Туман Лынёва, или Последний пассажир

Несколько часов прошло, а поиск всё ещё не дал результата. Нервное напряжение Анны, кажется, достигло пика. Принялись исследовать место, где утром она устроила себе тайное убежище. Обошлось. Разница во времени была достаточной, и температура от её тела, оставленная на траве возле здания, полностью сравнялась с окружающей. Сейчас куратор ПЭНГАРа К4 была рада отсутствию камер наблюдения, хотя не так давно вместе со всеми очень сожалела об этом. Конечно, если бы было возможным, здесь не осталось бы ни единого слепого пятна. Но, увы и к счастью, тепловые сканеры, похожие на чёрные плафоны – их единственное из возможных работающее в этой нереальности достижение прогресса.

И ещё один вопрос, неотступно преследовавший Анну после утреннего разговора с главруком: могла ли она в Андрее что-то пропустить? Она искала и не могла найти хоть какую-то зацепку. Между ними всё хорошо, они любят друг друга. То, что из-за работы оставалось меньше времени на общение, не выглядело угрозой для их семьи. К тому же такой активный рабочий режим начался ещё задолго до этого проекта, и они не оказались к нему неподготовленными. Задерживаться на работе для них давным-давно обычное явление. Отсутствие детей давало им большую свободу, и они тем более не считали подобную вовлечённость чрезмерной.

Между ними вспыхнула ссора только однажды, многим ранее. Именно из-за вопроса о детях. И начал её Андрей. Это случилось за завтраком в будний день. Он некоторое время разглядывал кофе в своём бокале, после чего неожиданно спросил, не поднимая глаз:

– Ты считаешь, что нам всё ещё стоит тянуть с детьми?

Не так давно он уже пытался поднять эту тему. Но тогда Анна извинилась и попросила отложить разговор хотя бы на пару дней, найдя на то не особо веские доводы.

Андрей ждал и пару дней, и три, и десять. Жена упрямо игнорировала его намёки вернуться к разговору.

– А разве мы тянем? Я так никогда не думала.

– Хорошо. А как расценивать то, что мы всякий раз предохраняемся?!

Анна уже была готова к этому вопросу.

– Я полагала, что мы подойдём к вопросу о ребёнке. Но не стихийно, а спланировано.

– Не понимаю. Объясни. Когда люди «полагают» что-то планировать, они хоть в общих чертах это обсуждают? Или у нас какая-то особая тактика планирования?

Анна не нашлась, что ответить. А Андрей продолжал, видя её замешательство:

– Я с детьми не торопился и тебя не торопил. Но ты как сама считаешь, то, что мы вместе уже больше семнадцати лет, не достаточно ли веское основание, чтобы начать, в конце-концов, их планировать? Или давай хотя бы уже начнём говорить об этом!

Андрей грохнул бокалом о стол и, не дожидаясь её, ушёл на работу.

Конечно, это не было классической ссорой, но раньше в таком тоне между ними не решался ни один вопрос. Прошло почти пять лет. После того разговора они перестали предохраняться, но детей так и не появилось. Оба сходили к репродуктологам, получили вердикт, что здоровы, и настоятельную рекомендацию не затягивать с беременностью. Больше тема никогда не обсуждалась. Это всё. Других разногласий не возникало.

– Готово! Здесь!

Сердце Анны оборвалось и спустя миг понесло в бешеный галоп. И сама она понеслась едва за ним успевая, цепляясь ногами за спутанную траву, придерживая руками сваливающийся с головы шлем. Тут же остальные поисковики, кроме двоих, бросились на крик. Те двое – к кран-зоне. Операция по облаве заработала полным ходом. Анна бежала, стараясь опередить всех. Если сейчас его обнаружат скрывающимся, это конец. Что происходит? Что делать?

Её догнал Игорь.

– Не переживай. Сейчас всё прояснится. Может, ещё и не он.

– Это же твой объект…

– Мне увольнение ни к чему.

Анна от неожиданности остановилась и посмотрела на Игоря, словно в первый раз. Рослый, «кровь с молоком». Васильковые глаза среди бесчисленных веснушек и рыжие волосы короткими непослушными кудрями. При всём этом добродушный, надёжный, но непонятный….

– Не знаю, что ты задумал, но мне надо спасать мужа, – бросила она ему и помчалась дальше, до нужного ей сектора.

Здесь уже вовсю работали поисковики. Всё это больше походило на рассогласованные действия, чем на хорошо организованную операцию. Но это было обманчивым впечатлением. Кураторы, словно в шагах, измеряли небольшой клочок залитой солнцем территории станции. На крошечной его части и была обнаружена разница температуры. А она, как понятно, не может возникнуть из ниоткуда и из ничего. Нельзя медлить ни секунды. Солнце, прогревая, удаляет подтверждения достаточно длительного пребывания объекта на одном месте. Постепенно отдаляясь от заданной точки, они сканируют площадь так тщательно, словно ищут пропавшую иголку.

Вскоре выяснилось, что на расстоянии двух метров от обнаруженного эпицентра других следов нет. Нет и дальше. А вот находившаяся на расстоянии семи метров куратор К8 Рита внезапно оповестила всех радостным визгом: «Здесь!». Но тут же испугалась своего голоса, пронзившего тишину. Зажала рот руками и присела, округлив от ужаса глаза.

Одновременно поблизости из травы сорвались и поднялись в воздух два голубя, уже знакомые Анне. Счастливая пара полетела в сторону кран-зоны. Похоже, это они отдыхали здесь, вот и «наследили» перелетая с места на место.

Из груди куратора К4 вырвался вздох облегчения. Какое счастье, что это не он. Но всё же, где тогда её Андрей?

Глава 7. Роковой визит

Лукьян гладко причесал волосы, критично осмотрел в высокое зеркало свою белую одежду и остался доволен. До прихода Татьяны оставались считанные минуты. Он не знал, чего именно ждать от этого визита, но было предчувствие, что он может стать поворотным в его судьбе.

Из комнаты появилась Фрея.

– Предлагаю устроить гостье чайную церемонию. Как ты на это смотришь?

Лукьян замер. Что она задумала? Откуда узнала, что он и сам уже хотел предложить пинчу, но толком не понимал, как к этому аккуратнее подойти. А здесь вот как всё получилось. Отлично!

– Да, наверное, это хорошая идея. Раз ты так хочешь, я всё приготовлю. Полчаса вам хватит для беседы?

– Зачем же полчаса? Мы как раз за чаем её и начнём. Посидим втроём. Если это, конечно, не смутит девушку. Ты-то сам не против? Что думаешь?

Затренькал крошечными хрустальными колокольчиками входной звонок. Как же здорово, что из всех других тогда они выбрали именно его! Лукьян открыл дверь. За ней в замечательном оранжевом берете, будто само лето (так ему показалось), стояла Татьяна. Яркая, жизнерадостная и полная энергии. Она светилась особенной нежной чистотой, а взгляд открытых голубых глаз мгновенно заворожил искренностью. Как же он мог в прошлый раз этого не заметить?

– Добрый день, Татьяна! Прошу вас.

– Здравствуйте!

Что с ним? Обычно встречать и провожать посетителей – его прямая обязанность, и с этим у него давно не возникает сложностей. Но сейчас он замер, словно забыв, что делать. Почти так же, как при новости о пинче втроём.

Татьяна вопросительно улыбалась.

Ах да! Он стоял на пороге, а девушка всё ещё оставалась в коридоре.

– О, прошу прощения, – и Лукьян отошёл от двери, жестом приглашая Татьяну войти. – Сегодня вас ждут в зале.

Фрея эффектно восседала за столом.

– Танечка, добрый день, дорогая! Сюда, пожалуйста. Присаживайтесь рядом. Как вы себя чувствуете? Поездка не слишком утомила?

Девушка, едва успев опуститься на место, резко вскочила. Но тут же взяла себя в руки и, возвращаясь обратно на стул, спокойно улыбнулась.

– Спасибо, всё хорошо. Немного поволновалась, но теперь прошло.

– Вот и славно! Я надеюсь, что Лукьян устроит для нас пинчу по всем правилам.

Магиня отнесла состояние гостьи к гормональным изменениям. Хотя она скорее убедила себя, чем была уверена в этом.

– Простите, я же не спросила вашего согласия составить нам компанию для чайной церемонии! Что скажете, вы согласны?

– Соглашайтесь, Татьяна. Поверьте, это выбор без выбора, – улыбаясь, назидательно произнёс Лукьян, внося в зал чайник.

– Если это будет удобным, то я с радостью! Никогда не приходилось участвовать лично. До этого момента такое видела только в кино.

– Вот и хорошо. Луш, пожалуйста, познакомь нашу гостью с основными шагами ритуала.

Лукьяну казалось, что это уже перебор. Зачем вот так церемонно всё преподносить? Но девушке, похоже, понравилась эта игра, и она приготовилась внимать.

Лукьян начал демонстрацию, объясняя всё, что сам знал, во что был посвящён. Татьяна ахала на нехитрую сливную конструкцию доски чабань, восхищённо рассматривала прозрачный гайвань для заваривания и для готового чая такой же прозрачный чахай. Фарфоровые высокие пиалы, разноцветно переливаясь, вовсе очаровали её. Но отдельно стоящие в собственной глубокой подставке инструменты окончательно её обезоружили. Она по одному доставала их, крутила и убирала обратно. Ложка, кисточка, палочка, сито, щипцы и шило давно уже не испытывали к себе такого интереса.

Потом все вместе они любовались на «заваркин танец». Затем сливали, заливали и снова наблюдали, и опять сливали, и вновь наливали и ещё раз сливали. А потом вкусно пили сам напиток.

Лукьян был на седьмом небе, впервые переживая такое откровенное для самого себя счастье! В нём, не стихая, ещё вовсю продолжали звенеть колокольчики звонка. Но, несмотря на то, что нервы и вены парня сейчас едва не рвались от возбуждённого напряжения, внешне он старался ничем себя не выдать.

получали, как предполагает традиция, совместное удовольствие от происходящего.

– Да, вот ещё. Совсем забыл рассказать про чахэ. У нас его, к счастью, давно нет. Но некоторые считают, что ритуал полностью не выполнен без этого самого чахэ, – улыбаясь, продолжал Лукьян.

Татьяна отставила пиалу и уточнила:

– Значит, у нас не получилась церемония?

Фрея молча наблюдала за молодыми людьми. Лукьян был на высоте. Неловкость первых минут блестяще компенсировал пинчей. Как уверенно двигались его руки, как горделиво держал голову со спадающими на плечи белоснежными волосами. При всём этом оставался приятен и неназойлив. Татьяна, несомненно, тоже находилась под впечатлением. Черты лица молодой женщины, обрамлённые выбившимися из-под берета прядями светлых волос, буквально светились восторгом от происходящего. Сказочная героиня с густыми ресницами и пухлыми губами, волшебным образом заглянувшая к ним на чай. Хоть и не без некоторой ревности, магиня залюбовалась ею. Сейчас Фрее были интересны их реакции. Пока что всё очень нравилось.

– Отчего же не получилась? Просто наше мнение, что это для самых заядлых, – продолжил Луш. – Мы же к таким себя относим лишь отчасти. Мы из любительской лиги. Давайте поясню. Чахэ – это такая фарфоровая неглубокая штучка с сухой заваркой, размером примерно с ладонь. Ёе передают друг другу. Дайте-ка вашу ладонь. И каждый, погрев чудо-плошку в своих руках, должен познакомиться с чайным ароматом. Вот так, – он поднёс её аккуратную ладошку к своему лицу и глубоко втянул носом воздух. – И только после этого можно продолжить двигаться дальше.

– Я бы попробовала. – Прошептала Татьяна.

Магиня уловила в этом шёпоте откровенную двусмысленность. А это уже из ряда вон…

– Значит, у вас ещё будет такая возможность, – ответил Луш, легко сжав руку девушки.

Сражённая, как ей увиделось, наглым взаимным обольщением, не ставящее в счёт её присутствие, Фрея быстро перевела разговор:

– Татьяна, я хочу поинтересоваться вашей экскурсионной поездкой. Поделитесь, пожалуйста, впечатлениями. Нам было бы очень любопытно.

Румяные щёки Татьяны вспыхнули ещё ярче. Она заёрзала на стуле, открыла рот для ответа, но тут-же безмолвно закрыла его. И ещё раз. И снова.

Лукьян забеспокоился:

– Воды?

Прима Сивилла с удивлением посмотрела на него.

– Не знаю. Всё в порядке должно быть. – Тот в замешательстве даже заглянул в пиалу и пожал плечами. – Не знаю.

– Танечка, с вами всё хорошо?

В это время за окном раздался резкий и громкий сигнал автомобиля. Девушка, придя в себя, растерянно прошептала неразборчивое.

– Таня, повторите! Что вы сказали?

Фрею раздражали непонятные ситуации, но она давно научилась скрывать это (так ей хотелось думать). Татьяна кинула быстрый выразительный взгляд в сторону молодого человека. Магиня поняла.

– Лукьян, повтори, пожалуйста для нас чай.

Дважды просить не пришлось. Луш и сам догадался, что его присутствие мешает. Он забрал чайник и не без досады вышел из гостинной.

– Что произошло? Мне известно, что в поезде была необычная ситуация. С этим связано ваше волнение?

Татьяна поджала губы, и глаза её мгновенно покраснели. Фрея молча ждала.

Казалось, весь мир также замолчал, мистическим образом ожидая ответ. Даже с улицы через приоткрытое окно не было слышно ни звука.

Магиня не испытывала к девушке сочувствия. Сейчас её скорее бы хотела увидеть её слёзы, чем очаровательную улыбку.

Тишина длилась, а слёз всё не было. Глаза тоже пришли в норму.

– Татьяна, расскажите всё, как есть. Вы обратились ко мне с просьбой помочь, и сейчас я вижу, вам всё ещё нужна моя помощь. Не молчите.

Татьяна кивнула и начала, запинаясь, будто бы с трудом подбирала слова:

– Случилась ужасная вещь. Когда я обращалась к вам, то даже не представляла, насколько вы мне поможете.

Фрея усмехнулась:

– Чем же? Неужели этой самой «ужасной вещью»?

– Да, то есть нет.

Сейчас магиня не стеснялась признаться себе, что довольна такой расстановкой: сама на коне, а эта особа на щите. А ведь ещё несколько минут назад она чувствовала, как стремительно теряет позиции, и перевес отнюдь не на её стороне.

А ещё немногим ранее Фрея испытывала к Татьяне почти материнскую нежность. Вот что ревность делает с женщинами: миг – и они уже соперницы.

Реванш!

Татьяна, опустив голову, перебирала пальцами подол платья. Да рассказывай же!

– Татьяна, я сильна в телепатии. Мне включать настройку? – Магиня снисходительно улыбалась.

– Не нужно, – прошептала девушка, опустив голову ещё ниже. С её щеки сорвалась слеза и тут же исчезла в складках платья..

«Лежачего не бьют» – принцип пощады побеждённого вспомнился Фрее, и она сдержанно обняла Татьяну.

– Танечка, рассказывайте! Что вас пугает?

Татьяна шмыгнула носом в протянутую ей салфетку и горько вздохнула.

– Он был там…

– Кто? Татьяна, да не молчите же вы! Где был?

– Он там был. В поезде…

Вот тут уже Фрея потеряла дар речи. Она смотрела на Таню широко открытыми глазами, и ужасные для неё картины понеслись в голове.

Она очень надеялась, что ошибается! Она, Прима Сивилла, сейчас больше всего на свете мечтала ошибиться!

– Андрей. Он отец моего ребёнка. – И её голубые глаза снова заволокло дождевыми тучами.

Так, Фрея, спокойно. Это может быть другой Андрей. Другой!

А в это время чайник на кухне уже закипел. Лукьян совсем не горел желанием идти в зал. Да и ноги его тоже туда не торопились. Вот кожей чувствовалось – ничего там хорошего уже нет. Что вся прелесть первого ритуала сейчас разлетится для него в пыль. Но идти необходимо. Лучше знать наверняка, чем теряться в догадках. К тому же он обещал вернуться.

Заглянул в дверь.

– Простите за задержку, торопил чайник, как мог!

Быстро оценил ситуацию. Сидят вместе. Ажурный оранжевый беретик зажат у Тани в руке. Копна волос рассыпалась мягкими волнами, почти спрятав её лицо. Фрея, ещё более строгая и бледная – смотрела в никуда.

Так он и думал: всё плохо. Не увидав от них реакции на его слова, Лукьян постучал костяшками пальцев по двери.

Взгляд магини оживился.

– О, прекрасно. Луш! Завари нам чай и, пожалуйста, оставь нас потом одних.

Молодой человек даже обрадовался просьбе. Он сосредоточился на процессе и лишь раз украдкой взглянул на Татьяну. Та всё так же сидел, не поднимая головы. Церемония уже не сопровождалось комментариями и проходила в полной тишине. За это время Фрея, очевидно, успела взять себя в руки и выглядела, как всегда во время приёма клиентов, величаво и загадочно. Сказать точнее: сейчас её вид был даже более величавый, чем в начале встречи.

Лукьян ловко справился с задачей, налил каждому напиток и без промедления вышел из комнаты, прихватив свою пиалу.

Сделав небольшой глоток чая, магиня обратилась к девушке с прямым вопросом:

– Татьяна, скажите, а этот Андрей, он из пассажиров?

– Нет. Но, похоже, работает на станции.

Если в тот момент небеса над ними не разверзлись от грома и молнии, то только потому, что это совершенно точно произошло, но где-то в другом месте.

Луш вернулся на кухню. Что у них там за дрянь происходит? А всё так хорошо начиналось. Видимо, даже слишком хорошо.

В этот момент его затылок почувствовал на себе пристальное внимание. Так иногда бывает. Потом оглядываешься и встречаешь чей-то взгляд. Вот и сейчас он посмотрел назад и увидел сидящего за окном голубя, наблюдающего за ним. О нет! Ещё пару дней назад он чистил после них карниз!

– Кыш! Кыш! Лети давай дальше! – И он замахал на него рукой.

Наглец какой! Даже не думает улетать. Лукьян оставил пиалу на подоконнике и продолжил махать птице уже обеими руками. Ни в какую! Даже наоборот. Голубь стал возбуждённо раздувать сизую шею и перетаптываться на месте, всё так же не спуская с Луша оранжевых глаз. Прилёт на карниз второго голубя окончательно вывел молодого человека из себя. Вызов принят, и Луш дёрнул на себя створку окна, сбив часть их семейной реликвии на пол. Пиала разлетелась звонкими брызгами по керамическим шахматным квадратам. Голуби улетели.

Как ни осторожно были собраны осколки, но один всё же вонзился ему в палец глубоко и болезненно. После извлечения стекла пришлось не только останавливать кровь, но и сами жирные её капли замывать и с пола, и с раковины. Лукьян усмехнулся: уборка карниза обошлось бы куда менее разрушительно.

Щёлкнул замок входной двери. Татьяна?! Он выбежал из кухни и обнаружил Фрею зажигающей в ванной свечу.

Глава 8. Стук в дверь, жёлтый чемодан и чёртов коньяк

Лынёв мрачно навис над отчётами куратора К5 и один за другим перебирал заполненные уверенным почерком листы. Заветная папка с гарантиями увольнения Плотицына и его супруги лежала перед ним на столе, и проку сейчас от её содержимого семье Плотицыных не было никакого.

Неизвестно откуда взявшийся ветер мощным ударом толкнул едва прикрытое окно и ворвался в кабинет. Схватив со стола бумажные страницы, взметнул их почти под самый потолок и понёс в сторону окна, рассыпая по пути. Мгновенно озарив почерневшее небо и землю желто-багровым заревом, огненная полоса молнии расколола пространство надвое. Невероятной силы гром заглушил всё вокруг. С криком «И-и-их!» Лынёв бросился к окну, хаотично размахивая руками. Перемещаясь дикими прыжками, он в ужасе ловил уносящиеся листы и запихивал их в карманы пиджака. Лишь бы ни один не вылетел! Господи, не допусти!

Наконец, захлопнув створки, Лынёв с шумом выдохнул и рукавом вытер со лба градины пота. Стихия закончилась так же внезапно, как и началась. Прояснилось.

Возле здания показались кураторы. Возвращаются. Интересно, с каким результатом. Они тоже заметили его в окне. Гамлет поднял скрещенные руки. Ну, вот и результат. Вадим быстро вернул на переносицу сбившиеся на сторону очки и жестом пригласил всех к себе.

А теперь успеть быстро собрать разбросанный отчёт. И спрятать!

Через несколько минут, уже без шлемов, кураторы по одному входили в его кабинет. Лынёв встретил взглядом каждого.

– Все здесь. Куратор К05, Игорь, хочу начать именно с вас. Итак, каковы результаты сканирования?

Игорь набрал в грудь побольше воздуха и бодро отрапортовал, что в ходе операции по поиску следов пребывания неустановленных объектов на территории не выявлено.

– Ого! Возможно, у кого-то будут другие сведения? Мне думается, что я отсюда видел нечто похожее на начало облавы. Или мне это показалось?

Игорь молчал.

– Так мне это показалось?!

Рита подняла руку.

– Ну, наконец-то! Докладывайте, что у вас. – И в сторону Игоря бросил раздражённое: «А вы говорите».

– У меня датчик сработал на небольшом участке. Но это оказались птицы.

– Вот это уже кое-что! Давайте с этого места подробнее. Так что, до этого точно совсем ни у кого и ничего? – Он подошёл к Игорю вплотную.

– Да. В одном из секторов куратором К2 было установлено небольшое расхождение, тоже на очень маленьком участке. Отработанный статус «облавы» других результатов не дал. Как я уже сказал, следов пребывания неустановленных объектов на территории не выявлено.

– А птицы?!

– У Риты установленный объект, не имеющий отношения к поставленной задаче.

– Нет, это становится всё интересней! А что, остальные придерживаются такого же мнения? – Вадим Натальевич одёрнул пиджак и, заложив руки за спину, зашагал вдоль собравшихся.

– Какое единодушие. Анна Ильинична, значит, вы тоже солидарны с коллегами?

Анна уже знала этот взгляд. В проницательности главруку не отказать.

– Так что же, Анна Ильинична?

– Есть другое мнение.

– Отлично! Это счастье необычайное, что здесь есть мнение, отличное от вашего, дорогие специалисты.

Нервы, сжавшиеся во время ловли документов в стальной ком, до сих пор держали его в тонусе и не давали спасительному обмороку отключить сознание от пережитого шока. Стало понятно, что угроза быть застигнутым с поличным миновала, и этот звенящий от напряжения ком, не предупреждая, взял и расслабился. И настало время благодатной освобождающей истерики. Слёзы облегчения подкатили к глазам и заложили нос. Но вместо того, чтобы зарыдать, Лынёв неожиданно начал смеяться. Сначала тихо, сотрясаясь мелкой дрожью, но скоро, набрав обороты, смех стал громче. И вот уже Вадим Натальевич заходился в нём, хватаясь то за щёки, то за живот. Сбросив очки и вытирая ладонями мокрые глаза он шумно всхлипывал и завывал. Как только приступ затих, Лынёв повторил сдавленным шёпотом «дорогие специалисты». После чего снова зашёлся от смеха в колыханиях и слезах.

Здесь его таким не видел никто. Вряд ли кто-то мог даже предположить, что Вадик Лынёв может быть ещё и таким. Сначала кураторы смотрели на него с изумлением. Затем тоже начали посмеиваться, но сдерживаясь изо всех сил, чтобы не утонуть в общем гоготе. Смех прекратился так же неожиданно. Очки оказались на привычном для них месте и сердито сверкнули.

– Все могут отправляться к своим отчётам, а мы продолжим разговор с К4. Позднее каждый из вас лично пройдёт у меня тестирование по первичным признакам нарушения безопасности границы. Какой? Верно, альтернативной реальности.

Кураторы покинули кабинет.

– Анна, прошу, присаживайтесь.

Вадим передвинул кабинетный старенький стул ближе к своему креслу.

Он видел, что женщина напугана его истерическим смехом не меньше, чем удивлена, и что ей совсем не хотелось оставаться с ним наедине. Ничего не поделать, придётся принять это как неизбежное. Немного повременить с разговором – это пожалуйста. А так, чтобы взять и отложить на потом – увы, нет.

– А что, Анна Ильинична, вы ведь ещё не обедали?

Даже недавнее событие с отчётами не ослабило в нём зуд унижения после того, как она отвергла утром его дружескую помощь. Что ж, будем пробовать другие подходы.

– Как и остальные. Пока не успела.

Вадим выдержал паузу, словно не услышав ответ.

– Что же гром? Напугал вас?

Он видел, что ей всё более становилась в тягость его компания.

– А у меня, поверите ли, окно распахнулось, и в небе мощно так «трах-ба-бах!». – Он для наглядности всплеснул руками, демонстрируя «ба-бах», – Я так, честно говоря, даже пригнулся от неожиданности. Вот так, – он положил голову лбом на стол и домиком сложил над ней ладони. – Вот.

В таком положении ему было удобно украдкой смотреть на неё, уставшую и обречённую. И так нестерпимо захотелось обнять. Но он только и позволил себе, что предложить:

– Знаете, а я ведь тоже так и не пообедал. Прикажу, чтобы нам подали сюда.

«Прикажу, чтобы подали сюда…». Эффектно, взросло, статусно.

– Вы меня извините, но я буквально на минуту. Только распоряжусь и назад. Без телефонов это не жизнь, согласитесь! – И он легко вышел, оставив дверь кабинета открытой.

Заглянув на первом этаже в столовую, Вадим подозвал официантку.

– Что с туристами, обедали? Хорошо. Компот ещё остался? Ну, отнесите им ещё компота. А мне, пожалуйста, наверх: овощной салат, жареную курицу и картофель фри. Поделите всё красиво на две порции. И обязательно коньяк и шоколад. Нет, печенья не нужно.