Родное. Избранное

Виктор Кирюшин

Родное. Избранное

Издание осуществлено при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

В оформлении обложки использована картина художницы Марины Скромовой.

© Кирюшин В.Ф., 2023

© ООО «Издательство «Вече», 2023

Времена

«Обернёшься – окно запотело….»

Обернёшься – окно запотело.Полутьма за стеклом, забытьё.Жизнь меня переделать хотела,Я хотел переделать её.Как азартно мы лгали друг другу,Отрицая взаимный недуг,Где разумно хожденье по кругуИ безумие – выйти за круг!Дерева в поднебесье роптали,Новый опыт рождался из мук,Но изъян поселился в гортани,Искажая таинственный звук.Век недолгий – горящая спичка,Но до самой последней межиТы со мной, роковая привычкаПримеряться к обыденной лжи.Так незрячая туча в дорогеЗастилает божественный свет.Потому и печальны итоги.Вывод ясен.А времени нет.

Болезнь

Зажат со всех сторонВ узилище законном,Сиди, считай воронВ пространстве заоконном.Как будто жизнь саму,Исследуй, занедужив,На ветках бахромуЗаледеневших кружев.Грехи, не без труда,Припоминай, печалясь,Из тех, что никогдаТобой не замечались.Сочувствие родниПревозмогай, как участь.Итожь труды и дни,Их малостью измучась.Но путь, который смогПройти над самой бездной,Прими не как итог —Как промысел небесный.

Весеннее

Снова даль прозрачней акварели,Дымкой чуть окутанная днём.Тополя, как спички, отсырели,Но зелёным вспыхнули огнём.Небо щедро дождик сыплет наземь,Хоть земля водой уже сыта…И ворчит прохожий: «Сколько грязи!»А другой: «Какая красота!»

Поводырь

Торопимся, нет отдыха ногам.Картину эту видели, однако:Незрячего сквозь толчею и гамВедёт большая умная собака.Мы слепы все, по правде говоря, —Большая человеческая стая.Живём на свете без поводыря,В трёх соснах по инерции плутая.О, этот вечный камень на пути!Тот выбор, что умом непостигаем.И кажется порой: куда идти —Собаки знают.Мы – предполагаем.

«Стрелок неостановимый ход…»

Стрелок неостановимый ход.Морок заледеневших рек…Вот и кончается долгий год,Но продолжается краткий век.Зимние ночи сведут с ума,Но по надёжнейшей из примет,Если сгущается в мире тьма,Значит, рождается где-то свет.

«Не покупайте поэзию!..»

Поэзию не покупают.

Из разговора в книжном магазинеНе покупайте поэзию!Не забивайте голову.Страшно ходить по лезвию,Среди одетых – голому.Здравому это лишнее,Для бытия не главное:Слышать – другим не слышное,Видеть – другим не явное.Так и живи, поэзия —Крепость моя бумажная:Самая бесполезная,Самая непродажная!

В гостях

В доме вышитая скатерть,Старый дедовский буфет.Вдруг из прошлого накатитТо, чему названья нет.Голоса, улыбки, вздохи,Восклицанья, шёпот, смех:Аромат иной эпохи,Той, где все любили всех.И пускай неправда это —Были ссоры и беда,Почему-то больше светаВ приснопамятном всегда.Там, где все нужны и кстати,Словно пальчики в горсти…Надо вышитую скатертьНепременно завести.

«Резвится жизнь: то чёт, то нечет…»

Резвится жизнь: то чёт, то нечет,То синь, то хмарь над головой.Мой друг, стихи души не лечат,А только делают живой.Душа… Одна морока с нею.Пойми вот, отчего больна?Но тем надёжнейИ сильнее,Чем уязвимее она.

День рождения

Листай листки календаря,За всё судьбу благодаря!Благодарю её за чудо,Поскольку жив-здоров покудаИ до сих пор в своём уме,На вольной воле,Не в тюрьме.За то, что всякие напастиНе обходили стороной,Но не измазался во власти,Не трясся над своей мошной.Когда страну на части рвали,И cучий длился карнавал,Меня друзья не предавали —И я друзей не предавал.За всю счастливую дорогу,За хмарь и солнце, даль и близь.Ещё за то, что – слава Богу!Не все мечты мои сбылись.

«Берега речные опустели…»

Берега речные опустели,Стынет в чёрном омуте вода.И давно затихли коростели,Видно, разбежались кто куда.Холодом нездешним тянет с луга,Серебрится мёртвая трава.До костей продрогшая округаЗамирает после Покрова.Ни возни, ни птичьих отголосков,Ни живого всплеска на реке…Только неба ярая полоскаДогорает где-то вдалеке.Даже пёс ни шагу от порога,Всё скулит ночами неспроста.Вдребезги разбитая дорога,Как душа уставшая пуста.В час, когда предзимняя истомаГрезит зимней заметью и льдом,Страшно – не имеющему домаИ вдвойне – имеющему дом.

«Мне в поездах давно не спится…»

Мне в поездах давно не спится,А ночь безжалостно длинна.Сидишь, как пойманная птицаУ запотевшего окна.Где в лунном сумеречном блеске,Как будто прожитые дни,Плывут перроны, перелески,Да в поле редкие огни.В пути от дома или к дому,Звездой случайной озарёнИ ты к движению земномуПричастен и приговорён.В подрагивающем вагонеВдруг ощутишь в какой-то мигВсю боль рождений и агонийИ в мире неслучайность их.

«Смехачи, шуты и скоморохи…»

Смехачи, шуты и скоморохиУ спесивой власти не в чести.На скрижали сумрачной эпохиВас не пожелают занести.Самый добросовестный историкВас не назовёт по именам.Вот судьба —Народ смешить до колик,Вопреки угрюмым временам.Быть по духу вольными в неволе,С каждым из обиженных в родстве.Сколько сострадания и болиВ безыскусном вашем шутовстве!Царь земной величествен и грозен,То мечом карает, то огнём…Если век нахмурен и серьёзен,Мало человеческого в нём.

Осеннее окно

В дождливый полумракУкутано предместье.Ни звука, ни души,Лишь светится одно,Сквозь годы и дожди,Как доброе предвестье,Осеннее окно,Осеннее окно.На память о тебеРябиновые кисти.Не зря они горчат,Как старое вино.Роняют дереваОранжевые листьяВ осеннее окно,В осеннее окно.Минувшего теплоНас посещает редко:Растрачено оно…Кому вменить вину?Как женщина к плечу,На миг прильнула веткаК осеннему окну,К осеннему окну.Напрасно укорятьИ сетовать напрасно.Предзимье повстречатьНе каждому дано.И жизнь не прожита,Покуда не погаслоДалёкоеТвоёОсеннее окно.

«Долго идти до Синюхина брода…»

Долго идти до Синюхина брода:Церковь, погост и опять же погост…Сколько легло в эту землю народа?Больше, должно быть, чем на небе звёзд!Вдруг понимаешь без гнева и боли —Жизни законы по сути просты:Света полно золотистое поле,Скорбные рядом темнеют кресты.Буйно восходит из тлена и праха,Всё принимая, забвенья трава…Только одна милосердная птахаПлачет и плачет, как чья-то вдова.

«Превратностей земная череда…»

Превратностей земная чередаДля смертного, увы, недолго длится,Но дерево и камень, и водаНас памятливей на слова и лица.Унылому забвенью вопреки,Не принимая тленья и распада,Они хранят касание рукиИ трепет губ,И безмятежность взгляда.Мы разные, но мы одних кровейСо всем преобразившимся однаждыВ молчанье камня,Музыку ветвей,Глоток воды, спасающий от жажды.

Сороковой день

Он ушёл от родимого крова.Гаснет день, остывает строка…Помяните поэта Кострова,Поле русское, роща, река!Помяните, прибрежные ивы,Что стоят у воды в серебре.Сколько раз, словно мальчик счастливый,Удил рыбу он здесь на заре.Не кумир, не записан в святые,Но великую тайну словесЗнал, как знают шмели золотыеДа наполненный звуками лес.Жизнь была то добра, то сурова,Бесконечна, а всё ж коротка…Помяните поэта Кострова,Поле русское, роща, река.

«На Руси предзимье…»

На Руси предзимье.ПорыжелоВ ожиданье первого снежкаВымокшее поле возле Ржева,Луговина около Торжка.На венцах колодезного срубаСмыта влагой летняя пыльца.Ветрено в дубравах Стародуба,Изморозь на куполах Ельца.Как царевна юная наивнаВ небе пышнотелая луна,А под ней КоломнаИ Крапивна,Нерехта, Кириллов, Балахна…Примеряют белые одеждыУлочки, бегущие к реке.Ангелы тревоги и надеждыНеразлучны в каждом городке.Свят покров над пажитью и пущей.Шепчут губы: «Господи, спаси!»Что нам обещает день грядущий?Холодно.Предзимье на Руси.

«Задыхаюсь от косноязычья…»

Задыхаюсь от косноязычья,Но уже не зайти за черту —Слово рыбье, звериное, птичье,Словно кость, застревает во рту.Снова древнюю книгу листаю,Чей волнующий запах знаком.Вы, от века живущие в стае,Не считайте меня чужаком!Беззащитен и разумом смутен,Смуглый пасынок ночи и дня,Я такой же по крови и сути —Муравью и пичуге родня.Но природа, закрывшая двери,Немотой продолжает корить.О, свободные птицы и звери,Научите меня говорить!

Старое дерево

Красное зарево, логово зверево,Ворона в чёрном на мёртвом суку…Старое дерево, старое дерево,Всё повидало на долгом веку.Радость – негаданна, горе – непрошено.В небе растаяли дни-журавли.Как тебя гнули ветра заполошные!Гнули, да только сломать не смогли.Варится варево, мелется мелево —Вечности неистощимая снедь.Старое дерево, старое деревоСнова надеется зазеленеть.Свежей корой затянуло отметинуМолнии, плоть опалившей твою.Слышишь, за речкой кукушка ответилаЮному, в неге любви, соловью?Кроне густой благодарны, как терему,Птицы, птенцов сберегая в дупле.Старому дереву, старому дереву,Господи, дай устоять на земле!

Дождь

Возникшая у кромки леса,Плывёт над лугом, погодя,Полупрозрачная завесаЖивого, доброго дождя.Плывёт, колышется, не тает.Вся – нежность и полутона,Как будто музыка витаетУ отворённого окна.А там, размыты и нечётки,Вдоль мокрых улочек пустых,Берёз растрёпанные чёлки,Рябин рубиновые чёткиИ липы в каплях золотых.

«В небе осеннем свинец…»

В небе осеннем свинецИ в реке.Глянешь:И сердце сожмётся от боли.Чёрная птицаЛетит вдалекеЧерез остывшееЧёрное поле.Тёмной водою набрякла межа.Дикого хмеля оборваны плети.И замирает, как поле, душа,Жить без тепла привыкая на свете.

Могила поэта

Памяти Н.И. Тряпкина

Люди не ходят,А травы к поэту пришли,Следуя зову приятельства и простодушья.Немудрено украшенье могильной земли —Мята, кипрей, одуванчикда сумка пастушья.Ты укрощал табуны полудиких словесИ приручал своевольную птицу гагару…Что там теперьс неулыбчивых видно небес?Тяжко ль молчания вынести вечную кару?Крест потемневшийдоверчиво обнял вьюнок.В гуще крапивыдождя мимолётного блёстки.Славный поэту природасоткала венок —Хвощ да осот,Сон-трава да кукушкины слёзки.Люди больны,Времена безнадёжно глухи.Я бы и сам не поверил в наивные сказки,Если б не знал,Как растут из забвенья стихи —Чертополох, василёк и анютины глазки.

Истина

Давайте о главном,О сущем,Чему и названия нет,Как этим вот липам цветущим,Густой источающим свет.Что толку в раскладе учёном,Ведь истина навернякаВ неявленном,Ненаречённом,Непонятом нами пока.Как некая дивная птица,Внезапно мелькнёт у лица…И манит она,И таится,И гибнетВ руках у ловца.

Судимир

Ночной перрон как будто вымер,Безлюден крохотный вокзал.– Какая станция?– Судимир!Случайный голос мне сказал.Живя обыденным и сущим,Кто не загадывал из насО предстоящем,О грядущем,Что ожидает в некий час?Бесстрастно время, словно молох,Нам не дано его продлить…Но заглянуть за тёмный полог?Предвидеть?Предопределить?За что же будем мы судимы?Когда и кем?Предвосхити,Поскольку неисповедимыЗемные краткие пути.Но больше не было ответа,Лишь волновало душу мнеЧередованье тьмы и светаВ незанавешенном окне.

Жизнь

Просто ужин на плите,Просто взгляды, встречи, лица…Жизнь – прогулки в темнотеС тайной жаждойЗаблудиться.Вот провал, а вот проём.Дал же Бог такую ночку!Оступаемся вдвоём,Только падатьВ одиночку.Ветер вечности-рекиПродувает,Злой и хлёсткий,Отношений тупики,Заблуждений перекрёстки.Наступает в свой черёдТо, что было многократно:Даже двигаясь вперёд,Возвращаешься в обратно.Прорастает, как лоза,Наше прошлое в грядущем,Но раскаянья слезаНе видна во след идущим.Так бывает, и притомПонимать необходимо:Человеческим судомТолько явное судимо.Всё же тайного стыдаМалодушно не отриньте,Чтоб не сгинуть без следаВ этом странном лабиринте.

«Льнёт паутина к седеющим мхам…»

Льнёт паутина к седеющим мхам.Свет убывает.Время рождаться грибам и стихам.Так и бывает.Снова сгорают в багряном огнеТихие рощи.Время подумать о завтрашнем днеСтроже и проще.Что там в логу, на ветру трепеща,Шепчет осина?Время прощать,Даже то, что прощатьНевыносимо.

«Остановлюсь и лягу у куста…»

Остановлюсь и лягу у куста,Пока легки печали и пожитки,На оборотной стороне листаРазглядывать лучистые прожилки.При светлячках,При солнце,При свечахМир созерцать отнюдь небесполезно:В подробностях,Деталях,МелочахНе хаос открывается, а бездна.Вселенная без края и концаВселяла б ужас до последней клетки,Когда б не трепыхался у лицаЛисток зелёныйС муравьём на ветке.

«Заглохший сад…»

Заглохший сад.Пугливых яблонь ряд.В озябших кронах трепет лунных пятен.Есть час, когда деревья говорят,Но их язык для нас уже невнятен.И остаётся только горевать,Как человечий бесполезен опыт,Чтобы понять или истолковатьЛиствы живой и первобытный шёпот.

«Листья повымело дочиста…»

Листья повымело дочиста,Изморось на тополях.Не тяготит одиночествоВ этих остывших полях.С дымкой предутренней млечноюИ лебедой у межиКажется ясной и вечноюНебесконечная жизнь.Звёзды качаются в омуте,В чёрном лесу камыша.Тикают ходики в комнате,Вечно куда-то спеша.

Ночью

Густеет ночь у Девичьего вира —В округе полусоннойНи огня.Загадочнее сотворенья мираГрядущее возникновенье дня.В кромешной тьме неясно отразятсяНеровный шагИ сбивчивая речь…Подумаешь:Откуда свету взяться?Да и кому дано его зажечь?И призрачным покажется вращеньеВокруг светила тверди и воды.И долго душу мучит ощущеньеКакой-то неминуемой беды.

Дорога

А путь туда нескладный да безрельсовый:Беда, коль дождь нагрянет проливной!Старается, пыхтит автобус рейсовый,Качаясь, будто пьяница в пивной.Намаешься, но к пункту назначенияОсобо торопиться не с руки,Пока несёт,Баюкает течениеДень ото дня мелеющей реки.Пусть на удачу грех уже надеяться,Когда минуешь самый дальний плёс,Но над обрывом вспыхнувшее деревцеВдруг отчего-то станет жаль до слёз.Ах, жизнь моя, полова да окалина,Небесконечных дней веретено…Вот деревце —От века неприкаянно,Вот я стою, такой же, как оно.

Герань

И всё же рай не за горами,Как нам порою говорят,А там, где мамины гераниНа подоконниках горят.Сентиментальностью и грустью,И беззащитностью пьяня,Цветок российских захолустий,Ты вновь приветствуешь меня.Таится серое предместье,В тумане улица и храм,А ты пылаешь в перекрестьеДождями выбеленных рам.Картинка северного летаНа краски ярые бедна,Но сколько нежности и светаИдёт от этого окна!Так вот он, рай,Не за горами,И лучше сыщется навряд,Покуда мамины гераниНа подоконниках горят.

На Медведице

Николаю Старшинову

Графика дождём промытых линий:Тёмный бор,Холодная река.Тихо тлеют свечки белых лилийВ заводях, где дремлют облака.С выводком пугливым, неумелымИсчезает утка в камыше…Есть ещё места на свете белом —Рай глазам и вольница душе.В срок, пока земля не стала пухомИ ходить не тягостно по ней,Надышаться б вдоволь терпким духомСмоляных обугленных корней.В сонном царстве рыжиков и белыхВоздухом целебным пировать,На лесных прогалинах замшелыхПозднюю чернику целовать.Ветрено.Просторно.Одиноко.И плывёт сквозь долгие векаМесяца недремлющее око,Тёмный бор,Холодная река.

Река Сестра

Моя река, моя Сестра!Над синью омутов и бродовДымок осеннего костраПлывёт с окрестных огородов.И я плывуПо чередеДней, чей запас, увы, редеет,По той таинственной воде,Что и без нас не оскудеет.Не широка и не долгаРека, не ставшая великой,Но как же пахнут берегаТвоиРумяной земляникой!Потом грибами и дождём,Потом снегами и разлукойИ всем, чего от жизни ждёмЗа каждой новою излукой.Чтоб в свой черёдУже инойМальчишкаГде-нибудь в РязаниУвидел дивный мир земнойМоими жадными глазами.

Покров

Просыпайся, душа!Из нездешних мировВновь слетает,Кружа,Первый снег на Покров.Осыпая листыС почерневших ветвей,Украшая крестыИ могил, и церквей.Чёрно-белый нарядОт села до села,И повсюду горятКупола, купола.В небе облака след,А над Русью святойЭтот снег,Этот светЗолотой-золотой.

Мы остаёмся

Тянемся взглядом за стаей гусиной,Но остаёмся с тобою, река,С этой пылающейГорькой осиной,С полем, ещё не остывшим пока.С этим просёлком, где вязнут машиныИ безнадёжно гудят провода,С рощей, глухими дождями прошитой,В блёстках мерцающих первого льда.Мы остаёмся,Не в силах расстатьсяС небом, где ранняя зреет звезда,С непроницаемым сумраком станций,Мимо которых летят поезда.Мы остаёмся,Где веси и хляби,В нужды и беды уйдя с головой,Под нескончаемыйЖалостно-бабийРусской метели космический вой.Что же нас держит?Вопрос без ответа…Просто в душе понимает любой:Только на этом вот краешке светаМы остаёмся самими собой.

Ранний снег

Спутав приметы, прогнозы и сроки,Осень уходит бочком да тишком.Белым по золоту пишутся строкиПервым, ещё неокрепшим, снежком.Гуси пролётные отголосилиИз поднебесной сырой пелены,Но на юру березняк и осинник —Белым по золоту —Света полны.Встать на заре, потеплее одеться,Мерять дорогу, забыв о делах…Белым по золоту —Не наглядеться! —Снег на деревьях и на куполах.

«Ненастьем истерзанный чертополох…»

Ненастьем истерзанный чертополох,За кромкой пустого песчаного пляжа.Природа, как женщина без макияжа,Укрыться от зрителя ищет предлог.Листвы перепрелой пьянящий настой,Качнётся под птицей взлетающей ветка,И сердце защемит,И станет пустойГрудная,Не самая прочная клетка.

«Ходишь по краю…»

Ходишь по краю,Стоишь на краю,Всем неугоден.Каждою клеточкойОсознаю —Время уходит.Глупо, родная,На краткость пенятьЯсной погоде.Просто пора наступаетПонять —Время уходит!Не потому лиНас тянет самихК той несвободе,Где невозможноРасстаться на миг —Время уходит!

«Пишите от руки…»

Пишите от рукиРаскованно и вольно.Пишите от реки,От рощи белоствольной.От первого лицаПишите ночью мглистой,От первого скворцаНа веточке безлистой.В предутренней тиши,Где свет мерцает влажно,Пишите от души…А прочее – неважно.

Снегирь

Не копи ни обиды, ни страхаНа пути к неземному суду…Вновь снегирь, беспечальная птаха,Поселился в январском саду.По тебе я соскучился за год,Угощаю, чем только могу —От звенящих рубиновых ягодДо семян золотых на снегу.Оскудевшего неба кольчуга.Затяжное ненастье грядёт…Ничего, перетерпим, пичуга.Всё проходит, и это пройдёт.Я, конечно, неволить не буду,Только ты не спеши улетать.Хорошо мне с тобой, красногрудый,Эти стылые дни коротать.Научи одержимости взмаха,Безоглядной свободе крыла,Чтобы жизнь без унынья и страхаШла впёред,Убывала,Была!

Зимняя река

Даже ворон не крикнет. Откуда?И полозья не скрипнут. Куда?Комариного звонкого гудаНе осталось давно и следа.Только стужа ворчит, матерея,Да метелица путает след,Вместо жаркого цвета кипреяРассыпая серебряный цвет.Где трепещет сухая осока,Обнажённая стонет ветла —Гулом крови,Движением сокаЖизнь как будто недавно была.А теперь, словно в доме без окон,В этой чёрной воде подо льдомЗатаился воинственный окунь,Дремлют чуткая щука и сом.Ходит солнце по низкому кругу,Гаснут стылые дни вдалеке,Чтобы снова по кроткому лугуВышла цапля к остывшей реке.Это дерево знает и птица,И вода понимает,И твердь:Можно заново будет родиться,Если только рискнёшь умереть.

Странник

Всё бродит, взяв суму да посох,Вдали от псов сторожевых,В полях пустых и безголосых,В лесах почти что неживых.Где ливень хлещет,Ветер свищет,Блистают молнии во мгле…Того, что странник этот ищет,И не бывает на земле.Смешно за выдуманным светомГоняться, не смыкая глаз,Но он,Не знающий об этом,Счастливей каждого из нас.

Желанье

Отчего на сердце злость?Каждый день, как на закланье.Неожиданно сбылосьЗатаённое желанье.Оказалась тяжкой кладь:Ни поднять, ни распроститься…Надо прежде, чем желать,Раза три перекреститься.

«Услышать можно «нет» и «да»…»

Услышать можно «нет» и «да»В случайной фразе.Так преломляется водаВ хрустальной вазе.Опять бессвязный шум дождяУ самой двери.Так что-то шепчут, уходя,В уход не веря.Надежда ветреная лжётО счастье рядом.А вдруг и вправду обожжётСлучайным взглядом?Судьба ль замыслила менятьПути и сроки…Но разве смертному понятьЕё намеки?

Попутчица

Вдвоём полсуток едем.Читает, взгляд тая,Несклонная к беседеПопутчица моя.Состав идёт рывками,Как будто дышит так,И ложечка в стаканеПозвякивает в такт.Сидит, поджав колени,Склонив лица овал.А за окном сирениНеукротимый вал.Неведомая птицаТуманностей иных,И ничему не сбытьсяИз помыслов шальных.Нашла коса на каменьИ камень не винит.А ложечка в стаканеЗвенит, звенит, звенит…

«Где точит берег невысокий…»

Где точит берег невысокийГустая тёмная вода,На струнах высохшей осокиСкрипач играет иногда.Смычок невидимый взлетаетВ озябшей маленькой руке,И, невесомая,Не таетСнежинка на его щеке.Но услыхать мотив нездешнийНе всем дано, и потомуЛишь опустелая скворешняВнимает с берега ему.Наивно требовать оваций,Но даже зная, что почём,Невыносимо оставатьсяНеоценённым скрипачом.И он задумается грустно,Иронизируя незло,Что лишь сочувствие – искусство,Всё остальное – ремесло.

«Вот за этой стеною…»

Вот за этой стеноюЖил с детьми и женой,Ну а всё остальноеЛишь придумано мной.В суете, круговерти,В назидание вам,Потому и не верьтеНи делам, ни словам.Объясняю, как судьям,Каждый сделанный шаг:Это не было сутью —Только видится так.То тюремщик, то узникНа нестрашном суде,Так и не был я узнанНикогда и нигде.Даже там, за стеною,При бессонной свечеВсё придумано мноюНеизвестно зачем.

Друзьям

Не уходите, друзья мои,не уходите!Разве не нампредназначено солнце в зените,Преданность женщинсо всепонимающим взглядом,Промыслом Божьимв пути оказавшихся рядом?Разве не мы полюбилидо боли, до крикаМир, где соседствуютчертополох и гвоздика,Где не всегда и не всемвоздают по заслугам,Но ослепительна музыкарадуг над лугом?Не уходите,Помедлите чуть у порога,Не возвращает ушедшего эта дорога.Прошлое можно лишьпамятью сердца окликнуть.Надо привыкнуть,к чему невозможно привыкнуть.Только успеть бы,свечой на ветру догорая,Просто обнятьсяу самого-самого края,У рубежа,за которым иная обитель…Не уходите, друзья мои,не уходите!

Точка

Точка – это не конец.Ну, куда от пауз деться?Не петля и не свинец,Просто повод оглядеться.Жизнь казалась, видит Бог,Бесконечною, как поле…Время подвести итог,Промежуточный, не боле.Бросить пить, сменить режим,Предпочесть горбушке мякотьИ над замыслом чужимОт отчаянья заплакать.

Оттепель

К ночи сгущается воздух сырой,Вольно и наспех прошитый капелью.Пахнет в округе набухшей корой,Дымом печным и оттаявшей елью.Забуксовало зимы колесо —Дерзко и весело царствует влага!В зыбком туманеПочти невесомЗвук торопливого женского шага.Снега январского жалко до слёз…Много ли проку в такой канители,Если ненадолго и не всерьёзВ чаще лесной затаились метели?Их возвращения не тороплю,Видимо, свыкся с погодой сырою.Утром остывшую печь затоплю,Стол на двоих, как бывало, накрою.Красная скатерть, хмельное вино,Встречи на миг, остальное – разлука.Буду смотреть в зоревое окно,Ждать понапрасну условного стука.Лучше б весь мир занесло, замело,Снежная запеленала одежда…Необъяснимо такое тепло.Необъяснимее только надежда.

На реке

Застывшим Буддой,Без движенья,Сижу с удилищем в руке.Уженье – это как служенье,Причастность небу и реке.Услышу:Как младенец кроток,Спокойно дышит шар земной.Увижу:Добрый зимородокНа веткеРядышком со мной.За поплавком живым слеженьеПолезней йоги и ушу,И вот уже без раздраженьяНа суетливый мир гляжу.

«Сечёт по стёклам тёмная вода…»

Сечёт по стёклам тёмная вода.Вздремнёшь и усомнишься поневоле,Что где-то есть большие города,Там, за рекой,Где чёрный лес и поле.Но дождь пройдёт,И капли на ветлеГорят, как бус серебряная нитка.И веселоНа сорванной петлеКачается скрипучая калитка.

Метро. Кольцевая

День и ночь грохочет кольцевая,Не смолкая летом и зимой…Вывози, как водится, кривая,Если не выходит по прямой.Каждому победы и потериКруговерть подарит в свой черёд.Поскорее закрывайте двери,Проходите, граждане, вперёд!Лезем напролом, покуда живы,Пробиваем стены головой —Все, без исключенья, пассажирыХитроумной ветки кольцевой.Узнаю затылок этот бычий,Лысину крутую, как гора…Никаких особенных отличийНету между завтра и вчера.Жизнь в который раз идёт по кругуИ яснее ясного уже:Надо лишь тесней прильнуть друг к другу,Чтобы устоять на вираже.

«Когда одолеют печаль и усталость…»

Когда одолеют печаль и усталость,Деньки золотые за годы сочти!В Москве голубятников мало осталось,В Москве голубятен не стало почти.А было, чего уж там, кажется, проще —Вот стаи взмывают под свист ребятни,Плывут над Филями,Над Марьиной Рощей.Не плачь, дорогая, вернутся они.Ах, дяденька строгий, за шум извините!Наш двор проходной раскалён добела,И дверь нараспашку,И солнце в зените,И белые в небе мерцают крыла.Какое там горе,Какая там старостьВ полёте беспечном, ты это учти…В Москве голубятников мало осталось,В Москве голубятен не стало почти.