Маги Гипербореи

– Да, – сказала Арка.

Она торопилась как можно скорее попасть в Гиперборею и наконец осуществить свои мечты о славной горячей еде. Девочка положила две оставшиеся монеты в карман и покинула таможенный пост. Снаружи люди все еще смеялись. Арка позвала Карапуза, и конь тут же подбежал к ней гордой рысцой, так важно взмахивая хвостом, будто это плюмаж.

– Извини, старина, – прошептала Арка, похлопывая коня по бокам. Именно она сбила снежный ком прямо на круп Карапуза. Пока таможенница и охранники отвлеклись, наблюдая за животным, три монеты из ящичка с деньгами поднялись в воздух и перелетели в карман девочки, так что никто ничего не заметил.

«Есть что-то воодушевляющее в том, чтобы войти в город за счет самого города», – думала она, победно шагая в огромные бронзовые ворота под бдительными взорами охранников.

И, главное, у нее теперь достаточно денег, чтобы купить еду.

2. Добро пожаловать в Гиперборею

Арка

Стоило Арке ступить на широкое, поросшее травой поле, отделявшее земляные валы от первых башен, на нее обрушилась изнуряющая жара. Внутри купола не веял даже малейший ветерок, и девочке казалось, будто она погрузилась в густой, теплый кисель. Арка чувствовала, что в своих мехах выделяется на фоне яркого пейзажа, как овцебыки, которых караванщики отпустили пастись на лугу. Она сняла рукавицы и плащ с капюшоном и в итоге осталась в майке, штанах из оленьей кожи и меховых сапогах.

Держа плащ под мышкой, она добралась до окраины города и стала бродить по улицам, вертя головой из стороны в сторону. Если издалека гиперборейские башни казались высокими и хрупкими, словно стебли тростника, то вблизи выглядели совершенно иначе. Прорезанные тут и там трапециевидными окнами, они возносились ввысь, точно огромные каменные исполины, связанные друг с другом водными мостами и веревками, на которых хозяйки сушили белье. На их стенах были нарисованы разноцветные геометрические фигуры и росли целые сады ароматных трав, правда, вертикально. Арка услышала, как двумя этажами выше ворчит высунувшаяся в окно женщина:

– Ах, мерзкие птицы, опять повырывали мне весь сильфион! Теперь придется пересаживать.

В тот же миг огромная стая голубей пронеслась между башнями, всколыхнув занавес из лиан, выползавших из водосбросного канала. Женщина мрачно посмотрела вслед птицам, затем вылила в окно содержимое ночного горшка – нечистоты с громким «бульк» плюхнулись в канал уровнем ниже.

Эта сцена вернула Арку к реальности: сморщив нос, она оглядывала темные близлежащие улицы, кишащие мухами. Миф о Гиперборее и ее золотых мостовых рушился на глазах. Дно города, погруженное в тень башен, оказалось ужасающе грязным: по углам громоздились кучи мусора, а по многочисленным желобкам в каналы стекала коричневатая вода. Дети собирали крупные розовые грибы, растущие на грудах отбросов. Кое-где гиперборейцам приходилось разгребать мусорные насыпи, чтобы открыть двери своих домов.

Арка купила ячменя и миску овощного рагу у первого встречного уличного торговца. Теперь у нее осталось всего десять мелков. Она сидела у канала и жадно ела, а Карапуз шумно жевал свою порцию ячменя. Проглотив последний кусок, девочка облизнула пальцы, легла навзничь и с довольным вздохом погладила себя по животу. После четырех дней без единой маковой росинки во рту было очень приятно чувствовать, что желудок наконец-то полон.

Вокруг нее загудели комары. Прижавшись затылком к земле, Арка долго рассматривала залитые светом вершины башен и сверкающие отблески на прозрачном куполе. Лианы, каждая толщиной с древесный ствол, росли прямо из мостовой и оплетали башни, поднимаясь до самых вершин. Сколько же этажей в этих башнях? Тридцать? А может, сорок? Высоко вверху разноцветная роспись покрывала округлые стены сплошняком. Каждый карниз, каждый барельеф, каждый портик были украшены красочными геометрическими узорами. Зато на нижних этажах камень башенных стен остался необработанным, почернел от клубов дыма, вырывавшихся из мастерских ремесленников, и был покрыт плесенью. Очевидно, на более высоких уровнях жили богачи. Городская вода, перекачиваемая с помощью хитроумных приспособлений, достигала вершин башен, становясь прозрачной и чистой, а потом текла по подвесным акведукам к основанию Гипербореи, где в конечном счете становилась вонючей и зеленоватой, так что в ней плавали личинки мух.

Арка приподнялась на локтях. По каналу мимо нее проплыла раздувшаяся мертвая курица. Похоже, прямо перед ней текли нечистоты целого города.

Внезапно девочка заметила огромную черепаху, груженную бочками. Потертый от времени панцирь животного, покрытый зелеными и коричневыми чешуйками, был не менее трех шагов в ширину и порос мхом. Сидящий на панцире мужчина управлял черепахой с помощью поводьев, прикрепленных к ее голове. Арка в изумлении смотрела, как странное «судно» проплывает мимо и медленно удаляется.

За первой черепахой последовали другие. Разного размера, с разноцветными панцирями, неизменно спокойные, они поднимались по каналам, нагруженные едой и людьми.

– Чего только не увидишь на свете, – сказала Арка Карапузу, который с большим интересом разглядывал водяных тяжеловозов Гипербореи.

Девочка дала себе слово, что непременно прокатится на такой черепахе, как только накопит достаточно золота, чтобы заплатить вознице, а пока что нужно найти способ заработать денег и найти отца, если он еще жив. Ах да, еще надо усовершенствовать свои магические навыки.

От жары и сытости Арку клонило в сон, но она встала, борясь с зевотой, и продолжила путь, а Карапуз трусил за ней по пятам. Девочке пришло в голову, что три ее цели вполне можно совместить. Об отце она знала немного: когда-то он жил в Напоке и был гиперборейским магом. Арка решила, что, как только она его найдет, он научит ее магии и купит ей в подарок черепаху. Идеально.

Арка так гордилась своим планом, что не замечала некоторых его недостатков: ее отец мог и не обрадоваться встрече с дочерью, если она вообще его отыщет.

Дорога вывела девочку к перекрестку заполненных черепахами каналов, в центре которого низвергался откуда-то сверху желтоватый водопад. Он брал начало на высоте около двадцати шагов над землей: струи воды лились из подвесного акведука, который обрывался между двумя башнями, словно в свое время его не достроили до конца.

На краю акведука было установлено нечто вроде большого подъемника. Сеть, соединенная со шкивами толстыми промасленными тросами, погружалась в воду.

Подчиняясь командам возницы, одна из черепах заползла в сеть. Рабочие привели в действие шкивы, тросы натянулись, и животное поднялось вверх, разбрызгивая во все стороны воду. Лебедка наматывала тросы сама по себе, словно по волшебству, и, скорее всего, так оно и было. Арка зачарованно смотрела, как огромная черепаха, свесив плавники, взмывает в воздух рядом с водопадом. Когда животное подняли наверх, подъемник повернулся, и черепаха оказалась в подвесном канале, вне поля зрения девочки. Через пару минут сеть появилась снова, на этот раз вниз спускали другую черепаху.

Сидя у кромки воды, Арка наблюдала, как механизм поднимает и опускает больших рептилий, а Карапуз тем временем пощипывал траву, растущую между камней у основания одной из башен. Вдруг девочка подпрыгнула от неожиданности: какой-то возница остановил своего «скакуна» прямо перед ней. Панцирь черепахи был окрашен в синий цвет.

– Хотите перейти на второй уровень?

Арка поняла, что имеет дело с кучером, промышляющим извозом.

– Что такое второй уровень?

Кучер указал на подвесной канал:

– Это там наверху. Над вторым уровнем располагается третий, потом четвертый…

– Я ищу мага, – сказала Арка. – Где живут маги?

– Маги? Они все обитают на седьмом.

Арка запрокинула голову и посмотрела на вершины башен, теряющиеся где-то шагах в двухстах над ней. Итак, ее отец сейчас там. Прибегнув к левитации, она могла подняться над землей шага на три-четыре, и вряд ли осилила бы такой полет с помощью браслета-крыльев, даже если делать остановки между уровнями: ей не хватало умения. Арка ощупывала монеты, лежащие на дне ее кармана. Может, она сможет позволить себе поездку на черепахе, если продаст свой меховой плащ?

– Сколько возьмете, если попрошу отвезти меня на седьмой уровень?

– За каждый проезд на подъемнике платят определенное число гиперов, каждый следующий уровень на один гипер дороже предыдущего. Подняться с первого уровня на второй стоит два гипера, со второго на третий – три гипера, и так далее. Так что придется сложить два, плюс три, плюс четыре, плюс пять, плюс шесть, плюс семь… Двадцать семь гиперов, во!

Арка поперхнулась:

– Сколько? Да что это за город такой? Сборище жуликов?

– Плюс два бориона за транспорт.

– Это грабеж!

Кучер усмехнулся:

– Здесь Гиперборея, а не горная деревня. При каждой смене уровня платят пошлину, таковы правила.

Арка нахмурилась, засунула руки в карманы и посмотрела вниз, на канал, по которому плыли тошнотворные на вид нечистоты и мусор. Плачевный вид улиц больше ее не удивлял: только самые богатые могли себе позволить жить на вершинах башен.

– Ну ладно, а как у вас тут можно заработать эти гиперы?

Ластианакс

Ластианакс устало плюхнулся на стул. Он только что в десятый раз обыскал обиталище своего бывшего наставника. Не кабинет, а склад какой-то. При жизни Палатес не был страстным поборником порядка и запрещал слугам входить в свой кабинет. По правде говоря, кроме Ластианакса сюда вообще никого не пускали.

Молодой человек поднял голову и обвел взглядом светлую комнату, украшенную фресками и заставленную старинными сундуками, битком набитыми документами. Накануне в Колумбарии он удивился малому количеству народа, присутствовавшего на похоронах Палатеса: несколько дальних родственников, слуги да министры, которые нехотя явились отдать дань уважения своему коллеге. Выслушав приличествующие случаю банальности о величии покойного, Ластианакс потихоньку ускользнул из некрополя.

Некоторые министры, особенно эпарх, на протяжении всей церемонии так злобно на него поглядывали, будто выдвижение его кандидатуры на место министра усреднения стало для них личным оскорблением.

Ластианакс оглядел груды документов, которые ему в ближайшее время предстояло рассортировать. Возможно, где-то среди этих бумаг находится объяснение смерти Палатеса. Перед тайнографом юноша сделал вид, что верит, будто его наставник умер от сердечного приступа, и, возможно, это в самом деле была истинная причина смерти, однако Ластианакс не мог не думать об убийстве. Он вспомнил, как в Магистериуме один любопытствующий из толпы прокомментировал смерть Палатеса: «Я слышал, как один слуга сказал, что Палатес подавился, когда пил…» Неужели яд?

На столе перед молодым человеком стояла на стопке пергаментов керамическая курица и насмехалась над ним. В другое время Ластианакс без колебаний выбросил бы это уродство, но не делал этого из ностальгии: все-таки это была последняя вещица в последней коллекции Палатеса. Он взял статуэтку и рассеянно повертел в пальцах.

Внезапно раздался грохот, и юноша подпрыгнул от неожиданности. Курица выскользнула у него из рук и разбилась. Ластианакс в бешенстве вскочил со стула и распахнул дверь кабинета. Двое старых слуг, Аус и Метанир, пытались расчистить коридор от загромождавшей его коллекции: дюжины огромных изразцовых печей, привезенных из Напоки и бесполезных в Гиперборее, поскольку под куполом отопление становилось ненужным. Одна из печей как раз упала на пол. Слуги ожесточенно бранились и не заметили присутствия Ластианакса. Юноша вздохнул и закрыл дверь.

Несколько дней назад к нему пришел нотариус и сообщил последнюю волю Палатеса. Ластианакс с удивлением узнал, что наставник завещал ему все свое состояние и имущество… при условии, что юноша оставит на службе двух слуг, что он и сделал. Оказывается, Палатес заботился об ученике настолько, что даже сделал своим наследником. Мысль об этом тронула Ластианакса больше, чем он осмелился бы признать. Оглядываясь назад, Ластианакс чувствовал себя виноватым: в прошлом он столько раз проклинал маленькие причуды старика.

Вот только одна деталь не давала ему покоя – поставленная в завещании дата. Документ был написан за день до смерти Палатеса, как будто бедняга знал, что его дни сочтены.

Ластианакс присел на корточки и стал собирать обломки курицы. Среди осколков обожженной глины лежал небольшой листок бумаги, скатанный в трубочку. Должно быть, Палатес сунул его в отверстие в основании полой статуэтки. Заинтригованный, Ластианакс взял листок, положил на украшенную инкрустацией столешницу и развернул. Это оказался ценник, на нем была указана баснословная сумма, которую Палатес выложил за статуэтку, а также место, где была совершена покупка: пятьдесят гиперов, первый уровень. Однако на обороте ярлычка маг нацарапал несколько слов:

…Контрабанда… Темискира… Выгода от пожара в лесу амазонок?

…Паранойя поддерживается намеренно, но кем?..

Чувствуя, как отчаянно колотится сердце, Ластианакс несколько раз перечитал записку. Контрабанда чего? Он понятия не имел. Однако он слышал о пожаре в лесу: кажется, это произошло двумя годами ранее. Диверсия Темискиры, совершенно бесполезная, как отметил Палатес, поскольку амазонки почти сразу восстановили контроль над этой областью. А вот паранойя… Возможно ли, что речь о постоянном страхе василевса увидеть у ворот города чужое войско?

Ластианакс взял со стола перо и окунул его в чернильницу. После минутного размышления он нарисовал рядом с записями своего наставника треугольник и написал на его вершинах: «Амазонки», «Гиперборея» и «Темискира».

Тут кто-то постучал в дверь кабинета. Ластианакс спрятал лист под книгой и пошел открывать. На пороге стоял Аус, полуглухой пожилой домоправитель. Старик частенько воровал у юноши запасы медовухи, а личную гигиену считал блажью, на которую не стоит тратить время.

– Мастер Ластианакс, прошу прощения за беспокойство, – выплюнул Аус (еще он имел обыкновение брызгать слюной во время разговора). – Не желаете ли перекусить?

Он склонил голову, ожидая ответа.

– Спасибо, я не голоден! – выкрикнул Ластианакс.

Он оставил дверь открытой и стал ждать продолжения. За пять лет Аус ни разу не пришел предложить ему перекусить. Очевидно, старик просто выдумал предлог, чтобы поговорить. Домоправитель некоторое время двигал губами, пощелкивая вставной челюстью, потом наконец добавил:

– Как печально, что мастера Палатеса настигла подобная судьба. Правда ли, что это вы его нашли?

– Да! – надсаживая горло, выкрикнул Ластианакс.

– Никогда не думал, что он покинет нас так быстро, – изрек Аус, качая головой. – Определенно, эта история со взломом сильно его взволновала.

– Взлом? – повторил Ластианакс.

– Да, это случилось почти десять дней назад… Нет, девять дней. Метанир услышала, как ночью кто-то забрался в кабинет мастера, но, когда дверь открыли, злодея уже и след простыл. По словам вашего наставника, почти ничего не украли, взяли только нескольких личных документов, но это все равно его потрясло.

– Документы? Какие документы?

– Ну, не знаю, ваш наставник этого не говорил. Метанир тоже не знает.

Ластианакс повернулся и поглядел на сундуки, переполненные бумагами. Без дополнительной информации он вряд ли мог определить, какие документы были украдены.

– А как насчет печатей обнаружения? – спросил он, вновь поворачиваясь к Аусу.

– Тати кружения? Вот не знал, что хозяин еще и такое собирал, хотя чему тут удивляться, достаточно поглядеть, сколько всего он накопил…

– Печати обнаружения! – повторил Ластианакс. – Они не сработали?

– А-а-а-а, печати обнаружения… Нет, не сработали.

Ластианакс нахмурился. Чем дальше, тем больше странностей. Никто не может пройти мимо печати обнаружения, не активировав ее. Обычно маги ставили такие печати на каждую дверь и каждое окно своего дома. Вор не мог проникнуть в кабинет незамеченным.

– Почему Палатес ничего мне не сказал?

– Что вы говорите? – прокаркал Аус, прикладывая ладонь к уху.

– Почему Палатес мне не сказал? – завопил Ластианакс.

– А-а-а, почему Палатес не рассказал вам об этом… Может, не хотел беспокоить вас перед самой защитой.

– Спасибо, – сказал Ластианакс, немного подумав. – Вы можете идти.

Он почти услышал, как старые кости слуги хрустнули, когда тот поклонился и закрыл дверь. Ластианакс подошел к окну и осмотрел печать обнаружения, выгравированную на подоконнике. Рисунок остался нетронутым. Молодой человек поднял голову и задумчиво окинул взглядом пейзаж: по небу плыли птицы-паруса. Как и любой высокопоставленный сановник Гипербореи, Палатес владел целым этажом башни на седьмом уровне. Ластианакс видел золотые купола Магистериума, в них отражалось заходящее оранжевое солнце. Менее чем через десять дней он, возможно, будет сидеть там вместе с другими министрами. Скольким девятнадцатилетним магам выпадала такая возможность? Его карьера резко пошла в гору.

Однако, если Палатеса убили, становиться его преемником весьма рискованно. Ластианакс чувствовал, что интерес его наставника к амазонкам и Темискире кому-то помешал.

Этот кто-то без колебаний устранил Палатеса, а раз так, этот загадочный «кто-то» не поморщившись убьет и Ластианакса, если он проявит такой же интерес. Пришло время все выяснить. Ластианакс сунул бумажку в карман и решительным шагом вышел из кабинета.

Эмброн и Тетос

Эмброн и Тетос умирали от скуки, это случалось с ними ежедневно. Стоя за столом Эрми, они уже несколько часов наблюдали, как таможенница наводит ужас на вновь прибывших в Гиперборею. Иногда случалось небольшое оживление, когда какой-то отчаявшийся иммигрант начинал умолять Эрми или пытался ее задушить. Тут уж охранникам приходилось вмешиваться, хотя в глубине души они и сами частенько мечтали придушить негодяйку.

Эрми так и не удосужилась узнать их имена, называя стражников просто «деревьями» или, будучи в хорошем настроении, «дубами», потому что, по ее словам, вид у них такой, словно они пустили здесь корни. Эмброна, более высокого, прозвали «большим деревом», а Тетоса, более коренастого, – «толстым деревом».

Сегодня у Эрми было превосходное настроение. За пять часов работы она успела отказать во въезде пятнадцати иммигрантам, а главное, сегодня был еще и первый день декады, а значит, сегодня явится Алькандр: он навещал таможенницу раз в десять дней. Эрми сложила заполненные бланки, выровняв их тщательнее обычного, но на этом ее кокетство не закончилось: она даже обильно накрасила веки яркими зелеными тенями. На ее похожих на сосиски пальцах поблескивали массивные кольца, довершая арсенал обольщения.

Вот только Алькандр еще не прибыл. Глядя, как лихорадочно таможенница штампует анкеты, Эмброн и Тетос чувствовали, что Эрми беспокоится.

Она даже позволила одному переселенцу заплатить положенный гипер не одной монетой, а тридцатью шестью борионами, чего в обычный день никогда бы не потерпела. Охранники подскочили, когда их начальница внезапно повернулась, ее двойной подбородок задрожал от волнения.

– Толстый дуб, скажи, который час.

Пока Тетос оглядывался в поисках клепсидры, Эрми резко добавила:

– Стойте ровно, бездельники, а то похоже, будто вы спите, опираясь на оружие.

Эмброн и Тетос немедленно выпрямились, сжимая в вытянутых руках громовые копья, и встали по стойке «смирно», как и положено стражникам. В этот миг в дверном проеме появился высокий, атлетически сложенный человек.

– Извини, что я так припозднился, Эрми, меня задержали.

Таможенница обернулась и просияла:

– Алькандр!

Мужчина вошел в комнату, улыбаясь уголком рта, провел рукой по коротким черным волосам, стряхивая снежинки. Алькандру было чуть за тридцать, и выглядел он как моряк, вернувшийся из дальнего плавания: загорелое лицо, короткая бородка. Эмброн и Тетос не знали, действительно ли он моряк, и не понимали, почему Эрми изо всех сил старается ему помочь, хотя, по всей видимости, тут сыграла свою роль его ладная фигура.

Таможенница пригладила сальные волосы, сделав вид, что смотрит на водяные часы.

– Ой, какой сюрприз, ты уже здесь! Я и не заметила, как быстро время прошло!

Эрми озорно подмигнула Алькандру:

– У меня для тебя хорошая новость.

Все так же обаятельно улыбаясь, Алькандр снял меховой плащ и повесил его на копье, которое держал Тетос Он присел на край стола Эрми, выудил конфету из коробки, которую таможенница всегда держала под рукой (и к которой ни Эмброн, ни Тетос никогда не осмеливались притрагиваться), и объявил, перекатывая конфету во рту:

– Я весь в твоем распоряжении, Эрми. Рассказывай.

Он сидел так близко к таможеннице, что она, казалось, забыла про свою хорошую новость. Приоткрыв рот, Эрми томно смотрела в небесно-голубые глаза своего собеседника. Эмброн и Тетос переступили с ноги на ногу и разом кашлянули. Ситуация становилась неловкой.

Наконец таможенница немного пришла в себя и справилась с разыгравшимися фантазиями. Ее накрашенные веки затрепетали. С торжествующим видом она достала из ящика заполненный бланк и прочла вслух:

– Арка, тринадцать лет, светлые волосы, из Напоки.

В глазах Алькандра промелькнул холодный блеск. Вот уже два месяца Эмброн и Тетос каждые десять дней видели, как он приходит к таможеннице и спрашивает Эрми, не впускала ли она в город девочку-блондинку из Напоки. Якобы это его племянница, которая некоторое время назад сбежала из этого города, и с тех пор вся родня пытается отыскать малышку.

– Значит, ей удалось пересечь Рифейские горы, – заметил Алькандр. – Она выглядела здоровой?

– Худенькая и уставшая, но в целом в хорошем состоянии. Я не знала наверняка, твоя ли это племянница, поэтому не сказала ей о тебе. Надеюсь, ты на меня не в обиде.

– Нет-нет, как я могу тебя винить? – сказал Алькандр, похлопывая таможенницу по руке. – В любом случае теперь, когда она прибыла в Гиперборею, я быстро ее отыщу.

– У вас такая интересная семья, – жеманно проворковала Эрми.

Алькандр улыбнулся:

– Ты даже не представляешь насколько.

В этот миг на улице раздались громкие голоса. Эрми вздохнула и резко повернулась к двум охранникам, так что стул жалобно заскрипел под ее весом.

– Эй, дубы, гляньте в окно и скажите, что происходит.

Эмброн и Тетос повиновались.

– Это та мать, у которой двое тощих ребятишек, – ответил Тетос. – Попыталась войти, не заплатив.

– Опять она!

– Я могу избавить тебя от этой проблемы, Эрми, – сказал Алькандр.

Он встал, снял свой плащ с копья Тетоса, мимоходом похлопав охранника по плечу, вынул из кармана три золотые треугольные монеты и бросил их в ящичек таможенницы, где они приземлились с приятным звоном.

– Три гипера за мать и двоих детей, – сказал он. При виде его щедрости влюбленные глаза толстой таможенницы загорелись жадным блеском. – Эта семья больше тебя не побеспокоит, Эрми. Прими это как подарок в благодарность за помощь, – добавил он, натягивая плащ.

– Ты уже уходишь? – протянула Эрми, не сумев скрыть разочарования. – Теперь, когда ты знаешь, что твоя племянница приехала, ты ведь все равно будешь ко мне заходить, да?

Алькандр засмеялся и нежно поцеловал таможенницу в лоб.

– Ну конечно, а как же иначе! В следующий раз я вернусь только ради тебя.

Эмброн и Тетос наблюдали, как их коллега с широкой улыбкой глядит вслед уходящему Алькандру, тот насвистывал какой-то веселый мотивчик.

Разумеется, он так и не вернулся.

Ластианакс

Ластианакс показал свое кольцо-печатку рабочему, взимавшему плату за проезд, и в шестой раз за сегодня испытал огромное удовлетворение, видя, как тот кивает и приводит в действие подъемник.

Пока они ехали вниз, к каналу первого уровня, Ластианакс раздумывал, не пора ли помириться с отцом. В конце концов, он все же завершил обучение, тем самым доказав, что его честолюбие, из-за которого они в свое время разругались, не было пустым звуком. Затем он вспомнил, с каким выражением лица взирал на него отец во время их последней встречи, и мысль о возможном примирении исчезла из его головы так же быстро, как и возникла.

Как всегда при спуске на первый уровень, Ластианакс поразился прогорклому запаху грязных улиц. Неужели когда-то он мог здесь жить? Пейзаж настолько отличался от того, к чему он привык за последние годы, что юноше казалось, будто он попал в другой город. В своей пурпурной тоге и с кольцом-печаткой на пальце он больше не сливался с толпой, как в старые времена, и нельзя сказать, что это его огорчало.

– Бальзамировщик западного квартала, верно? – спросил его кучер, оборачиваясь.

Ластианакс кивнул. Стоявшие на берегах каналов люди провожали его глазами. Когда черепаха проходила под мостом, он услышал бормотание какого-то бродяги: