Маги Гипербореи

– Еще один проклятый маг. Они выливают нам на головы свои помои, а мы еще и пошлину им платим.

Ластианакс почувствовал, что краснеет, и изо всех сил постарался сохранить невозмутимый вид. Внезапно ему показалось, что он не имеет права на привилегии, которым так радовался всего минуту назад. Он вспомнил, как в детстве испытывал негодование при виде породистой черепахи, вроде той, на которой путешествовал сегодня, вспомнил, как страстно захотел получить право кататься на таких дорогих рептилиях.

По сути он мало чем отличался от обитателей первого уровня. Единственное, что их разделяло, это амбиции. Люди первого уровня довольствовались тем, что вскидывали кулаки к небу да проклинали жизнь за то, что волею судеб родились в такой клоаке. В отличие от них Ластианакс сам стал творцом своей судьбы.

Тем не менее он дал себе слово, что вынесет вопрос привилегий на обсуждение Совета, если, конечно, ему удастся стать министром усреднения. Ради этой цели и придумали эту должность – удовлетворять претензии нижних уровней, требующих равенства.

Тут молодого человека резко вывели из задумчивости: прямо им навстречу неслась черепаха с кричащим позолоченным панцирем. Кучер свернул в другой канал, чтобы избежать столкновения. Животное пронеслось мимо, и Ластианакс успел разглядеть прядь светлых волос. Мгновение спустя следом за первой черепахой промчалась вторая, не такая сияющая. На ее панцире сидели женщина и трое здоровенных мужиков; они ожесточенно вырывали друг у друга поводья, очевидно каждый хотел править сам.

– ТУДА, МАМА! Она поворачивает! – завопил один из здоровяков.

Они свернули в боковой канал, а Ластианакс с кучером обменялись озадаченными взглядами.

– Это наверняка разборки кланов, – заметил возница, пожимая плечами. – Ну, все, приехали.

Черепаха остановилась перед зловещего вида башней, стена которой прилегала вплотную к каналу. В стене темнел высокий проем, а над ним на цепи висел череп, очевидно, заменявший вывеску. Череп скалился безумной улыбкой, свойственной всем черепам. Несколько ступеней вели к выкрашенной в черный цвет двери бальзамировщика. Ластианакс встал, подхватил полы своей тоги и взбежал по скользким ступеням.

– Прогуляйтесь немного и подождите меня, – велел он кучеру, – надолго я здесь не задержусь.

Чувствуя себя не в своей тарелке, юноша толкнул дверь, к которой в качестве молотка была прикреплена бедренная человеческая кость. Темный коридор встретил посетителя отвратительным запахом, полностью перекрывавшим вонь первого уровня, – смесь гниющей плоти, ароматных бальзамов и рассола.

Ластианакс дошел до конца коридора и шагнул в большое помещение, освещенное единственной масляной лампой. В комнате скелетоподобный человек суетился вокруг четырех столов, на которых лежали трупы. Из-за близости канала на стены заползала плесень, а многочисленные этажерки ломились под тяжестью банок, заполненных какой-то гадостью. Бальзамировщик обернулся. Лицо у него было такое изможденное, что выглядел он хуже покойников, которыми в данный момент занимался. Казалось, его выпученные глаза того и гляди выскочат из орбит.

– А-а-а, живой клиент! – воскликнул он с улыбкой, которой позавидовала бы его «вывеска». – Да еще и маг, – добавил он, указывая на пурпурную тогу посетителя. – Желаете снять мерки для своего гроба? Какую древесину предпочитаете?

Он прищурился, вытянул перед собой тонкие руки, оттопырив большие пальцы, и поглядел на Ластианакса так, словно пытался оценить его рост.

– Сосна, дуб, вяз, бук? В наши дни очень моден платан, но его я не рекомендую, он имеет тенденцию пропускать выделения организ…

– Я пришел не для того, чтобы снимать мерки для гроба, – прервал его Ластианакс, прилагая большие усилия, чтобы не расстаться с содержимым своего желудка и не смотреть на трупы. – Меня зовут Ластианакс, и я хочу задать вам несколько вопросов об одном из ваших недавних… э-э-э… клиентов.

Бальзамировщик разочарованно вздохнул и повернулся к своим покойникам.

– Жаль, жаль. С вашей худосочной фигурой я мог бы сделать вам конический гроб, вы весьма эффектно смотрелись бы во время похорон, – заметил он, роясь во внутренностях одного из своих клиентов.

«У меня худосочная фигура?» – с тревогой подумал Ластианакс. Конечно, последние несколько месяцев он много лежал и не был таким мускулистым, как Родоп, но вряд ли все настолько плохо. Возможно, ему стоит подумать о том, чтобы начать делать упражнения теперь, когда его защита позади…

Ластианакс взял себя в руки. Он пришел не для того, чтобы обсуждать свою физическую форму.

– Клиент, о котором идет речь, был довольно полным магом лет пятидесяти с небольшим.

– А-а-а! – воскликнул бальзамировщик, выпрямляясь. Ластианакс увидел, что хозяин лавки держит в руках кусок кишечника. – Да, я сразу догадался. Дивный гроб, шириной в три локтя, из черного клена, не так ли?

– Верно, – подтвердил Ластианакс. – Превосходная работа. Когда вы имели дело с этим… клиентом, вы смогли определить причину смерти?

– Гм, – задумчиво произнес бальзамировщик и почесал подбородок, не выпуская из рук кишечник. – Припоминаю, что видел… Ну-ка, подождите, я проверю.

Он пересек комнату, таща за собой длинный шнур синюшных внутренностей. Ластианакс почувствовал, что его шатает, и уперся пятками в пол, пытаясь думать о чем-нибудь хорошем, например о духах Пирры. В другом конце морга бальзамировщик наконец выпустил кишечник и принялся рыться в большом сундуке.

– Вам повезло, я всегда храню внутренности еще несколько дней после похорон, – объяснил он, ныряя в сундук с головой. – Иногда родственники усопшего просят у меня их на память. Буквально вчера приходила одна семья забрать урну деда. Хотели украсить ею гостиную…

Он достал из сундука большую черную урну с этикеткой и торжествующе воскликнул:

– Вот! Мозг, печень, почки и сердце Палатеса, министра усреднения.

Бальзамировщик открыл крышку и погрузил руку в урну. Ластианакс поспешно отвернулся, сожалея, что не может заткнуть уши. До него доносились липкое чавканье и сочные шлепки. На полке прямо перед ним стояли промаркированные прозрачные банки: «деформированный зародыш», «селезенка», «образец лемура № 3»… Ластианакс закрыл глаза и изо всех сил постарался вспомнить аромат духов Пирры.

Кажется, главная составляющая этого запаха – волшебный корень. Острый, стойкий, решительный аромат, но была в нем и второстепенная, более сладкая нота, возможно жасмин…

Бальзамировщик повысил голос:

– Я не целитель, но в силу своей профессии стал достаточно опытным и могу угадать, что именно довело моих клиентов до необходимости воспользоваться моими услугами. В случае с этим, я полагаю, смерть наступила из-за… Хм, да, действительно, он довольно бледный, все это… внезапная почечная недостаточность. И, без сомнения, несколько других осложнений помельче.

Ластианакс приоткрыл один глаз и увидел, как бальзамировщик копается во внутренностях его бывшего наставника, лежащих в урне.

– Может быть, желаете сохранить память о своем собрате-маге? – спросил он и встряхнул урну, улыбаясь на манер ярмарочного зазывалы.

Ластианакс на мгновение представил, как объясняет гостям, что именно находится в вазе, стоящей в его гостиной.

– Спасибо, как-нибудь обойдусь, – вывернулся он. – Значит, почечная недостаточность? И что же, по вашему мнению, могло ее вызвать?

– Много чего, – ответил бальзамировщик, убирая урну обратно в сундук.

Он поднял лежащий на полу кишечник, положил на живот его покойного владельца и принялся перечислять:

– Сильный шок, инфекция, проблема с сердцем, интоксикация…

– Интоксикация? – подхватил Ластианакс. – Возможно ли, что его отравили?

Бальзамировщик схватил нож и таз, потом поглядел на молодого человека с внезапным интересом.

– Хо-хо, – радостно воскликнул он, – неужто какая-то добрая душа пытается пополнить мою клиентуру обитателями седьмого уровня? Все это замечательно, просто замечательно, маги всегда платят за красивое бальзамирование.

Энергично взмахнув рукой, он надрезал кишечник покойника, и ужасный запах распространился по и так уже заполненной смрадом комнате. Ластианакс зажал нос пальцами и изо всех сил пытался удержаться в вертикальном положении.

– Да, это вполне могло быть отравление, – задумчиво проговорил бальзамировщик, держа сочащийся слизью ком над тазом. – Без сомнения, в наши дни в моде смесь болиголова, красавки и сока синего лотоса. Жертва засыпает и через несколько минут умирает, очень мирный конец.

Он описывал действие яда любовно, как опытный торговец, расхваливающий достоинства товара.

– Благодарю за подробные сведения, – произнес Ластианакс со слезами на глазах. – Что ж, ваша помощь была очень… ценной. Желаю вам хорошего дня.

Он подошел к двери, открыл ее, и ему в лицо хлынул свежий воздух. Никогда еще Ластианакс так не наслаждался запахом первого уровня.

– Надеюсь вскоре вас увидеть! – крикнул бальзамировщик ему вслед.

«Чем позже, тем лучше», – подумал Ластианакс, от души хлопая дверью. Он спустился по трем ступенькам, отделявшим его от воды, и глубоко вздохнул, пытаясь забыть то, что только что видел и чувствовал. По сравнению с этим висящий на цепи череп вдруг показался не таким уж и зловещим.

По крайней мере, визит к бальзамировщику предпринят не зря: теперь молодой человек был вполне уверен, что Палатеса отравили, а дело замяли. Кроме того, кто-то украл из его кабинета некие компрометирующие документы. Кто же стоит за убийством и кражей?

Через несколько секунд вернулась его черепаха и повезла юношу обратно на седьмой уровень. Мимо проплывали берега каналов, а Ластианакс снова размышлял, почему убили его наставника. Его тревожила мысль о том, что кто-то в Гиперборее достаточно силен, чтобы покуситься на жизнь одного из магов Совета. Что же такого ужасного мог обнаружить Палатес?

Пожалуй, наставник был вовсе не так беспечен, как думал юноша. Возможно, он оставил Ластианакса в неведении, чтобы защитить.

Арка

Иногда Арка гадала, в каком таком загадочном месте пропадает ее критический ум, когда ей в голову приходит дурацкая идея и она бросается воплощать эту идею в жизнь.

Девочка довольно быстро сообразила, что найти отца будет совсем не так просто, как она надеялась. Бедность приковывала ее к первому уровню, который маги никогда не посещали. Чтобы исправить это положение, нужно заработать гиперы, а для этого надо найти работу.

Увы, на дне города работы было мало, и она плохо оплачивалась. Свой первый день в Гиперборее Арка провела, блуждая от башни к башне, осматривая мастерские, рынки и лавки, ошеломленная своим путешествием и этим шумным городом, который она не понимала. Странный вид девочки пугал торговцев, и они отказывались нанять ее на службу: они игнорировали ее либо выгоняли взашей. Когда день подошел к концу, у Арки не было ни работы, ни места для сна, ни сил искать первое и второе.

Последний человек, к которому она обратилась с просьбой о работе, возчик, посмотрел на Карапуза (конь повсюду следовал за хозяйкой) и посоветовал ей пойти в конюшни: приближается Состязание василевса. Наверняка конюхам нужна рабочая сила для организации мероприятия, и, поскольку Арка, по-видимому, много знает о лошадях, возможно, у нее есть шанс обрести там желаемое.

– Что такое Состязание василевса?

– Самые большие скачки года, каждый уровень выставляет свою лошадь – необыкновенное зрелище! Бесплатный совет: ставь на первый, второй или седьмой уровни, а на остальные даже не думай: проиграешь.

– Почему?

– Потому что на нижних уровнях есть воровской мир, который все это дело финансирует, на седьмом уровне есть маги, и они тоже дают деньги, а между вторым и седьмым уровнями хороших лошадей нет!

Арка поблагодарила возчика и, последовав его совету, добралась до конюшен, длинных каменных зданий, выстроившихся в ряд на окраине города, перед лугом, отделявшим башни от земляных валов. В загонах жеребята резвились вокруг кобыл, а те помахивали хвостами, отгоняя мух. Вдоль городской стены, служившей основанием купола, тянулась широкая песчаная дорожка. Всадники, воспользовавшись вечерней прохладой, выезжали здесь своих лошадей.

Арка позволила Карапузу пастись на краю поля и вошла в одно из строений. В нос ей ударил запах навоза и раздраженных конюхов: работники конюшен, торопясь закончить трудовой день, бегали по проходам между стойлами, насыпали в кормушки ячмень, бросали сено в загоны, торопились вымести сор и вынести навоз. На девочку никто не обращал внимания. Во всей этой суете Арка почувствовала, что слишком устала, чтобы привлекать к себе внимание. Наступала ночь, в столь поздний час никто ее не наймет. Когда последние служащие вышли из конюшни, она забралась в уголок и как подкошенная рухнула на кучу сена.

На следующее утро девочка проснулась вся искусанная блохами, зато с ясной головой. При нищенской оплате труда первого уровня потребуются месяцы, чтобы накопить двадцать семь гиперов, поэтому необходимо придумать другой план, который позволит Арке добраться до вершины города бесплатно.

Она выскользнула из конюшни, взглянула на Карапуза (конь ответил хозяйке сытым, сонным взглядом) и быстро зашагала в тени башен, обдумывая кое-какие идеи.

Первый ее план оказался не блестящим: дождавшись, когда торговец рыбой отвлечется, девочка спряталась в одной из бочек с треской, которую торговец собирался доставить на второй уровень. Свернувшись в клубок в липкой рыбе, Арка чувствовала, как ее везут на черепахе и как шлепают по воде плавники животного. Когда продавец подошел к подъемнику, рабочий объявил, что собирается проверить ввозимый товар. От этих слов сердце Арки ушло в пятки. Она выскочила из бочки, спрыгнула на берег канала и быстро убежала, распространяя вокруг себя острый запашок рыбы.

Вторая попытка тоже вышла так себе: Арка предприняла восхождение на башню, дабы достичь второго уровня лишь силой своих рук. Какая-то домохозяйка, привлеченная душком несвежей рыбы, высунула голову в окно и обнаружила, что девочка карабкается по стене, как грабительница. Арке пришлось спуститься, чтобы избежать пощечин, оскорблений и содержимого ночного горшка, выплеснутого ей на голову.

Теперь она воплощала в жизнь третью идею. Дня, проведенного в Гиперборее, девочке хватило, чтобы понять могущество преступного мира: головорезы средь бела дня требовали у торговцев выплату дани, проворачивали всевозможные темные делишки и важно разъезжали на больших черепахах с блестящими панцирями. Поскольку рабочие никогда не осмеливались спрашивать плату с владельцев таких животных, Арка решила, что достаточно украсть одну разукрашенную рептилию и верхом на ней бесплатно перейти на седьмой уровень. Итак, она нацелилась на золотую черепаху, перевозившую трех бандитов зверского вида, которых словно отлили из одной и той же грубой формы. Она последовала за ними, держась на почтительном расстоянии, увидела, как тройняшки причаливают, заходят в таверну промочить горло, и тут же прыгнула на панцирь зверя.

Усевшись верхом на золотую черепаху, девочка повернула голову и заметила владельцев рептилии: перебрасываясь шуточками, тройняшки садились за столик в нескольких шагах от окна таверны. Арка вдруг осознала всю опасность своего положения.

– Ну, вряд ли это намного труднее, чем править конем, – пробормотала она, хватая поводья.

Золотая черепаха немедленно взвыла и с оглушительным лязгом ударилась о край канала. Из таверны донесся скрежет отодвигаемых стульев, а Арка изо всех сил пыталась освоить новый способ передвижения. Ей уже удалось увести животное с пристани, когда дверь таверны распахнулась и на причал выскочили трое законных владельцев.

– Но… – протянул один.

– Какого… – начал было второй.

– Мама! Какая-то девчонка угоняет нашу черепаху! – завопил третий, оборачиваясь к таверне.

Арка наконец поняла, как заставить черепаху двигаться вперед: она взмахнула поводьями, и похищаемая черепаха послушно вошла в канал. Правда, она тут же врезалась в мост, и на панцирь дождем посыпались куски известки. Позади бандиты продолжали обсуждать происходящее:

– Надо ее остановить, она же ее убьет…

– Так возьмите еще одну черепаху, идиоты!

Арка зигзагом удалялась от таверны, и голоса спорщиков звучали все тише. Кто бы мог подумать, что править черепахой окажется так трудно: животное реагировало на движения поводьев совершенно непредсказуемо. Несколько раз Арка врезалась в другие лодки, так что на позолоченном панцире черепахи осталось несколько вмятин, но наконец почувствовала, что у нее начинает получаться. Собравшиеся на пирсах зеваки с изумлением указывали на маленькую девочку, управляющую роскошной черепахой. Арка щелкнула языком, прибавила ходу и обогнала три лодки, так что те закачались на поднятой черепахой волне. Когда она уже думала, что дело в шляпе, раздался возглас:

– ТУДА! Живее, мама, она сейчас сбежит!

Арка рискнула оглянуться. Шагах в пятидесяти от нее бандиты, указывая пальцами на беглянку, забирались на старую потрепанную черепаху, которой правила пышнотелая матрона, очевидно мать тройняшек. Она угнездилась на панцире, точно старая сова, готовая взлететь. Арка снова подхлестнула свою рептилию, и теперь та двигалась со скоростью лошади, пустившейся неспешной рысью. По пути она чуть не задела синюю черепаху, на которой сидели кучер и пассажир, одетый в пурпурную тогу. Последовавшие затем удары «бум!», «бах!», а также рассерженный крик: «Моя лодка! Чтоб вас, горе-возницы!» – подсказали девочке, что преследователи нагоняют. Бандиты были уже в нескольких футах от нее, но в последний момент Арка свернула в соседний канал, так что ее черепаха едва не опрокинулась. Бандиты гнались за ней по пятам:

– ТУДА, МАМА! Она поворачивает!

Арка услышала, как тройняшки сворачивают следом за ней. Прямо перед ней вырос низкий мост, пересекающий канал. Девочка прижалась к панцирю своей черепахи и почувствовала, как ее спина задевает нижнюю часть мостика. Спустя несколько мгновений ее преследователи также прошли под мостом. Последовало громкое «ба-бах!», а потом шумное «бульк!».

– Мама, Ари свалился в воду, он не умеет плавать…

– Тем хуже! Сыновей у меня трое, а черепаха с панцирем из чистого золота всего одна!

«Из чистого золота?» – мысленно повторила Арка. Вот почему животное никак не набирало скорость. Она едва избежала столкновения с торчащим из воды столбом. Позади нее семейка бандитов продолжала переговариваться:

– Альси, должна же от тебя быть какая-то польза! Займи мое место.

– Зачем, мама?

– Ха-ха, у меня есть идея! Никуда не сворачивай, Альси.

Это не сулило ничего хорошего. Арка обернулась. Мамаша поднялась на ноги, сунула руку за ворот блузы и, злобно ухмыляясь, вытащила из-за пазухи какую-то сферу размером с дыню. Арка сглотнула, увидев, как матрона размахивает руками, а шар сверкает в ее ладони. Затем тетка метнула снаряд, и он взорвался у девочки за спиной.

Из сферы вырвался какой-то фиолетовый туман, и на Арку мгновенно навалилась сонливость. Она отпустила поводья и почувствовала, что соскальзывает с панциря…

В следующую секунду грянуло оглушительное «БДЫЩ!», вырвав девочку из оцепенения. Она выпрямилась. Золотая черепаха по-прежнему плыла вперед. Арка поспешно схватила поводья и оглянулась. Фиолетовый дым наконец рассеялся, и девочка снова увидела преследователей. Их черепаха зигзагами отползала от покосившегося столба и ошалело мотала головой.

– АЛЬСИ! Почему ты врезался в столб? – рявкнула мамаша, отвешивая сыночку оплеуху.

– Ты же сказала никуда не сворачивать… – простонал Альси, прикрывая голову ручищами.

Арка рассмеялась. Со слезами на глазах она снова повернулась вперед и увидела глухую стену.

Канал заканчивался тупиком.

Преследователи перекрывали ей путь к отступлению, и Арка поняла, что ее план провалился. Она оттолкнулась от панциря и прыгнула на берег, бросив черепаху, а вместе с ней и надежду бесплатно подняться на седьмой уровень. Уже убегая по улице, она услышала крик матери тройняшек:

– МОЯ ЧЕРЕПАХА! АХ ТЫ ДРЯНЬ! Беги быстрее, девчонка, потому что, если я тебя поймаю, клянусь, ты мне дорого за это заплатишь!

Арка убегала, обдумывая слова матроны. До сих пор она пыталась добраться до седьмого уровня, не внося положенной платы в гиперах. Может, зайти с другой стороны и все-таки найти много гиперов, чтобы оплатить таможенный сбор?

Вернувшись к конюшням, девочка остановилась перед полем и какое-то время наблюдала за скачущими лошадьми, захваченная новой идеей. Все это время решение было у нее под носом, а она его не замечала.

Лофадь

Заходящее за куполом солнце раскрасило небо яркими красками, щебетали птицы-паруса, в воздухе витал сладковатый запах лошадиного навоза. Казалось бы, само мироздание старается улучшить настроение Лофадя, и все же в данную минуту он был не в духе, даже злился. Он стоял на беговой дорожке, в тени, отбрасываемой городскими крепостными валами, и уже в десятый раз пытался втолковать своему наезднику, почему во время состязаний тот не должен скакать слишком быстро.

С тех пор как двадцать лет назад Лофадь стал тренером четвертого уровня, его преследовали неудачи. Его лошади приходили последними или предпоследними, если им вообще удавалось завершить забег. Лишь его навыки ухода за животными позволяли Лофадю сохранять свое место на протяжении двух десятилетий. Он помогал появиться на свет великолепным жеребятам, которых потом продавал, сводя таким образом концы с концами. Если же он решал оставить какую-то лошадь, чтобы тренировать для скачек, неблагодарная скотина ждала до самого дня состязаний и в последнюю минуту подворачивала ногу или вдруг показывала норов и принималась плестись нога за ногу. С годами плачевные показатели Лофадя стали притчей во языцех в среде коневодов. Некоторые меткие шуточки даже перешли в повседневную речь: «Быстрый, как Лофадь» или «Будешь так ползти, тебя и Лофадь обгонит».

В довершение всех бед Лофадь был лысым, хромым и, самое ужасное, шепелявил – эти три изъяна делали его постоянной мишенью для насмешек. Он говорил пришепетывая, и в его собственных конюшнях над ним открыто издевались все кому не лень. На тренировках молодые наездники покатывались со смеху, когда Лофадь орал на них: «Да подхлестни немного свою плоклятую кляфу, ты, недоумок!» Прозвище Лофадь появилось из-за его неспособности четко произнести слово «лошадь». С тех пор он старался не употреблять это злосчастное слово, а вместо него использовал всевозможные жаргонные словечки: коняга, кляча, бурка, одер, савраска – говоря о животных, которым посвятил всю свою жизнь.

Итак, дожив до пятидесяти лет и добившись незавидного статуса всеобщего посмешища, тренер решил уйти на покой. Состязание василевса через три дня ознаменовало бы конец его карьеры. И, чтобы уйти из профессии с полными карманами, что само по себе большая редкость среди тренеров и наездников, Лофадь планировал поставить все свои сбережения на то, что его лошадь придет последней.

Разумеется, он сильно рисковал, жульничая таким образом, а из-за его репутации неудачника плату обещали не бог весть какую. Однако он долгие годы тренировал лошадей четвертого уровня и теперь рассчитывал сорвать пусть небольшой, но все же куш: в конце концов, неужели ему не полагается хоть какая-то компенсация за впустую растраченную жизнь? Если, конечно, до начала гонки его наездник сумеет понять, почему не следует скакать слишком быстро.

Лофадь вытер блестящий от пота череп рукавом и огляделся, дабы убедиться, что никто не подслушивает. На беговой дорожке вдоль крепостных валов Гипербореи несколько ребят из конюшни выезжали лошадей, но они были слишком далеко и не могли слышать их разговор. Лофадь заметил Адаманта, крупного серого скакуна первого уровня, на котором ездил Калиос, самый злобный наездник в городе и многократный призер соревнований. Эта пара была фаворитом.

– Ну, Филиппиф, послуфай, послуфай меня внимафельно. Я ведь фсе тебе объяфнил, не так ли? Фы долфен посталаться и плоиглать этот забег. Понимаеф, фто я хофу тебе сказафь? Если плидефь пофледним, обеффаю, я отдам тебе дефятую чафть своего выиглыфа.

Упомянутый Филиппид был, что называется, горячая голова. Как и все молодые наездники, он мечтал выиграть Состязание василевса. В свое время Лофадь также лелеял эту надежду: получить одобрение всего города, снискать бессмертную славу, став одним из чемпионов Гипербореи… Но после рокового падения, в результате которого он охромел, Лофадь отказался от мысли самостоятельно подняться на вершину.

Филиппид упрямо набычился и крепче сжал поводья Трофея, молодого запаленного коня-трехлетки, которого Лофадь по глупости отобрал для скачек, вместо того чтобы оставить себе Адаманта. Тренеру уже начинало казаться, что он совершил еще одну ошибку, выбрав неопытного наездника. Предыдущий был куда сговорчивее.