Портрет покорителя

Карина засмеялась, убрала ноги со спины Эмиля и, толкнув его носком в бок, сказала:

– Очухался? Поднимайся, покажи, что ты всё ещё жив.

Эмиль с видимым усилием поднялся на четвереньки, его всё ещё очень заметно трясло, лицо было перекошено от боли.

Карина схватила его за волосы и притянула к себе, заставив положить голову на свои колени.

– А теперь поведай своим дружкам, понравился ли тебе мой шокер? – потребовала она, властно поглаживая его по волосам.

– Умоляю! Больше не надо! Это не выносимо… – простонал Эмилль, и Доминика вдруг заметила, что его губы на мгновение сложились в улыбку и прошептали беззвучное слово «игра».

– И так будет всегда, если вы или другой земной корабль пересечет мой путь. А сейчас я повторю урок для большей наглядности!

И пиратка потянулась за шокером…

Доминика закрыла глаза и зажала уши, но крик нестерпимой боли всё равно достиг её мозга, заставив замереть сердце так, что казалось, оно совсем остановится. Открыв глаза, она боковым зрением заметила, что помощник Нильсон сидит, сжав кулаки и отвернувшись, штурман опустил голову, а капитан Зулу Алеф бледен как смерть.

– Вы – слабаки и уроды, – нарушила паузу Карина, встав из кресла и переступив через корчащегося в судорогах пленника. – Я сделаю с вашим Алекси всё, что посчитаю нужным! А теперь убирайтесь с глаз моих! Не то я за себя не ручаюсь…

Связь отключилась и изображение пропало. Однако земляне ещё долго не могли прийти в себя после увиденного.

Тем временем Карина, очень довольная эффектом сеанса связи, выкурила ещё одну сигарету, не спеша отдала кое-какие распоряжения вахтенному клоноиду и вышла из рубки, напевая какую-то мелодию. Силиконоиды-стражники последовали за ней, таща с собой Эмиля. Но свернула пиратка не в трюм, а направилась прямиком в капитанскую каюту. Пленник, уже окончательно пришедший в себя, был препровожден в душевую комнату, куда вошла и Карина, приказавшая охранникам ждать в коридоре.

– Что же мне с тобой ещё сделать? – капитанша как бы невзначай провела рукой по его бёдрам.

– Зачем ты меня сюда затащила? – пленник смотрел на неё с жалобным отчаянием: – Просто убей, хватит издеваться…

– Хочу помыться в твоём присутствии, – вдруг игриво улыбнулась Карина, включая воду и расстёгивая китель. – А ты потрёшь мне спинку. И если мне это не понравится, то тогда… Тогда ты отправишься обратно в клетку.

– А если понравится?

– Ну, тогда я подумаю, как с тобой поступить, – хмыкнула Карина, снимая верх и принимаясь за штаны. – Кстати, ты бы мог помочь мне разуться.

– Хорошо. Только помни, что ты сама напросилась.

Пленник встал перед ней на колени, руки его проворно сняли с неё обувь, а потом его пальцы с такой волшебной нежностью коснулись кожи её щиколоток и заскользили вверх так, что буквально заставили женщину замереть от удовольствия. И вдруг, молниеносно вскочив, мужчина сжал её в очень плотных, просто железных, объятьях и повалил на пол, придавив всем телом и перекрывая попытку крикнуть жёстким поцелуем.

Карина в панике задёргалась, пытаясь освободиться, и почувствовала, что в её лоно упирается что-то жесткое, как дуло бластера. Тем временем, землянин, на миг ослабив хватку, резко дёрнул её за обе руки таким особым образом, что они сразу онемели и перестали слушаться, и отняв губы от её рта, сказал, переводя дыхание:

– Можешь кричать, если хочешь.

Она не закричала, и опять попыталась вырваться, изгибаясь как пружина. Но землянин только сильнее сжал её ноги коленями.

– Вижу: ты ещё не передумала, – сказал он вкрадчивым шёпотом. – Тогда переходим к главному.

– Покажи, на что способен! – сквозь зубы почти прорычала Карина. – А после на кусочки порежу…

Пленник одним рывком сдернул с неё остатки одежды и, шепнул, целуя в самое ухо:

– Ну, поехали!

… Потом они вместе стояли под струями тёплой воды, и он делал ей восстановительный массаж предплечий, а она задумчиво смотрела, как вода струится с его волос и капает с ресниц. Руки, наконец, совсем отошли, да и счетчик воды показывал перебор нормы, нужно было покидать душ. Они накрутили на себя полотенца и вышли в спальное помещение.

– Знаешь, почему я пощажу тебя? – вдруг спросила Карина, порывисто обнимая и целуя землянина, и сама же ответила: – Потому что ты дьявольски хорош! Такого привлекательного мужика я не видела ещё никогда, а я повидала их немало, можешь мне поверить. Я заметила тебя уже давно, твой корабль не раз вставал поперек моих дел. Ты сильно подкосил мой бизнес. Тогда я принесла жертву богине Кали и попросила, чтобы ты попал в мои руки. Благодарю тебя, Кали, ты исполнила мое желание.

– Это что же – богиня убийц и мучителей? – Эмиль сел на кровать, оглядывая убранство капитанской каюты. – Может где-то здесь и образок её стоит?

– Твоя дерзость мне очень по нраву, хотя рабам она и не полагается, – призналась Карина, снимая с себя полотенце. – А повторить всё сначала сможешь?

Землянин посмотрел на неё исподлобья. Было в этом взгляде что-то демоническое: парализующее и сладостное одновременно, и Карина поняла – ещё как сможет…

Через два часа, с сожалением оставив пленника нежиться в постели под присмотром клоноидов, разморенная любовными ласками, она отправилась сверять курс, а кожа её всё ещё горела от жарких поцелуев. Про себя она уже точно решила, что не убьет его и в клетку больше не отправит.

Уже целый месяц «Кассандра» неслась в пространстве на сверхсветовой в сторону созвездия Креста. И уже целый месяц Карина наслаждалась обществом землянина. Они были единственными по-настоящему живыми существами на множество парсеков вокруг, ведь клоноидов таковыми нельзя было считать даже с большой натяжкой: это ведь были биороботы, да и те, за исключением дежурных, отвечающих за техническое обслуживание корабля, да надсмотрщиков-стражников, находились в глубоком анабиозе в трюме.

Первые несколько суток Карина со своей маниакальной подозрительностью боялась засыпать в баюкающих объятиях землянина, помня его железную хватку и мгновенно «отсохшие» руки на первом любовном "свидании". Поэтому, собираясь просто поспать, она тщательно сковывала пленника и ставила у кровати охрану из никогда не спящих клоноидов, хотя, по правде сказать, легче было отправлять своего любовника на это время в камеру, что она поначалу и делала, да почему-то сны ей снились после этого какие-то совсем уж тоскливые, скучала по нему во сне, что ли? Оковы тоже очень мешали в постели, и, в конце концов, она решила от них отказаться, тем более, что землянин вообще вёл себя очень мирно, и можно было только любоваться безмятежностью да завидовать спокойствию его сна. Карина же наоборот всегда страдала бессонницей и кошмарами, а рядом с пленником ей почему-то спалось лучше: стоило только взять его за руку или обнять, наступало упоительное успокоение, как будто его тихое дыхание было эликсиром самого Морфея.

Через некоторое время Карина так привыкла к его постоянному присутствию рядом, что расслабилась и уже особо не стесняла землянина в каюте и всё меньше и меньше ограничивала его передвижения по кораблю, зачастую просто беря его с собой в обходы и выполняя при нем насущные навигаторские обязанности в рубке. У него даже появилось свое постоянное место в пилотском кресле рядом с ней, откуда была прекрасно видна и доступна вся корабельная терминальная панель.

Землянин незаметно стал её тенью, её мыслями и желаниями, её спасением от тоски вечного одиночества. И хотя она прекрасно понимала всем своим извращённым сознанием, что он – её наипервейший враг, и никогда, ни при каких условиях и обстоятельствах, не станет ей ни товарищем, ни партнёром по делам, ни даже относительно преданным слугой, а наоборот, постарается при первой же возможности уничтожить её лично и стереть с лица Вселенной всю её работорговую империю. Тем не менее, рассудочное осознание этой истины почему-то не мешало ей желать не только физиологической близости с ним, но и какого-то другого, духовного контакта, о котором она раньше никогда и ни с кем не помышляла.

Любовь амазонки

На радарах явственно обозначился силуэт торгового лайнера большого тоннажа. Компьютер тут же стал сличать сигналы и через минуту опознал «Лауру» – грузопассажирское судно, построенное на Лее и ходящее под флагом Федерации Семи Солнц. Большую удачу и представить себе было трудно. Глаза Карины осветились охотничьим азартом: наверняка там полно пассажиров и ценностей, и взять можно почти голыми руками – сопровождения то не наблюдается, и не надо ожидать несколько месяцев затаившись на вероятных судоходных путях. Курс «Лауры» тоже был самый подходящий для абордажа. Одна только помеха несколько смущала: абордаж по расчетам мог состояться только в близости от Звезды Сестёр – небольшого жёлтого солнца с системой из трех довольно технократически развитых планет, объединённых в одно государство, ведущее закрытую политику, мало торгующее с внешним миром, но, тем не менее, имеющее хорошо организованный, хоть и немногочисленный военный флот ближнего действия. Карина бывала у Сестер не раз, одно время полулегально поставляя в это суверенное государство живой товар, и даже была лично знакома с Главной Сестрой – одной из трёх верховных правительниц этого жёстко-матриархального государства, любительницей красивых иноземных мужчин, которых она тайно покупала у Карины для своего гарема. Но сейчас посещение Сестер в планы Карины никак не входило: вряд ли амазонкам понравиться, что она атакует мирный корабль Федерации непосредственно у их границ.

– Главное сейчас – не шуметь! – Карина задала необходимые координаты бортовому компьютеру, начала выстраивать курс и активизировала штурмовую группу силиконоидов. – Тихо подкрадёмся и дело сделано. Полные трюмы обеспечены!

Последние слова она почему-то сказала вслух и поглядела на сидящего в соседнем кресле землянина.

Лицо пленника заметно посуровело, меж бровей пролегла морщинка крайнего недовольства, внимательный взгляд впился в монитор, по которому «бежали» расчетные параметры и мелькал силуэт «Лауры».

Карина вдруг засмеялась и вскочила из кресла:

– Конечно же, ты понимаешь, что я сейчас собираюсь сделать! Представь, скоро весь трюм наполнится твоими товарищами по несчастью! Не сомневайся, я распушу эту кастрюлю в пух и прах! И никто не в силах сейчас этому помешать! Смотри, землянин, совсем недавно ты осмеливался открыто противостоять мне и помогал спастись таким же жалким посудинам! А теперь тебе ничего не остаётся, кроме как смотреть и плакать!

Она плюхнулась к нему на колени, хохоча и норовя с разворота поцеловать его прямо в губы, и вдруг получила такой толчок, что с размаху легла животом на пульт, задевая руками все мыслимые кнопки и настройки, и здорово стукнулась лбом. Землянин же выскочил из своего кресла, как черт из табакерки и, прежде чем клоноиды-надсмотрщики успели схватить его и оттащить от пульта управления, с непостижимой быстротой отправил сигнал оповещения встречных кораблей.

Клоноиды откинули землянина назад, повалили, заломив руки за спину и защелкнув наручники. Тот не сопротивлялся. Дело было сделано, и он замер в ожидании расплаты. Она последовала немедленно: Карина была просто в жутком бешенстве. Забыв о «Лауре», курсе и абордаже, она начала избивать его ногами, истерично повторяя: «Какого чёрта? Какого чёрта?». Отбив себе ноги и чуть-чуть успокоившись, она, наконец-таки, оставила землянина в покое, взглянула на мониторы и обомлела: «Лаура» пропала, а к ней на полном ходу приближались крейсера Сестер, от которых было уже не уйти без контакта.

Карина со вздохом села в капитанское кресло, готовясь встретить незваных гостей. Лицо её было красно от гнева и досады, ноздри раздувались, как у загнанной лошади. Сердилась она уже не столько на землянина, сколько на себя, проклиная свою беспечность и глупость. Собравшись с мыслями, она быстро сделала необходимые распоряжения, в том числе приказала отнести бесчувственного пленника в свою каюту и там стеречь.

Только клоноиды-стражники ушли, как сработало стерео, и глазам Карины предстала начальница патруля в окружении своих людей. Впрочем, амазонки не были настроены враждебно, а только поинтересовались причинами подачи такого отчаянного сигнала и настояли на досмотре корабля на предмет запрещённых товаров. Карина согласилась, ведь на данный момент и выбора то у неё не было.

«Могло быть и хуже, – подумала она. – «Лауру» то они вряд ли заметили, а клоноидов я уже успела обратно упаковать. Так что, Кали даст, они и не прознают про неудавшийся абордаж»

Амазонки пожаловали незамедлительно и «раскатились как горох», по отсекам и трюмам. Карина пригласила начальницу патруля выпить чашечку кофе в кают-компанию, натужно улыбаясь и продумывая свои дальнейшие фразы и действия.

– А ведь у вас, капитан Кортес, на корабле есть пассажир! – вдруг сказала амазонка. – И он находится в вашей каюте.

Карина от неожиданности не нашлась что ответить:

– А как вы узнали?

Амазонка показала Карине датчик с ладошку:

– Только закупили. Удобная вещь. Теперь на корабле ни одному живому существу не спрятаться. Биение сердца выдаёт. Говорят, разработка каких-то землян.

– Ох уж эти земляне! – Карина поморщилась.

– Так что же за пассажир в вашей каюте? – не унималась амазонка. – Муж?

– Ну, да. Вы же понимаете, путешествуем вместе… – Карина почувствовала себя, как уж на горячей сковородке. Ведь теперь эти бабы просто так не отстанут, мужиков-то они очень редко видят, для многих из них это – роскошь почти что не позволительная. То ли с наследственностью у них что-то неладно, то ли ещё что-то: мальчики рождаются слабенькие, да и всю жизнь потом проходи в парандже… – Понимаете, приболел он. Не желательно сейчас его беспокоить. Да и стеснителен очень.

– А мы и не будем беспокоить. Посмотрим только, – тон амазонки был не терпящим возражений. – Проводите меня.

Карина вышла из кают-компании и медленно пошла к каюте. За ней зашагала дюжая даже на фоне Карины амазонка.

… Дверь каюты бесшумно открылась и перед ними предстала та ещё «домашняя» картинка: два крупных клоноида, нависших над постелью, на которой лежал обутый в ботинки и одетый в мешковатое комби, в какое обычно обряжают арестантов или пленных, совсем юный и ангелоподобный в своем совершенстве мужчина. Руки его были вывернуты назад и скованны за спиной, лицо выражало страдание, глаза прикрыты, а из ноздрей тонкими струйками ползла кровь.

Амазонка склонилась над ним, трогая каплю крови и протянула:

– Да уж. Очень болен, это точно!

Она тут же призвала санитарку с экстренной диагностической техникой, и уже через минуту стало ясно, что у несчастного – переломы нескольких ребер, множественные ушибы и сотрясение мозга с потерей сознания.

Карина молчала с каменным лицом. Что уж тут скажешь? Ну, дала волю рукам, точнее ногам. С кем не бывает в таком бешенстве? Тут ей вдруг пришла в голову мысль оправдаться понятным амазонкам способом, и она проговорила:

– Наказала я его. Провинился он сильно. У вас то, я слышала, за это вообще убивают.

– Изменил? С кем же? – с сомнением в голосе произнесла амазонка. – Что-то не вериться. Да и содержать любимого мужа надо бы получше: одет он у вас в какую-то робу, из украшений – одни наручники, клоноиды-прислуга больше похожи на тюремщиков. Сдается мне, что вы, капитан Кортес, занимаетесь преступными деяниями, а его где-нибудь похитили и насильственно удерживаете.

– А у вас то мужья есть, чтобы меня осуждать? – пошла в атаку Карина, интуитивно чувствуя, что выбрала нужное направление.

– Пока нет, – амазонка сказала это со скрытым стеснением. – Но у моей матери – целый гарем, и не с одним мужем она ни разу так не поступала!

Она тронула волосы землянина с каким-то затаенным, как показалось Карине, вожделением, и распорядилась:

– Мужчину забрать на лечение. – И добавила подчеркнуто официальным тоном: – Капитан Карина Кортес, ваш корабль поступает пока в наше распоряжение до выяснения всех обстоятельств.

Карине пришлось только созерцать, пряча свою досаду, как амазонки уносят на носилках пленника в свой катер, а потом вольготно располагаются в рубке и других важных отсеках. Сопротивляться этому было бы глупо и, скорее всего, бесполезно. Вокруг «Кассандры» зависли четыре военных крейсера с настороженными атомными пушками. И пусть они были без межзвёздных двигателей, зато уж огневой мощи у них было ни занимать.

Эмиль очнулся в уютной просторной комнате с хрустальными окнами, не похожей ни на камеру, ни на каюту «Кассандры». Он лежал на удобной кровати, одетый в легкую мягкую пижаму, руки свободны, на ноющих боках – медицинский пластик корсета, на синяках – биопластырь. В первый момент землянин даже удивился: куда это его занесло? Неужто у Карины вдруг милосердие обнаружилось? Бред! Такого быть не может! Наверняка кто-то другой позаботился. Кто же?

Он приподнял голову, оглядывая помещение. В этот момент из-за занавески выплыло, нет, выплыл странный мужик. Он был полненький и какой-то грушевидный, походочка у него была уморительная, и, приглядевшись, Эмиль понял почему: он был на высоченных каблуках. Одет он был тоже престранно: из-под фантазийного медицинского халатика торчали вышитые блестящие брючки и кончики драгоценного пояса с длинными, набранными мелкими жемчужинками, кистями, на пальцах сверкали перстни с разноцветными камнями, в ушах блестели сережки-колечки с россыпью алмазиков, седеющие и потому крашеные, не очень густые волосы были уложены в презабавную высокую прическу. Кроме того, глаза и губы мужчины были явно «подведены» и густо и ярко накрашены. «Просто новогодняя елка какая-то!» – отметил про себя Эмиль, и его настроение сразу улучшилось, даже бока стали меньше ныть.

– Ну, вот вы и очнулись! – ласковым голосом произнес фантастический незнакомец. – Я очень рад, что вы так быстро поправляетесь!

– Где я? – Эмиль улыбнулся, стараясь не очень явно разглядывать все эти украшения. – Вы – врач?

– Вот именно! – незнакомец присел рядом с кроватью и взял руку землянина, проверяя пульс. – Я врач. Самый лучший мужской доктор на всех трёх планетах Сестёр. Ко мне приводят заболевших мужчин без всяческого стеснения. Ведь я – тоже мужчина.

– Система Сестёр! Не помню, как я сюда попал.

Эмиль попытался приподняться, но врач удержал его мягким движением.

– Нет, нет. Вам нужно лежать. С такими травмами вы не должны вставать минимум еще неделю! – прокудахтал он заботливо.

– Лежать неделю? Да тогда вообще все мышцы атрофируются! – возразил Эмиль.

Он опёрся на локти и сел. Потом спустил ноги на пол.

«Ничего, – подумал он. – Всё вроде бы в порядке, всё цело: Карина в запале повредила только рёбра, ничего серьёзного не покалечила, рук-ног не поломала, голову не пробила. И на том спасибо».

– Однако вы – непоседа! – продолжал суетиться доктор. – Кто бы мог подумать, что у такого ангела столько упрямства!

– Я бы хотел в душ. – Эмиль попробовал, целы ли ноги, и встал. – И какую-нибудь приличную одежду.

– Хорошо, – неожиданно легко согласился доктор, беря Эмиля за руку. – Попробуйте пройтись, милый юноша.

Эмиль шагнул. Немного закружилась голова, но он это быстро преодолел, на секунду зажмурив глаза.

– Может быть все-таки ещё немножко полежать? – участливо спросил доктор.

– Нет, – твердо сказал землянин. – Только в душ.

Доктор взял его под руку и повел за ширму: там оказалась очень просторная душевая кабина. Доктор хотел было последовать за Эмилем прямо в душ, но землянин мягко запротестовал, демонстративно закрыв перед ним дверцу.

– Какой вы стеснительный! – ворковал доктор, силясь заглянуть в щёлку. – Такому красивому мужчине не пристало так комплексовать. Сразу заметно, что ваша жена держит вас в ежовых рукавицах!

– Моя жена? – Эмиль даже приоткрыл створку, чтобы было удобнее вести беседу.

– Капитанша «Кассандры» Карина Кортес. Она была с вами очень жестока! Это просто ужасно! Она вас чуть не убила! А обноски, в которых вас сюда доставили! Я уверен, что она заставляла вас одеваться в такое убожество, только чтобы унизить! Ничего удивительного, что вы ей изменили. Этакой чёрствой жене я бы тоже изменял!

Доктор скорчил такую брезгливую мину, что Эмилю стало смешно.

– Она бывает очень жестока, это верно, – подтвердил он, включая душ и нежась под струями. – Только я что-то не очень понял про то, что кто-то кому-то там изменял.

– Неужели она вас оклеветала перед всем народом?! – ужаснулся доктор. – Она заявила представительницам закона, что вы ей изменили и были наказаны за это. А ведь за измену она имеет полное право даже казнить своего мужа в домашних условиях, и ответственности за такое деяние не предусмотрено никакой.

– Невероятно справедливый закон! – Эмиль уже начал немного понимать, что за интрига развернулась вокруг него. – Но мы то с Кариной не является гражданами ваших планет.

– Нравственный закон для всех один! – воскликнул доктор. – И ни в коем случае не вздумайте сказать об этом на суде! Судьи очень не любят, когда им напоминают про извращённое беззаконие, царящее в остальном мире! Муж должен почитать жену и покоряться ей во всём, жена же должна любить мужа и обеспечивать всем необходимым.

– Ну, если пытка электрошокером и битьё ногами – это и есть любовь, а наручники – обеспечение всем необходимым, то закон соблюден, – сказал Эмиль, выключая душ.

– Бедный мальчик! – вздохнул доктор, от избытка сочувствия переходя на «ты». – У меня просто нет слов, чтобы утешить тебя. Сколько ты перенес! По-моему, так она – просто зверюга! Говорят, что она и раньше была не лучше: темными делами промышляла…

Эмиль одел махровый халат и вышел из душа, встреченный восхищенно-жалостливым взглядом доктора.

– Кстати, мы до сих пор не знакомы, – сказал землянин, протягивая руку врачу. – Меня зовут Эмиль.

– Очень красивое имя, – доктор осторожно взял поданную руку в обе ладони и мягко пожал. – Оно созвучно слову «милый». Ты и вправду очень милый, хоть и диковат. Знаешь ли, моя дочь Азара… – Тут он осёкся, решив видимо, что об этом говорить ещё слишком рано. – А меня зовут Ландыш. Знаешь ли, это цветок такой нежный и цветёт весной.

– Очень приятно, – Эмиль сделал под собой внутреннее усилие, чтобы не засмеяться. – Тоже очень красивое и очень мужское имя. Можно, я буду звать вас господин Ландыш?

– Зови, как тебе больше нравится! – доктор все ещё держал его руку в своих ладонях. – А ведь Азара угадала! Глаза твои синее моря и ярче утренних небес! Сейчас мы пойдем выбирать достойную тебя одежду. – И Ландыш потянул Эмиля в соседнюю комнату.

Боже! Да это была не просто комната, а целый склад искрящихся каменьями и золотой вышивкой шмоток!

– Я вижу, ты поражён, – покровительственно сказал Ландыш, нежно подталкивая Эмиля ближе к огромному зеркалу в помпезной раме. – Но не бойся и не стесняйся. Ты попал в дом, где уважают красоту и скромность, и никто никогда не обидит мужчину. Выбери же любое одеяние взамен тех жалких, недостойных твоей прелести лохмотьев, которые ты вынужден был носить. Помни, ты никому ничем за это не обязан.

Эмиль огляделся и, представив себя в этом павлиньем великолепии пёстрых шелков и бархата, умоляюще глянул на господина Ландыша и произнес:

– Нет, я не могу одеть ничего из этого. Это слишком роскошно для меня. Я не привык к такой одежде… Мне даже мерить это страшно. Может быть что-нибудь попроще? Если Карина увидит меня в чём-нибудь подобном, – тут Эмиль решил, что именно такой довод будет самым убедительным в сложившейся ситуации, – она просто сразу перережет мне горло.

– Ладно уж, что с тобой поделаешь! – господин Ландыш, полный жалости и искреннего сочувствия, погладил землянина по плечу. – Бедное ты, запуганное дитя! Тут есть то, что наверняка не разгневает твою бесчеловечную супругу.

Он подошёл к крайнему шкафу и достал с нижней полки аккуратное, бежевое, простого покроя комби, почти без стразов и вышивок. Эмиль со вздохом облегчения принял наряд и быстро оделся. Костюм сидел вполне удовлетворительно, только был немного свободен в талии.

– По-моему, жена держала тебя еще и впроголодь, – тут же заметил на это Ландыш.

С обувью дело обстояло проще: Эмиль просто выбрал самые скромные на вид сафьяновые сапожки на плоской подошве в тон комби, а господин Ландыш услужливо помог их одеть. Потом Ландыш подвинул к зеркалу круглый стульчик-пуф и, усадив на него Эмиля, начал его причесывать.

– Какие у тебя чудесные волосы: мягкие как шёлк и густые! Наверняка ты их ни разу не красил и не делал искусственную завивку! – неудержимо восхищался Ландыш. – Я бы посоветовал тебе отрастить их подлиннее, чтобы можно было пользоваться красивыми заколками!

– Расскажи мне про свою дочь, – попросил Эмиль, которому изрядно надоело слушать о достоинствах собственной внешности. – Её, кажется, зовут Азара.