Неудобные

– Родители знают?

– Нет. Как ты себе это представляешь? – Стефан бросил на меня скептический взгляд, а потом положил руки на стол и тяжело облокотился. Будто разговор высасывал из него силы. – Я даже себе не могу объяснить, что происходит? Может, я радиоактивный вообще?!

– Сомневаюсь, – не слишком уверенно пробормотала я. – А мне почему ты не рассказал?

– По той же причине. К тому же у тебя своих забот хватает. Да и не знал я, как ты отреагируешь.

– Поэтому решил отстраниться, – сделала я неутешительный вывод и уткнулась взглядом в пол.

Стефан встал со своего места, присел на корточки рядом со мной и ухватился на спинку стула, не касаясь меня.

– Но я так рад, что мой план по игнорированию не сработал и ты приехала…

Сердце сжалось от вида поникших плеч друга. Я аккуратно поправила несколько прядок жёстких светлых волос и опустила ладонь на его плечо, мимолётно коснувшись щеки с неряшливой щетиной. Поездка оказалась очень кстати. Хорошо, что иногда я бываю вредной и непослушной девочкой, у которой появляется смелость на подобные поступки.

– Как ты себя сейчас чувствуешь? – поинтересовалась я, когда мы закончили с ужином и переместились на диван в гостиной.

– Нормально, – кивнул парень.

– Мы договорились доверять друг другу и вместе решать твою проблему, помнишь?

– Помню. Я в порядке. Наелся досыта. И впервые за последние месяцы чувствую себя спокойно. Это очень приятно.

«А всё потому, что нечего играть в героя!» – хотелось сказать мне, но вместо этого я лишь едва заметно улыбнулась. Я хотела подвинуться ближе и прижаться к плечу парня, но не сделала этого по двум причинам: не решалась нарушать его спокойствие и… Он так и не сказал ничего по поводу моего признания. Понимаю, что время неподходящее, но боюсь, что не найду в себе сил озвучить важные слова ещё раз.

– Ты говорил, что руки светятся… Можешь описать более подробно? Или показать? Ты, наверное, не контролируешь это явление, да?.. – задумчиво произнесла я, с любопытством поглядывая на ладони друга.

– Свечение появляется само по себе. Никакой зависимости от чего-нибудь я не заметил, – лениво откликнулся Стефан.

Он сменил положение и теперь лежал, закинув ногу на ногу, на одной стороне углового дивана. А я сидела на другой.

– Как оно выглядит? Светится сама рука, кожа? Изнутри, или воздух вокруг неё?

– Этот желтовато-зелёный свет как будто привязан к рукам. Висит над ними, как туман. А ещё в то же время ладони немного сводит. Не судорогой, но ощущения похожи… кхм… когда долго сидишь в одной позе, а потом встаёшь и хочется размяться. Как-то так.

Я задумалась. Но углубиться в мысли не получилось: мозгу не за что было зацепиться. Ситуация нетипичная, похожего опыта нет – нет и руководства к действию. Единственный знакомый момент – пятна перед глазами. Так обычно бывает при скачке давления. Но, думаю, о походе к врачу ещё раз упоминать не стоит…

На ум не приходило совершенно ничего, что могло бы хоть как-то помочь.

После неудачной попытки мозгового штурма пришлось призвать на помощь интернет. Десятки тысяч результатов по поисковому запросу «светящиеся руки» рассказывали об осознанных сновидениях, специальных перчатках, эффектах в графическом редакторе и ещё много о чем, не имеющем ничего общего со смыслом моего вопроса. Изучая страницу за страницей, я только спустя, полчаса поняла, что сижу в абсолютной тишине. Стефан снова заснул, но лицо его на этот раз было расслабленным, почти умиротворенным. Видимо, тревоги наконец отступили, чтобы дать сознанию спокойно расставить всё по полочкам. Хорошо, что я здесь и могу хоть немного ему помочь. Ведь так важно, чтобы в сложной ситуации рядом был кто-то, способный просто молчаливо поддержать. В одиночку сдаться гораздо проще, чем вдвоем.

Осознание того, что тебя не бросили, когда было плохо, рождает желание бороться и превращает кошмар в обычное воспоминание. Я верю, что Стефан это понимает и вскоре будет готов вновь засучить рукава, чтобы привести свою жизнь в порядок.

Безуспешно изучив еще несколько страниц, выданных поисковой системой, я убрала телефон и положила голову на мягкую спинку дивана. Удивительно, насколько спокойно я себя чувствую здесь, несмотря на сложности в семье, маячащий впереди выпускной курс и странные события, произошедшие с лучшим другом. Так и не прижившись в большом городе, моя душа стремилась назад – в родную провинцию. Или дело вовсе не в городе? Я бросила ленивый взгляд на спящего Стефана и сама не заметила, как провалилась в приятную мягкую дрёму, так и не найдя ответ на этот вопрос.

Звонок мобильного прозвучал в тишине дома громом среди ясного неба. Я резко подскочила, стряхивая остатки сна, и нажала кнопку приема вызова. Это была мама. Стефан бешено сорвался с дивана от внезапного громкого звука. Пока мы с мамой разговаривали, он пил воду и пытался вернуть себе прежнее спокойствие. И чем больше старался, тем меньше получалось.

А уже через несколько минут я отложила телефон и завороженно смотрела, как руки парня от кончиков пальцев до локтей наливаются мягким золотистым свечением. В обычной домашней обстановке оно выглядело так диковинно, что захватывало дыхание. Похожее на тускло сияющую, зависшую в зеленоватом тумане пудру, оно могло показаться красивым и даже завораживающим.

Но, похоже, только не Стефану.

Глава 3

– Нам нужно ехать, иначе ничего не изменится!

– Эми… Я ведь уже говорил.

Если кратко описать прошедшие несколько дней, то последовательность будет примерно следующая: завтрак – поиск информации в интернете – обед – поиск информации в интернете и короткое обсуждение – ужин – споры. Стефан настолько закрылся от внешнего мира, что единственной связью с ним стал интернет и я. Его страх показаться на людях со светящимися руками зарубал на корню любую мою инициативу. Было сложно, но я не винила Стефана. Случись со мной такое, кто знает, какова была бы моя реакция. И всё-таки я собиралась выполнить свою задачу: помочь другу разобраться со странным светом и вернуть его к нормальной – насколько это возможно – жизни.

– Сидение дома не решит проблему, – в очередной раз возмущалась я.

Днём раньше мне удалось найти в интернете небольшую запись о каком-то таинственном целителе, не то со светящимися глазами, не то с такими же руками или вообще блаженной аурой вокруг всего тела. Маленькая, неуверенная, но всё-таки зацепка, проверить которую я склоняла Стефана.

– И потом, что ты собираешься делать, когда вернутся родители?

– Что-нибудь придумаю, – бурчал Стефан.

С самого утра он копался в сарае, разбирал хозяйственные инструменты и выбрасывал доски, которые уже никуда не годятся. И раз уж появилось много лишних деревяшек, то мы решили поздним вечером устроить посиделки у костра с запеканием картошки. Я хотела пригласить ещё Деяна, но Стеф сразу набычился. Вряд ли потому, что не любил моего брата. Скорее, потому, что не хотел придумывать оправданий, если руки снова засветятся.

– Давай помогу чем-нибудь, – предложила я.

Было слишком неловко просто стоять рядом, пока друг работает.

Стефан бросил в кучу оставшиеся палки и уселся на пенёк возле сарайчика, чтобы передохнуть.

– Не нужно. Я почти закончил.

– Давай хоть плечи помассирую. Тяжело ведь столько таскать…

Я подошла ближе и уже почти дотронулась до парня ладонями, как тот вдруг отшатнулся и наградил меня тяжёлым взглядом.

– Эмилия, мы с тобой уже говорили на эту тему.

Пришлось подавить разочарованный вздох и отойти в сторону. Да, Стефан не разрешал мне касаться его. Вообще! Все мои возмущения разбивались об его очередной мрачный взгляд и серьёзное: «Не хочу случайно причинить тебе вред». Никто из нас не знал, что это за свечение и может ли оно быть вредным или заразным. Поэтому друг осторожничал и лишний раз старался со мной не взаимодействовать.

– Ладно. Я пойду к Дею. Еда в холодильнике, не забудь поужинать, – сказала я и направилась к выходу, не дождавшись ответа.

– Обиделась? – Стефан всё же пошел за мной следом.

– Нет. Просто надо появиться у брата. Я и так провожу здесь много времени. Не хочу, чтобы родные считали, будто я использую их в качестве бесплатной гостиницы.

– Придёшь вечером?

Я открыла калитку слишком широко: так, что рука по инерции зацепила куст крапивы у самого забора. Блин, печёт-то как! Просила же срезать – работы на три минуты!

– Вчера вечером срезал… – неуверенно оправдался парень, увидев мой укоризненный взгляд.

– Давай я её выкорчую?

– Я сам. К вечеру не будет.

– Надеюсь.

***

Эмилия ушла, снова оставив Стефана наедине со своими мыслями. Длинная русая коса давно скрылась за поворотом, а парень по-прежнему стоял у забора. Нужно было идти в дом, чтобы случайно не пересечься с соседями, которые обязательно захотят поинтересоваться родителями, его самочувствием или количеством уродившихся кабачков. А парень не чувствовал ни сил, ни желания натягивать вымученную улыбку.

«Нужно ехать!»

Из мыслей не желало уходить решительное заявление Эмилии. Где-то в сети она раскопала историю про какого-то деревенского лекаря, который излечивал физические и душевные недуги. Никакой конкретной информации, исключительно восторженно-мистифицированные отзывы тех, кто побывал на приёме. Стефан не верил в такие истории, хотя и сам попал в подобную со своими светящимися без причины руками. Внутри неприятно ворочалось беспокойство. Сейчас он не позволяет себе надеяться на что-то хорошее. А если вдруг разрешит, но в итоге ничего не выйдет?.. Сломает ли его это окончательно?

Стефан автоматически раскладывал по тазикам собранные огурцы. Если бы можно было так же ловко разложить по полочкам мысли. Как ехать, если он не может ни контролировать свечение, ни хотя бы предчувствовать? Плюс ко всему парень с недавнего времени испытывал страх на грани панического – стоило только подумать о выходе из дома или за пределы двора. Но не признаваться же в этой стыдной слабости девушке, которая вытащила его из молчаливого самоедства.

На смену огурцам пришли помидоры – предмет тайной зависти соседей. В то время как у них едва оформились зелёные плоды, Стефан уже снимал большие сочные томаты. Хоть в чём-то год получается удачным.

Прошедшие месяцы были наполнены призрачной надеждой на «а может, само пройдёт?». Но само не проходило. Руки всё так же продолжали светиться, бессонница грозила довести до галлюцинаций, а скачущий аппетит вызывал недоумение и раздражение. Да ещё эти пятна перед глазами! То ли невнятные тени, то ли отсветы – каждый раз по-разному. Внезапно появляются и так же внезапно исчезают. Никакой системы, закономерности или логических причин. Понимай, как знаешь. Делай, что хочешь.

И Стефан делал: готовился к самому худшему. Потому и не хотел никому рассказывать о том, что с ним происходит.

***

С каждым днём становилось всё сложнее. Количество вопросов о состоянии Стефана увеличивалось и не давало спокойно спать по ночам. Возможно, именно из-за его пассивной позиции я чувствовала ответственность за каждое сказанное слово или предложение сделать что-нибудь.

Стефан же молчал семьдесят процентов времени, но при этом каждый вечер спрашивал, приду ли я завтра. Не просил и не настаивал, но надежду в его голосе трудно было пропустить мимо ушей. Поэтому я приходила каждый день. Просто не могла иначе.

– Чего ты такая хмурая? – поинтересовался Деян, когда мы ужинали в беседке на заднем дворе.

Я недовольно поджала губы. Простой вопрос, а ответить так сложно. Но, кажется, брат решил помочь мне открыть душу.

– Не получилось признаться? – в лоб спросил он, с хитрой улыбкой разглядывая моё запылавшее от смущения лицо.

– Признаться в чём?

Почему бы и не попытаться сойти за дурочку?

– Ой, не начинай! Я же понимаю, что ты не просто так пропадаешь у него целыми днями, – широко и совершенно бесхитростно улыбаясь, заявил брат.

Когда всё уже написано на лице, отпираться бессмысленно.

– Так заметно? – выдавила я и принялась махать ладонями, чтобы хоть как-то остудить предательски горячие щеки.

– Внимательный увидит.

Я совсем приуныла. Мало того, что я ляпнула признание практически с порога, так ещё всем своим видом показываю чувства. И даже после всего этого Стефан меня игнорирует. Но при этом зазывает к себе каждый день. Не хочет потерять в моём лице друга?

– А как поступают парни, когда им в любви признаётся девушка, которая не нравится? – решила уточнить я, чтобы унять собственные подозрения.

– Так же, как и девушки.

– Это как?

– Делают вид, что ничего не произошло, или просто сливаются. И только самые смелые находят в себе силы поговорить открыто, – просветил меня Дей.

У него опыта всяк побольше моего. Вон, сидит напротив, сверкает широкой улыбкой, красуется накачанными бицепсами. Девушки любят таких: с чувством юмора и красивыми руками.

– Всё настолько плохо?

– Нет… Это я на будущее. Когда решусь, – соврала я, едва заметно улыбнулась и поспешила перевести разговор на другую тему: почему-то было стыдно честно рассказать, как прошла наша первая встреча со Стефаном. – Ты сегодня рано вернулся. Всё нормально?

Деян откинулся на спинку стула, сладко потянулся и сложил руки за головой. Коротко стриженая макушка поймала солнечный лучик и мелькнула рыжиной. Это заставило меня отвлечься от мрачных мыслей и улыбнуться. Солнце любило брата.

– Практика на то и не работа, чтобы иногда позволить себе отдохнуть.

– Ты же не хочешь сказать, что прогулял?! – возмутилась я и наградила брата осуждающим взглядом.

– Нет. У коллеги был день рождения. Мы полдня отмечали, а потом решили разойтись пораньше. Дел всё равно было немного.

– Здорово… – протянула я и снова загрустила. Мысли о работе неизменно тянули за собой тревожность. – А я с ужасом жду момента, когда нужно будет составить резюме и ходить на собеседования. Кажется, что я совсем ничего не знаю.

– Даже не начинай эту песню! Сдаёшь почти все предметы на отлично, и вдруг такие сомнения! Хватит уже прибедняться, – шутливо отмахнулся Деян.

– Откуда ты знаешь, как я учусь?

– Твой папа периодически звонит маме. И иногда хвалится успехами единственной и любимой дочери.

Моё лицо вытянулось от удивления. Вот это новости! Папа в своём репертуаре. Вся похвала, оказывается, уходит к родственникам. Но менее приятной от этого новость не стала.

После разговора с братом моё настроение посветлело, поэтому вечером к Стефану я возвращалась спокойной. Почему бы не провести время, просто наслаждаясь свежим воздухом и приятной компанией? Хотелось взять от своего мини-отпуска по максимуму, раз уж мне здесь так удивительно свободно дышится. Поэтому все претензии и инициативы – завтра. Или послезавтра. Я ещё не определилась с дальнейшей линией поведения.

… – Мы так же сидели летом перед моим уходом в армию, помнишь? – задумчиво проговорил Стефан.

Он достал из-под тлеющих поленьев несколько испёкшихся картофелин и бросил на тарелку, чтобы остывали.

Я передёрнула плечами. Время было не самое лучшее: Стефан на год уходил в армию со строгой дисциплиной и режимом, а мне предстоял непростой выпускной класс, а через год, как выяснилось позже, переезд в Левирин…

Стефан заметил, как я вздрогнула, но интерпретировал это неверно.

– Замерзла?

– Нет. Просто… Почему ты вспомнил то лето?

– Для меня оно было особенным. По-своему уютным. После провала на вступительных экзаменах в универ было конечно непросто, но потом я как-то собрался с мыслями и постарался насладиться тем хорошим, что было доступно прямо сейчас. Всё, что от меня зависело, было уже сделано, а ответственность за остальное можно было временно с себя снять. Примерно так и сейчас.

Пока мы раскладывали картошку по тарелкам и наполняли стаканы молоком, я думала о словах Стефана. Он говорил о времени «между». Между школой и университетом, между экзаменами и армией. Между двумя важными периодами.

Вне зависимости от сделанного выбора, мы наделяем такое межвременье особыми эмоциями и ностальгируем как по одному из лучших периодов жизни. Ведь оно почти как детство, но только в сознательном возрасте: всё, что нужно, уже сделано, а новая ответственность и последствия выбора ещё не легли на плечи.

Всё-таки наши со Стефаном ощущения сейчас отличались. Судя по всему, он как раз-таки и ощущал себя в таком межвременьи, а вот я… Вернувшись в Радомнов, я чувствовала себя гораздо лучше, чем до этого. Но впереди был выпускной курс и полноценный выход во взрослую жизнь. Никаких передышек. Если уж совсем честно, то предстоящая работа меня пугала. Люди любят деньги и трясутся над ними. А бухгалтерия – это и есть деньги. Мысль о том, что моя ошибка может обернуться долгом или огромным штрафом в масштабах крупной компании, сводила с ума. И не приведи Единый кому-нибудь неправильно рассчитать зарплату!..

– Эмилия? – сквозь мысли услышала я голос Стефана.

Он сел настолько близко ко мне, насколько мог себе позволить.

– Что?

– Ты мне так ничего и не рассказала о том, как у тебя дела. Про родителей, университет. Просто о себе.

Да я уже в первый же день сказала больше, чем нужно. Теперь даже не знаю, что делать. Все переживания по учебе, которыми хотелось поделиться, казались такими далекими и бессмысленными. Даже смешно, что раньше я придавала им большое значение. Но если подумать, то даже сейчас – на фоне переживаний о Стефане – со мной всегда оставалась одна и та же боль.

– Всё время после переезда я чувствую себя чужой. Словно я не на своем месте. Учусь, живу, общаюсь, но ощущение такое, словно настоящая Я наблюдает за всем этим откуда-то со стороны. У меня даже друзей не получилось толком завести. Левирин кажется временным пристанищем, жизнь в котором просто нужно перетерпеть, – я не знала, поймёт ли меня Стефан настолько, насколько мне бы хотелось, но продолжала говорить: – Я многое делаю по инерции или просто потому, что так надо. И надо в первую очередь мне самой.

– Ты понимаешь значимость того, что делаешь. Это важно, – откликнулся парень, но даже не взглянул в мою сторону, словно загипнотизированный наблюдая за костром. – Не унывай и не бросай учёбу. Она твой ключ к лучшей жизни. Левирин – большой город, и там есть возможности.

Мне стало совсем тоскливо. Стефан сидел всего в паре шагов от меня, а казалось, что на другой стороне вселенной. Он озвучивал правильные рациональные мысли… вот только ничего из сказанного не могло унять тупую боль внутри меня.

Я абсолютно уверена: Стефан гордится моими успехами и учебой в университете. Возможно потому, что сам лишился подобного. Когда я сообщила, что поступила, он очень обрадовался, потому что сам не вытянул вступительные в вуз и решил отслужить в армии, а потом отучиться в колледже на рабочую специальность. Так и получилось. Мы сделали всё по собственным планам, но почему-то не чувствовали должного удовлетворения.

– Я, конечно, доучусь. Образование и профессия нужны, чтобы заработать деньги. А без них я не смогу позволить себе жильё.

Вот он, мой путевой светлячок.

Стефан наконец с интересом взглянул на меня, а я продолжила:

– Знаешь, в новой квартире тесно. А выходя на улицу, все равно чувствуешь себя неуютно, потому что не можешь… как бы это сказать?.. Не можешь проникнуться той гармонией и спокойствием, которое всегда удавалось отыскать на заднем дворе своего дома. Стоит высунуться из окна, чтобы подышать свежим воздухом, как обязательно кто-то из соседей выйдет покурить. Я даже не заикаюсь про возможность завести собаку. Нам и самим-то тесно в однушке. Все эти, возможно, мелочи складываются для меня в одну большую проблему, отравляющую жизнь здесь и сейчас. Мне ужасно хочется иметь собственное жилье. Но с нынешними ценами я боюсь даже представить, сколько придётся работать и как долго идти к своей цели… Поэтому иногда меня захлёстывает безысходность.

– Не думал, что ты мыслишь уже настолько глобально, – только и сказал Стефан.

Отблески пламени делали его лицо загадочным и невообразимо манящим.

– Приходится, – губы сами собой скривились в досадливой усмешке.

Слушая стрекочущих в траве кузнечиков и вдыхая свежий ночной воздух, очень легко потерять счет времени. Особенная душевная искренность и грусть смешались в странное, противоречивое чувство. Мне хотелось сидеть так ещё, плавая в ощущении этого момента. Пусть завтрашний день не торопится наступать.

– Я принял решение, – вдруг неожиданно твёрдо прозвучали слова Стефана.

Повисла пауза, за которую я успела перебрать в голове несколько вариантов продолжения фразы.

– Хочу, чтобы мы завтра съездили в то селение, где живёт целитель, о котором ты рассказывала.

– Прямо завтра?

– Да.

«Чтобы я не успел передумать и пожалеть о своём решении», – повисло в воздухе.

Согласие Стефана на поездку к целителю в Нева́йно – небольшое поселение примерно в ста шестидесяти километрах от нашего города – было большим достижением. Не знаю, моим ли, но тем не менее.

***

Мне пришлось будить брата, чтобы заручиться его поддержкой на случай, если я вернусь из поездки слишком поздно. Деян неодобрительно побурчал, но всё-таки обещал прикрыть непоседливую сестру, если что-то пойдет не так. Хотя я очень надеялась, что всё получится провернуть гладко.

Однако одних намерений для успешной поездки, конечно же, оказалось недостаточно. То ли сказался короткий и беспокойный сон, то ли волнение, но день не заладился с самого начала.

Проснулась я вовремя и даже пораньше выбралась к Стефану, но в спешке забыла телефон, поэтому пришлось вернуться. Позже выяснилось, что друга «снова мучила бессонница» и заснул он «часа два назад». Это всё, что я поняла из его почти бессвязной речи, когда всё-таки смогла разбудить его.

Проигнорировав завтрак, мы рванули на вокзал. Рванули, конечно, громко сказано. Мы шли настолько быстро, насколько я могла поспевать за размашистыми шагами Стефа. Из-за того, что задержались, мы всерьёз могли не успеть – и не успели.

Стоило выйти из здания вокзала с билетами, как послышался звук отправления поезда. Стефан схватил меня за руку, и мы на всех парах помчались по перрону в надежде, что кто-то заметит опоздавших, сжалится и остановит поезд. Откровенно говоря, я поставила крест на сегодняшнем мероприятии, как только увидела закрытые двери.

Резкий скрежет металла заставил нас замедлиться и с надеждой взглянуть на тормозящий состав. В окне замершего рядом с нами вагона стояла женщина, всё ещё держа руку на стоп-кране. Стало понятно, кого нужно благодарить за спасение планов на день.

Мы со Стефаном проворно юркнули в открывшиеся двери, искренне поблагодарили незнакомку за помощь и под недовольными взглядами немногочисленных пассажиров устроились в самом углу вагона.

– Что-то впечатлений уже с утра нахватались, – успела пробормотать я, прежде чем в вагоне появилась грузная проводница, пытаясь найти того, кто сорвал стоп-кран.

Мы со Стефаном предпочли затаиться, а вот светловолосая женщина с короткой стрижкой, буквально двумя минутами ранее остановившая ради незнакомцев поезд, совершенно спокойно призналась в этом и последовала за проводницей, пригласившей ее в кабину машиниста.

– За срыв стоп-крана наказывают? – почти шепотом спросил Стефан и нахмурился.

Я лишь пожала плечами. Чувство вины перед незнакомым человеком разрасталось с каждой минутой. Я повертела головой в поисках информации о возможных штрафах, но не нашла ничего подходящего.

Она вернулась всего через десять минут, такая же уверенная в себе и спокойная.

На протяжении всего четырехчасового пути до Невайно мы периодически переглядывались с незнакомкой. Было как-то неловко. Вроде не знаком с человеком, но его помощь протянула между вами незримую ниточку, и вести себя как ни в чём не бывало уже не получалось. Такие замкнутые люди как мы со Стефаном всегда стараются сделать всё самостоятельно. Поэтому когда помощь приходит непрошено, но очень вовремя, мы её высоко ценим.

Я несколько раз порывалась подойти к незнакомке и поинтересоваться, не оштрафовали ли её, но Стефан удерживал меня на месте, повторяя, что акту доброй воли мы ничем не обязаны. В конце концов, за руку её никто не тянул.

В итоге я успокоилась, чтобы лишний раз не выводить друга из равновесия, и начала тихонько пересказывать ему собранные в интернете крохи информации о народном целителе, на которого мы возлагали большие надежды.

За окном проплывали удивительно прекрасные виды просторных полей, мелькающих вдали деревень и проселочных дорог, уводящих далеко в лес. И где-то там, за деревьями, скрывался Невайно и загадочный целитель.

…Астор Хеймовец – дедушка неизвестного возраста – был моей единственной надеждой, способной вернуть Стефана в нормальный мир. Его помощью восторгались многие, но по существу писали единицы. Те крохи информации, которые мне удалось собрать на форумах народной медицины и околоэзотерических сайтах, рассказывали об успешном лечении психики и несложных физических недугов. О методах работы с посетителями – ни слова, только общие догадки: тем, кто побывал за закрытой дверью комнаты целителя, строго-настрого запрещалось рассказывать о происходящем там. И люди молчали, страшась сглазить успехи, достигнутые нетрадиционными способами.