Друзья по несчастью. Часть первая

– Логично майор. Ладно, не афишируй наши с тобой домыслы, но приглядывай за ним. В какое подразделение направим?

– Предлагаю в третью роту курсантов-первокурсников космодесанта. У них как раз недобор на первом курсе.

– Хорошо. Согласно личному делу показатели позволяют. Подготовь приказ о зачислении новобранца в космодесантники, а дальше посмотрим…

***

Известие о зачислении в третью роту курсантов застигло меня одиноко стоявшим возле входа в отдельно стоящее здание, где располагался генералитет базы. Так как я не был одет в военную форму, то под косящиеся взгляды проходивших мимо высших офицеров, честь никому не отдавал, что вызывало недоумение на лицах некоторых военных. Сержант, доведя меня до штаба, сославшись на многочисленные дела, предусмотрительно удалился, оставив одного стоять под надзором караульного. Через некоторое время появился майор, встречавший меня в посадочном ангаре.

– Курсант! – обратился он ко мне, – вы зачислены на первый курс по специализации «космодесантники», – а затем обратившись к караульному продолжил, – вызови посыльного, пусть его проводят, – майор кивнул в мою сторону, – в расположение курса. Приказ и необходимые документы подготовлены и направлены начальнику курса.

Неизвестно откуда быстро прибежавший посыльный – курсант-второкурсник как потом понял, изучив специфику курсантской формы, козырнул майору, и я вместе с ним чуть ли не бегом направились в расположение, где меня уже ждали.

Капитан Нескин – командир роты принял меня холодно. Вызвал сержанта и отправил в расположение. По пути как с посыльным, так и с сержантом пробовал заговорить, но все они только молчали, не реагируя на мои попытки наладить контакт. Меня проводили в казарму, а около входа в кубрик сержант остановился и заговорил:

– Слушай новобранец! Меня зовут сержант Гонат. Я – заместитель командира взвода, в который ты, салага попал неизвестно по какой причине, видимо благодаря крутым благодетелям, но от повседневных курсантских будней тебе не увильнуть! Ты понял?! – сержант ткнул меня в грудь кулаком и не дожидаясь ответа развернулся, и ушёл в сторону поста дневального, оставив меня стоять у входа в жилой модуль.

Кубрик на десять человек, как понял, для проживания отделения взвода роты был пуст. Кровати заправлены. Я даже не знал куда присесть чтобы не нарушить идеальный порядок в расположении. Оглядывая новое место обитания, я не представлял сколько продлится обучение, чему будут учить. Хоть и имел общие сведения о военной службе, но их было явно недостаточно, необходимо продолжать обучение в специализированном учебном заведении. Вывел из мрачных мыслей курсант-дневальный, который передал приказ о необходимости пройти на склад и получить причитающееся обмундирование…

Нагруженный под завязку комплектами формы и иным выданным обмундированием я вернулся в кубрик.

– Новенький? – спросил молодой парень лет двадцати с рыжими коротко стрижеными волосами, наверно командир отделения, подумал я.

– Так точно! – ответил по-уставному, глазами ища место куда положить имущество, – меня Павел зовут, – чуть помедлив, добавил я.

– Твоя кровать слева первая от двери, – не обращая внимание на произнесённое имя, ответил рыжий, – располагайся. Переодевайся в форму и через двадцать минут построение на ужин. Потом поговорим.

Построение на ужин и сам процесс принятия пищи прошёл буднично. Напрягало только одно, что на меня обращали внимание все в том числе и курсанты параллельных курсов. Я оказался, пожалуй, самым старым среди первокурсников. Основной курсантский состав учебного заведения на вид не перевалил за двадцать лет. В основном по моим скудным наблюдениям в учебное заведение набирали юношей и девушек от восемнадцати-девятнадцати лет. Да именно «и девушек». Сформированный отдельный женский взвод стоял четвёртым во время общего построения курса. Таким образом, я оказался самым старым на первом курсе обучения, что меня первое время забавляло.

– Внимание курс! Равняйсь! Смирно! – раздалась команда дежурного офицера, когда курс вернулся в расположение, – до двадцати одного часа свободное время, далее по распорядку! Вольно! Разойдись!

Организованная толпа курсантов медленно стала расходиться.

– Ну что, новенький, пошли знакомиться! – подошёл ко мне рыжий широко улыбаясь, выставляя напоказ свои белые зубы.

– Меня Павел зовут, – ответил я.

Смех окружавших сокурсников на некоторое время ввёл в ступор, так как не понимал, что от меня хотят.

– Не здесь. Пошли со мной, – ответил рыжий.

Шли недолго. За нами увязались, считай почти все первокурсники, в том числе и женского пола. Вошли в помещение, которое оказалось спортзалом.

«М-да. Сразу после ужина и спарринг – жёстко», – не успел подумать, как ко мне подошёл курсант. Один из нашего взвода и протянул экипировку: перчатки шлем и защитные щитки, всё синего цвета. С первыми принадлежностями экипировки, что делать понятно, а вот со щитками… оказалась заминка. Я просто не знал, как их надеть на себя. Так как выглядели они, мягко сказать, непривычно. Не как знакомые по просмотру спортивных передач: жилет-протекторы, защита для рук ног, а непонятные прямоугольники с неведомой мне застёжкой. Осмотрел зал и увидел, что противник уже стоит и ждёт в центре импровизированного круга.

«Ну и фиг с ними», – чертыхнувшись про себя, отбросил щитки и натянул шлем и перчатки с открытыми пальцами.

В детстве, класса до девятого, я как обычный мальчишка посещал спортивные секции: от пулевой стрельбы, футбола, бокса до вольной борьбы. Но ни в одной дисциплине не достиг успехов, а когда навалились тяготы промежуточных экзаменов, так с лёгким сердцем забросил занятие спортом, но всё же какие-то навыки и мышечная память сохранилась.

«Противник моложе лет на пять, но рост, вес примерно одинаковый», – отметил, стоя напротив экипированного соперника.

В центр импровизированного круга вышел тот самый рыжий.

– Буду вашим судьёй. Объясняю правила: бой тренировочный пять минут. Удары в затылок, позвоночник, а также калечить и добивать запрещено. Без защиты будешь биться? – спросил меня рыжий. Я молча кивнул. Не признаваться же, что не знаю, как их надеть.

– Синий готов? Красный готов? – и дождавшись утвердительных кивков, рыжий скомандовал, – Бой!

Противник налетел, нанося амплитудные удары. Я, разрывая дистанцию изредка отвечал джебом, встречая соперника, уходя от прямой атаки смещался в сторону по кругу, отдав центр противнику. Неожиданный удар в область печени чуть не вырубил меня, благо что успел блокировать силу удара локтем правой руки.

«Долго бегать мне не дадут. Надо что-то делать. Ещё один пропущенный удар и могу не устоять на ногах».

Замечаю, что перед ударом противник чуть дёргает плечом. Жду подходящий момент и когда соперник выдаёт подмеченный сигнал, делаю шаг вбок навстречу противнику и нырком ухожу под рукой соперника. Обхватываю того за талию, сжимаю руки в замок и суплесом7 бросаю через себя.

Зал, до этого времени вяло комментирующий действия, разворачивающиеся в центре импровизированного круга, взорвался воплями удивления смеха и непонятными комментариями.

– Шесть баллов синему! Стойка! – скомандовал судья и мне пришлось отпустить захват. Шесть баллов много это или мало я не понимал, а на лице, во взгляде противника прочитал неподдельное удивление, которое моментально сменилось решимостью. Его взгляд приобрёл сосредоточенность, а движения стали быстрыми, резкими. Я не успевал что-либо предпринимать, только и оставалось что бегать вокруг противника, но и это не принесло положительного результата. Первый раз на полу оказался, пропустив удар в висок. Перед глазами забегали звёздочки, во рту появился солёный привкус крови – губу прикусил во время падения. Капы ни у меня, ни у соперника не было. С трудом поднялся. Посмотрел на рыжего, который стоял рядом и что-то говорил. Ничего не слыша, как будто провалился в глубину водной пучины, я, продолжая кивать головой, поднял руки на уровень лица и приготовился к бою.

Момент нанесения второго пропущенного удара я просто не видел. Прямой в челюсть достиг цели. Очнувшись на полу спортзала от резкого запаха аммиака открыл глаза и некоторое время не соображал, где нахожусь и почему надо мной склонилось столько народа. Сквозь туман нокаута доносились какие-то выкрики-команды, но я ничего не понимал. Вновь провалившись в забытьё.

***

– Что скажешь Горис? – заговорил сидевший в кубрике парень лет восемнадцати, обращаясь к вошедшему командиру отделения.

Рыжий паренёк примерно того же возраста устало присел на стул и, оглядев собравшихся в кубрике сокурсников, заговорил, отвечая на застывшие на лицах немые вопросы:

– Нормально. Жить будет. В медблок отнесли этого новенького, как его зовут-то?

– Павел вроде, – ответил кто-то из находившихся в кубрике.

– Ну да точно – Павел! – улыбнулся рыжий, – а хорошо он приложил Рэ́мана в первый раз! Видели лицо нашего чемпиона после броска? Я думал, что всё, кранты Павлу – разорвёт его Рэмчик. Но выстоял! Сотрясение мозга и вывих плеча сказали в медблоке. Так что думаю прошёл испытание наш новенький. Завтра с утра его выпишут – вынут из капсулы.

– Ты чего не заставил его надеть защиту? И нафига после первого нокдауна не прекратил бой?!

– Не кричи Дишан. Ты б видел глаза Павла, когда он еле стоя на ногах рвался в бой как будто это его последняя схватка и не на жизнь, а насмерть. Думаешь, останови я бой поступил бы правильно? – оправдываясь ответил Горис, – а щитки не заставил надеть так, и я без них в спаррингах бьюсь, сами знаете…

– Курсант Горис к дежурному офицеру! – раздалась команда на этаже.

– Ладно, дру́ги пошёл лейтенанту докладывать о происшествии, небось из медблока сообщили…

Дежурный офицер Смил Огилла праздно сидел в своём кабинете, делая вид что составляет отчёт о проделанной за месяц работе, а сам предавался мечтам и воспоминаниям. Совсем недавно, не прошло и года, как ему новоиспечённому офицеру – выпускнику Академии присвоили звание «лейтенант». На выпуск прибыла вся семья: отец и мать которые возлагали надежды на продолжение семейной традиции – армейской службе. Отец Смила – Валиолид Огилла в бывшем пилот боевого внеатмосферного корабля, души не чаял в единственном сыне и надеялся, что тот продолжит традицию и также станет пилотом, но сын не оправдал надежду отца. По медицинским показателям Смилу запретили поступать в лётное училище. Раздосадованный таким известием, он направил документы в Академию космодесантников, где готовили офицеров для ведения планетарных операций. Четыре года обучения прошли как один день и тогда он, стоя в строю выпускников курса и не предполагал, что окажется в числе тех, кого командование определит остаться в расположении Академии, назначив командирами взводов курсантов. А как он мечтал, сидя в карауле или на тактических занятиях, что командует операцией по высадке десанта на какую-нибудь враждебную планету, как его, выполнившего приказ и сохранившего в целости личный состав награждают боевым орденом. Два раза он подавал рапорт о направлении в часть, но до сих пор получал только один ответ «в переводе отказано». С одной стороны Смил понимал, что войны уже лет сорок нет и в боевой части полной степени боевой готовности8 ему, как только что надевшему погоны лейтенанту, делать нечего, но мечты о славе, наградах не покидали молодого лейтенанта.

Из витания в облаках вывело сообщение дежурного по Академии о поступлении в медблок только что прибывшего новобранца с травмами средней тяжести с требованием разобраться в происшествии и доложить согласно предусмотренной форме.

Поднимать инструкцию на такой случай лейтенанту не понадобилось, он ещё с курсантских лет знал, что могло произойти и через дневального вызвал к себе командиров отделений подразделения, к которому был приписан новобранец, а сам, ожидая прибытия курсантов, связался с медблоком, где получил исчерпывающую информацию по характеру повреждений.

– Разрешите господин лейтенант?

– Входите!

В кабинет вошли три курсанта. Впереди стоял Горис командир отделения, в котором числился пострадавший.

– Что произошло на курсе и почему новобранец Павел Кенгирский, которого не успели представить начальнику курса уже находится в медблоке?!

– Разрешите доложить?! – вызвался Горис и, дождавшись утвердительного ответа, продолжил, – сегодня после ужина согласно распорядку дня в свободное время проведены тренировочные бои между курсантами роты с целью формирования команды представлять курс на соревнованиях Академии. Одним из участников боя был курсант Кенгирский. Схватки проведены в спортзале с применением защитных средств в присутствии зрителей из числа курсантов курса. На состязании применялось видеофиксация и судейство согласно регламенту предстоящих соревнований! Травма, полученная курсантом, является единичной и относится к случайному стечению обстоятельств! – закончил доклад Горис и протянул дежурному офицеру инфоноситель с записью боя.

Лейтенант молча произвёл манипуляции с инфопанелью и запустил запись.

– Он, – лейтенант кивнул в сторону инфопанели, – что так хорош, что его сразу с Рэманом поставили в пару? – не отрываясь от просмотра, спросил лейтенант, продолжая смотреть запись схватки. Увиденная первая пара минут боя его мягко сказать поразила. Новенький сумел провести полноценный приём, бросив признанного чемпиона курса броском на оценку: «шесть баллов – W-medium9», что удавалось не каждому сопернику во время схватки.

– Хорошо. Свободны. Но впредь докладывать о травмах или иных происшествиях дежурному офицеру курса немедленно, а не дожидайтесь, когда информация поступит из дежурной части Академии, – после просмотра записи заключил лейтенант, не увидав ничего предосудительного в действиях курсантов, так как схватка проведена в рамках правил и утверждённых инструкций самостоятельной работы в спортивном зале. Полученная травма не относится к неуставным отношениям, а имеет чисто спортивный характер.

Курсанты козырнув вышли из кабинета, а лейтенант погрузился в изучение личного дела Павла Кенгирского, чтобы подготовиться к разговору. Из-за возраста и не только, уж больно то был не похож на обычного курсанта. Тем более, как только врачи дадут добро, ему необходимо встретиться с пострадавшим и составить в соответствии с инструкцией рапорт о проведённом служебном расследовании.

Глава 4

Я очнулся в медкупсуле, когда та стала медленно поднимать створки. Общее самочувствие отличное, сознание ясное, а тело полно сил и энергии. «М-да, а хорошо меня приложили. Будь на Земле, месяц бы провалялся в больнице. А парнишка хорош, минимум мастер спорта», – размышлял я, смотря в потолок.

– С выздоровлением курсант, – послышался чуть сзади вне поля зрения незнакомый голос, – я лейтенант Огилла. Мне необходимо задать тебе несколько вопросов.

– Слушаю вас лейтенант, – вылезая из капсулы, ответил я.

– Что можете сказать по поводу полученной травмы? – издалека начал разговор офицер.

– Травма получена во время тренировочного боя. Не увидел момент удара, а шлем не спас, – ответил, пожав плечами, одновременно одеваясь в курсантскую форму.

– В вашем деле не отмечено, что занимались единоборствами, а приём, проведённый во время спарринга трудный в исполнении и без практики его не выполнить.

– Так точно лейтенант, – бодро ответил, приняв стойку смирно, когда полностью облачился в форменную одежду, – в личном деле этот момент не указан. Потому что не достиг высот в спорте и не имею ни разряда никакого-либо классного чина мастерства, – выдал на одном дыхании, что было как ни странно правдой. В бытность занятия спортом на Земле, я так и не получил и третьего юношеского разряда. Даже врать по этому поводу не пришлось.

«Эх, ещё бы посмотреть, что в личном деле написано, а то можно сказать или сделать что-то такое противоречащее указанному, а потом и не выкрутиться», – промелькнула мысль в голове.

– Понимаю. Хорошо курсант. Следуйте в расположение, а далее по распорядку!

– Так точно! – отдав честь, развернулся и вышел из помещения медблока. Найти дорогу в своё расположение оказалось трудной задачей, но справился, пару раз спросив у проходивших мимо курсантов, где располагаются жилые помещения курса. Потом корил себя, что не додумался воспользоваться личным коммуникатором, выданным вместе с формой, но это дело прошлого.

Найдя расположение, успел к началу построения на завтрак и молча встал в строй под заинтересованные взгляды сокурсников и офицеров.

– Что Павел, поздравляю! Молодец, не сдрейфил и показал, чего из себя стоишь. Меня Горис зовут. Я командир отделения, живём мы вместе в одном кубрике, как ты понял, наверно, – сидя за столом во время завтрака со мной заговорил Горис, – а это наши сожители, – ухмыльнувшись продолжил он.

Поглощая пищу, я не особо прислушивался к разговору командира отделения, который представлял сидевших рядом. Как я понял за столом собралось как раз отделение из десяти человек с которыми мы и живём в одном кубрике. Меня больше интересовало, что дальше? Имена из-за особенности памяти я и не пытался запоминать так как всё равно с первого раза не запомню.

Постепенно тянулись дни, недели. Почему-то меня от отделения выставили на соревнования по единоборствам, которые пройдут через месяц. И я, чтобы не опростоволоситься, проводил свободное время в спортзале, где познакомился с Рэманом, с которым сошёлся вовремя так называемой проверки на вшивость со стороны однокурсников.

– Слушай, Павел, – говорил Рэман, когда в очередной раз пропустил удар в голову, благо что защитную амуницию я одевать научился, – у тебя конёк это быстрота и ловкость, а ударная техника хромает и поставить хлёсткий удар за такое короткое время тебе не удастся хоть и зачатки навыков присутствуют. Советую тебе тренировать броски, болевые, удушающие. Как я тебе объяснял правила, по которым проводятся соревнования, можно победить и поймав противника на болевой приём или задушить соперника. Поднимайся повторим!

Время вышло. Зал пришлось освобождать для следующей группы. Я направился в расположение, а Рэман остался заниматься по отдельной программе, так как входил в сборную команду Академии по единоборствам. С его слов я узнал, что он с детства занимается чем-то наподобие земного рукопашного боя или боевого самбо. Имеет десятки побед в детском разряде и среди юношей. Но от меня в том бою не ожидал такой прыти что, по его мнению, было непрофессионально с его стороны о чём он, впрочем, не жалел и оказался добродушным парнем хоть и повёрнутом на спорте.

Рэман родился и вырос на планете Зуранг в семье служащих среднего звена. С детства занимался спортом. Его привлекали единоборства. Достигнув немалых успехов в детстве, продолжил заниматься, хоть его мать и была против такого увлечения. Но прошли годы и Рэман подал документы, и с блеском сдал вступительные экзамены в Академию космодесанта, куда ему рекомендовал поступать его бывший тренер, одновременно снабдив рекомендациями для зачисления в сборную команду Академии по единоборствам.

В ночь перед соревнованиями я лежал в кровати и тщетно пытался вспомнить, сколько времени прошло от похищения с родной планеты. Месяц, два или больше? Система летоисчисления в Альянсе была своеобразная и даже моих новых знаний оказалось недостаточно для интерполяции10 временных величин.

Взаимоотношения в отделении и вообще с сокурсниками наладились. Я для них стал неким старшим братом, так как оказался не менее чем на пять лет старше всех, а это в восемнадцатилетнем возрасте скажу вам значительная величина. Офицеры на курсе ко мне относились сдержанно не высказывали явного пренебрежения, но и не выделяли из числа курсантов. Знания, полученные при первичном обучении в корабле кенгиров полностью проявили себя и стали полноценной опорой в обучении. Оказывается, кенгиры меня обучали по фундаментальной программе, которая отличалась от первичной глубиной получаемых знаний. Самое удивительное, что узнал за последнее время – это что информация в этом мире распространяется с моментальной скоростью быстрее света, а вот добиться такой же скорости перемещения физических предметов, а тем более живых тел на данном этапе развития науки, местным учёным не удавалось.

Первый этап каждодневных занятий проходил в обучающих капсулах. Мы днями напролёт полулежали, а затем закрепляли полученный материал в ходе интерактивного семинара. Когда приходилось отвечать не только на стандартные вопросы, подготовленные заранее и известные считай всем курсантам, но и генерируемые случайным образом искусственным интеллектом Академии исходя из вероятности изменения обстановки, что вносило в обучающий процесс новизну и прививало не шаблонность мышления.

Сама Академия космодесанта меня поразила своими масштабами. Полное наименование, которое в обиходе никогда не использовалось звучало длинно: учебно-тренировочная база космического базирования Академии космодесанта вооружённых сил Альянса и располагалась она как искусственный спутник на орбите одной из пригодных для жизни планет вращающейся вокруг светила в глубине пространства подконтрольного Альянсу специально закрытого для посещения гражданскими лицами. На поверхности планеты, как её в шутку курсанты называли, планета Нито11 находились как тыловые службы, так и полигоны сравнимые по своей площади континентам равным примерно Африке, ну или Южной Америке, на которых моделировались климатические зоны большинства известных в настоящее время обитаемых миров. Нас первокурсников пока не спускали на планету, но выпускные курсы активно оттачивали тактику взаимодействия и иные дисциплины, до изучения которых мы ещё не добрались. Как узнал, обучение длится три года: общий курс обучения и дополнительный год кого рекомендовали для прохождения углублённого изучения по специальной программе, так сказать, элита элит космодесанта.

С мыслями о завтрашнем дне и проведённых месяцах вне родного дома я уснул, пытаясь подвести итог и упорядочить знания, полученные за время своего короткого пребывания в непривычном для меня мире.

***

Майор кадровой службы Академии Миронс Куцевин чинно шёл по коридору в спортзал изредка здороваясь со знакомыми офицерами и кивком реагируя на приветствия курсантов. Сегодня выходной от занятий в Академии и как принято в такой день проводятся различного рода соревнования между курсантами учебного заведения. Сегодня по плану пройдут соревнования по единоборствам среди личного состава Академии, в том числе и между преподавателями, за исключением инструкторов рукопашного боя и офицеров, назначенных ответственными за проведение. Одним из ответственных и был Миронс Куцевин. Ему уже давно за пятьдесят, а всего лишь майор. Начинал он свою офицерскую карьеру в дивизии быстрого реагирования базирующейся в пограничном секторе Галактики. После успешно проведённых операций, его, молодого лейтенанта рекомендовали для продолжения обучения в Академии Генштаба. С блеском закончив обучение направили в Генеральный Штаб на должность координатора системы специализированного образования.

Что только не предпринимал тогда уже капитан Куцевин видя, как рушится выстроенная десятками лет жёсткая практичная вертикаль обучения подготовки, переподготовки кадровых военных.

На его глазах отменили среднее-военно-техническое образование сделав минимальную планку обучения сначала профильный Институт, переименовав учебные заведения, а потом присвоили громкое наименование «Академия». Обучение сержантского состава приобрело непредсказуемый результат. Их просто выбирали общим голосованием из рядового состава подразделения неизвестно какими качествами или критериями обосновывая свой выбор. С содроганием майор думал о вероятной войне. Не раз высказывал своё мнение напрямую высшему руководству вооружённых сил за что и был направлен в Академию космодесанта с глаз подальше, которая всего лишь семь лет назад являлась учебно-тренировочной базой номер семнадцать, где повышал свою квалификацию рядовой и сержантский состав, знакомясь с новой техникой и тактикой её применения.

Что-либо изменить в системе подготовки всех военнослужащих майору не удалось, но найдя поддержку в лице генерала Джаванга из заштатной базы переподготовки номер семнадцать, ему всего за пять лет удалось превратить учебное заведение действительно в Академию с углублённой подготовкой военных кадров.

Дойдя до спортзала, майор окинул взглядом пока полупустой зал, в котором шла подготовка к проведению соревнований. В его обязанности как представителя кадровой службы входило привлечение максимального числа участников, чтобы на следующий год соревнования поменяли статус на «открытые», межвузовские, что в обозримой перспективе могло придать новый статус Академии.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.