Код Луны. Зак против времени

Владимир Стадник

Код Луны. Зак против времени

Часть 1

Глава 1. Почти спаслись

Я абсолютно не хотел покидать Землю, тем более навсегда. Скорее всего, навсегда. Да еще в таком юном возрасте. Но если бы федералам удалось схватить моего отца, и заполучить изобретенный им прибор, то в скором будущем жизнь на Земле могла бы прекратить свое существование.

Ветер хлестал нас по лицам, а воздух вырывался из легких. Мы бежали по космопорту зная, что преследователи уже близко.

– Ну же сынок, давай! Поднажми! – подбадривал отец.

Тяжёлый рюкзак резал плечи, а свинцовые ноги отказывались отрываться от земли. До межпланетного челнока было уже недалеко. Рядом с нашим челноком в космопорте стояли другие корабли, готовые на взлёт.

Внезапный грохот и вспышки озарили пространство вокруг нас. Это мой отец отстреливал из бластера, все остальные корабли, чтобы за нами не было погони.

Грохот, жар, гарь! Взрывная волна подбросила меня и я грохнулся на бетон. Удивительно, что на падение мой организм отреагировал приливом новых сил и я, прищурив глаза, рванул за отцом.

И вот мы находимся в относительной безопасности и уже несколько минут, как вырвались из атмосферы Земли. Я еще раз с благодарностью вспомнил тренировки по перегрузкам в 7 G, которыми сейчас тренируют всех школьников потому, что с каждым разом становится все легче проходить через плотные слои атмосферы. В свои двенадцать лет я уже четвертый раз лечу в космос. Но в этот раз, похоже, улетаю безвозвратно.

Я смотрел на удаляющийся огромный голубой шар, и грусть смочила мои глаза, сердце и душу. Там осталось все, что мне было так дорого, но главное, осталась могила моей мамы.

Неожиданно, меня вдавило в правую сторону сиденья. Это отец включил реактивный двигатель.

– Смотри! Космолет старого образца вылезает из атмосферы! Не дай бог долбанет по нам парализатором!

– Странно, что вообще кто-то смог вылететь за нами в погоню, – удивился я. – На космопорте ведь не осталось ни одного целого корабля! Наверное стартовал с какой-то другой базы, верно?

А папа тем временем уже решал, как остановить эту махину и не дать ему выстрелить по нам. Счет шел на минуты. Его руки, как блохи прыгали по клавиатуре, взламывая защитную систему корабля федералов, чтобы дистанционно замедлить или даже развернуть их корабль. Я выскочил из кресла. Солнце ослепляло и корабль был абсолютно не видим в носовом иллюминаторе. На экране неслась таблица кодов, но все же дело шло слишком медленно.

– Мы не успеем подобрать код! – крикнул я отцу.

– Вот, помоги! – буркнул отец и подтолкнул ко мне другой компьютер.

Работа пошла с удвоенной скоростью. Меня бросило в жар, и пот заструился по моим щекам. Секунды стучали в моих висках, а руки накалились. Вот мой компьютер пискнул, и мы вошли в их систему.

Ох уж эти федералы! Почему правительства настолько самоуверенны, полагая, что все их любят и уважают, что никто не будет их взламывать и можно сэкономить на системе защиты. Этим страдали все четыре государства планеты, но конкурс самоуверенности выигрывала Америка. Австралия с Азией были немного поосторожнее, ну а про громадную Европу – от северных морей до южных – уж и говорить не стоит. Ведь если бы системы защиты были стоящими, то нам бы не удалось их взломать за такое короткое время.

– Федералы пытаются подключиться к нашей системе! – воскликнул отец. – Срочно меняй коды!

Теперь меня бросило в холод, а мозг разогрелся до предела. С удвоенной скоростью я стал удалять коды и ставить новые. Холодная панель клавиш пыталась увернуться от моих огненных пальцев.

– Не получится! Не получится! – сверлило в моей, скованной страхом, голове. А может быть я это произносил вслух.

– Не паникуй, сынуля, – спокойным голосом сказал отец, – глубоко дыши и меняй коды. Мне нужно еще всего несколько секунд.

Папа закончил ввод курса и мы отключились от их системы. Отключился и я, медленно сползая на пол. Пот приклеивал ко мне рубашку, а ноги еще слегка тряслись.

С кодом, который создал папа, система управления корабля никак не могла быть перезапущена и корабль федералов продолжал двигаться по заданному отцом курсу, то есть обратно на землю.

– Я уверен почти на все сто, что в погоню за нами они не захватили с собой системного специалиста, – рассуждал папа, скорее чтобы успокоить меня, – а значит, сынуля, на какое-то время, мы в относительной безопасности.

Окончательно придя в себя, я поинтересовался у него: «нельзя ли нам просто совершить квантовую телепортацию и оказаться в другом конце нашей Галактики или где-нибудь еще дальше: там, где нас уже точно не догонят и не найдут?»

Нет, – ответил отец. А на вопрос «почему?», сказал:

– Разве вы не проходили в школе законы квантового сжатия?

На мой отрицательный ответ папа пообещал рассказать об этом потом, а сам уже впился взглядом в экраны управления. Он заметил еще два приближающихся к нам корабля. Они стартанули, скорее всего, с орбитальной станции и имели все шансы нас догнать. Компьютер показывал, что через 3 часа 18 минут их траектория пересекается с нашей, и тогда… я прочитал эту информацию вслух, но папа не дал мне додумать.

– Нам надо срочно и очень сильно увеличить скорость движения корабля. – затараторил он. – Простым включением двигателя и придачей ускорения мы этого сделать не сможем. Во-первых, федералы смогут сделать то же самое, а во-вторых, для достаточного ускорения, чтобы оторваться, нам необходимо молниеносное увеличение скорости, но сделать этого нам не даст бортовая система защиты. Значит, нужно будет ее обойти. На корабле имеются два бака с водородным топливом по обоим бортам челнока и один запасной, внутри. Я предлагаю взорвать…

– Взорвать?! – перебил его я и страх снова сковал мне живот.

– Да сынок, взорвать один из внешних баков. Для этого нам нужно будет выйти из корабля, прикрепить один из баллончиков с чистым кислородом к нашему водородному баку и протянуть электрический шнур внутрь салона. С помощью него сорвать клапан с баллончика с кислородом, что инициирует сильный поток чистейшего газа, который в миллисекунды смешается с водородом и произойдёт такой взрыв, который и толкнет корабль с силой, превышающей даже мощность старта корабля с земли.

Возражать отцу я не привык, но нервничал ужасно. Боясь снова его перебить, я молчал. Папа же, набрав воздух, продолжал:

– Взрыв, скорее всего, испортит двигатель и может даже порвать обшивку корабля. К тому же он придаст ускорение не по прямой, а немного по дуге в сторону, что приведет нас как раз на Луну. – он показал траекторию полета на экране. – Наш корабль столкнется с Луной на её «темной» стороне.

– А сможем ли мы посадить корабль при таком ускорении?

Я так сильно боялся, что легкие с трудом втягивали воздух.

– Да, мы используем притяжение Луны для торможения, а потом полетим прочь из солнечной системы. Понятно, что мы не сможем навестить дедушку с бабушкой на Титане. Но перед нами стоит еще одна задача. Мы должны сымитировать наше столкновение с Луной.

– Что ты имеешь ввиду?

– Нам нужно разыграть гибель корабля с нами на борту, чтобы федералы навсегда вычеркнули нас из списка!

Я, наверное, совсем побледнел от страха, и отец заметив это подбодрил:

– Не бойся! Компьютер просчитал, что у нас есть 20 % шанса совершить все задуманное и выжить.

– Двадцать процентов!

Страх и сомнения снова перехватили дыхание и несколько секунд я силился вдохнуть. Я никогда не спорю с папой – он единственное, что у меня есть, и я ему стопроцентно верю.

Увидев мое состояние, папа обнял меня, а потом мы начали действовать. Альтернативного плана у нас все равно не было, и мне пришлось убедить себя в том, что все получится.

Глава 2. Чем победить Радон?

Майкон аж подпрыгнул на стуле:

– Да! Да! Именно это я и применю. Я понял! Мы сможем выжить! Я смогу всех спасти!

Уже почти год с лишним он работал над тем, как лечить отравление Радоном. Колония переживала самый тяжелый период своего существования. Старейшины знали, что они обречены на вымирание. Радиоактивный Радон продолжал выделяться и наполнять каждый уголок с таким трудом выбуренных в твердейшей горной породе помещений их подземного или, вернее сказать, подлунного города. За столетия их город разросся, но проблема с радиоактивным газом увеличивалась по мере роста города. Вентиляционная система не справлялась, и люди заболевали все чаще. Младенцы рождались с уродствами и предрасположенностью к наследственным болезням. Одни семьи были предрасположены к лейкемии, другие – к раку легких, третьи – к раку лимфоузлов и прочее. Медикусы делали все что могли, но без особых результатов. Колония вымирала и деградировала, но этот факт тщательно скрывался от населения.

Старейшины хотели избежать паники и беспорядков, сохранить спокойствие и обыденность, поддержать в людях веру в завтрашний день. Поэтому обо всех умерших взрослых людях было объявлено, что они отправлены в экспедицию вглубь темной стороны планеты. Когда же по прошествии времени они не возвращались, экспедицию объявляли пропавшей без вести и собирали новую на для ее спасения.

– Стволовые клетки! Вот решение, – Майкон махнул рукой перед компьютером, выключая его экран, откинулся на спинку стула и прикрыл глаза.

«Наконец-то нащупал решение», – думал он. В двадцатые годы XXI века в медицине начали использовать прогрессивный метод лечения столовыми клетками. Это недоразвитые клетки-эмбрионы, которые способны превратиться и заменить любые умирающие злокачественные клетки. Эта идея настолько захватила ученого, что он тут же помчался в лабораторию «спасать человечество». Ему нужно было вывести эти клетки, опробовать их работу на безнадежно больных пациентах и впоследствии, в случае успеха, найти способ внедрения их в организмы всех жителей колонии, но так, чтобы они об этом не догадывались.

На крыльях своей идеи он влетел в темную лабораторию. Рабочее часы уже давно закончились и в помещении было темно. Свет фонарей туннеля отразил в темных дверях его овальное лицо с выпяченным вперед почти обезьяньим упрямым подбородком, выпученными глазами под густым лесом спутанных бровей и тонкими, торчащими во все стороны седыми волосами. Он поседел довольно рано, когда его жена трагически погибла во время несчастного случая в ее цехе. Детей у них не было и, оставшись один, Майкон всецело занялся целительством и наукой.

Ученый провел карточкой по сенсору на двери, и она отъехала в сторону, впуская его, включившийся свет тоже не замедлил его поприветствовать.

Глава 3. Взрыв

На челноке оказалось шесть скафандров для выхода в открытый космос, но все они были мне велики. Даже наименьший из них был для меня неудобен, но я смог убедить папу, что могу в нем двигать руками и держать предметы.

Несмотря на тяжелый и неудобный скафандр, я даже пританцовывал от радости, что впервые выйду в открытый космос. Отец проинструктировал меня и, пристегнувшись друг к другу, мы вошли в переходный отсек и надели шлемы. Воздух со свистом выкачивался из отсека, и мы стали дышать через скафандр. Гравитация тоже исчезла, превратив нас в невесомых существ, а у меня сжалось солнечное сплетения. Шлюз открылся, и мы выплыли из корабля. Красота необыкновенная! Находиться между Землей и Луной – сплошной восторг! Кругом чернота, звезды светят ярко-ярко, и обе планеты показывают себя со своих самых лучших ракурсов. Но разглядывать красоту времени нет – пора за работу. Мы передвигались вдоль бортов, пристегивая себя к кораблю, проплывали полметра, отстегивались и пристегивались снова. Все инструменты, баллон, трос и прочее было прикреплено к нам.

Как же медленно работается в космосе! Громоздкие костюмы и неуклюжие перчатки мешали и раздражали невероятно. Я так сильно вымотался подавая отцу разные инструменты и держа другие наготове, но жаловаться на свою усталость я не собирался. Вдруг он меня больше не возьмет? А Вселенная красовалась перед нами, и я все время вертел головой, чем ужасно раздражал моего отца. Но наконец все было сделано и мы вернулись в челнок. Еще раз взглянув на великолепие космоса, я нажал кнопку, закрывающую люк.

За все время работы я совсем не думал о наших преследователях. Но вот их корабли уже можно разглядеть и у нас пятнадцатиминутная готовность. Эти минуты показалось мне целой вечностью. Мы с папой совсем не были уверены на сто процентов, выдержит ли корабль, не порвется ли обшивка или не случится что-то еще? Я сидел молча, стараясь громко не дышать, чтобы не выдать своего страха, и очень надеялся, что стук моего сердца надежно скрыт скафандром. Мне так хотелось обнять папу, но он был занят расчетами и графиками, и я боялся ему помешать.

– Папа, – сказал я, не выдержав, – можно тебя обнять?

Он притянул меня к себе и собрал в охапку, как раньше, когда я был маленький. Помню, я чувствовал его тепло и дыхание и мне становилось легче. В его объятиях я вновь почувствовал себя защищенным, и если бы нам сейчас пришлось умереть, мне совсем не было бы страшно. Так, прижавшись друг к другу мы и стояли, когда отец нажал на переключатель. Ток побежал к баллону с кислородом.

К счастью, папа стоял, прислонившись к стене, или он специально так встал – я не успел понять. Мощнейший взрыв был слышен даже внутри корабля. Нас очень сильно тряхануло и папу вдавило в стену, а меня – в него. Корабль рванулся вперед как луч лазера, вылетающий из бластера. Потом инерция отката стала отрывать меня от отца, но он не дал мне отлететь. В следующую минуту запищала система тревоги, замигал свет, компьютер начал отсчет перед блокировкой, и отключилась искусственная гравитация. Папа отпустил меня и начал магичить у компьютера, а я поплыл отключать сирену, так раздражающую нас обоих. Уже доплыв до рычага отключения и почти взявшись за него, я вдруг упал и если бы не был в скафандре, который отец запретил снимать, то наверняка мое падение обошлось бы несколькими синяками. Гравитация включилась.

Приборы, показывающие скорость движения челнока, зашкаливали. Необходимый эффект был достигнут, и мы двигались по дуге. Корабли преследователей уже исчезли с мониторов, но мы знали, что они не отстанут совсем и только набирают скорость. Они наблюдают за нами и точно не выпустят из виду.

Приземляться на Луне нам не было никакой необходимости. На этой пустынной планете люди не живут. Только роботизированные установки ведут на ней разработку полезных ископаемых, и роботизированные же челноки доставляют их на Землю.

Тем временем мы быстро приближались к планете. Генератор водорода, запущенный моим отцом, работал на полную катушку, и уже скоро мы получим нужный объем газа для настоящего взрыва, имитирующего столкновение корабля с планетой.

Вот мы вышли на орбиту Луны, при очередном витке отцепили баллон и стали наблюдать за его медленным падением.

Настолько мощного взрыва мы не ожидали! Возникало ощущение, что планета вот-вот расколется на несколько частей. Все накрыло огромное серое облако. Обломки горных пород, казалось, долетают до самого корабля.

Наблюдая за мониторами, мы не сразу заметили сообщение нашей навигационной системы о том, что она переходит под управление какого-то «Сверхинтеллекта», который «поможет благополучно посадить корабль и нам не стоит беспокоиться.»

Папа начал судорожно стучать по клавишам, чтобы отключить непрошеного и неизвестно откуда взявшегося «Сверхинтеллекта», и очень ругался, что тот его совсем не слушает. Я тоже запаниковал и со своего компьютера запустил все имеющиеся антивирусные, антижучковые программы. Казалось, что это не строки бегут по экрану, а я сам бегу марафон и падаю каждый раз, когда программа выдает отрицательный результат. Тем временем «интеллект» уже опутал своей паутиной все функции системы и сдаваться не собирался. Каждый сантиметр корабля теперь подчинялся только ему. Я наивно попытался перепрограммировать сам интеллект, но его броня была невероятно крепкой и он, обнаружив это, только подмигнул мне. Между тем корабль медленно, но верно приближался к планете и готовился к посадке. Скорость уже почти соответствовала норме, и мы с папой недоумевали, как он смог настолько ее снизить. Мы понятия не имели, кто стоит за этим «Сверхинтеллектом», и нам пришлось просто ждать, пока все выяснится. Бессилие пугало и нервировало. Страх пробирался до самых костей, но папа меня успокоил, убедив, что если бы интеллект был враждебным, то он давно бы нас уже уничтожил.

Интеллект решил посадить корабль в вертикальном положении, что было довольно правильным решением, учитывая ландшафт местности под нами. Выходя на последний вираж, взмыв вверх, мы начали медленно опускаться, слегка противостоя естественному притяжению планеты. Мониторы показывали под нами наличие круглой ровной площадки в центре кратера, которая без сомнения была сделана руками человека или, скорее всего, роботов. Надо отдать интеллекту должное – он мастерски совершил посадку. Плавно и мягко мы коснулись Луны, но в эту же секунду корабль начал как-то странно и резко крениться в сторону и мы полетели вверх тормашками.

Глава 4. Увидеть солнце

Карим родился уже в колонии и никогда не видел зеленой травы, непроходимых джунглей, песчаного морского берега и голубого моря. Бабушка, родившаяся на острове Шри-Ланка, очень много рассказывала маленькому Кариму об этом удивительном месте. Карим навсегда запомнил историю о зубе Будды, что хранился в городе Канди на Шри-Ланке.

По легенде, из погребального костра Будды достали его левый клык. Сначала зуб хранили в Индии, потом тайно перевезли на Шри-Ланку, где в конце концов поместили в специально построенный храм в Канди. Ларец с зубом стоит в шести других ларцах под постоянной охраной. Несколько раз в день внутрь «матрешки» открывают двери – можно одним глазком поглядеть на святыню.

Еще мальчик помнил многочисленные рассказы о буйных тропических лесах в глубине острова, в самом центре которых вздымается скала Сигирия. В V веке царь Кашьяпа I построил крепость на ее плоской вершине. Неприступная цитадель должна была защитить его от мести за то, что он сверг с престола и убил отца, воцарившись вместо брата, который был законным наследником. С тех смутных времен на скале сохранились руины, подъем к которым впечатляет сильнее, чем даже вид Земли из космоса.

Карим ужасался кровожадным Кашьяпой и представлял себя на вершине этой горы, которую бабушка показывала ему в книге.

Из всего небольшого количества книг, что у них имелись, особенно запомнилась книга о слонах. Длинноносые гиганты, свободно гуляющие по равнинам, помогающие людям носить бревна и даже переплывающие реки. Но самая яркая картина – это огромная водная гладь, которую бабушка называла Индийским океаном. Вода! Очень-очень много воды! И солнце, отражающееся в ней.

Солнце! Карим никогда не видел солнца! Точнее, чуть было не увидел и за это тоже чуть не лишился жизни. А дело было так.

В колонии очень немногие могли попасть на поверхность планеты и увидеть солнце. Для начала, перед тем как разгерметизировать и открыть люк, проводили строжайшее исследование горизонта почти на 30 километров. Не дай бог, будут обнаружены какие-либо живые или хотя бы органические элементы, которые могут представлять собой форму разума. О форме и образе инопланетных и иногалактических существ, из-за которых колония должна была жить под землей, было ничего не известно, поэтому ежедневно ожидали опасности нападения и уничтожения отовсюду и ото всех видов жизни.

Их было трое: парней, одурманенных идеей выйти на поверхность всеми правдами и неправдами. Они еще со школы мечтали об этом и все строили различные планы, которые сами же и разрушали. Поначалу это была их игра. Когда мусорщик заменял полные контейнеры на пустые, они залезали туда со рваными мячами на голове с проделанными дырками для глаз, которые должны были изображать шлемы скафандров, и представляли, что они открыли люк на темную и холодную поверхность, ожидая, когда же появится солнце. В результате вонь из люка брала свое и они, грязные и вонючие, возвращались домой в свои ячейки. Тут же бросали роботам вещи для чистки, а сами лезли под ионический душ. Постепенно игры перешли в одержимость. Им уже исполнилось шестнадцать лет.

Карим вырос в высокого красивого смуглокожего парня с копной непослушных, вечно спутывающихся волос и карими глазами на постоянно счастливо улыбающемся лице.

Однажды в кафе, куда друзья любили заглядывать, они случайно подслушали разговор сотрудников службы безопасности о том, что через несколько дней намечается выход на поверхность. Что все начальство стоит на ушах, потому что никто не знает, кто же именно будет выходить. Кто-то говорил, что это будут ученые, кто-то – что это фотографы или вообще художники. Ребята поняли что это их шанс.

– Нужно изготовить серум и подлить его в напиток одному из служащих, – сказал Чан. Так звали одного из троих друзей. Это был невысокого роста азиат с вьетнамскими корнями. Его глаза всегда подозрительно улыбались и как бы говорили: «Я знаю то, чего не знаешь ты!» Чан действительно знал больше других, особенно по части химии и аптекарского дела. Под копной коротких черных волос находилась целая энциклопедия разных формул и рецептов. И в этот раз из нее пришла идея того, как добыть больше информации.

Все поддержали его идею и проследили за одним из служащих до самой его ячейки.

Третьим же другом был Пётр. Его род происходит от славян. Он был широкоплеч, коренаст и его светлые вьющиеся волосы спадали почти до плеч. Большие голубые глаза придавали ему вид великодушного добряка, которым он, впрочем, и являлся. Сильной же его стороной была математика. Компьютеры и разные языки программирования давались ему очень легко. Входя на тот или иной сервер, он интуитивно знал, как все работает, как, где и что ему можно найти, какую программу применить и как подобрать пароль. Он мог проникнуть и выйти незамеченным из любой системы, будь то лаборатория, исследовательское бюро или управление полиции. Проследив до дома за самым подвыпившем из служащих, они узнали его имя по табличке на его двери. Камеры в колонии стояли на каждом углу и, войдя на их серверы со школьного компьютера, Пётр мог следить за каждым передвижением служащего по колонии. Чан на следующий день, оставшись в кабинете химии под предлогом, что должен закончить эксперимент, изготовил серум разговорчивости. Назавтра мальчишки, раздобыв одежду стажеров, подсели в баре в ячейку к этому служащему безопасности внешних люков.

Глава 5. Происшествие в лаборатории

В лаборатории Майкон задал авторуке приказ взять пробу клеток из своего пупка. Он собирался выделить стволовые клетки из своего организма и, зарядив их вектором, попробовать на безнадежно больных, которых так тщательно скрывает от людей Совет Старейшин. Предстоял очень болезненный укол в живот иголкой, полой внутри. Из нее высунется маленькое сверло, которое и заберет часть тканей на пробу. Чтобы не чувствовать боли, ученый медикус смазал себе пупок кремом, заставляющим онеметь ткани, влез на стол, привязав себя крепко веревками, чтобы, не дай бог, не дернуться, и дистанционно включил авторуку.

Несмотря на обезболивающую мазь, невероятная боль пронзила Майкона. От боли его вырвало и медикус стал захлебываться подступающей рвотой. Он не мог перевернуться или пошелохнуться, так как был привязан. Дышать он больше не мог и уже решил, что скоро от недостатка воздуха отключится мозг. Он видел, как авторука уже отходила и знал, что проба взята. Но без воздуха у него оставалась всего минута до того, как он потеряет сознание. И если никто не придет на помощь, то еще 3-4 минуты и клетки мозга начнут отмирать. В голове отсчитывались секунды.

Уже 10. Майкон вспоминал свое детство, маму и папу, бабушек и дедушек, детский сад и своих друзей. Но потом все изменилось. Умер дедушка. Потом – другой дедушка и бабушка. Маленький Майкон очень переживал и все спрашивал, от чего они умерли? Можно ли им было помочь? Можно ли было их вылечить?

20 секунд. Исчез папа. Мама сказала, что его отправили в экспедицию, но мальчик ей не верил. Он заметил, что папа с последнее время плохо себя чувствовал, не мог с ним играть в футбол и кататься на хаверной доске. Все чаще сидел на диване и отдыхал. Они с мамой остались одни.

30 секунд. Папа так и не вернулся из экспедиции и объявили о его гибели, но Майкон уже обо всем догадался. К тому времени он уже заканчивал школу и выбрал профессию медикуса. Так как он хорошо учился, то администрация школы поддержала его выбор.

40 секунд. Вот он выпускник. Держит в руке диплом с отличием. На нем мантия и квадратная шапочка с кисточкой, которая постоянно сваливается на глаза, как только он поворачивает голову. Мама им очень гордится и устраивает для него большой праздник, приглашает много гостей. Ночью, после праздника, ей становится плохо. Ее увозят в больницу, сын едет за ней. Ставят диагноз: лейкемия. Теперь Майкон – медикус и от него уже ничего не скрывают.