Дирижабль осатанел. Русский дада и «адские» поэмы

1924–1928

1. Собачья радость

На фронте радости затишие и скукаНо длится безоружная войнаДуша с словами возится как сукаС щенятами, живых всего двойняЛюбовь конечно первое, дебелыйИ чёрный дрыхнет на припёке зверьВторой щенок кусает мать в травеСчастливый сон играет лапой белойЯ наклоняюсь над семейством вялоМать польщена хотя слегка рычитСегодня солнце целый день стоялоКак баба что подсолнухи лущитЗа крепостью широко и спокойноБлестел поток изгибом полных рукИ курица взойдя на подоконникВ полдневный час раздумывала вслухВсё кажется как сено лезет в сениСчастливый хаос теплоты весеннейГде лает недокраденный щенокИ тычет морду в солнечный венок1925 [1924]

2.

А. Гингеру

На! Каждому из призраков по морде,По туловищу, будут руки пусть.Развалятся отяжелевши орды.Лобзанья примут чар стеклянных уст.Бездумно дуя, голосом падут,Как дождь, как пепел, на пальто соседа.Понравятся, оправятся, умрут,Вмешаются в бессвязную беседу.Пусть синий, пусть голубизны голякИх не узнает, как знакомый гордый.Зад, сердца зад, публично заголя.Но кал не выйдет, кал любови твёрдый.Они падут, они идут, иду.Они родились по печаль, полена.Они в Тебе, они в горбе, в аду,Одиннадцать утерянных колена.Париж ноябрь 924

3.

На толстый зад на небольшие бёдраШасть капает немало малофьиСклонился уд ещё как будто твёрдыйИ [в] мошну ссутся спящи воробьиУдить ли рыбу выпускать ли РивуВсё уд под корень карий подсечёнБолит как бы или вернее ибоОбодран брык работой увлечёнЕбóтой усечён и обессперменПирамидоном превращусь к себеИдёна мать хоть незаконен терминСпасай у, у, о сиречь уд сгребеО дурий дроч не неумолчный кортикСопливое исчадие зачахЧтоб снова шасть как из коробки чёртикВ ногах у ног иль на других ногах

Рисунок Поплавского. 1925

4.

Воротá воротá визжат как петелКак петли возгласили петухиСвалился сон как с папиросы пепелНо я противен, я дремлю, хи хиКоторый час каморы иль амураНо забастовка камерных часовЛишь кот им злостно подражает ммураСпит и не спит немало сих особВалюсь как скот под одеяло таяКак сахар в кипячёном молокеКак ток палящий на продукт КитаяШасть точится латунной по рукеНо я храплю простой солдат в душеВстаёт от неопрятного постояХозяйка повторяет букву шеЗане се тише, но терпеть не стоит3.12.1924

5.

Не можно ль небрежить над контрабасомБезмолвья. Смычка душ с смычком.Судьба невольно шепчет тихим басом,Но отбояриваюсь, как могу: молчком.Ходьба неосторожна. В ровном небеОна скользит, она ко мне летит.Что может быть летящего нелепейСказуемого: Нам не по пути.Я покрываюсь шляпою прозрачно,К невзрачного Пилата лате льня.Я ль не выдумывал про этот мир, про злачный,Неясный и парной, как гладильня.Мне ль выдумщик баса иль басуркун,Табу профессионал профессионалу.Впишите вы в империи анналыСю кровь слона, а не растопленный сургуч.Серьгу руна на разорённом мореВ Ургу, где марганец какой-то, мор-конец.Амур-гонец, в Амур к свинцу “amore”.Уморное седалище сердец.Упорности педали есть предел.1925 [1924]

6.

Мы достодолжный принимали дар.Удар – увы, недостоверно мненье;Неосторожна жёлтая водаБез при, без при, без при, без примененья.О сколь, о сколь, о сколь осколок сахараНа саго слов влияет. Влить его.Но чу! табу: стучит гитара табора,Она стучит, увы. Вы что ж? она велит.Я размышляю: мышь ли, злая мысль,А как грызёт, а как везёт под гору.Я вижу смысл, там под комодом смысл.Ей грызть обоев этих мандрагору.Она грызёт, я сыт – начальный факт.Печальный фат, фотографические очи.Не очень: не сова, а голова.Форсишь? Форсю. Молчишь? Молчу. Не очень.Но о, камелия, о окомелина,Луна лентяй, луна не просто шляется.Не шлётся же судьбою женщинаНа вечную погибель. Не желаю.1925 [1924]

7. Вариант B

Пришла в кафе прекрасная Елена.Я нем; все неподвижны; нем гарсон.Елена, Ты встряхнула мёртвый сон,Воскресла Ты из нéбытия плена.Я с подозрением поцеловал висок,Но крепок он. Но он не знает тлена.Мешает стол мне преклонить колена.Но чу! оружие стакану в унисон.Изменника я войсковой оплотВздымаю стул; но вдруг проходит год.Смотрю кругом: не дрогнула осада.О Троя, что ж погибнет Ахиллес.Но вот Улисс; он в хитру лошадь влез.Иду за ней, хоть умирать досада.

8. Елэне

Последний день перед опасной встречей.До завтра! Мелкая душонка: Ты судьба.Ужель смогу до встречи уберечь яИ воспитать любовь: Тебя! Тебя; но ба!Осёл! осёл! неисправимый этот,Ребёнок этот. Я боюсь (отец),Что обойдя вокруг земного светаКо мне б он не вернулся наконец.С привычками холодного буяна,С сноровками испытанного пса.Всё ж не большой тревогой обуяна,Глядит душа на поезд искоса.Вагоны цифр на снеге циферблата.Вот первый класс: вот третий класс: второй:Вот пять: вот шесть, вот класс седьмой бесплатный:Он встречи милостыня (Ты тяжка порой)!Но ан в окне (мой сын). Моя любовь.Я дрогнул, дрогнул. (Хоть и рад со злости.)В котле кипит крылатом водна кровь.Она свистит. И шасть ко мраку в гости.

9. Молитвослов

Дорогому Б.

Шасть жизнь! Шаасть. Шасть тлен!Шасть Шасть сама. О Шасть!О быстрота: секундаметра пасть,Зубов белёсых циферблата плен.Ань в след; Ан говорят одни,Но без еря какая нежность к слову.О Б’гъ. О Б’ге ан (я к слову).О! для него и Ах! (Ох! в славу Вам О! дни.)Я слышал часто: каков и ужейНе должно славить, на известно чём.Ань недомыслие: Земля и люд ужельНе как суть и ужи (Мир полон тѣм и тѣм.)Скользит холодный в пальцах человек,Голодному земля не зрится ль каком.Есть Бъ ещё и Въ (То значит Бэ.)От них спасаюсь апострофа знаком.

10.

Токая ленноя зимаСтикла по жолобу намедниЧто не пришли оброк в зиматьНи сон словес ни злобы бредниНа уступивший неба склонКак на мост порожняк дву конныйВлетела оттепель в стеклоНо выдержал косяк оконныйПод талый прошло годний снегНе ужто Ты за мыслил бегствоМолю: Не уступай веснеМоё последнее наследствоЯ слышу запрядная гильСо сном нахальным под диваномУж шепчутся мои врагиОпасны гости и не званы.1925

11. Газела о Бедности

Навыворот свои надену брюки,И станет в пустоте: в [мечте?] светлей.И, как ребёнка, шляпу хвать я в руки,И будет мне как будто веселей.Сойду, сойду на тротуар потёртый.Скажи! Скажу. Ты мне, бездельник, люб,Потом единым пассажиром спёртый,Решу, что дольше не смущаться не могу.Войду к Тебе, облаянный швейцаром,И вдруг и вдруг, случится нечто вдруг.И как пред полицейским комиссаром,Перед Тобой я виновато засмеюсь.Но не ответишь ничего мне, стерва!И станет лучше мне, лучшéй ещё.Я попрощаюсь обстоятельно, во-первых,И шасть уйду. Шасть это хорошо.Париж 295

12.

Тебе табу Тибет что б больше теО сволололо похожее на сволочьРодительный падеж мечты мечтеИ именительный падеж от полно полночьО вы забавы некие ЛибавыЧто знамо порт я уважаю спортПотом для ри для ри для рыбы чёртШасть две строфы верти робя на славуНеодолимое деление ланитНа две посредством носа посрединеМеня загадочностью новою пленитНо я серди серды я не люблю сардиныГардины неумеренно гордыВы неуверенны но верен я поверьтеКак орды духов или их ордыТаинственно обязанные смерти

«Тебе табу Тибет что б больше те…». Черновик

13.

За жалкою балкой балкон тишиныЗа кротким углом недостаток кофейниЧу бросилось [с] первого тело женыИ входит к второму душа откровенноНа согнутый сад невозможно надеятьсяЗнаком его почерк и игры вничьюХотя не пристало ему чародеюВидит ангелов далее или воочиюОкружает меня многоточие сновОкружная дорога мечтательных совЗапрядная берлога больших голосовО труба граммофона отцов и сыновБудет палое платье в пролёте искатьНо поднялось оно на земле ни кускаНа подъёмной машине как стихи на терцинахАж начищенный циник замялся звонкаТы пришла из кондитерской и для венкаШасть на стол как на мел карамель из глициний1924 [1925]

14. Борьба миров

На острове остроконечный дом,И я в недоумении по том.Лечу с него, иду в него потом.Мы все летим, мы все туда пойдём.Над городом заречный млечный климат,Уздечка страха и его мундштук.Над воротом брада неразделима,И в ней дымит мундштук или кунстштюк.Отшельника курится эрмитаж,Ан вверх иль вниз, а не в мечты этаж.Но чу, звонок на сенном небосклоне.Ложусь плашмя: дрема ерыгу клонит.И так ползу, приоткрывая дверь.И ты вступаешь, верь или не верь,Я отступаю в укреплённу дверь:– Садитесь, говорю, последствие запоя. –(Последнее для самого себя.)Куда там! Ты уже дудишь, любя,В миллион гобоев на моих обоях.1925

15.

Три раза прививали мне заразу.Зараз-то сколько. Не могли зараз!Хотели сделать меченую расу.Я на террасу, ан с террасы. Класс!Мне было девять, но я не был девий.Теперь дивись. Под шкапом удавись.Я жду в аду (в раю что делать Еве).Что делать! – мой испытанный девиз.Но чу, звонят. Я не могу понять!Ты входишь, панна! Я не понимаю!Что на тебя, что на судьбу пенять.В губу пинать тебя нельзя, немая.Я разнимаю рукава минут.Минуть бы! Но уж ты упомянута.Вы, собеседника пытаясь обмануть,Его целуете случайно, фу-ты! ну-ты!1925

16.

Скажу не может сладкая морковьВас заменить. Вас о безвкусны розыСын Севера я полюбил морозыИ шасть на юг. Но шасть назад любовьОднообразны и прекрасны грёзыКоль шарики катятся. Венка кровьЗа белым шаром шар морковный вновьОвалы губ. Затем овалы-слёзыБесплодная вползает красотаНа кафедру, за нею шасть! мечта«За всэм» потом как завсегдатай – гореИ заспанный служитель человекСажает каждый нововшедший векНа синее сиденье прямо в горыI.1925

17. Орфей в аду

Гав гав! Ау ау! Миау мау! Кукареку!О, караул! Но караул на башне.Бль! бль! в воде, зачем я прыг[нул] в реку,О о погиб (печальной Мойры шашни).Реку Тебе, неостроумный голубь,О боже! Можжевельная вода?Ты мне для лека. Утонул я голый.Иду на дно, должно быть, в ад? о, да.Усаты духи шепчут у сосудов,В которых парится неправедная плоть.О Бог, скорей, о бок, Ты безрассуден.Антропофаги жмут людской приплод.Но о реку, ура, реку из речки.Казалось, им необходим партнёр.Сажусь играть, сдаю, дрожа (у печки).Какая масть ко мне пошла, синьор!

18. Посещение первое

Ударила меня ты по кармануИ посягнула на тугой кошель.Мошну опустошила по обману,Ан в калите определила щель.Не нравится мне ан такой монтаж.Но нрав при чём? Пред совершённым фактомЯ подымаюсь на большой этаж,Весь озабочен предстоящим актом.Не лёгким пожеланьем всяких благ.Но я устал. Ан у дверей приляг.Своим пальто покрывшись, засыпаю.И вижу не совсем приятный сон.На грудь ты наступила мне слепая,Потом зовёшь: швейцар или гарсон!Они явились, тяжело ступая.И тащат вниз по лестнице, бия.Но притворяюсь я отменно спящим.Как счастлив я: не оскорблён бы яНе стоящим вниманья настоящим.Потом встаю и бац! швейцара в хрящ.Мне радостно участвовать в боях!1925

19. Посещение второе

Я вам принёс в подарок граммофон,Но Вы невосприимчивы к музыке.С акцентом немца говорите: ффон,О прокляты двунадесят языков.Я завожу по лестнице его,Он ан взывать, взывать проникновенно.Открылись все парадные мгновенно.Прёт население, не помня ничего.Меня ударило поспешное вниманье.И лестницы заняв амфитеатр,Они пластинок шепчут мне названьяИ чинно внемлют, как мальцы средь парт.И нежно дремлют. Только Вы однеИдёте за бесчувственным консьержем,Но ан консьержа в ейной ложе нет:Он дремлет, рупора обнявши стержень.(Был страшный лев музыкою повержен.)1926 [1925]

20. Реминисценция первая

Я ждал любовь и аккуратно верил.Я слишком добр: она обманный пёс.Закроешь дверь, она сидит за дверью,Откроешь дверь, её уж чёрт унёс.Мне стало скучно хитростью тягатьсяС котом. И вот четвероногий столПришёл ко мне и лёг в углу пластом,Не стал лягаться, можно полагаться.Непритязательный не безобразит зверь.Я посылаю, он бежит к любимой.Нет разбитней собачки и резвей,И верной столь же, сколь же нелюдимой.Но ан сегодня не вернулся он,Его ты гладишь жидкою рукою,И он, забыв про верности закон,Слегка трещит дубовою доскою.

21. Реминисценция вторая

Георгию Адамовичу

Стоит печаль, бессменный часовой,Похожая на снегового деда,Ан мертвецу волков не страшен вой,Дождётся он безвременной победы.Мы бесконечно медленно едим,Прислушиваясь к посторонним звукам,От холоду ползёт по снегу дым,И дверь стучит невыносимым стуком.Дрожь суеверная, присутствие любви.Отсутствие, спокойный сон и счастье.Но стёкла вдруг, звеня, летят на части,Хлад прыг в окно, и ан, как чёрт, привык.Он прыгает по головам сидящих,Те выпрямляются, натянуто белея.Стал дом похожим на стеклянный ящикС фигурами из сахара и клея.Ребёнок-смерть его понёс, лелея.

22. Мойрэ

Немалая твоя величина:Не утешает. Ан в душе тревога!О престарелая и дурная жéнщинá!Отстань! Отлипни, Мойра! Ради Бога.Безукоризненно качается кормаПрохожей женщины. Её ль ты стоишь? (Стоишь.)Подпрыгивая часто, как барман,Трясу коктейль из слёз. Ты пьёшь и сволочь поишь.(То об зверях домашних говорю.)Но будет! Будет нэкое свиданье!Порю детей. Пальто любви порю.Ты ж порешь чепуху мне в назиданье.Смирение: морение души.Души её! но ан склизка Ты, Мойра.И ань собрав последние гроши:Верчу фанданго, плачу: Ойра! Ойра!

Рисунок Поплавского. 1925

23.

Невидный пляс безмерный невпопадТвой обморок о морока МойраНесладкий но красивый шоколадВыкачивает вентилятор в мореВидна одна какая-то судьбаИ краешек другого парохода.Над головой матросская ходьбаОхота ехать на волка ль охотаТо ль облака вылазят из трубыИль страшный звук не ложного исходаПо ходу отдалимся от мольбыТвоей руки на берегу отходаЧто будет в море мор ли водный моргНа юте рыба иль в каюте ибоКомический исторгнули восторгКомы воды кому в аду. СчастливоТак босую башку облапошивПлясали мысли как лассо лапшиОтца ли я? Отчаливало мореМахала Ты нахалу тихо Мойра1925

24. Аквариум

Марку Мария Талову

Кафе, нейтральный час подводный светОтёки пепла на зелёных лицахВторые сутки говорит соседИ переутомлённо веселитсяВсплывает день над каменной рекойВозобновляется движение и счастьеИ воскресенью честь отдав рукойВосходит флаг над полицейской частьюТак вот она [так вот она][24]: земляЯ наконец достиг её и тронул[25]Как рваный киль пустого корабляЧто в мягкий ил врезается без стонуТак вот она какая жизнь людейВот место где пристёгнуты подтяжкиВот рай где курят и играют в шашкиПод дикое жужжание идейНе верил я что можно жить в водеНе выплывая и не умираяИ даже не заботясь об едеА как-то так, вздыхая и играяПаря бездумно в голубой беде.Париж 1924–1925

25. Пифон-тайфун

Вадиму Андрееву

Чудесное морское избавленье,Соизволенье. Чу! Да се циклон,Антициклон. В пониженном давленьеУсматриваем мы: мотоцикл он.Цыц вы, матросы, всякие отбросы,Пожните клевер, кливер в вышине;Но выше не носите папиросы,Плавучей поручившись хижине.Гремучею змеёю ветр ползёт,Слегка свистит на реях, как на ветках.Слегка молчит, хвостом прикрывши рот.Мы в кубрик лезем, как в песок креветки.Но вдруг пифон на палубу упал,Испуганно нам закивали снасти,И повторяя слабости гопак,Судно колени клонит пред ненастьем.Склоняет разны капитан слова.Но по пятам за ним летают волны.И как мотается у мёртвых голова,Орудия катаются по чёлну.Развёртываясь, паруса летят,Насос огромный, их вбирает ветер,Мяучат блоки, как семья котят,Но кошка-смерть спешит, бежит ответить.И лапой на бок положив корабль,Его облизывает языком, любя,И видят даже те, кто очень храбр,Как скачет пена на её губах.Несносный треск, матросный босый топот.Ползём на мачту – на бревно дыбы.И я, заканчивая стихотворный опыт,Смотрю – корма привстала на дыбы,Перевернуться медленно дабы.Потом немало выпил я воды.

26.

Живущий суетен а спящий мёртвКуда не глянь всё суета и гибельТвердит герой «Достойные враги бы»Невидный враг над ним смеётся чёртОбидный мрак приоткрывает спящийСолидный зрак живущему не впрокТак смысл некий оселок ледащийБулат, була. Была Ты мне в упрёкТочи точи то чи не безопасноЗапасный путь запасся пуд ли путИл́и аршин или кругáн ИсусЗабыл мя отче я ж совсем капутБезотговорочно таможенный контрольЛьзя отговариваться но ваться обузаАн бьёт слеза горюча как петрольИль керосин о дети кара пузаЯ карапузом поднимаюсь в домДом дом звонок застану ль поезд домаБегу по Богу как с горы бидонСтоит мерзгляк тот да о тот МадоннаСажусь на снег спасибо и на том1925

27. Art póetique

Уста усталости мне говорят пустякПустынника не стоящий поступокПостой постой о костоед костякТы поступился уж не на посту ТыПо ступке пест по ступеням ступняСтупай стопа – бумажная растёпаТебя в огне растопит истопникТвой мир потопав, будто в час потопаНо топот тополиной берестыБеречь барак от барчука ступайЧук чук да чук да чуков больше стаИль даже больше. Боль же не хочуНо чу чудак чердатый кавардакДикарь дока доказывает вечноНа воле процветает кавардакНо оды ночи все народны вечны1925

28.

Качалка счастья сорвалась с крюкаТонка мочалка и нерасторопнаНо снова вешает трапецию рукаВращает снова в воздухе ужо паСлонами пахнет цирк. Над головойЕго флажок развёрнутый по ветруВыходят аккуратные борцыСадятся в поезд хитрые мальцыИ уж (змею) глотают километровО переезда снежный контрабасБа сын миноги вовсе не безногийВерблюды входят горячась в лабазИль Вы со мною несомненно многиЦирк входит в поезд не дойдя по поясДрались на шашках мы в купе подолгуДолг не отдавши засыпали чайЧай пыли не избегнешь невзначайУдачи ждали издали гондолыЦирк невесёлое Ты общежитиеДрожит в фойе на колесах дрожитСлон православных называет «жид»И вызывает их на мордобитиеАрены ресторанной посредиПустующей как первые ряды1925

29.

Не верьте гибнет кто не может житьИ кто дрожит безмерно дорожитПодходят незаметные ножиСтал храбрый взял их как бы злато жидПодходит смерть глядя. О взгляд косойКостой молчит он равнодушен к блядямМы гладим позабыв о шоколадеПостой мы прачки, спрячь-ка, мы косойУтюг витюг, в огне стоит пожарныйДрожа к нему к немому он к водеОн деву режет лезвием ножаПоджаривает гладит он поджарыйНо смерть пошла не за любовь за деньгиНичто за за, о не уговоришьУжо так грит не хочешь хорошенькоБац этим самым. Я упал. Воры!!!1925

30.

Смирение парит над головойВоенною музыкою и зыкомМорение схватило нас хоть войРаспух от страха и жары языкНа сходку сквера мы пришли без зоваУвы должно без голоса уйдёмСлова излишние придали форму зобаПолна вся улица они влезают в домДом дом о дверь меня кричу нет домаНе слышат притворяются идутТекут из крана с потолка ползутНастигли завсегдатаи СодомаВисят и тащат по ступеням внизВыводят за плечи как на расстрел на площадьСмеётся в воротник и плачет лошадьЗря подневолье. Я же продолжаю визгОру кричу но чу кругом пустынноПустыня ходят невесомо львыО Лазаре! Я спал! О выли львыНесут для погребения простыни1925

31.

Неисправимый орден, тихий ордер,Я на груди носил, не выносил.Кругом кричали духи, ухи, мордыИ выбивались из последних сил.Мы встретились на небольшом бульваре;На бóльварке нам было бы верней.Мы встретились и мы расстались, твариВернее кошки и коты верней.Лечу назад и подзываю время,Оно спешит, свой приподняв картуз.Так скачет лошадь, я же ногу в стремя;Шасть дефилировать, как счастья важный туз.А вот и вновь невесть какие вётлы,И мётлы месть: иду, спиною пятясь.Бонжур кричу, вы модник? плотник? мот ли?А я не знаю, я бесследно спятил.Молчи! Мол, чи? поэт: не об изъяне.Ты обезьяна, длинный скандалист.Ты глист, ты лист, хоть не Густав, но Лист.Шасть возвращаюсь. Вот те и гуляно!

«Неисправимый орден, тихий ордер…». Черновик

32.

Э.А.П.

Мы молока не знаем молоканеНо камень канун не один для всехКак мрёт наш брат а как АмериканеИ как лошак сожрав иглу в овсеИгру мы затеваем напеваемНапаиваем хорошо паятьКто не больны Тебя обуреваютРвут разрывают наверху на ятьКакой рукой мы шевелимы мало льВалимы в потрясающий покойКой новоявлен не расслаблен койУбережён от жала от кинжалаЖаль иностранец неумел и страшенПошёл пошёл я от него молчуЧу слышу я бегут агу мурашкиНо так и след как чудный плед лечуНу что ж Христос мне говорит Ты гритДавно со мною не напился чаюЯ говорю так точно сухариМы ваше бродье он же мне на чайТак знай Святой старшому отвечайянварь 925

33.

Убивец бивень нечасовый бойВой непутёвый совный псовый войРой о бескровный о бескровный ройКуй согляданный о даянье хуйСо о о о вобще ооооАа кри ча ча че а опиздатьЕзда о да о дата госиздатУздечка ты узбечка волообСаосанчан буяк багун-чубукБукашка кашка детсткая покажь-ка?Оубубу бубубны пики шашкаХуитеряк китайское табуУливы ливень бивень (выш. мотри)Сравни сровни? нини два минус два шасть триВ губу вой брык тык бык уйду в губу[26]

34. Словопрение

Сергею Шаршуну

О часослов о час ослов о словБесплатен ты бесплоден и бесплотенПеренесли но нас не пронеслоСтал тёпел хладный адный стал холоденБезденежный холён одеколонЗадушит он. На душу на душиУжи вы духи вы духи блохиУхи колен (там рупор граммофон)О драма эта прямо телеграммаПрограмма танцев стансов про громаПо гром громоотвод вот чадо вод паромО дева Диогена древо мамыИз рук ручьём нас покидает смыслМысль обручем катится закатитьсяЧто с дурачьём молиться и сердитьсяЧи вы мечи хоть медны но прямыПри мысли этой как к тебе влачиться.1925

35. Из еврейских мелодий

К тебе влачиться Боже волочитьсяКак положиться с нежностию житьЖид он дрожит я жит что прочь бежитБежит божиться что пора лечитьсяО дня не пропускал я не пускалТоска течёт как жир свечи сквозь пальцыНа пяльцах мраморная доскаИглой проткнёшь ли нож ли нож упалЯ долго спал искал во сне вас нетВы сны не посещаете знакомыхОни не смеют в сон принять сон дом ихИх беден дом [и] бледен день как снегНельзя нам снами где-то не встречатьсяРучаться мог бы против за не могЯ занемог лью блюдо домочадцаЯ светом облит я дрожу намок1925

36.

О жупел мужа жалости лишайСемьи семит ногами семенитНе помешай. Варенье помешайЯ помяну был буль о семеню.Я поманю Тебя о помянуПоминки соопровождает дачаО дача эта прямо неудачаМинуть бы ан минуть без тэ минуУ ми ну до фасоль ре ми фа доДодо тебе дада клиторатуреХалтуре туры всякие атурыСидон Гвидон дон дон о кошкин домЗабыл я был быль эту некий бильСтихов дрочёну из яиц сечёныхБыль быль буль дог док бок автомобильПекись печенье наше попеченье.

37.

Глаза, как голубые губы,А губы – красные глаза.Зима души пошла на убыльПред Рождеством, а вот и за.На верблюдах и на собаках,Санями о песок и снег,По льду, блестящему к весне,Как сткло иль седина на баках.Пустыня снежная – как душно.Под айсбергами дремлют львы.Тюлени на песке! Увы!Тропический мороз, как в душах.И вдруг приехали: сто-оп.Написано на звёздах: полюс.О слово важное, как полис.Ползу по полису, как клоп.Пустует белое именье.Собачки смотрят. Я молчу.На это обижаясь мене,Чем на хлопок, пок! по плечу.О фамильярности судьбы!Пора привыкнуть! Умираю.Подите в лавку, где гробы.Какие шляпы носят в рае.

38.

[Летящий] снег, ледащий детский талькОсыпал нас, как сыпь, как суесловье.Взошёл четверг на белый пьедестал,Мы все пред ним покорствуем, сословья.На слове нас поймала, поняла,Ударила печали колотушкой.Как снег с горы, нас не спросясь, смела,Бежим барашки, скачет волк-пастушка.Ты бьёшь нас, ножницами нас стрижёшь,Летит руно, как кольца над окурком.Зима. Большой безделия снежок,Безмыслия приятнейшая бурка.Днесь с пастбищ тощих нас зовёт декабрь.Но глупому барану в дом не хотца.Баран, баран, почто ты не кентавр,Лишь верхней частью с ним имея сходство.Уж сторож тушит над полями свет.Почто упорствовать, строптивый посетитель?Но, утомясь игрой, ушёл служитель.Сплю в горном зале, на столов траве.

39.

Т. Татиде

Труба по-русски, по латыни тромба.Тромбон житейский – во, во, вот что я.На части рвусь, как шоколадна бомба,Бьюсь медным лбом, но крепко бытие.Ах, счастья репка, как засела крепко!Ах, рыбка счастья в глубину пошла.Где Стёпке мне её добыть, растрёпке,Кой мой не может разорить шалаш!Шалишь, мне грит, мир то есть говорит:Пора с старшим на мире замиряться.А он в ответ: мол, не хочу мараться.А те все хором: Стёпка, нагорит.Тубо! Табу! Боом, в ответ тромбон.Джаз-банд на сеновале. Валит банда.Крестьяне век не слышали джаз-банда,Бьют радостно меня по голове.Лежу в гробу. И вдруг из гроба: боом!Танцует причт, танцует поп – что делать?Колокола танцуют тилибом,Все землепашцы на своих наделах.Все самодержцы на земли пределах.

Записка Поплавского Т. Татиде. Первая половина 1920-х