До меня, как физического существа, Субстанции мало дела. «Ты похож на вишневую ягоду – кислый и с кровью», – таков итог Ее наблюдений за мной. Находясь в высших сферах, несоприкасаемых с землей, Она испытывает в отношении меня разве что развлекательное любопытство маститого ученого-исследователя, который вдруг заметил в микроскоп странную инфузорию…

Приблизившись, Она перво-наперво, забавы ради, указала на мой нос и спросила:

– Ты этим дышишь?

– Да.

– Вот этим вот! – Она рассмеялась. – Врешь!

– Дышу.

– Да врешь ты. Не ври. Ты шутишь. Ты не дышишь.

– Я материя, потому и дышу. А ты дух.

– Дух?

– Да, ты дух.

– А материя?

– Материя – это я.

– А я дух?

– Да, ты летать умеешь.

– Да. А ты нет.

– Я примитивный.

– Ты очень смешной. У тебя так много всего, смешно ужасно, – она опять звонко засмеялась. – Твоя эта… голова состоит из многих частей: раз, два, три, четыре, пять… А ты ее как, сам сложил?

– Я этим не занимаюсь.

– Ну как же?.. А как ты собрался? Ты их сам это… нет?

– Нет.

– Ну хорошо. Ты скажи мне, ты вот такой, ты есть… А кто ты?

– Я называюсь человеком.

– Ты человек. А я?

– Ты дух.

– Я дух, ты человек. А что человек?

– Человек ходит на двух ногах.

Непонятно почему, но я очень забавлял и смешил Ее.

– Как? – чуть не прыснула Она. – Он передвигается этими, – Она показала на мои ноги, – двумя ногами?.. Врешь!

– Да не вру я. Ты зачем пришла ко мне?

– Почему «пришла»? Что такое «пришла»? Может, пришел? Или, может, пришли? А может, пришло? Я, ты, он, она, они – все это «мы».

Она замолчала и куда-то исчезла. Мне послышался скрип у меня за спиной. Я обернулся, но ничего не увидел.

– Ты здесь? Ты переместилась? – спросил я удивленно.

– Поищи, – раздалось весело в ответ.

– Я не знаю, где ты.

– Поищи меня. Не ленись. Я за тобой.

– Я не вижу тебя.

Она опять засмеялась.

– У тебя две дырки для глаз, и ты меня не видишь! А у меня нет дырок, и я тебя вижу.

– А что, интересно, ты видишь во мне?

– Что я в тебе вижу? Да многое!.. – посерьезнела Она.

– Что?

– Ты весь голубой. У тебя есть красные точки. Хочешь, скажу, где они?

– Да, скажи.

– Будешь лечить их. Не вылечишь, тогда плохо… Я сейчас уйду, мне надоело с тобой быть, а ты запоминай. Смотри, я показываю, но больше не проси. Горло… низ живота… правое колено…

Субстанция исчезла.

Это было нечто вроде осмотра высоким начальником своего хозяйства. Обычно Субстанция не общается со мной напрямую, но я знаю, что именно Она курирует мой контакт с Па Ди Истом, и знаю, что в отчаянных жизненных ситуациях Она может прийти мне на помощь.

Насколько я понял, Субстанция приводит в действие «схему», в которую включены Па Ди Ист и я: 1 («генератор») – Субстанция, 2 («включатель-выключатель») – Па Ди Ист, 3 («лампочка») – я, 4 – сопротивление, преграда между земным и неземным.

Попробую объяснить дальше поэтические строки Па Ди Иста.

«Где стремление к познанью?» Познание познанию рознь. Главное для человека, по мнению Па Ди Иста, – знать, как и зачем ему жить. Под «стремлением к познанию» жрец подразумевает страдание души от незнания смысла своей жизни. Именно отсутствие этих мук у современных людей озадачивает египтянина.

«Где… воля?» – спрашивает Па Ди Ист. Как ни странно, он считает, что у людей нет воли. То, что мы называем волей, т.е. способностью осуществлять свои желания, поставленные перед собой цели, он называет эгоизмом. Для Высшего разума воля – стремление к духовному познанию, развитию своего разума.

«Все исчезло в мирозданье» – определенные Богом познание, духовность, разум, воля исчезли вместе с гибелью Атлантиды.

«Ветром разметалось в поле» – «ветер» тут можно ассоциировать с людским мещанством. «Поле» – поколения людей. После гибели Атлантиды ее духовное наследие с течением времени было утрачено новой расой, отличающейся мелкими интересами и узким кругозором.

«Пустота одна за мною» – Египет, родина Па Ди Иста, некогда бывшая преемником цивилизации атлантов, сейчас превратилась в духовную пустыню.

Па Ди Иста очень угнетает, что великая древнеегипетская культура разбилась вдребезги. В современном Египте он испытывает чувство солдата, вернувшегося с войны в разграбленный и разрушенный дом. Древняя страна с ее великими достижениями в искусстве, науке, мировоззрении исчезла, а священные пирамиды используются исключительно в коммерческих целях.

«Впереди опять бесплодность» – пессимистическое мнение Па Ди Иста о будущей духовности людей.

«Сознавая непригодность» – Па Ди Ист рисует себя в образе прикованного к лодке рыбака, обреченного на неудачу.

«Море мутилось» – две тысячи лет назад Иисус Христос вошел в людское «море», взволновав его. Возможно, срок в две тысячи лет был дан человечеству для усвоения Евангелия. И вот на Землю прислан Па Ди Ист. Он разочарован увиденным: «Может, море зря мутилось…»

«Тучи темные сгоняя» – падение Римской империи под влиянием христианства.

«Солнце» – Бог. «Солнце зря сияет» – эмоциональное обличение людского неверия в Бога.

«Ловлю… в пучине» – двойной смысл: поиск материальных остатков Атлантиды в пучине океана и поиск следов Высшего разума в пучине невежественного сознания современного человечества.

«Не знают жены, не под силу то мужчинам» – речь идет обо всех людях, женщинах и мужчинах.

«Хаос порождая» – хаос порождается тем, что наше сознание не имеет никакой согласованной с планом мирозданья цели, не имеет ни одного из тех нравственных идеалов, что заповедованы нам в Библии. В результате всякое наше провозглашение веры в Бога является напускным, а всякое наше действие идет вразрез с Высшим порядком.

«Президентов, депутатов напридумывали сами» – дело в том, что любая существующая ныне власть – не от Бога. Так считает Па Ди Ист, который знал систему управления государством не только в Древнем Египте, но и в идеальной Атлантиде.

Что такое демократия (именно ее провозглашают высшим достижением управления)? Буквально – это власть народа. А теперь подумаем, имеет ли народ право управлять? – спрашивает Па Ди Ист. – И имеет ли он столько разума, чтобы безошибочно выбирать себе правителей? И может ли он, народ, решить, как ему жить дальше?.. Очень часто единогласное мнение большинства, на основе которого зиждется демократия, является неправильным, а отвергнутое по демократическим правилам мнение меньшинства или даже одного человека на поверку бывает правильным.

У атлантов в их государстве, кстати, не было никаких модных сейчас структур управления, как-то: законодательная и исполнительная власть, президент. У них все происходило гораздо проще. Царем они почитали человеческий разум. И потому страной правили наиболее выдающиеся ученые, которые одновременно возглавляли тот или иной, выражаясь современным языком, научно-исследовательский институт, а эти высшие посты занимали благодаря своим научным достижениям. Существовал так называемый Директорат восьми, состоящий из руководителей наиболее важных научно-исследовательских институтов, который и решал все вопросы, касающиеся жизни Атлантиды. Его решение было последним.

В этот Директорат восьми входили главы следующих институтов: социологического, охраны детства и материнства, физики, химии, биологии, истории, внешних отношений, внутренних отношений (это не аналог нашего МВД – чисто репрессивного органа; институт занимался определением и поддержанием правильного баланса сил и ресурсов в обществе). Таким образом, государством управляли ученые.

Никому в голову не приходило оспаривать решения Директората восьми. Хочешь оспаривать – один путь: добейся такого признания в ученом мире, чтобы тебя сочли достойным возглавить институт… Решения Директората принимались атлантами почти как Божьи законы.

Па Ди Ист считает, что никакого царя Атланта на самом деле не было. Так окружавшие Атлантиду народы звали директора внешних отношений. Не было в Директорате и председателя. Каждый из восьми высказывал в Директорате мнение, к нему внимательно прислушивались, и принималось общее беспристрастное решение.

«Чтобы подлый жил богато» – в современном обществе все покупается и все продается, поэтому богатство, в основном, у тех, кто наиболее изворотлив в обмане, шантаже, спекуляции, насилии и т.д. – в подлости, одним словом.

«Чтобы глупый правил вами» – деньги правят миром, а поэтому во властные структуры проникают не умные, а изворотливые. Ум по высшим меркам означает просвещенность, изворотливые же обладают хитростью. С точки зрения Высшего смысла, хитрый ум современных руководителей является просто идиотизмом.

«Под конец тысячелетья тает время для раздумий» – рубеж тысячелетий таит угрозу жизни на Земле, если не будет изменено людское сознание, – таково пророчество Верховного жреца Древнего Египта. Множество очагов военных конфликтов в настоящее время являются предвестниками нового всемирного кризиса.

«Жаль бывает мне порою мир тщеславия разрушить» – здесь Па Ди Ист рассуждает как часть Высшего разума. Это обычное смешение привычных нам местоимений в словах высших духов, для которых в потустороннем мире понятия «мы» и «я» часто не различимы.

«Спасайте свои души». Современные люди в своей массе материалисты. По-настоящему мы ценим разве что наши удобства, которые называем жизнью, поэтому духовность подменили ее суррогатами. По сути, вся культура направлена на обслуживание нашего материального потребления. Мы не занимаемся духовным самосовершенствованием, а приспосабливаемся к внешнему миру. Это – главное свойство нашего сознания. В результате земная цивилизация оказалась на первой, низшей ступени духовности. Этим нарушаются установления Бога – причина, по которой, кстати, были уничтожены Атлантида и Троя. И хотя предназначенное время исчезновения нашей цивилизации еще не пришло, вероятность конца уже существует – вероятность самоуничтожения. Есть ли у человечества шанс преодолеть этот очень опасный период своей истории? Такой шанс – в духовной переориентации. Просвет может появиться только в одном случае – когда мы самостоятельно захотим и сможем развить свое сознание.

Факт предпринятого Па Ди Истом рассекречивания Книги теней жрец объясняет решением «сверху»:

– Боги посчитали предрассудком утаивание от людей этих знаний. Они решили, что ваш умственный потенциал в принципе достаточен для понимания учения о тенях.

Главным среди богов Иерархии египтянин почитает Иисуса Христа. В земных делах он ставит Его вровень со Всевышним:

– Для исполнения твоего предназначения необходимо благословение Ра или Иисуса. И оно будет, наберись терпения. Сейчас Иисус внимательно слушает тебя, как профессор на экзамене слушает студента. Он может благословить тебя за ответ, но может и наказать.

Моим ответом Иисусу жрец считает восприимчивость, понятливость, послушание и усердие в его, Па Ди Иста, школе.

– Что ждет меня впереди?..

– Тебе пока не обязательно это знать, – парировал учитель мой вопрос.

Он не любит отклоняться от программы обучения и заглядывать в будущее.

Информация о моих беседах с Па Ди Истом распространилась в потустороннем мире быстрее, чем на земле. Словно сработал огромный небесный Интернет, и теперь все заинтересованные духи, начиная от самых древних и кончая новопреставленными, независимо от «национальности» и места последней реинкарнации, приблизились и наблюдают за мной. Некоторые, самые сильные из них, предлагают мне свою философию.

Бывший монах из Гималаев Мохареш позвал меня в Индию:

– Приди в наш монастырь Гум по дороге Дарджелинг, мы откроем тебе новые книги «Агни-Йоги».

Другой стоявший рядом с ним монах, судя по одежде, тоже индус, назвавшийся Фином Курейшем, процитировал несколько знакомых мне строчек из «Агни-Йоги» и строгим тоном почему-то добавил:

– Кому мы жизнь долгую даруем, тому мы спину гнем… Будь наша воля, мы могли бы утопить вас всех, как утопили атлантов. Лишь милостью Иисуса мы раздаем вам мирские блага на определенный срок.

Последователь Магомета Аята, в чалме и старой, будто истлевшей длинной одежде, напрямую не приглашал меня в Мекку, но вскользь сказал:

– И та, и эта идея – это разные потоки одного и того же сознания, которые пронизывают землю и снова уходят, а ты сам выбирай, какой поток твой, если хочешь совершить хиджру.

Я спросил у Па Ди Иста, что значат визит и слова этих странных духов индуизма и мусульманства. Учитель пояснил:

– Тебе пора в дорогу за Книгой теней: ее фрагменты разбросаны по всему миру… Вот они услышали про это и предлагают тебе свои маршруты. Но твой путь лежит не в гималайские монастыри и не в аравийские мечети.

Послушай, человек призван не к монашеству, не к тому, чтобы сидеть взаперти, а к мирской жизни. Монахи-отшельники обычно повторяют одно и то же по кругу. Пример – «Отец Сергий» Толстого, великолепно описано. Герой не смог вырваться за земные пределы, хотя и был хорошим иеромонахом.

Суть монашества прямо противоположна природе человека. Чтобы следовать своей вере, монахи усиленно занимаются умерщвлением собственной плоти: вериги, самобичевание… С позиции разума это нонсенс.

Что касается мусульманства, то оно не оригинально. Это круги от кинутого по воде камня христианства. Это отыгрыш христианства, его резонанс.

Магомет, в отличие от Иисуса, был человеком, а не Сыном Божьим. Потому в мусульманстве, заметь, на молитву сзывает мулла, человек, стоящий высоко на минарете, а в христианстве – церковный колокол, как бы звон с неба. Магомет, хотя и возвышался над другими людьми, был всего лишь передатчиком потока Высшего сознания, а не самим Высшим сознанием.

Твой путь лежит не в Азию, а в Европу и на Ближний Восток. Там ты найдешь то, что тебе нужно.

В синем сумраке вечера за вагонным окном уплывал Варшавский вокзал Санкт-Петербурга. Па Ди Ист вез меня в Европу…

Я не знал, зачем еду, но доверял моему учителю.

– В этом путешествии, – сказал мне жрец, – будет подправлен твой дух. Подобно тому, как подправляют компьютерный файл.

Подправить мой дух, по плану Па Ди Иста, было необходимо для того, чтобы я адекватно воспринимал его все усложняющееся учение.

Жрец рассчитывал на меня как на связующее звено между ним и людьми.

Атлантида

Польша – первая из европейских стран, куда я приехал вместе с Па Ди Истом. В Варшаве жрец повел меня по улице, вымощенной плиткой, в католический собор Святого Станислава, с высокими готическими сводами и старинными витражами. При входе мой учитель чуть задержался, будто прислушиваясь к чему-то…

Оказалось, он просто пытался определить энергозаряженность толпы. Собор был полон, не протиснуться. Из-за тесноты я не мог отличить живых от мертвых и понять, кого здесь больше, тех или других.

– Угрожающий вид вашей цивилизации, – проронил Па Ди Ист, указывая мне на ужасные страдания присутствующих покойников. Большинство из них не понимали, где и зачем они. – После смерти человек не становится более просветленным, он остается на том духовном уровне, на котором его застала смерть.

По желанию кого-то свыше собрались вместе души умерших и ничего не подозревающие об их присутствии живые люди, и между ними получилось нечто вроде диспута.

Языкового барьера не существовало, поскольку сознание одно для всех.

В церкви присутствовали исключительно христиане, но самых разных направлений: католики, православные, лютеране, англиканцы, иеговисты, баптисты…

– Вот собрание душ, формирующих ваш общественный разум, – продолжил Па Ди Ист. – Послушай их мысли, чтобы составить общую картину информационного поля, наведенного над Европой. Тебе полезно.

Я достал блокнот и принялся машинально записывать все, что слышал вокруг…

На следующий день в гостинице «Hilton», где я остановился, под звуки арфы, раздававшиеся из уютного внутреннего дворика, я отредактировал свой конспект – получилось следующее.

Сначала вразнобой шелестели голоса находящихся на первой ступени царства мертвых:

– После смерти мне не пригодились ни моя профессия, ни мои деньги, ни мой дом, ни даже мой английский костюм…

– Никто из людей не хочет умирать. Но смерть – очевидная неизбежность. Из этого неприятного для людей противоречия они нашли своеобразный выход: делают вид, что смерти не существует. В действительности оказывается, что смерть неизмеримо больше жизни....

– У всех живых страх смерти. Поэтому люди не говорят о ней и сторонятся умирающих: когда настал мой час, и предсмертная тоска накрыла сознание, не нашлось никого, кто подержал бы меня за руку…

Потом я услышал другие реплики, тех, кто достиг второй и третьей ступеней и мог уже обобщать свои эмпирические наблюдения.

– В прошлом человек, созерцая мир, во всем видел Бога. Теперь мировоззрение разведено по углам этики, эстетики, идеологии…

– Нужно фундаментальное переосмысление религиозной веры…

– Нет веры в Бога у людей, чье сознание поглотил рынок. Ее редко встретишь даже среди тех, кто не участвует в рыночной борьбе…

– У нас могут быть собственные представления о вере, их надо оставить и принять высший авторитет церкви…

– Часто церковь вручает духовную власть не самым лучшим людям…

– Да, иерархи могут быть несовершенны, но сами общественные институты, которые они представляют, священны…

– Что такое христианская вера? Это канонизация морали, изложенной апостолами. Но человек в состоянии осознать себя и вне апостолов. Поэтому католик, например, допускает философию рядом с теологией, но неканоническую трактовку текста Библии считает причиной религиозных раздоров....

– Для православного ссылки на Писание означают, что вера толкуется неверующим, а религия становится наукой....

– О, это православие! Западному человеку ваши иконы чужды, а ваш ритуал кажется театральным действием…

– А я вам скажу, что Запад, смотрящий сверху вниз на православие, более склонен к предрассудкам, чем Россия!..

– Мы, живые и мертвые, с пеной у рта доказываем друг другу правоту православия, католицизма или протестантизма… Но Иисус приходил учить не дискутировать, а жить. Наши дискуссии беспредметны, пока мы не стали на почву реальности. Поскольку сейчас нет общего представления, что хорошо, а что плохо, единая концепция веры невозможна, и во главу угла должно быть поставлено полное раскрытие индивидуальных способностей человека. А чтобы такая свобода не вошла в противоречие со свободой других, ее надо ограничить непричинением вреда окружающим. Делать все, что хочешь, можно только до границы индивидуальной свободы другого человека....

– Для меня церковь – это безразличное пространство культурной отвлеченности. Никакой мистической морали вообще нет. Естественный разум, опирающийся на эмпирические знания, – вот единственная моральная ценность. А повредившиеся в уме интеллектуалы лишь навязывают свои галлюцинации и становятся проповедниками самых безосновательных культов....

– Всем христианам необходимо объединиться, чтобы противостоять секуляризованному миру. Почему уже сейчас половина верующих отказывается называть себя католиками, православными, баптистами, а называет себя просто христианами? Потому что экуминизм спасает единое тело Христа от расчленения перед церквами и сектами…

Наедине со мной Па Ди Ист подвел итог этому диспуту мертвых и живых.

– Глядя на них, задумаешься, где больше заблуждений: в безбожии или в подобной религиозности. Одни, принимая религию, принимают лишь те правила, которые сами навыдумывали и тщательно их соблюдают. Другие ищут себя в слепой заимствованной вере. Третьи – в теологии. Но смысл того, что и во имя чего они делают, накрепко закрыт от них, поскольку истина дается только расширением сознания, а последнее достигается самоочищением.

Главный изъян большинства ваших наивных теологических умствований – вы не признаете реинкарнацию. Считаете, что души творятся Богом в моменты физического зачатия. Это отнимает у вас всякое разумное отношение к своему саморазвитию: нет ни предназначения, заложенного в прошлой жизни, ни ответственности перед будущим воплощением. Поэтому все вы и на земле, и под землей ежедневно спокойно грешите и тут же просите у Бога прощения, надеясь таким образом обеспечить себе безнаказанность. Но прощает ли Он вас? Вот в чем вопрос.

Следовать за духом куда труднее, чем за живым учителем. Тот, кто учит меня, – всего лишь сгусток тумана: не подумай я о нем, и он останется незамеченным. У него нет физической возможности привлечь мое внимание.

Еще в России он жаловался:

– Ты почему-то очень не хочешь общаться со мной, хотя я уже несколько раз порывался к тебе обратиться: то тебе было некогда, то ты устал… Ты теряешь время, а мне бывает очень трудно достучаться до тебя. После работы ты просто невменяемый, впиваешься в телевизор и смотришь все подряд. В таком состоянии с тобой трудно говорить на духовные темы.

Однако и я не могу разговорить Па Ди Иста, если он того не хочет. Состоится беседа или нет – зависит в такой же мере от него, как и от меня. Хочет – он разговаривает, не хочет – никакие мои вопросы и проблемы не прервут его молчания.

Поэтому, когда я слышу в своем мозгу характерные щелчки разрядов энергии Па Ди Иста, напоминающие перестук молоточков, то беспорядочный, то мерный, как ход часов, я понимаю, что учитель создал вокруг меня поле для общения и мне надо поспешить уединиться.

Не всегда это удается. «Надо меня слушать, когда я хочу говорить», – ворчит в таких случаях Па Ди Ист.

Иногда я забываюсь и воспринимаю жреца как реально существующего человека. Я слушаю его десять, двадцать, тридцать минут… И только после его слов: «На сегодня я всё… У тебя есть вопросы?», когда он начинает на моих глазах трансформироваться в бесформенное облачко, я осознаю всю необычность этих сеансов. «Ну, давай, задавай вопросы!» – подчас очень сердито, видя мою растерянность, теребит меня жрец.

Обычно в этот момент меня душит сильный кашель: потусторонняя сущность удаляется, и происходит мое переключение на наш мир, редко удачное. Я не то, что не могу задавать вопросы, я дышать не могу.

«Сколько времени я жду, а ты ни о чем меня не спрашиваешь: мне скучно, я ухожу…» – бросает на прощание Па Ди Ист и растворяется.

Он не понимает моих психологических и физических трудностей общения с ним. Ему кажется, что мне так же просто возвращаться в свое тело, как ему в его мумию.

Чтобы дать ему возможность воспользоваться моим телом, мне надо освободить ему место. Трансформация длится минуты две. Я чувствую, что вдруг у меня начинают сужаться губы, впадать щеки, горбиться нос… Руки ссыхаются и чернеют. Я начинаю походить на… мумию Па Ди Иста. Он проникает в мое тело, принимая в нем привычную форму своей мумии и выдавливая меня. В этот момент я засыпаю (так мне кажется).

Очнувшись в номере варшавской гостиницы, я обнаружил в своей записной книжке новую главу Книги теней, посвященную Атлантиде.

Под оливковой прохладой, –

Шепчут духи Чичен-Ицы, –

Жили два народа рядом:

Люди-звери, люди-птицы.

А последние порою

Не людьми, богами слыли:

Жизнью жили неземною

Те, что над землей парили.

Прилетев по воле рока,

Молча говорить умели…

Их земля лежит далеко,