Бесконечное путешествие: Начало

Эрик от того рокового для арены манёвра даже потерял сознание, поскольку испытал на своём организме всю ту отдачу, полученную при подкидывании самодвижущегося колеса. И сейчас парень, открыв глаза, пришёл в себя, не понимая, удалось ли ему остановить хаос.

– Эрик, у тебя получилось! – радостно верещащий Халексион выбежал из стены песчаного тумана.

– Ох… вот это ощущения, – пробубнил парень себе под нос, ощущая, как голова готова взорваться от боли.

Серый, подбежав к голему, сразу принялся вытаскивать Эрика, с тела которого с мерзким звуком отлипали сосуды монстра. А потом оттащил его подальше от зловонной туши и положил на землю.

– Я… в порядке, – устало выдавил он, тяжело поднимаясь и хватаясь за голову. – Что произошло?

– Я же тебе только что говорил, что у тебя всё получилось! – повторил переполненный эйфорией Халексион.

– Да? – Эрик окинул взглядом пространство вокруг. – И вправду. Но откуда столько пыли?

– Эта штуковина разрушила арену, и всё благодаря тебе, – ответил серый, улыбаясь. – А её саму раздавило обвалом.

– Ох, не думал, что дойдёт до этого. Так… уничтожил? Стоп. Где Лин? – спохватился он, принявшись взглядом выискивать Крауса. – Сколько песка. Ничего не видно.

– Погоди. Скоро пройдёт.

– Нет, нельзя ждать, – отмахнулся Эрик, кашляя, и попытался опереться рукой о землю, чтобы подняться, но боль резко ударила по кисти. – Чёрт! Рука. Я и забыл, что мне её полоснули. Ах ты ж! – он предпринял попытку пошевелить пальцами, но те не слушались. – Твою ж… Они не двигаются. Сухожилия порваны, – испугался Эрик.

– Всё нормально. Это поправимо. Но позже. Сейчас нужно уходить отсюда, – тараторил серый, помогая своему союзнику подняться с земли.

– Нет, погоди, нужно найти Крауса. Мастер Лин! – что есть мощи закричал парень, получив в ответ протяжной смех. – Он там! – воскликнул он, бросившись на отклик. Халексион метнулся за ним.

Песчаный туман постепенно осел. Теперь были видны последствия, устроенные огромной махиной. Всё лежало в руинах. Расколотые колонны валялись на арене, разрушенные трибуны лежали в руинах, и одна их часть по кускам скатилась вниз. Вся публика уже давно куда-то убежала, а пленники, карабкаясь по обломкам, вылезали на места для аудитории и неслись прочь с арены. И даже главный балкон, с которого вещал оратор, валялся грудой камней на песке.

Эрик, по пути найдя свою косу, подобрал её, и подбежал к развалинам.

– Мастер Лин! – в очередной раз крикнул он, пытаясь точнее определить местонахождение скелета.

– Святотаты… – прокряхтел оратор, выползающий из-под завалов. – Что вы наделали, монстры!

– Ты! Это всё из-за тебя! – Эрик разразился яростью при виде того, кто отправил его на верную гибель.

Парень, преисполненный злостью, бросился на судью, который совсем недавно чуть не обрёк всех на мучительную гибель. Лезвие косы моментально пронзило его тело, затем вышло, а потом вновь проткнуло, но уже в области живота. Эрик, охваченный собственным гневом после испытанного, с особой жестокостью раз за разом пронзал тело оратора. Халексион едва оттащил озверевшего парня от уже мёртвого судьи.

– Что ты делаешь?! – закричал серый.

– Что я делаю?! Да эта сволочь нас всех чуть не погубила! Мы бы умерли в ужасных мучениях, понимаешь?! – не унимался Эрик. – Пусти меня!

– Успокойся! Он уже мёртв, не видишь, что ли?!

Тяжёлое дыхание сбивало голос Эрику, и он, с маниакальной жаждой крови пялился на изуродованное тело мёртвого судьи.

– Да и чёрт с ним, – махнул парень рукой, закрыл глаза, и плюхнулся на землю. Какое-то время он потратил на то, чтобы отдышаться. – Ох… не думал, что я способен на такое – сказал он сам себе, смотря на последствия собственной ярости.

– Это уже неважно, – ответил Халексион, подойдя ближе. – Всё закончилось, и это главное.

– Главное, – повторил Эрик. – Лин. Лин? Точно! Мастер Лин!

– Аха-ха! – смехом отозвался Краус, находящийся за обломками.

Оба подбежали к нему и попытались освободить Лина, стараясь сдвинуть с места многотонные куски обрушившихся трибун. Только тщетно. Эти веса неподъёмны для человека. Краус не был придавлен, он просто оказался заперт под грудой камней.

– Погодите. Я вытащу вас, – Эрик в очередной раз наивно попытался сдвинуть массивные обломки, но вновь потерпел неудачу.

Избежавшие разрушений врата, находящиеся в дальней части арены, с грохотом загремели. За ними явно находилась ещё одна тварь, предназначенная для бойни на арене. И это создание сейчас проснулось после произошедшего хаоса.

– Бегите прочь, майн друг, меня не ждите! Сей тварь вас может растерзать. Вперёд же, ну, быстрей, идите! Меня не стоит лучше ждать. Я выберусь из-под завалов, не успеете моргнуть. Бегите в следующий вагон – продолжим там наш путь. Но только не входите в… – не успел он договорить, как часть обломков осыпалась вниз.

Эрик с Халексионом рванули в сторону, успев избежать участи быть придавленными. Лин лишь засмеялся, давая знать, что с ним всё хорошо.

– И что теперь? – спросил Халесион, поглядывая на те врата.

– Уходим. Он выберется. Я в нём не сомневаюсь, – ответил парень, развернулся и вместе с серым побежал к ближайшей стене.

– Но что потом? – продолжил Халексион, начав карабкаться, цепляясь за выступы.

– Что он там сказал? Ждать его? Или входить в следующий вагон? – Эрик поднимался за серым.

– Да, вроде, что-то такое. Я не расслышал последнее. Завал случился слишком не вовремя.

Халексион, вскарабкавшись на трибуны, помог Эрику подняться. А потом они вместе побежали вдоль каменных скамей, направляясь к выходу, а там и к следующему вагону.

Глава 11. Тьма, время, цари

Эрик и Халексион ввалились в следующий вагон, падая от усталости на колени.

– Ох, – пытался отдышаться Эрик. – Как же много там было ступенек.

– Это… точно, – ответил серый, глубоко и часто дыша. – Ну… Зато выбрались…

Они позволили себе минуту отдыха, а после неё вернулись к разговору.

– Халексион, а почему ты пошёл со мной? Ты ведь больше не в плену тех… эм… мудрецов.

– Просто хочу отплатить тебе за помощь, – ответил он, стаскивая с плеч мантию, которую протянул парню. – Вот, возьми, а то тут прохладно. У меня-то одежда есть, а тебе они оставили только набедренную повязку.

– Спасибо, – Эрик взял мантию и накинул на себя. – Так гораздо теплее. Может, надо было сперва вернуться и забрать свою одежду? Кое-кто меня убьёт, если увидит, что я в этих… обносках.

– Не думаю. В том вагоне, где нас держали, стража вряд ли куда-то ушла. А ведь там твою одежду и бросили где-нибудь на складе. Да и прорываться через них точно не лучшая идея.

– Но у нас ведь теперь есть оружие, не так ли? – улыбнулся Эрик, подняв в воздух косу.

– Да, так, – ухмыльнулся серый. – Ай, своё-то я забыл. Да и ладно. Всё равно бы вдвоём не справились со всеми.

– Ну да, – согласился Эрик. – Я если кого и задену, то лишь случайно, махая как получится. Знаешь, а ведь эта коса со мной с самого начала, – протянул Эрик, осматривая оружие.

– То есть?

– Ну, как я попал на этот… поезд… город. Или как правильно? Ай, неважно. В общем, мне выдали эту косу, вернее… рукоять. Сказали, будто это моё. Но ничего подобного. Я до сих пор не знаю, откуда она взялась, и почему тогда решили, что она принадлежит мне. Хоть она мне и кажется очень знакомой, я всё никак не могу вспомнить о ней ничего.

– Рукоять, говоришь? – задумался Халексион, присматриваясь к косе.

– Именно. Но лишь до момента, когда я попал на ту арену. Странно. Я всё время думал, что это какая-то коробочка, а оказалось иначе. Трансформирующаяся, выдвижная, сборная коса, – он ещё раз глянул на неё, заметив выступающие на рукоятке части, и нажал на них.

Эта манипуляция спровоцировала какой-то шум, раздающийся из рукоятки. И коса, будто обретя собственную волю, начала складывать, постепенно возвращаясь в облик продолговатого футляра. Во время обратной сборки не слышались никакие механизмы, а лишь тот самый шум, словно гул ветра.

– Не зря, наверное, она у тебя, – предположил серый. – Может, ещё сыграет свою роль?

– Не знаю. После всех этих приключений я уже не знаю, чего ожидать, – ответил парень, в последний раз осмотрев коробочку. – Ладно, отдохнули. Что там говорил мастер Лин, не помнишь?

– Он… хм, кажется, просил зайти в этот вагон?

– Разве? Ну, если просил, думаю, ничего в нём опасного нет. Вряд ли бы Лин допустил, чтобы мы зашли в этот вагон, который бы оказался для нас смертелен. Хотя, вспоминая, как он отправил меня на это приключение… ох, – вздохнул Эрик, мотая головой.

Сейчас они оба находились не в самом вагоне, а в смежном помещении – тамбуре, что был огромен, как и всё здесь. На полу изорванный гобелен, расстеленный поверх вздувшегося паркета, на который капала вода, скапливающаяся на потолке. Стены тоже уродливые, ободранные до основания, и повсюду разбросаны светящиеся баночки, освещающие тамбур. Само место походило на заброшенное, и в нём явно никто не появлялся многие десятилетия.

– Как думаешь, что там? – спросил Эрик, кивнув головой в сторону двойных дверей, ведущих в основное помещение вагона.

– Что угодно. Но не узнаем, пока не откроем.

Халексион поднялся с пола и подошёл к вратам, покрытым ржавчинами и неизвестными грибами. Серый, взявшись руками за внушительных габаритов вентиль, выступающий в качестве ручки, с трудом начал проворачивать его.

Последний оборот вызвал тяжёлые щелчки в районе петель. Тогда Халексион, вцепившись в выемки, потянул громоздкую дверь на себя, медленно отворяя. В появившуюся щель проступил запах земли и сырого дерева. И стоило пепельнолицему полностью открыть проход, как перед ним предстала кромешная тьма. Настолько чёрная, что не было видно ничего. А абсолютная тишина нагоняла больше трепета.

– Как я ненавижу эти моменты, когда нельзя спокойно обойти такие места, – Эрик вытер вспотевшие ладони об грязные обноски. – Но, если Лин разрешил нам туда идти, значит, там нет ничего такого? Хм, погоди-ка.

Парень встал на ноги, прихватив валяющуюся рядом баночку со светом, и бросил её во тьму. Но вместо ожидаемого произошло совсем непредсказуемое. Свет должен был осветить хотя бы малую часть помещения, но вместо этого просто исчез, поглощённый тьмой.

– Это как? – изумился Эрик. – Тьма пожрала свет.

– Не знаю.

– Будем надеяться, что это всего лишь иллюзия. Может, эта тьма просто отпугивает ненужных гостей? – спросил он, закрепляя на поясе рукоять косы.

– Наверное, – ответил серый, смотря туда. – Если твой друг действительно хочет, чтобы мы пошли дальше… ты говорил, что в таком случае опасности нет, да? Ну, тогда хорошо, – сказал серый, и без всяких колебаний внезапно шагнул во тьму.

– Эй, стой! А как на счёт держаться вместе? – растерялся Эрик, наблюдая, как Халексион скрылся во мраке.

Парня терзали сомнения, но приходилось подавлять их и любые мысли, пытающиеся отговорить от безумного шага. Но Эрик сам не заметил, как шагнул во тьму, будто по чужой воли, и только успел ощутить лёгкий толчок в спину.

– Что за?! – вздрогнул он, обернувшись назад.

Перед его взглядом оказался лишь светлый прямоугольник, который отдалялся с неимоверной скоростью, в итоге исчезнув. И теперь Эрик полностью погрузился в беспросветную тьму и безмолвие пространства.

Он даже не успел понять, как это произошло, и каким образом он переступил через порог, если просто стоял и бездействовал. Его пробрали странные ощущения: любые мысли, говорящие о том, что парень ещё жив, неконтролируемо гасли, улетучивались, а восприятие самого себя меркло.

Ему даже не представлялось ожидать столь зловещих чувств, стремительно нахлынувших. Ощущение реальности расплывалось, постепенно исчезая, а ему на смену приходила образовывающаяся в голове космическая пустота, как если бы сам разум начал отключаться, прекратив существовать. Не чувствовалась температура, звуки исчезли. И даже когда с губ безнадёжно попытался сорваться шёпот, то Эрик не услышал сам себя. Даже в собственной голове его мысли, которые всё ещё были, постепенно затухали. Происходящее походило на смерть всего существующего. И ему начинало чудиться, что и он в один момент исчез из своей реальности, застрял на грани между жизнью и отсутствием всего сущего.

«Нет, ты не умер», – неожиданно заговорил голос в голове, прогремевший нахлынувшим страхом из-за своей чёткости на фоне нескончаемого вакуума.

«Что?! Кто здесь?!» – крикнул Эрик, обернувшись, но быстро осознал, что эта фраза даже не была сказана, а прозвучала мыслью.

«Ты боишься меня? Не стоит. Если бы кто-то действительно проник в твою голову извне, то страх был бы уже бесполезен».

Эрик ничего не понимал. Он чувствовал, как был потерян в собственном восприятии реальности, в ощущении себя самого и чувства времени. Догадки о творящемся лились водопадом предположений, но в миг растворялись по неизвестной причине. А голос продолжал говорить в голове:

«Сколько раздумий. Не нужно. Ведь они всё равно неверны. А армада твоих мыслей пуста, как болтовня придуманных призраков с пустыми фантазиями».

Голос, свободно главенствующий над мыслями, по своему желанию заглушая их и давя на рассудок, начинал сводить с ума. Рука парня, сняв с пояса косу, выставила оружие вперёд, готовясь использовать его против неизвестной причины, порождающей чужое присутствие в разуме. Хотя его источник одновременно ощущался везде и нигде, как находящийся повсюду, но в то же время не имеющий основы.

«Я и не ожидал иной реакции. Подобные тебе предсказуемы. Ты думаешь, что, выставив меня, решишь проблему, о которой даже ничего не знаешь?» – с заметным раздражением произнёс голос, никак не умолкая в своём однотонном говоре.

«Выставив тебя? Что?»

«Да, я вижу твои мысли. Все до единой. Ты правильно подумал. Источник меня – тот, кто находится в твоей голове… ты держишь в руке. И можешь не удивляться, а особенно не бояться, ведь я не желаю тебе зла»

Эрик чувствовал необычайное воздействие, природа которого ему была неизвестна. Страх успел затихнуть, да настолько быстро, что теперь, находясь во тьме и пустоте любых внешних ощущений, он испытывал чувство пребывания исключительно в собственной голове. Окружающее настолько развеялось, как несуществующая иллюзия, отчего реальностью воспринимались исключительно собственные мысли, собственный внутренний голос и тот, кто говорил.

«Да, хороший вопрос созрел в твоей голове. Кто же я такой? А что тебе даст ответ? Я слишком долго пребывал в забвении, а ты разбудил меня, накормив чьей-то душой. Признаюсь, она не особо вкусная. Её носитель нисколько не изменял собственную изначальность, оставляя в себе ту убогость, из которой вылез. Пустая гниль. В ней нет ничего интересного. Обыкновенный камень, не огранённый от врождённых пороков, и лишь больше в них измазанный. Знаешь, сколько таковых я повидал за всё своё существование? Мириады».

Поначалу он не позволял парню вставить и слова, заглушая его попытки ответить, но в конце концов изменил этот монолог на беседу.

«Ладно, довольно. Такой разговор с чтением текста разума не интересен. Я приглушу в себе эту возможность и позволю сделать общение более привычным для тебя» – закончил он, и затих.

Эрик, почувствовав, что теперь может говорить в своей голове, первым делом собирался словесно излить все эмоции, захлестнувшие его от такого поворота событий. Но они неведомым образом угасли и развеялись, словно по венам парня пустили какое-то лекарство, усмиряющее любую попытку что-либо чувствовать.

«Я всё чаще думаю, чего же ещё мне предстоит увидеть, чему удивиться, – начал он высказывать первую возникшую мысль. – И каждый раз появляется всё больше неожиданного и странного. А теперь и ты, – по ощущениям где-то в пространстве, где должно находиться его тело, пробежала холодная дрожь, пробудившая лёгкие нотки страха. – Да что мне мешает выбросить тебя?»

«Ситуация. Ты представить себе не можешь, где оказался. Хоть наша с тобой встреча лишь стечение обстоятельств, – коса издала протяжённый смешок, – но очень удачное и выгодное для тебя. И для меня. Всё это существование само по себе череда… случайностей. И если тебе кажется, что в какой-то момент ты встретил механического Бога, спускающегося на тросах к тебе, то ты просто оказался в нужном месте в нужное время. Неужели ты ничего не помнишь?»

«Я вообще не понимаю, к чему ты клонишь и откуда взялся… хотя. Погоди. Почему? Почему в самом начале этой, чёрт возьми, странной поездки тебя всучили мне?»

«Что? Ты действительно не помнишь? А если так?»

Стоило косе задать этот вопрос, как Эрик чётко увидел перед глазами воспоминание: он находился в баре, сидя за столом, завершая разговор со странным человеком, принимая из его рук необычный футляр.

Парень, теперь вспомнив, откуда взялась эта рукоять, захотел было ответить, но коса не позволила ему этого сделать, а заговорила сама:

«Ты можешь думать, будто везение всё это время шло с тобой под руку, а ты просто не мог погибнуть. Весь этот путь через кровавый поезд в любой миг мог закончиться для тебя смертью, как и в обычной жизни с крыши может упасть камень, закончив жизнь любой личности самым глупым образом».

Эрик не мог ничего ответить. Он, будто поставленный на границу между жизнью и смертью, был заперт в кромешном мраке один на один с невесть чем.

«Хорошо. Можешь говорить. И да, твоя прямолинейность уместна, – прошептала коса. – Ведь я могу увидеть всё, о чём ты думаешь. Давай, говори прямо, а притворство оставь для господ, так обожающих щебетать сладкую рвоту на ухо своей челяди».

«Да», – ответил Эрик, собираясь с мыслями.

Он думал, что, пройдя через столько всего, всё меньше будет удивлялся чему-то новому, но это оказался самообман, и удивление каждый раз топило его с головой.

«Я… не знаю, с чего начать. Эм. Чёрт. В голове всё расплывается. Это место. Я уже многое здесь повидал, но ты… Я бы спросил про это место… оно такое… мёртвое», – он чувствовал, как хочет спросить о другом, но у него не получалось толком сформулировать нужные вопросы, и поэтому он задал этот.

«Ты не мёртв. Всё гораздо проще. Проблема в тебе. Ты находишься в… хм. Лучше объясню иначе. Чем дольше ты сопротивляешься этому месту, тем сильнее оно пожирает тебя. Твоя проблема в том, что ты привык к свету, к звукам и видимым образом. Но безоружен перед тем, чего учили бояться и от чего все бегут».

Эрик не знал, как толком ответить, поскольку слишком отвлёкся на необъяснимое состояние собственного тела. Он чувствовал, что сама жизнь в её привычном понимании полностью отсутствует вокруг, и единственное существующее в данный момент – собственный и чужой голоса.

«Он дал тебе меня. Этот человек, который попросил побыть курьером в обмен на его услугу… – мысленно прошептал парень, не испытывая ничего, кроме тотального непонимания; никаких эмоций, которые напрочь исчезли, умерев вместе со всем окружением. – Но зачем? Чёрт. Я думал, это просто глупый сон. Зачем я вообще согласился тогда на это? Кто он был? Зачем всё это устроил? И что ты такое?»

«Я? А какой ответ ты хочешь услышать? Что я святое нечто, снизошедшее до твоих мысленных молитв… или же я само воплощение зла, жаждущее пожрать тебя без остатка? Всё это не имеет никакого значения. Единственное, что тебя сейчас должно волновать… впрочем, ты это знаешь. Но ты привык к именам. И хоть у меня его нет, но временно появится, чтобы тебе было легче. Легион. Пусть будет это».

«И почему же ты мне помогаешь? Какое тебе дело до всего этого? Да, я вспомнил, что ты тот самый футляр, который мне тогда вручил тот тип. Но он велел доставить тебя. Но не сказал куда. И почему вообще всё, что со мной творится, происходит?» – Эрик продолжал засыпать косу вопросами.

«Сейчас это не имеет никакого значения. Ты согласился на сделку, поэтому выполняй свою часть уговора».

«Но как, если я даже не знаю, куда мне нужно тебя доставить?»

«Не переживай об этом. Просто продолжай идти. И когда наступит тот самый момент, то ты сразу узнаешь».

«Ты издеваешься? Как я могу вообще что-либо делать сейчас, если меня… будто бы уже и не существует».

«А ты слушай. Слушай, что говорит тебе тьма. Это единственный способ убраться отсюда, играя по законам мироздания, а не по выдуманным правилам бренных тел. Изорви в себе все мысленные страхи и отречения от истин. И услышь то, что она шепчет – закрытая от чужих взоров сторона Вселенной, такая тайная и правдивая. То, что вечно сокрыто, от чего прочие бегут, страшатся, боясь узреть истинность чужих мыслей и собственной лживости перед самими собой», – витиевато говорил Легион, не давая Эрику ни малейшего шанса понять его.

«И… как мне это сделать? Как вообще можно услышать тьму?»

«Ты, как и многие другие, воспринимаешь всё неумело, ведь все вы дети даже в старости. И все они привыкли думать, что тьма – это зло и кошмар. Она есть то, чего страшились все создания во все времена, ибо таит в себе неизвестность, может скрывать в своих глубинах самые кошмарные явления. Но сама по себе она не есть зло, она не опасна. Опасно лишь то, что таится во тьме… И ты, Эрик, как и многие тебе подобные, приучен страшиться не жизни, скрывающейся во мраке, а сам мрак. Ты, как и многие тебе подобные, делаешь это по незнанию. И не тьма заглатывает тебя с головой. Это делают твои страхи. Ты, приученный думать, что тьма есть враг, попадаешь в неё и позволяешь своим страхам бояться окружающей темени. И этими действиями ты сам себя погружаешь в собственный придуманный кошмар. Всё, что тебе требуется – отказаться от собственной глупости, от эмоций, поскольку именно они заставляют тебя бояться того, чего нет. Не тьма поглотила тебя, а твои собственные страхи, которые привыкли воспринимать тьму за необъятный кошмар».

Эрик внимательно слушал каждое слово, а когда закончил, то принялся пытаться сделать то, что говорила коса. Теперь, когда Легион прекратил блокировать его эмоции, парня вновь накрыла волна всевозможных переживаний, которые были ведомы главным чувством – страхом. Эрик вспомнил, что, когда вступил в сплошную тьму вагона, то первым делом начал бояться царящей неизвестности, и этими действиями сам себя напугал, запустив панику, что и накрыла его с головой, заставляя ощутить, будто он исчезает.

«Она безобидна по своей природе. Опасно лишь то, что прячется в ней. Ты сам пугаешь себя, сам себя обездвиживаешь будучи в трепете. Но не испытывай к ней жути, и тогда научишься идти через её гущу. Она не опасна»

Теперь Эрик замер, заморозив в голове любое проявление страха. Он принялся постепенно успокаиваться, убеждая себя, что мрак безобиден, и нужно быть не его добычей, а тем, кто прячется в нём. И он ощущал, как делает это не сам, а с помощью воздействия косы, которая испускала необычную ауру.

Теперь он не чувствовал ничего, ощущая в себе отсутствие абсолютно любых эмоций. И лишь настоящая пустота, воспринимаемая за спокойствие, и не позволяющая никаким чувствам нарушить работу разума, наполняла его. Он, насыщенный мириадами непривычных и каких-то чужеродных мыслей, начинал всматриваться во тьму, окружающую его. Эрик делал это спокойно и не спеша. И наивно, как он думал, вглядывался во мрак, пытаясь увидеть в нём непонятно что.

Постепенно мысли в его голове становились упорядоченными: какие-то отсеивались в бездну забвения, а другие крепче закреплялись в разуме, выстраивая более ясный взор. Он чувствовал, как эти действия буквально отрезвляют рассудок, откидывая нелогичности и самообман, выдуманные иллюзии и беспочвенные фобии. И постепенно всё становилось более чётким. Тьма прекратила восприниматься как кошмар.

Он начал видеть в своей голове то, чего ранее не замечал. И чем дольше позволял собственному разума очищаться, тем сильнее лицезрел нарастающий свет.

«Свет?» – удивился Эрик, чувствуя, как эмоции, пусть и приглушённые, возвращаются.

«Да, тебе удалось, – довольно протянул голос в голове. – Но долго ли ты продержишься?»

Парень начал чувствовать собственные руки, до этого будто исчезнувшие в царстве мрака. Едва заметные звуки доносились до ушей, а в нос заполз прохладный ветер, несущий в себе запах сырой земли.

Эрик совершил шаг вперёд, обнаружив, что цепляет ногой что-то шевелящееся и мохнатое. Это чуть было не вывело Эрика из состояния концентрации, поскольку столь неожиданное почти вызвало рефлекторный испуг. Но парень, не позволяя эмоциям взять верх, замер, мысленно противостоя ненужному страху.

Он совершил ещё один шаг, чувствуя, как волосатое нечто, дотрагиваясь ноги, будто уползает. Кромешный мрак не позволял увидеть ничего рядом с собой, а свет, который бросался в глаза, мерцал лишь вдалеке. Эрик направлялся к нему, медленно переступая через нечто мохнатое и склизкое, которое своим множеством тихо пряталось во тьме.

Чем ближе он подходил к свету, тем более заметно усиливались его эмоции, а спину то и дело задевало что-то огромное. И когда ему удалось подойти достаточно близко, чтобы рассмотреть желаемое, то он, не выходя из мрака, начал наблюдать.