Из сердца не выкинешь

– Здравствуй, Лёня, – пристально посмотрев на молодого человека, с лёгкой усмешкой ответила она. – Вернулся значит? Слышала, слышала. Ну, что же проходи… Раз пришёл. Пообедаешь с нами.

– Ой, Лёня, – Аня, выбежав из-за дома, с радостной улыбкой посмотрела на него.

– Приглашай гостя-то, пообедает пусть с нами, – кинув на дочь недовольный взгляд, проговорила Людмила.

– Ой, Лёнь, проходи, конечно. Я сейчас, – быстро вбежав на крыльцо, она снова радостно посмотрела на него перед тем, как зайти в дом.

– Ну, что стоишь, как не живой? Видишь, – женщина указала рукой на крыльцо – приглашает.

Лёня, опустив голову, прошёл мимо неё.

Аня, всё с той же улыбкой, поставила на стол тарелки с супом.

Людмила, посмотрев на дочь, недовольно поджала губы.

– Ты бы кроликам-то дала травы-то. Я-то вот хотела, а не успела. Видишь, гость к нам пожаловал, – усмехнувшись, она посмотрела на Лёню.

– Я же только что траву им дала, – удивлённо ответила девушка.

– Ну, что же, – сжав губы ответила женщина. – А гуси там, где? Мало ли чего, посмотрела бы.

– Мам, чего с ними будет? – бросив злобный взгляд на мать ответила Аня. – Я тоже ещё не обедала, между прочим.

– Вот видишь, Лёня, живность развести решила. Хорошее дело, и прибыль, и полезно. Всё же своё, натуральное, так сказать. Надо же дочку, единственную, обеспечить, а то ещё не известно, какой муж ей достанется. Она же привыкла к хорошему образу жизни. Всё на неё тратим, всё для родного ребёнка, нам-то уж зачем?

– Мама, – тихо, наступив матери на ногу, проговорила девушка, виновато посмотрев на молодого человека.

– Ну, а что? – удивлённо посмотрев на неё и переведя взгляд на Лёню, спросила Людмила. – Что такого-то? Мать всегда забоится о ребёнке. А ты, Лёня, теперь куда? К нам в комплекс этот новый аграрный, или ещё куда решил?

– В институт хочу поступать, – посмотрев почему-то на Аню ответил он. – А пока поработаю. Устроился в мастерскую.

– Хорошее дело. Аня вот сейчас на третий курс перешла, специалистом будет. Я настояла, – с нажимом произнеся последнюю фразу, она снова усмехнулась. – Тем более соседи у нас тут новые. У Эдуарда предприятие своё, Аня выучится – к себе её возьмёт. Сын у них, – Людмила, вскинув голову, с лёгким злорадством посмотрела на парня, перекинув взгляд на вспыхнувшую дочь. – С Аней в одном институте учится, заканчивает вот уже. Хороший парень.

Лёня, сжав кулак, замер с ложкой в руке.

– Лёнь, а пойдём прогуляемся, а? – с испугом посмотрев на него, спросила девушка.

– Вечером, как дела перелаешь, гулянки будут, – зло проговорила женщина.

– Людмила Николаевна, – нерешительно начал Лёня, не поднимая голову. – Я…

– О! У нас гости смотрю? Обедаете смотрю, а чего меня не позвали? – мужчина с добродушной улыбкой посмотрел на молодого человека и, положив бейсболку на стул, стоявший у двери, прошёл в комнату.

– Явился, – еле слышно, шёпотом недовольно произнесла Людмила, покосившись на мужа.

– Вроде как не чужой? – не обращая внимания на жену и дочь, мужчина подошёл к столу, протянув Лёне руку. – Ну, здравствуй, Леонид, с возвращением, значит, – он снова улыбнулся.

– Здравствуйте, Александр Александрович, – Лёня встал и, улыбнувшись, протянул руку в ответ. – Вернулся недавно.

– Ты бы сходил посмотрел, как там гуси-то? – всё также недовольно проговорила женщина, бросив ненавистный взгляд на мужа.

– Да пропади они пропадом, твои гуси! Тьфу! – Александр злобно посмотрел на жену. – Покоя совсем не стало, – переведя взгляд на парня, продолжил он. – Там кудахтают, там гогочут, в сарае визжат, – размахивая руками, разгорячённо говорил мужчина. – На деньгах помешалась, не дом, а скотный двор какой-то! Ни отдыха, ни покоя не стало! Небось и к тебе со своим курятником пристала? – Александр покосился на Людмилу.

– Ну, вот чего ты к человеку пристал, а?! – Людмила ударила ладонью по столу, так, что зазвенела посуда.

– Ну, а почему бы мне не поговорить с нормальным, – делая акцент на последнем слове, со злостью начал мужчина, – человеком!? Не с тобой же мне за столом разговаривать, если гость сидит тут! А тут хотя бы новое слово услышу, без этих твоих – корма, навоза да помёта!!!

– Слушай, Лёнь, пойдём, а? – подойдя к нему тихо спросила Аня. – Это теперь надолго. Они даже и не заметят, если мы уйдём.

– Ань, я вообще-то пришёл…

– Не до этого сейчас, пойдём.

Ладно, – Лёня встал и, дойдя до двери обернулся, посмотрев на раскрасневшегося Александра.

Ему всегда было жалко отца Ани. Хороший, добрый человек, а вот с женой… А вот с женой не повезло.

Они вышли на крыльцо, прислушиваясь к доносившейся из комнаты ругани.

– Аня!

Лёня поднял голову, посмотрев на окликнувшего девушку молодого парня.

– Ой, Юр, а ты чего тут? – Аня, побледнев, посмотрела сначала на него, затем перевела испуганный взгляд на Лёню…

Дёрнув ручку, Леонид осторожно вошёл в калитку. У крыльца, на старенькой деревянной табуретке, прислонившись спиной к стене дома и закрыв глаза, сидела очень полная женщина лет шестидесяти. Услышав чьи-то шаги она, чуть вздрогнув, открыла глаза, внимательно посмотрев на вошедшего.

– Здравствуйте, Людмила Николаевна. Не узнали? – Леонид подошёл к ней.

Женщина достала из кармана очки. Одев их, внимательно оглядела мужчину.

– Лёня? – она выпрямилась. – Ты что же, вернуться решил?

– Да нет, так просто, проездом, можно сказать. Ну, а вы тут как? – он сел рядом с ней, на ступеньку крыльца, окинув двор взглядом. – Живность уже не держите, смотрю.

– Да какая там живность, – тяжело дыша ответила Людмила, махнув рукой. – Не до неё теперь. Одна я совсем… Дочь редко бывает, не до меня ей… Всё мужей меняет.

– Ну, а…

– Александр? – не дав ему договорить перебила женщина. – Анька… С мужем так и не ужилась, с Юркой-то. Столько лет прожили… – с паузами, переводя дыхание начала рассказывать она. – Он терпел всё, а она всё по мужикам бегала, – Людмила снова тяжело вздохнула. – Муж-то хороший, терпел, терпел, да и не выдержал, ушёл… А она нового нашла тут же… И с ним не ужилась. Уехала вот сейчас с новым уже… Далеко теперь живёт, не знаю, надолго ли?.. А он, Александр-то, всё внуков хотел, а она ни в какую… Он мол, ты только роди, сами вырастим, чего нам стоит-то? А она на кой, мол, они вам нужны?.. Забеременела и в тайне скинула, а он как узнал… Так и всё… Теперь вот одна. Живу ещё пока, а зачем вот? – она посмотрела на Леонида. – Здоровья совсем нет. Сердце совсем работать не хочет… Операцию делать надо, а на что? Анька вот разве поможет?.. Ей же Юрка всё оставил, а она всё продала, да на мужиков истратила… Сама за деньгами к нам ездила, а теперь вот ко мне… Да и зачем мне её делать-то, операцию?.. Вот всё жду, не дождусь, когда уж к нему, к Александру-то, а всё вот никак, – снова тяжело вздохнув, женщина на миг закрыла глаза. – Чего это я всё про себя, да про себя, сам-то как?

– Да ничего, – Леонид встал. – Пойду я. Проездом тут, некогда мне.

– Ну, что же, давай… Спасибо, что зашёл…

– Не за что, – тихо ответил он.

– Редко кто теперь ко мне заходит-то… Соседка только если забежит вот… – всё продолжала она. – Лёнь! – Людмила окликнула его, когда он уже открыл калитку. – Ты уж не держи зла-то… Кто же знал, что так будет… Каждая мать лучшего для ребёнка хочет, думала, так лучше будет. Ты уж не обижайся.

– Забыл уже! – повернувшись, Леонид окинул её каким-то злобным взглядом. – До свидания, Людмила Николаевна!

Проводив его взглядом, женщина осторожно встала и, опираясь на перила, не спеша поднялась по скрипучим деревянным ступенькам. Зайдя в дом, она села у окна, положив руки на стол, покрытый выцветшей, протёршейся по углам клеёнчатой скатертью.

– Ну, вот, Саша, Лёня приходил, – вздохнув тихо сказала она, посмотрев на портрет улыбающегося мужа, стоявший в углу на узкой высокой тумбочке. – Про Аню и не спросил даже, сама рассказала… Забыл уж наверно… Может и правильно, кому она теперь нужна? А может и женат давно уж… Эх! Загубили мы с тобой дочку, не нужны ей стали.

Только Александр, глядя с портрета всё такими же добродушными глазами, ничего уже ответить не мог.

Вздохнув, она снова посмотрела в окно.

***

– Чего сидишь такой задумчивый? Устал? – Люба села рядом с Леонидом на лавочку возле их забора.

– Так, просто, – не поворачивая головы, смотря куда-то за реку, ответил он. – Прогулялся немного.

– Ходил, значит? – она грустно усмехнулась.

– Так просто, прогулялся, – бросив на неё быстрый взгляд ответил Леонид.

– Людмила Николаевна совсем одна осталась, соседка помогает постоянно, продукты покупает, лекарства. Операцию ей врачи советуют делать, а она откладывает всё. Ты её не слушай, денег она накопила хоть отбавляй, скрывает только, боится Анька все себе заберёт. Про неё, небось, тоже рассказала? Мужей уже полно сменила, все деньги оставленные Юркой на них потратила, а они этим пользуются, кредиты за её счёт берут. А теперь совсем видать мать забыла. Нового мужа нашла и к нему уехала, далеко куда-то.

– Чего ты мне всё рассказываешь? – он недовольно отвернулся.

– А чтобы знал, – с лёгкой злобой в голосе ответила Люба. – Ты думал, вру тебе про неё? Думал, мщу ей, наговариваю? Думаешь, и тогда тоже я?

– Ничего я не думаю! И тогда не думал!

– Ты не злись… Может оно и к лучшему, что у вас ничего не получилось… Да и у меня с Юркой. Всё равно бы жить не дали. Юрка – тихоня, привык всех слушать, а своим умом так и не научился жить… – она задумалась. – Тебя бы тоже развели, да и она… Если бы тогда не предала, потом бы это сделала. Может, нас просто судьба уберегла? – Люба посмотрела на Леонида.

Леонид вздохнул и больше, чтобы отвлечься спросил:

– А чего по специальности не пошла работать? Трудишься простым продавцом?

– Да устраивалась я по специальности, – делая акцент на последнем слове, ответила она. – У меня же как у всех – грандиозные планы были. Думала устроюсь, на хорошую работу, всё будет хорошо, а… – Люба махнула рукой. – Отец Юркин подсобил, чтобы глаза сыну не мозолила. Брали меня в одну организацию, а тут он… В общем, помоталась по разным учреждениям, в других местах блат же нужен, а у меня он откуда? Знакомые матери помогли устроиться, правда не по профессии, но и то хорошо, тот же блат везде. Просто с отчимом не ужилась. Я же у них жила, а я ему, как кость в горле. Видно не нравится, что мать до него замужем была и наследство, так сказать, оставила, – она грустно усмехнулась. – А квартиру снимать дорого, вот и пришлось обратно вернуться… Но я не жалею, поняла, что роднее бабушки у меня никого нет. Потом устроилась на овощехранилище, а там в основном приезжие работают, баба такие – ой-ой-ой! Как-то не ужилась с ними. Там и познакомилась с отцом Жени, а вскоре ушла в магазин, с тех пор там. Знаешь, а я не в обиде на Юркиного отца. Так даже может и лучше. Сюда он, Юрка, приезжал всего пару раз, а там бы? Ходил постоянно… Мне, да и себе бы только нервы мотал. Вот так вот, – вздохнув закончила рассказывать она. – Ладно… Поговорили и хватит. Ты ужинал?

– Нет ещё, – тихо, задумчиво ответил он. – Женьке обещал на реку сходить. Плавать очень хочет научиться. Не против? – уже с какой-то грустной улыбкой посмотрев на неё, спросил Леонид.

– Ну, а что против-то? Самой спокойнее будет, – вздохнув, она посмотрела на реку. – Жарко сегодня, можно и искупаться сходить. Пойду переоденусь, а ты пока Женьку позови, носится где-то тут, с Алёнкой этой, – Люба окинула взглядом улицу.

***

Открыв глаза Леонид посмотрел на пробежавшего мимо Женьку. Спать уже не хотелось. Перевернувшись на спину и закинув руки за голову, он, как-то машинально, посмотрел на соседнюю комнату. В чуть приоткрытую дверь Леонид заметил стоявшую в одной ночной рубашке, перед открытым окном, Любу. Казалось, не замечая приоткрытой двери, она задумчиво смотрела на село. Только, как будто почувствовав, она повернула голову. Встретившись с ним взглядом, Люба лукаво улыбнулась. Леониду вдруг стало как-то неловко. Отвернувшись, он бессмысленно пробежал глазами по слегка выцветшим обоям. Услышав скрипучий звук закрывающейся двери, мужчина снова повернул голову, уткнувшись взглядом в закрытую дверь. Какое-то странное чувство то ли вины, то ли неловкости, как будто окутало его с ног до головы, он быстро поднялся, и, наскоро одевшись, вышел из дома.

– Дядя Лёнь, а вы чего здесь? – Женя, не сводя с него взгляда, осторожно сел рядом. – А мама с бабушкой просили передать, – он протянул ему небольшую корзинку, накрытую марлей. – Говорит, отнеси дяде Лёне на реку. А мы сегодня купаться будем?

– Понравилось плавать?

– Ну, я же ещё не научился совсем.

– Ну, давай учиться дальше.

– Только ты поешь, а потом пойдём. Мне так бабушка сказала и ещё пальцем погрозила, чтобы с пустой пришёл, – Женя кивнул на корзинку.

– Ну, тогда давай не будем спорить со строгой бабушкой, – Леонид улыбнулся. – Давай присоединяйся, а то я один не осилю, – доставая из корзинки продукты, продолжил он. – А то вон какой худющий, как будто мамка и не кормит совсем.

– Не-а, – мальчик улыбнулся. – Она у меня хорошая, всё делает. Пироги там всякие печёт, – задумчиво начал перечислять Женя. – Печенья всякое, щи готовит, котлеты там.

– Щи любишь?

– Ага и котлеты.

– Ну, чего сидишь, давай, тут как раз твои любимые котлеты, – Леонид кивнул на разложенные в тарелке котлеты. – А то бабушка узнает, что ты не помог – ругаться будет.

Мальчик со скромной улыбкой взял котлету.

***

– Слышь, Нинка! – дед подошёл к забору, посмотрев на окучивавшую грядки женщину. – Не слыхала новость-то?

– Чего ещё случилось? – она выпрямилась, сердито посмотрев на деда.

– Анька вон к Людмиле опять приехала! Опять, небось, с новым мужем разошлась!

– Ты чего орёшь-то? – Нина Алексеевна оглянулась на сарай. – Тоже мне новость.

– А чего он не уехал, что ли? – дед, открыв рот, испуганно посмотрел в сторону сарая. – Вроде ж видал, как по дороге шагал, думал всё – умотал.

– Видел он, – тихо ответила она, снова кинув взгляд на сарай. – Ходит тут людей баламутит.

– Ну, ладно, пойду я уж, некогда, – всё также испуганно поглядев в сторону сарая, ответил дед.

Нина Алексеевна посмотрела вслед деду. И повернувшись, вздохнула, заметив стоявшего у дома Леонида, задумчиво смотревшего вслед деду.

– Эх, Лёнька! Новую жизнь начинать пора, а ты всё к старой возвращаешься, – она покачала головой.

Леонид казалось и не слышал её слов, всё также задумчиво глядя на дорогу.

***

Почти перейдя реку, Леонид остановился. Впереди, у самого горизонта, сверкнула молния.

– Дождь, видно, будет, – как-то задумчиво, сам себе, сказал он и, облокотившись о перила, посмотрел вниз…

… – Уезжай! Слышишь, Лёнька! Уезжай!!! – Александр тяжело дыша, тряс его за плечи. – Ничего уже не изменишь! Если бы я что-то мог! Уезжай, слышишь! Не ходи туда!

Лёня, не смотря на него, то сжимал, то разжимал кулаки.

– Ну, что ты делать собираешься?

Парень обернулся, каким-то стеклянным взглядом посмотрев на подошедшего к нему отчима Аркадия.

– Прав Саня. Тебе лучше уехать. Ну, что ты, пойдёшь разборки устраивать? – оттолкнув Александра, он взял за парня плечи, посмотрев в глаза. – Думаешь, кому-то от этого легче станет?

Лёня всё также молча сжимал кулаки.

– Уйди, Саня, – Аркадий повернулся к Александру, бросив на него полный ненависти взгляд. – Не мучай его!

Мужчина, вздохнув, бросил на Лёню виноватый взгляд. И как-то вдруг сгорбившись, на нетвёрдых ногах, пошёл по мосту в сторону родного села.

– Только ей сделаешь лучше, – снова посмотрев на парня продолжил Аркадий. – Сейчас не те времена. Насильно никого не выдают!

– Это мать её…

– Даже если так, – перебив его ответил мужчина. – Если бы сама не захотела, не согласилась бы. Ты же ей предлагал с тобой к отцу уехать, а она согласилась? Нет! Да, мать виновата… Виновата, что вырастила такую! Она ей пообещала денег всех лишить, вот она и… – Аркадий, вздохнув, отпустил Лёню. – Тот же Саня, что он в семье решает? Там всем Людка заправляет, а он тряпка! Ты пойми! – он снова взял его за плечи. – Ну, пойдёшь ты к ней! Ну, устроишь разборки! Ему морду бить пойдёшь?! Ну, ладно, пойдёшь, сделаешь дело… И что?.. Людка же только этого и ждёт. Вмиг вызовет кого надо, а там, думаешь, разбираться будут? Она же тебя посадит. Да ещё и сам себя обмараешь. Она же только и будет долбить всем и каждому, что, мол, от такого бандита дочь уберегла. Ты о матери подумал? Это у отца вас трое, а у матери ты один единственный! Да и Анька руки потирать будет. Считай, дорогу сам освободишь…

…Снова подойдя к уже знакомому дому, Леонид прислушался. Где-то недалеко время от времени раздавались раскаты грома. За забором раздался хриплый женский голос.

– Дай мне просто отдохнуть! Чего ты ко мне пристала?! Устала, полежи! Я-то тут причём?!

– Ты же дочь мне всё-таки, помогла бы.

– Я не для этого приехала. И вообще, я не понимаю, нафига тебе этот сад-огород?

– А куда я тогда денусь? Ты же меня к себе не заберёшь, да и куда?.. У тебя каждый месяц новый дом… Кто приголубит, к тому и бежишь.

– Мать, отстань! – недовольно крикнула женщина. – Ты в сад шла? Так и иди уже!

Леонид тихо вошёл в раскрытую калитку, посмотрев на сидевшую у крыльца молодую женщину. Вытянув худые ноги и опустив руку с зажжённой сигаретой, она устала прислонилась к стене. Услышав шаги, женщина открыла глаза, удивлённо посмотрев на него.

– Ты? – окинув его взглядом, она бросила сигарету, затушив её носком босоножка. – Так, балуюсь иногда, – с какой-то виноватой улыбкой сказала Аня.

– Ты же вроде о здоровье пеклась? Что же так переменилась? – не сводя с неё глаз, с холодом спросил Леонид.

– Кому оно нужно-то? – вздохнув, она опустила голову. – Что ты здесь делаешь?

– Так, проездом. К матери приехал.

– Она же вроде в городе?

– Но здесь-то родные мне места. Так, посмотреть хотел, что изменилось.

– Посмотрел? Изменилась? – с раздражением спросила женщина. – Ты ведь за этим приехал? А ты всё тот же, – она снова окинула его взглядом. – Даже лучше, чем был. А я изменилась, правда? Наслышан уже обо мне? – Аня усмехнулась. – Видишь, какая стала.

– Ты сама себя такой сделала. Сама себе судьбу выбрала.

– Обижаешься, что с тобой не уехала? А у меня был выбор?

– Был! Только ты раньше, чем я предложил, его уже сделала, а я верил.

– Я тебя всегда любила.

– Любила? – Леонид усмехнулся. – Нет… Это я любил… Люба любила, а ты любила только себя и деньги. Разве не так?

– А даже если так… Что ты бы мне дал? Любовь, – горько усмехнувшись, она покачала головой. – Сказки. В наше время всё более приземлённее. Одной любовью не проживёшь.

– Ну, и что же ты тогда с Юркой не жила? Без любви, зато с комфортом.

Аня бросила на него полный злобы взгляд.

– Не нравятся мои слова? Правда всегда глаза колет. Живи и наслаждайся дальше. Прощай.

Леонид развернулся, быстро зашагав к калитке.

– Ты так и не простил, вот и говоришь мне всё это! Так ведь?! Ударить хочешь побольнее!?

– Ты сама себя ударила, когда-то! – оглянувшись, бросил он. – Только настоящую боль ты почувствуешь позже, и изменить ничего не сможешь, поздно уже будет!

И ещё раз окинув её взглядом, вышел на улицу.

***

Набрав воды в бутылку, Леонид сел на поваленное дерево. Повернувшись, он посмотрел на еле заметную просеку, уходящую в глубь оврага…

…Споткнувшись о корень, незамеченный в траве, Лёня упал. Быстро поднявшись он снова побежал, не разбирая дороги. Падая, расшибая колени, царапая руки и лицо, он снова поднимался, но не останавливался. Бежал и бежал сквозь густые заросли. Пока в очередной раз снова не упал, совсем выбившись из сил. Сколько так пролежал, он даже не заметил. Время для него как будто остановилось. Лёня даже не заметил, что стало темно, день сменился вечером. Пока не услышал рядом с собой чей-то голос.

– Ну?.. Легче стало?

Лёня поднял голову, равнодушно посмотрев на сидевшего рядом отчима.

– Что ты здесь делаешь?

– За тобой пришёл. Мать место себе не находит… Уезжать тебе, Лёнька, надо. Мать и то это понимает, – Аркадий вздохнул. – Тяжело ей это, да и мне тоже, как родной ведь для меня. Но… Так будет лучше. Хотя бы на время, но… Отец поможет.

– Говорила, что любит, – Лёня снова уткнулся лицом в траву.

– Любила бы, так не поступила. Ну, что ты себя мучаешь, да и мать тоже! Ну, забрался в такую глушь, и что? Или совсем сгинуть решил? – Аркадий посмотрел на него. – Думаешь, легче станет? Пережить всё это надо. Ты взрослый парень, понимать должен. Об тебя она ноги вытерла, а ты живи! Добивайся в жизни, чего хотел! Живи ей назло! Она же только и ждёт, что ты либо с собой что-то сделаешь, либо за ней, как привязанный ходить будешь. Ты что же, этого хочешь?! Кому от этого легче станет?! Ты пойми, ты же ей только жизнь облегчишь, и мать её обрадуешь! Ну, поплачет, может, пару раз в подушку и забудет. Как вещь не нужную выкинет из головы. А тебе надо так, чтобы она всю жизнь жалела, чтобы знала, что ты где-то есть, и без неё живёшь спокойно. Знаю, что тяжело сейчас всё это слушать, только ты слушай и на ус мотай! Разве я тебе когда плохое советовал? У всех у нас свои трагедии в жизни были. Пережить всё это надо.

Поднявшись, Лёня сел рядом с Аркадием.

– Она же меня из армии ждала, – задумчиво, глядя куда-то в пустоту оврага, проговорил Лёня.

– Ждала, – вздохнув ответил мужчина. – Во всяком случае с Юркой её никто не видел, а там кто знает. За сплошным забором ничего невидно. Они же даже калитку между участками сделали, в саду, в стороне от дома. Сам видел, заходил как-то к Сане. У неё же дядя кто? У него же одни сыновья, а тут у сестры дочь родилась, вот он и баловал её, как родную, сестре помогал. Вот Эдик этот и смекнул: можно ли такую партию упускать? Ты не смотри, что Анька сейчас такая, молодая ещё, а потом станет, как мать. Она же характером в неё пошла, Саня всё время жаловался, говорит, вылитая мать будет. Мучиться, как Саня вот, всю жизнь с такой будешь. Людка же совсем мужика доведёт. У него же сердце никуда, долго не протянет и сейчас ещё вся эта история. Нет. Долго Саня так не выдержит, – задумчиво, как будто сам себе, сказал он.

– Скажи, почему так? – всё также глядя куда-то в пустоту, спросил Лёня. – И со мной, и с ним.

– Да кто их знает? Один красивый и умный, а другой богатый да послушный. Насмотрелась на отца, и также решила. Тот тоже, как пластилин этот – лепи чего хочешь, вот и она решила лепить. Нет, Лёнька, уезжать тебе надо, – обняв парня за плечи, Аркадий прижал его к себе. – У отца поживёшь, там и в институт, как хотел, поступишь, а время пройдёт, залечишь рану, и приезжай. Мать, да и меня только не забывай, роднее детей у нас никого нет. Отучишься, приедешь, мы всегда тебя ждать будем…

Леонид устало поднялся. Выйдя из тёмного оврага на свет, он, сощурившись, посмотрел на Любин дом. Идти к ним, после грустных воспоминаний не хотелось. Пройдя по тропинке, уходящей в сторону реки, Леонид остановился, ещё раз глянув на Любин дом. Вдруг вспомнилось, как когда-то, двенадцать лет назад, он, точно также стоя на этом же месте, смотрел на родной дом, не решаясь сделать шаг. Не решаясь распрощаться с родными местами, с матерью, со ставшим таким родным отчимом, со всей своей налаженной жизнью, и шагнуть в неизвестность. Леонид сел, задумчиво посмотрев на уходящую вдаль тропинку.

– Дядя Лёня, а чего ты здесь сидишь? – Женя осторожно сел рядом.

Оторвавшись от воспоминаний, Леонид посмотрел на мальчика.

– Так, сижу отдыхаю. Прохладно тут. А ты чего здесь? Далеко от дома ушёл, – он посмотрел на село. – Мамка ругаться будет.

– Не будет, – Женя махнул рукой. – Она с тобой разрешает, а я тебя увидел и подошёл. А у реки прохладней. Сейчас бы искупаться, – Женя грустно вздохнул.

– Ну-у, это поправимо. Вон как стараешься, ещё чуть-чуть и сам поплывёшь, – Леонид улыбнулся.

– Вот здорово! Мама с бабушкой тогда волноваться хоть не будут, а то они всё время ругаются, если я к речке хожу.

– Ну, что же ты так их расстраиваешь?

– Да я к ней не хожу. Я так просто, издалека посмотрю и обратно. Они же женщины, а они всегда волнуются, переживают там, – серьёзно рассуждал Женя.