампусе. И, кажется, впервые заметила на его лице нечто, хоть как-то напоминающее улыбку. Но подобное не удивляло. Парень походил на меня – мрачный, спокойный, замкнутый.
Остин Карилло – итальянский плохиш из университета Алабамы. Шесть футов четыре дюйма, оливкового оттенка кожа, повсюду пирсинг, черные тоннели в ушах, татуировки с головы до пят, темные волосы и очень темные карие глаза.
Я почувствовала, что краснею. Парень подобного типа – в самый раз для меня. Но я ни с кем не встречалась, и, судя по слухам, он тоже.
– Не-а. Мне нравится другое. Стоя прямо на поле, вновь мысленно прокручивать игру, вспоминая о происходившем.
Его слова звучали умиротворяюще.
– Я понимаю, о чем ты, – задумчиво проговорила я, вдыхая запах жирной еды, взрытой травы… Победы.
Остин взглянул на туннель и, не сказав больше ни слова, неторопливо зашагал прочь. Я вновь обвела взглядом футбольное поле и облегченно вздохнула… Я справилась. И в самом деле пережила игру и осталась невредимой.
Внутреннему голосу не хватило сил ее испортить.
– Кстати, сейчас самое время! – Вдруг услышала я и, обернувшись, увидела Карилло.
– Это ты мне? – в замешательстве спросила я, оглядываясь вокруг, чтобы понять, есть ли здесь кто-то еще.
Остин мрачно ухмыльнулся и указал на мое лицо и волосы.
– Да, тебе. Самое время цыпочке с помпонами сломать устои. Хорошо, что в этой команде есть еще кто-то из нас, ненормальных.
«Кто-то из нас, ненормальных?» – мысленно проговорила я, наблюдая, как он исчез в раздевалке. Сердце бешено колотилось в груди. Подняв руку, я провела пальцами по черным волосам, коснулась губ с темной помадой. И ощутила трепет в груди… Кто-то из нас, ненормальных…
Заметив входящую на стадион бригаду уборщиков, я быстро наклонилась и сорвала с поля травинку. Для меня это стало традицией. Сувенир на память о каждой игре, в которой я принимала участие… Это будет первая реликвия за четыре года.
Символ новой жизни.
Подобрав помпоны, я направилась в раздевалку. Мне очень хотелось попасть домой и написать обо всем Дейзи.
Глава 2
Остин
– Надо же, парень! Четыре и две десятых в забеге на сорок ярдов! Продолжай в том же духе, и, без сомнений, попадешь в первый или второй раунд отбора, – прокричал тренер Клайн, с которым я занимался бегом, стоило мне пересечь сорокаярдовую отметку.
Прошло уже несколько дней после игры с «Мокс», и футбольные тренировки не давали расслабиться.
Я согнулся, пытаясь перевести дух, и услышал:
– Карилло, сейчас же в кабинет тренера!
Выпрямившись, я оглядел поле и заметил тренера Мура, который учил нас строить защиту. Он махнул мне рукой в сторону офиса.
Я посмотрел на тренера Клайна.
– Что я сделал?
Он нахмурился и покачал головой.
– Понятия не имею, сынок. Ступай туда и узнай. И нам нужно еще кое-что отработать.
Не прошло и двух минут, как я оказался у кабинета тренера и дважды постучал по двери из полированного дерева.
– Входи, Карилло, – позвал сидящий за столом тренер. Когда он не работал на поле, то всегда находился здесь.
Я вошел в кабинет и сел напротив тренера. Он поднял взгляд от лежавшей на столе кучи бумаг, снял очки и мягко потер область вокруг глаз.
Не очень хороший признак. Он чем-то встревожен.
– Зачем я здесь, тренер? – настороженно проговорил я.
Поставив локти на стол, он наклонился вперед и посмотрел мне прямо в глаза.
– Сегодня звонил декан.
– Хорошо. И при чем здесь я? – с нажимом спросил я. За три года здесь, в «Тайде», я не сделал ничего плохого. Мне нечего было скрывать. Особенно от тренера.
– В кампусе возникла проблема, и он попросил меня поговорить с тобой. Вдруг ты что-то знаешь.
– Что за проблема? – озадаченно поинтересовался я.
– Проблема с наркотиками, – прямо ответил он, явно ожидая, что я скажу что-нибудь в ответ.
Вот оно что. В кампусе появились наркотики, и они тут же подумали обо мне.
– Я с этим никак не связан, – натянуто проговорил я.
Тренер только кивнул.
– На тебя я и не думал, – пояснил он.
Внутри у меня все перевернулось.
– Но почему вы так сказали? Кто, по-вашему, здесь замешан?
Я, конечно, знал, но хотел услышать все от него. Пусть обвинение против моего рода прозвучит вслух.
– Поговаривают, что в кампусе видели человека, похожего на тебя, который торговал наркотиками. – Он вздохнул. – Похожего на тебя, Остин. Слышишь? И мне на ум приходит только один вариант. – Он помолчал немного, а я ждал. Просто ждал. Чтобы услышать все из его уст. – Ладно, сынок. Я назову имя. Аксель. Думаю, это твой брат.
Я недоверчиво рассмеялся и покачал головой.
– Не надо, тренер. Только не вы! Не нужно так со мной! Какой-то отморозок появляется в кампусе, торгует наркотой, и вы тут же вспоминаете о старых связях мальчика-стипендиата из трущоб с Холмчими. Правда?
Тренер попытался что-то сказать.
– Ост…
– Это не он, – перебил я и заговорил холодно и жестко. – Он бы так не поступил. Не принес бы сюда эту дрянь. Он – член семьи. А в семье не обманывают друг друга.
Черт, да я просто взбесился.
Тренер встал и поднял руки, пытаясь меня успокоить.
– Остин, я не говорю, что это он. Просто некоторые студенты смогли опознать замешанную в дело банду. У дилера на левой щеке была татуировка в форме звезды. Такая же, как у тебя. А всем известно, что звезды означают…
– Холмчих. Мою банду.
Тренер недовольно покачал головой и, обойдя стол, встал возле меня.
– Давай на этом остановимся. Эта банда больше не твоя. Ты смог уйти…
– Оттуда не уходят. Лишь дураки в это верят, – решительно проговорил я.
Тренер сжал мне плечо.
– Ты ушел. И пришел сюда. В конце года пройдешь отбор в Национальную футбольную лигу и уедешь отсюда. Все это осталось в прошлом.
Я опустил голову, и тренер убрал руку. Глубоко вздохнув, я взглянул ему прямо в глаза.
– Я знаю, что он сидел в колонии и нажил себе плохую славу. Но семья для нас на первом месте. Всегда. Мы итальянцы, тренер. Семья всегда в приоритете. Может, Аксель выбрал не лучшую жизнь, но он не мог этого сделать. Он бы не поступил так… со мной.
Тренер несколько секунд разглядывал пол, потом кивнул.
– Я тебе верю. И скажу декану, что это не он, а ты не в курсе дела. Пусть он ищет в другом месте.
Тугой комок напряжения внутри меня начал медленно ослабевать. Я почувствовал, что снова могу дышать.
– Остин, я знаю, что у вас в доме нет мужского влияния. Отец повел себя с вами не лучшим образом. Вы, мальчики, оказались в трудной ситуации. И приложили все силы, чтобы заботиться о матери. Я понимаю, что вам пришлось нелегко – Акселю, Леви, тебе самому. Но у тебя есть шанс на лучшую жизнь, сынок. И тогда ты сможешь подарить маме весь мир. Направь Леви на правильный путь. Черт возьми, надеюсь, в будущем этот парень попадет в «Тайд».
Я почти физически ощутил, как грудь пронзила боль. Лучшая жизнь для мамы. Но когда? Через девять или десять месяцев? Когда я пройду отбор и получу первую большую зарплату? У нее не было этих месяцев. Суровая правда, и тренер прекрасно все знал.
Ничего не ответив, я просто спросил:
– Теперь я могу идти, тренер?
Тренер вновь обогнул стол и занял свое место, снова надел очки.
– Ступай.
Я уже собрался выйти в коридор, но, взявшись за дверную ручку, обернулся.
– Я ценю вашу заботу обо мне, тренер, но на этот раз вы глубоко заблуждаетесь.
Тренер опустил голову, будто бы признавая правоту моих слов, но во взгляде его все еще читалось сомнение. Я вышел, закрыл за собой дверь и прислонился лбом к деревянному косяку.
– Черт возьми, парень, и что все это значит?
Я медленно выдохнул через нос и обернулся. Мои лучшие друзья, Джимми-Дон Смит и Роум Принс, привалились к противоположной стене. Здоровяк Джимми-Дон – тэкл из Техаса – оказался самым лучшим парнем из всех, что я когда-либо встречал. Роум Принс был мне как брат. Черт возьми, да я ладил с ним лучше, чем с собственными братьями. Самый талантливый парень из всех, с кем я когда-либо играл. Хотя он так не думал. И самый скромный. Благодаря длинным светлым волосам и подтянутому телу девчонки по нему с ума сходили. На первый взгляд все в нем казалось идеальным. Но он был ненормальным, как и я, и единственный знал, каков же я на самом деле.
Я ничего не ответил на заданный Джей-Ди вопрос. Парни переглянулись, и Роум с беспокойством на лице подошел ближе.
– Ты в порядке?
Проведя ладонями по лицу, я подбородком указал им на комнату отдыха для игроков. Оказавшись внутри, Роум жестом велел Джимми-Дону запереть дверь. Мы плюхнулись на диваны.
– Ну так что? – настойчиво спросил Роум. Терпением он не отличался. Вот за что мне нравился Роум – прямо к делу, не ходя вокруг да около. Напротив, Джимми-Дон вел себя расслабленно. Можно сказать, весьма нескромные размеры его тела вполне соответствовали степени спокойствия.
– В кампусе появились наркотики. Тренер думает, что здесь замешан Аксель и Холмчие.
