Слесарь 4

Достал, конечно, себе копье из тайника, буду увереннее чувствовать себя ночью и весь путь до реки. Пока каша варится, размялся и повторил комбинации. Что-то помню в голове, мышечная память отсутствует, ладони не очень готовы к таким упражнениям.

Заодно вспомнил, что после Стола не проверил свою ману ни разу, заглянул в себя и хороший сюрприз меня ждет на сладкое – мой резервуар заполнен полностью.

Так оно и должно оказаться после долгого времени восстановления на Столе, так что никакой это не сюрприз.

– Это очень здорово, если что-то пойдет не так, могу вволю попользоваться, тем более, теперь объем маны явно больше моих прежних, довольно жалких способностей. Усиление после процедур в Храме очень наглядно видно, я стал гораздо сильнее, как Маг, – мурлыкаю сам по себе, уплетая кашу.

Лег на ночлег в своем шалаше, на том же матрасе и подушке, что и раньше. Достал тоже из погреба, отсыревшие немного, но ничего, пока висели на вечернем ветерке, просохли, да и выбора у меня все равно нет.

Нашел и мокасины, оставшиеся здесь после обоих погибших Охотников. Забирать их не стали, тогда носить оказалось некому, чтобы срочно, а мне они теперь очень нужны. От Тонса маловаты оказались, а вот от напарника – в самый раз подошли. Некую брезгливость своей историей вызывают, но деваться мне особо некуда. Постирал их, как смог, так же, как еще драные порты и такую же рубаху, найденную в погребе, повесил все сушиться. К утру точно высохнут на местном теплом ветерке.

Ночь прошла спокойно, шумит кронами деревьев и кустами ветерок, включил свою способность обнаружения эмоций. Посреди ночи она меня разбудила, моя паранойюшка почувствовала пробежавшую мимо местную серую лису. И она тоже хорошо подросла, эта моя способность, соответственно моему возросшему уровню Мага.

Теперь можно во время сна постоянно ставить, как охранное заклинание.

Рано утром поел, переложил остатки каши в свой котелок, помыл котел и убрал все обратно, оставил себе крупы с маслом, прихватил глиняную бутыль для воды. И копье гильдейское, конечно, забрал.

– Духи не приходили, да и ко мне какие претензии могут быть? Отомстил ведь за обоих Охотников. Сам, лично и беспощадно. Помогать должны такому хорошему человеку и неугомонному мстителю во славу Гильдии. Это других нехороших гостей пусть пугают и жизнь высасывают, если могут, – пытаюсь немного оправдаться перед покойниками.

Одного вообще не знал, а второму точно смерти желал очень настойчиво, за что теперь немного стыдно.

Теперь мне придется держать курс на Сторожку так, чтобы обойти ее километров на пять слева и выйти к обрыву вдоль по реке. Фонарик лишний раз не разряжаю, пользуюсь умеренно, он даже в воде может светить, все соединения на резиновых прокладках. Продержится под водой какое-то время точно.

Сколько мне шагать, точно не знаю – полдня или весь день. Хорошо, что набитая тропа есть, местами теряется, потом снова появляется, ведет прямо к Сторожке. Поэтому, когда пошла равнина и кончились предгорья Сиреневых гор, я нашел приметное место под огромной сосной, выделяющейся своими размерами на большой территории. Используя топор, в корнях дерева выкопал яму, куда и сложил все новое добро, кроме упаковки таблеток, фонарика, топора и ножа, еще оставил бечевку. Засыпал землей, заровнял и подмел веткой, как смог.

Теперь, если что, поближе мне будет бежать до тайника, и еще один такой же в запасе есть. Алмазы припрятаны недалеко, на случай возможного большого шухера лучше перенести их сюда, перед Сторожкой они, получается, вообще тактически неправильно зарыты. Да и золотых тайлеров тоже нужно в тайник положить, да побольше, ведь некуда пока столько потратить, чтобы вложить и объяснить появление такой суммы у небогатого в прошлом парня.

Впрочем, теперь я много денег с арбалетов и премии получил, никакие траты меня не испугают.

– Ведь еще такой поворот случился с моей гибелью, по времени-то я точно не знаю, сколько дней прошло, может так случиться, что в моей комнате уже кто-то и живет. И очень радуется качающемуся кирпичу и припрятанному золоту. Ну, скорее всего, Клоя сама золото найдет во время уборки и точно Грите отдаст. Но и Грита, возможно, в таком случае уже спит с кем-то другим, уже и не факт, что захочет вернуться ко мне, – размышляю про себя на бегу.

– Не беда вообще, для нее есть у меня средство приворотное, то самое, чего ей никто дать не сможет в этом мире, кроме меня, – лениво размышляю сам.

Скоро я вышел на заросшую давно дорогу, ведущую к Сторожке и пересек ее, углубившись в лес, рано мне еще со своими приятелями встречаться.

– Хотя это уже и не так критично, что-то наврать, почему брожу здесь в старых, убитых шмотках с копьем гильдейским я смогу без проблем, на первое время объяснения хватит, – говорю себе.

Если меня заарестуют и обыщут, найдут технологичные топор и нож, и особенно фонарик, вот эти предметы будет сложно объяснить.

Подумал, что могу свалить на воображаемого беглеца из Сатума, который захотел меня убить при встрече.

Типа, сам его прикончил и вещи забрал тоже. Все это после бегства от похитителей, так история будет хоть немного складно выглядеть. Или можно про моих похитителей приврать, что вещи с них добыл, когда они расслабились и плохо связали на ночь, а откуда у них такое добро – мне неведомо.

– Слабенькое объяснение, честно говоря, подучается, ведь следов от веревок на руках и ногах у меня нет, да еще очень много непоняток и странностей, не получится у меня Гильдию обмануть, – сам это хорошо понимаю.

Если все вчера произошло, то поисковые партии все еще рыщут около Сторожки. Но, скорее всего, по следам дошли до обрыва и теперь бегут за загонщиками. Наши с Рыжими следы совсем пропали, только за ними погоню пустят.

Через час осторожного движения впереди блеснула гладь реки, дошел до основного ориентира, слава богу. Еще через какое-то время разглядел впереди тот самый обрыв, в полутора километрах от меня. Недалеко ушел, смог без большого крюка в сторону выйти на место.

Усилив осторожность и свое чутье, подошел поближе. Нет, с этой стороны и на вершине никого, только если с другой стороны кто затаился. Зачем, вот вопрос, но нелогично это будет выглядеть, ведь все, что могло, уже случилось.

Поднялся почти до самого верха и снова прислушался, все равно никого рядом нет.

Подошел к кромке обрыва и не спеша рассмотрел место, вот кровь моя, почти уже невидимая, даже капли воска от свечи видны, а самой свечи нет, забрал ее кто-то. Здесь все и произошло, вон как натоптано. Сосна две нижние толстые ветки невысоко раскинула, на них я должен был висеть обгорелым куском мяса.

И висел бы обязательно, если бы не небольшой запас маны.

– Что-то все время Рыжие знакомятся со мной и моей магией прямо перед своей смертью. Место, видно, такое для них несчастливое, город Астор и его окрестности, – пришла в голову вдруг мысль. – Но это же правильно, знакомятся и сразу помирают. Зато не расскажут ничего своим уродам.

Заглянул сверху на реку, не видно никого и ничего. Скинул ветку вниз, течение медленное, здесь еще и закручивается, глубокий, похоже, омут внизу меня ждет.

Так, откуда спуститься к воде и где проводить поисковую операцию?

С правой стороны удобнее, есть небольшая отмель около берега, это видно отсюда. Слева отмели не видно и чуть дальше, но, как мне кажется, там немного безопаснее будет, да и кусты над водой нависают, можно затаиться, если первый кого увижу или услышу.

– Решено, заходить в воду слева буду.

Пришлось попотеть, чтобы спуститься, прошел по кромке воды почти под вершину обрыва. Потрогал водичку, терпеть можно, градуса двадцать два будет. Нырять буду в рубахе и портах, только мокасины сниму. Проверил фонарик на герметичность, на полуметре глубины воду держит, это уже хорошо, светит слабо, конечно. Плохо, что светило в этом месте водную гладь не просвечивает, только вечером лучи упадут на воду под самим обрывом.

Ждать до вечера не хочу, все желание пропадет, и так себя с трудом заставляю готовиться к подъему своего старого тела, моральные силы попаданца не бесконечны.

Помолясь, присел в воду, холодновато все же, долго нырять не получится и поплыл по течению, немного шевеля руками. Видимость есть на пару метров, вода не прозрачная, как в порту, но и не совсем мутная, плыву вдоль берега. Дно уходит постепенно вниз, глубина уже метра три, видна здоровая яма, намытая течением в омуте. Пока плыву вдоль берега, придется осмотреться, да и вода уже кажется не такой холодной, попривык немного. Еще ничего не видно, ведь только рядом с собой что-то можно разглядеть. Фонарик неплохо светит на метр где-то, не дальше.

Омут, как есть, мутноватый такой, хорошо, что помню, куда примерно упали оба Рыжих. Один, получается, далековато улетел, похоже, на край омута. Зато второй должен по самому центру лежать, и мое бывшее тело должно плавать рядом с ним, если только веревка не порвалась. Хотя она крепкая была, чего ей рваться, Рыжие к таким вещам серьезно относятся, все самое лучшее всегда берут.

Зубы начинают постукивать, очень не хватает лучей светила, и еще страшно мне. Поднимаю голову и вижу, что под берегом есть небольшая кромка свободного места, промытого течением реки. Можно туда спрятаться теоретически, только половина тела будет лежать в воде, долго не просидишь так.

Теперь хочу проплыть по центру омута, что-то больше нет желания долго здесь оставаться, понимаю наглядно, что в такой воде найти тела можно только случайно. И очень-очень не по себе мне сейчас сделалось.

Толкаюсь от берега, десяток метров плыву не спеша, иногда поднимая голову, чтобы вздохнуть. Когда снова опускаю ее в очередной раз, вздрагиваю в ужасе. Прямо перед моим лицом виден кусок ткани, натянутый на что-то непонятное. Снова поднимаю голову и пытаюсь отдышаться, протягиваю руку в направлении, где мне показался кусок знакомой ткани и нащупываю тело под тканью.

Что это такое, мне непонятно, и я пытаюсь подтянуть его к себе, но плохо удается, эта штука сопротивляется моим усилиям сдвинуть ее с места, поддается понемногу и снова тянет меня обратно.

Так дело не пойдет, бечевку я с собой не взял сразу, побоялся запутать ее по корягам. Поэтому плыву дальше против течения, отпустив нащупанный предмет, и вскоре стою на берегу под кустами, по колено в воде. Зубы стучат то ли от страха, то ли от холода. Скорее, сразу от всего вместе.

Разрываю упаковку бечевки и пытаюсь сделать петлю на конце, что у меня все же получается. Привязываю веревку к кустам, отпустив по воде петлю на десяток метров, жду, когда конец достигает середины омута. Плыву медленно, чтобы не промахнуться мимо цели, но в запомненном месте ничего нет, проплываю еще пару метров и снова кусок ткани появляется передо мной. Перебираю рукой по твердому под тканью, и вскоре это твердое кончается, я поднимаю его, человеческая нога в гильдейском мокасине появляется перед глазами. Из последних сил проталкиваю ее в петлю и сразу уплываю обратно. Мне жутко оставаться на этом месте, так и видится, что покойник вот-вот утащит под воду, сомкнутся на ноге холодные безжалостные пальцы. Очень хорошо прочувствовал трагизм ситуации с поиском утопленников в воде.

Доплыл до берега в легкой панике, кажется, что мертвецы тянут ко мне свои склизкие руки. Выпрыгнул даже на берег, с шумом раздвигая ветки кустов. Стоя на берегу, я успокаиваюсь и начинаю подтягивать бечевку. Теперь мне легко это делать, твердая почва под ногами дает надежную опору. Поначалу цепляясь и пугая меня не на шутку, бечевка все же подтягивает ко мне груз. Вот я вытаскиваю ее всю и вижу под водой ногу в гильдейских портах, оголенную до колена.

Но теперь груз серьезно цепляется за что-то и мне приходится спуститься в воду, чтобы тащить за ногу, упираясь изо всех сил.

– Я больше не смогу себя заставить, чтобы повторить все это еще раз, – бормочу, весь трясясь понятно почему.

Наконец, тело поддается, и я вытаскиваю его на мель под берегом. Тело в гильдейской одежде лежит на животе, одна рука, которая правая, вытянута вперед, что-то там цепляется, на руке видна веревка.

Я переворачиваю тело на спину и смотрю на свое бледное, бескровное лицо.

Это, конечно, я собственной персоной, только очень распухший за время, проведенное в реке.

Глава 3

Да, это самый настоящий, стопроцентный, позавчерашний я, никаких сомнений быть не может.

Под носом страшный, уже размокший ожог, последний жгучий подарок от Северян.

Но смотреть на него уже почти приятно, ведь уроды, которые жгли меня свечой, лежат на дне, но еще, вполне может так быть, принесут мне немало хорошего, кроме воспоминаний о своей смерти.

– Ловко я все-таки приложил уродов напоследок! – в сердцах ругаюсь я.

Я сижу на берегу и смотрю на то, что лежит передо мной, что осталось от меня, такого продуманного и практичного парня, всего за полгода сделавшего себе отличную карьеру в Черноземье.

Но совершенно случайно перешедшего дорогу мстительному клану Рыжих уродов, как они себя называют – клану Разноцветных камней. Называли, если точнее сказать.

– Ну, пока еще называют, но скоро некому даже это будет делать, – мне этого очень хочется.

С теми, кто оказался рядом, я справился во многом с помощью удачи. И удачного поста наблюдения, еще настоящих крутых и бесстрашных парней – Кроса и Драгера.

Но вот те, кто остались вдали, смогли узнать все, что нужно, чтобы вычислить мою роль в разгроме асторского гнезда и приговорить меня к страшной смерти. На самом деле выяснить мою роль в доведении Рыжих до полного цугундера совсем не трудно в Асторе, меня видели сотни горожан.

И смогли привести приговор в исполнение, пусть и ценой смерти исполнителей. Чего не было однозначно предусмотрено в плане нападения. Нашлось и у меня, чем удивить уродов напоследок.

Я спускаюсь на мелководье, перехватываю веревку, срезаю с моей бывшей руки и подтягиваю тяжелый труп Северянина на мелководье. Он тоже прихвачен за руку, и я тащу его по отмели, на нем много мусора и веток, черных и склизких, давно пролежавших на дне.

Веревка мне нужна, чтобы вытащить мое бывшее тело наверх и похоронить там, немного в стороне от каменистого склона.

Так придется поступить обязательно, иначе не могу поступить с самим собой, с бывшим моим "я", – думаю я.

Распутываю веревку, стараясь не касаться руки утопленника, потом мне это надоедает, и я просто разрезаю ее. Снова связываю, продеваю под мышки через грудь моего предшественника и затаскиваю сначала в кусты, перебрасываю концы повыше, вытаскиваю на более-менее ровное место, где мне придется сделать все, что нужно.

Вытаскиваю, поднатужившись, болт из низа живота, долго смотрю на него. Болт обычный, не бронебойный и не срезень.

Похоже, Рыжие заранее знали, что я катаюсь без кольчуги и не хотели, чтобы я быстро истек кровью. Кто-то хорошо за мной проследил и все доложил этой банде уродов, а я ничего не почувствовал, странное это дело.

– Наверно, совсем издалека наблюдали.

Впрочем, меня легко хорошо рассмотреть при каждом посещении трактира, когда я заезжаю промочить горло после дороги и на обратном пути тоже. Всего-то требуется посидеть там пару часов, если знать мой распорядок доставки грузов в Сторожку. Или внимательно кого-то знающего со складов расспросить, за три месяца работы снабженцем я уже довольно давно так стандартно поступаю.

Стаскиваю тело вниз к подножию склона и копаю могилу, осторожно срезая верхний слой дерна. Тело лучше бы сжечь, конечно, оставлять в могиле моего двойника – это опасно. Но сейчас я могу сделать только такие быстрые похороны, ведь разводить большой костер гораздо опаснее. Дым точно привлечет сюда Охотников, а они зададут хорошо понятные вопросы, на которые я опять не смогу ответить.

Через час неглубокая могила готова, еще много времени занимает снятие одежды с распухшего тела и облачение его в мои лохмотья, найденные на стоянке. Заваливаю землей могилу и аккуратно раскладываю сверху куски дерна. Через пару дней трава на нем засохнет и пятно могилы начнет очень заметно выделяться на общем фоне. Хорошо, что место совсем безлюдное, путешественники и грибники здесь не хотят, а от Гильдии мне маскировку не навести, как ни старайся.

Голышом, только в земных трусах-боксерах, стираю одежду и развешиваю ее сушиться под яркими лучами светила, вывернув наизнанку. Пройдет часок, и ее можно будет надеть уже без сильного чувства брезгливости. Болт пробил низ рубахи, дырка небольшая, а кровь в воде вся смылась. Можно прикрыть курткой и поменять в Сторожке, но потом рубаху лучше сжечь или закопать придется.

За всеми хлопотами и заботами день начал клониться к вечеру, и я поспешил заняться трупом Северянина. Поднявшийся Ариал перебросил свои лучи через склон и осветил место, где он лежит. Пояс не соскочил с тела во время волочения по дну, раздуло его тоже хорошо, но уже сполз опасно низко. Сняв пояс, я забросил его на берег. На щиколотке нашелся и небольшой дорогой кинжал в ножнах, хитро крепившихся к ноге. Это добро тоже на берег, мне такое хитрое оружие не помешает.

Под рубахой виднеется дорогая кольчуга, и, несмотря на то, что я тороплюсь закончить обыск, придется вытряхивать тело из нее. Посадил его, уперши спиной к берегу, только так смог понемногу стащить кольчугу, стараясь изо всех сил.

Вещь ценная, будет мне хорошим напоминанием, что с Рыжими придется покончить совсем. Добраться до Талака и там поднять власти на истребление гнезда этих уродов. Ну, это все в планах, там-то я ни разу не важный чиновник окажусь, без особых возможностей к привлечению на свою сторону местных властей.

Когда власть в Асторе прознает про организованное нападение на чиновника моего ранга, покоя уродам нигде не будет. Тем более, у них есть, чем хорошо поживиться местным органам правопорядка.

Те, кто в Гардии до сих пор делают вид, что воюют с Магами и Крысами, узнав о разгроме остальных гнезд, просто уйдут на Север. Хотя лучше бы этого не допустить.

Мои личные враги мне там совсем ни к чему. Но вариантов я пока не вижу, если добраться до Гардии и начать вырезать Рыжих, остальные защитники города будут сильно против. Да и противостоять без магии опытным бойцам – дело весьма сомнительное, если только Драгер не постреляет их.

– Хлопотное в общем дело, пусть уж на север уходят.

Кольчуга снята, труп обыскан, и я с облегчением сталкиваю его в воду. Полежит немного и всплывет, как следует раздутый отправится в путешествие к морю. Моюсь напоследок, после всех этих похоронных процедур и замираю на берегу, рядом с сушащейся одеждой.

Отдыхаю и достаю котелок с кашей, подкрепляюсь не спеша.

Скоро начнет темнеть, мне до Сторожки километра три-четыре топать, лучше прийти туда не в полной ночи.

Прячу нож, фонарик и бечевку в котелок недалеко от могилы, топориком рыхлю землю для нового тайника и потом кладу его, присыпаю почвой и подметаю вокруг. Сердечно прощаюсь с моим предшественником и спешу выйти на дорогу. Ножны приспособил себе на правую щиколотку, в руке копье, одежда просохла, мокасины уже свои надеты, поудобнее теперь идти по лесу.

Времени у меня примерно час, чтобы придумать правдоподобную версию про нападение. И еще о том, где я пропадал эти дни, как выжил и что делал.

Скоро выхожу на дорогу, подхожу к месту смерти лошадки и вижу полностью разделанный ее скелет. Лошадиное мясо считается в Черноземье большим деликатесом, естественно, мою лошадку разделали. Как и всякое другое мясо конечно. Значит быстро ее нашли, не на следующий день, погоню тоже быстро пустили, вполне могут догнать загонщиков, могут и языка какого-нибудь привести в Сторожку.

Вот он будет удивлен моим здоровым видом и румяным лицом, обязательно громко так удивится, чтобы все услышали.

– Да как ты живой, если тебя Рыжие подстрелили? – как-то так это будет выглядеть. – У него болт в животе торчал! Мы все видели!

А у меня чистый живот и хорошо работающий мочевой пузырь. Ну, от его слов можно легко отказаться, мало ли, что подлый враг на меня наговаривает?

– Дайте-ка мне побольше огня и его на часок! Пусть ответит за свою ложь!

Так его пытать станут, а он до конца будет на своих словах стоять. Останутся ко мне вопросы однозначно у моих командиров тогда. Новые вопросы к уже старым добавятся.

Лучше мне прийти, рассказать о своих приключениях и свалить со Сторожки, хоть к Сохатому переночевать пойти. Посижу, пивком и ресой отпраздную свое третье рождение, второе в этом мире. Может, кто на подводе поедет в сторону города, тогда с ними напрошусь. Хотя, ночь же скоро, никто никуда точно не поедет.

Хорошо бы мне отдалится от своих гильдейских подальше, ведь, если приведут или на месте поспрошают как следует про меня, загонщики молчать не станут. Расскажут, что меня Рыжие точно подстрелили и утащили пытать перед смертью.

Но ведь, может, поиски уже закончены и все, что требуется, Гильдия уже узнала. С другой стороны, можно утверждать, что не подстрелили, а оглушили. А когда я очнулся, смог расправиться с обоими, нож на щиколотке ведь у меня имеется. Теперь имеется, поэтому смог разрезать веревки и столкнул Рыжих с обрыва.

– Просто очередной невероятный подвиг Счастливчика Ольга! И всего-то делов!

С таким знанием про мою смерть у тех же заказчиков покушения мне не жить в Черноземье долго, если не смогу его опровергнуть, это точно абсолютно. Одна надежда на то, что загонщики все же успели уйти и у меня есть какое-то время, чтобы привести свои дела в порядок, а потом технично исчезнуть из Астора. Пока за месяц-два до оставшихся в Талаке Рыжих не дойдут слухи, что я все равно выжил и вполне здоров.

Они точно не в курсе про чудодейственный Храм и чудеса, ему сопутствующие. Раз даже Учитель там еще никогда не был.

И про мою стопроцентную смерть от болта им просто наврали. Да и Рыжие так просто не оставят в покое мое чудесное воскрешение, пошлют весточку, кому надобно.

Теперь я не смогу спать спокойно, придется держать ушки на макушке, жить постоянно настороже.

– Главное, что же сейчас делать, как узнать, что в Гильдии разведали про меня и смерть мою? – и я быстро принимаю правильное решение.

Не пойду я сразу в Сторожку, не хочу рисковать. Зайдешь и пропадешь с концами, чтобы не подводить Гильдию, как ее член и сотрудник.

Лучше в трактире дождусь кого-нибудь из Охотников и по реакции на меня попробую понять отношение ко мне живому. И как закончилась погоня, там все же легче будет удрать, чем в Сторожке. Нужно жратвы в трактире купить заранее, если удастся прорваться к Храму, тогда там отсижусь какое-то время.

И выпить очень хочется, по-настоящему порадоваться, что живой каким-то технологическим чудом остался.

Сказано – сделано, вскоре я подхожу к самому зданию трактира Сохатого.

У трактира стоит пара подвод, гильдейских еще никого нет в наличии, мне же проще. Спрятал в кустах около трактира копье, чтобы меньше вопросов задавали, свое оружие мои сослуживцы сразу узнают.

– Какой сегодня день? – сразу спросил какого-то возчика около подводы.

– Так сегодня шестой день осьмицы! – простодушно ответил он, посмотрев на мою гильдейскую одежду.

Так, конец шестого дня, значит уже третий день, как я отсутствую. Теперь знаю, что нужно говорить.

Сохатый встретил меня радостно, решил, что я собираюсь у него в этот предвыходной вечер биться за мелкий прайс. Молотить здоровенных, непробиваемых лесорубов своими совсем новыми кулаками из Храмового принтера?

Вот наивный здоровяк!

– Пива давай пару кружек и бутыль ресы абрикосовой и сам подсаживайся! – громко провозгласил я. – За мое спасение будем пить!

Так сразу и начал себя проявлять, как чудом спасенного героя.

Сохатый удивленно уставился на меня, точно, он еще не в курсе нападения. Вот и проверю на нем версию моего чудесного спасения, мужик он простой, если что-то его удивит – обязательно спросит. Народа в трактире еще немного, скоро стемнеет, сегодня у Сохатого аншлага не будет.

Гильдия до окончания погони будет молчать, наверное, вчера и позавчера никто до трактира не дошел, сразу всех в ружье подняли, ну, то есть, в копье.

– Три дня назад лошадь мою подстрелили, меня загнали бандиты в засаду! Не знаешь, что ли? – сделал я такой удивленный вид, что не поверил Сохатому.

– Ничего не знаю, с той стороны тоже за это время никого нет. Я уже сам в Сторожку собрался сходить, чтобы узнать, что там случилось.

Сохатый бросил свои подсчеты и подсел ко мне:

– Лошадь подстрелили? А ты как ушел?

– Как, как… Как настоящий Охотник, два болта руками поймал, третий палкой отбил, – повел свой рассказ я, сразу начиная как бы хвастать и преувеличивать.

– Пятеро их оказалось, может, кто еще с ними был, я не видел больше. Серьезные ребята с топорами, с двумя арбалетами, погнали меня к реке, а там уже ждали. Угадай, кто сидел в засаде?