Разведка и шпионаж. Вехи тайной войны

Указом Президента Российской Федерации № 2118 от 25 ноября 1994 года за мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 годов полковнику в отставке Колосу Ивану Андреевичу было присвоено звание Героя Российской Федерации.

«Что вызывает горечь? – пишет Иван Андреевич. – К нашему стыду, мы вырастили жестокое поколение – одна часть которого глумится над нашей Победой, а другая равнодушно взирает на происходящее. Конечно, в этом есть доля нашей вины. Мы слишком оберегали наших детей и внуков. На своих плечах вынесли все тяготы войны, своими руками подняли разрушенную и разграбленную фашистами страну, а воспитать детей благородными и великодушными не смогли!

Кто как не ветераны, участники войны, кто дошел фронтовыми дорогами до Берлина, знают цену Победы, знают и понимают о военных потерях и жертвах, о достоинствах и недостатках военных стратегов. Не надо считать нас стадом баранов! Все мы защищали свою родную землю, свои дома и своих матерей…

Я никогда не был обласкан властью, партийными и советскими вождями, не состоял в партии. Заслуженную награду, Звезду Героя получил спустя 50 лет после представления к званию Героя Советского Союза. Я простил всех, потому что, когда мы, молодые, опаленные огнем войны, чудом оставшиеся в живых, многие раненые, возвращались с полей сражений в родные гнёзда, многие их не обнаружили. Лично я увидел руины, пепел да обугленные остовы печей. Моя разорённая, дотла опустошенная родная Белоруссия, везде выплаканные, запавшие глаза матерей, дикий страх детей, горе да слёзы… Кругом воронки, ржавые мотки колючей проволоки, народ стонал от боли и мучений. Только в Белоруссии фашисты уничтожили 2,5 миллиона жителей, разрушили сотни городов, сожгли тысячи деревень…

До тех пор пока мы не научимся уважать своё прошлое, нас всех ждет очень призрачное будущее! Да поможет вам Бог!»

В ходе операции «Багратион» летом 1944 года было убито и взято в плен около 400 тыс. солдат и офицеров из состава наголову разгромленной группы армий «Центр». Из 47 немецких генералов, воевавших в качестве командиров корпусов и дивизий, 21 попал в плен. Пришлось даже провести немецких военнопленных во главе с генералами по улицам Москвы, поскольку кое-кто на Западе сомневался в таком оглушительном разгроме вермахта. Операция проводилась силами НКВД СССР и имела название «Большой вальс» – по названию музыкальной комедии.

17 июля пленных разделили на две группы и построили в соответствии со званиями колоннами по 600 человек. Первая группа численностью 42 тыс. военнопленных прошла за 2 часа 25 минут по Ленинградскому шоссе, улице Горького (ныне Тверская), площади Маяковского, Садовой-Каретной и далее по Садовому кольцу до Курского вокзала, а затем по улицам Каляевской, Новослободской и 1‑й Мещанской. В составе группы шеренгами по 20 пленных шли 1227 офицеров, включая 19 генералов, которым оставили форму и ордена, шесть полковников и подполковников.

Вторая группа в количестве 15 600 военнопленных прошла за 4 часа 20 минут по Садовому кольцу против часовой стрелки, начиная от площади Маяковского, по Большой Садовой и Садовой-Кудринской улицам, затем по Новинскому и Смоленскому бульварам, Зубовской площади, Крымской и Большой Калужской улицам до станции Канатчиково Окружной железной дороги. Колонны конвоировались всадниками с обнажёнными шашками и бойцами с винтовками наперевес из состава войск НКВД СССР. Позади колонн следовали поливальные машины, символически смывая грязь от «гитлеровской нечисти». По окончании «парада» в 19 часов вечера пленных погрузили в вагоны и отправили в лагеря ГУЛАГа.

Прибавилось работы и немецким антифашистам, действовавшим во фронтовой полосе. Почти на каждом фронте Красной армии была создана антифашистская школа. По инициативе начальника 7‑го отделения политуправления 1‑го Прибалтийского фронта подполковника Ефима Ароновича Бродского и начальника антифашистской школы 1‑го Прибалтийского фронта майора Вильгельма Мартенса создавались боевые группы антифашистов для проведения рейдов по ближним тылам противника. Одна из таких групп была создана в ноябре 1944 года в составе: Альфонс Шрайбер, Филипп Шлапп, Хайнц Мауэ и другие. Группа должна была проникнуть в Курляндский «котёл» и вручить предложения о капитуляции командиру блокированной 30‑й пехотной дивизии вермахта.

«Наше появление на позиции, – писал Шрайбер в своём отчёте, – вызвало такое смятение, что если бы в этот момент части Красной армии предприняли наступление, то они легко захватили бы весь участок фронта». Один из унтер-офицеров препроводил антифашистов на КП роты, где они сообщили, что должны доставить пакет в штаб дивизии. По дороге в штаб конвоиры расспрашивали их о жизни в советском плену и о НКСГ. После вручения пакета офицеру штаба, антифашистов арестовали и на грузовике отправили в полевую жандармерию в Либаву, где их поместили под арест. Как пишет Шрайбер, там уже находились от 100 до 150 арестованных, многие из которых вернулись из советского плена в результате обратной засылки через линию фронта. Затем всех их морем отправили в Данциг в военную тюрьму, где уже собралось 500 заключенных – вероятно, членов фронтовой организации НКСГ, принимавших участие в различных антифашистских акциях. В дальнейшем они оказались в лагере Stalag 304 (Stalag IV-H) Zeithain близ города Риза (Riesa) в Саксонии – ныне там создан меморил Ehrenhain Zeithain на месте массовых захоронений 25–30 тыс. замученных здесь советских военнопленных и более 900 солдат из других стран. 19 марта 1945 года Шрайбер, Мауэ и некоторые другие узники лагеря были направлены в 999‑е штрафные батальоны вермахта. Эти батальоны являлись местом наказания для антифашистов, которые, однако, и там продолжали свою антифашистскую деятельность.

В 20‑х числах января 1944 года в районе Берислава, расположенного на Днепре в 75 км выше Херсона, несколько групп антифашистов из 15‑го батальона 999 покинули расположение своей части и перешли на сторону Красной армии. Среди них был и ветеран Компартии Германии Петер Ламберц (Peter Lamberz), бывший строитель, имевший большой опыт политической работы. Вскоре его направили на 1‑й Прибалтийский фронт, где он стал доверенным лицом НКСГ в 51‑й армии и лично отбирал кандидатов из числа военнопленных для зачисления в Антифашистскую школу 1‑го Прибалтийского фронта. Только в августе 1944 года для работы в частях и подразделениях прижатой к морю Курляндской группировки группы армий «Север» Ламберц подготовил около 20 антифашистов. В ночь на 23 декабря 1944 года группа в составе Харри Лау, Гебхарда Кунце, Адальберта Бацана, Ганса Шляйншока и Вильгельма Гельдмахера под руководством Луиса Оберэдера пересекла линию фронта и подошла к позициям 563‑й дивизии вермахта с целью сбора разведданных об оборонительных сооружениях в районе Лиепаи. В течение семи суток антифашисты находились в тылу 563‑й дивизии, общались с солдатами, знакомили их с материалами НКСГ и положением на фронте. Выполнив свою задачу, 1 января 1945 года группа пересекла линию фронта в обратном направлении и без потерь вернулась в расположение Антифашистской школы 1‑го Прибалтийского фронта.

Сын Петера Ламберца – Вернер Ламберц (Werner Lamberz), 1929 года рождения, был членом гитлерюгенда, в 1941–1944 годах обучался в школе Адольфа Гитлера (Adolf-Hitler-Schule) в Зонтхофене (Sonthofen) – самом южном городе Германии, расположенном в Баварии. В этих школах-интернатах (AHS) готовилась будущая партийная нацистская элита, поэтому они подчинялись не Имперскому министерству науки, воспитания и народного образования, а непосредственно НСДАП. Мать Вернера устроила детей в эту школу по совету родственников, чтобы избежать преследования семьи коммуниста. В 1946 году мать умерла, а вернувшийся в Германию отец взял сына с собой в Луккенвальде (Luckenwalde) в земле Бранденбург в советской зоне оккупации. В 1947 году Вернер вступил в Союз свободной немецкой молодёжи (FDJ), затем в СЕПГ, в 1950 году окончил партийную школу в Шмервице и в августе 1952 года был направлен в Высшую комсомольскую школу при ЦК ВЛКСМ в Москве, после окончания которой в качестве секретаря Центрального совета FDJ курировал вопросы агитации и пропаганды. В этот период Вернер Ламберц очень сблизился с будущим руководителем ГДР Эрихом Хонеккером (Erich Ernst Paul Honecker), который был одним из учредителей FDJ, являясь его председателем до 1955 года.

В 1963 году Ламберц был направлен на работу в Комиссию ЦК по агитации и пропаганде и был избран кандидатом в члены ЦК СЕПГ. В 1966 году он возглавил эту комиссию, сменив на этом посту легендарного антифашиста Альберта Нордена (Albert Norden), автора «Коричневой книги». С 1967 года Вернер Ламберц – депутат Народной палаты ГДР, с 1970 года – член Политбюро. В составе Политбюро Ламберц стал главным пропагандистом ГДР и пользовался доверием руководства Советского Союза. Он обладал фантастической работоспособностью – лично редактировал газетные тексты и заголовки, отдавал указания редакторам СМИ по телефону вплоть до поздней ночи. К тому же он был полиглотом, свободно говорил на французском и русском языках. Это была поистине головокружительная карьера – в свои 42 года он считался преемником Эриха Хонеккера!

В марте 1978 года Вернер Ламберц в рамках африканского турне находился в Ливии, где вёл переговоры с ливийским правительством о предоставлении кредитов и заключении соглашения о финансировании экспорта промышленной продукции ГДР в третьи страны через Ливию. В палаточном городке в 45 км от Бени-Валида он встретился с Муаммаром Каддафи. На обратном пути в Триполи вертолёт SA 321 Super Frelon французского производства сразу после взлёта потерял равновесие и рухнул с высоты 30 метров. Все находившиеся на борту члены делегации ГДР погибли. Ливийские власти заявили о несчастном случае, но при этом никто из представителей ГДР не был допущен к месту катастрофы. Судебно-медицинская экспертиза тел погибших проводилась в берлинской клинике «Шарите» (Charité), причём останки Вернера Ламберца идентифицировать не удалось. Вызывает подозрение и тот факт, что после смерти Ламберца договорённости с Ливией так и остались нереализованными.

В марте 1945 года выпускники Антифашистской школы при Земландской группе войск, созданной из соединений расформированного 1‑го Прибалтийского фронта, подали рапорты о направлении их в блокированный Кёнигсберг (Königsberg). Из антифашистов сформировали два взвода (командиры Гебхард Кунце и Харри Лау), ударную группу (командир Арно Борнман) и отделение управления (командир Гюнтер Кляйн) общей численностью 58 бойцов. Командовал ими Эмиль Круммель. 18 марта подразделение прибыло в пригородный посёлок Зидлунг (Siedlung, ныне Чкаловск). Однако нейтральная полоса на участке 561‑й фольксгренадёрской дивизии, солдат которой намеревались склонить к капитуляции, оказалась сильно заболоченной, и антифашистам пришлось вернуться в расположение Красной армии.

Для новой попытки командиром отряда был назначен лейтенант артиллерии Альфред Петер (Alfred Peter), выпускник ЦАШ в Красногорске, который отличался на редкость волевым характером и выдающимися организаторскими способностями. Именно ему пришла в голову идея действовать под видом возвращающихся в свою часть солдат вермахта или сбившихся с маршрута немецких разведчиков.

В ночь на 22 марта, скрытно преодолев по нейтральной полосе 300 метров, отделение управления внезапно наткнулось на пулемётное гнездо.

– Kameraden, nicht schießen! Не стреляйте! – закричал командир отделения Гюнтер Кляйн. – Мы свои, разведывательный дозор, просто сбились с пути…

Получив разрешение, «разведчики» приблизились и мгновенно обезоружили расчёт, а сам MG-42 вывели из строя. Через образовавшуюся в немецкой обороне брешь просочились оба антифашистских взвода, которые рассредоточились и выдвинулись к окопам. Находившиеся в них солдаты дали себя обезоружить и были направлены к пункту сбора военнопленных.

Тем временем ударная группа фельдфебеля Арно Борнмана продолжила продвижение вглубь немецких позиций и в итоге достигла КП роты, захватив её командира. Дальше за КП находились фольксштурмисты, но Петер получил по рации приказ возвращаться, поскольку начинался рассвет. С собой антифашисты привели 35 пленных, ещё 10 оказавших сопротивление были уничтожены. Собственные потери составили одного убитым и двух ранеными. И хотя командиру роты 561‑й дивизии удалось бежать, в отобранной у него полевой сумке оказалась схема участка обороны роты и другие документы, представлявшие несомненный интерес. «Через неделю после этой операции советское командование изложило конкретный план штурма Кёнигсберга, согласно которому самый концентрированный удар наносился на участке 561‑й дивизии», – рассказала научный сотрудник Калининградского историко-художественного музея Наталья Быкова в своей монографии «Свободная Германия в штурме Кёнигсберга».

Перед самым штурмом антифашистам доверили выбить из вражеской обороны форт № 3 «Фридрих Вильгельм I». На рассвете 5 апреля группа из 79 человек, которой командовал Альфред Петер, вновь попыталась под видом возвращающегося дозора вклиниться в боевые порядки 367‑й пехотной дивизии. Однако на этот раз расчёт не оправдался – наблюдателей противника насторожила слишком большая численность «дозора», и на всём участке немедленно подняли тревогу. В завязавшемся бою антифашисты уничтожили пулемётный расчёт, но попали под сильный огонь из форта и были вынуждены отойти. Девять человек были ранены. Как было отмечено в рапорте Антифашистской школы, при проведении операции особо отличились: фельдфебель Арно Борнман, унтер-офицеры Курт Кнооб, Гебхард Кунце, Харри Лау, обер-ефрейторы Эгон Лоберт, Якоб Петри, Герман Штарк, Ганс Дитрих, Август Краузе, Ганс Шляйншок, Карл-Хайнц Майснер, Альберт Крафт, ефрейторы Хельмут Фиркант, Гюнтер Кляйн и Генри Абратис.

В ходе штурма Кёнигсберга в ночь с 8 на 9 апреля более 70 курсантов Антифашистской школы разместились в доме № 9 по Штегеманштрассе (ныне улица Чернышевского), а рано утром 9 апреля две группы по пять человек в каждой с белым флагом направились к Новому театру (ныне Калининградский областной драматический театр) и зданию Главной почтовой дирекции (сегодня там располагается штаб Балтийского флота) на Ганза-ринг (ныне част проспекта Мира). Завидев парламентеров, к ним устремилась толпа женщин, детей, стариков и солдат, желавших под защитой белого флага вырваться из района кровопролитных боёв. К сожалению, державшие оборону гитлеровцы открыли по беззащитным людям огонь. Многие погибли, и в их числе антифашисты лейтенант Теске, обер-ефрейтор Курт Тальке и рядовой Герман Каудаш.

Вклад НКСГ во взятие Кёнигсберга был высоко оценен советским командованием. Альфред Петер был награждён орденом Отечественной войны I степени, Гебхард Кунце и Альфонс Шрайбер – орденами Отечественной войны II степени.

Слушателям Антифашистской школы 1‑го Украинского фронта, которая в 1945 году размещалась в Кракове, устроили посещение лагерей смерти Майданек и Освенцим. После этого они обратились к командованию Красной армии с просьбой отправить их на фронт, чтобы принять участие в скорейшем уничтожении нацизма. В ночь на 6 мая 1945 года 80 слушателей, из которых было сформировано три взвода, во главе с преподавателем школы лейтенантом Хорстом Фитом проникли вместе с подразделением Красной армии на позиции окруженного гарнизона Бреслау с заданием захватить эсэсовский командный пункт. Группе удалось приблизиться к КП, перерезав связь со штабом гарнизона. Несколько солдат противника были захвачены в плен. Однако вскоре группа попала под сильный огонь, и ей пришлось отступить.

Гарнизон Бреслау капитулировал 6 мая 1945 года в 6 часов утра. Лейтенант Хорст Фит, выпускник ЦАШ в Красногорске, погиб за 40 минут до прекращения огня. Посмертно ему было присвоено звание старшего лейтенанта Красной армии.

После Победы оставшиеся в живых антифашисты – члены Национального комитета «Свободная Германия», выпускники антифашистских школ вернулись домой и приняли участие в строительстве первого социалистического государства на немецкой земле – Германской Демократической Республики, заменяя в советской зоне оккупации нацистских чиновников.

Всего же, как считает заместитель руководителя Красногорского филиала музея Победы Маргарита Викторовна Иващенко, через красногорский лагерь, где начиналась «Свободная Германия», прошло 50 тыс. военнопленных. Здесь находились внучатый племянник «Железного канцлера» Отто фон Бисмарка – граф Генрих фон Эйнзидель (Heinrich von Einsiedel), сын промышленного и финансового магната Германии Густава Круппа – Харальд фон Болен унд Гальбах (Harald Georg Wilhelm von Bohlen und Halbach), родственники фон Клейна и фон Папена. Сюда же попали все двадцать четыре немецких генерала, пленённых под Сталинградом, а также почти все приближённые Гитлера: его личный адъютант, штурмбаннфюрер СС Отто Гюнше (Otto Günsche), старший камердинер, оберштурмбаннфюрер СС Хайнц Линге (Heinz Linge) и шеф-пилот, группенфюрер СС Ганс Баур (Johann “Hans” Peter Baur)…

Слушая рассказ Маргариты Викторовны, я вдруг вспомнил, как однажды поздней осенью ехал в Эссен в штаб-квартиру фирмы Hochtief AG, крупнейшей строительной фирмы Германии – той самой, которая построила главную ставку Гитлера «Волчье логово» (Wolfsschanze) в Восточной Пруссии и бункер Гитлера (Führerbunker) во дворе рейхсканцелярии в Берлине. В бункере, как считается, фюрер и покончил с собой 30 апреля 1945 года. Существуют свидетельства из ближайшего окружения Гитлера, согласно которым примерно в 15.30 из его комнаты раздался выстрел. Сразу после этого туда вошли его камердинер Хайнц Линге и личный адъютант Отто Гюнше в сопровождении Геббельса, Бормана и Аксмана. Гитлер сидел на диване, рядом лежала Ева Браун. Тело Гитлера завернули в ковёр и вынесли в сад. Затем туда же вынесли тело Евы. Оба тела облили бензином и подожгли. Если только это были их тела…

Мне довелось поучаствовать в обследовании фюрербункера – по странному стечению обстоятельств, прямо рядом с ним прошла Берлинская стена, так что бункером вновь заинтересовались лишь после её сноса в 1989 году. Я уже тогда обратил внимание, насколько легко было попасть отсюда в берлинскую подземку и уйти в любом направлении, что и сделали большинство обитателей бункера в ночь с 1 на 2 мая 1945 года, за исключением Геббельса и его жены Магды, предварительно отравившей своих детей.

Подъезжая к Эссену, я остановился на ночлег в небольшой гостинице в Оберхаузене, километрах в пятнадцати от Эссена, и сразу лёг спать. Посреди ночи я неожиданно проснулся от ощущения, что в комнате кто-то есть. Попытавшись встать, я почувствовал, что кто-то следует за мной или, скорее, чуть сзади и в стороне от меня. Когда я вставал, этот «некто» тоже вставал. Когда я шёл, «некто» шёл вместе со мной. Когда я оборачивался, «некто» держался за моей спиной так, чтобы его невозможно было увидеть. Он постоянно был на одном и том же расстоянии от меня, хотя иногда слегка приближался или слегка удалялся. Я не прикасался к нему и не ощущал его прикосновения – и, тем не менее, с исключительной ясностью испытывал чувство чьего-то физического присутствия.

Взяв себя в руки и включив свет, я стал размышлять. Ведь мне не раз приходилось испытывать странные ощущения в сверхглубоких шахтах в условиях огромного горного давления, стеснённости и загазованности. Происходящие под землёй деформации могут влиять и на поверхность. А здесь, в Эссене, где когда-то располагалась империя сталелитейного магната и пушечного короля Круппа, поверхность сплошь подработана заброшенными горными выработками. И если бы сегодня из них постоянно не откачивали подземные воды, вся поверхность Эссена давно бы опустилась, и на её месте образовалось бы большое озеро. Пока этого не случилось, тут и там торчат отслужившие своё угледобывающие комплексы, домны, сталелитейные комбинаты, сборочные цеха, коксовальные заводы и машинные залы. Внутри – пустота и безупречный порядок. Снаружи – абсолютные тишина и покой. Но это только на первый взгляд.

Выйдя утром из гостиницы и раздумывая над ночным происшествием, я почему-то пошёл не на стоянку, а повернул за угол дома и, поёживаясь от осенней сырости, зашагал вдоль невысокой каменной стены, вдыхая едкий запах дыма от сгоревшего в топках уголька. Дойдя до ворот, я с удивлением обнаружил, что сзади к моей гостинице примыкает старое, местами заросшее кладбище. Войдя в калитку, я сразу обратил внимание на тёмно-серое гранитное надгробье с характерной погребальной формой креста и надписью Den Toten. 1939–1945 (Мёртвым. 1939–1945). Внезапно слева в конце аллеи боковым зрением я заметил уходящую по направлению к дому фигуру в знакомом сером френче…

Каково же было моё удивление, когда в 2015 году на экраны кинотеатров вышел немецкий фильм «Он снова здесь» (Er ist wieder da), в котором на пустыре бывшей рейхсканцелярии, недалеко от того места, где находился бункер, в себя приходит… Адольф Гитлер. Фильм имел невероятный успех, в первые же дни его посмотрели более двух с половиной миллионов немцев. Самое интересное, что Гитлера обнаружил уволенный с работы кинорежиссёр, просматривая отснятый им материал. Он находит хозяина киоска, около которого мелькнул Гитлер, выясняет, где тот прячет фюрера, и предлагает Адольфу хорошо подзаработать на съёмках нового сериала. Они колесят по всей Германии, бывший фюрер в разговорах с людьми даёт им советы, как вернуть подлинный имперский дух германской нации, что неожиданно находит горячий отклик в сердцах приунывших бюргеров. На вопрос, с кем из нынешних политиков он пошёл бы во власть, Гитлер без тени сомнения указывает на «зелёных»…

Фильм заканчивается словами Гитлера: «Damit kann man arbeiten» («С этим можно работать»). Я сразу же сказал сидевшему рядом немцу: «Arbeit macht frei» («Работа делает свободным») – как было написано над входом многих нацистских концлагерей, на что тот явно обиделся.

Результат этой с позволения сказать «работы» сегодня налицо. В Германии у власти зелёно-коричневые, полным ходом идёт ограничение прав и свобод граждан, людей хватают за малейшее подозрение в симпатиях к русским – скоро, очевидно, появятся и новые расовые законы. В этих условиях история антифашистской борьбы, равно как и участь нацистских преступников, становится как никогда актуальной. И мы желаем Красногорскому филиалу Музея Победы, гостеприимно распахнувшему свои двери неподалеку от московской станции метро «Митино», успехов в патриотическом воспитании новых поколений антифашистов.

Страна Люцифера

Суоми, Суоми! Под песнь Калевалы«Кукушки, кукушки» мерещатся мне.Всё в пятнах кровавых снегов покрывалоИ мерзлые трупы я вижу во сне.Виктор Оленев

26 ноября 2017 года в петрозаводской Национальной библиотеке прошла презентация уже второго в России издания книги «Линии Маннергейма» некоей Элеоноры Иоффе, уехавшей в Финляндию ещё в конце 1983 года. До этого она жила в Ленинграде, где работала в симфоническом оркестре, закончив Ленинградскую консерваторию по классу виолончели. В Финляндии она, как пишут, «заинтересовавшись финской поэзией, с середины 90‑х годов начала переводить стихи, тексты песен, оперные либретто». Самое интересное, что опус «Линии Маннергейма» был выпущен издательством российского «Пушкинского фонда» (!) к 150‑летию со дня рождения Густава Маннергейма (Carl Gustaf Emil Mannerheim) – барона шведского происхождения, маршала воевавшей на стороне нацистов Финляндии, державшей с севера блокаду Ленинграда. 16 июня 2016 года ему даже открыли мемориальную доску в центре Санкт-Петербурга, которая, правда, через три дня была облита красной краской, а затем после протестов возмущённых блокадников вообще исчезла. Надо полагать, теперь на очереди Альфред Розенберг (Alfred Ernst Rosenberg) – главный идеолог расовой теории Третьего рейха, автор окончательного решения «еврейского вопроса», рейхсминистр восточных оккупированных территорий. Он ведь родился в Ревеле (Таллине), а мать его вообще в Петербурге. Хотя доска ему уже не понадобится – повесили самого, в полный рост.

Что касается барона Маннергейма, генерал-лейтенанта русской армии, а по сути – кавалерийского офицера, которого кроме лошадей интересовали только карты, женщины, придворные балы и вино (офицеры Генштаба так и прозвали его «лошадиной мордой»), никак не проявившего себя в годы Первой мировой войны и в 1916 году уволенного в отставку, то в феврале 1917 года, на фоне грянувшей с подачи английской разведки Февральской революции, он какое-то время скрывался в Петрограде от озверевших либералов – подписанный меньшевистско-эсеровским Петросоветом приказ № 1 отменил чинопочетание, погоны и отдание воинской чести. Но уже к лету стало ясно, что всё идёт в разнос. Начали активироваться сепаратистские движения в Польше, Украине, Закавказье, Сибири и Финляндии. 18 декабря, после того как 6 декабря финский сенат провозгласил независимость, туда прибыл «русский генерал» Маннергейм, и 16 января 1918 года был назначен главнокомандующим фактически не существующей армией. 18 февраля он ввел всеобщую воинскую повинность, используя шюцкор (охранные отряды), состоявшие из финских боевиков, как костяк создаваемой им армии. Основу офицерского корпуса составили 950 финских егерей, 25 февраля вернувшихся из Прибалтики. Это были патологические русофобы, прошедшие подготовку в Германии, члены воинских формирований финских сепаратистов в составе германской армии. Во время Первой мировой войны они принимали участие в 1915–1918 годах в боевых действиях против России на Рижском фронте (27‑й Прусский Королевский егерский батальон под командованием майора Максимилиана Байера). Их поддержал высадившийся 22 февраля в Финляндии немецкий экспедиционный корпус, из которого была сформирована Остезийская дивизия (Ostsee-Division) графа Густава Адольфа Иоахима Рюдигера фон дер Гольца (Gustav Adolf Joachim Rüdiger Graf von der Goltz). В ожесточённых уличных боях против финской Красной гвардии и русских войск немцы 13 апреля захватили Хельсинки и в конце августа 1918 года начали продвижение по железной дороге на Петроград. Следует отметить, что именно фон дер Гольц от имени рейхсвера и по поручению германских промышленников потребует в сентябре 1931 года от президента Пауля фон Гинденбурга передачи власти в руки Гитлера.