Найди меня без вести!

– Пошли!

Дэви побежала вглубь хитросплетений коридоров, думая только о том, чтобы это наваждение сейчас же закончилось и Сатори отозвалась из самого сердца тьмы гулкого здания.

Но на зов откликнулось только эхо, отрывисто и тревожно дублируя имя сестры.

Глава двенадцатая

В гостиной у Хлои чересчур светло, чисто и пахнет мускатным орехом. Тревор и Королла расположились на ковре. Дэви и Мэри на краю дивана. Хлоя наполняла быстро пустеющие бокалы ликером. Денни стоял у окна и смотрел на дорогу.

Стемнело.

Мэри не находит себе места, поминутно вскакивает с дивана и смотрит на часы. Хлоя протягивает ей бокал, та залпом выпивает его содержимое и опять смотрит на время.

10.22 p.m.

Она позвонила Аарону на работу, и он тут же пошел в полицию.

«Когда это было? А, да два часа три минуты назад. Дэви прибежала из школы восемнадцать минут назад».

Стук в дверь.

Аарон. Он встревожен, но старается не подавать виду.

Атмосфера накалилась так, что, кажется, ее можно взорвать лишь чиркнув спичкой.

Аарон просит разрешения закурить, и когда после щелчка зажигалки все остается на своих местах, а не взлетает на воздух, коротко сообщает: «Сказали ждать».

– Что? Вот так просто сидеть и ждать? Аарон, и ты согласился? – вскинулась Мэри.

– А что ты предлагаешь? Пока нет серьезных причин для беспокойства. Сатори подросток, ушла гулять, мало ли чего ей взбрело в голову…

– Послушай! Ее никто не видел с окончания занятий! С часу дня ее никто не видел!!! Это ли не причина, Аарон?! Тебе спокойно? Ни одноклассники, ни соседи, ни друзья, ни школьный сторож – а на улице почти ночь!!!

– Не драматизируй, на часах 10.48.

– Разве был хоть день, скажи, Ари, хоть день, когда твоя дочь в это время не была дома?!

– А…

– А если нет, то мы точно знали где она, когда будет или у кого останется на ночь! – резко перебила Мэри.

– Успокойся. От твоих криков башка раскалывается. Сатори растет, и мы должны учиться отпускать контроль! – поморщился Аарон.

– Я не хочу, чтобы она допустила ошибку. Она ведь ничего не сказала… – Мэри закрыла рукой глаза.

Аарон курил, заполняя гостиную дымом.

Все молчали.

Молчание окутывало пространство тревожностью и невысказанными мыслями.

Глава тринадцатая

Субботнее утро ярко осветило улицы Синтего весенним солнцем.

Сатори не появилась.

Семья Мэй не смыкала глаз всю ночь.

С первыми лучами Аарон отправился расспрашивать соседей.

Мэри и Дэви уже спешили в полицию.

Офицер принял заявление о пропаже, но предупредил, что по закону должно пройти три дня, прежде чем отправится поисковая группа. Есть основание предполагать, что он сделал это не из сочувствия к Мэри, которая была бледна как мел, а потому что у детективов не было никакой другой работы. Единственное дело, о котором трубили со всех сторон – про сбежавшую от отчима Лиз Бэйси. Всех уже тошнило от этой истории, но других, увы, не было.

Несколько часов мать и дочь провели в коридоре, дожидаясь детектива.

Наконец они втроем вошли в кабинет.

Последовали стандартные вопросы: когда и где родилась, с кем дружила, как училась…

Вопросов было много, и Мэри снова задергалась. Она перебила:

– Пожалуйста, начните искать мою дочь! С ней что-то случилось! Она…

– Мэм, прошу вас…

– Пожалуйста! Все, что нужно, я уже рассказала. Вы знаете, где она училась и где жила. Ищите! Мы тоже будем искать. Никто не видел ее всю ночь! Ей нужна помощь!

– Мэм, – сказал детектив, – успокойтесь. У нас не хватает данных. Пожалуйста, ответьте на мои вопросы.

Дэви молча сидела, опустив голову.

– Какие еще могут быть данные, я же все рассказала?! Сатори обычная девушка, подросток, они вместе с сестрой учатся… и… Дэви, скажи что-нибудь! – Она взглянула на дочь.

Детектив обратился к Дэви. Он спросил, были ли в последнее время у нее конфликты с сестрой.

– Да, – ответила Дэви и, помолчав, добавила: – Из-за парня.

– Сэр, это обычное дело! – встряла Мэри. – Они девочки, взрослеют, вместе познают жизнь: и радости, и печали…

Офицер попросил Дэви подробнее описать ссору и поведение сестры.

Дэви ничего не утаила: про то, как Сатори избегала друзей, как после школы уходила читать книги или гулять в одиночестве.

– Я случайно узнала, что она влюблена в моего бывшего парня. Но… это не то, чтобы… в общем, нас, ну семью то есть, она точно любит больше, – закончила она.

– Ну вот, теперь Дэви все рассказала. Не мучайте нас больше! – вскрикнула Мэри.

– Эта ссора… – начал офицер.

– Да с кем не бывает! Они любят друг друга. Конечно, они и дрались в детстве, это нормально! А сейчас взрослеют, и сталкиваются интересы. Господи, этот подростковый период…

Мэри вскочила.

Дэви взглянула на мать. Та находилась в крайней степени возбуждения и вдруг закричала:

– Я не понимаю, почему вы сидите здесь в кресле, а не ищете мою дочь!!!

Истерика. Мэри плакала и орала уже что-то бессвязное.

В кабинет быстро вошли двое, один из них по рации вызвал медицинскую помощь.

Дэви исподлобья смотрела, как маму выводят в коридор.

Когда все утихло, детектив обратился к ней:

– Извини, что так вышло. Я понимаю, твоей матери очень тяжело сейчас. Мы стараемся ей помочь. И сделаем все, что в наших силах. Нам нужно поговорить с тобой. Все будет хорошо, слышишь? Мы найдем Сатори!

Глава четырнадцатая

«В Синтего, городе, где полиции всегда было нечем заняться, вслед за сбежавшей из дома Лиз Бэйси пропадает еще одна…» – громкий голос вырвал Дэви из вязкого сна. Она болезненно сощурилась. Яркий свет ворвался под веки, к воспаленным от бессонной ночи глазам.

Уже утро. Она не заметила, как задремала на диване в гостиной. Рядом сидит Мэри и смотрит на экран телевизора.

«Что-то не так. О, Господи…»

Сознание возвращается. Дэви вспоминает, что мать под сильнодействующими успокоительными. Вот почему теперь она выглядит как зомби.

«Но странно, почему она не спит, она должна была уснуть… после всего того, что ей вкололи… Какое сегодня число?»

Дэви бросила взгляд на календарь.

«Понедельник, двадцатое апреля. Сатори… она не появлялась дома с… семнадцатого? Уже трое суток!!»

Дэви вскочила, роняя плед на пол. Мама не шелохнулась. Дэви покосилась на нее, но ничего не сказала.

Сатори по-прежнему нет.

На всякий случай Дэви поднялась в комнату.

Все без изменений.

* * *

«Ничего не понимаю. Это происходит как будто не со мной. Что мне делать? Что за тупые шутки? Где она пропадает, черт ее побери?! Это не смешно, Сатори, вообще не смешно!» – Мысли неслись в голове, пока Дэви, накидывая на ходу куртку, снова направлялась в полицию.

Ни про завтрак, обед или ужин, ни про теплый душ, ни про смену одежды речи не шло с вечера пятницы.

Отбежав от дома, она перешла на шаг. Двадцать минут пешком, чтобы проветрить голову. Она нарочно пошла медленнее, чтобы восстановить в голове картину прошедших дней.

Предыдущую ночь в их доме снова никто не спал.

Дэви вспоминала:

«В воскресенье с самого утра папа вызвал полицию. Пришли двое. Они осматривались, задавали вопросы очень неторопливо, и маму это ужасно разозлило. Помню, как она повысила голос на детектива, но тот не обратил на это внимания и ничего не изменилось. Они осмотрели дом снаружи и задний двор. Потом попросили показать комнату пропавшей девушки. Я проводила их наверх. В нашей комнате один из них поинтересовался, что пропало. Я действительно не видела, чтобы что-то пропало. Пропала Сатори в той одежде, в которой была в школе, и ее школьной сумки тоже нет. Это логично, потому что после школы домой она не заходила, и я ответила:

«Все на месте».

Полицейские переглянулись.

Какое-то время я ничего не слышала.

Потом взгляд случайно упал на тумбочку у окна, и я вспомнила, что там стояло зеркало. А теперь его не было.

Я сказала, что не вижу зеркала на подставке – оно всегда стояло здесь, – и показала где.

Потом уточнила, что этим мы пользуемся редко, потому что на двери висит другое, в полный рост. Я закрыла дверь и показала.

Детектив рассматривал его. И тогда мама окончательно взбесилась, стала обвинять полицейских в том, что они ищут по приметам зеркало, а не ее дочь.

Папе пришлось извиниться и увести ее.

Я осталась одна с детективами и сказала, что это обычное зеркало, на ножке, чтобы его удобно было ставить, когда, например, красишь глаза. Оно не больше тарелки. Мы обе им пользовались, когда нужно было посмотреть, как сзади выглядит прическа. Если держать в руке, то в большом зеркале видно отражение.

«Им чаще пользовалась Сатори?»

«Мы обе, когда это было нужно!» – всхлипнула я и тут уже не выдержала.

Я заплакала.

Вернулся отец и увидел меня в слезах.

«Сэр!» – нахмурился он.

«Прошу прощения», – дежурно отозвался детектив.

На кровати нетронутыми лежали книги, на столике и на полках – тоже.

Полицейский переменил тему.

«Может, книг каких-то не хватает?»

«Вроде бы все на месте», – сказала я, но подумала, что на самом деле не знаю, сколько было книг и что именно Сатори читала.

Потом я вышла из комнаты и услышала, как детектив спросил папу: «А все-таки, зачем ей могло понадобиться зеркало?»

Я снова заплакала от ужаса и нелепости.

Скоро полицейские ушли, и нас с родителями вызвали на допрос теперь в департамент.

А там уже другие детективы снова задавали те же самые вопросы.

Меня допрашивали отдельно. Маму и папу тоже. Я никогда не видела маму в таком состоянии. Тогда ей и сделали укол успокоительного… она сильно сопротивлялась.

«Да, конечно, у нас бывали разногласия и ссоры. Как у всех. Если хотелось поговорить – говорили, если нет – то нет. Мы любили друг друга, но некоторые вещи делали по-разному», – отвечала я в таком духе.

А потом пришли журналисты и телевизионщики.

Я очень-очень устала.

По дому разлился тревожный запах крепкого алкоголя. Папа пил бренди. Я долго лежала с закрытыми глазами и старалась ни о чем не думать. А потом взяла свой стакан и наполнила до половины из папиной бутылки. Ему было все равно. Моим родителям вообще стало пофиг на меня с тех, пор как исчезла Сатори. Как будто я тоже исчезла вместе с ней. Это трудно описать, но я… будто перестала быть полноценным человеком для них».

Дэви дошла до департамента.

«Сегодня снова прочесывали с собаками всю береговую зону реки с нашей стороны и с той, куда можно добраться. Собаки все время лаяли и рвались, но что толку? Говорят, там множество лис и хорьков, поэтому они так бесились… – так ответили мне вчера… а если все-таки Сатори там? Но как это узнать? Черт, как она могла там оказаться? Зачем?»

Дэви уже хотела войти, но вдруг остановилась.

«Что я скажу? Что спрошу? Если бы Сатори вернулась, она бы пошла домой. Если бы ее нашли, нам бы сразу сообщили. Нет, мне снова станут задавать эти невыносимые вопросы. Я больше не могу… Но… куда мне идти? Что мне делать…?»

К горлу подступил комок. Дэви развернулась и побежала назад. Она не заметила, как очутилась под дубом. Протяжно выдохнув и бросившись на траву, Дэви несколько минут лежала неподвижно. Еще никогда ей не было так тяжело.

И тут она кое-что вспомнила.

«Тревор! Он оставляет заначки. Здесь, да, вот прям здесь. Сейчас… вот! – Дэви подцепила пласт выдранной вместе с травой земли. – Точно, это то, о чем я думаю, и то, что мне необходимо!»

Пакетик. Сверток. Травка.

«Тревор не обидится. Он все поймет!» – Дэви пошарила в кармане куртки. Спички на месте.

Никогда в жизни с таким удовольствием она еще не делала быстрых затяжек. Одну за другой. Постепенно все мысли выкурились из головы, и внутри растеклась звенящая пустота.

«Как хорошо, когда ни о чем не думаешь. Как это хорошо…»

Дэви закрыла глаза и на какое-то время выпала из реальности.

Глава пятнадцатая

Стресс быстро вернул сознание девушки в трезвое состояние.

Она встала. В теле все еще оставалась легкость, но тревога теперь с удвоенной силой заволокла сердце.

Вспомнив, что нормально не ела больше суток и не мылась почти трое, Дэви пошла в сторону дома.

Уже на пороге ее окликнула Хлоя и позвала на обед. Дэви с радостью свернула к ней, зная, что там ей будет спокойнее. Денни был в колледже, Тревор еще не вернулся из школы.

«Надо как-то признаться Тревору, – думала она. – Ладно, при случае я все объясню».

Не ощущая вкуса еды, даже не разбирая, что ест, Дэви молча поглотила все содержимое тарелки.

Поблагодарив соседку, она перешла дорогу и в дверях столкнулась с отцом. Он снова отправлялся на допрос.

– И, кстати, тебя там тоже ждут.

«Сначала душ», – подумала Дэви.

Она помылась, переоделась и перед самым выходом заглянула в гостиную: мама сидела в той же позе, что и утром, глаза ее смотрели на экран телевизора.

Только теперь он был выключен.

От этого зрелища мурашки пробегали по спине и локтям.

Дэви вышла на улицу.

Через полчаса она снова сидела в комнате допроса.

Детективы совершенно никуда не спешили и размеренно проводили свой рабочий день. Дэви не видела хоть какого-то намека на интерес к делу об исчезновении ее сестры.

Пришел офицер, которого она еще не видела. Усатый мужчина средних лет.

Допрос начался и, как камни, на нее посыпались вопросы.

– У Сатори были предпосылки уйти из дома?

Дэви растерялась. Это все было настолько глупо, что никогда не приходило ей в голову.

– Я об этом не думала, – честно призналась девушка, – все было хорошо. Ну, мы ссорились, мирились, но… она не могла уйти… Зачем ей уходить?

– Опиши характер разногласий, пожалуйста.

– Мм… у меня был парень. Оказалось, что Сатори он тоже нравился. Я не уступила. Конечно, мы обе были не в восторге, но все прошло… Джимми давно уехал, и… Сатори готовилась к поступлению, училась, она не проводила время с друзьями… Но ведь это нормально? – Дэви подняла глаза.

Детектив ничего не ответил, только сделал пометку в блокноте.

Дэви сделала глубокий вдох, стараясь не разрыдаться.

В комнату зашли трое. Из их разговора Дэви поняла, что отца отпустили: видимо, он уже рассказал все, что мог.

Тот, который задавал вопросы, встал, что-то шепнул на ухо своему напарнику и вышел. Напротив Дэви опустился другой. Опять незнакомый.

– Привет, Дэви.

Она едва заметно кивнула.

Детектив сразу перешел к делу:

– Ты знала Лиз Бэйси?

– Нет.

– Сатори была с ней знакома?

– Нет… Я знаю про Лиз только из новостей, и Сатори тоже. Она младше нас, поэтому…

– Сатори могла убежать из дома? Скажем, вдохновиться историей этой девочки и поступить так же?

– Зачем? – полные неподдельного изумления глаза девушки смотрели на детектива.

– Чтобы доказать, кто из вас прав, например.

– В каком… в смысле?

– Припугнуть тебя, мать, отца… Обратить на себя внимание.

– О… – Дэви стало ужасно неловко, – нет, точно нет. Сатори очень любила… любит маму. Она бы так ни за что с ней не поступила. Она и меня любит, больше… – Слезы побежали по щекам, не дав закончить фразу.

Двое полицейских по-прежнему стояли по углам и молча наблюдали.

Справившись с эмоциями, Дэви добавила:

– Мы осуждали Лиз Бэйси, как и все. Она глупая и всех ненавидит, а Сатори хочет помогать людям, лечить их, спасать… она… у них не может быть ничего общего!

– Лиз Бэйси скрывалась на чердаках у незнакомых людей. Сейчас ее нигде нет. Может быть, Сатори захотела ей как-то помочь?

За окном смеркалось, и Дэви резко почувствовала невероятную усталость. Безнадежность черным одеялом накрыла ее душу, и прямо сейчас ей больше всего хотелось уснуть. Глаза сами закрывались, и продолжать разговор не было никаких сил.

И смысла.

– Нет.

– Ты уверена?

– Они не знакомы.

– Какие книги читала Сатори?

– Про медицину. Она собиралась… ну то есть собирается поступать в колледж, – сказала Дэви.

– А еще какие? Ты говоришь, она много читала…

– Разные. Я не помню.

– Вы часто с семьей путешествовали?

– Несколько раз ездили в Сан-Франциско, но тогда мы были маленькие.

– Сатори нравились эти поездки?

– Да.

– Что из вещей Сатори пропало?

Дэви вспыхнула:

– Я уже сто раз отвечала! Пропала только одежда, в которой она была в тот день, и зеркало с нашей тумбочки! – едва сдерживая гнев, ответила она.

Детектив лишенным эмоций голосом попросил вспомнить что-нибудь еще.

Дэви вскочила:

– ДА НЕТ ТОЛЬКО ЭТОГО ЧЕРТОВА ЗЕРКАЛА! – заорала она и выбежала из кабинета.

Ей никто не препятствовал. Оказавшись на крыльце через несколько секунд, Дэви бессильно опустилась на ступени и одними губами прошептала:

– И моей сестры нет…

* * *

Было совсем темно, когда Дэви добрела до дома. Мучительно не хотелось заходить внутрь. Потоптавшись на месте, она перешла дорогу.

«Хуже всего сейчас с родителями. И вообще, будто это чужой дом. И сама я чужая… Такая звенящая пустота внутри, что кажется, я разобьюсь вдребезги, если упаду на пол. Никогда не думала, что дом может стать таким неуютным местом. Интересно, у кого-нибудь еще так бывает?» – размышляла Дэви, подходя к дому Хлои со двора.

Она уже подняла руку, чтобы постучать в окно гостиной на первом этаже.

Но вдруг услышала голоса.

Рука замерла в воздухе, а Дэви напрягла слух. В комнате кроме Денни и Тревора был кто-то еще. Окно закрыто, поэтому звуки приглушены и кто там внутри – разобрать сложно.

Дэви встала на цыпочки и попыталась заглянуть.

«Чертовы занавески!»

– …Она просто сбежала из дома из-за неразделенной любви, – услышала она голос Денни и замерла.

– Ага, по примеру Лиз Бэйси, это же очевидно, – согласился кто-то, – а ее родня не хочет в это верить.

– Наиграется в обиженку и вернется, никуда она не денется. И нет тут никакой мистики, я уверен. Дэви больше всех, конечно, досталось.

– Да бред, Ден. Они наверняка в сговоре! Те еще актрисы.

– Черт, Сэм! Думай, что ты несешь! Зачем ей ставить весь город на уши, а потом просто объявить, что они с сестрой так пошутили. Ради чего? Мэри и Аарон как зомби, ты видел?

– Кто знает, может хотели привлечь внимание. Все только об этом и говорят.

– Уилл, ты не ходил сегодня к дереву? – услышала Дэви голос Тревора.

– Че я там забыл, это ваша тусовка.

– Вот черт! – воскликнул Тревор. – Кто-то откопал мой тайник, понял? Я подумал, что вернул сюда – но здесь нигде нет. А там прилично было. Я прячу травку под дубом. И про это знаем только мы, сестры и Марти с Короллой. Нормальный прикол, да? Это Сатори взяла. Точно, она. Вот тебе и доказательство, что они развлекаются!

Дэви похолодела. Рука скользнула в карман и нащупала пакетик.

«Вот оно, то, что ты ищешь! Вот здесь! Это не Сатори, это взяла я!» – хотела крикнуть Дэви изо всех сил.

Губы ее задрожали, но так и не произнесли ни звука.

Жуткая беспомощность вновь сковала все тело, и Дэви медленно отошла от окна.

Впервые в жизни она села на заднем крыльце своего дома и не стесняясь закурила самокрутку.

Впервые в жизни Дэви осознала, что родителям на это плевать.

Глава шестнадцатая

21 апреля, вторник, 1998

«Мама все еще на успокоительных… только что-то эффект у них странный…» – думала Дэви.

Она проснулась в своей постели и осознала, что ночует в комнате впервые после того, как исчезла сестра.

Она больше не могла плакать. Организм уже не справлялся со стрессом и требовал отдыха. Шевелиться не было сил даже после десяти часов глубокого сна.

Глаза девушки без движения смотрели в одну точку, и казалось, за ними нельзя было разглядеть живую душу.

* * *

В это время в комнате допроса сидели Денни и Тревор.

– Во что Сатори была одета, когда вы видели ее в последний раз?

– Водолазка и… штаны длинные.

– На улице тепло, – заметил усатый детектив.

– Это ее стиль, она так ходила с недавних пор, – пояснил Денни.

– Она вела себя странно?

– Ну… несколько месяцев она не тусуется с нами. Наверно, это странно. Но она влюбилась. Жестко, – сказал Тревор.

– Она из-за этого разругалась с сестрой, – добавил Денни.

– Сатори обращалась к врачу?

Братья переглянулись.

– Мм… нет!

– Опишите цвет ее одежды.

– В которой она была в тот день?

– Разумеется.

– Черная. Она одевалась во все черное. Ну, мы еще шутили по поводу траура из-за неразделенной любви и все такое…

Детектив вздохнул.

Глава семнадцатая

22 апреля, среда, 1998

– Я не ручаюсь, что хоть какой-то из этих номеров подойдет, но мы будем пробовать все, – сказала миссис Лайен.

Она сняла телефонную трубку с аппарата и начала набирать первый по списку номер.

Мэри вошла в кабинет директора школы, мистера Уэлша. Он стоял у окна, заложив руки за спину. Миссис Лайен в директорском кресле плечом зажимала трубку, параллельно что-то записывая в блокноте.

Первый номер: присутствующие прослушали серию длинных гудков. На вторую попытку вежливый голос сообщил, что номер больше не обслуживается. Третий набранный номер оказался неверным.

– Не стоит забывать, мы звоним в другую страну, – сказал мистер Уэлш.

Мэри нервно потирала руки, переминаясь на месте.

Четвертый контактный номер.

– Да? – отозвались в трубке.

Все замерли. Мэри задержала дыхание.

– Мистер…

– Кто это?

– Здравствуйте, это миссис Лайен, из средней школы в Синтего.

Ответа не последовало.

Миссис Лайен продолжила:

– Простите… за странный вопрос, но… с вами нет девушки?

– Какой еще девушки?

– Вы уехали из Соединенных Штатов с женой и сыном?

– Что за допрос?

– Простите, нам это важно знать.

– О чем вы?

– В Синтего ваш сын встречался с девушкой по имени Дэви Мэй…

– Какого черта я должен об этом слушать?

– Поймите, ее сестра, Сатори Мэй, была влюблена в вашего сына. И она пропала пять дней назад.

– При чем здесь я?

– Сэр, она пропала без вести, и…

– Считайте нас тоже пропавшими без вести!

В трубке раздались короткие гудки.

Миссис Лайен скривила губы и подняла глаза на мистера Уэлша.

– Старый мудак! – крикнула Мэри и вышла из кабинета.

* * *

Двумя часами позже Дэви увидела сюжет о сестре, подготовленный для экстренного выпуска новостей.

Она выключила телевизор, перешла дорогу и постучала в дом напротив.

– Невыносимо, да?.. – сказал Денни, впуская ее.

Из телевизора в его гостиной доносились голоса, призывающие всех жителей Синтего немедленно сообщить о местонахождении Сатори Мэй, если им что-то станет известно.

Дэви сжала кулаки, на глазах выступили слезы.

– Угу.

– Я даже представить не могу, что со мной будет, если вдруг Тревор вот так пропадет…

– Миссис Лайен сегодня звонила отцу Джимми. Тот ее послал…

– Ф-ф-ф… вот урод!

Денни обнял девушку.

– Я так хочу, чтобы все это был сон, – прошептала Дэви, – я хочу открыть глаза и увидеть, что Сатори спит рядом. Пусть бы она просто хапнула наркоты и шлялась все это время по лесам, оплакивая несчастную любовь! Пусть завтра она окажется в своей кровати. Пусть ее убьют за это родители! Но мы хотя бы будем знать, что происходит! Я чувствую себя так, будто с меня сняли кожу и вытащили все кости. Будто пропала опора, и земля вот-вот выйдет из-под ног. Меня рассекли пополам, и теперь видно, что внутри. А там страх.

Страх, что я уже никогда не стану прежней…

* * *

В тот вечер Дэви быстро заснула, но ее сон был тяжелый и прерывистый.

Она увидела Джимми. Он как-то странно смотрел на нее – грустно и безучастно. Дэви закричала, но между ними было будто толстое стекло.

Это видение длилось всего несколько секунд.

Дэви очнулась в холодном поту.

Она провела рукой по лицу и осмотрелась.

Кровать Сатори по-прежнему пустовала.

Глава восемнадцатая

Апрель, май…

18 июня, четверг, 1998

Дэви смотрела в окно на залитый солнцем полдень.

«Два месяца новой реальности. Будто я это уже не я, а какая-то копия», – размышляла она.

Теперь Дэви ограждала себя от чрезмерных эмоций. Она старалась замечать только хорошее в любой ситуации. Она полюбила пение птиц. Она узнала, что такое тишина. Она поняла, что значит по-настоящему слушать музыку. Она научилась дышать.

«Да, наверно у меня дурацкий характер. Да, я специально выводила и подначивала сестру, но ведь она знала, как я ее люблю! Неужели она правда подумала, что я ее разлюбила. Не может этого быть! Ведь я люблю Сатори больше всего на свете!» – Она опустила голову и долго смотрела на подоконник, в то место, куда вот-вот должна была упасть слеза.