Омут мечты

Ещё два проекта были направлены на изучение подсознания и создание нового лекарства от болезней, при которых отмирают клетки головного мозга. Эти два проекта работали совместно, от результатов одного зависело продвижение второго. Вообще много сейчас сил и времени уделяется изучению нашего мозга и подсознания. От этих данных зависят и другие проекты, другие открытия. Участие в этом проекте напомнило мне время после смерти моей мамы, когда я буквально провалилась в пропасть и сгорала от боли, которое приносило мне подсознание. Спасением были простые сказки, но никак не лекарства. Надо ли быть учёным и пить лекарства, чтобы победить наше подсознание.

Я терялась в своей работе, растворялась вся и забывалась. Но всегда бежала к своей бабушке домой. Она сгорала от болезни всё быстрее, в этот момент я готова была снова бежать в Приют и с ещё большим усилием искать лекарство от этой болезни. Я разрывалась на части. Ночью у бабушки усиливались боли, и я почти не спала, на работе была на грани. Однажды я вернулась домой, а бабушки не было. Я стояла в пустой квартире и даже не сразу поняла, что делать. Когда смогла побороть шок и недоумение первым делом позвонила лечащему доктору моей бабушки, он сказал, что бабушку отвезли в больницу, у неё отказали ноги и не спадала температура. Я успела увидеть бабушку только раз перед тем, как она впала в кому.

Мне сложно было осознать происходящее, я не понимала, почему приходя домой, меня больше никто не ждал. Сейчас мне только оставалось раз в несколько дней навещать доктора, который говорил, что всё без изменений. Но изменения были, в моей жизни всё перевернулось с ног на голову, одиночество накрыло с головой. Теперь я боялась собственного телефона, который может позвонить в любую минуту и мне скажут, что приходить в больницу больше не к кому.

Борьба с болезнью бабушки длилась уже целых семь месяцев. Ещё три недели она в коме. Осталась неделя до моего дня рождения. Этот день я не особо любила, он ассоциируется только с потерями и горем. Накануне дня рождения мне позвонили Тим и Пот, которые не забывали меня, они были в курсе моих событий и всегда предлагали помощь, а я не знала, чем они могут помочь. Сегодня они не стали предлагать, просто сказали, что завтра я должна по-настоящему отметить день рождения, хотя бы отвлечься. Отказать я не смогла.

Я всегда боялась свой день рождения, это был канун чего-то плохого, день был всегда напряжённым и мне казалось, что на следующий день у меня как минимум земля из-под ног уйдёт и разверзнутся небеса. Против своей воли я была всегда в ожидании. Утром пятого апреля, в день своего дня рождения я как обычно отправилась на работу. Ещё на входе меня поздравил мой коллега лаборант, одарив при этом ослепительной улыбкой, я же боязливо поблагодарила его. Таких же улыбок я встретила ещё пять по пути на свой двадцать пятый этаж и каждый раз вздрагивала, отчего только вызывала недоумение. Когда же на двадцать пятом двери открылись и меня встретила толпа моих коллег, поздравляющих меня, то я чуть душу не отдала богу лифта, мои ноги сами не смогли самостоятельно выйти из него, только когда меня подхватили десяток рук и втащили на мой этаж. Сквозь смех и крики поздравления я пыталась понять происходящее, такое в моей жизни впервые. Ежегодно меня поздравляла только бабушка. Шарики, хлопушки и подарки были, даже в прошлом году Тим и Пот поздравили меня крича на весь институт, чтобы создать мне настроение, однако получилось не очень. Но здесь и сейчас были люди, организовавшие мой настоящий день рождения впервые в жизни.

Домой меня отпустили пораньше. На выходе из Приюта ждали Тим и Пот, они подпрыгивали в нетерпении, а я не верила, что праздничный день ещё не закончился. Кажется, только сейчас я перестала вздрагивать от казалось бы простого человеческого счастья. Моё напряжение за последние пару лет достигло своего энергетического апогея и, кажется, готово было взорваться, так что я позвонила доктору в больницу, и, услышав, что всё без изменений, решила выпустить сегодня весь накопившийся пар. День мы провели замечательно: покатались на всех горках в парке аттракционов (Пота на последней стошнило), наелись сладкого (Тима после стошнило), сходили на танцы, и я впервые попробовала алкоголь (тут уже стошнило меня). В итоге, стоя в час ночи на смотровой площадке на краю города, слушая музыку на телефоне Пота, который вместе с Тимом во всю глотку вторили словам песни, я была невероятно счастлива, пусть только мгновение, но мне казалось всё будет хорошо.

Ощущения на следующее утро были не самые лучшие. Сегодня был выходной. На завтрак я смогла только выпить сладкий чай, желудок ещё не совсем оправился от вчерашнего. Ещё несколько часов я занималась домашними делами, оттягивая звонок доктору. Сегодня было проклятое шестое апреля, и я не могла не считать секунды до окончания этого дня. Так я делала каждый год в этот день. Молча, про себя, никто не знал об этом, но я это делала.

После обеда всё-таки позвонил телефон. На негнущихся ногах я подошла к нему. Это был Тим, который проверял меня жива ли я. Через пол часа позвонил Пот с той же целью. Я была готова их прибить, поскольку даже различные глупые оповещения пугали меня до дрожи. Ещё через час снова позвонил телефон, номер был неизвестен. Время замедлилось, и я с выпрыгивающим сердцем взяла трубку.

– Олли Вайт? – спросил неизвестный.

– Дда…! – еле выдавила я из себя.

– Добрый день. Это профессор Симон Лаймз вас, – прозвучал вроде вежливый мужской голос в трубке.

Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла. Не знаю, чего я ждала, но знаю, чего боялась, однако произошло совершенно невероятное и другое.

– Алло, вы меня слышите? – тем временем повторил голос в трубке.

– Да-да, слышу, связь что-то немного барахлит! – зачем-то соврала я.

– У меня связь отличная, – отрезал собеседник.

На это я не знала, что ответить, я даже ещё раз перепроверила, что мне действительно звонит телефон, а не разыгралась моя фантазия.

– Олли, у меня к вам есть разговор. Вам необходимо выслушать меня. Жду вас через час в Приюте у меня в кабинете.

Симон Лаймз не спрашивал, у меня не было возможности отказать. Этот человек вообще никогда не шутил, не улыбался и не вёл светские беседы, он не любил тратить время впустую, и всё время проводил на работе, он её боготворил.

– Хорошо, буду через час в Приюте, – всё ещё не веря в происходящее, ответила я.

– Не опаздывайте, – добавил Лаймз и тут же отключился.

Мне оставалось только слушать гудки в телефоне и переваривать услышанное. Шестое апреля действительно странный день. Я не имела ни малейшего понятия, зачем мне позвонил этот человек, но насколько я знаю, он работал в Приюте до исчезновения моего отца, следовательно, он должен был знать его.

По дороге в Приют я купила кофе и зачем-то пять булочек, мне вдруг ужасно захотелось поесть. Моё сердце всё ещё бешено колотилось, после вчерашнего наконец проснулся мой обмен веществ, хотя после смерти мамы, когда я была парализована, он никогда не сбоил до сегодняшнего дня. Одну булочку я съела в метро, четыре закинула в рюкзак, который был больше меня, в нём я хранила кажется всё. Мне сложно было осознавать происходящее, я даже чуть не пропустила остановку. Когда же я всё-таки добралась до Приюта, меня стразу же встретили охранники и проводили в главный корпус, где располагалось всё наше руководство. Охранники меня пугали своей официальностью, появилась мысль, что я сама иду в ловушку и оттуда уже не выберусь.

Лаймз стоял перед панорамным окном своего кабинета, заложив руки за спину, когда меня завели в кабинет.

– Оставьте нас, – негромко скомандовал хозяин кабинета, и охранники удалились, плотно закрыв за собой дверь.

Установилась тишина. Глазами я пыталась осмотреть, где оказалась, поскольку сюда никто не вхож, только Лаймз и его личная охрана, что ещё больше пугало меня. Панорамное окно было огромным, вид из него разделял бесконечный горизонт. Нижняя часть вида открывалась на озеро и густой лес, вокруг чего и располагался весь Приют. Верхнюю часть вида из окна замещало небо, по которому медленно плыли пушистые облака, на которые и смотрел сейчас Лаймз. Огромный стол стоял прямо перед окном. Справа огромная стена с книгами, папками и тоже планшетами, которые у нас давно заменили бумагу, но то, что здесь были книги, я отметила в своей голове как положительный плюс, кроме как в библиотеке сейчас не встретишь книги, а я их любила. Пол был жутко чистым, будто его намывают каждые пять минут, или у меня кроссовки были слегка грязные, по сравнению с ним, а я ведь их мыла после вчерашнего нашего приключения. Мне вообще резко стало не по себе, когда я поняла, что ввалилась в кабинет в джинсах, толстовке и ярко синей куртке, на фоне которой мои рыжие волосы казались ещё ярче, будто пожар. Я вся была неуместна в этой обстановке.

Слева стена была увешана и заставлена различными наградами и фотографиями с ними. Но присмотревшись, ближе к столу заметила на стене семейные фотографии, их всего было пять штук, если это не те же коллеги-учёные, но там были и дети. Эти фотографии меня немного успокоили, ведь если у человека есть семья, а тем более дети, фото которых висят на стене на работе, значит с этим человеком не всё потеряно, и у него имеется душа.

– Вы пришли раньше, – прервал моё изучение кабинета учёный.

Я не поняла, поругали ли меня или похвалил, голос прозвучал строго.

– Здравствуйте, – вспомнила я о своих манера.

– Присаживайтесь, – указал мне на стул Лаймз.

Я помялась, но всё же прошла через весь кабинет и села куда мне указали. Симон Лаймз развернулся и устроился напротив меня. Между нами стоял стол, и я не могла не заметить, что здесь творится рабочий беспорядок: много скомканных бумаг, брошенных в разные стороны, два компьютера с большими мониторами, открытые книги и планшеты. Он творит всегда.

– Вы, наверное, находитесь в замешательстве? – поинтересовался учёный.

Симон Лаймз – человек эмоциональная загадка, мне всегда было сложно понять истинный смысл его намерений. Во время экспериментов я наблюдала как он общается со своими подчинёнными и только те, кто давно знает его, могли относительно чётко и правильно реагировать на сказанное им. Вот и сейчас я не могла понять для чего он это спрашивает, вряд ли с целью успокоить меня, чтобы я не волновалась. А я с каждой минутой волновалась ещё сильнее.

– Я не совсем понимаю, зачем вы вызвали меня, – решила честно признаться я. Сейчас я впервые за долгое время вспомнила свой возраст, в семнадцать лет ещё в школу ходят, а не посещают самого известного учёного в его кабинете.

Лаймз снова развернулся к окну и кажется задумался. Он был довольно высоким человеком, это было заметно даже сейчас, когда он сидит в кресле, хотя для меня большинство людей высокие. Худоват, вытянутое лицо, густые чёрные отросшие волосы, чёлка закрывала, но не скрывала выпирающие такие же чёрные брови, которые разделялись глубокой морщинкой. Глаза серые, казалось, что даже зрачка нет, будто, слепая пелена накрыла. Губы всегда сжаты, постоянно в напряжении.

Время шло, и я уже была готова на любой разговор, не могла вынести это тянущее и напряжённое молчание.

– Сегодня уже шесть лет, как пропал ваш отец, – неожиданно заговорил Лаймз, – Я знал Грегора, он был моим другом.

Нет, передумала, разговор мне не нужен, я не хотела вспоминать, не хотела здесь находиться, и я уже почти встала, как профессор спросил:

– Вы помните своего отца?

Чтооо? Да, я помнила, но не вспоминала, зачем сейчас об этом?

– В этот день умерла моя мама, – неожиданно жёстко ответила я.

Именно этот факт я помню, в этот день я потеряла любимого человека, а папа украл этот день, вписав в этот день и себя.

– Да, – просто сказал Лаймз, пристально глядя на меня.

Некоторое время мы смотрели друг на друга не моргая, я первая отвела взгляд.

– Я понимаю вашу обиду, – вдруг произнес профессор, я резко подняла глаза.

– Зачем вы меня позвали? – я уже не на шутку злилась.

– Ваш отец жив, но он далеко отсюда, – снова спокойно сказал учёный.

Эти слова были произнесены вслух, и это ещё один факт, который я подозревала и крутила в своей голове последние годы, но не хотела слышать подтверждение.

– Вы унаследовали ум своего отца, это сложно отрицать, даже в столь юном возрасте вы уже опережаете своего гениального родителя, – произнеся эти слова Лаймз застучал пальцами по столу, будто сам нервничал.

– Спасибо, – только и ответила я, расценив эти слова как комплимент.

– Это факт, – будто услышав мои мысли, сказал Лаймз и встал.

Он обошёл стол и сел на диванчик, тем самым убрав барьер в виде стола между нами.

– Я не склонен разбрасываться комплиментами, только говорю факты. Вы мне безразличны, но у меня долг перед вашим отцом, – довольно напряжённо проговорил Лаймз.

Я молчала, всё это не должно было вдруг всплыть в моей жизни, хотелось бежать отсюда, но кажется мне придётся узнать, что хочет сказать профессор.

– Ваш отец был самым талантливым учёным, его проекты были прогрессивными и буквально невозможными. Перед исчезновением ваш отец работал на одним проектом, «Омут мечты» называется. Он верил и даже знал, что возможно создать мир, свой мир. Описать его по своим меркам, заложить нужные характеристики, продумать правила и порядки его функционирования, продумать свою роль в нём и можно погружаться в этот мир.

– У него не удался эксперимент? – почему-то с надеждой предположила я, скрывая страх, накативший новой волной.

– Вы же так не думаете, – глядя на меня своими мутными глазами, ответил Лаймз.

– Тогда что случилось? – еле сдерживая дрожание в голосе, спросила я.

– У него всё получилось, конечно же, – профессор растягивал эффект от сказанного, и у него это получалось.

Я сглотнула, дабы не выпустить так давящую мне на глаза слезу. Мне казалось, я смогла отпустить произошедшее шесть лет назад, смогла спокойно отпустить его, а сейчас я поняла, что он не просто пропал и с ним что-то случилось, он просто ушёл туда, где ему было лучше. Без меня.

– Он и множество добровольцев смогли заселить этот новый мир. Вот уже шесть лет этот мир принадлежит вашему отцу, этот мир развивается и продолжает принимать в себя всё, что он в него вкладывает, а мир в свою очередь принял его и его правила и впитал в себя его душу. Он правит этим миром Олли, ваш отец Бог этого мира!

Этот учёный сумасшедший, как и мой отец видимо. Эти мутные глаза, прожигающие меня сейчас, горели безумием и алчной завистью, Лаймз только мечтал о подобном достижении, а мой отец сделал свою мечту реальностью. И всё же я не верила в эти бредни, как можно найти пустой мир, заселить его и придумать для него правила.

– Откуда вы знаете, что мой отец жив? – пытаясь вернуть профессора в реальность, спросила я.

– Всё просто Олли, мы с ним всегда были на связи. Я был свидетелем погружения в новый мир, и только я являюсь связующим звеном между мирами!

Даже эта деталь, эта роль связного приводила Лаймза в восторг, он считал себя причастным к чему-то великому и грандиозному.

– Проект секретный, на сегодняшний день из свидетелей остался только я, проход в новый мир открылся всего раз, и этот момент был просчитан до мелочей, но кто-то должен был остаться, чтобы навсегда запечатать проход, этим человеком стал я.

В этой фразе было много гордости и боли, он понимал масштаб своей жертвы, но несмотря на то, что со мной разговаривал сам профессор Симом Лаймз я продолжала не верить в его слова. Видя мой взгляд, профессор встал и направился к стене с наградами, в которой был потайная дверка и сейф. В нём он взял ноутбук поставил мне на стол, включил и повернул ко мне монитор. Я настолько сильно была в ступоре, что не сразу поняла, что вижу фото моего отца. Он изменился, стал старше и намного мужественнее, черты лица стали жёстче и даже как-то страшнее. В этом человеке было сложно узнать моего отца, пусть он и отпечатался в сознании как вечно угрюмый и хмурый.

– Этого не может быть… – только и смогла сказать я.

Тогда Лаймз открыл почту, где были письма, а отправителем был мой отец.

– Это ничего не доказывает, отправителем может быть кто угодно, под именем моего отца, – уже не своим голосом возмутилась я.

Лаймз молча открыл предпоследнее письмо, в котором было голосовое сообщение и запустил его.

– Приветствую тебя мой верный друг. – Обращался к нам мужской голос, очень похожий на моего отца, только баритон стал намного ниже. – Я стал реже отправлять тебе письма, но от меня сейчас мало что зависит. Мы решаем вопрос с западными поселениями и горными шептунами, расширяем территории, продолжаем познавать мой прекрасный мир. Смогли наконец подвести итоги прошлого года. Численность населения в плюсе, привес двести пятнадцать человек. Представляешь Сим! Площадь освоенных территорий тоже растёт, мы наконец смогли изучить то загадочное озеро, которое не подпускало нас к себе, до сих пор не могу поверить: озеро, которое думает! Оказывается, там жило своё «Лохнесское» чудовище, оно правит этим озером, всё как в моих мечтах! Но мы как всегда и во всём смогли договориться с ним, по-другому же не могло быть, теперь его воды в нашем распоряжении. А какие сыворотки получаются на основе этих вод…

В этот момент Лаймз остановил сообщение, восторженные реплики резко прекратили резать мой слух. В кабинете снова повисла тишина, я была в растерянности. Этот голос был настолько похож на голос моего отца, что на протяжении всего сообщения по моему телу бежали мурашки, этот голос несомненно был жив, но обладатель голоса умер для меня навсегда.

– Только у меня стоит этот адаптер для сообщений, созданный твоим отцом, даже компьютер шестилетней давности, – в этот момент мутные глаза устремились на меня, – я не смог его взломать.

Этот взгляд впервые с начала разговора показался мне угрожающим, он был не просто страшным, а изучающим, ожидающим и требующим. Пришлось вспомнить, что я нахожусь в кабинете с малоизвестным мне человеком, который на деле оказался сумасшедшим.

– С моим отцом находятся те люди, которые пропали одновременно с ним? – решила я отвлечь вопросами опасного собеседника, затуманить бдительность.

– Да, но это был их выбор. Мы отбирали людей несколько лет, не каждый смог стать участником данного проекта, только самые сильные, здоровые и умные, они проходили отбор из тысяч добровольцев.

Моё неверие продолжалось разбиваться об очередные аргументы, но я продолжала находить им объяснение в своей голове. Но это скорее было похоже на то, будто я уговариваю сама себя, ведь именно эти факты жили со мной последние годы, я сама многое подозревала. Но с каждой минутой мне становилось страшнее от произносимого профессором, информация много лет была секретной и только Лаймз знал её, мне же только вчера исполнилось восемнадцать, и по всем правилам жестокого мира я не должна была узнать эту информацию.

– Что вы от меня хотите? – в лоб спросила я.

Лаймз усмехнулся, думаю он планировал хотя бы ещё несколько минут производить на меня впечатление своей значимостью и важностью, но я не хотела больше этого слушать.

– Мне нужен этот мир, я должен в него попасть, и в этом компьютере есть ответы на вопросы, – выдал истинные намерения Симон Лаймз.

Ещё один учёный с замашками на бога. Откуда у них только это. Значит семейные фотографии у стола для отвода глаз или для самоуспокоения, думаю и у моего отца такие были, для создания правильного образа учёного-семьянина.

– С чего вы взяли, что я смогу? – вскочила я со своего места.

– Вы сможете, я давно наблюдал за вами. Те задачи и задания, которые вам приходилось выполнять, не были рассчитаны на простых лаборантов и даже руководителей проектов, большинство этих задач не смог бы решить и я сам.

Чтоо? Последние годы я решала много задач, мне задавали различные ситуации, с проблемными и нерешаемыми моментами, но я упорно находила ответы, мне нравилось это делать, я не могла иногда даже спать, пока не найду ответы. Но я считала так учится большинство студентов и работает большинство лаборантов в Приюте, просто мы никогда не обсуждали и не сравнивали свои обязанности!

– Последний мой эксперимент имел такой успех только благодаря вам, вы проделали основную часть теоретической и практической работы этого проекта, успех формулы только ваша заслуга. Этому проекту много лет, я долго стоял на месте и не находил ответов, только когда вам дали просмотреть данные, вы смогли помочь сдвинуть с мёртвой точки.

Я ничего не понимала. Неужели я была настолько глупа, мной манипулировали и меня использовали, я просто утопала в работе и учёбе, а оказалось всё это обман. Тем временем Лаймз продолжал жестоким образом открывать мне глаза:

– Вы молоды и нам это на руку. Ваша наивность и желание учиться и познавать просто феноменальной! Я даже извиняться не буду, ведь вам самой нравилось быть важным звеном в происходящем!

– Только я не знала, что важна! – выкрикнула я, сделав резкий выпад и повысив голос. – Я потратила столько времени на вас, даже не зная, что это настолько важно!

– Просто для вас это легко! – резко перебил меня Лаймз. – В вашей семье родился гений, а ваш отец так и не узнал об этом.

Мы оба замолчали, а я отвернулась от Лаймза, чтобы отдышаться.

– Я не просто хочу в новый мир, – не унимался профессор, – у меня есть основания полагать, что этот мир влияет на наш, но не лучшим образом. Ваш отец привязал наш мир к новому и наш мир стал якорем для нового, он энергетически подпитывается от нашего. Изначально новый мир создавался для будущего поколения, ведь наша планета не вечна, а новый мир не знал такой расточительности и обладает тем запасом ресурсов, которые так жизненно необходим нам. Но сейчас должны найти новый путь решения этой проблемы, иначе произойдёт совершенно обратная ситуация, и наш мир погибнет намного раньше.

Меня снова накрыла волна негодования, я развернулась и посмотрела в эти теперь ненавистные глаза.

– Ваши алчные желания править и обладать привели к этой ситуации, сомневаюсь, что ваши якобы благие намерения оправдывают ваши истинные намерения.

– Если бы не истинные намерения, мы бы не смогли добиться таких высот, сотрудники Приюта должны обладать сильными качествами, а иначе здесь делать нечего!

Лаймз уже верил в своё величие, только его обладание не совпадало с его раздутым эго.

– Тогда я увольняюсь! – неожиданно сказала я.

– Я не принимаю вашего увольнения! – парировал профессор.

Снова установилась тишина и мы смотрели друг другу в глаза. И я снова первая отвела взгляд. Мои руки начали трястись.

– Кажется вы не до конца поняли моего предложения, Олли.

Симон Лаймз перешёл на откровенно угрожающий тон.

– Сейчас сюда зайдут мои помощники, они сопроводят вас к вам домой, вы соберёте вещи и отныне переедите в общежитие Приюта, поближе к работе и будете работать над секретным и самым важным проектом в вашей жизни.

– Что? Вы не имеете права! – закричала я, но профессор уже отвернулся к окну, а в кабинет ворвались телохранители Лаймза, они грубо подхватили меня под руки и повели на выход.

Я продолжала что-то кричать и вырываться, в моей голове с невероятной скоростью проносились мысли, каждая была выводом из предыдущей, я окончательно поняла произошедшее, когда меня бросили в машину на заднее сиденье и заперли. Я ломилась и кричала, руки сбила об окно, но оно так и не поддалось, между мной и переднем сиденьем была перегородка, которая также не упрямо оставалась закрытой, как бы я не стучала по ней, даже ногами. Отчаяние меня накрывало с неимоверной скоростью, но я всё ещё надеялась на борьбу. Дождусь, когда доберёмся до дома, а там найду способ сбежать, хоть они и сильные, но не такие шустрые. Остаток дороги я даже попыталась отдышаться и берегла силы, чтобы в удачный момент всё правильно сделать. Но всё пошло не плану.

Когда мы уже почти добрались до дома, зазвонил мой телефон, который был на самом дне рюкзака, который по какой-то причине никто не отнял у меня, а я в свою очередь так глупо забыла про телефон. Как же я на себя злилась!

Наконец добравшись до дна, я увидела звонившего и у меня сразу вылетело всё из головы. Абсолютно всё: что со мной произошло, где я нахожусь и что со мной собираются сделать.

– Да, доктор! – не с первой попытки произнесла я, голос от криков и волнения был сам не свой.

С другого конца трубки тоже не сразу заговорили, секундное замешательство окончательно забрало у меня последние капли надежды.

– Олли, мне очень жаль, но ваша бабушка скончалась, – говорил мне голос доктора бабушки, – мы сделали всё возможное, примите мои соболезнования.

Эти слова были произнесены будто на автомате, они не в первые были произнесены этим человеком, но впервые услышаны мной.

– Олли, вы меня слышите? Сегодня уже поздно и приезжать не нужно, завтра жду вас с самого утра, необходимо всё оформить.