Мистер Фермер. Морковка за интим!

Крольчиха перешла на угрозы. Мда… Вот что бывает когда миролюбивое племя загоняют в угол.

– По рукам… – почуяв опасность и исходящую от переговорщицы угрозу, сдался я.

Сунув два пальца в рот, крольчиха прерывчато свистнула. Спустя пару секунд, неподолёку от нас послышался точно такой же прерывистый свист, и уже через пол десятка минут к нам примчалась парочка низкорослых ушастых ребят с более звериными мордочками, чем у девушки кролика. Пересказав тем суть нашего договора, гостья получает в ответ не лесное, грубое, но от того не менее справедливое:

– С каких пор ты стала нашим вождём? Ты не имела права распоряжаться жизнями других Кролли, а потому и принесешь в жертву свою собственную жизнь.

Но, брат, я сделаю это… – гостья явно надеялась, что как только братья увидят морковь, тут же, в благодарность за её находчивость, возьмут на себя тяжкое бремя. Но этого не произошло. Никто из них не хотел оставаться с существом, в рот которого те постоянно заглядывали. Глядя на мои зубы, руки с ногтями, они чувствовали во мне угрозу. Не поверили своей сестре, представившей меня как травоядного. Более того, те вообще не общались с девушкой как с сестрой. Глядя лишь на морковь, они обращались с сородичем едва ли лучше, чем с рабыней. В отличие от той же самочки, парни, одетые в тряпки, а иногда и даже в шкуры, выглядели куда крупнее, более сытыми и плечистыми. Оружием их являлась праща – острые звериные зубы, примотанные к палкам, а так же странные хлысты с примотанными к наконечникам шипами.

Внезапно из мрака ночи вышел накаченный, вооруженный топором и защищённый деревянными доспехами воин-кроль. Глаза и лоб его прятала деревянная маска, из под которой в свете луны отчётливо выглядывало несколько шрамов, оставленных чьими-то когтями. Мех на его ушах украшала седина, на руках и ляжках виднелись рваные проплешины.

Человече Матвеем, эта самка займёт место твоего слуги. Жизнь её в твоих руках. Кролли не будут мстить, даже если ты её убьешь, делай с ней что хочешь. Еду свою ты также получишь. Дети мои будут приносить тебе её к полудню, пока лесные хищники спят, – Приподняв маску, открыл мне своё изуродованное лицо стоявший в отдалении от всех воин-кролик.

– Па-па… – С обидой склонив голову, спрятала от посторонних разочарованные глаза Кролли Муррка.

– Хорошо, – глядя на то, как сын крепыша в знакомых традициях протягивает руку, я шагнул тому навстречу и также протянул свою, как думал для рукопожатия.

– Здесь немного, – сунув мне в ладонь мешочек, проговорил воин. – Остальную еду кролики принесут к полудню. На этом всё.

– Брат… – Глядя вслед повернувшегося к ней спиной мужчины, жалобно тряся губой, вымолвила Кролли.

– Более мы не родня… Гордись же собой, твоя жертва очистит наш род и спасёт множество нерождённых.

С глаз кролли девушки покатились слёзы.

– Я буду гордиться. Буду. Только навещай меня, пожалуйста…

Мужчина даже на мгновение не замер. Не обернулся, не попрощался. Просто отвернулся от неё. Перед тем, как брат и отец накинули на свои лица маску, лишь на мгновение я увидел, как с огненными глазами и неуместной улыбкой те глядели на морковь в своих руках. «Моя прелесть» – казалось, Голум из одного фильма ожил, но теперь вместо кольца он обожествлял чёртову морковку. Мерзкое зрелище…

Кролики-воины ушли. У разбитого корыта, а вернее у моего лагеря осталась шмыгающая носом, растерянная жертвенная дева Муррка, да остывший котелок со злополучным борщом. По лицу её текли слёзы, носик и щёки покраснели. Обняв свою грудь руками, та присела на травку, поджав под себя коленки, уткнулась взглядом в траву. Желание моё воспользоваться её прекрасным телом по прежнему было крайне высоко, однако, совестность и жалость к брошенному собратьями существу брала верх.

– Есть хочешь? – Не зная, как начать разговор, спросил я. Девушка всё так же сидя в темноте, отрицательно кивнула головой. Первая попытка провести мосты провалилась. Утончённые руки, потрясающая фигура и полное отсутствие стыда за свою внешность. Жалость, вызванная её слезами, едва не спровоцировала меня на глупость. Лишь заикнувшись, я выбрасываю из головы мысль о том, чтобы отпустить её вслед за братьями. Мне нужны её знания об этом месте, мне нужна её помощь. Хотя и удержать ту насильно я не мог. Что помешает ей улизнуть ночью? Она сильнее меня, быстрее и опытнее во всём. Как мне её держать? Одним лишь словом? Смешно. Слово не ошейник, не заложник, ни зарплата не удержит.

– Ебись оно всё колом… – Ходя рядом с той, я сдался. – Можешь уйти вместе со своими, только…

Нет, – Перебив меня, возразила Кролли. – Отец… Брат прав, да и вы сдержали своё слово Матвеем, а значит, я, К-кролли М-муррка, сдержу своё. – Разразившись крокодиловыми слезами, пуще прежнего раскуголилась крольчиха.

Обвисшие уши, чьи кончики, грустно опустившись, прикрыли женскую грудь, вместе с жалостным писклявым голоском, коим та произнесла последние слова, ясно говорили о том, что девушка и хотела бы уйти, но уже не могла.

Они с такой лёгкостью отказались от тебя, это и в правду ужасно… – Ответом мне был немногословный всхлип и кивок. Сев в метре от той, думая, что ещё такого сказать, утешить. Рукой срываю пару длинных травинок, а после, всё так же размышляя, принимаюсь связывать те между собой. Выходит не ахти, тонкая и мягкая трава рвётся. И когда я уже почти готов был сдаться, забить на крольчиху и свои непонятные эксперименты с травой, моя читерская сила вновь сработала. Соединенные обычными узелками, пять травинок загорелись белым светом. Ослепляя меня и привлекая внимание крольчихи, свет стал тускнуть, и вместо травы в руках моих появилась тонкая, словно леска, плетеная веревочка зеленого цвета. Длинной она была в сантиметров двадцать. Я хотел сделать что-то на подобии плетеного браслетика, непримечательного украшения для Муррки и себя, что помогло бы той не чувствовать себя такой одинокой. Но увидев, как выглядит итог моих трудов, просто отказался от идеи.

– Мама-гия? – кулачком утерев слезу, вновь шмыгнула носом кролли. – Так вы Матвеем шаман?

– Выходит что да, шаман… – Кинув творение у углей, вновь ощутил проснувшуюся внутри меня сонливость. Время было позднее, возможно, я и без использования магии хотел спать, а возможно, как обычно и водится, именно её использование ослабляло моё тело. Выяснить это я решил завтра. Взглянув ещё раз на крольчиху и её слегка подуспокоившееся лицо, набравшись смелости, произнёс:

– На улице становится прохладно, да и земля холодная… Я не знаю, как у вас принято, но чтобы не заболеть, можешь тоже в шалаше спать.

Говоря такое незнакомке, я смущался. Сильно. С девушками у меня никогда близости не было, причём совсем. И хоть на стримах я часто строил из себя ловеласа и знатока, объясняя зрителям как подкатывать ко всему что движется. На деле же являлся тем ещё трусом и простофилей, которому ещё ни одна баба не дала. Ещё раз взглянув на предел задротских мечтаний, обнажённую Кролли, горько выдохнул. Тяжело быть мной…

Едва я, разлёгшись, прикопал себя листвой, как за ширмой послышались чьи-то шаги. Муррка не стала стесняться моего предложения. Потупив пару минут у входа, шмыгая носом, девушка заходит в шалаш, после чего прижимается к противоположной от меня стене, вновь принимается за старое. Начинает тягать сопли и хныкать.

Сон вообще не шёл. Чужой скулёж для меня сродни ножу, царапающему стекло.

– Ну чего ты опять плачешь? – Не выдержав, повернулся к той лицом.

Глядевшая в мою сторону попка, дернув помпончиком, вздрогнула.

– Я не плачу. – Ещё раз втянув сопли, умолкла Кролли.

– Да, да, конечно… Не съем я тебя, крольчиха. Я в вашем лесу гость, помоги мне пообвыкнуться, прийти в себя, обжиться. Как только я смогу о себе сам позаботиться, клянусь, отпущу тебя на все четыре стороны.

Тишину у той стенки прервал прерывистый глубокий вздох.

– У тебя клыки есть, я поздно заметила. Ты ведь хищник, да? Не нужно меня обманывать, я уже и так…

– Я всеядный, – Наконец-то нащупав причину её волнения, пытаюсь смягчить ситуацию. – И никого ещё ни разу не убивал.

Повернув голову, Кролли спрашивает:

– Падальщик? В смысле шакал? – «Чего так грубо-то?!»

– Нет, гниль я тоже не ем. В общем, могу есть рыбу, могу травы. Что есть, то и ем.

– Значит и меня во сне… – Да ёб твою мать, ну опять она о своём!

– Без тебя мне не выжить, а значит и есть я тебя не могу и не буду, точка. – Поставил жирную точку в данном вопросе, вновь отвернулся. Нос её шмыгать перестал, пару минут я вообще и звука не слышал из уголка крольчихи. Но, внезапное дуновение ночного ветра пробудило в моей соседке новое, неожиданное чувство.

– Т-т-т-т-т – застучали кроличьи зубки.

– Да ёб твою мать, ты же кролик, вы разве не устойчивы к холоду? – Едва я собирался вновь обернуться, как внезапно зверушка тройкой перекатов прижимается к моей спине своей мягкой грудью. Два торчащих соска сквозь мою майку упираются в мои лопатки. Прижав мою левую руку между грудей Кролли, обняв меня, ещё сильнее пытается притянуть мою тушку к себе.

– У девушек Кролли меж груди, на спине, в ногах и руках нет меха и всегда холодно. И сегодня холоднее чем когда-либо. – Шептала тоскливо и очень печально девчонка. Мне было жаль её, а также очень жаль своего маленького дружка, что парусом поднял тонкую податливую ткань штанов. Около получаса, не в силах сомкнуть глаз, я едва дышал, боясь спугнуть прилетевшую в мою жизнь птицу счастья, и лёжа неподвижным бревном, ожидал продолжение. Вот только под стоячий камень вода не течёт. В очередной раз попрощавшись с надеждой выспаться, на собственном затылке и ухе, ощущаю как успокоившаяся крольчиха всё реже и спокойнее вздыхает, что хватка её ослабляется и сама девушка едва заметно дергая ножками и ручками постепенно отправляется в царство Морфея.

Хоть бы разок прикоснуться к этим… – Словно маньяк, получающий оргазм от прикосновений, локтем упираюсь в её молочный бугорок. Всё сильнее и сильнее. Мне хочется повернуться, впервые прикоснуться к ним ладонью и…

– Мама… – Чувствуя моё движение сквозь сон, тихонько прошептала она, от чего я, повернувшись на бок, сдался. Засунув в ротик палец, девушка во сне пуская слёзы теснилась ко мне. Прибывая в царстве Морфея, рядом с собой она видела не меня, а мать. Пусть я и моральный урод, тот ещё изврат и даже в какой-то мере злодей, чуть ли не коварством отнявший девушку у племени. Продолжать приставать в такой ситуации не хотелось. Почему-то я внезапно почувствовал некую ответственность? Обязательство не перед племенем, бросившим своего сородича, а перед этой милой и беззащитной Кролли. «Мы в ответе за тех кого приручили?» – Через плечо взглянув на подрагивающие кроличьи губки, дергающийся красный носик, не сумел сдержать умиления и улыбнулся.

– Добрых снов – положив свою ладонь поверх её, вновь закрыв глаза, пытаюсь уснуть.

Глава 3

Утро наступило как никогда рано. Едва я победил извращенца внутри себя, едва закрыл глаза, как первые солнечные лучи, прорезаясь сквозь редкие дыры в шалаше, дразнящими щипками принялись покусывать мои веки. Дернувшись в желании завалиться на грудь и спрятаться от солнечного света, ощутил давящую в области живота цепкую женскую руку. Рёбра со трагическим щелчком хрустнули, лёгкие сжало… вот это силища!

Выкарабкавшись из «смертоносных объятий», невольно вновь гляжу на неприкрытый срам. Готовый к действию дружок снизу, дрогнул, а я, прикрыв «парус» ладошкой, тут же вышел на полянку. Не сегодня, дружище…

Блеск солнца, отразившегося от ручья, ослепил. От утренней прохлады руки покрылись «гусиной кожей». Сделав всего шаг, через носки ощутил мокрую траву. Ночью дождя не было… Стало быть, роса.

Ночевал я на природе впервые. Дитя каменных джунглей, с явлением подобным я был знаком лишь с историй моих подписчиков, да немногочисленных сообщений старых школьных знакомых, что по пьяни написывали в общий выпускной чат всякую хуйню. Возможно, лишь только благодаря этому чату, созданному для нашей первой встречи выпускников, я ещё помнил, как выглядели их лица. Скинув носки, голой стопой ступил на мокрую траву. Неприятный холодок пустил по телу дрожь, но стоило мне прогуляться до ручейка, как неприятное чувство исчезло, а на смену ему пришло ощущение мокрых ног с налипшим на них песком. Постепенно я привыкал к этому холоду, виду, открывавшемуся вокруг, и дикарскому образу существования.

Плюхнувшись жопой на полуметровый валун у ручья, рукой срываю несколько широких длинных листов неизвестного мне куста. Обувь. Вспоминая вчерашние похождения по лесу, мне требовалась хоть какая-то, хоть самая всратая обувь! Иначе первый же прокол стопы и вот оно – заражение, гниль, гангрена, смерть. Ну или я тупо простыну и точно так же отброшу копытца. С едой и водой, «как бы да наверное» разобрались. Осталось только решить проблему с одеждой и здоровьем.

Складывая между собой широкие плотные листки, улаживаю их слоями, пытаюсь переплетать, скручивать, уплотнять и прессовать между собой. Но вместо обуви раз за разом получаю странные магические приколюхи в виде малого сияющего пучка каких-то «трав», сияющего пучка сорняков и в конце концов, нечто наподобие веревки… Сложив стопку широких листьев, проковыриваю в них две дырки напротив пальцев, пропускаю веревку, подвязываю… Получается полнейшая неудобная и непрактичная хуета, но только лишь она одевается на мою ногу, как… Яркий свет превращает сие дерьмовое творение в шлёпок. Видать даже система, управляющая этим миром изначально до конца не смогла распознать ту дичь, что я творил. И только когда она оказалась на моей ноге, допетрила и сотворила «чудо». Мда…

Другие попаданцы в магические миры с пелёнок знают, как собрать Калашников, кастуют фаерболы, с первого мгновения херачат заклятьями сотого уровня, обретают возможность летать или ебашить лазерами из глаз а я, блять… Я создаю шлёпки из камыша или что это за трава-то такая… Хотя мою силу ведь не назовёшь обычной или бесполезной. Выходит я тоже суперчеловек, человек Шлёпок, хе-хе. Хотя не, я скорее У-шлёпок… От вчерашнего «похищения» секси кролли до сих пор на сердце было немного неспокойно. Доделав второй шлёпок, и став полноценным У-шлёпком, решил проведать мою гостью. Которой в постройке внезапно не оказалось… С легкой нервозностью пошёл, глянул на содержимое котелка. Слава богу, оно не исчезло, не было опрокинуто или вылито. Оглядевшись по сторонам, я с некой внутренней надеждой застыл. Хотелось верить, что через минуту другую девчушка выпрыгнет из-за куста, светанёт своей большой грудью и робко поприветствует меня. Но этого не произошло. С десяток минут я тупо стоял и озирался в надежде увидеть мою сожительницу, но та так и не появилась. Плюнув на всё, решил подкрепиться, а после заняться проверкой моих вчерашних догадок. Молотки из говна и палок, такие же топоры, может даже удочку сделать получится. А ещё… Ещё ловушку для кроликов, но только поменьше. Интересно, а такие тут вообще водятся.

В одной из «выживалок» я хорошо запомнил как выглядела ловушка. Из себя она представляла ящик из деревянных перевязанных между собой прутиков. Ящик ставился под углом, на него клался камень, после чего с одной стороны подпирался палочками. Под ящик клалась наживка. Зверёк идя на запах, цеплял или выбивал упору – прутик, после чего на него опускалась клетка. Ха, я же чёртов сумрачный гений-строитель, и точно смогу соорудить что-то подобное! Только что мне делать с пойманным зайцем или кролём? Я ж в жизни никого и никогда не убивал. А кролики, они ведь миленькие… Блять.

Колбаса в магазине выглядела мирной, спокойной, никогда не гавкала, не бегала и не пищала когда я её ел. Тут же всё обстояло совершенно иначе. Что бы пополнить запас сил собственных, придётся украсть чью-то жизнь, а я ещё не на столько голоден. Да и вообще я пацифист призирающий насилие, какое в жопу убийство, я не смогу! Я даже рыбу в своей жизни никогда не потрошил и не чистил, а если пойду на рыбалку то придётся. Сука, куда не плюнь – везде насилие! А тут ещё и Лисы какие-то с Волками существуют, что на человекоподобных существ охотятся.

– Копьё, мне определённо нужно копьё и щит… наверное, щит тоже нужен… – Только как делаются щиты я не знал. Моя неуверенность, дополненная чувством внешней тревоги, вывели бушевавшую внутри меня нервозность на новый уровень. Найдя палку подлиней, озираясь на каждый шорох, имевшимся под рукой камнем «гребешком», в ускоренном темпе натачивал худой конец дрына до оповещающего о готовности ослепляющего света. В некоторых фильмах первобытные копья вроде ещё обжигали, для чего это делалось я не знал, но решил повторить данную процедуру. Затем я подумал что, одного копья мало, и спешно, собрав ещё тройку палок поменьше, принялся изготавливать свои «метательные пилумы». Палка с заточенным острым концом, вряд ли пробьёт плотный мех зверя, но если попадёт в неприкрытую часть зверолюда, и тем более голову, урона может вполне хватить что бы существо травмировалась, одумалась или даже убежала.

В след за копьём в моём арсенале один за другим возникают топор, молоток, и хрен знает за чем, мотыга. В момент, когда я понял, насколько просто при помощи своего «чита» производить инструменты, в теле моём почти не осталось маны. Когда мотыга рухнула на землю, а ноги мои вместе с руками задрожали от усталости, я понял. Неизвестная сила, шаблонно названная мною «мана» точно существует, и тело моё не обладает безграничным магическим запасом. Я не мог увидеть ману, не мог пощупать но чувствовал внутренне, что она есть. Вернее, она выходит из меня каждый раз, когда я что либо пытаюсь создать.

Припав на полюбившийся мне валун у реки, ощутил сухость во рту. Взглянув на кристально чистый ручей, спросил у самого себя: а не опасно ли пить прям так? Можно было бы попытаться вскипятить, но в чём? Кастрюля была занята борщом. Кипятить в почти что плоской крышке долго, мучительно и как не странно, мало. Значит выбора нет. упав на колено, в ладошки набираю ледяной чистой словно слеза пресной воды. Глоток, затем ещё, один за другим. Вода из реки опасная для употребления, оказывается вкуснее любой бутилированной, что мне когда либо доводилось пить! Ещё и ещё, до тех пор пока желудок не заполнился, я глотал воду, вглядываясь в забитое камнями дно.

– Решили умыться, господин шаман Матвеем?

От неожиданно возгласа Кролли я едва на четвереньках не подпрыгнул.

– Ого, как много всего? Это вы сделали? Невероятно, просто восхитительно, какой изящный топор, какой широкий и сбалансированный молоток… А это что, оружие какое-то? – Подняв в руках последний из инструментов спросила крольчиха.

– Мотыга… – Поднявшись с колен, ответил я.

– И что, э… Кого и как ей «мотыжить»? – Словно дубиной, принявшись размахивать той, непонимающе спросила кролик.

Каменное остриё со свистом пролетает всего в сантиметре от моего лица.

– Никого и ничего, отдай, пока не убила – вырвал инструмент из рук грудастой варварши я, – ты где пропадала? Я уже волноваться начал.

Девушка взглядом указала на две плетеных корзинки. В одной немногочисленные пожитки крольчихи, во второй съестные продукты. В дальнейших объяснениях я не нуждался. «Добрые» сородичи позаботились о том чтобы девчонке больше не было за чем возвращаться. Уроды… От накатившей волны негодования я даже не сразу заметил, что теперь срамное место Муррки прикрывала набедренная повязка из меха, точно такая же скрывала её большую грудь, с местами где выступали розовые соски. Столь развратное одеяние лишь только больше дразнило мужское нутро.

Моё изначально внутренне недовольство передалось и Кролли. Нервно, местами стеснительно, девушка, опасаясь незнакомца, молча стояла, ожидая дальнейших распоряжений. Как рабыня, невольница глядит на своего надзирателя, так же и она, с опущенной головой и гнущимися к земли ушками глядела на меня. И неудивительно, я ведь тот ещё изврат: пялюсь на неё вечно, словно голодный волк на красную шапочку.

Ноги всё ещё тряслись, чувствуя слабость по всему телу, опершись на мотыгу, как можно спокойнее произнёс:

– Пошли пообедаем.

Магический «чирк», в мгновение согнал с лица Муррки все гнетущие мысли.

– О-о-о-о… – Приподнявшись над притянутым ею к костру трухлявом бревне. Крольчиха, словно аплодируя быстро-быстро, застучала по земле своей белой лапкой. Топот её был сродни овациям сразу трёх человек. Словно гениальный фокусник, видя восторженные эмоции на её лице, я поклонился. – Какая полезная, эта ваша «чирк-чирк магия», невероятно полезная!

Тут я был с Кролли согласен. До краёв наполненная газом, новенькая, готовая служить верой и правдой, зажигалка казалась самой настоящей спасительницей. Эх блять… Нервно нащупав рукой пачку с последней сигаретой, прикусил губу. Бешеное желание закурить никуда не исчезло. И если вчера из-за собственной занятости и всех свалившихся мне на голову дел я как-то смог отогнать навязчивую мысль, то сегодня свободного времени было слишком много! Зависимость – во всех своих каверзных и мерзких проявлениях, она пожирала меня изнутри. Огонь разгорался всё ярче, тяготившие меня мечты о целом блоке курева, а так же о компьютере, телефоне, интернете и прочих благах цивилизации, медленно поднимались в небо вместе с дымом. Как бы я не обманывал себя, мне очень хотелось обратно в свою уютную, железобетонную клетку.

– Мистер, господин, шаман Матвеем, что-то случилось? – В голосе Муррки я впервые услышал нотки заботы и беспокойство о моей персоне.

– Ничего. Покажи что там нам собрали твои сородичи.

– А, а-а-а, точно! – Стукнув кулачком об ладошку, вспомнив о еде, крольчиха метнулась к ковшу с едой. – Корни Батата, ягоды Мумгу, грибы Здыхни…

– Здыхни? – Название гриба слишком пугающее. – Почему он так называется, его можно есть?

– Ну конечно можно! Здыхни, потому что каждый кто его находит, всегда радостно вздыхает. Гриб большой, питательный, а самое главное очень и очень вкусный!

– Вот как… – Успокоившись, обратил внимание на ещё кое что… – А это?

– Жабки на шпажках, это Хохо передала! – Расплывшись в широкой, белоснежной улыбке, вгляделась в своё излюбленное лакомство девочка кролик. А после, шмыгнув носом, белой мохнатой ручкой утёрла проступившую слезу.

– Жабки тоже очень вкусные, но быстро начинают вонять, их нужно обязательно съесть сегодня. Хохо очень расстроится, если они испортятся.

– П-понятно… – Жрать жаб в жизни своей мне тоже ещё не доводилось.

Обедать имея одну ложку, оказалось задачей из не простых. Видя возбуждённый взгляд ушастой, следившей за тем как я помешиваю борщ, предложил девчонке поесть первой, но та отказалась, возводя мою сытость в приоритет. Спорить не стал и предложил той: либо борщ, либо то что принесли её сородичи.

– Борщ! – Лишь на мгновение задумавшись о лягухах, решительно выдала Муррка. Да и кто б сомневался. Кому вообще захочется сырые овощи, ягоды и грибы жрать? Стоило подумать об их обработке и приготовлении, ведь в ближайшее время мне придётся учиться готовить из того что есть под рукой, опять… Вспоминая свою первую жареную яичницу с кусочками скорлупы, всеми рецепторами рта ощутил её пересоленный вкус и скривился.

– Нет, ну, если нельзя, могу и овощи сырые… – Видя моё перекосившееся от воспоминаний лицо, едва звучно промычала Кролли.

– А, прости, я просто задумался, кушай что хочешь.

– Вааа, спасибо господин, повар, шаман Матвеем!

– Пожалуйста.

Интересно, когда ей уже надоест придумывать мне титулы…

Пожелав девушке приятного аппетита, поспешно удалился к своему небольшому «складу», раскинутому у берега ручья. Исходя из навыков «читерской» способности, я мог с лёгкостью создать разного рода полезные штуки: тот же самый охотничий лук. Стоило лишь создать верёвку, найти подходящую палку и магия преобразования (как я её назвал), тут же выдала бы мне готовое оружие. Только вот в чем вопрос, смогу ли я стрелой без наконечника поразить цель? И вообще, смогу ли научиться стрелять из лука? Это ж нихрена не просто, тем более когда рядом нет ни инструктора ни наставника. Поэтому изготовление оружия уходило на второй план, сконцентрироваться предстояло именно на не требовавших моего непосредственного участия в охоте, ловушках.

Принявшись подсчитывать прутики подходящей длины, взглядом случайно цепляюсь за притоптанную, знакомую траву. Среди высоких сломанных стеблей, вверх тянулся жёлтый, продолговатый бутон с белыми лепестками по кругу.

– Матерь божья… – на ботве цветка замечаю знакомое каждому белорусу насекомое. Наш главный враг. Имя его знал каждый уважающий себя гражданин, каждый школьник и дошколёнок моего аграрного государства. Это существо – причина множества страданий и мемов. Ненависть к нему не уступала ненависти белорусов к самому Гитлеру. Звали это порождения огородного дьявола – колорадский жук! Пусть я никогда лично и не встречал его по причине места жительства. Но, благодаря школе и интернету, был очень хорошо о нём осведомлён. Всегда, на каждой из картинок, он был описан как самый главный враг картофеля! Картофеля, что так же, как и любые другие цветы или луковицы мог цвести и имел свой весьма необычный цветок. И цветки его были точно такими же, которые я сейчас видел перед собой!