Акт милосердия

– Черт, – повторила Рита.

Они посмотрели друг на друга.

– Кто мог это сделать с нами, Кирилл? – тихо спросила Рита.

– Я не знаю, – покачал тот головой, бережно кладя рядом с собой свитер.

– Ты ведь чаще с ней виделся. Она обожала тебя, черт побери. Все уши мне прожужжала про то, как вы с ней чудесно проводите время. Какой чудесный у тебя дом и чудесная девушка, – Рита нервно стучала пальцами по кружке. – Так почему ты о ней ничего не знал?

– Я понимаю твои чувства, но попрошу не обвинять меня, – спокойно произнес Кирилл своим «психологическим», как называла его Рита, голосом. – Майя не отличалась болтливостью, ты же знаешь. Рассказывала только об учебе или советовалась насчет Саши иногда. Но душу передо мной не раскрывала. Единственное…

– Что? – нетерпеливо спросила Рита.

– Я никак не могу выбросить это из головы, – Кирилл потер переносицу. – Последний месяц мы резко стали меньше видеться. Майя объясняла это сессией, но я чувствовал, что дело не только в этом. Она стала слишком спокойной. Даже по телефону это чувствовалось.

– Спокойной?

– Да, это странно звучит, но вспомни ее, Рита, – развел руками Кирилл. – У нее настроение менялось, как юла. Ты помнишь тот день, когда она ушла в школу, пританцовывая, а потом вообще не вернулась домой?

– Конечно, – со вздохом ответила Рита, откидываясь на спинку дивана. – Мы искали ее всей улицей. И нашли на дамбе, где она уже собиралась прыгать в реку. Никогда этого не забуду.

– Ни я, ни другие врачи не могли с ней ничего поделать. Пришлось сажать на успокоительные, чтобы хоть как-то скорректировать эмоциональный уровень. Так вот, этот месяц Майя вела себя так, словно постоянно была на антидепрессантах.

– Да. Я тоже это заметила, – нахмурилась Рита. – Только я подумала, что дело во мне. Что она просто не хочет давать мне повода злиться или шутить над ней. Ты сообщил об этом следователю?

– Нет, они спрашивали о другом. И мне тогда было не до этого – я только увидел ее в морге и полностью отключился.

– Прости, – помолчав, ответила Рита. – Тебе пришлось одному это пережить.

Кирилл только махнул рукой. Несколько минут они сидели молча, допивая подстывший кофе. Рита наблюдала над тем, как полицейские выносят некоторые вещи Майи в пластиковых пакетах. Все происходящее продолжало казаться каким-то нереальным, покрытым туманной завесой.

– Как мы будем жить без нее, Кирилл? – спросила Рита безжизненно, переводя взгляд на бывшего мужа.

– Вряд ли это можно будет назвать жизнью, – неожиданно прямо ответил бывший муж, глядя ей в глаза.

– Наш единственный ребенок, – произнесла Рита и почувствовала, как ее сносит волной.

Она наконец дала волю слезам. Происходящее вокруг уже мало интересовало ее. Рита задыхалась от слез, чувствуя с каждой секундой, как ей становится все хуже. Она словно летела в яму, в которой невозможно достигнуть дна. «И так будет всегда», –пронеслась мысль на заднем плане.

***

Кирилл увел бывшую жену в ванную, подальше от любопытных взглядов полицейских. Он не пытался утешать Риту, лишь поглаживал по спине, пока она рыдала, зажав лицо ладонями.

В дверь постучали. Рита подняла голову, испуганно взглянув на Кирилла. Он взглядом дал ей понять, что все нормально. Кирилл вышел из ванной, закрывая за собой дверь.

– С ней все в порядке? – спросила Инна.

– Да, – кивнул Кирилл. – Мой дед называл это «прорвало плотину».

Инна понимающе кивнула.

– А вы, как я погляжу, еще держитесь? – отметила она, жестом показывая Кириллу идти следом за ней в зал.

– Мне приходится, – поджав губы, ответил Кирилл. – Из-за Риты. Ей будет совсем худо, если я начну рыдать вместе с ней.

– Вы сохранили дружеские отношения после развода. Большая редкость.

– До вчерашнего дня отношения были гораздо напряженнее. Вы хотели о чем-то узнать?

– Да, я хотела поговорить с вами еще раз наедине, – Инна по-хозяйски указала Кириллу на кресло рукой. – Мне кажется, вчера вы пребывали в шоке и могли что-то упустить.

– Да, конечно, – кивнул Кирилл, послушно усаживаясь в кресло. – Спрашивайте, что хотите.

– Где вы были в четверг вечером с семи до девяти, Кирилл Дмитриевич? – спросила Инна, глядя ему прямо в глаза.

– Вы меня подозреваете? – побледнел Кирилл.

– Пока что нет. Ответьте, пожалуйста, на вопрос.

– Немыслимо, – ошарашенно покачал головой он. – Я был дома. Кристина подтвердит. Это моя невеста.

– Полное имя вашей невесты? – Инна занесла карандаш над блокнотом.

– Фитилева Кристина Евгеньевна, – ответил Кирилл.

– Фитилева? – уточнила Инна.

– Да. Она старшая сестра вашего помощника Павла, – чуть улыбнулся Кирилл. – Это все?

– Нет. Я невольно подслушала ваш разговор с Маргаритой. Что-то о состоянии Майи. Не могли бы вы и мне рассказать об этом?

***

Когда Рита вышла из ванной, полицейские уже разъехались. Только Инна продолжала разговаривать с Кириллом в гостиной. Рита зашла на кухню. Там хозяйничал Павел, дожидаясь, пока кофейник наполнится. Увидев хозяйку, он улыбнулся.

– Извините, Маргарита Викторовна. Меня попросили сделать кофе.

– Ничего, – севшим от слез голосом ответила Рита, прижавшись спиной к мойке. – Зачем следователь снова опрашивает Кирилла?

– Я не знаю, Маргарита Викторовна.

– Рита, – поправила его женщина. – Лучше просто Рита. Нашли дневники Майя?

– Да. С две тысячи десятого года по две тысячи семнадцатый.

– А за этот год? – спросила Рита.

Павел покачал головой.

– Возможно, они есть в электронном варианте, – ответил он чуть погодя. – Специалисты проверят ноутбук Майи.

– Нам расскажут, если в деле появятся какие-то новые зацепки? – спросила Рита, вынимая из шкафчика над мойкой три чашки.

– Все зависит от руководства, – виновато улыбнулся Павел. – Но вообще да, значительные новости вам точно сообщат.

– Вы еще ничего не знаете о том, как Майя оказалась в том подвале? – осторожно спросила Рита, ставя перед Павлом чашки. – Неужели ее силком туда привели? Или вообще держали там?

– Нет, она вроде сама пришла, – удивился Павел. Он запоздало вспомнил о том, что Инна рекомендовала пока не говорить об этом матери убитой, и поморщился.

Молча разлил по чашкам кофе и поставил их на поднос.

– Значит, Майя хорошо знала убийцу, – сказала Рита после небольшой паузы, чувствуя внутри закипающую злость.

Она взяла у Павла поднос с чашками и решительно направилась в гостиную.

– Подождите, – только и успел сказать молодой помощник следователя, но Рита уже вышла.

– Пожалуйста, – сказала Рита нервно, ставя поднос на стол. – Вы закончили допрашивать моего бывшего мужа?

– Простите? – с недоумением произнесла Инна.

– Он под подозрением, не так ли? Когда дойдет очередь до меня?

– Рита, успокойся. Мы с детективом просто проясняем некоторые детали, – дернул ее за руку Кирилл.

– В принципе, я узнала уже все, что требовалось, – сдержанно улыбнувшись, произнесла Инна.

Она поднялась и поправила на бедрах брюки. Затем кивнула Павлу и направилась к выходу. На полпути следователь обернулась.

– А где вы были в четверг с семи до девяти, Рита? – спросила Инна, не утруждая себя выговариванием ее полного имени.

– На работе, – сухо ответила Рита. – Моя сестра, ее муж и остальной обслуживающий персонал подтвердит. Я надеюсь, на этом вы оставите нас в покое?

– Конечно, – улыбнулась Инна. – До свидания.

Кирилл растеряно взглянул на бывшую жену и вышел проводить следователей. Рита подошла к окну, наблюдая, как он пожимает руку Павлу и кивает Инне. «Идиот», – подумала она, складывая руки на груди. – «Они хотят свесить все на него, а он с ними любезничает».

Проводив детективов, Кирилл зашел обратно. Он остановился на пороге. От его дружелюбия ни осталось и следа. Голубые глаза сощурились.

– Что на тебя, черт побери, нашло? – спросил Кирилл со сдержанным раздражениям.

– Они подозревают тебя, – ответила Рита, чувствуя, как от его голоса все внутри холодеет. – Нас обоих. Майя оказалась в том подвале добровольно. Понимаешь?

– Она пришла туда с кем-то знакомым?

– Да не с просто знакомым, – с горечью произнесла Рита. – Только представь, насколько близок ей был этот человек, раз она спокойно пошла с ним в такое место?

– Ты думаешь, они захотят повесить это на меня? – оторопело спросил Кирилл. – Но какой в этом смысл? Зачем мне убивать собственную дочь?

– Это надо спросить у этой Инны, – мрачно ответила Рита. – Одно я знаю точно, Кирилл. Если они не найдут другого подозреваемого, то мы с тобой окажемся единственными подходящими кандидатурами.

– В следующий раз я уже буду говорить с ними вместе с адвокатом, – пообещал бывшей жене Кирилл. – Ладно, мне пора идти. Кристина меня, наверное, уже потеряла.

– Хорошо. Пока, – кивнула Рита, неприятно поморщившись от услышанного имени новой пассии Кирилла.

Закрыв за бывшим мужем дверь, она прижалась к ней спиной. Толпа полицейских нарушила волшебство: в перевернутом вверх дном помещении уже мало что напоминало о Майи. Тот, свойственный только ей беспорядок, превратился в хаотичную свалку вещей. Рита тяжело вздохнула. После рыданий в ванной ей уже больше нечего было выливать.

«Слезами горю не поможешь», – некстати вспомнилась любимая присказка матери. Рита двинулась в спальню, чувствуя каждый шаг всем телом. Тяжесть завладела ею, не давая двигаться. Но, в любом случае, нужно наконец-то принять душ.

Рита зашла в комнату Майи, чтобы найти в ее шкафу вещи для себя. Ее собственная одежда осталась в съемной квартире, где она жила по возвращению в город. Рита открыла шкаф и достала старую футболку дочери больше нее на три размера.

– Идеально, – пробормотала Рита.

Она собиралась выйти из комнаты, но заметила свой телефон, упавший под тумбочку. Рита опустилась перед ней на колени и достала смартфон. Ее рука зацепилась о выступ на дне тумбочки. Рита с недоумением провела по нему ладонью. Что-то, напоминающее…

Рита резко выпрямилась. Она уронила тумбочку набок и судорожно принялась отклеивать малярный скотч от дна. Спустя мгновение Рита держала в руках темно-коричневую толстую тетрадь. Без лишних колебаний открыла и пробежалась взглядом по знакомому круглому почерку Майи.

«01.08.2017. Это мой дополнительный дневник. Или дневник номер два. И никто никогда не должен увидеть его, кроме меня», – прочитала Рита. Она остановилась и положила на страницу ладонь, чувствуя, как громко бьется сердце.

– Прости, детка, – произнесла Рита вслух, поднимая голову к небу. – Но мне придется прочитать его.

Глава 3

Было уже далеко за полночь, когда Инна Власова дочитала последнюю запись из дневника Майи за две тысячи шестнадцатый год. Следователь устало откинулась на спинку кресла и закрыла уставшие глаза. Организм вопил об усталости и молил отправить его в кровать, но в мозгу продолжали крутиться шестеренки.

Инна приоткрыла глаза и взглянула на интерактивную доску, на которую были выведены фотографии Майи, ее родителей и жениха. Вся жизнь убитой крутилась вокруг этих трех. Почти каждая запись в ее дневниках посвящалась матери и обиде на нее. Изредка появлялся отец, время от времени в записях фигурировали учеба и Александр.

Инна разочарованно захлопнула дневник и кинула его на край стола. Поднявшись, сладко потянулась и подошла к доске поближе. Рита Миронова. Спокойное, почти классическое лицо с правильными чертами. Светло-голубые глаза с такой же, как у Майи, смешинкой. Темно-каштановые, подстриженные под каре густые волосы. Нормальная, молодо выглядевшая женщина, чье лицо не так уж и выделялось из толпы.

Фотографию Риты Инна поместила сбоку как последнюю из подозреваемых. Криминалист подтвердил, что преступление такого характера вряд ли могла совершить женщина. К тому же мать. Пусть и не самая прилежная, если судить по дневникам ее дочери. А самое главное – у женщины было алиби, подтвержденное почти десятком людей.

Инна перевела взгляд на фотографию Кирилла Миронова, находившуюся в центре. Пока что он был главным подозреваемым. Мужчина обладал непререкаемым авторитетом в глазах дочери. «Майя пошла бы за ним хоть в адскую бездну», – отметила Инна, пока читала дневники.

Миронов, в отличие от бывшей жены, выглядел солидно и обладал выразительными чертами лица. Что бы он ни сказал или сделал, для Майи это становилось истиной. Лучший друг, всегда помогающий и защищающий от злобной матери.

Инна усмехнулась и покачала головой. С Маргаритой все ясно – у них с Майей были вполне понятные взаимоотношения. Недавний подросток, отличающийся эмоциональной нестабильностью, прямолинейная и ироничная мать, острая на язык. Типичный конфликт.

Но вот в идеальные взаимоотношения дочери и отца Инна мало верила. Кирилл просто предпочитал отсиживаться за спиной более бойкой жены, пока та пыталась, пусть и дерьмово, воспитывать дочь.

«Кирилл и сейчас прячется за женой, – отметила про себя Инна еще днем, когда Рита вступилась за мужа. – Если понадобится, она в состоянии и сесть вместо него». Инна покачала головой. Рита импонировала ей.

На столе завибрировал смартфон. Инна молниеносно протянула руку назад и приняла вызов.

– Ты сегодня будешь ночевать дома? – вкрадчиво спросил ее муж.

– Уже иду, милый, – ответила Инна. – Как там наш медвежонок?

– Не дождался тебя и заснул.

– Ну и хорошо. Скоро буду.

– Греть ужин?

– Спрашиваешь! – Инна улыбнулась в трубку. – Я выдвигаюсь. Пока.

– До встречи, – уточнил муж и скинул вызов.

Инна снова потянулась, допила остывший кофе и накинула поверх рубашки пиджак. Напоследок взглянула на фотографии Майи. Рядом с живым и смеющимся портретом девушки висели фотографии ее лица после смерти. С отверстием от пули в виске. Глаза Майи были прикрыты.

«Кто прикрыл? Убийца? И почему же ты не пыталась убежать, Майя?» – подумала Инна с горечью.

Тряхнув головой, следователь забрала со стола свою сумку и два дневника Майи за последний год. Выключив свет, вышла из кабинета.

***

Рита признала, что пора выйти из дома, когда скудный запас продуктов из шкафов и холодильника Майи был полностью истрачен. Сначала она подумала о том, чтобы заказать пиццу, но после, осознав, что уже начинает страдать клаустрофобией, решила сходить в магазин сама.

Два дня после похорон Рита не могла заставить себя читать дневник дочери. Она вообще смутно помнила сами похороны и эти два дня. В голове проплывали лица: Кирилла, его невесты Кристины и ее сына от первого брака, Ани, Николая и Тимура, дальних родственников и друзей. Они что-то говориле Рите, на что она молча кивала.

Придя домой после похорон, Рита лежала на диване, прижимая к лицу свитер Майи. Только на следующее утро после не принесшего облегчение тревожного сна она поняла, что все еще находится в том же черном платье, что было на ней во время погребения дочери.

На третий день Рита заставила себя умыться и поесть. После взяла в руки дневник и долго гладила его по шершавой обложке из толстого крафтового картона. После быстро пролистала, не вчитываясь в слова. Гладила страницы, исписанные очень мелко, по три строки в одной.

А после весь день занималась тем, что листала книги Майи, оставленные возле кровати, читала ее пометки на полях и просто гуляла по дому, отмечая каждую деталь, оставленную дочерью. Будь то новый заварник для чая или ее маленькая коллекция фарфоровых балерин в книжном шкафу.

Только на четвертый день Рита осознала, что боится прочесть в дневнике нечто, способное перевернуть ее представление о Майе. И поняла, что пора перестать откладывать неизбежное. Рита снова открыла дневник на первой странице и решила читать вдумчиво, проживая каждое предложение.

– Но прежде стоит сходить за продуктами, – произнесла Рита вслух.

Ее голос в пустом доме прозвучал странно. Все три дня она игнорировала многочисленные звонки Ани и Тимура. Пару раз до нее пытался дозвониться Николай и один раз – Кирилла. За все это время Рита разговаривала только с Павлом, который уточнял какую-то формальность по поводу алиби. Ане ответила одной смс-кой. И то только после ее угрозы приехать и вытащить сестру из дома.

Рита отложила дневник и поднялась с кровати. Провела ладонью по голове и поняла, что ее волосы засалены донельзя. Снова сунувшись в шкаф Майи, Рита достала для себя ее свитер и джинсы и двинулась в душ.

Из зеркала в ванной на нее взглянула женщина без определенного места жительства. Рита отшатнулась от собственного отражения. Слезы, отсутствие сна и гигиены уничтожили ее внешний вид. «В моем возрасте забивать на себя – уже непозволительная роскошь», – подумала Рита, укоризненно покачав головой.

Женщина сняла футболку, кинула ее в стиральную машину и встала под душ. Горячие струи воды упруго забили по спине, и Рита застонала от удовольствия. Щедро налила на голову шампунь с запахом миндаля и корицы и решила не вылезать из-под душа еще час.

Помывшись и почувствовав себя обновленным человеком, Рита высушила голову феном, надела выбранный свитер и джинсы и, наконец, спустилась вниз. Перед выходом она осторожно выглянула из окна, чуть отодвинув штору.

Улица выглядела пустынной и серой, но Рита все равно еще некоторое время постояла, подозрительно вглядываясь в редких прохожих. Ей уже несколько раз звонили с предложениями поучаствовать в телепередаче и дать интервью. Зайдя один раз в новостную ленту, Рита поразилась тому, как часто там фигурировала их фамилия. Убийство юной девушки в подвале произвело резонанс, вышедший за пределы их маленького городка.

Немного поразмыслив, Рита все же вышла на улицу. Стояло еще холодное, сонное утро. Неспешно потягиваясь, городок просыпался. Немногочисленные люди проходили мимо Риты, даже не взглянув на нее. Остывший за ночь воздух пробирал до костей, а с гор доносился мерзлый ветерок, леденящий уши и нос.

В ближайшем мини-маркете Рита быстро набрала в корзину различных консерв, снеков и несколько пачек «Доширака». Затем взяла по паре килограмм картофеля, моркови и лука, выбрала несколько кусков свинины и двинулась к кассе. По пути в хозяйственном отделе прихватила перчатки, губки и большую упаковку «Фэйри». Немного подумав, кинула в корзину большую упаковку туалетной бумаги. «Надеюсь, этого хватит, чтобы не выходить еще несколько дней», – подумала Рита и стала в очередь на кассе.

– О, это же вы Миронова? – спросил ее дружелюбный женский голос сзади.

– Не-а, – отмахнулась Рита, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно беспечнее, и принялась выкладывать продукты на ленту.

– Да? А вроде так похожи… – продолжала женщина.

– Пакет? – спросил кассир, переведя на нее взгляд с экрана телевизора, где на местном канале крупным планом показывали семейную фотографию Риты с Кириллом и Майей.

– Три, пожалуйста, – ответила Рита, опуская голову.

Она быстро расплатилась и, побросав в пакеты продукты, бросилась к выходу. «И откуда они только достали эти фотографии?» – со злостью подумала Рита, быстрым шагом двигаясь в сторону дома. От ярости она даже не чувствовала вес забитых доверху пакетов.

Вернувшись в дом, Рита с облегчением вздохнула. Никакого желания выходить снова у нее не было. Она прошла на кухню. Некоторое время аккуратно и нарочито медленно раскладывала продукты по шкафчикам. Пока не поняла, что дальше тянуть время просто глупо. Местные сплетницы растрезвонят новости о Майе быстрее, чем она узнает о них из дневника. Схватив со стола купленные крекеры, Рита решительно двинулась в спальню.

Она села на не заправленную кровать и вновь взяла с тумбочки дневник. Первая запись первого августа этого года. Рита сунула в рот крекер и принялась читать, старательно впихивая в себя каждое слово.

01.08.2017

«Не знаю, зачем я завела дополнительный дневник. Наверное, чтобы было легче принять реальность. В одном дневнике я прилежная папина дочка. А во втором я настоящая. Один я веду специально на случай, если папа захочет сунуть нос в мои дела. Он с детства игнорировал столь любимые им личные границы и спокойно читал мои записи. Но этот дневник я веду только для себя.

Итак, это снова началось. Спустя два месяца относительного спокойствия и равновесия, у меня снова начались приступы.

Они пугают меня. Эти бесконечные минуты страха и отчаяния. Я словно переполняюсь болью, взявшейся неоткуда, и мне становится тяжело дышать. Я не могу сделать полный вздох и иногда провожу без сна целую ночь, пытаясь дышать нормально, а не прерывисто. И в эти ночи я думаю о матери. Это ее ненависть ко мне сделала меня такой. Любила ли она меня когда-нибудь?»

Рита накрыла ладонью страницу.

– Какого черта, Майя? – спросила она громко, возмущенно посмотрев на стоявшую на прикроватной тумбочке фотографию дочери с Сашей.

Рита отложила неприятное чтиво и впервые пожалела о том, что не курит. Ее хитрый мозг при первом прочтении просто откинул все неприятные моменты.

«Я отвратительнейшая мать, – с грустью подумала Рита. – И именно поэтому, чтобы вернуть должок Майе, я и должна прочитать этот дневник. Наверное, он – единственное, что осталось по-настоящему значимого от нее».

– Крепись, Рита, – сказала она сама себе и убрала руку. Указательным пальцем потеребила шершавую поверхность обложки. – Ну давай, Маюш. Выливай на меня все свое дерьмо.

С этими словами Рита вновь нырнула в дневник, хранивший, в некотором роде, душу ее дочери.

«Д. говорит, что это вроде как панические атаки и советует пойти к тому психологу-китаянке, что ему помогла. Но я не хочу открывать перед кем-либо душу. Уже сыта по горло всеми этими психологами и психотерапевтами. Я хочу сама разобраться в себе.

Пробежки немного помогают. Они как бы помогают мне контролировать свое тело, а значит, и свои настроения. Пробежка утром – и день проходит хорошо. Пробежка вечером – и я сплю. Иногда, когда Саша приходит ко мне, и мы ночуем вместе, то мне тоже хорошо и спокойно. А вообще надо бы завести собаку. Огромного лабрадора, который будет бегать и спать вместе со мной».

На этом первая запись заканчивалась. Нахмурившись, Рита вновь посмотрела на букву Д. Она уже неоднократно встречала это сокращение, когда поспешно пролистывала дневник. Что это может значить? Друг? Какое-нибудь имя, вроде Димы?

Рита вновь посмотрела на дату. Свой последний дневник Майя начала вести лишь с августа – за три месяца до своей смерти. Где записи с начала года? Возможно, там и описано знакомство с таинственным Д.

С улицы донесся громкий заливистый лай. Хотела завести собаку, значит? Рита чуть улыбнулась. Это могло быть неплохой идеей.

***

– Итак, что у нас нового? – спросила Инна, стоя спиной к доске с фотографиями.

Она не переставала незаметно от всех позевывать, пытаясь заглушить сонливость третьей чашкой кофе за утро. В кабинете, кроме Павла, сидел еще один оперуполномоченный Володя. Эти двое и составляли группу Власовой по делу Мироновой.

– Пока ничего. Так и остается трое подозреваемых. Ни о ком более ни в дневниках Майи, ни в ее записях в Интернете не упоминается, – сказал Павел.

– Я опросил ее однокурсников, как вы и просили, – откликнулся оперативник Володя. – Пару раз в неделю Майя с двумя одногруппницами отправлялась в местное кафе «Травел», где они проводили несколько часов. Девушки сказали, что никто никогда к ним не приставал и никаких инцидентов они не помнят. Мы опросили бариста и администратора – они подтвердили их слова.

– Имена одногруппниц и показания зафиксировали?

– Да, у вас на столе.

– Ладно, – вздохнула Инна. – Что-нибудь еще?

– Можем вычеркнуть из подозреваемых Маргариту Миронову – ее алиби стопроцентно подтвердилось. Ее сестра уже и видеоматериалы нам предоставила, – заметил Павел.

– Но насчет ее мужа мы не можем так сказать, – протянула Инна. – Не в обиду, Паш, но показания Кристины не совсем годятся для обеспечения алиби. Она просто могла отлучиться в ванную на пару часов и не заметить, как Кирилл уходил. Тем более, он как-то магически воздействует на своих женщин. Его либо защищают, либо обожествляют.

– Согласен, не годятся, – энергично кивнул кудрявой головой Паша, ничуть не обидевшись.

– Что насчет Александра Агапова? – уточнила Инна. – Его поездка в Петрозаводск подтвердилась?

– Здесь небольшие сложности, – замялся Володя. – Саша ехал вместе с другом на машине. Его друг, Даниил Смирнов, подтвердил факт поездки, но…

– Это также спорно, – закончила за него Инна. – Есть другие свидетели? К кому-то же они ездили?

– К общему другу – Михаилу Павлову. Тот тоже подтвердил. Но никаких вещественных доказательств нет.

Инна молча повернулась к доске и перенесла фото Саши в центр рядом с фотографией Кирилла.

– Поспрашивайте соседей Агапова, его сокурсников. Возможно, кто-то видел его в эти дни или еще что-то заметил, – сказала Инна.