Тропа тунеядцев – 4. Книга вторая. Эшелон. Часть вторая. Космическая сага

Впрочем, и интервью, с генералами были не очень продолжительными. Котовский и Пархоменко, постарались поскорее закончить этот официоз и сами влезли в кадр.

– Недружелюбная, к человеку, окружающая среда, пассивность белорусских властей, нерасторопность аварийных служб и правоохранительных органов, все это успешно преодолели российские спасатели, в своем стремлении, поскорее вызволить своих, попавших в беду товарищей. Разумеется, выяснение причин технического сбоя, потребует, еще много времени, но уже ясно – белорусские сельскохозяйственные эксперименты, каким-то образом повлияли на безопасность, наших космических полетов. – Грозно глядя в камеру, говорил Котовский.

– Когда, можно будет поставить точку в расследовании причин, приведших к незапланированному сходу, с орбиты, российского челнока? Неизвестно! – Вторил, Котовскому, Пархоменко. – Неэтические эксперименты академика Мышковца, приведшие к возникновению аномально-экстремальных зон, на территории Белоруссии, уже оказали свое негативное влияние, на аэрокосмическую отрасль Российской Федерации. Возможно, по завершению следственных действий, последуют переговоры, на самом высоком уровне. Сейчас многие, в России понимают, что нельзя, в угоду высоким достижениям агросектора Белоруссии, ставит, под угрозу, целые отрасли российской промышленности.

Сам Котовский, собрав эмоции в кулак, уже смотрел, в камеру, с трагическим прищуром.

– Особо хочется отметить, простых белорусских людей, беспощадно преследуемых, в своей стране, властями. Невзирая, на постоянную опасность быть отправленными в колхозы, на лишения и голод, которые они терпят, не идя, на компромиссы с системой, они, рискуя жизнью, отправились, к месту приземления «Ласточки», чтобы не позволить официальным представителям, провести корректировку и произвести демонтаж оборудования, которое вероятно находится в указанном месте. У нас имеются достоверные сведения, что именно это оборудование, отнюдь не гражданского назначения, привело к отклонению нашего корабля, от намеченного курса.

– Союзнические отношения, между нашими государствами, предполагают тесные и доверительные контакты, в оборонной сфере. – Недоуменно глядел, на телевизионную аудиторию, Пархоменко. – Почему, же данные о наличии в Белоруссии, так называемой Молочаевской аномалии, стали известны, лишь, при столь трагических обстоятельствах? Нам известно, что подобная зона, здесь – не единственная. Сколько еще, таких островков непредсказуемости, ждут своего часа, чтобы в определенный момент, вызвать неразбериху, в воздушных пространствах, сопредельных государств?

Пархоменко, сделал короткую паузу, отдышался и продолжил:

– Имелись, ли у белорусских властей, скрывая данные факты, намерения шантажировать российскую сторону? Вопрос остается открытым!

– Возможно на основе оборудования, предназначенного для сглаживания, последствий экологического кризиса, в Белоруссии, разрабатываются системы, совершенно другого назначения. – Чеканя каждое слово, говорил Котовский. – Возможна ли перестройка активатора Мышковца, на военный лад? С мирным атомом, такая угроза существует. Какую угрозу, для России и мира, таят, в себе злополучные резонансные излучатели? Мы пока не знаем. Но намерены выяснить.

– Аномальные зоны – что, это, такое? Территории концентрирующие, в себе отрицательную энергию? Энергию, какого рода? Психотропную? Энергетически заряженную? Возможно, здесь аккумулируются вредоносные вещества. Чем, это грозит сопредельным странам? Вспышками смертельного излучения или вспышками моровых поветрий? – Спросил Пархоменко, у телезрителей. – Сегодня, в расположение лагеря экспедиции, прибыла группа экспертов. С их помощью, мы надеемся найти ответы, на поставленные вопросы.

Закончив репортажи, Котовский и Пархоменко, дружелюбно переглянулись.

– Да, брат, сегодня, мы оба были в ударе! – Говорили их взгляды. – Сегодня, мы отметились, так отметились. И телевизионные рейтинги поднимем и «Интернет» взорвем!

Не успели звезды центрального телевидения, вытереть пот и поправить макияж, как навалилась новая беда. Из-за плацкартных вагонов, со стороны третьего, прибывшего последним состава, вышла очередная группа астронавтов. Отряд, по космическим меркам, был внушительный. Людей в скафандрах, по последней моде, было человек десять. Эти были во всем белом, темные забрала, космических шлемов, отражали плывущие, по небу облака. Остальные были в авиационных костюмах. Даже, непосвященные поняли, что это новые экипажи вертолетов и сопровождение. Пархоменко насчитал семнадцать человек, Котовский – девятнадцать. Группу сопровождал заместитель Смирнова, полковник Вишневский.

Когда группа предстала перед генерал-лейтенантом, Вишневский попытался, как-то подровнять строй, но, сколько он не подпихивал одетых в скафандры, аномальных первопроходцев, ничего не получилось.

Впрочем, Туртушову до этого не было дела. Он удовлетворенно оглядел отряд и спросил:

– Кто старший?

– Я, майор Тучкин.

– Ну, что, же, Тучкин! Задача понятна?

– Так точно! Задача понятна. Техника готова. Десантная группа готова.

Услыхав слова «десантная группа», Котовский и Пархоменко готовы были выть, от счастья. Операторы, не дожидаясь команды, кинулись вперед и, перемещаясь с места на место, старались запечатлеть десантную группу, со всех сторон.

– Если вопросов нет – не буду, вас, задерживать.

– Разрешите приступить, к выполнению задания?!

– Приступайте!

Вертолетчики сделали, четкий поворот «кругом», «астронавты» развернулись, как кургузые медведи. Группа направилась к вертолетной площадке. Зная, что их снимают, все старались идти вровень, чтобы в телевизоре, это выглядело красиво, но люди в скафандрах постоянно сбивались, с шага, спотыкались и натыкались, на спутников. Впрочем, это никак не повлияло, на торжественность момента.

Когда вертолеты, поочередно взлетев, собрались, выстроились клином и направились в точку десантирования, российские репортеры бросились узнавать подробности.

Генерал-лейтенант, отгородившись приближенными, только дружелюбно помахал, им рукой, а общаться отправил, генерал-майора Смирнова.

Смирнов был важен, сдержан и выглядел ответственно.

– Сегодня, как вы видели, будет произведена высадка специалистов «Росскосмоса», на месте посадки корабля многоразового использования «Ласточка». – Сообщил, в ходе разговора, с российскими журналистами, Смирнов. – Так, мы окончательно возьмем ситуацию, под свой контроль.

– Значит, это все-таки была посадка? Не падение? – Поинтересовались журналисты.

– Это была аварийная посадка. Но экипаж, проявив высокое мастерство, блестяще, с ней справился.

– Выходит – технические характеристики корабля, позволяют ему садиться, даже в труднодоступной местности.

– Получается, что так. Но! – Генерал, предостерегающе поднял руку. – Все подробности, об этом, вы сможете получить, только по окончании, спасательной операции, и завершению расследования, причин, технического сбоя.

Репортеры вернулись к своим бригадам, довольные, как игроки в рулетку, сорвавшие куш.

Приняв поздравления, Котовский уловил движение в стане белорусов и, обратив внимание, в ту сторону, заметил, что они переезжают. Впрочем, переместились они недалеко. Отъехали к краю вертолетной площадки и снова выгрузились.

– Да, совсем пали духом, бедолаги. – Подумал Котовский. – Надо их приободрить. Хоть словом. Коллеги, по цеху – как никак! Хоть и местечковые!

Велев сотрудникам быть наготове, он, прихрамывая, двинулся, в сторону белорусских коллег.

Пархоменко, заметил его маневр, и, сомневаясь, в чистоте намерений товарища, поспешил, следом. Котовского, он догнал на полпути.

– Куда собрался? – Спросил он.

Котовский, не скрывая ничего, объяснил. Убедившись, что последним движут исключительно альтруистические намерения, Пархоменко успокоился и решил присоединиться, к начинанию.

Вдвоем, они подошли к расположению белорусского телевидения и обнаружили, что обстановка, здесь, отнюдь, не критическая. Упаднические настроения, у белорусов не проглядывались. Чувствовался, даже некоторый творческий зуд, во всем коллективе. За исключением, пожалуй, двух барышень, которых этот зуд не затронул и они, с наивным интересом, просто, взирали на происходящее вокруг них.

Бородатый руководитель сидел на приступке микроавтобуса и беседовал с красавицей, которая раньше, излучала флюиды неприступности. Сейчас, с руководством она беседовала довольно мило и, даже смеялась, время от времени.

При виде приближающихся коллег, бородач встал и поспешил им навстречу.

– Калюнов! – Представился он, первым протягивая руку. – Калюнов! Можно, просто Саша!

Оба и Пархоменко, и Котовский, молча, но благожелательно пожали собрату руку. Называть, себя, они не видели смысла – оба репортера, были слишком заметными фигурами на центральном телевидении. К тому, же было видно, что на сидении стоит развернутый планшет, следовательно, Калюнов видел их репортажи, которые, уже пошли в «Интернет».

– Ну, как, у вас – тут? – Спросил Котовский.

– Нормально! – Воскликнул Калюнов. – Вот, ваши репортажи просматриваю. Просто – блеск!

Котовский и Пархоменко дружно пожали плечами, мол, для нас это дело обыденное, не то, что для вас.

– У вас ведь и прямое включение будет? – Поинтересовался Калюнов.

– Через сорок минут. – Взглянув на часы, сказал Пархоменко.

– У нас, ведь как?! Старшее поколение компьютерам не очень, доверяет. Им телевизор подавай. – Сказал Калюнов. – Поэтому все новостей ждут. Можно сказать, сегодня вся страна за этим цирком следит.

– Почему – «за цирком»? – Недоуменно спросил Котовский.

– Извините, неудачно выразился. – Сказал Калюнов. – Хотел сказать – «за представлением». Нет, снова неудачно выразился! За предприятием? За попыткой? Нет! Погодите, сейчас подберу слово.

Калюнов стал ожесточенно тереть лоб.

– Так, какое, же определение, здесь подходит? Надо, что бы – в точку, и вам не обидно было! Погодите, сейчас!

Сотрудники бородача, даже не прятали улыбки.

Котовский и Пархоменко переглянулись, пожали плечами и, не прощаясь, пошли назад.

– Какое, же – слово? Какое слово, здесь, подходит?! – Ожесточенно, теребил бороду Калюнов и протягивал, вслед уходящим, руку.

Когда российские репортеры отошли, на достаточное расстояние, он негромко сказал:

– Авантюра – подходит.

– Нашел определение! – Громко крикнул он, вдогонку, уходящим. – Будем, с нетерпением ждать, новых выходов в эфир!

Дозорная дрезина медленно катила, по знакомой колее, в сторону окончания пути. Четыре члена экипажа, в оранжевых скафандрах, хранили гордое молчание. Общаться они могли, только по внутренней связи. Скафандры были старомодные. Связь соответственно допотопная, требующая переключения тумблеров. Поэтому, в экипаже, существовала договоренность, чтобы не создавать панику в эфире, передатчик старшего будет работать на прием из Центра Управления, а дальше – как бог пошлет.

Старшим в команде, на правах ветерана, был Коля Куприянов, экстренно переведенный из лаборантов, в полноценные измерители.

В этом качестве, он занимал передовую позицию, в передней части дрезины, наблюдая за приборами и исполняя обязанности впередсмотрящего.

Метров, через пятьсот, смотрящий, предостерегающе поднял руку, и скомандовал:

– Стоп!

Моторист, от неожиданности, затормозил, так резко, что чуть сам не выпал из седла и не растерял своих пассажиров. Коля не вылетел на рельсы, просто чудом, успев в последний момент, зацепится ногами, за какой-то технологический выступ, в транспортном средстве.

Новобранцы крутили по сторонам головами, ожидая, то ли нападения, то ли еще, чего.

– Рельса пошла! – Сообщил Коля, товарищам.

Свесившись, с дрезины, он осмотрел путь и добавил:

– Костыли рассыпались.

Космонавты полезли с дрезины. В руках у одного был лом, у другого кувалда. Коля неуклюже присев, поковырял пальцем место крепления и удивленно сказал:

– В труху рассыпались. Будто деревянные! Костыли, у нас, есть?

– Это моторист! Костыли есть. Было предупреждение! Целая коробка. Конец связи. Прием.

Два костыля забивали долго, минут двадцать. Закинув лом и кувалду, обратно на дрезину, космонавты залезли обратно. Поехали. Как только участок с железобетонными шпалами, сменился пролетами, где шпалы были деревянными, командир, предварительно уцепившись руками и ногами, за дрезину снова скомандовал:

– Стоп! Остановка.

На этот раз моторист среагировал, без паники, и притормозил бережно. «Лом» и «Кувалда» проклиная судьбу, полезли с дрезины.

Коле, тоже хотелось выразиться, но он помнил слова Елизаветы Меркуловны, которая говорила, что в лесу ругаться нельзя. Потом он вспомнил слова Ржавого и, чтобы облегчить участь товарищей, сказал:

– Можно говорить «елки-палки». Это в лесу, позволяется.

«Лом» и «Кувалда», тут, же воспользовались предоставленной возможностью.

Коля насчитал десять неизвестно, как растворившихся костылей.

На это связь отреагировала троекратным «елки-палки»!

– В, этом прикиде, тут, на неделю работы. Прием.

– Может, кто повытаскивал? Прием.

– Нет. Вот следы от них остались. Осколки, из шпал торчат, только не железные, похоже….

– А, какие? Конец связи!

– Разве разберешься, в этих рукавицах! Структура непонятная. В труху, как дерево рассыпается. Но, точно не определишь.

Занятых тяжелым трудом передовиков, отвлек от работы не шум поезда, а сопутствующая вибрация пути. Прервавшись на время, они обернулись назад и увидели приближение космического бронепоезда.

Зрелище было внушительное. Если бы не духота и повышенная влажность из-за обильных выделений потовых желез, внутри скафандров, сердца рабочих, возможно, наполнились бы гордостью. Но поскольку, скафандры мало подходили, в качестве спецодежды, для ремонта путей, их сердца наполнились, лишь завистью, к стоящей на носу поезда, бабе, с барабаном. Одета баба была странно, но все-таки в обычную одежду. Так что дышалось ей легко, а одежда не сковывала движения. Наверно, именно по этому, незнакомка, радуясь жизни, время от времени стучала в свой барабан и, радостно подвывала.

До железнодорожных рабочих, в их шлемах, с бодрой надписью «СССР», на лбу, внешние звуки доходили слабо, но внешнее впечатление, было именно такое.

Поднявшись с лужка Шалого, вертолеты десанта выстроились клином, и направились к месту приземления «Ласточки». Майор Тучкин вел головную машину. Справа от него, находился капитан Звонко, слева – капитан Бойко.

Едва машины оказались над лесом, как приборы наведения, стали нести ахинею. Впрочем, экипажи, были заранее предупреждены и готовы, к этому.

Взяв за ориентир, более светлую проплешину, бывшего военного городка, Тучкин, повел свою эскадрилью, по азимуту.

Вскоре внизу, появилось пятно тумана, укрывающее лес, почти до верхушек деревьев. Смирнов, во время инструктажа, предупредил летчика, что пятно и является основным ориентиром, на местности и под слоем тумана, скрывается российский космический аппарат.

– Пятно небольшое. – Сказал, тогда, генерал. – Ориентируйте высадку десанта, по центру.

– Идит, его бога ветров Эола! – Выругался Тучкин. – Пятно называется! Да, тут – пять на пять, в тумане.

– Сделаем облет. – Подал он команду.

Облетели участок леса укрытый туманной завесой. Площадь туманного покрытия, в самом деле, составляла неправильный квадрат, со сторонами, в пять километров. К тому, же, по мере приближения, к центру, дымка поднималась все выше и выше, образуя нечто похожее на купол.

– И куда нам, этих высаживать?! – Злился Тучкин.

Облетели пятно, по периметру. Потом прошлись, над центром образования.

Тучкин, решил не заниматься самодеятельностью и связался с базой. Пока, там искали ответственного, за полеты, вертолеты, барражировали над туманностью.

На связь вышел генерал Смирнов.

– Докладывайте, что – у вас?

Тучкин подробно доложил.

– Центр, все равно остается центром. – Сказал Смирнов. Верхушки деревьев, над туманом проглядываются?

– Проглядываются, только по краю. В центре туман стоит горбом.

– Вот! Там в центре проплешина была. По началу, когда туда летали, и не затянуло, в месте приземления, просматривалась низкорослая растительность. За три дня, там ничего не выросло. Пусть, отсутствие крон деревьев, над задымлением, послужит, вам дополнительным ориентиром. Высаживайте десант, ориентируясь на верхнюю точку приподнятости.

– Понял, вас! Значит – высаживаем?

– Высаживайте. Выполняйте приказ!

– Есть – выполнять приказ!

Вертолеты, еще раз прошлись над туманом.

– Вот, точно – здесь! – Убежденно сказал Бойко. – Крон высоких деревьев не видно. По бокам есть, а по центру – нет!

Вертолеты поднялись, еще выше, и зависли, на месте. Сверху было видно, что купол имеет неправильную вытянутую форму.

– Тут, она – проплешина! Я, тебе говорю! – Радостно сказал Бойко.

– Ты приглядись хорошенько! – Охладил пыл товарища, капитан Звонко. – Какая, же это проплешина?! Это целая полоса! Километра на четыре, минимум.

– Ну, и – что?! Они, когда раньше летали – видимость была! – Рассуждал Бойко. – Это нам, тут гадать приходится, а начальство летало – не приглядывалось. Проплешина и проплешина! Аппарат на ней лежит, и – ладно. Точно говорю – это место.

– Место – то! Согласился Звонко. – Только где тут – реальная середина, не известно.

– Нечего тут думать! – Сказал свое слово Тучкин. – Приказ был – высаживать, по центру. Значит, в центре пятна и высадим. Не маленькие пятьсот метров, до объекта, ножками прогуляются. Один направо сходит, другой налево. Найдут, что потеряли.

Тучкин щелкнул тумблером, делая переговоры пилотов, доступными, для пассажиров и скомандовал:

– Всем экипажам, одеть, кислородные маски! Начинаем снижение.

По заранее утвержденному плану, первым высаживать, своих пассажиров, должен был экипаж капитана Звонко.

Тучкин продублировал, полученные, тем, ранее, инструкции, подав команду:

– Звонко, пошел!

Звонко начал медленно снижаться. Когда до кромки тумана, оставалось метров тридцать, и второй пилот, открыв боковую дверь, стал проверять систему тросового спуска, сбоку от вертолета, что-то пыхнуло. Пыхнуло ярко, но не сильно.

– Звонко, что, там – у тебя? – Спросил Тучкин.

– А, что – «у меня»?

– Отблески, какие-то?

– Не знаю. Миша, что там – за отблески? – Спросил, капитан, у второго пилота.

– Не знаю. Может, от тумана, что отражается! – Ответил Миша, продолжая, возится с лебедкой.

В этот момент, рвануло по настоящему. И блеснуло – синим пламенем. Мишу взрывной волной отбросило в пассажирский отсек, на длину страховочного троса. Не успел, никто из членов экипажа и пассажиров, о чем-нибудь подумать, как бабахнуло, под днищем вертолета. Взрыв был мощный. Машину, даже подбросило.

Капитан Звонко, не имея, никаких мыслей, действовал рефлекторно. Удержав штурвал, он послал машину вперед. По законам физики, уходить от обстрела следовало, на малой высоте.

Набирая скорость, вертолет капитана Звонко, устремился вперед. Вокруг него вспыхивали клубы пламени, то красного, то синего. Вертолет шел, через эти вспышки. Его бросало из стороны в сторону, но Звонко крепко держал штурвал.

Пламя врывалось, через открытую дверь в пассажирскую кабину. В кабине запахло гарью.

– Попал под обстрел. Ухожу! – Сигнализировал Звонко, командиру эскадрильи.

– …ди! Сами…. Уходим…. – Донеслось до капитана и его пассажиров.

На высоте, дела у двух других экипажей были не лучше. Вокруг их машин, все, тоже, полыхало, то красным, то синим пламенем. Здесь, даже, было хорошо видно, как из туманного пятна, стремительно вырывается что-то объемное и, волоча, за собой туманный шлейф, устремляется к винтокрылым машинам. Подлетев к вертолету это «что-то» взрывалось, с чудовищной силой.

Здесь на высоте, замешательство, после первого удара, длилось секунд десять. Это были те секунды, когда капитан Бойко и майор Тучкин, с изумлением разглядывали, объятый огненным облаком, находящийся ниже вертолет. Пока разглядывали, долетело и до них.

Вначале экипажи уходили разными, курсами. Однако вскоре обстрел прекратился, что позволило им собраться вместе. Связь, между экипажами, почти пропала, но по смутным отголоскам в наушниках, стало ясно – Тучкин, велит возвращаться на базу.

Командир экипажа «Ласточки» сидел перед распахнутым люком корабля, в удобном шезлонге. Его не радовало ни пробивающееся, сквозь туманную дымку, утреннее солнышко, ни общество приятных дам, составляющих компанию ему и дневальному Волоховичу. Угрюмо хмурясь, он прислушивался к звукам, доносящимся из внутренностей космического аппарата, где теперь хозяйничали лесные психи.

Этой ночью, Николай Афанасьевич принял трудное и расходящееся, с его моральными принципами решение. Во-первых – он решил сдаться, со всем экипажем, умалишенным белорусам. Во-вторых, он решил не лететь в космос.

Оба решения были трудными и дались командиру экипажа нелегко. Ночью, когда он, еще сидел, в корабельном кресле, с открытыми, но ничего не видящими глазами, бортинженер толкнул его бок. Толкнул больно, так, что командир, сразу вышел их забытья.

– «Кэгебист» приехал. – Сказал Петя, когда командир встряхнулся.

– Приехал? На машине?! – В голосе командира звучала надежда.

Ему вдруг показалось, что все вчерашнее было наваждением, а теперь все вернулось, на круги своя.

– На какой машине?! На верблюде приехал. – Вернул его к реальности бортинженер. – Нас, на рандеву, просит.

– Идти, не идти? – Засомневался командир, хотя понимал, что идти надо.

– Пошли, пошли! – Пихал, его бортинженер. – Наверно случилось чего-то. Потому, что он говорил, что утром приедет. И, то – не рано!

Когда экипаж вышел, наружу, там и в самом деле, находился майор Злыдник. За его спиной флегматично жевал верблюд. Рядом со Злыдником стояла Елена Павловна.

– Вот, и – наши герои! – Бодро сказал Злыдник, потирая руки. – Разбудил? Не разбудил! Видите, как хорошо, что вы не спали. Потому, что – дело неотложное!

– Слушаю, вас. – Сухо сказал Николай Афанасьевич.

– Начальство приезжало. – Сказал майор. – Потребовало ускорить процесс, запуска.

– Да? – Недоверчиво сказал Николай Афанасьевич.

– Такие, вот – дела. Если, эту ночь, считать уже за сегодня, то послезавтра, мы вашу ракету, запускаем!

– Так скоро?

– Чего тянуть? Если не шевелиться, можно дождаться кремлевской комиссии. А, нам, только ее не хватало! Короче вопрос первый – вы летите?

– Я, как командир скажет – Быстро сказал бортинженер. – Но заранее предупреждаю, мне состояние здоровья не позволяет!

– Кстати – насчет здоровья! – Хлопнул себя, по лбу майор. – Наши врачи сказали, что перед полетом, вас обязательно обследуют. Сказали, что напишут справку – готовы вы лететь или нет.

– А если не готовы? – Живо, поинтересовался бортинженер.

– Запретить, мы вам не можем, в любом случае. – Сказала Елена Павловна.

– Значит, если я к полету, не готов, а мне прикажут лететь, то, тот, кто приказал, будет отвечать за последствия? – Развил тему, бортинженер, ехидно поглядывая на командира.

– Выходит, что – так. – Кивнул Злыдник.

– Он, специально, какой-нибудь дряни нажрется, перед полетом, а я, потом, отвечать буду. – Зло подумал Николай Афанасьевич. – Он уже, раков наелся и еще чего-то местного…. Не дай бог, устриц попробует!

– Нет, не летим. Не могу взять, на себя, такую ответственность. – Сказал он вслух и неодобрительно покосился, на товарища.

– Ну, раз этот вопрос решен, то второй вопрос – второстепенный. Но задать его надо. Вы сами выходите, или вас вынести, наружу.

– Это мы, еще не решили.

– Это, ты не решил! – Буркнул бортинженер.

– Решайте скорее. Время – деньги.

– И – немалые. – Добавила Елена Павловна.

– Сколько у нас времени, на раздумья?

– Нисколько. Вот решайте, прямо, сейчас и – приступим!

– К, чему – приступим? – Тревожно спросил командир.

– Ко всему! – Радостно сказал Злыдник. – Ну, так – что? Думайте! Вон кстати Беня идет….

– Беня! Ты, вошек взял?! – Помахал рукой майор.

– Все есть. – Отозвался подходящий, из сумрака ночи, Беня.

Командир оглянулся назад, поднял глаза к иллюминаторам и представил себя запертым в кабине. Вот – он сидит, там, в кресле и ждет…. Или нет – сидит и смотрит, как микроорганизмы разъедают лобовое стекло и ждет, как это будет, когда они закончат! Да, это будет похуже, чем в борокамере….

– Хорошо. Мы выходим. – Сказал он, отгоняя, от себя, кошмарные видения. – Личные вещи, можно забрать?

– Да, успеете, вы – с вещами! – Махнул рукой Злыдник. – Никто их не тронет. Пусть лежат, пока.

– Ну, чего – тут? – Спросил, подошедший Беня.