Неудобные

Едва добравшись до кухни, я почувствовала, как сильно стучит сердце. Пульс подскочил буквально за мгновение, от чего в глазах сразу же потемнело. Уже сползая на пол, я зацепилась за ящик с лекарствами и смогла вытащить успокоительное. Да что это такое?! Понадобилось не больше пяти минут, чтобы лекарство подействовало. Хвала небесам, вроде всё обошлось. Я переползла на диван и взяла телефон: если что, позвоню маме. К отцу обращаться отчаянно не хотелось: он и так считает меня ни на что не способной.

К большой радости, ни к кому обращаться не понадобилось. Я пролежала до самого прихода мамы, больше не чувствуя сильного недомогания. По маминому спокойному состоянию я сделала вывод, что она либо растеряла весь гнев по пути домой, либо чесотка её не зацепила.

– У тебя есть сыпь? – это был первый папин вопрос.

– Немного, – ответила мама и поставила на стол пакет из аптеки, в котором находились три бутылочки серной мази. – В садике объявили карантин на десять дней.

– Из-за тебя?

– Нет. Так совпало, что у двух детей тоже обнаружили чесотку. Кто кого заразил – непонятно.

Ну, на меня хотя бы не наорали снова. Беда только с карантином для папы. Десять дней его абсолютно не устраивали. Сегодня он отпросился с работы под предлогом повышенного давления. Что делать ещё девять дней, если не хочешь светить у врача такую стыдную болезнь – непонятно.

Мама и здесь спасла ситуацию. Она пообещала достать папе через троюродную сестру больничный дней на пять – по более благовидной, чем чесотка, причине. Да, это было не бесплатно, но приходилось выкручиваться: иначе семья могла потерять значительно больше. Папа работал в престижной фирме, где многое зависело от связей и отношений между коллегами и руководством. Признаться коллективу, что ты подхватил чесотку от нерадивой дочери – это, возможно, не финал карьеры, но очень-очень плохой эпизод в ней.

На семейном совете было решено выждать оговоренные пять дней, утром и на ночь смазываться серной мазью и, конечно, сегодня же перестирать всю одежду и продезинфицировать поверхности.

После молчаливого ужина каждый приступил к исполнению своих обязанностей. Барабан стиральной машины крутился не переставая, влажной чистой одеждой завешивались все имеющиеся в квартире верёвки и батареи, до блеска отмывались поверхности шкафов, столы и полы. Плюше также не удалось избежать участи быть не только помытой, но и обработанной по всем вычитанным в интернете правилам.

К ночи в квартире были слышны только обиженное фырканье мокрой кошки и недовольное бормотание чешущегося папы. Впрочем, я тоже чесалась и бессильно злилась. На кого? На себя, наверное. Или на то, что обстоятельства сложились именно таким поганым образом. В перерыве между стиркой и уборкой мне удалось позвонить девочкам в приют и узнать о судьбе моего несчастного спасённого кота. На радость, со всеми, кроме Литы, всё было в порядке. Но она заверила, что знала, на что идет, когда лично принимала бездомыша. Оказалось, у моих коллег опыта побольше, поэтому питомец был своевременно отправлен в ветеринарку, а после неё – в отдельную комфортабельную клетку, чтобы не заразил остальных.

Когда волна злости и страха схлынула, меня до краёв затопило чувство невыносимого стыда. Из-за одного доброго дела случилось столько неприятностей! Хорошо хоть получилось скрыть свою самодеятельность в виде притаскивания бездомышей домой.

По-хозяйски устроившись на подушке прямо над моей головой, Плюша сладко мурлыкнула и потянулась, примостив пушистые лапки практически на мой лоб. Вот ведь эгоистка. Но такая любимая. Под одеялом было тепло и уютно, особенно сейчас: когда за окном вовсю неистовствовала непогода. Судя по всему, жара сменится затяжными дождями, как и два года назад. Я повернулась на бок, чтобы не смотреть в дверной проем, и подавила тяжелый вздох: долго же будет сохнуть выстиранная одежда. Что ж так невовремя все?.. Поездка в Радомнов отодвинулась на целых десять дней: не хватало еще заразить Стефана и брата, великодушно согласившегося меня принять.

***

От незапланированного родительского отпуска я не ожидала ничего хорошего, особенно учитывая его причины. К счастью, в этот раз я ошиблась. Смирившись с чесоткой, мы неплохо проводили время: готовили блюда по новым рецептам с мамой, всей семьей вечером смотрели фильмы и даже пару раз выбрались вечером на прогулку, когда было не слишком жарко.

После очередного позднего чаепития я решилась на разговор.

– Пап.

Он уже собирался уходить спать, но я решила, что поговорить нужно сейчас – пока в нашем доме снова воцарилась атмосфера взаимопонимания.

– Извини, что из-за меня получилось столько проблем. Я правда не хотела никому приносить лишние заботы и впредь обещаю быть осторожной. И тысячу раз подумать перед тем, как что-то сделать.

– Всё нормально, – быстро откликнулся папа, без тени злобы или раздражения в голосе.

Видимо, тоже всё переварил и понял, что мы оба были неправы.

– Мы тебя любим. Спокойной ночи.

Последние слова были сказаны им немного поспешно и уже на выходе из комнаты. Папа редко выражал словами любовь – так уж его воспитали. Но прозвучавшего хватило для того, чтобы вина в моём сердце уже не была таким неподъёмным грузом. «Мы тебя любим» – это не только признание, но и просьба о прощении за свою горячность.

Ситуация в семье как будто бы налаживалась. Я осознала свою эгоистичную ошибку и решила отказаться от бездомных животных в квартире. Иногда казалось, что важные знания доходили до меня только через какие-то критические ситуации. Это напрочь лишало возможности подготовиться к очередному изменению взгляда на мир. Но ведь опыт не экзамен – к нему не подготовишься.

Я попыталась уложить полученный урок в копилку своих знаний о жизни и глубоко вздохнула. Впереди ожидало не менее сложное приключение. Надеюсь, получится выяснить, что скрывает Стефан за своей отчужденностью.

Глава 2

Родной город встретил ласковым солнцем и приятным тёплым ветерком. Казалось, каждый дом и каждое дерево рады моему возвращению. Надеюсь, рад будет и Стефан… Мысль о том, что мы наконец встретимся, грела сердце трепетными надеждами.

До района, где я раньше жила и где по-прежнему живут Деян и Стефан, можно было добраться не больше чем за полчаса спокойным шагом. Поэтому с вокзала я решила уйти пешком. По пути с замиранием сердца вспоминала богатые на приключения летние каникулы. Мы с друзьями много времени проводили на озере или у речки: водили мыть собак, купались сами, плавали на лодках со старшими. Катались на велосипедах по просторной дороге в соседние деревни. Однажды мы уехали так далеко, что смогли вернуться домой только к ночи. Вся компания тогда получила от родителей по первое число! Было непонятно, кому досталось больше: мальчишкам, которые подговорили девчонок на такое путешествие, или девчонкам, которые так безответственно согласились на эту сомнительную затею.

Я шла и улыбалась: всё вокруг казалось особенным и напоенным чудесными воспоминаниями детства.

– Эми! Я думала, ты приедешь позже.

Мама Деяна встретила меня у самых ворот. Она только что вывесила постиранное бельё, поэтому провожала меня к дому, держа в руках пустой пластмассовый таз.

– Деян еще возится в летнем домике. Снова будете все ночи пропадать там?

– Такова уж традиция, – мило улыбнувшись, развела я руками.

Действительно, раз уж мы встретились летом, то без ночных посиделок под гитару никак нельзя было обойтись.

Деян – он же Дей для самых близких – при виде меня на пороге своего дома широко улыбнулся и заключил в крепкие братские объятия.

– Привет, сестрица!

– Привет! Прекрати, наконец, расширяться, – шутливо возмутилась я, когда почувствовала, что мои руки словно стали короче.

Но нет, это увеличился обхват груди брата. Хорошо, что мы были практически одинакового роста, иначе такими темпами он стал бы загораживать мне солнце.

– Ну… да. Нужно было сбросить напряжение. Ты же знаешь, гантели – мои самые верные подруги, – криво усмехнувшись, заявил брат и для большей наглядности согнул руку в локте, демонстрируя красивый рельеф мышц. Как будто майки без рукавов было недостаточно. В светло-серые глаза пробралась грусть.

– Опять Анжелика чудит?

Деян отмахнулся: мол, «потом расскажу», и проводил меня сначала в комнату – оставить вещи, а потом на кухню, где моя троюродная тетя и по совместительству его мама уже приготовила нам поздний обед. Она поинтересовалась делами моей семьи, успехами в учебе и личной жизни, а потом тактично удалилась, чтобы не мешать нам с братом откровенничать.

– Я никак не могу понять её поведение! – возмутился Дей, как только мы остались наедине.

Не успев прожевать кусочек котлеты, я лишь бросила на него вопросительный взгляд.

– Да я про Анжелику. Мы договариваемся о свидании, вроде вот-вот готовы сойтись и начать всё сначала, как буквально на следующий день я вижу её в крайне недвусмысленных объятиях другого чувака. Какого х… Кхм… В общем, ты поняла.

– И как долго у вас длятся эти непонятки?

– Месяца четыре. Может, пять.

– Послушай, она ведь тебя уже подставляла. Если вдруг вы действительно сойдетесь, разве ты сможешь ей доверять?

Деян задумался и начал ковырять вилкой оставшуюся на тарелке картошку. Я уж испугалась, что он выдаст что-то вроде «Моей любви хватит на двоих», но, к счастью, брат был более благоразумен. Хотя мне ли судить о правильности того или иного поступка в личных отношениях?

– Ладно, я подумаю, что с этим можно сделать.

– Не забывай, у тебя есть я и ещё два брата, которые всегда помогут, – напомнила я и подняла кружку с компотом.

Дей наконец улыбнулся и чокнулся со мной своим стаканом:

– Спасибо.

Как бы я ни любила своего брата, я, честно говоря, едва дотерпела до момента, когда можно было переодеться и наконец пойти к тому, ради кого вся эта поездка затевалась. Моя фигура была ещё далека от идеала, но я всё же решила надеть скромное летнее платье. На что надеялась – непонятно. Тем не менее, выглядеть сегодня хотелось по-особенному.

Я еще раз взглянула на себя в зеркало, пригладила волосы и поспешила к другу. В прошлый раз мы со Стефаном виделись в феврале. Тогда я была измотана сложной сессией, а он много работал. Нормально пообщаться не очень получилось. Интересно, насколько он изменился за эти месяцы?

Наша со Стефаном разница в возрасте была всего лишь год, а вот в росте – сантиметров пятнадцать. Помню, как удобно было захватывать его в объятия в моменты переживаний и прижиматься щекой к надежному плечу. Дурные мысли вмиг разлетались, оставляя только наслаждение запахом дерева или дыма, которым часто пахли футболки Стефана. Правда, чем больше я путалась в чувствах к этому человеку, тем меньше подходила к нему с такими объятиями: они были уже совсем не безобидно дружескими. Сложно не влюбиться, когда по соседству живет умный и красивый парень. Из худощавого подростка к выпускному классу Стефан превратился в высокого и крепкого парня. Большое количество физической работы, без которой никак не обойтись в частном доме с садом и огородом, помогло ему построить красивое подтянутое тело. Когда мы выбирались на пляж, далеко не одна девчонка заглядывалась на Стефана, что вызывало у меня внутри жгучую ревность.И всё-таки привлекательная внешность не стала решающей в моей влюбленности. То, что неизменно вызывало трепет в моей душе – это молчаливая заботливость Стефана и ответственность за каждое сказанное слово. С таким человеком хоть в огонь, хоть со скалы – если он говорит, что это необходимо, значит, так и есть.

Поздоровавшись с соседями, я завернула за угол, увидела знакомые коричневые ворота и с трудом сдержалась, чтобы не побежать. Калитка поддалась легко, но с привычным скрипом, на который тут же отреагировал хозяйский пес – Бер. Ну как можно пройти мимо собаки, когда она буквально выпрашивает ласку, весело размахивая хвостом и становясь на задние лапы. Я от души нагладила Бера, развернулась к дому и в нерешительности замерла.

Стефан возвращался с заднего двора и, судя по его реакции, не ожидал увидеть именно меня: только появившись из-за угла, он сразу же поспешно отскочил назад.

Будто бы я его совсем не заметила, блин!

Лицо тут же вспыхнуло от обиды.

– Стефан! Так ты меня встречаешь после долгой разлуки? – возмущённо позвала я и бросилась следом.

Оказалось, что парень не ушёл далеко: всего лишь прислонился к стене. Стоило лишь повнимательнее его рассмотреть, как желание скандалить и выяснять отношения исчезло. С друга спадали штаны, футболка висела на заострившихся плечах, поросшие неряшливой щетиной щёки впали, а под глазами залегли синяки. Меня настолько шокировала резкая перемена в его внешности, произошедшая за пару месяцев, что я даже не сразу нашла, что сказать.

– Я не думал, что ты приедешь вот так… – хрипло выдавил Стефан, избегая прямого взгляда. – Без предупреждения.

– Ты… поэтому не хотел со мной говорить?

Ответом мне было злое молчание. От внезапной догадки ноги стали ватными, но я устояла и – более того – вцепилась трясущимися руками в плечи парня.

– Ты болен? Это что-то настолько серьезное, что ты не хотел говорить мне?

На усталом лице Стефана отразилось удивление.

– Пойдем, раз уж ты здесь, – тихо бросил он и подтолкнул меня к дому.

Пока мы поднимались по ступенькам, я успела расплакаться. Внутренние барьеры сдались под напором эмоций и мрачных догадок, поэтому слёзы непрерывным потоком покатились по щекам. Когда входная дверь захлопнулась, я разрыдалась в голос.

Стефан выглядел абсолютно растерянным. Он вроде бы собирался пойти за водой или салфетками, но я клешнями вцепилась в его руки.

– Как же так, Стефан? Почему ты мне ничего не говорил? Я бы призналась раньше… – голос грозился пропасть, потому что в груди не хватало воздуха. – Как я буду без тебя? Я ведь люблю тебя. Нужно искать выход и лечение… Давай вместе сделаем это.

На лице парня отразилось сразу несколько эмоций: удивление, облегчение и… боль. Он заключил меня в крепкие объятия и зашептал успокаивающие слова, которые почему-то действовали прямо противоположно.

– Эми, хватит плакать, давай поговорим, – серьёзно сказал Стефан и усадил меня на диван. – Всё хорошо. Я никуда не денусь. Посмотри на меня. Ты сегодня в таком красивом платье.

Уж не знаю, искренним ли был комплимент, но он сработал. В моей голове щёлкнуло, и мысли о грядущей трагедии ушли на второй план, уступив место неловкости: комплимент вроде и приятный, но вообще невовремя. О том, как выглядело сейчас мое заплаканное лицо, думать не хотелось, но я всё же подняла глаза, по-детски утирая слёзы тыльной стороной ладони.

– Уже лучше, – одобрил парень и как-то слишком опасливо снова приобнял меня одной рукой. – Эми, скажи, почему ты приехала?

Нужны ещё причины, кроме той, что я тебя люблю?

Не такого вопроса я ожидала. Обиду и рвущееся наружу возмущение пришлось подавить, иначе нормально поговорить не получилось бы. А мне важно знать, что случилось с другом.

– Ты странно себя вёл, странно разговаривал по телефону, поэтому я решила приехать и разобраться, почему ты больше не хочешь общаться.

– Тебе никто обо мне ничего не рассказывал? – снова спросил Стефан и, почувствовав моё напряжение, тут же поспешил заверить: – Всё в порядке. Просто интересуюсь.

– Перед поездкой в Радомнов я спрашивала только у Деяна, но он сказал, что давно тебя не видел.

– И всё? Больше ты ни с кем не разговаривала обо мне? Не звонила моим родителям?

– Нет. Больше ни с кем не говорила и никому не звонила.

Только сейчас Стефан отпустил меня и расслабленно откинулся на спинку дивана, но тут же выпрямился, прижав руку к громко урчащему животу.

– Не обращай внимания.

– Ты голоден. Давай я покормлю тебя, – предложила я.

Слёзы тут же высохли. Переживания уступили место проснувшейся внутри меня хозяйке, которая не могла видеть ни одного страдающего от голода мужчины рядом с собой.

В отсутствие Рады и Любена – родителей Стефана – я часто хозяйничала на их кухне, поэтому и сейчас не испытала никакой неловкости в его доме. Каково же было моё удивление, когда шкафчики оказались практически пустыми: не считая остатков гречки и пары ранних яблок из сада. Каждое лето родители Стефана отправлялись к близким родственникам на ферму – помогать с хозяйством, поэтому как раз сейчас он был один. Но мой друг в свои двадцать два года – очень хозяйственный человек, и не верилось, что он не позаботился о еде для себя. Ему было так плохо?..

Поборов растерянность, я приняла лучшее решение, на которое сейчас была способна. Молчаливый Стефан всё так же сидел на диване, рассеянно глядя в пустоту. Он и раньше не был болтливым, но нынешняя тишина вызывала всё больше беспокойства.

– Я сбегаю в магазин за продуктами, и потом поговорим, ладно?

– Не нужно, – недобро буркнул парень, но я сдаваться не собиралась.

– Ты долго со мной не разговаривал, исхудал, остался совсем без еды. Раз уж я здесь, то не отговаривай меня помочь. Прошу только об одном: оставайся дома. И когда я вернусь с продуктами, впусти меня. Хорошо?

– Хорошо.

По его тону стало понятно, что Стефан не очень-то хотел принимать помощь. Но главное, что согласился. Надеюсь, мне не придется караулить на улице под запертой дверью или ломиться через окно.

Стефану явно что-то мешало не только говорить, но и выходить на улицу. Может, он попал в переделку, и его теперь преследуют?.. Я тряхнула головой, прогоняя навязчивые догадки. Что человек только ни придумает в попытках докопаться до правды. Чтобы не накручивать себя ещё больше, я мысленно принялась составлять список продуктов и простенькое меню из блюд, которые можно приготовить максимально быстро.

***

Стефан никак не ожидал увидеть Эмилию в своём дворе. Не так быстро. Казалось, он был достаточно груб и безразличен, чтобы отбить у неё желание приехать или заставить надолго обидеться. Но нет, видимо, в Эмилии накопилось достаточно злости, чтобы добраться до Радомнова и высказать своему другу в лицо всё, что она о нём думает. Её внезапный визит стал лучшим доказательством неверной стратегии его поведения.

Пока девушка была в магазине, Стефан бессильно мерил шагами прихожую и раз за разом проверял не появился ли кто во дворе. Это была ещё не паранойя, но уже переходящая в навязчивую осторожность. Парень испытывал неловкость и стыд: он не только не смог адекватно объясниться с подругой, но ещё и заставил её идти в магазин за продуктами. Здоровый взрослый мужик, а вынужден просить, чтобы его покормили. Но какие были варианты? Он уже почти два месяца не выходил из дома: боялся, что его секрет узнают другие. Новости разнесутся по городу, и что будет дальше? Как потом со всем этим жить?

Пока тайна жила вместе с Стефаном в стенах его дома, все было хорошо. Чтобы сохранить мнимое спокойствие, парень после вынужденного увольнения стал затворником, изредка занимаясь родительским огородом и доедая имеющиеся в доме запасы еды.

Но выход не находился, а страх изматывал. Может быть, появление Эми сможет изменить ситуацию в лучшую сторону?..

***

Набрав в ближайшем магазине два пакета продуктов, я быстренько вернулась домой.

Стефан спал. Заснул на диване в столовой, где мы и говорили. Я с болью в сердце задержала взгляд на родном лице и тихо закрыла дверь, чтобы не будить его звоном посуды.

Кухня в доме семьи Ми́ровых была просторной, поэтому я с наслаждением приступила к готовке. Пользуясь случаем, заняла все свободные столы: на одном чистила и резала овощи, на другом замешивала и лепила котлеты. Одним словом, отводила душу после тесной кухни в нашей квартире. Готовить я умела и любила. Было в этом занятии – помимо пользы для других – ещё и что-то успокаивающее для меня.

Окна кухни выходили на ухоженный соседский огород, который касался участка Стефана пышными кустами смородины. У нас во дворе тоже росла чёрная смородина… Какой же вкусный чай с ней получался!

Я мечтательно вздохнула и отправила вторую партию котлет на раскалённую сковородку. Макароны сварились быстро, нарезанный и заправленный салат ожидал своего часа на столе – рядом с бутербродами и шоколадным печеньем к чаю. Дом стремительно наполнялся ароматами горячей еды, а я настолько углубилась в мысли, что едва не подскочила от неожиданности, когда открылась дверь и на кухне появился Стефан.

– Я тебя разбудила?

– Не совсем. Пахнет так вкусно, что я начал есть уже во сне, – смущённо откликнулся парень и нерешительно остановился, не дойдя до обеденного стола.

– Так садись скорее! Уже всё готово! – поторопила его я, залила чайные пакетики кипятком и присела рядом.

Стефан ел быстро, даже не пытаясь скрыть зверский аппетит: наворачивал макароны с котлетами и заедал салатом. Когда на щеках парня появился здоровый румянец, моё сердце немного успокоилось. Пока он ел, я исподтишка наблюдала за ним и ждала, когда мы наконец сможем поговорить.

– Очень вкусно, спасибо, – поблагодарил парень и отхлебнул горячего чая. – Ты стала готовить ещё лучше.

– Ты просто был сильно голоден, – смущённо отмахнулась я и подвинула ближе к другу тарелку с печеньем.

С момента нашей встречи все разговоры были какими-то пустыми. Но нам нужно было обсудить как минимум два важных вопроса: моё очень несвоевременное признание и его неизвестно почему болезненный вид. И если первый можно было отложить до лучших времен, то второй требовал немедленного прояснения.

– Поговори со мной, – аккуратно попросила я, когда молчание стало затягиваться.

Выражение лица Стефана стало таким, словно ему противно даже смотреть в мою сторону. Мне захотелось обидеться на такое отношение, но я в очередной раз призвала себя не делать поспешных выводов, не разобравшись в ситуации.

– Мы с тобой давно знакомы и уже доверили друг другу немало тайн. Клянусь, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь тебе.

– Я не болен, – проговорил Стефан спустя долгие минуты тягостной тишины. – Но со мной что-то происходит… Это сложно описать, чтобы не показаться сумасшедшим. Бред какой-то…

Разговор уже шёл, но всё по-прежнему было непонятно.

– Не думай, что будет звучать глупо, а что нет. Просто расскажи всё как есть. Уверена, вместе мы что-нибудь сможем придумать.

Я хотела положить свою ладонь на ладонь Стефана в знак поддержки, но он отпрянул, хотя до этого спокойно обнимал меня.

– Доверяй мне.

– Я доверяю, но… – парень вздохнул, но всё-таки открыто на меня посмотрел.

Отросшие светлые, но совсем потерявшие блеск волосы Стефана так и норовили скрыть прекрасную голубизну его глаз.

– В общем, мои руки… иногда светятся.

Какое-то время я переваривала эту фразу.

– В каком смысле?.. – неуверенно проговорила я. – Что конкретно ты имеешь ввиду? Мне кажется, я не совсем понимаю суть проблемы…

Стефан недовольно стиснул зубы. Вероятно, он ожидал какой-то другой реакции, но мне неизвестны его мысли. Я просто пыталась разобраться.

– Ты похудел, осунулся, стал нелюдимым и нервным из-за светящихся рук? – на всякий случай уточнила я. Надуманная болезнь никак не желала увязываться с озвученной другом проблемой.

– Этого достаточно, чтобы не хотеть показываться людям, – огрызнулся Стефан. Он резко откинулся на спинку стула, нервно зачесал волосы назад и отвел напряженный взгляд в сторону. Я чувствовала, как нелегко давалась ему откровенность. – Потому что я не могу объяснить, почему это происходит. Есть ещё кое-что, но я не уверен, что это связано.

– Что, например?

– У меня бывают проблемы со сном: то сутками не могу заснуть, волнуясь, то внезапно отрубаюсь в обед или в пять вечера. Температура будто жарит временами, но градусник показывает норму. Ещё перед глазами периодически скачут какие-то пятна. Первый раз я с этим столкнулся ночью. Думал, померещилось или отсвет от чего-нибудь, но то же повторялось и при свете дня… Часто повторялось. А если в чём-то есть стабильность, значит, где-то есть и причина этого. Только она мне неизвестна.

– Может, скачки давления? Ты переутомлялся? Давай анализы сдадим, чтобы наверняка?.. – я пыталась совместить услышанное с реальной жизнью.

– Может, к психиатру ещё меня отправишь? – резко бросил Стефан, вышел из-за стола, но быстро вернулся.

Я уже успела испугаться, что задела его, и заодно обидеться на резкость.

– Прости. Я уже измучался. Не знаю, что делать. Меня ведь и с работы уволили за прогулы. Сначала я брал больничный и дни оставшегося отпуска, а когда прикрываться стало нечем – отпрашивался. В конце концов, со мной распрощались.

– И как долго у тебя… все это продолжается? – я пыталась нащупать ниточку, которая поможет развязать сложный узел странной проблемы друга, но на ум не приходило ничего толкового.

– Третий месяц уже вроде.