Враги большого леса

Василий Головачев

Враги большого леса

© Головачёв В.В., 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Глава 1. Утро вечера мудренее?

Бежать было бы приятно, если бы не одно важное обстоятельство: это были не легкоатлетические соревнования и не утренняя пробежка по парку – за ним гнались! Причём гнались не люди, кем бы они ни были, а монстры, облик которых долгое время был неясен, так как Сергей Макарович, оглядываясь, видел изредка то чёрную голову, то полыхающие огнём глаза, то светящиеся клыки, то коленчатые волосатые лапы. И бежал он не по знакомому земному лесу, не по тайге или джунглям, а по колоссальных масштабов Лесу с большой буквы, населением которого были гигантские деревья наподобие американских секвой и фикусов, диаметр стволов которых достигал полусотни метров, а высота – не менее ста пятидесяти.

Подлеска в лесу, свойственного всем лесам Земли, не было. То есть заросли деревьев вдвое-втрое ниже секвой присутствовали, но сравнить их с лесными дебрями тайги, африканского буша или сельвы было нельзя. Никаких завалов, упавших и гниющих деревьев беглец не встретил, лишь редкие стены кустарника, тростника и камыша попались на пути, да трава по пояс. Но именно эта реальность и мешала ему оторваться от погони и спрятаться в чаще: бежать легко было не только ему, но и преследователям.

Оглянувшись в очередной раз, он понял, что за ним гонятся жуткие трёхметрового роста создания, напоминающие пауков с почти человеческими головами! Наддал, понимая, что, если не спрячется или не найдёт оружие – погибнет!

Внезапно светлый, пронизанный солнцем и чистотой исполинский лес кончился, и Сергей Макарович выбежал к болоту, за поясом которого начинался другой лес – сплошной чёрно-буро-красный бурелом. Он простирался в обе стороны на десятки километров, перекинув через болотные протоки и мхи угрюмые побеги лиан, и веяло от него неимоверной нечеловеческой злобой, вызывающей в душе мутный ужас.

Несколько мгновений Сергей Макарович рассматривал препятствие, прикидывая, сможет ли он пересечь болото и стоит ли туда соваться, но из колючих шипастых зарослей на той стороне болота появились такие же псевдопауки, что и догонявшие его. Рука потянулась к поясу, опускаясь на рукоять пистолета.

Вернулась способность оценивать противника и твёрдость духа. Ну хорошо, твари! Подходите ближе! Я просто так не дамся!

Пауки бросились через болото!

Он выстрелил: раз, другой, третий… и проснулся в постели, мокрый от пота, разгорячённый, будто и в самом деле спасался бегством. Но звуки выстрелов не прекращались, превратились в автоматные очереди, пока Сергей Макарович не прислушался и не понял, что звуки доносятся со двора и представляют собой раскаты двигателя мотоцикла, не имеющего глушителя.

Сел на кровати, покосившись на соседнюю подушку. Жены дома не было: она в это воскресенье ночевала у дочери, готовящейся к родам, и Савельев спал один.

Бросил взгляд на часы: половина восьмого, а за окном темно. Конец октября, рассвет наступает поздно. Странно, что никто не звонит, не беспокоит, будто перед каким-то форс-мажором. Или он просто свыкся с ожиданием плохих новостей? Ровно месяц назад всё началось именно с раннего звонка адъютанта начальника 4-го Управления. Потом был Баир, бросок группы Маугли, исчезновение группы, сердечный приступ…

Может быть, на этот раз пронесёт? Всё, что знал и обо всём, что делал, уже доложено командованию. Экспедиция возвращена, хотя и не в полном составе. Его вины в том, что произошло в Баире, нет. И всё же, почему опять ноет сердце? И почему снятся такие неприятные, если не сказать жёстче, сны? Второй за последние три дня…

Зазвонил мобильный.

Сергей Макарович вздрогнул, отгоняя пальцем нечистого: чур меня, чур! Взял с прикроватной тумбочки кодовый смарт.

– Слушаю, Савельев.

Чугунный голос начальника 4-го Управления заставил его невольно расправить плечи.

– Сергей Макарович, это Скорь.

– Понял, Геннадий Дмитриевич.

– Не разбудил?

– Н-нет, – сказал правду полковник.

– Как настроение?

– Рабочее, товарищ генерал.

– Это хорошо, что рабочее. В десять нас ждёт у себя Виктор Дмитриевич. – Скорь имел в виду директора ГРУ.

– Готов прибыть в любой момент.

В голове пронеслось: всё же сон в руку! Неприятности ещё впереди.

– В любой не надо, нас ждут в десять. – Генерал помолчал. – А после встречи с директором, в двенадцать, нас всех ждёт президент.

Сергей Макарович втянул в лёгкие воздух, медленно выдохнул.

– Я думал… обойдётся…

– В связи с чем я прошу тебя взять с собой Егора.

Речь шла о физике Карапетяне, приятеле Савельева, с которым они летали в Баир выручать пропавших членов археологически-ботанической экспедиции и бойцов группы Маугли – майора Максима Реброва.

– Он и так расстроен, – усмехнулся Сергей Макарович.

– Никто не собирается обвинять его в каких-то прегрешениях. Но президент наверняка потребует компетентных объяснений, и лучше Карапетяна никто не сможет внятно растолковать ему тонкости М-теории.

– Я понял.

– В таком случае жду. – Скорь дал отбой.

Сергей Макарович покрутил в руках мобильный, встал, сделал несколько махов руками, отдавая дань воспоминаниям о полноценной зарядке, потом набрал номер Карапетяна:

– Не спишь?

– Работаю, – взял трубку физик; в его суховатом голосе послышалась нотка вины.

– Работаешь? Спозаранку?

– Считаю параметры иномериан, которые могут возникнуть при столкновениях бран с разными константами и другим количеством измерений.

– Не ложился вообще, что ли?

– Нет, поспал немного.

– Собирайся, я заеду за тобой минут через сорок.

– Что значит заеду?

– Нас вызывает главный. В десять мы у него, потом в двенадцать у президента.

Голос Егора Левоновича стал тонким:

– У президента? Шутишь? Мы поедем к президенту?!

– Так что готовься ответить на его вопросы.

– Но я же сорок раз объяснял твоему начальству…

– Он хочет разобраться лично, приведи себя в порядок. – Сергей Макарович выключил канал.

Сборы не потребовали много времени. Он даже успел хлебнуть кофе и съесть ложку творога с мёдом – свой любимый быстрый завтрак. Через пятнадцать минут «Вольво ХС-90» Савельева покинул стоянку напротив дома.

Конец октября в Москве выдался дождливым и рекордно тёплым, что напоминало погоду в африканском Баире, где в октябре начался сезон дождей. Температура воздуха там, конечно, держалась даже по ночам тропическая – до плюс двадцати пяти (ниже экватора на материке в октябре начиналось лето), в отличие от десятиградусной московской, но сходство было разительное.

Пока ехал к приятелю, жившему на улице Виноградова, вспоминал, с чего начиналась эпопея с Баиром.

В конце сентября в Баир, граничащий с республикой Конго, в район срединного течения реки Чуапы, была послана комплексная экспедиция ЮНЕСКО: для изучения найденных древних развалин и автохтонного леса – проще говоря джунглей, ещё не нарушенных дыханием человеческой цивилизации.

Через неделю на лагерь экспедиции напала банда СОА, так называемого Союза освобождения Африки, поддерживаемого американскими спецслужбами, и взяла в плен всех членов экспедиции.

На беду в составе отряда были и российские специалисты: археолог, доктор исторических наук, профессор Малкин Вениамин Витальевич; его коллега Мария Ивановна Колесниченко; ботаник, совсем молодой человек, аспирант МГУ Константин Ливеровский и помощница Малкина, двадцатипятилетняя Вероника Соловьёва, которая оказалась племянницей президента России. Из-за этого и разгорелся сыр-бор, в результате которого было решено для освобождения соотечественников задействовать диверсионно-разведывательную группу (ДРГ) Сил специального назначения ГРУ[1]. Командовал бригадой ССН полковник Савельев, он же и посылал группу майора Реброва, специалиста по Африке, в Баир, заданием которого и было вызволение россиян, в частности Вероники Соловьёвой.

Закончилась эпопея тем, что посланцы ГРУ, загримированные под «мирную делегацию Египетского научного центра и Российского географического общества», обнаружили в районе Чуапы иномериану (название придумал взятый консультантом Карапетян) – тоннель между вселенными (бранами, если пользоваться термином теории суперструн). В этот тоннель удалось запустить беспилотники, записи видеокамер которых позволили обнаружить пропавших членов экспедиции ЮНЕСКО. В иномериану послали вертолёт Ми-8 с группой под командованием Савельева, который вернулся обратно в мир Земли, неся в своём чреве спасённых археологов.

Посадка получилась экстремальной: у Ми-8 отказали двигатели, и он рухнул на берег реки с высоты ста пятидесяти метров. К счастью, обошлось без жертв, никто не погиб, хотя травмы получили почти все пассажиры, но, как оказалось, вернулись из путешествия в иной мир не все похищенные. Остались бойцы группы Реброва (по сути вся группа), а также два российских специалиста: ботаник Константин Ливеровский и археолог Вероника Соловьёва, из-за которой, собственно, и начиналась операция с развёртыванием в Баире группы спецназа ГРУ.

К сожалению, повторить поход в иную вселенную-брану не удалось: тоннель между мирами захлопнулся. Поиски иномерианы ни к чему не привели, тем более что пришлось спешно сворачивать экспедицию из-за вспыхнувшей в Баире межплеменной войны. Разбитый вертолёт пришлось бросить в джунглях, сняв с него всё ценное технологическое оборудование, а «мирную делегацию» эвакуировать в Конго, откуда она перебралась в Европу (иностранные учёные) и в Россию.

Всех участников экспедиции трижды выслушали: глава ГРУ, министр обороны России и директор ФСБ. И вот теперь главного оперативника ССН вызывал к себе президент.

Карапетян ждал приятеля, одетый по этому случаю в строгий тёмно-серый костюм. Галстук завязывать он не умел – узел получился косой, и Сергей Макарович поправил физику узел, хотя сам не стал одеваться торжественно. Удавки, как называл галстуки отец, он носить не любил и под костюм надел белого цвета тонкий джемпер.

Перекинулись парой слов, сели в машину.

Москва по утрам воскресений хотя и не выглядела пустой, но была далека от пробочных рабочих состояний и до «стекляшки», как называли меж собой главное здание комплекса ГРУ на улице Гризадубовой сотрудники, «Вольво» доехала без задержек. Ровно в десять вызванные генералом мужчины вошли в его кабинет, по которому витали запахи кофе и почему-то имбиря.

Скорь выглядел, как всегда, гранитной глыбой, увенчанной глыбой поменьше – головой, поросшей серебристым пухом. Поздоровался, для чего он даже вышел из-за стола (Сергей Макарович счёл этот жест недобрым предзнаменованием), и указал гостям на стулья.

– Садитесь, товарищи.

Гости сели.

Генерал обошёл свой монументальный, дубовый, сохранившийся со времён СССР стол, по легенде принадлежавший ещё первому директору ГРУ и переживший множество владельцев.

– Вы правы, все результаты наших оперативных мероприятий проанализированы, и нет смысла обсуждать их ещё раз. Вы готовы к рандеву с президентом?

Карапетян покосился на невозмутимого Савельева.

– Готовы, – сказал тот ровным голосом.

Скорь перевёл взгляд на Карапетяна.

– Ничего добавить не хотите, Егор Левонович? У вас было три дня на исследование материала, полученного от датчиков на борту вертолёта.

Лицо физика стало виноватым.

– С материалом ещё разбираться и разбираться, товарищ генерал. К счастью, все датчики успели зарегистрировать параметры среды на той стороне, и понадобится не один день, чтобы проанализировать данные и сделать определённые выводы. Я работаю над этим. Хорошо бы подключить к проблеме специалистов по космологии, теории элементарных частиц и физике времени. Есть определённые намёки на то, что время по ту сторону иномерианы течёт иначе, нежели в нашей вселенной.

Сергей Макарович с любопытством посмотрел на приятеля.

– Ты мне этого не говорил.

– Готовлю обоснование, – смутился Карапетян.

– Хорошо, обсудим этот вопрос чуть позже, – пообещал Скорь. – Если у вас ничего не прояснилось, то я введу вас в положение дел. Участники экспедиции ЮНЕСКО наговорили столько, что в Баир кинулись американцы. Им страстно захотелось попасть в потусторонний мир. – Каменные губы генерала вылепили полуулыбку. – По нашим данным, ничего они не нашли, ваша иномериана действительно исчезла. Как вы думаете, она была там одна? Может быть, остались и другие?

– Не знаю, – огорчённо признался Карапетян. – Но даже если они и остались, в чём я сомневаюсь, найти их будет невероятно трудно, если вообще возможно.

– На чём основаны ваши сомнения?

– На эффекте отскока.

– Поясните.

– Столкновение двух физических тел, равных по массе, сопровождается разлётом.

– И разрушением.

– Не всегда, к тому же браны – не просто физические объекты, это сложнейшие системы объектов. Тем не менее закон отдачи работает и в случае их столкновения. Они разлетятся рано или поздно, и связывающие их нити…

– Иномерианы?

– «Червоточины», кротовые норы, тоннели – как их только не называли – в конце концов разорвутся.

– Значит, в Баире их можно не искать?

Карапетян в замешательстве пощипал седоватые усы.

– Скорее всего, нет. Но вообще-то искать всё равно надо.

– Где?

– По всему миру, в том числе в России. Браны могут сталкиваться часто, и в местах их взаимодействия могут образовываться тоннели перехода. В связи с чем я хотел бы попросить дать мне допуск к материалам Комиссии ФСБ по аномальным явлениям. Думаю, у нас есть шанс обнаружить и другие иномерианы…

– И найти наших ребят, – закончил Сергей Макарович.

Скорь пожевал губами, разглядывая его лицо.

– Само собой. Это теперь ваша основная задача, полковник. Что ж, идёмте к главному, доложите ему, что и мне.

Директор ГРУ ждал своих подчинённых и гостя из Курчатовского института в своём ультратехнологичном кабинете, углубившись в изучение каких-то текстов на экране компьютера. На столе стояла чашка кофе, распространяя запахи по всему кабинету.

– Проходите, я сейчас закончу, – сказал он, когда дверь кабинета приоткрыл Скорь.

Было воскресенье, двадцать седьмого октября, и адъютант-секретарь генерала отсутствовал, Костюк хозяйничал один.

Наконец, он оторвался от своих занятий, выключил компьютер, оглядел ждущие лица гостей.

– Кофе не предлагаю, извините. Готовы к аудиенции?

Скорь косо посмотрел на спутников.

– Готовы, Виктор Дмитриевич.

– Прошу вас, изложите своё видение ситуации. Что мы имеем?

Начальник 4-го Управления скупо известил директора о тонкостях научного подхода к проблеме и чуть шире – о принятых мерах по её решению.

– Значит, вы надеетесь найти этот портал в другую вселенную не в Баире? – посмотрел Костюк на ёрзавшего на стуле Карапетяна.

Егор Левонович кивнул, чувствуя себя не в своей тарелке.

– Вероятность мала, но она не нулевая.

– И всё же, насколько она велика?

– Если взять за основу описанные СМИ происшествия… то не меньше двух-трёх процентов.

– Не меньше, – усмехнулся Костюк. – Это ничто по сравнению с реальным положением дел. Вряд ли материалы Комиссии федералов увеличат эту цифру.

– У нас тоже есть база данных по аномальщине, – сказал Скорь. – А если поднять материалы Минобороны в целом…

– Не уверен, что это даст нам основание для дальнейшей работы в этом направлении. Но к президенту идти всё равно придётся, как придётся и объяснять ему причины провала.

– Я не считаю действия наших бойцов и специалистов провалом, – боднул воздух утёсом лба Скорь.

– Главное, как на это посмотрит президент, – отрезал Костюк уже отнюдь не мягким, интеллигентным голосом. Мы не освободили его родственницу, и в этом большая доля вины наших специалистов.

– Это моя вина, – угрюмо сказал Сергей Макарович, вспоминая, что ему говорил оставшийся в «потустороннем» мире Максим Ребров. Он до сих пор ругал себя, что не уговорил майора переправить на борт вертолёта Веронику Соловьёву.

– Это наша общая вина, – сказал Скорь. – Но мы готовы работать и дальше…

– Где Плащинин? – перебил Скоря директор.

– На подходе, – после паузы ответил генерал, проглотив недоброе слово.

В дверь постучали. Вошёл начальник информационного управления ГРУ, держа в руках красного цвета папку.

Выглядел он вполне адекватно ситуации: одетый в модный фиолетовый кауфман с зеленоватым отливом, внимательный и собранный, лишь в карих глазах молодого тридцатитрёхлетнего генерала тлело едва видимое чувство сожаления.

– Разрешите, товарищ генерал-полковник?

– Присоединяйтесь, Виктор Викторович, – сказал Костюк, кинув взгляд на костюм генерала. – Мы обсуждаем, что будем предлагать президенту.

Плащинин развернул папку, положил на стол главы ГРУ.

– Здесь все материалы по данному делу, в том числе отчёт о полёте в Баир.

Костюк пролистал записи, закрыл папку.

– Повезём с собой, хотя вряд ли президент будет это читать. Спускайтесь на парковку, товарищи, поедем на моей машине.

Переглянувшись, приглашённые покинули кабинет.

Глава 2. Дайте им всё

Ехали на представительском «Аурусе», роскошном во всех отношениях. Машина российского производства получилась отличная, и в нынешние времена её закупали и в других странах для президентов разного рода компаний и чиновников высокого полёта. Насколько знал Сергей Макарович, очередь на «Аурус» была большая и портфель заказов на машину был свёрстан на три года вперёд.

На территорию Кремля (несмотря на воскресенье, президент ждал делегацию в Сенатском дворце, а не в своей резиденции в Завидово) проехали через Боровицкие ворота, открывшиеся после длительного ремонта.

Машину оставили на краю Сенатской площади, где уже стояли три точно таких же «Ауруса», пешком прошлись по площади, ёжась под холодным сырым ветром.

Президент находился в своём рабочем кабинете, которым пользовался для встреч и совещаний с ближайшими помощниками. Кабинет был знаменит своим древним интерьером, дубовыми панелями по стенам, таким же дубовым столом и письменным прибором из малахита.

Как оказалось, кроме руководителей ГРУ были приглашены и другие высокопоставленные функционеры силовых структур. Сергей Макарович со смущением понял, что он в этой компании единственный полковник, так как все остальные были генералами: министр обороны Ковалёв, директор ФСБ Державин и секретарь Совбеза Катрушев. Так как гостей оказалось приличное количество – восемь человек, секретарь президента, молодой человек лет двадцати пяти, постриженный по молодёжной моде «интенсив», принёс дополнительные стулья, и знаменитый дубовый стол владельца кабинета оказался в окружении приглашённых.

Вышедший из-за стола Степан Романович Ровенский, невысокого роста, но по-спортивному энергичный, с большими залысинами (лысеть он начал уже в сорок лет и к нынешнему времени потерял большую часть светлых седоватых волос), с внимательными жёлтыми, как у рыси, глазами, пожал всем руки по очереди, пригласил к столу, сел сам. Одет он был практически в такой же джемпер поверх белой рубашки, что был и на Савельеве, и Сергей Макарович приободрился, подумав, что его вкусы совпадают со вкусами не просто уважаемого человека, а аж со вкусами самого главы государства.

– Я собрал вас, друзья, – начал Степан Романович, бегло оглядев компанию, – чтобы выработать общую стратегию совместных действий в связи с открытием реального прохода в другую, – президент усмехнулся, – вселенную. Как бы это фантастично ни звучало.

– Мы подготовили отчёт по данной теме, – сказал директор ГРУ, показав красную папку.

– Давайте. – Степан Романович взял папку. – В принципе, я ознакомлен с проблемой с достаточной полнотой, и у меня появились вопросы, на которые я хочу получить ответы. Первый вопрос: каково самочувствие вернувшихся из-за… – президент поискал слово, – будем называть её просто Границей с большой буквы. Так вот, как чувствуют себя вернувшиеся из-за Границы?

Взоры присутствующих обратились на Сергея Макаровича.

Он выдержал паузу, подумав, что на этот вопрос мог бы ответить и Костюк.

– Нормально чувствуют, Степан Романович. Переход Границы сопровождается кратковременными отключениями сознания без дальнейших последствий. Все спасённые специалисты находятся под наблюдением врачей, проблем со здоровьем нет.

– У вас тоже? Вы ведь побывали там?

– Всё в порядке, Степан Романович, – смущённо сказал Сергей Макарович. – Готов повторить командировку.

Присутствующие оживились.

Президент улыбнулся.

– Не сомневаюсь в вашей отваге, Сергей Макарович. Но продолжим беседу. Вопрос второй: что из себя представляет этот «потусторонний», так сказать, «заграничный» мир?

Савельев озадаченно глянул на ёрзающего, но не решающегося попросить слово, Карапетяна.

– С научной точки зрения это лучше объяснит Егор Левонович.

– С точки зрения прямого наблюдателя.

Сергей Макарович вспомнил, какое впечатление произвёл на него гигантский «потусторонний» лес, увиденный через иллюминаторы «перевёрнутого» вертолёта.

– Бесконечный, – нашёл он слово, – лес! Мы, если честно, особо ландшафт не разглядывали, не до того было, но по ощущению этот лес имеет колоссальные масштабы.

– Значит, эта планета больше Земли?

– Понимаете…

– Разрешите, Степан Романович? – поднял руку Карапетян, взглядом попросив извинения у Савельева.

– Да, пожалуйста, Егор Левонович.

– Возможно, «потусторонняя» брана вообще не является планетой. Судя по записям с видеокамер, лес простирается на десятки тысяч километров, в таком случае планета должна быть размером с Юпитер, и тогда она из-за большой массы должна иметь соответствующую гравитацию. Но наши специалисты, побывавшие там, этого не ощутили, да и спасённые подтвердили, что сила тяжести в месте выхода иномерианы не превышает земную.

– Что же это за объект в таком случае?

– Иллюзия, – с ноткой шутливости в голосе предположил молодой, широкоплечий, уверенный в себе Державин. Он был самым молодым генералом в структуре спецслужб и самым молодым директором ФСБ за всю историю Службы, к концу года ему должно было исполниться тридцать три года, и стал генералом и директором он не в последнюю очередь в силу дерзости, ощущения превосходства и напористости активного характера.

В таком случае эта иллюзия не менее реальна, – покачал головой Плащинин, – чем наша жизнь.

– Я пошутил, – с улыбкой сказал Державин.

– Это мир с иными физическими параметрами, – сказал Карапетян. – Аппаратура, взятая на борт вертолёта на время эвакуации, записала достаточное количество параметров среды, с которыми надо ещё разбираться. И хотя анализ этих параметров не закончен, я могу сделать предварительный вывод о том, что соседняя брана… э-э, «потусторонний» мир представляет собой бесконечную плоскость с нецелочисленным количеством измерений, замкнутую сама на себя. Отличия от нашей браны… э-э, вселенной небольшие, но именно они создают тонкие эффекты, порождающие межмембранные пробои – каналы взаимодействий с другими вселенными.

– Иномерианы?

– Так точно, Степан Романович. По моим расчётам в том мире даже время представляет собой не прямую стрелу изменений континуума, а спиралевидную.

– Это как? – поднял брови Ковалёв. – То есть оно движется по спирали?

Карапетян смутился ещё больше, развёл руками.

– Вряд ли я могу показать это наглядно.

Министр обороны скептически усмехнулся, но продолжать не стал.

– Понятно, – сказал президент, – что обычному человеку эти материи недоступны.

– Вряд ли они доступны самим теоретикам, – проворчал генсек Совбеза, похожий на президента как старший брат: те же черты лица, те же залысины. Правда, ростом Катрушев, бывший игрок в волейбол, чуть ли не на две головы был выше Ровенского.

– Наука – та же религия, – рассмеялся Державин. – А теоретики, верующие в свои теории, ничем не отличаются от священнослужителей, верующих в своего бога.

– Что-то вы сегодня в игривом настроении, Кирилл Михайлович, – сдвинул брови Катрушев.

– Извините, – посерьёзнел директор ФСБ.

– Вернёмся к нашим бранам, – не менее шутливо сказал Степан Романович, перефразируя известное изречение, сохраняя, тем не менее, задумчивое выражение лица. – Этот ваш лес в «потусторонней» бране… он действительно заполняет всю вселенную? Или вы преувеличили его масштабы? Его можно сравнить с российской тайгой или африканскими и бразильскими джунглями?

– Про африканские джунгли ничего сказать не могу, – мрачно проговорил Катрушев, – однако площадь наших лесов постоянно сокращается. За последние пятнадцать лет мы потеряли почти двадцать пять миллионов гектаров малонарушенных, то есть девственных, лесов по всей России. И это только официальные данные Росстата. Если процесс продолжится нынешними темпами, то к середине века страна вообще может лишиться нашего национального достояния.