Ангарский сокол: Шаг в Аномалию. Ангарский Сокол. Между Балтикой и Амуром

Из палатки начальника лагеря вышло руководство экспедицией:

– Слушайте, мужики, а мы уже неплохо расширяемся? – Смирнов, сложив руки на груди, оглядывал лагерь с нескрываемым удовольствием.

– Не пора ли уже ставить более долговечные постройки? Палатки уже всем надоели, наверное? – заметил Соколов.

– Вячеслав, я понял, что ты имеешь в виду. Через несколько дней на Новую Землю придёт корабль из Мурманска. Он может привезти станки и всё необходимое тебе оборудование. Но мне нужен список нужд, – Павел глянул на часы. – Предоставь его мне в течение пары часов.

– А он у меня уже готов, Павел Константинович, – Вячеслав, улыбаясь в пышные усы, вытащил из нагрудного кармана сложенный вчетверо лист бумаги и торжественно вручил опешившему Павлу.

– Эка, вот хитрец! – Смирнов тоже аж крякнул от восхищения.

– Ну ладно, я на Новую Землю, – Павел пошёл было к проходу между мирами, но развернулся, точно вспомнил что-то. – Чуть не забыл, Андрей Валентинович, – он обратился к Смирнову. – Карпинского пришлите ко мне, когда будет готов новый видеоматериал.

Радек знакомился с новой партией специалистов, вводя их в курс дела. Пополнение прибыло для изучения флоры и фауны этой планеты, её почвы и воды. Попутно планировался пробный засев зерновых культур, а после и овощей. Новенькими были сотрудники Института почвоведения и агрохимии, а также специалисты из московского НИИ эпидемиологии и вирусологии. Биологов и почвоведов Радек сразу после скорого ужина собрал, поставив задачи предстоящей работы.

Катя, уже походив по лугу недалеко от работающих строителей, насобирала образцы местной флоры и в данный момент находилась в некотором недоумении. Собственно ничего нового она не увидела – вполне земные растения и травы, кустарники и деревья. Вот и пылящие кедры, что характерно для этого времени года, но на Земле – в Сибири.

– Ладно, завтра будет ясно, – проговорила она.

Байкал, базовый лагерь «Новая Земля»

Утром за пределы лагеря вышла партия биологов с почвоведами и приданной им четвёркой бойцов во главе сержанта Васина – здоровенного детины под два метра ростом с пудовыми кулачищами. В его ладони автомат Калашникова смотрелся пластиковой игрушкой. Правило большого человека сработало и в этот раз, как повелось – девушкам он показался добрым и немного застенчивым.

Группа пошла новым маршрутом, на юго-запад от базы, делая пробы и собирая экземпляры местной флоры. Сначала прошли рощицу лиственных деревьев, затем миновали луг, потом направились через редкий хвойный лесок, постепенно забирая к побережью.

Спускаясь по песчаному уступу к открывающейся полянке перед берегом, Катя чуть не налетела на остановившегося перед ней здоровяка Васина. Олег стоял, напряжённо вглядываясь в буйно разросшиеся кусты по сторонам от открытой площадки. Катя, Ленка и Тамара-почвовед пытались из-за спины сержанта разглядеть, что же его внезапно остановило. Посреди полянки было кострище, обложенное крупными камнями. Ближе к берегу виднелась вытащенная на берег лодка и кучка хвороста перед ней. Олег подошёл ближе и нагнулся к месту костра: было предельно ясно, что огонь тут горел очень давно, да и лодка выглядела довольно непрезентабельно. Борта ввалились внутрь, отчего она была похожа на костяк длинного и крупного зверя.

– Хм, странная лодка, каркасная. Но борта из бересты. Тьфу ты, сгнила вся, – Лена, сморщив носик, отошла от неё.

– Сержант! – Двое бойцов стояли в дальней стороне поляны.

Прежде чем Олег подошёл, он уже понял, что там. Итак, труп. Труп давний, остался лишь скелет да истлевшая напрочь одежда, которая угадывалась по сохранившимся клочкам. Сержант, осматривая останки, вынул провалившиеся в грудину пару длинных стрел. Наконечники их были костяные, а вот оперения не осталось. А вот и удачная находка! Под скелетом сохранился кожаный кисет, – Олег аккуратно разложил его. Но внутри не оказалось чего-то особенно интересного: разноцветные камешки, непонятная фигурка из белой глины, небольшой слиток железа и несколько слежавшихся перьев.

– Так, собираемся в лагерь, – Васин выпрямился. – Вы двое, – он указал на бойцов, нашедших скелет, – пошарьте вокруг. Если ничего не найдём, уходим.

Он собрал стрелы и остальные находки, замотал мелочь из кисета в тряпицу и убрал в чемоданчик с пробами почвоведов. Бойцы, обойдя вокруг места былой трагедии, вернулись с пустыми руками.

– Ничего? Всё, уходим.

Ближе к четырём часам дня они вернулись на базу. Олег с Катей сразу направились в палатку полковника, рассказывать срочные новости. Пара почвоведов с образцами ушли к себе. Завтра у них начиналась основная работа – предстояло высевать культуры, взятые в экспедицию для определения пригодности почв планеты для культурной колонизации. Высевалось семь культур, взятых в первую партию – картофель, пшеница, овёс, гречиха, горох, чеснок и лук. Культуры второй очереди, семена которых хранились в палатке агротехников, предстояло засевать чуть позже.

Стоявший у входа в палатку Смирнова морпех доложил, что все начальники собрались у главного инженера экспедиции.

– Ясно. Радек наверняка тоже вернулся. – Катя уже была уверена в своей догадке, решив высказать свои мысли, не откладывая. – Сразу всем и скажу!

Они направились в палатку Вячеслава Соколова. Войдя внутрь, Тимофеева едва не задохнулась от табачного дыма. Ядовитый туман был таков, что хоть топор вешай. Мужчины, казалось, его и не замечали, с увлечением споря о своём. Когда вошла девушка, разговоры немедленно прекратились и взгляды присутствующих устремились на биолога. Катя не смутилась, а сразу обратилась к своему непосредственному начальнику:

– Николай Валентинович, а вы не находите странным то, что мы здесь наблюдаем вполне земных представителей флоры и фауны? Например, голубая ель, кедр, свойственный сибирскому региону, чабрец, камнеломка?

Радек откинулся в кресле, стряхнул пепел с сигареты и проговорил:

– Екатерина, мы на Байкале. Это Сибирь, уже стопроцентно известно. Хотите, называйте это параллельным миром, автономной реальностью, иным измерением или ещё как-нибудь. Мы это сейчас и обсуждаем, присоединяйтесь, пожалуйста.

Глава 3

Байкал, базовый лагерь «Новая Земля». Конец мая

Олег молча выкладывал на стол все находки. Радек заметно напрягся, подрагивающие пальцы выдавали его внутреннее напряжение.

– Говорите, совсем недалеко нашли? – встав со стула, Соколов подошёл к столу и взял в руки слиток железа, принявшись его оглядывать со всех сторон. – А что, неплохое железо, чистое.

– Думаете, тут железный век? – внимательно посмотрел на инженера Радек.

– Возможно. Итак, что мы имеем? – Вячеслав обвёл всех собравшихся в палатке долгим взглядом. – У нас есть лодка-берестянка, стрелы с костяным наконечником, которыми убили человека недалеко от нас, но правда давненько. Недалеко от места нашей высадки шаманы скачут и нашлись дети, говорящие по-русски.

– Это дети пропавших в девяносто первом мичманов, – напомнил полковник.

– Что же, одной загадкой меньше. Но остаётся их немало, – проговорил профессор.

– Попахивает параллельщиной какой-то, господа, – вздохнул Вячеслав и наконец присел. – Иномирье.

– А что тут такого? Во-первых, это всё же Земля, только малость другая, – Катя невесело улыбнулась.

– Другая или не другая, – начал Радек, – а изучать будем со всей ответственностью. По моей теории, эта Земля – один из бесконечного числа вариантов-дублёров происходящего на нашей планете.

– И какой из них настоящий? – усмехнулся Вячеслав.

– Для нас настоящий вариант там, – Николай Валентинович махнул рукой в сторону перехода, – на Новой Земле. А для тех, кто живёт тут, настоящим является этот мир.

– Логично, – согласился с профессором Смирнов. – Я думаю, так и доложим начальнику проекта?

– Доложим, – согласился профессор. – Я сегодня пойду на архипелаг – нужно тестировать работу систем.

Спустя пару часов после перехода Радека снова заработал транспортёр, в лагерь доставлялась очередная партия оборудования и продовольствия, а также несколько дизельных генераторов и бочки с топливом. Вошла бригада рабочих, которая занялась монтажом силового электрооборудования, расчисткой места под складской ангар. Рабочие в тёмно-синих спецовках начинали принимать составные части металлических ферм каркаса, деревянную обрешётку и оцинкованные листы обшивки.

На новоземельской базе профессор Радек первым делом сообщил начальнику проекта не о проводящейся работе и научных изысканиях, а о найденных майором Сазоновым мичманах, пропавших при первом открытии аномалии. Их счастливое нахождение, однако, не вызвало у Павла Константиновича положительных эмоций.

– Хм, я должен проконсультироваться с Москвой, – покачал он головой. – Внезапное появление двух пропавших людей будет увязано только с работой на Новой Земле. Сейчас идёт активный поиск информации о нашей работе со стороны американцев, китайцев и европейцев. Они и так уже знают непозволительно многое.

– Что вы имеете в виду? – опешил Радек.

– Лишняя шумиха сейчас не нужна, – ушёл от ответа собеседник. – Мы вернём мичманов позже, вместе с морпехами, которых будем выводить из аномалии через несколько месяцев.

– Что же, понятно, – проговорил профессор. – Я думал о чём-то эдаком.

– Пока нам необходимо собирать информацию. Смирнов должен организовывать разведывательные походы – нужно установить степень заселённости местности и уровень потенциальной опасности для нашей базы.

Радек хотел было что-то сказать, но Павел остановил его мягким жестом:

– Эту информацию мне предоставит полковник Смирнов. Вам не нужно выполнять его работу.

– Что с заказом Соколова? Станки, материалы? – спросил Николай.

Руководитель проекта ответил, что контейнеровоз мурманского морского пароходства подойдёт к Рогачёво завтра к вечеру.

Наконец профессор, всё ещё под впечатлением реакции начальника по поводу найденных мичманов, доложил о первом неприятном для исследователей звоночке: сегодня рано утром были замечены первые возмущения контура окна аномалии. Для стабильной работы перехода пришлось увеличить едва ли не вдвое мощность подаваемой на объект энергии.

Павел тут же связался с Москвой, объяснив, с помощью Николая, суть проблемы куратору проекта. После чего им было предложено подождать минут десять. Но они не успели даже выпить по чашечке кофе, как спутниковый телефон подал сигнал вызова. Слушая, Павел кивал и хмурил брови, произнеся лишь одну фразу:

– Технология отработана? Будет ли это безопасно?

Отложив трубку, он сообщил профессору суть телефонного разговора. Самое позднее через неделю в Рогачёво из Нижнего Новгорода доставят мини-АЭС. Это должно решить все проблемы с электричеством.

– Да, проблему с энергией надо решать быстро, – проговорил Радек. – Похоже, это и есть лучший выход.

Спустя двое суток

Станочный парк, заказанный главным инженером, предстояло ещё смонтировать в новом ангаре. Стройматериалы для него должны будут прибыть следующим рейсом контейнеровоза. Пока же шла рутинная работа первого этапа экспедиции. После долгого перемещения грузов с корабля на берег, оттуда на транспортёр и через окно аномалии в лагерь, начальник проекта продолжил сетовать на узкий вход аномалии. Из-за этого обстоятельства значительно тормозилась общая работа экспедиции в новом мире. Павел должен был обеспечить там в течение полутора месяцев стабильную работу и размещение новой группы научных специалистов и офицеров спецподразделений, которые должны будут начать вторую фазу освоения Россией новой планеты. Предполагалась работа беспилотников и зондов. Радек же должен был сделать всё возможное для расширения окна перехода. Столь малый размер коридора категорически не устраивал Москву.

Московский куратор ошарашил Павла новостью: Пекин, в лице своего министерства энергетики, негласно заявил о недопустимости сокрытия природного артефакта и предложил осваивать Объект совместно, обещая значительные инвестиции в проект. Этим выяснилось, что китайцы не до конца поняли, что происходит сейчас на Новой Земле. Также из Москвы передали, что янки знают гораздо больше китайцев, благодаря работе осведомителей. Помимо того, в Мурманске и Североморске было полно иностранных граждан, вплоть до швейцарцев, проявивших повышенный интерес к архипелагу и всему, что с ним связано.

Зато контрразведке раздолье – сколько новеньких клиентов засветилось в этот небольшой временной промежуток! Москва обещала вскоре закрыть Североморск для иностранцев, как и было до «демократизации» страны. Ну а на месте аномалии решили строить фиктивный филиал Энергетического института, – альтернативный вариант с местом утилизации радиоактивной дряни был отметён сразу. Как было и отклонено китайское предложение о совместной работе.

«Как надоели уже эти скользкие азиаты!» – подумал Павел.

Он был обрадован известием о том, что Москва не допустила китайского партнёрства. Они, верно, надеялись, что Россия, опасавшаяся влияния американцев, бросится в объятия Пекина. Ан нет! Сегодня китайцы предлагают вместе изучать что-либо, а завтра тут от них будет не продохнуть. И через энное количество лет они объявят ненцев китайским народом, а Новую Землю исконной территорией Китая, отторгнутой от Поднебесной русскими поморами в результате очередных неравноправных договоров. Вот уж родня великого Ломоносова в гробу заворочается!

Кстати, что-то они в последнее время раздухарились. Снова требуют землю у Хасана, пока, правда, через свою прессу и приморские СМИ, с радостью подхватывающих слухи, закидываемые Пекином. Если берег реки Туманной всё же отдадут, то Приморье окончательно захиреет, когда китайцы рядом с ним свой порт отгрохают. Да они и сам Владивосток уже давно своим объявили, Хэйшеньвеем кличут. Эх, вот радость-то – жить во времена перемен! При Сталине такого не было. Павел когда ещё слышал байку про то, как великий кормчий Мао просил красного монарха Союза ССР поселить двадцать миллионов китайцев на Дальнем Востоке. Виссарионыч тогда ему отлуп дал, мол, у меня свои миллионы имеются. А сейчас от Пекина кусками русской земли откупаются. Вон на Дальнем Востоке уже скоро сами русские в тотальном меньшинстве будут: откупаться не придётся, всё само Китаю в руки свалится, как груша перезрелая. То-то они совсем скромность потеряли…

Днём Радек планировал увеличить подачу энергии на окно аномалии, воздействуя на контур, чтобы заставить его расширить свои границы. Это была не его идея, – Павел Константинович требовал от профессора провести этот опыт. Выяснилось, что нижегородцы запаздывают с мини-АЭС, их подводили смежники из подольского «Гидропресса». Поток грузов для экспедиции же не иссякал, и на площадке перед переходом скапливались ждущего своей очереди погрузки на транспортёр штабеля материала, оборудования и всего прочего.

Профессор несколько опасался заставлять аномалию раздвигаться – ведь её природа ещё не была изучена и понята и всякое воздействие чревато противодействием. Хотя у него был небольшой и успешный опыт в этом деле, ему же удалось раздвинуть окно на некоторое расстояние. И прошло это вполне безболезненно, лишь увеличилось количество энергии, идущей на поддержание работы перехода. Значит, всё дело в мощностях. С прибытием мини-АЭС все проблемы будут решены.

Находясь в ангаре у пультов управления работающего с аномалией оборудования, Николай ощущал небольшой дискомфорт, но всё же заставил себя успокоиться и прогнать мысли о возможной неудаче. Ведь, в конце концов, это и есть работа учёного-исследователя. Он должен пробовать, идти вперёд, сомнения – помеха делу! Если бы учёные сомневались в своих силах и не занимались якобы опасными исследованиями, то, возможно, и мир вокруг нас был бы другим. Менее динамичным, менее развитым.

«Так что вперёд!» – Радек кивнул своему помощнику и тот принялся задавать алгоритм работы аппаратуры.

Увеличение мощности воздействия поначалу ничем себя не проявляло – подсвеченная аномалия продолжала мерцать и вибрировать, как обычно. Но по прошествии нескольких минут её границы начали-таки раздвигаться в стороны, удалось выиграть ещё примерно до двадцати сантиметров. Павел с жаром поздравил Радека, с искренней улыбкой пожав тому руку.

– Это великолепно, Николай Валентинович! – воскликнул он. – У нас всё впереди! Мы сделаем тут полноценный коридор!

Профессор вяло улыбнулся. К счастью, ничего страшного не произошло. Аномалия, оказывается, имела свойства растягиваться. Недалёк тот день, когда можно будет использовать на той планете и технику. Цикличность аномалии уже давно была остановлена. А накопления возмущения её контура не замечено. Это значило, что пробой, организованный людьми на архипелаге, не критичен. А значит, не опасен. Теперь Радек мог с чистой душой сделать такой вывод. Доложив о нём Павлу, он тут же услышал предложения снова попробовать увеличить окно перехода. На этот раз Николай решительно отказался:

– Павел Константинович, – твёрдо сказал профессор, голосом, не терпящим возражения. – Это вам не в игрушки играть. Всё-таки я буду отвечать, если что-либо произойдёт. У нас может не хватить мощности на поддержание контура.

– Ясно-ясно, – тут же сдался начальник. – Это ваша епархия, товарищ Радек.

– Давайте дождёмся этих ваших АЭС для начала, – договорил профессор. – А потом будем снова пытаться.

После обеда к руководителю проекта подошёл капитан БДК Фёдор Сартинов:

– Вас можно поздравить, Павел Константинович? – с улыбкой проговорил он, приподнимая солнечные очки.

– Да, Фёдор Андреевич, – Павел пригласил его жестом к своему домику. – Поговорим, чайку попьём?

– Можно, – кивнул каперанг. – Но я к вам по личному делу, так сказать.

– Слушаю вас, – улыбнулся Павел.

Как оказалось, Сартинов хотел осмотреть колонизируемую планету:

– А то одно дело слушать рассказы морпехов, а другое – увидеть самому! Вы не будете против, Павел Константинович?

Тот несколько смутился и ответил, что, дескать, раз уж мы тесно сотрудничаем, то тайны тут нет никакой.

– Да и формы допусков мне сверху не спускали, – сказал Павел. – Так что, я думаю, большой проблемы тут нет. Идите, конечно, это того стоит.

– Вот и отлично, – пожал ему руку Сартинов. – Мы с офицерами на пару-тройку часиков тогда отлучимся.

Павел недовольно посмотрел ему вслед – да что их туда тянет-то? Только что рабочие выпросили провести там время до окончания светового дня, теперь моряки. А завтра что, туристов туда водить? Надо будет спросить у куратора о формах допусков.

Вечером, после очередного телефонного переговора с Москвой, Павел Константинович, поглядывая на часы, направился к ангару над аномалией. Рабочие, оставшиеся на той планете, явно испытывали его терпение, не возвращаясь обратно к оговоренному сроку. Опаздывал и капитан Сартинов, что особенно удручало Павла. Уже подходя к двери ангара, он едва не столкнулся с помощником Радека, буквально выскочившего оттуда. На лице его было глубокое изумление и тревога.

– Что с вами? – начальник проекта остановил его возле дверного проёма. – Что случилось?

– Аномалия! – воскликнул он. – Она закрылась!

– Что?! – Павел схватил его за грудки.

Поначалу всё шло отлично, профессор, удостоверившись в стабильной работе перехода, оставил своему помощнику необходимые указания и ушёл снова на новую Землю. Аномалия до поры ничем себя не проявляла. Лишь около десяти минут назад неожиданно произошло помутнение контура перехода и она стала расширяться, выпуская в разные стороны языки плазмы. Резко подскочило потребление электроэнергии на поддержание работы аппаратуры. Постепенно увеличивая до возможного максимума подачу мощности, специалисты сдерживали контур. Однако события развивались слишком стремительно. Переход будто сгущался, темнея изнутри. В конце концов он попросту исчез, внезапно, разом, выплюнув кабель связи. На месте висящего марева не осталось ничего, что напоминало бы об аномалии. Исчезли и вибрации.

– Заходить пробовали? – срывающимся голосом проговорил Павел, находясь уже внутри ангара.

– Конечно, – ответили ему. – Ничего не происходит. Переноса нет!

Чёрт побери! А ведь завтра утром их ждали на организованной видеоконференции с Москвой на борту «Профессора Штокмана». Они только что разговаривали с куратором проекта об этом. Смирнова и Радека нужно было предупредить об этом.

Решив самостоятельно проверить отсутствие аномалии, Павел прошёл сквозь это место. Ничего не произошло. Его ботинки с хрустом давили бетонную крошку на полу.

– Господин помощник профессора! Вы же обещали мне стабильную работу аномалии и её цикличность! Что теперь скажете? – лицо руководителя проекта исказилось в гримасе отчаянья.

– Мы все ошибались, – проговорил учёный, уставившись на место, где прежде висело марево входа в аномалию. – Возможно, не стоило лишний раз дёргать контур из-за нескольких сантиметров. Это слова профессора, Павел Константинович, – строгим голосом проговорил помощник Радека.

– Не стоит так драматизировать! – воскликнул начальник. – Скоро у вас будет достаточно энергии, чтобы снова открыть её.

– Я тоже на это надеюсь, – глухо проговорил учёный.

Байкал, базовый лагерь «Новая Земля». Конец мая

В палатке, где монтировалось научное оборудование, а также находилась мобильная химическая лаборатория, было многолюдно. Помимо монтажников, ещё только подводивших кабели и скреплявших блоки аппаратуры, тут было всё начальство экспедиции. Радек инспектировал ход работ и переговаривался со Смирновым по поводу будущего увеличения контура перехода:

– Вы представляете, Андрей Валентинович, – рассказывал профессор, – со временем мы сделаем так, что сюда будут прибывать и автомобили! Да что там автомобили – грузовики, спецтехника! Вы представляете, как мы тут развернёмся!

– На-ам не-ет прегра-ад ни в море, ни-и на су-уше, – с улыбкой пропел известную советскую песню полковник. – На-ам не-е страшны-ы ни льды, ни о-облака-а…

– Пла-мя души-и своей, зна-мя страны-ы своей, – подхватил Николай, – Мы-ы про-несё-ом через миры-ы и века-а!.. В нашем случае это именно так!

– Если с мирами всё ясно, – согласился Соколов, – то с веками полная неразбериха, товарищи. Пока мы не знаем, что тут за времена, но факты говорят, что не слишком развитые.

– Если судить по рассказам найденных Сазоновым мичманов, времена довольно дикие, – уже с серьёзным лицом проговорил полковник. – Родоплеменной строй, охота и собирательство.

С первой встречи Сазонова с мичманами прошло уже несколько дней, с тех пор встреч было ещё три. На второй появился Виктор Сафаров. Он, в отличие от коллеги по несчастью, страстно хотел попасть домой, в Казань. Но неожиданно встала проблема в лице начальника проекта. Павел Константинович был против того, чтобы мичман брал с собой свою местную семью – трёх жён и восьмерых детей. Он оправдывал это тем, что покуда не получено разрешение из Москвы, чтобы выводить из аномалии жителей иного мира. Они могли принести с собой вирусы и болезни, свойственные этой планете. Поэтому Павлом, после долгих колебаний, было дано разрешение Сафарову поселиться поблизости от базового лагеря землян, в выделенной ему палатке.

Появление огромной семьи бывшего советского мичмана вызвало в лагере множество пересудов и дало пищу для разговоров на неделю вперёд. Бойца из роты обеспечения, носившего ему еду, а также врача, осматривавшего этих людей, донимали множеством вопросов. Как говорил Виктор, Васильев остался в поселении думать, что же ему предпринять. Смирнов предположил, что он тоже придёт: поскольку его товарищ был здесь, то следует ждать и Николая.

– Одному ему станет тоскливо, – сказал тогда полковник.

Андрей оказался прав. Васильев, поначалу не испытывавший восторга по поводу возможного ухода на родину и оставлению уже ставшей ему привычной жизни в тайге, появился у лагеря на исходе прошлых суток. По его словам, их вождь Данул был весьма зол из-за ухода Сафарова и пытался запретить уйти и ему. Однако появление боеприпасов к автомату Николая решило вопрос в его пользу. Данул ничего не смог этому противопоставить. Он хорошо помнил первое знакомство со злой палкой, пускающей невидимые стрелы.

– Почему им не позволяют выйти из аномалии? – удивился майор Сазонов, собираясь выходить из палатки.

– У Павла есть опасения насчёт режима соблюдения секретности Объекта, – ответил за всех полковник. – Но он обещал Сафарову через полтора месяца решить вопрос положительно, правда, Виктору придётся поменять место жительства.

– Ну, это ещё ничего… – протянул Соколов и, делая шаг за полог и закрывая глаза от солнечного света, удивился: – Это что такое?

К палатке руководства со всех ног спешил один из научных сотрудников проекта, отвечавший за контроль перехода. Едва увидев его лицо, все поняли, что произошло нечто.