Дрон

Внезапно могучий рык тигра раздался из крепости. Испуганные кони в панике рванулись прочь. Не ожидавшие такого, несколько всадников, в том числе и сам хан, вывалились из сёдел и свалились на землю. Для степняка нет большего позора, чем выпасть из седла! Хан был в бешенстве. Дружный хохот донёсся из-за частокола. Позор хана был замечен всеми.

– Урус-Шайтан! – закричали татары. Бывалые воины узнали Дрона, о котором ходили легенды по обе стороны границы.

– Сто золотых тому, кто принесёт мне его голову! – закричал хан и бросил в бой своих телохранителей.

Битва всё продолжалась. Уже кончались стрелы, во рве под частоколом лежали груды тел, стонали раненые, а по этим телам на штурм лезли все новые и новые ордынские воины. Они вынуждены были сражаться пешими, штурмовать хорошо укреплённый лагерь, не могли окружить дружинников и ударить им в спину. Поэтому их потери были велики. Но и дружинники несли потери.

В то время, как большинство дружинников сражались у частокола, несколько человек во главе с Дроном сыпали серебряные и золотые изделия и слитки в реку. Они выбрали место, где течение реки упиралось в холм, и образовался глубокий омут. С противоположного берега было хорошо видно, как бесценные сокровища, сверкая золотом, вываливаются из мешков и ларей и исчезают в ледяной воде. Пустые сундуки и сумы летели в костёр. Утопив все сокровища, Дрон вернулся к дружине. И как раз вовремя – татарам удалось подрубить часть брёвен частокола и сделать пролом. В него тут же хлынули десятки татар, оттесняя уставших дружинников.

– Началось, – подумал Дрон. Знакомый холодок побежал по спине и затылку, вздыбив волосы на всём теле, уши прижались к черепу, как у зверя, в животе возникла пустота. Грудь поднялась, наполняя легкие воздухом, мышцы привычно напряглись, готовые к мгновенным действиям. Рука крепко, до хруста в пальцах, сжала меч, занося его для удара.

Ордынцы и русские напирали друг на друга, оскалив рты и стараясь в тесноте достать врага мечом или саблей. Раненые и умирающие в давке не могли упасть и продолжали стоять, хрипя и брызгая кровью из ран. Отовсюду слышались крики и стоны, звон металла о металл, чувствовался запах крови и дыма от горящего меха. Позади русских ратников стояли лучники и осыпали нападающих стрелами с расстояния 10 – 15 саженей. Когда стрелы кончились, лучники бросились в битву. Наконец татарам удалось оттеснить дружинников от пролома в частоколе. Началась беспощадная рубка.

Впереди сражались самые опытные могучие воины с грозным оружием – длинными мечами и тяжелыми боевыми топорами. Сбоку и с тыла их стерегли дружинники помоложе. В центре Дрон орудовал тяжелым длинным мечом. Меч взлетал вверх и опускался, подчиняясь сильной руке Дрона, разя всё новых и новых врагов. Ордынцы напирали с визгом и криками, толкая всё новых и новых воинов под удары меча Дрона. В тесноте невозможно было увернуться от его ударов. Лёгкие татарские сабли не могли остановить его тяжелый меч, шлемы легко прорубались, щиты не выдерживали. Число убитых множилось, земля под ногами стала скользкой от крови. Всё новые и новые ордынские воины вступали в битву, попирая ногами тела убитых. Дрон продолжал махать мечом без признаков усталости. Он знал, что татары не отступят. Они никогда не отступали со времён Чингисхана.

Двое батыров, прельщённых обещанной ханом наградой, хотели лично сразиться с ним, но пали под мощными ударами меча воеводы, разрубленные вместе со щитами и доспехами…

Уже не было единого отряда русских, сеча продолжалась в нескольких очагах, где группы по 5—6 русских рубились с татарами, стоя спина к спине. В одной из групп находился Дрон. Рядом с ним стояли несколько русских ратников, среди которых находился Савелий и гонец Игнат. Савелий орудовал секирой и с каждым его ударом падал раненый или убитый ордынец. Глаза его горели лютой ненавистью.

Игнат уже не раз подставлял свой щит, когда стрела или копьё летели в Дрона. Только две стрелы достигли цели – одна пробила кольчугу и царапнула шею, другая попала в ногу Дрона и застряла в ней. Силы русских были на исходе. Сознание Дрона мутилось от усталости и от потери крови.

Внезапно ряды врагов расступились, и вперёд выскочили несколько ордынцев с арканами. Они набросили арканы на измотанных дружинников. Взмахом меча Дрон перерубил аркан, летевший в его сторону, и хотел броситься на врагов, но почувствовал сильный удар по затылку. Падая и теряя сознание, он услышал крик на татарском: «Пленник хана!»

Пленник хана

Очнулся воевода от тряски. Руки были стянуты за спиной кожаным ремнём, нога, пробитая стрелой, болела. Во рту пересохло, нестерпимо хотелось пить. Дрона и ещё нескольких раненых везли на повозке, накрыв конскими попонами. Кольчуги и оружие у них забрали. Не было и любимого Дроном засапожного ножа с рукояткой из оленьего рога.

К вечеру их привезли в лагерь хана и бросили в шатёр на войлочный пол. В центре шатра горел небольшой костёр, в который седая старуха рабыня подбрасывала сухой навоз. Пленникам принесли немного сушёного мяса и воды и развязали их. Снаружи шатра встали трое стражников для охраны пленных.

Дрон первым делом осмотрел раненую ногу. Пока он был без сознания, кто-то отломил стрелу, торчащую из раны, оставив в ране наконечник и часть древка, и замотал рану грязной тряпкой. Нога Дрона сильно распухла, края раны почернели. Но нога ещё слушалась его, хотя каждый шаг отдавался приступом боли в висках. По всем признакам у него начинался Антонов огонь, когда раненая нога начинает гнить заживо. С такой раной ему оставалось жить два-три дня.

Дрон погрузил палец в рану и нащупал древко стрелы. Стрела прошла ногу почти насквозь. Зазубренный наконечник её невозможно было вытащить из раны, поэтому Дрон надавил на древко и протолкнул стрелу глубже. Стрела проткнула кожу и вышла с другой стороны ноги. Вслед за ней из раны потекла почти чёрная кровь. Дрон взял тряпку и туго перевязал ногу. Стрела, извлечённая из раны, лежала рядом. У неё был плоский обоюдоострый наконечник и кусок древка в полторы ладони длиной. Дрон подобрал стрелу и спрятал её в рукаве кафтана.

Утром десять стражников зашли в шатёр, схватили пленных и поволокли их из шатра. Ноги и руки им не связали, т.к. пленные еле держались на ногах от усталости и ран. Пленных вели в центр лагеря на холм, на вершине которого стоял большой шатёр в окружении шатров поменьше. Привычный глаз Дрона замечал бунчуки на шатрах, клейма на лошадях. Дрон узнал улус Тимур-Малика – молодого самолюбивого хана Синей Орды, считающего себя – Чингизида – законным претендентом на трон в Золотой Орде.

В шатре пленных бросили на землю, и знакомый Дрону голос сказал:

– На колени, собаки, глаза не поднимать.

Пленные встали на колени рядком, опустив головы. Позади каждого из них встал стражник с саблей в руке. Гул голосов в шатре начал стихать. Дрон, не поднимая головы, сказал вполголоса:

– Братья мои, настал наш последний час. Князь московский и вся Русь низко кланяются нам! Прощайте!

Все молча едва заметно кивнули. Никто из них не ждал пощады.

Вдруг голоса стихли, и все присутствующие в шатре упали на колени и замерли в поклоне, уткнув головы в пол. Только стражники остались стоять, наклонив головы, не спуская глаз с пленных. К резному трону в середине шатра важно прошёл хан Синей Орды – Тимур-Малик. Он сел на трон, скрестив ноги по татарскому обычаю. На боку у него висела сабля в ножнах, отделанная золотом и драгоценными камнями, необычайно красивый халат был вышит золотыми и серебряными нитями, на пальцах сверкали толстые перстни с большими камнями. Большой живот хана выдавал в нём любителя поесть, а толстые губы – сластолюбца. Дурная слава хана была хорошо известна воеводе.

– Поднимите их, я хочу на них посмотреть! – услышал Дрон голос с трона. Стражники схватили пленных за волосы и потянули вверх, заставляя поднять головы.

– Кто у них главный? – спросил снова голос.

– Вот этот, воевода московского князя Дрон. Его второе имя – Урус-Шайтан! – Дрон почувствовал, как в спину ему упёрлась нога и толкнула его. Падая вперёд, он успел обернуться и взглянуть на обладателя ноги. Это был гонец Игнат, только в татарской одежде и с саблей в руке.

– Сам Урус-Шайтан!? Пусть встанет! – в голосе хана появилось любопытство, – таких врагов нужно уважать.

Дрон поднялся на ноги и посмотрел на хана. Их взгляды встретились, и хан первым отвел глаза. Потом, вспомнив, что ему ничего не угрожает, продолжил разговор:

– Ты знаешь, собака, что вчера я потерял восемь сотен отборных воинов против твоих ста пятидесяти?

– Я не искал этой брани, хан, твои воины сами на нас напали, хотя вся Орда знает, что мы – посольство московского князя. Что ты теперь скажешь Великому хану Мамаю, зачем избил посольство? – Дрон сознательно унизил наглого хана, провоцируя его на необдуманные слова. И хан попался в ловушку Дрона.

– Беклярбек Мамай – не Чингизид, а нищий выскочка, ему недолго осталось править. Скоро на трон сяду я – Тимур-Малик, хан Синей Орды и внук Чингисхана. Но мне нужно золото. Куда ты спрятал московский ясак? Скажи мне, и ты умрёшь быстро и без мук. Я видел грамоту, в которой переписано всё, что князь Дмитрий отправил в Орду. Этого хватит, чтобы я сел на трон Чингизидов уже этой зимой. Скажи правду. Если ты соврёшь, то твои люди умрут у тебя на глазах, а из твоей головы я прикажу сделать кубок. Говори, не медли, – хан начал терять терпение. – Или ты думаешь выйти отсюда живым? А может, твоё колдовство поможет тебе? – эта мысль показалась хану забавной, и он засмеялся. Вся свита начала смеяться вместе с ханом.

Когда хан снова взглянул на лицо Дрона, его передёрнуло от ужаса. Глаза Дрона смотрели сквозь хана не моргая, рот был открыт, зубы оскалены. Тело Дрона тряслось, как будто в него вселился шайтан. Вдруг из неподвижного рта Дрона сначала раздался низкий рык тигра, от которого у всех присутствующих волосы встали дыбом, а затем голос старухи произнёс:

– Вы все здесь прокляты и скоро умрёте! Половина из вас не увидит завтрашнее утро, а те, кто доживет до завтра, будут завидовать умершим сегодня! – леденящий душу хохот вырвался изо рта Дрона, и он в изнеможении опустился на землю.

Несколько мгновений в шатре стояла полная тишина. Наконец хан произнес:

– Если мы все скоро умрём, то вас, собаки, мы пустим вперед. Но перед смертью нам бы хотелось взглянуть на золото, которое вы везли в Орду.

Он хлопнул в ладоши, и, тонко свистнув, сабля одного из стражников опустилась на шею пленного. Голова скатилась на землю рядом с телом, кровь залила землю вокруг.

– Подожди, Тимур-Малик, давай обменяемся. Я отдам тебе ясак, а ты мне его голову, – предложил Дрон и показал рукой на стоящего позади себя Игната.

– Его зовут Бахтияр, он мой брат по отцу, у него русская мать. Его голова стоит очень дорого. Когда я займу трон, принадлежащий мне по праву, то его я посажу княжить в Москве вместо князя Дмитрия. Не торгуйся, собака! Ты посмел грозить нам смертью, но сейчас мы посмотрим, кто умрет раньше! – уже кричал хан, только что переживший испуг от слов Дрона. Он должен был снова почувствовать свою власть. Но, немного успокоившись, хан решил продолжить веселье:

– Бахтияр, брат мой, ты собираешься сегодня умереть? – нервно смеясь, спросил хан.

– Нет, брат мой. Я ещё хочу покняжить в Московии! – ответил Бахтияр с широкой улыбкой на лице.

– Может, кто-то из моих мурз собрался умирать? Ибрагим? Хафез? Нет? – продолжал глумиться хан, обводя взглядом окружающих. Затем снова посмотрел Дрону в глаза:

– Ты ошибся, собака. Никто из моих людей не собирается умирать. А вот двое из вас умрут сейчас, потому что путь к сокровищам сможет показать и один!

Трое оставшихся дружинников, Дрон, Савелий и Кирилл, были последними, кто мог знать место, где спрятан ясак. Их нельзя было убивать. Но хана уже понесло. Он развел ладони в стороны, а стражник занес саблю над головой Кирилла, ожидая хлопка. В это мгновенье стоявший рядом с Савелием Кирилл бросился вперед с криком:

– Я знаю, где ясак! Его увезли литовцы!

– Молчи, гад, – крикнул Дрон по-русски и бросился на Кирилла. Стражники замешкались, не понимая, что происходит. Только Бахтияр прыгнул сзади на спину Дрона и повалил его на землю. Дрон, падая, перевернулся на спину и увлёк Бахтияра на себя. Левой рукой он намертво вцепился в руку Бахтияра, которая держала саблю, вторая рука Бахтияра сжимала горло Дрона. Дрон махнул правой рукой – стрела из рукава скользнула к нему в ладонь. Через долю секунды Дрон вогнал её в горло Бахтияра.

Струя тёплой крови залила Дрону лицо и шею. Бахтияр захрипел и начал валиться на бок. Дрон перехватил саблю из руки Бахтияра и начал подниматься на ноги. Тело Бахтияра билось в конвульсиях на земле. С рыком тигра Дрон бросился на стражников. Ему удалось зарубить двоих. Их сабли взяли Савелий и Кирилл. Все трое прокладывали себе дорогу к хану через его стражу и мурз, бешено работая саблями. Мурза Ибрагим с разрубленной головой и мурза Хафез, пронзённый двумя саблями и так и не успевший вынуть свою саблю из ножен, упали в трёх шагах от трона.

– Урус-Шайтан! – завопил хан и бросился прочь. Снаружи в шатер вбегали все новые стражники. Сначала погиб Савелий, потом Кирилл. Испуганные стражники бросились на Дрона. Острая боль пронзила шею, шатёр закружился перед глазами, земля приблизилась и ударила в висок.

Голова Дрона упала к его ногам, но тело продолжало стоять, держа в руке саблю. Наконец и оно упало. Последней мыслью Дрона было: «Получилось!» Губы на отрубленной голове растянулись в улыбку, глаза медленно закрылись. Он ещё слышал, как кто-то со страхом сказал:

– Смотрите, Урус-Шайтан улыбается! Не к добру!

Возвращение

2014 год. Июль.

Андрей Борисович открыл глаза и с удивлением обвёл взглядом комнату. Вокруг стояли какие-то люди и снимали с него похожий на мотоциклетный шлем. Всё его тело ломило, шея горела, нога нестерпимо ныла. Руки непроизвольно ощупали шею, ноги и всё тело. Всё было на месте. Перед глазами возник какой-то субъект в белом халате и в очках и спросил:

– Вы понимаете, где Вы и кто Вы? Назовите свою фамилию.

– Я Андрей Борисович Гуревич, президент корпорации «IQ Research».

Субъект перед глазами кивнул, повернулся и направился к двери. На ходу он сказал кому-то из присутствующих:

– Дайте ему выспаться.

АБ снова провалился в небытие.

Он проснулся почти через сутки. На столике рядом с кроватью стояли апельсиновый сок, омлет и кофе в термосе. На вешалке висели его костюм и рубашка, в душевой его ждала бритва и зубная щётка. Взглянув в зеркало, он увидел своё давно не бритое лицо. Вымывшись и хорошо побрившись, АБ принялся за завтрак. В голове у него роилось множество вопросов. Ни на один из них он не мог дать исчерпывающего ответа, что вызывало в нём беспокойство. Из-за этого беспокойства АБ проглотил завтрак, практически не ощущая вкуса еды.

АБ надел костюм и вышел в коридор. У дверей его ждал сотрудник лаборатории, который проводил АБ в комнату для совещаний. При виде входящего АБ все присутствующие встали и встретили его аплодисментами. За столом в центре сидел немолодой бородатый профессор Троекуров, которого все присутствующие почтительно называли Петрович. Когда все заняли места и стих шум, АБ обвёл всех взглядом и сказал:

– Я, конечно, знал, что все ученые сумасшедшие, но не думал, что настолько! Как вы это сделали?

Игорь Петрович Троекуров развёл руками и негромко ответил:

– Помните, в «Парке Юрского периода» некая группа учёных раздобыла ДНК давно исчезнувших видов животных и воссоздала их на островах в Тихом океане? Другими словами, они перенесли давно исчезнувшую жизнь в наше время, заставив её адаптироваться к нашим условиям. Мы, наоборот, переносим наш разум в давно минувшие века. Мы можем присутствовать при любых событиях прошлого, нужно только найти подходящий носитель. Мы смотрим на события глазами современников этих событий и воспринимаем их как реальные. Хотите посмотреть на себя со стороны и послушать себя? Вам сразу станет многое понятно, – предложил Троекуров.

АБ молча кивнул, и профессор нажал кнопку на пульте. Все окружающие надели на головы лёгкие шлемы, надел такой шлем и АБ. Он смотрел на светящийся экран, разделённый на две половины. На одной половине в кресле сидел он сам, АБ, на второй половине начали проступать контуры какой-то местности. Лицо вдруг ощутило дуновение холодного воздуха. Сидящий на экране АБ выпрямил спину и стал покачиваться, держа руки впереди. На экране возникла шея и голова лошади, перед глазами появилась вереница возов с запряжёнными в них лошадьми, возницы, идущие рядом с возами, снег под ногами и серое небо, уходящее к самому горизонту.

Навстречу выскочил небольшой мужичонка в толстом тулупе с испуганными глазами и, комкая в руке шапку, запричитал:

– Бяда, воевода, голубей боле нетути! Силок открыт и пусто тама! Литвин крутился возля голубей, он и выпустил их, истинный бог! – мужичонка трижды перекрестился.

АБ почувствовал, как волна гнева поднялась в нём, и увидел, как на экране он поднял сжатую в кулак руку и махнул ею в сторону мужичонки. Послышался свист плётки и звук удара по спине.

– Как так нетути?! Быть табе, Емелька, на дыбе за твоё нерадение!

Профессор нажал на кнопку, и на экране возникла другая картинка – лезущие через проломы в частоколе татары, горящие возы, стоящие справа и слева русские ратники. В ушах раздался шум битвы. АБ, стоящий на экране, пришёл в движение. В левой руке он держал щит, в правой – длинный меч. Прикрываясь щитом и ловко орудуя мечом, он исполнял замысловатый танец. Татары у него перед глазами падали синхронно с его ударами.

Голос профессора заставил АБ отвлечься от происходящего на экране:

– Не думал, что вы так ловко рубите головы и ругаетесь на старославянском! Шучу! Мы поставили Вам датчик пульса, и за время битвы три раза по часу отключали вам импульсы движения, чтобы вы отдохнули. Вам сейчас 45 лет, воеводе в момент его гибели было 60. По части выносливости он дал бы Вам сто очков вперёд. Его-то за эти 6 часов, что длилось сражение, никто не отключал.

Как вы поняли, мы можем транслировать в ваш мозг картину происходящего и при этом можем ограничивать степень вашей чувствительности к событиям и вашу реакцию на них. Вообще, мы не всех можем допустить к большинству наших опытов. Не каждый человек способен выдержать большие нагрузки, возможные во время опыта.

– Что ещё вы можете мне показать? И как глубоко в глубину веков вы проникли? – спросил АБ после длинной паузы.

– У нас много наработок в этой области. Нашей методикой могут заинтересоваться криминалисты, туристические фирмы, археологи, историки, спецслужбы, медики, а также все те, кто жаждет проникнуть в чужие тайны. А тайны эти, накопленные веками, интересны многим. Как Вы думаете, сколько стоит клад Чингисхана, или золото тамплиеров, или тайны Третьего Рейха? А ведь могилы носителей этих тайн известны, или могут быть обнаружены. Любой череп содержит следы всех процессов, которые происходили внутри него при жизни. Нужно только правильно считать эти следы и расшифровать их.

Что касается воеводы и всего, что Вы видели недавно, то история этого такова: мы обнаружили чашу, сделанную из человеческого черепа, при раскопках одного из степных курганов. И сняли отпечаток личности хозяина черепа. Вы только что прожили часть жизни этой личности. Реальной жизни.

Мы смогли найти способ прочитать мысли и ощущения не только людей, но и других существ, которые обитали на нашей планете. Наша технология стоит миллионы, а принести может триллионы. Если Вы не верите нам, то мы можем продемонстрировать вам нашу последнюю разработку. Но, в отличие от героев Брэдбери, охотившихся на тираннозавра, Вы сами будете участвовать в охоте тираннозавра. Только одно «но» – если Вы недавно поели – готовьтесь избавиться от содержимого вашего желудка. Охота будет не для слабонервных. Вы готовы?

– Почему именно тираннозавр? – спросил АБ.

– Просто его хорошо сохранившийся череп из коллекции музея палеонтологии оказался доступен для наших опытов, – ответил Троекуров.

– Вы меня заинтриговали. Только не оставляйте меня там надолго, – попросил АБ, надевая знакомый шлем.

Охота первая

Петрович кивнул и нажал тумблер на приборе. АБ пропал, вместо него явился некто. И этот некто был голоден.

Жаркое солнце грело спину. Пальмы, стоящие среди разнообразных хвойных деревьев, напоминали жёлто-коричневые лохматые столбы с пучком зелени на самом верху. Треск насекомых и странные голоса раздавались из леса. Слабый ветерок в очередной раз донёс запах, от которого желудок АБ скрутило, и возник непроизвольный рвотный рефлекс. Но для существа, которым был АБ в данный момент, запах имел большую притягательную силу. Издав низкий рёв, тираннозавр устремился к источнику запаха. Пробив тяжёлой головой сплетение ветвей, подминая под ноги кустарники, он выбежал на поляну и увидел гниющую тушу небольшого динозавра. При появлении тираннозавра стая мелких падальщиков быстро исчезла в зарослях. Падальщики успели основательно поработать над тушей, обглодав почти всё доступное, но оставалось ещё много мест, защищённых толстой кожей, куда они не смогли проникнуть.

Тираннозавр подошёл к остаткам туши и обнюхал её. Невыносимый запах тления ударил ему в нос и вызвал обильный приток слюны. Наступив на тушу ногой, он схватил пастью лапу мёртвого динозавра и мощным рывком оторвал её. Подняв голову вверх, он широко раскрыл пасть, и оторванный кусок провалился в глотку. АБ чувствовал, как он проходит по пищеводу и попадает в желудок. Отрывая кусок за куском от туши, тираннозавр глотал кишащее червями мясо вперемежку со шкурой и костями. Скоро от туши ничего не осталось. Даже голова была проглочена целиком. Обнюхав место, где совсем недавно лежали остатки туши, тираннозавр развернулся и углубился в гущу леса. Чувство голода продолжало преследовать его. И он пошёл по хорошо известному маршруту. Тропа шла под уклон, зелени становилось всё больше, всё чаще под ногами чавкала вода в лужах. Тираннозавр дошёл почти до самой реки и остановился, не выходя из леса. Его глаза осматривали открытое пространство у реки, образовавшееся во время паводков. На нём паслись несколько мелких динозавров. По опыту он знал, что не сможет догнать их.

Выбрав место у кромки леса, с которого открывался хороший обзор, тираннозавр подогнул ноги и лёг на брюхо, положив тяжёлую голову на землю. Ждать пришлось долго. За всё время ожидания он ни разу не пошевелился. Дыхание и сердцебиение замедлилось, зверь впал в некое оцепенение. Но глаза и уши продолжали всё видеть и слышать.

Солнце уже почти коснулось верхушек деревьев, когда послышались низкие звуки, которые могли издавать только крупные животные. Чувствительные органы на ногах тираннозавра улавливали колебания почвы, усиливавшиеся с каждой минутой. Из леса на берег реки вышло стадо утконосых динозавров. Животные шли по лугу, на ходу обрывая листья с кустарников и поедая сочную траву. Берег почти вертикально обрывался в реку. До воды было примерно два метра. В одном месте сотни приходящих на водопой животных пробили проход, позволяющий спуститься к воде. Самка, ведущая стадо, решила переправиться на другую сторону реки, где на пологом берегу виднелись густые заросли зеленой травы. Всё стадо спустилось с берега и стало входить в воду, на ходу опуская головы к воде, чтобы напиться. Для крокодилов, стерегущих добычу возле водопоя, утконосые были слишком велики.

Тираннозавр приподнялся на своих ногах, его лёгкие глубоко задышали, насыщая кислородом мышцы, могучие когти ног впились в почву, ища опору для первого толчка. Голова опустилась до уровня плеч, образовав с хвостом одну линию. Как только последний утконосый динозавр скрылся из виду за кромкой берега, тираннозавр ринулся из зарослей. Каждый толчок огромных ног посылал многотонное тело тираннозавра вперёд, скорость нарастала. И вот он увидел спину последнего входящего в воду утконосого динозавра. Утконосые издали крик тревоги и бросились в стороны. Но вода мешала им набрать скорость. Тираннозавр прыгнул на спину ближайшего утконосого с высоты берега и вонзил в него когти и зубы. От удара огромного тела утконосый динозавр упал в воду и перевернулся на бок. Тираннозавр придавил его сверху своей тяжёлой тушей, ломая рёбра и терзая горло. Кровь окрасила воду реки в тёмный цвет. Стадо утконосых динозавров в панике перешло реку и собралось на противоположном берегу. С безопасного расстояния они наблюдали за страданиями собрата.

Работая ногами и держа ещё живого утконосого за горло, тираннозавр выволок его на высокий берег и принялся пожирать свою добычу. Он наступил на задние лапы жертвы и откусил небольшие передние лапы, чтобы удобнее было добираться до вкусных внутренних органов. Затем вспорол брюхо и погрузил туда челюсти, вырывая печень и внутренности. Каждое движение челюстей тираннозавра сопровождалось стонами умирающего утконосого. Даже после того, как было вырвано и съедено ещё бьющееся сердце, утконосый пытался приподнимать голову. Но вскоре он затих. Уже смеркалось, когда хищник наконец насытился. Тираннозавр лёг рядом с добычей и погрузился в сон. Ему некого было опасаться – на его территории не было зверя сильнее его, и он знал это.