Драконья Всадница

– Хорошо.

Не хватало еще нажить себе врага в лице ректора. Странности Академии меня не касаются до тех пор, пока это не вредит мне, моей семье или Ариславу. Что бы у них тут ни творилось, я не хочу об этом знать. Пусть меня просто переведут на Драконий факультет к себе подобным. Большего мне не надо.

Калинов стучит в дверь и пропускает меня внутрь, получив разрешение.

Как-то не так я представляла себе ректора. Одна простолюдка из нашей деревни попала в Академию Точных Наук, и когда возвращалась погостить к матери, рассказывала мне про свое обучение. Так вот, у них ректор был чуть ли не самым завидным женихом. Все девчонки мечтали, чтобы он обратил на них свое внимание, таким красивым и привлекательным он был. Я же в кабинете обнаруживаю лишь жалкое подобие ректора из рассказов, которое сидит за своим столом, закопавшись в бумажках и бурчит что-то нечленораздельное себе под нос.

А вот перед ним на удобном кресле очень красивый взрослый мужчина с интересом читает газету. Судя по морщинкам вокруг глаз, он явно ровесник моего отца, если не старше. Однако хорошая фигура, нетронутые сединой черные волосы и острый проницательный взгляд как будто делают его моложе. Уверена, он станет несбывшейся мечтой многих студенток, отдающих предпочтение мужчинам постарше.

– По какому вопросу? – интересуется ректор. Большей комичности и придумать нельзя – к лопоухим ушам и кривому носу добавился еще и писклявый голос. На спине давно вырос горб, а седые волосы – те, что остались – торчат во все стороны жалкими неопрятными клочками. Настолько несуразных людей я еще не видела. – Приемные часы с десяти до полудня. Приходите завтра.

– Мое дело срочное, – говорю я, с трудом сдерживая смех. Он и правда пищит, как мышь. Тяжело проявлять уважение, когда слышишь такой забавный фальцет.

– Хорошо, представьтесь для начала. Смотрю, вы без формы. Первогодка?

– Меня зовут Эриза Ровак. – На фамилии делаю ударение, чтобы он воспринял меня всерьез. – Сегодня мой первый день в Академии, и, к сожалению, произошла очень неприятная ситуация.

На ректора моя фамилия не произвела ровным счетом никакого впечатления, а вот читающий газету мужчина вдруг перевел на меня заинтересованный взгляд. Странно. Такое ощущение, что я его уже раньше видела, но могу поклясться, что нет. Такой цвет глаз сложно забыть – насыщенный, как морскаяволна. То ли от игры солнечного света, то ли от обмана зрения кажется, что они на самом деле сияют, как два аквамарина. Тяжело передать это ощущение. Как будто своим взглядом он разрезает кожу, как скальпелем, и видит все, что под ней спрятано. Мне хочется прикрыть себя руками, настолько неуютно.

– Сегодня в Зале Предназначения ваше странное кресло определило меня не на тот факультет, – жалуюсь я, невольно разговаривая больше с черноволосым мужчиной, чем с ректором. – Я драконица из потомственной чистокровной семьи, но меня определили на факультет Тайных Искусств. Прошу разобраться и исправить ошибку.

Ректор и его гость переглядываются.

– Студентка Ровак, ошибки быть не может, – повторяет черноволосый мужчина те же слова, что и преподавательница в Зале Предназначения. – Вы уверены, что сами не заблуждаетесь на свой счет?

– На что вы намекаете? – возмущаюсь я, складывая руки на груди. Ну вот опять, еще ничего не произошло, всего лишь разговор, а все внутри меня полыхает от гнева. – Мои родители – драконы. Кем еще могу быть я, их родная дочь?

– В семьях случается… разное, – аккуратно предполагает мужчина, и я сжимаю ладонь в кулак до боли, лишь бы не сорваться и не накричать на него всеми плохими словами, что я узнала от отца.

– То есть вы готовы обвинить мою мать в измене моему отцу вместо того, чтобы признать свою неисправную штуковину сломанной?!

– Госпожа Ровак, я отнюдь не хочу сказать ничего плохого про ваших родителей, – мужчина откладывает газету и поворачивает поднятые руки ладонями ко мне, словно ограждаясь от моей агрессии. – Однако Свет Амарии – это артефакт тончайшей работы. Магия откалибрована и выверена пятью десятками великих умов. Неужели вы думаете, что именно на вас он мог сломаться?

– Именно так я и думаю! – восклицаю я, окончательно теряя терпение. – Послушайте, мне не три года, чтобы какие-то взрослые дяденьки могли меня обмануть. Я знаю, кто я есть. Я драконица, как и мои родители. И я не могу поверить на слово какому-то стулу, на котором до меня сидела не одна сотня студентов. Мне плевать, артефакт это или обычная мебель. Главное, что он показывает ошибку, и я требую ее исправить.

– Хорошо, хорошо! – пищит ректор, закрывая уши руками. – Только не надо повышать голос, у меня очень чувствительный слух! Элиаш, что думаешь? Может, стоит пригласить независимого магика, определяющего природу существа?

– Думаю, госпоже Ровак будет спокойнее, если достоверность вердикта Амарии подтвердит независимый специалист. – Господин Элиаш вновь изучающе смотрит на меня, лезет взглядом под кожу, но я гордо вздергиваю подбородок, желая показать, что не боюсь его. – Однако это не делается так скоро, как нам бы хотелось. Мы отправим запрос на имя государя, так как эта Канцелярия подчиняется только ему. Если он будет рассмотрен положительно, мы вызовем магика-натуралиста сюда, и он осмотрит вас. Госпожа Ровак, эта процедура не из приятных, к ней прибегают только в крайнем случае. Вы уверены, что Амария совершила ошибку и вы являетесь чистокровным драконом?

– Более чем.

Потому что у меня уже есть метка истинности. Конечно, я никогда в жизни в этом не признаюсь. Никому. Даже под страхом смерти. Но зато она не оставляет места для сомнений – я драконица и у меня есть брачная метка. Пусть этот магик-натуралист приезжает и доказывает этому сброду неверующих, что я чистокровная драконица!

– Что ж, – господин Элиаш хлопает в ладоши, как бы подтверждая нашу договоренность. – В таком случае в день осмотра должны присутствовать ваши родители. Без их согласия мы не сможем позволить специалисту провести ритуал, так как вы еще несовершеннолетняя. До того момента, пока вердикт Амарии не будет оспорен, вы по правилам Академии зачисляетесь на факультет Тайных Искусств. Добро пожаловать в Академию Адильяр, госпожа Ровак!

Господин Элиаш очаровательно улыбается, и я жалею, что была так груба с ним. В общем и целом, он обходительный и вежливый мужчина. Надеюсь, он будет вести у нас какой-нибудь предмет. Хотелось бы познакомиться с ним поближе. Он и правда кажется знакомым…

– В таком случае, мы договорились, – завершает беседу ректор. – Потребуется около месяца на все приготовления, поэтому пока что постарайтесь влиться в жизнь Академии. Даже если вы и правда окажетесь драконом, мы переведем вас на другой факультет, только и всего. Пока что не теряйте времени даром.

«Даже если…»? Я не успеваю выразить свое негодование. В кабинет входит капрал Калинов и вышвыривает меня в коридор, как котенка. Затем раскланивается перед ректором и господином Элиашем и с раболепием закрывает за собой дверь. Не проходит и секунды, как вежливый и обходительный толстяк исчезает, уступая место нахмуренному и надменному типу, от которого по коже бегут мурашки. Кто вообще допустил его до работы с детьми?

Послушно иду за ним по пятам в Павильон своего временного факультета, утопая в собственных мыслях, и не замечаю, как мы подходим ко входу в башню.

– Прямо за дверь, вверх по лестнице. Дальше сама разберешься. Ох, одни хлопоты от этих дам…

Не попрощавшись, капрал скрывается в тени коридора. Постепенно его шаги затихают, но я все равно зачем-то прислушиваюсь. Не хочу заходить, оттягиваю момент. Там незнакомые люди, которым не терпится узнать новости. Уверена, там же ожидает декан, а у меня нет желания пересказывать нашу беседу с ректором. Хочется просто вернуться домой, нажаловаться маме, что сегодня меня унизили и оскорбили, приняв за ворожейку, а потом посмеяться с ней над этой нелепой историей. Но дом далеко. Из Академии не сбежать. И Арислав…

Меня резко дергают за рукав и тащат в какой-то темный закуток в коридоре, предназначенный непонятно для чего. Такое ощущение, что раньше там стояла статуя, а сейчас ниша оказалась пустой. Я замахиваюсь, собираясь отвесить наглецу звонкую пощечину, но вовремя замечаю длинные белые волосы и позволяю Андрису вести меня за собой. Он толкает меня в нишу, заставляя прижаться к холодному камню, а сам упирается рукой в стену, отрезая путь к бегству.

– Что сказал ректор? – спрашивает брат, и я слышу сквозь напускное равнодушие знакомые отголоски тревоги. Иногда брату на меня не наплевать, но эти моменты столь редки, что мне кажется, будто я видела их только во снах. – Не заставляй меня спрашивать дважды. Я не в духе.

А я все равно медлю с ответом. Свет Амарии никогда не ошибается. Идеальный артефакт, который создавали и отлаживали множество великих умов. Разные намеки, что родители могли скрыть от меня какую-то правду. Если я поделюсь с Андрисом своими опасениями, он…

– Говорят, что это ошибка, – улыбаюсь я, стараясь сделать так, чтобы голос не дрожал. Получается плохо. – Иногда этот артефакт все же дает сбой из-за большой нагрузки. Сказали, что вызовут магика-натуралиста из столицы, который сделает независимый осмотр и установит мою природу. Придется подождать месяц и поучиться на этом факультете Всадниц, а потом переведут к вам.

Ложь льется так складно, что я сама себе удивляюсь. И зачем я вообще лгу? Почему бы не рассказать брату обо всем? Нет, он не должен знать. Если он тоже спросит, почему у меня нет сомнений в том, что я дракон, я не смогу рассказать ему про эту позорную брачную метку. Пусть лучше считает, что волноваться не о чем.

Но Андриса не так-то легко обмануть.

– Давай напишем родителям? – предлагает он, чересчур серьезно глядя на меня своими серебряными глазами. – Расскажем, что произошло. Ведь была причина, по которой они не хотели нас сюда отправлять. Вдруг все это как-то связано?

– Нет, даже не вздумай! – качаю я головой. Кровь отливает от лица при мысли, как забеспокоится мама, узнав, что у меня с первых дней все пошло наперекосяк. А папа снова скажет, что я его позорю. – Я напишу им, но позже, когда приедет магик. Без их согласия он не сможет сделать осмотр. И потом, вдруг они решат наплевать на договор и заберут нас до исполнения обязательств? Пообещай, что не будешь их беспокоить раньше времени. Нет. Поклянись.

Я протягиваю вперед мизинец. Когда мы были маленькими, еще до того, как начали постоянно ссориться, мы часто играли в клятвы. Клялись во всем подряд просто потому, что держаться мизинцами друг за друга было весело. Теперь мы оба стали серьезней относиться к своим клятвам и перестали касаться друг друга без лишней необходимости. Я и не помню, когда в последний раз предлагала ему взяться за руки.

Андрис смотрит на мою руку, и по его взгляду я ничего не могу понять. Иногда мне кажется, что внутри него бушует целый океан самых разных чувств, которые он сдерживает, а иногда – я не вижу ничего. Только пустоту. Наконец, он хватается за мой мизинец и крепко сжимает его своим.

– Клянусь.

Держит меня еще мгновение, а потом резко одергивает руку и уходит, не попрощавшись. Я сползаю по стенке ниши и сажусь на холодный каменный пол. Сердце стучит, как ненормальное, и я молю его прекратить. Ты не можешь стучать так сильно сейчас. Мы же договорились. Это неправильно. Перестань!

– Да где же она? – проносится по коридору голос командора Даркрейн. – Должна была уже вернуться…

– Я здесь, – коротко отвечаю на ее зов, выходя из ниши. Хорошо, что она появилась. Очень вовремя. – Мы все прояснили, командор.

– Отлично, – Ярина улыбается одним уголком губ, становясь вдруг похожей на игривого ребенка. – Проходи. Будем знакомиться с сестрами.

Иду к ней навстречу, но у самых дверей оглядываюсь. Андриса нет, словно минуту назад он мне привиделся. Ну и хорошо. Надеюсь, это был просто мираж.

_____________

Больше о графике обновлений, анонсах новых историй и работе над рукописью в Telegram-канале автора: https://t.me/ladorskaya

Глава 4. Первый день

Павильон Всадниц – это просторная башня на западе замка, из окон которой открывается шикарный вид на реку и набережную города. Хотя большинство комнат пустует из-за малочисленного состава студенток факультета, нет ощущения заброшенности и запустения. Девочки с легкостью придумали, как занять свободную территорию: в одной комнате сделали уголок для вышивания, во второй – студию изобразительного искусства с холстами и красками. В третьей устроили что-то вроде ателье, куда студентки складывали купленные на собственные сбережения ткани для нарядов. Четвертая спальня превратилась в читальный зал (по совместительству зал для домашних заданий), а пятую полностью избавили от мебели, заколотили окна и постелили мягкий футон на пол. Мне объяснили, что раньше эта самодельная темница использовалась для наказаний – туда изолировали особенно непослушных девиц, чтобы подумали над своим поведением, но сейчас она считается комнатой отдыха. Если почувствуешь желание побыть в одиночестве, можно занять ее на весь день, запереться и не выходить, пока не захочется.

Все это я узнала из обзорной экскурсии по Павильону с Яриной Даркрейн. Она рассказывала коротко, долго не останавливаясь и не позволяя нормально осмотреться, но сопровождавшая нас староста факультета Маргарель добавляла недостающие детали. Мне понравилось то, как меня встретили – хоть я и задержалась, девочки любезно дождались меня и начали вечер знакомства только тогда, когда я закончила обзорную экскурсию. Мило с их стороны. У меня нет друзей, кроме Арислава и, наверное, Андриса, если можно назвать его таковым, поэтому такая забота тронула до глубины души.

Всего на факультете, включая четверку первокурсниц, было двенадцать студенток. В выпускном классе – только Маргарель. На втором курсе – трое, на третьем и четвертом – по двое. Запомнить их не составило труда. Мы провели целый вечер вместе, болтая о самых разных пустяках. Старшекурсницы приготовили закуски и сладости на любой вкус, принесли вишневую настойку – легкую и очень вкусную. В ней чувствовался алкоголь, но в допустимых количествах. Всем было весело, в том числе и мне. Даже командор Даркрейн поначалу оставалась с нами, угощалась закусками и направляла беседу в нужное русло, а когда атмосфера стала доверительной, удалилась в свою комнату. Тогда Маргарель принесла из своей комнаты бутылку красного вина, и дружеская болтовня перешла в веселое щебетание, алкогольные игры и танцы. Я и сама не заметила, как прошло время. Никогда еще мне не было так весело, и я не могла нарадоваться тому, что в этот раз эмоции меня не подвели.

У каждой студентки была отдельная комната, но, к моему удивлению, после приветственной вечеринки все старшекурсницы вытащили из шкафов матрасы и одеяла, побросали их на пол в общей гостиной перед камином и улеглись все вместе, образовав большое гнездо из рук, ног и длинных кос. Они не стали заставлять нас, первокурсниц, укладываться вместе с ними и разрешили по желанию уйти в свои комнаты. Я и еще одна первокурсница воспользовались возможностью и улизнули в свои спальни, две другие девушки остались в гостиной. С одной стороны, мне было любопытно испытать это – когда тебя со всех сторон окружают спящие люди. Чувствуешь ли ты себя в безопасности или чужое дыхание только раздражает? А с другой, я уже давно спала в одиночестве и мне было дико, что чьи-то чужие руки могут случайно обнять меня во сне, пусть бы даже это была девушка.

Хоть я и ушла в свою комнату, надеясь крепко заснуть в одиночестве, в итоге я всю ночь проворочалась и не смогла толком поспать. А рано утром к нам ворвалась Ярина Даркрейн с раздражающим колокольчиком и разбудила всех к завтраку.

Так начался первый учебный день.

***

Клюю носом, пытаясь не рухнуть на раскрытую тетрадь, в которой до сих пор не написано ни строчки. Вчерашнее выпитое вино напоминает о себе неприятными пульсациями в висках. Бегло осматриваю тройку своих вялых одногруппниц и понимаю, что, скорее всего, выгляжу так же плохо, как и они.

Уроки в Академии начинаются в десять утра. Вроде бы не рано, но для тех, кто всю ночь провел на приветственной вечеринке и уснул под утро, держать глаза открытыми и внимательно слушать преподавателя – непосильная задача. И кто додумался поставить первой парой такой важный предмет, как «Основы Тайных Искусств»? Надо бы послушать, но все мои мысли только о том, как там сейчас проводят время Андрис с Ариславом на Драконьем факультете.

– Вы никогда не задумывались, почему наш факультет так называется? – пытается расшевелить нас преподавательница.

Амила Кавель – невысокая девушка не старше двадцати пяти, больше похожая на ребенка, чем на взрослую Всадницу. Рост и миловидное личико вводят в заблуждение, но стоит взглянуть в ее черные глаза, и все встает на свои места. Магистр Кавель многое повидала в жизни, и теперь ее мало что впечатляет. Она рассказывает интересные истории без особого воодушевления, словно и сама сильно устала, поэтому нам, полусонным студенткам, слушать ее мучительно.

– Учитывая, что все знают, кого здесь растят, ни о какой тайне не может быть и речи, верно? – не поведя и бровью продолжает она, не найдя в аудитории поддержки. – Но речь идет о самой сути нашей магии. Что есть Всадница? Почему вдруг обычная ворожейка может родиться с даром драконьего резонанса, если ее родители были самыми обычными магически одаренными людьми? Невозможно спрогнозировать рождение Всадницы, невозможно повлиять на то, чтобы ребенок раскрыл в себе дар драконьего резонанса. Многие пытались выращивать Всадниц искусственно, учитывая какую пользу мы приносим драконам, но все попытки закончились поражением и в конце концов подобные эксперименты запретили законом. Появление Всадниц – это великая тайна и загадка, которую до сих пор не удалось разгадать. Как и магия, которой мы владеем. Она является загадкой даже для вас. Уверена, никто из вас до процедуры распределения даже не догадывался, что может стать Всадницей.

Это уж точно.

Я поднимаю руку.

– Магистр, а может ворожейкой родиться ребенок двух драконов?

Амила прищуривается и слегка улыбается.

– Эриза Ровак, верно? На самом деле такие прецеденты бывали. Но если сейчас ты хочешь обрадоваться, то, боюсь, придется быстро тебя разочаровать. Если у двух драконов и рождались ворожейки, то это были недоношенные дети, которые долго не жили. Чаще всего это случается с полукровками. Конечно, есть жалкая вероятность, что ты – уникальное явление, выживший недоношенный ребенок, да еще и с даром драконьего резонанса, но что-то я не верю в такие чудеса. Уж прости.

Скепсис в ее голосе быстро гасит огонек моей надежды. Утыкаюсь носом в тетрадь и вывожу хаотичные линии на бумаге. Если бы сейчас она сказала, что я просто неудачная дочь своих родителей – я бы с удовольствием это приняла. Лучше уж так, чем грязные намеки ректора и господина с газетой. «В семьях случается… разное». Слова господина Элиаша то и дело навязчиво всплывали в моей голове. Как прикажете к этому относиться?

Остаток лекции слушаю вполуха. Амила объясняет то, что я и так уже знаю, но немного интересных деталей я все же для себя обнаруживаю. Всадницы – это девушки с даром драконьего резонанса. Они могут создавать прочные узы с драконами и обмениваться энергией для создания мощной магии. Сила Всадницы раскрывает и многократно увеличивает магию драконов, а сила драконов делает заклинания Всадниц могущественными и смертоносными. Заклинания Всадниц называются Знаками, и они создаются с помощью сложения пальцев в разнообразные фигуры. Именно эти Знаки и называются Тайными Искусствами, и на практических занятиях мы будем учиться создавать их и применять. На этом «Основы Тайных Искусств» завершились – дальше Амила Кавель будет преподавать у нас «Теорию Знаков», а командор Даркрейн возьмется за практические занятия.

Мы гуськом выходим из аудитории и плетемся в Зал Собраний – самое большое помещение для обучения, в которой чаще всего преподают общие для всех факультетов предметы. Например, сегодня там подряд пройдут «Драконология» и «История мира: от Первого Дракона до наших времен». Затем обед. Вот его-то жду не дождусь.

Зал напоминает амфитеатр. Занимаю одно место на последнем ряду, чтобы оказаться подальше от посторонних глаз. В темно-синей форме, похожей на форму командора Даркрейн, только с добавлением пышного шлейфа открая мундира до щиколоток, я не сильно отличаюсь от остальных студентов, однако очень часто замечаю направленные на меня любопытные взгляды. Не могу определиться, почему они пялятся. Присматривают ли драконы себе Всадницу с факультета Тайных Искусств или таращатся просто потому, что я в первый же день учинила скандал?

Высматриваю в толпе драконов своих друзей, но ни Арислава, ни Андриса пока не видно.

Рядом кто-то садится и невзначай задевает меня локтем. Поворачиваю голову – та самая девочка-блондинка, которая строила глазки моему брату в холле. Вчера при близком рассмотрении я поняла, что она не просто блондинка. Она альбинос. Ее брови, ресницы и даже волоски на руках белые, почти невидимые на белоснежной коже. Ярко-голубые глаза сияют, как бирюза, а на обветренных потрескавшихся губах цветет милая улыбка.

– Меня зовут Наяра Мерхард, помнишь? – представляется она снова, хотя я ее еще вчера запомнила. – Можно тут присесть? На меня все так косятся, что стало немного не по себе.

Она хмурится и чуть сползает вниз, как будто это может сделать ее невидимкой.

– И на тебя тоже? – спрашиваю с вежливой улыбкой. Мне не очень хочется разговаривать, но девушка общается приятно и дружелюбно. Не хочу хамить ей просто потому, что у меня плохое настроение.

– Да, и я не понимаю почему, – озирается по сторонам Наяра. – То ли им не нравится цвет моих волос, то ли они присматривают Всадницу. Эти драконы сами себе на уме.

Конечно, ее внешность нельзя назвать типичной, но я считаю, что Наяра очень красивая даже без темных бровей и ресниц. По крайней мере, в ее лице есть какая-то изюминка в отличие от банальных красавиц, которых тут пруд пруди. Но я готова отдать голову на отсечение, что смотрят на нас не из-за внешности. Какая-то пятерка драконов, сидящая на пару рядов ниже, подозрительно оглядывается на нас, а как только их предводитель сталкивается с моим вопросительным взглядом, он тут же рассказывает своим дружкам какую-то ужасно смешную шутку. И я уверена, мы с Наярой ее главные герои.

– Святые Драконы, он здесь, – пищит Наяра, внимательно изучая глазами дверь в Зал, и сползает еще ниже.

Я слежу за ее взглядом и кровь отливает от лица. С усилием подавляю волну злости и спокойно спрашиваю:

– Тебе понравился мой брат или царевич, который идет рядом с ним?

– Что? Он мне вовсе не понравился! – Наяра заливается ярким румянцем, только подтверждая мои слова. – То есть… ну, знаешь… неужели так заметно? Я имею в виду, твой брат… он такой красивый!

Значит, мой брат. Я должна бы испытывать облегчение, ведь мне нравится Арислав. И если бы Наяра назвала имя царевича, у нас бы возникли трудности в общении. Но мне почему-то не легче. Наоборот, мерзкая тревога скрутила все внутри так, что стало трудно дышать. Пара минут мне требуется на то, чтобы прийти в себя. За эту пару минут Арислав и Андрис преодолевают разделявшее нас расстояние и усаживаются рядом со мной. Наяра выпрямляет спину, как подобает благородной воспитанной девице, и застывает, перестав дышать.

– Наконец-то мы увиделись, – здоровается Арислав, как всегда излучающий радость и дружелюбие. – У тебя все хорошо?

Ради первого дня он элегантно уложил короткие черные волосы, а уши украсил маленькими черными гвоздиками, и теперь девочки то и дело на него поглядывали. Он и до этого привлекал внимание своим громким именем, а уж теперь, когда принарядился, стал объектом всеобщего любопытства. Форма Академии походила на военную, и в этих мундирах с эполетами и шнурами мой брат и царевич запросто могли сойти за молодых офицеров царской армии. А девчонки такое любят.

Наяра снова мягко касается меня локтем и кашляет в кулачок, тактично напоминая о своем присутствии.

– Хочу вам кое-кого представить, – улыбаюсь я, стараясь оставаться дружелюбной насколько это возможно. – Это моя одногруппница с факультета Наяра Мерхард. А это царевич Арислав Акамир, который настаивает, чтобы к нему обращались без лишних формальностей. И мой брат. – Его имя застревает в горле, но я заставляю себя произнести его вслух. – Андрис Ровак.

Секундная заминка не ускользает от брата. Он коротко кивает Наяре в знак приветствия и в мгновение ока теряет интерес к своим спутникам. Откидывается на спинку кресла, привычным движением перекидывает длинный белый хвостик на плечо и, скучая, подпирает щеку кулаком.

Арислав косится на друга, потом на меня. Я стреляю взглядом в новую подружку, как бы намекая, что ему придется все брать на себя. Как всегда.