Пари. Книга 1

– Сколько лет?

– Двадцать один… Будет двадцать один второго августа.

– Взрослый. С таким встречаться сложно…

«Хитрую гримасу свою скорчила. Вопроса ждёт, провоцирует. Ну ок».

– Почему сложно, мам?

– Потому что парням в этом возрасте нужны полноценные отношения. Ты понимаешь, о чём я?

– Мам, яснее говори. Ты на секс намекаешь?

– Да, намекаю. Они готовы встречаться серьёзно, но без секса их не удержать долго. Им это важно.

– Не знаю, пока мы об этом не говорили… Я в душ, устала. Завтра семь уроков, из которых два английских: А. Б. будет жестить опять.

«Мама права? И надо с ним трахаться, чтобы он не соскочил? А если я не хочу? Да вроде он пока и не давит. Мы не так давно знакомы. На чай звал уже, конечно, но я и у Лоя в гостях сидела до ночи, а дальше фингеринга не зашло. Я его остановила, сознательно. Не хочу. Даже член его не трогала, только он меня, вообще через трусы, кажется. Хотя я кончила, точно кончила. А потом так вообще этот Лой стал мне противен. Бросила, а он таскался за мной везде. Фу!

Всё-таки надо понять, что именно этот Артём хочет. Нравлюсь ему – это без вопросов, но хочет он отношений вдолгую или флирта короткого? На короткий флирт я и сама его заводила, сам в руки плыл. Но чтобы прям вляпаться конкретно, тут выбирать надо. Ошибиться было бы обидно. Обидно – не то слово. Пойду в инет залезу, в аське и на форуме пошарюсь. Может, он там что-то писал, дома уже, по идее…

Двенадцать, а он молчит. Ещё гуляет? Сказал, что домой пошёл. А не пишет. Мы в девять разошлись, ну двадцать минут ему домой, тридцать максимум… Аська тренькает!

Блин, это Бандерас! Чего надо-то?»

Бандерас Алкозаяц! Чего не спишь?

«Гениальный вопрос! И прозвище это дурацкое панковское ко мне прилипло!»

Аля Собираюсь, глаза слипаются! Спокойной ночи! Сладких снов! Целую!

«Блин, а видно будет, что я онлайн. Может, его залочить на время? Лучше так».

Аля Я с торрентов кино качаю, комп на ночь оставлю! Ещё раз спокойной!

Бандерас Целую тебя нежно, моя красавица! Обнимаю тебя и нежно-нежно шепчу на ушко «споки ноки»!

«Фу, блин! Банальщина какая мерзкая. Блевать хочется. Кто в своём уме говорит „споки ноки“ в реальной жизни? Да ещё „нежно и на ушко“. М-да…

А Артёма ещё нет. Странно. Спать не могу. Чего так переживать? Было бы о ком думать! Он же тебе по фигу был, помнишь? Вот и забей, прямо сейчас. Но бесит же. А вдруг у него кто-то ещё есть? Да кто? Он на меня бы силы не тратил тогда! Стоп, у меня же „ещё кто-то“ есть. Но я и симпатичнее в разы, по относительной шкале от одного до десяти. Час ночи – спать пора! Он вообще с друзьями может где-то, а ты переживаешь, телефон проверяешь, у компа торчишь. Но если бы был с друзьями, то написал бы, хотя бы „спокойной ночи“. Ладно. Отряхнулась, встала и пошла… в кровать. Как Лёнька наш говорит, на горшок и в люльку».

Артём

3

Вечер. Гаражи и автомойка у редкого леса вдоль железной дороги – ни перехода, ни тротуара. Молодые и весёлые (слегка навеселе) юноши выходят из ворот. Все парни с инструментами. В чехлах через плечо гитары, усилители, тарелки от барабанной установки. В руках у каждого второго пиво или сигарета – крутые рок-музыканты, ни дать ни взять. Фонари у редких жилых домов плохо освещают проезжую часть.

Михей, он же Миша-Клавишник, он же Малой, потому что самый молодой в группе, – высокий и приятный парень, шатен с уже лысеющей макушкой (в семнадцать-то лет) – говорит с девушкой по имени Катя. Ругается.

– Стой, жди меня! Я уже иду на станцию! Встань у магазина!.. У какого больше народу! У «Весты»! Лучше вообще зайди внутрь!.. Парни, я побежал. Катька приехала на станцию, рвётся идти по лесу через канал мне навстречу! Нечего ей там одной шариться!

Михей унёсся, даже не поручкался ни с кем.

– Смотрите, дети! Вот это – типичный подкаблучник: он бегает за своей девушкой по первому её писку! Спаривается подкаблучник тоже только по большим праздникам, и если не забудет годовщину первого поцелуя со своей самкой в четверг под летним дождём, – в манере Дроздова продекламировал Михалыч.

Михалыч (соло-гитарист) – старший из всех (двадцать пять лет), худой до невозможности, небритый и с конским чёрно-вороным хвостом до середины спины (чистым, зализанным волосинка к волосинке), в тяжеленной косухе и кожанах. Девушки у него не было, но была сестра Ольга. Все звали её Лара – Михалыч в женском обличии: худая, едкая и очень независимая. Взять хотя бы её чудаковатый стиль в одежде: странные юбки, разноцветные гольфы, вытянутые «варёные» кофты. Прямые волосы серовато-русого цвета, никакой косметики и лукавый, вечно смеющийся прищур. Лара и Михалыч жили вдвоём, без родителей. До последнего времени (около пяти месяцев назад) – ещё и с Артёмом.

Лара потребовала паузу, а потом вообще попросила АраГора на выход. Причина: «Мы стали разными людьми, и отношения себя изжили. Ты мне больше друг, чем парень. Я устала от твоего контроля и соплей».

Артёма тогда как обухом по голове ударило. Он всё делал для неё: устроился в магазин дисков с музыкой и фильмами торговать на подмену, потому что Оля сказала, что нужно зарабатывать, а не просить денег у папочки (сама она не работала, в свои двадцать два). Тёма покупал всё, что ей хотелось, и даже больше, ждал её домой, провожал. На барабанах этих играть начал, в группу к Михалычу пошёл, лишь бы…

Но всё закончилось резко, как и не было ничего.

Сейчас Артём шёл с «репы» между Торином и Жабой.

Торин (по имени Дима) – высокий и симпатичный молодой человек, единственный из группы, живущий в соседнем городе; родители – военные. Отец не одобряет ни длинный хвост, ни татуировку мьёльнира на груди, но ничего не говорит. Дима с детства пел в хоре и мотался с родителями по гарнизонам, друзей заводил легко из-за доброго и спокойного характера. Слово «честь» для него – не пустой звук. В одном из военных городков ещё в детстве встретил Иришку – и так и дружит с ней до сих пор. Правда теперь, в девятнадцать, думает о свадьбе. Других вариантов перевезти её к себе не видит.

– Тёмыч, – вдруг начал Торин, – а эта девчонка, Аля, она хорошая, маленькая ещё совсем, но взгляд такой… добрый! Классно, что вы встретились. Таких, как она, мало – искренних, что ли.

– Дима, ты её плохо знаешь. Врёт постоянно по мелочам – хорошо хоть, помнит потом, что и кому. Но в одном ты прав: маленькая, – насмешливо и желчно сказал Артём.

– Не понял, она же тебе нравится? Ты её на базу зовёшь… – Торин был в замешательстве.

– Ты у нас, Дим, человек новый, плохо всех ещё знаешь, – вклинился Женёк. – Наш Тёмыч просто так с девушками в чувственном порыве не встречается, только со смыслом.

– У меня есть планы на Аллочку. И девочка, правда, уже взрослая и симпатичная, вдруг прорвётся в каменное сердце, – ещё более мерзко, как будто рваными словами, выдал Артём.

– Всё равно не догоняю: девушка непорченая, сразу видно. Зачем играться, если не так уж и зацепила? А зацепила вообще? – Дима завёлся.

– Тебе какая разница? Чё докопался? Я своё время и силы на это трачу, не твоё! Порядком надоело сопли жевать и в нежностях телячьих упражняться, ну просто «му-у-у», а-ха-ха-ха! Но что поделаешь, такие условия! – АраГор сам не понял, как это вылетело.

– Какие условия? Условия чего? – Дима напрягся. Ему что-то явно не нравилось. Понять бы что.

– Да забей, я так, сказанул. Ладно, мне пора. Костик почти здесь уже – поедем разгонять тоску. Парни! «Волга»-матушка Кости Матушкина большая – кого куда довести? – соскочил с темы Артём.

– Да вали уже! – спокойно и с явной ухмылкой прошипел Михалыч.

Аля

13

«Встать и вместо зарядки пялиться на пустой телефон – это уже слишком, чести до фига ему. Надо аську ещё проверить и уже бежать, а то на новости опоздаю. А. Б. прям стукнуло в башку её седую пятнадцать минут слушать новости Би-би-си на английском, а потом ещё пятнадцать минут до первого урока их обсуждать, слова новые выписывать. С одной стороны, бред, да! Но с другой, конечно, наша группа впереди планеты всей, лучше нас никто английского не знает, не то что в городе, а, наверное, в Москве и области, а значит, и в стране. Ну только нэйтив-спикеры, а они не в счёт…

Модем, гад, скрипит на полную. Блин, блин, блин! Родители проснутся! Быстрее можно, пищалка мерзкая?

Нет ничего в аське. Ну и ладно, ну и пофиг. Напишу вечером Женьку́. С ним пойдём тусить. А ещё лучше никому писать не буду, с Машкой погуляем. Главное, в школе её отловить, а то Вэ-класс у нас блатные.

…Сраная химия. Ещё год назад я шарила, а сейчас просто чистый лист и ветер в башке. Потом география. Экзамен придумали этот в десятом зачем-то. Типа сдавать меньше в одиннадцатом. Ладно, проскочим в конце мая. Осталось три недели мучиться. А потом препод по теории перевода предложил подработку на лето: книжку помогать ему переводить у него дома, печатать за него, за пятьсот рублей в день. А ещё мальчика соседского английскому учить: плюс сто пятьдесят рублей три раза в неделю – нормальная прибавка к тому, что родители дают.

Терпеть не могу просить деньги. Они их так тяжело зарабатывают: по три дежурства в неделю папа и по два – мама, плюс „контракты“ по ночам. По звонку срывается, – видите ли, „у неё женщина рожает“. Ещё работа каждый день в стационаре. Ненавижу их работу. И горжусь. Они, конечно, крутые, без вопросов. А я тоже крутая, я тоже смогу зарабатывать. Сама… Звонок, что ли? Телефон на беззвучном, надо посмотреть… Ничего. О, Машка идёт!»

– Привет, Маруся! Вечером какие планы?

– Алька, привет! Мама к своему новому мужику сваливает на все выходные. Придёшь?

– Естессно, у своих отпрошусь и приду. Погуляем, мороженое купим и хрень какую-нибудь по телику посмотрим.

– Класс! Давай тогда, мне ещё к О. Н. надо зайти, она что-то классу сказать хотела, наши там уже.

– Давай, Маруся, после седьмого в холле у диванов.

«Машка – первая и пока что единственная подруга, никогда не бросит. И я её. Хотя тоже с прибабахом, обе. У неё поклонников куча. Ещё бы! Высокая, как я, – может, даже чутка повыше – стройная, ноги от ушей. Глаза огромные, голубые, волосы густые, длинные, русые. Конечно, парни бегают табунами. Ну и отлично. А теперь, когда я похудела, не ощущаю себя „некрасивым прицепом“, вместе мы вообще сила сейчас…

Да хватит уже проверять этот телефон. Может, самой ему написать? Блин… блин… блин… Мама говорила, что мальчикам первой писать нельзя, нельзя навязываться. Но это если бы он мне нравился. А он мне не нравится, особо уж. Просто интересно, сорвался с крючка или нет… Себе-то не ври, а? Уже зацепил, если весь день на мобильник пялишься. Хочешь – сама напиши!

…Полтретьего уже, а Машки нет. Ну она и капуша! Небось, только собрала манатки в классе и чешет лениво по лестнице. Спорим, даже в раздевалку ещё не дотопала. Идёт!»

– Маруся, ты как всегда!

– Ну я к О. Н. заходила, она просила. Аль, говорила же тебе! Я на той перемене не успела.

«В своём Мэри репертуаре».

– Ладно, пошли! Есть охота! Шаурму купим на станции?

– Люша, мороженое же хотели, нет?

– Одно другому не мешает! Пошли уже.

– Аль, а как же фигура? Жопу опять отрастить не боишься?

– Умеешь ты сказануть, хоть стой, хоть падай! Ладно, только мороженое! Но килограмм!

– Так, стоп! Что случилось? Ты жрёшь, когда на стрессе. Колись! Дома опять? Мама жестит?

– Мама на удивление адекватная последнее время… Блин, Маш, с мужиками своими не могу разобраться. Есть один чувак: прилип не прилип – не понимаю. Нравится не нравится – тоже не понимаю. Но остальных потихоньку высаживает всех.

– Вот коза! И ты молчала! Лучшая подруга называется! Аль, так нечестно! Как его зовут? Откуда? Сколько лет? Где познакомились? Симпатичный?

– Машка, а не до хрена ли вопросов? Расскажу, конечно, пошли!

«…Упс, уже Марусин дом. Вообще не заметила, как дошли. Большой дом, конечно! Кирпичный, новый, с двором закрытым, не то что наша помойка. И двушка у них тут как трёшка – две спальни и кухня с огромным эркером. Мебель кожаная, модная. Вот мама у неё молодец: два развода, двое детей от разных мужиков, а свой бизнес сделала, квартиру купила, сама девчонок воспитывает. Хотя как сама… Дедушка Машин в Киеве крутой ресторатор, да и Машка как сорняк всегда была, хоть и по репетиторам, по школам хорошим моталась. Один их коммерческий „В“ кучу денег стоит в месяц, а всего-то по субботам не учатся и факультативов больше».

– Алька, суп будешь?

– А есть что-то ещё?

– Ну, сыр есть плавленый, хлебцы, крабовые палочки… – Машка шарит в холодильнике, а запах оттуда, как будто там что-то сдохло.

– Может, пиццу закажем?

– Люша, ты опять про углеводы?

– Ладно-ладно! Давай свой суп! И крабовые палочки с хлебцами.

«Чай, мороженое и поболтать – лучшее, что сейчас можно придумать. Хорошо, что домашки уже почти нет, только темы эти долбаные по английскому. Ничё, сдадим географию через пару недель, и всё – свобода».

– Машка, ну не понимаю я, чего он хочет. Может, просто я ему не интересна, может, я мелкая для него?

– А может, он просто занят, Аль?

– Парень не пишет, если не хочет. Когда хочет, всегда находит время. Я это уже поняла. Нет третьего варианта.

– Не скажи, Люша! Они, когда за компом виснут, в игрушки свои играют или ещё какой-нибудь ерундой занимаются, – могут сутками там тупить сидеть, ничего не видят и не слышат, как мартышки на картинке.

– Маш, а вчера он почему мне вечером не написал? Пошёл домой и не написал? Обычно всегда писал.

– Стоп, тебе надо отвлечься! Нет других вариантов, что ли? Куча же парней! Игорю напиши, погуляем все вместе! Он для тебя вообще всегда свободен.

– Давай!

«Забыла напрочь про Батика, а он, скорее всего, из своей Бауманки уже приехал. Конечно, страшненький, низкий и странненький, но умный, что капец».

– Погуляем, потом по домам? Или можно у тебя всё-таки остаться?

«Не хочу домой, хочу у Маруси. У неё спокойно и на мозг никто не капает».

– Да оставайся! Я же предлагала. Мама на все выходные уехала. Надо только у твоих отпроситься. Номер мой у них есть домашний – пусть звонят, проверяют. Всё по старой схеме.

«Телефон где? В первый раз за день о нём забыла. Точно! В рюкзаке, в прихожей… Стоп, четыре сообщения. Одно от мамы… Хорошо, что пять минут назад, а то бы она обзвонилась. Одно от Бандераса. Ну его в жопу. И два от Артёма! А-а-а-а-а! Растянем удовольствие! Сначала маме отвечу, тем более что это превентивная мера от истерики и бешеного ора. Чего там она пишет, странно, что не звонит… „У меня контракт, буду очень поздно. Поешь что-нибудь“. Вот и чудно. Надо ответить, что я у Машки и суп поела. Скажу, что к географии готовимся. В жизни мы ни к чему не готовились и не учили, когда вместе сидели. Зато все магическим образом верят в эту ересь – что если вместе с подружками или одноклассниками сидишь, то обязательно уроки делаешь! Ха! Три раза „ха“!

Так, Бандерас опять со своим „Привет, давай увидимся, погуляем? Я скучаю“. Блин, да я с тобой ноги сотру гулять. НЕ ХО-ЧУ. Задолбал. Пора заканчивать этот бесперспективняк, но пусть ещё помучается чутка. А вдруг меня вштырит резко?.. И самое интересное…»

АраГор Привет, красавица!

Второе:

АраГор Как ты? Какие планы на вечер?)))

– Ма-а-а-аш! Он написал! НА-ПИ-САЛ!

– Я ж тебе говорила, занят был.

– Как думаешь, спросить его, чего это он вчера мне соврал, что домой пошёл? Может, у него случилось чего?

– Аль, ты аккуратно спрашивай. А то он подумает, что ты его контролируешь. И много на него планов настроила, что он тебе отчитываться должен. Ты сказала, что ему двадцать лет! Парни в этом возрасте от контроля шугаются.

– Тогда вот так: «Привет! У тебя всё в порядке?» Норм?

– Отправляй!

«…Ответа нет уже минут пятнадцать. Но, с другой стороны, я ему тоже не сразу написала. Хорошо, что есть видак и „Чумовая пятница“ с Лохан. Пиликнуло?!»

АраГор Всё хорошо, а почему ты спрашиваешь? У тебя всё хорошо, малышка?

«Опять „малышка“! Приторно и банально, прямо сопли с сахаром… Но какого рожна так приятно? Тепло по телу сразу растекается. Отвечу так: „Всё хорошо, но я вчера тебя в аське вечером не видела. Думала, по дороге до дома что-то случилось“. И упрёк, и мило!.. И у нас мгновенный, почти, ответ, ни фига ж себе…»

АраГор А чего не написала? Я всегда рад твоим сообщениям!

«Красиво съехал: и не сказал, что делал, и я теперь глупо выгляжу, как девчонка замороченная, которая боится парню написать. А если так: „Слушай, ну отвлекать боялась, вдруг ты занят чем-то важным“. Отправить… С телефоном сидит в руках, по ходу».

АраГор А я и был занят: думал о тебе всё время…

– Ма-а-а-ашка! Он звонит! Звонит! Я на кухню!

«Добежать бы, пока не сбросил!»

– Потом расскажешь!

«Почти не слышу, что Маруся из комнаты вопит».

– Алё, привет! Решил позвонить, а то на эсэмэс все деньги потратишь.

– Привет, Тём. У меня постоплата, не переживай.

– А-а-а, ну тогда ладно. Слушай, я на самом деле вчера, как домой пришёл, сразу вырубился. А утром в институт поехал и мобилу дома оставил. Вот только в город добрался и тут же тебе написал.

– Да брось ты оправдываться! Кто я тебе, чтобы отчёты требовать. Я просто волновалась, всё у тебя в порядке или нет…

«Трясёт немного, голос дрожит… Откуда такие странные реакции?»

– Мне чертовски приятно, что ты волновалась! За меня. Значит, я тебе не безразличен, малышка моя! Какие на вечер планы?

– Я сегодня у подруги, на Орджоникидзе. Хочешь, приходи – погуляем. Можешь товарища позвать какого-нибудь.

«Выпалила и сама в шоке! Рот надо зашить. Чтоб не жрала и не болтала языком своим… Права мама: „Помолчи – за умную сойдёшь“».

– А во сколько вы с подругой можете?

– Через час успеешь?

«У нас с Марусей как раз фильм кончится, намалюем фейсы – и вперёд. Может, в пиццерию его затащить, пусть нас ужинает?..»

– Договорились, меня как раз Костик звал на великах покататься. Мы покатаемся и до вас доедем. Оставим велосипеды где-нибудь там и до центрального парка у ДК «Калинина» дойдём. Часа через два, ок?

– Хорошо. Сегодня, в принципе, и попозже можно. Адрес тебе напишу сейчас.

– Целую, малышка! До скорой встречи!

– И я тебя целую…

«Блин, зачем я это сказала? Вдруг он подумает, что он мне уже нравится, и перестанет ухаживать?.. Чего ты паришься? Подумает – и фиг с ним! Тебе же на него плевать, так? А выходит, что не так! Дёргалась как дура, что он с радаров пропал: видите ли, не написал вечером и утром – эка невидаль. Сказал же: уснул».

– Ма-а-а-аш!

– Чего сияешь? – «У Машки морда лукавая, капец». – Что твой Артём хотел? Только не говори мне, что свалишь сейчас к нему!

– Мару-у-усь, я не свалю никуда… Но я сказала, что у подруги, и он предложил всем вместе погулять: с ним и с его другом Костиком.

– Что за друг? Симпатичный? Откуда взялся?

– Хэзэ, я не видела его никогда. В группе у них Костиков нет, а в зал он с каким-то Сашей ходит. Саша этот, кстати, симпатичный. Очень! И музыканты его все ничего… Патлатые, конечно, но мне нравятся длинные волосы у парней.

– Аль, я не знаю… Мы вдвоём хотели потусить, а тут какой-то непонятный Костик…

– Машка, ну ради меня? Мне вообще-то Тёму тебе очень хотелось показать… Мнение твоё узнать, чтобы ты на него глянула своим фирменным взглядом.

«Ну же, ну! Такие аргументы не могут не сработать! Ловись Машка большая и маленькая!»

– Ладно, уговорила! Но если мне они не понравятся – сразу сваливаем «спасать хомяка» по старой схеме!

– Базара ноль! Спаси-и-ибо!

– Когда они хоть будут?

– Артём сказал, что часа через два.

«…Время полдевятого, а „Германа всё нет“. Я понимаю, минут на пятнадцать опоздать, но на час с лишним? Бесит. Мы уже второе кино досматриваем. Был бы кто-то другой – уже на фиг пошёл бы, а точнее, побежал. А почему бы и этого тоже не послать в пешее эротическое? Прямиком! Возьму и не пойду никуда, тоже мне цаца!

Пиликает! Эсэмэс! Даже не звонок! Вот гад».

АраГор Костян долго собирался. Мы едем к вам, ещё 5 минут максимум. Не злись, малышка.

«Ха, пять минут. Я вообще не уверена, что Маруся при таком раскладе куда-то в принципе пойдёт. Хорошо, что я не дома! А то гулять бы осталось минут тридцать. Сама бы извелась уже вся или свалила бы куда-нибудь, лишь бы не дома, в четырёх гнилых стенах. С кем-нибудь более пунктуальным, блин!

Надо ответить… Так хочется написать, что у них вечер уже свободен. Но руки и низ живота, похоже, голову не послушают…»

Аля Даже не знаю, как твой Костик будет извиняться (если бы это был не ты, то я бы уже час как не ждала).

АраГор Выходите! Я искуплю, честное слово! Девочка моя, не дуйся!

– Машка, ну-у… э-э-э… Они тут, короче.

– Не пойду я никуда с ними! Что за фигня? Договорились через час или через два? А не через три! Сейчас уже темно скоро будет. С двумя непонятными чуваками в парке в темноте – хреновая идея, как считаешь?

– Маш, ну не с такими уж непонятными. Артём понятный, а второй – он его друг!

– Только ради тебя. И в парк я точно не иду! Ищи варианты!

«…Так, всё, не дёргайся, а то на выходе из подъезда сейчас рухнешь прямо на его велосипед… Артём в перчатках и обтягивающей футболке выглядит очень даже ничего, а рядом с ним… Ой, фу! Какой противный парень! Рыжий, рябой, толстый и явно понторез. Ногу ещё как гопник на лавочку подъездную поставил – там же люди сидят, в самом деле! Хоть бы на пандус или на шину с клумбой. И живот у него так ещё сильнее висит, между прочим. А сзади, небось, „копилочка“ образовалась. Сто тысяч миллионов раз „фу“!»

– Аля! Привет!

«Артём идёт ко мне, пытается обнять, а меня прямо назад шатнуло: не успела переключиться с вида этого его другана».

– Малышка, ну не сердись! Я к тебе рвался на всех парах!

– Это всё я виноват.

«Один плюс у Костика – голос приятный, обволакивающий такой! Как у Чеширского Кота».

– Мне нужно было машину поставить, потом переодеться и разобраться, как этот велосипед едет. Два дня назад купил, Тёмыч уговорил ворваться в большой велоспорт… Меня, кстати, зовут Константин. А вы Аля? Артём постоянно о вас только и говорит.

«Боюсь смотреть на лицо Машки. Хорошо, что она за спиной. После её аполлонов это прям подстава. Повернуться? Ну да: окаменела – мало сказано! Гримаса отвращения, как будто увидела гигантскую гусеницу: волосатую, ногастую и явно без шансов стать даже намёком на бабочку. Не совпадает образ АраГора с этим странным субъектом по имени Костик».

– Константин, можно на «ты». Ребята, это Маша, моя лучшая подруга. Мы, как говорится, «с первого класса вместе, и за то, что мы делаем, отвечаем тоже вместе», хотя на самом деле с шестого.

«Чего это я так раздухарилась? Цирк уехал, а клоуны остались?»

– Маша, это Артём, мой друг. Я о нём тебе рассказывала.

– Опоздал и уже просто друг? Ну-ну, сурово, но справедливо!

«Не поник, шутит АраГор. Вот зараза!»

– Очень приятно! На «ты» так на «ты»!

«Костик Машку глазами жрёт. Ещё бы! Такие девчонки ему и не снились, наверное».

– Гулять уже поздно, вдруг замёрзнете. Может, в кафе? Куда хотите? – Добавил Константин.

– Маш, что скажешь? Посидим где-то или погуляем?

«Хитрожопистый тон у меня, конечно. Подмигнуть всем лицом сразу осталось только».

14

«В „Экспромто“ в девять, в пятницу, публика совсем разная: и студенты, и семьи, и парочки. Пиццерия из серии „очень бюджетно“, вкусно, коктейли ядрёные, но на них акцента не делают. Я вообще люблю молочный клубничный. Это место „наше“ с Машкой. Алкоголь они продают легко и без вопросов. Нам по крайней мере, уже как минимум год… Хорошо, что выбрали квадратный, а не прямоугольный столик. Пускай он меньше, но Артём сел со мной рядом: не было варианта сесть напротив. Слева Машка уткнулась в меню и молчит. Ей явно неуютно. Прям совсем. Надо поговорить».

– Маш, пошли руки помоем?

«Молча встала и двинулась к туалетам… Странно, что столы на её пути не раздвинулись сами собой, как Красное море перед Моисеем. Не зря она Фельдман: стать, осанка и надменный взгляд – всё, как мы любим, умеем, практикуем».

– Аль, ты нормальная? Серьёзно! – шипит, как кобра перед броском. – У тебя кукушка поехала? Ладно этот Артём твой: сомнительный персонаж, но хотя бы не урод и не противный до тошноты! Но «друг» его – что-то с чем-то! Болтает всякую чушь, разве что шутит смешно! Только это совсем не спасает…