Обреченная на любовь

Крик ужаса комом застревает в горле. Риккар бросается к сестре, упав на колени, обхватывает ее холодеющее тело и трясет. Ее душа еще судорожно цепляется за жизнь кончиками ледяных пальцев. «Эллион», – почти беззвучно шепчет она.

Риккар читает по синеющим губам, на которых блестит алая кровь. Из груди торчит рукоятка ритуального ножа – того самого, которым извлекали капельку крови из нежного тонкого пальчика Диннв ночь Слияния. И вот сейчас этот нож, разорвав нежную мякоть плоти и проломив тонкие ребра, отнимает жизнь у самого дорогого ему существа во всем мире. Эллион – ее любимый муж, тот, кому отдала свое сердце Динн, разорвал его одним предательским ударом!

Риккар кричит. Громко. Надрывно. Он трясет замершее тело – Динн не реагирует. Ее остекленевший взгляд направлен в окно. Там, с темнеющего небосвода на них торжествующе взирает Черная Луна. Ее черный дух, который был запечатан в теле Динн в течение долгих двадцати пяти лет, извлечен ритуалом Отторжения. И тот, кто его похитил – убийца Верховной тайры Камилуна, убийца его дорогой Динн – жестоко поплатится за свое злодеяние.

Риккар обнимает холодное тело сестры и кричит:

«Эллион! Эллион!»

Риккардо вздрогнул. По его лицу скользнул яркий солнечный луч, первым выглянувший из-за угла особняка – на утреннем небе ни облачка. Он тряхнул головой, прогоняя страшные воспоминания. Сердце яростно стучало в груди, глаза увлажнились.

Нет, он не позволит эмоциям завладеть им. Холодный ум, трезвый расчет – вот, что должно руководить сейчас всеми его действиями. Он быстро вытер случайную слезу, скатившуюся по щеке и запутавшуюся в двухдневной щетине.

Месть. Он насладится ею сполна. И раз уж не удалось поквитаться с Эллионом, никчемную жизнь которого унес пожар, то его дочь ответит за все его злодеяния. Но прежде необходимо узнать, где этот грязный предатель запрятал кристальную сферу с духом Лилит.

Солнце поднималось к зениту и заливало гостиную ярким светом. Самое время для утренних новостей. Ксандра должна увидеть его. Дочь убийцы его дорогой Динн должна взглянуть в глаза своей будущей смерти.

Глава 5

День выдался теплым и солнечным. Друзья как раз заходили в кофейню, когда у Ксандры зазвонил мобильный. Номер скрыт.

– Слушаю. – Ксандра кивнула, рассеянно улыбнувшись Тимуру – веселому бармену с параллельной смены и проскользнула в дверь служебки. – Говорите!

Трубка молчала. Судя по всему, тот, кто находился на другом конце виртуального провода, диалог  вести не собирался. Ксандра прислушалась.

Тишина не была абсолютной: до слуха доносился едва различимый вой собаки. Гораздо ярче был звук шелестящей бумаги, как будто кто-то перебирал газеты.

Что за ерунда? В трубке раздался треск, и Ксандра морщась, отвела телефон в сторону. Ветер и листья –вот, что это было! Вероятней всего неизвестный шел по осеннему парку – только там, между густо растущих деревьев можно утонуть в море листвы, шагая по которой слышишь ее шелестящий монолог.

– Алле, вы будете говорить? – повысила Ксандра голос.

Тишина. Она нажала кнопку отбоя и бессмысленно уставилась на трубку. Внутри зашевелились нехорошие предчувствия.

– Эй, ты куда сбежала?  – Пит ворвался в комнату отдыха. – Я там уже Леху напряг. Он выудил вчерашнюю запись с камер, ждем только тебя.

Ксандра бросила телефон в сумку и быстро проследовала за Питером. Блондин – сейчас он их главная задача.

– Ну вот. – Бритоголовый охранник Леха развернул к ним монитор.

Экран был разделен на девять секторов, каждый из которых демонстрировал определенную зону кофейни, включая некоторые служебные помещения и крыльцо «черного» входа. Ксандра ткнула пальцем в средний квадрат.

– Этот.

Леха увеличил его на весь экран и равнодушно отъехал в сторону.

Хорошо, когда тебя не тревожат ни загадочные звонки, ни кошмарные видения, ни тем более трупы посетителей. Она вздохнула и перевела взгляд на монитор. Главное ничего не пропустить. Питер подтянул к столу два стула, и они полностью погрузились в просмотр давешних событий.

Камера фиксировала практически весь зал, включая столики у выхода. С этого ракурса не был виден только служебный вход и два дальних стола.

– Вот он, Пит! – Ксандра выкрикнула эти слова так громко, что Леха дернулся и выронил карандаш – разгадывать судоку на рабочем месте было его любимым занятием.

– Черт, Сань, ты там потише.

Ксандра лишь отмахнулась. С замиранием сердца она следила за тем, как высокий старик в черном смокинге и длинной завитой тростью зашел в кофейню. Некоторые из посетителей обернулись, большинство же, вальяжно раскинувшись на удобных мягких диванчиках, не обратило на чудного старика никакого внимания. Тот прошел в середину зала и уселся на диван, расположившись лицом к выходу.

– Кто это? – Пит непонимающе уставился на Ксандру.

– Я не знаю.

Ксандра с тоской взглянула на друга, словно тот мог дать ей хоть какую-то подсказку.

Тот лишь пожал плечами.

– Мне кажется, он имеет какое-то отношение к случившемуся.

Она почти прошептала последнюю фразу, сама до конца не веря в то, что это не ее воспаленная фантазия, нарисовавшая образ таинственного и опасного незнакомца, а действительность, которую нужно принять во внимание.

Старик вполне мог привидеться ей в кошмарах только благодаря вчерашним событиям. Ксандра умолкла.

На экране к посетителю в смокинге подошел Пит и предложил меню. Старик к нему даже не прикоснулся и что-то сказал.

– Апельсиновый сок со льдом, – пояснил Питер.

Дальше ничего интересного не происходило. Старикашка мирно читал газету, рядом с ним на диване лежала трость. Кто-то входил, кто-то выходил из кофейни. Каждый раз, когда дверь открывалась, старик приподнимал голову, но через секунду снова погружался в чтение.

Двенадцать минут. Входная дверь в очередной раз открылась, и в кофейню вошел блондин. Ксандра вздрогнула.

Этого человека она навсегда запомнит другим: стеклянные глаза, приоткрытый рот с мертвецки бледными губами, пряди волос, потемневшие и слипшиеся от влаги и грязи.

Волоски на теле снова встали в стойку. Страшный заледенелый взгляд, устремленный в вечность, не желал покидать ее память. Желудок тут же сжался в тугой комок, а к горлу подступила тошнота. Ксандра отвернулась. Ей стало не по себе от мысли, что она, словно господь бог наблюдает за человеком, часы жизни которого сочтены.

– Это он, – прошептала она дрожащим голосом и умолкла.

Питер кивнул.

Парень явно нервничал. Он как-то нервно оглянулся на дверь, быстро прошел мимо старика, даже не взглянув на того, и уселся на пару столиков дальше.

Ей показалось или руки блондина и правда дрожат? Тот сунул ладонь в карман джинсов, пошевелил ею в глубине и снова вытащил. Так и есть, дрожат.

Блондин расстегнул сумку и выудил из нее черный ноутбук. Он положил его на стол, но открывать, почему-то не стал. Снова обернулся. Да, поведение, словно у параноика, за которым следят.

– Ты заметил, Пит? – взволнованно зашептала Ксандра. – Он чего-то опасается.

– С чего ты взяла? – Пит изо всех сил всматривался в монитор. – По-моему, ничего необычного.

– Ну как же! Дрожащие руки, оглядывается постоянно!

– Ну, знаешь, я на свое первое свидание ходил – трясся так, что расплескал кофе себе на колени! А перед нами сидит вполне спокойный чувак.

– Смотри-смотри, – зашипела Ксандра и толкнула Питера локтем.

Они снова уставились на экран.

Эксцентричный старичок поднялся со своего места, подхватил с дивана трость и медленно двинулся между столиков в сторону парня. Через мгновение случилось что-то странное, от чего Питер и Ксандра часто заморгали, вздернув брови к середине лба.

– Лех, перемотай-ка чуть назад. – Питер нахмурился.

Кадры быстро заскользили в обратном направлении. Стоп. Вот старик поднялся со своего места, взял трость и медленно пошел по проходу. Его лицо было обращено в сторону камеры. Поравнявшись со столиком блондина, старик будто бы случайно выронил трость. Та как-то неестественно мягко упала на пол и, вдруг, словно ожившая змея, начала скользить, извиваясь, по кафелю и исчезла под диваном, на котором сидел ничего не подозревающий парень.

Господи, что за хрень? Старик наклонился, поправил шнурок на идеально зашнурованных лаковых ботинках и, выпрямившись, улыбнулся блондину. Тот одарил старикашку ответной рассеянной улыбкой и посмотрел на часы.

Недоуменный, слегка обалдевший взгляд Питера красноречиво говорил, что и это не плод ее воображения. Противный липкий холодок забрался под рубашку, расползаясь по всему телу.

– Что это было? – Ксандра взволнованно потерла ладони. – Ты видел это? Мне не показалось?

– Не знаю, что видела ты, но эта гребаная, мать ее, палка уползла под диван! Твою ж дивизию! Куда ты смотрел, придурок? – завопил на Леху срывающимся на фальцет голосомПит.

Лысый охранник почесал затылок и вытаращился, поочередно переводя недоуменный взгляд то на Питера, то на Ксандру.

– А че там? – Его голос был все так же равнодушен.

Понабирают же работничков по объявлению.

– Перемотай!

Ксандру начинал бить озноб. Все это нехорошо. Совсем нехорошо. Они втроем еще раз пересмотрели запись, и Леха тупо заморгал, потирая глаза.

Тем временем старик улыбнулся парню и продолжил свой путь. Сделав два шага, он поднял взгляд, и его холодные черные как у ворона глаза уперлись в камеру. Ксандра съежилась. Ощущение дежавю и жуткий ужас – вот что она испытывала в это мгновение.

Взгляд, от которого волосы встают дыбом, словно выходил за границы времени и пространства, всех мыслимых и немыслимых преград, проникая прямо в душу и сковывая ее ледяным ужасом.

***

– Нужно отнести запись в полицию! – прошипела Ксандра.

Они с Питом сидели на зале за дальним столиком и возбужденно перешептывались.

– Погоди. – Пит отмахнулся. – Давай сначала разберемся с тем, что нам известно. Возможно, следует серьезней отнестись к твоим видениям. А вдруг в них есть какая-то зацепка?

Ксандра пожала плечами. После того, как она вывалила на Питера все подробности своих ночных кошмаров и полных вожделения видений, ей действительно стало легче. Возможно, он прав. Сашка вздохнула.

– Давай.

Она сделала глоток любимого имбирного чая с малиной.

– Итак, что мы имеем? – Пит вытащил из сумки-планшета ручку с листиком и принялся записывать.– Номер раз. В последнюю неделю тебе регулярно снятся сны эротического содержания при участии скрытного и весьма подозрительного миллионера-красавчика.

Последнее он произнес томным голоском, закатив при этом глаза.Ксандра хлопнула его по руке.

– Прекрати, не смешно.

– Ладно, извини.– Пит снова наморщил лоб, словно припоминая, на чем остановился. – Да. Так вот. Все это можно было бы списать на твою буйную фантазию и полугодовое воздержание, если бы не одно маленькое «но»:  ты впервые увидела его только сегодня утром, а значит фантазия тут, к сожалению, ни при чем.

Пит сделал пометку.

– Далее. Ты участвуешь в боевике «Старик против блондина», после чего находишь блондина мертвым, а старик является к тебе в ночном кошмаре. Опять же, полная жесть, но ничего необычного. Блондина ограбили и пришили, старика твое впечатлительное подсознание слизало из реала и торжественно выпихнуло его тебе на красную дорожку – кстати, готовый сюжет для триллера, не находишь?

Снова шлепок по руке. Ксандра надулась и откинулась на спинку мягкого дивана. Очень удобно. Почему она никогда не приходила на свою работу в качестве посетителя?

– Слушай, а может он гипнотизер какой? А? – Пит заискрился от озарившей его фантастической мысли, но Ксандра ехидно усмехнулась.

– Ага, и развел всю эту кутерьму, чтобы получить доступ к бесплатному вай-фаю в кофейне. Пит, прекрати поясничать.

– Ладно. – Он снова что-то чиркнул на листике и продолжил: – В этом случае неясность в одном – откуда меценат знал, что тебя нужно спасать от собственной фантазии? Ну, эту линию мы ведем, исходя из того, что он и сам-то не вполне обычно возник в твоих видениях.

Пит, как заправский криминальный журналист принялся отчаянно мельтешить ручкой по бумаге. Ксандра вздохнула. Такой талант детектива пропадает в общепите.

К столику подскочила миниатюрная официантка Леночка.

– Может вам еще чайку? – она была новенькой и старалась как можно плотнее вбиться в коллектив, настойчиво угождая всему персоналу кофейни, включая лысого Леху. Ксандра помахала головой.

– Нет, Лен, спасибо.

Леночка кивнула и упорхнула из зала с легкостью балерины. Вот это подвижность. Ксандра в очередной раз ощутила себя неповоротливым слоном и отодвинула тарелку с недоеденным пирожным.

– Следующее. – Питер закончил строчить и поднял решительный взгляд на Сашку. – Мы видели, как трость старика каким-то образом ожила… – Он запнулся. – Судя по всему, ожила и просочилась под диван блондина. Затем старик зачем-то обливает чувака соком и оба быстро сматываются из кофейни. После чего ты находишь красавчика мертвым.

Пит снова что-то записал и заключил:

– Гипнотизер-убийца.

Ксандра заскулила.

– Питер, миленький, заканчивай со своими дурацкими фантазиями. Ну, какой к чертям гипнотизер? Да еще и убийца.

– Ну как, сама подумай. Странная трость оживает, затем блондин умирает. Это была не трость, а загипнотизированная гадюка, прикинувшаяся тростью. Я – гений! – Питер довольно потер ладони и снова взялся за ручку.

Неисправим. Хотя мысль о гадюке вполне имеет право на существование. Ксандра выдохнула. Они покажут полиции запись, а вскрытие, в свою очередь, покажет, что стало причиной смерти. Вот тогда все и прояснится.

Мысли роем вились в голове, раскладывая события по полочкам и пытаясь структурировать все произошедшее.

Ничего сверхъестественного не случилось. Всему есть логическое объяснение, просто нужно его найти. А испанца она вполне могла видеть в каком-нибудь выпуске новостей,а затем забыть. Ну не должна же она помнить обо всех миллионерах. Вот так, все просто. И не нужно все усложнять.

Но отчего-то неясная тревога не желала отпускать сердце, продолжая сжимать его ледяной рукой.

Ксандра отхлебнула давно остывший чай. Терпкий вкус растворялся в аромате малиновых листочков – его она помнила с детства. Точно такой же чай заваривала мама.

Мама. Как же она скучала по ней. И по отцу. Почему так несправедлив мир, отнимая у людей самое дорогое, что у них есть, но зато оставляя память и способность чувствовать боль? С той страшной трагедии прошло уже  почти семь лет.

Раннее утро. Ксандра всегда просыпалась с рассветом, стоило ей вернуться на летние каникулы в родительский дом. В этой чудесной долине, среди буйных красок природы, где их дом был единственным на ближайшие несколько километров, она чувствовала себя своей. Она мечтала, что когда через пару лет, наконец, получит диплом повара, то откроет свою кондитерскую недалеко от их дома. В какой-то паре километров  проходила трасса – отец обещал смастерить вывеску и повесить у обочины, чтобы каждый желающий мог насладиться свежей выпечкой с чудесным маминым чаем. Да, это были светлые мечты.

Она спускается к завтраку и еще на ступеньках, ведущих со второго этажа прямо к кухонной арке, чувствует аромат свежеиспеченных булочек с корицей. Мама колдует возле духового шкафа, мурлыча под нос мотив какой-то легкой песенки.

– Доброе утро, мамулечка. – Ксандра обнимает ее, утопая носом в густых каштановых кудрях (свою шикарную гриву она унаследовала от матери) и чувствует тонкий аромат каких-то пряных трав.

– Доброе утро, Касси.

Мама целует ее в лоб. Ее губы такие нежные, мягкие. И зовет она дочь нежно и необычно, не так как все.

Ксандра забирается на высокий стул возле широкой деревянной стойки, на которую мама ставит тарелку с пышной сдобой и пустую чашку. Через полминуты ароматный чай цвета светлого янтаря заполняет ее, и Ксандра склоняется над клубящимся паром. Она вдыхает тонкий аромат малиновых листьев из их сада и терпкий запах имбиря.

Мама. Какая же она волшебница.

Ксандра улыбается. На кухне появляется отец. Его волосы слегка влажные, а на серой футболке проступают мокрые пятна – следы утренней пробежки. Она целует его небритую щеку и обнимает.

– Диана, Ксандра – у меня для вас сюрприз!

Он достает из кармана конверт и машет им в воздухе.

– Что это? – хлопает в ладоши Ксандра.

Она любит сюрпризы.

– Это… – Он на мгновение замолкает, вскрывая конверт. – Билеты в театр!

Она взвизгивает и бросается обнимать отца. Выбраться всей семьей в город, насладиться всем вместе живой игрой актеров – что может быть лучше? По какой-то непонятной ей причине, отец с матерью не любят вылазки в столицу и стараются бывать там как можно реже. Но сегодня чудесный день. И она запомнит его на всю жизнь. Обязательно запомнит.

– Ну что, мои хорошие, готовы насладиться завтраком?

Мама крепко обнимает их обоих, поочередно целуя в нос. Ее нежный  смех, словно журчание ручья, ласкает слух Ксандры. На душе легко и радостно: она всегда любила воскресное утро за его неторопливый ритм, когда вся семья может насладиться присутствием друг друга. Да, они действительно счастливы…

После обеда Ксандра отправляется на вершину холма. С него открывается чудесный вид на долину. Там внизу, у самого  подножия расстилаются их огромные, с гектар, владения. На обширном участке отец еще до ее рождения отстроил трехэтажный деревянный дом,  баньку, несколько хозяйственных построек и маленькую деревянную будку для инструментов. Маленькая Касси любила помогать отцу: когда он мастерил деревянную мебель или выстругивал скульптуры из здоровенных бревен – верный помощник Ксандра подавала гвозди и молоток.

С другой стороны дома раскинулся сад с плодовыми деревьями, кустарниками и длинными плантациями роз. Мама их обожает. Она со всей любовью ухаживает за тем, что дарит им щедрая земля.

Ксандра лежит в траве. Мягкая зелень смыкает над ней свои нежные объятья, и она, закрыв глаза, уносится в сладкие грезы.

Страх. Она садится, пытаясь понять, где находится. Трава. Она на холме. Но почему так темно? Неужели она уснула и проспала до самой ночи? Удушливый едкий запах гари проникает в  ноздри: от подножия холма вздымаются густые черные клубы дыма.

Что это? Ксандра в ужасе вскакивает на ноги. Сердце в бешеном ритме колотится о грудную клетку, горло сдавливает удушливый крик – их дом объят пламенем.

– Не-е-ет!

Ксандра несется вниз с холма, спотыкаясь босыми ногами об острые камни.  Огонь бушует, словно гигантское чудище, вырвавшееся из глубин преисподней и вмиг поглотившее все то, что было ей так дорого.

– Мама, мамочка! – Ксандра срывает голосовые связки.

Слезы застилают глаза. Боль израненных ног пронзает все тело, но она, не замечая, несется вниз.

Вот она уже совсем рядом. Пожарные гидранты красными шипами торчат из колодцев: насосы качают воду. Но уже слишком поздно. Ксандра знает, что поздно. Она одна. На всем белом свете. Мама, папа, почему? Отчаянные рыдания разрывают горло. Слезы. Боль.

Среди суетливых спасателей, которые дружно пытаются справиться с разбушевавшейся стихией, мелькает тень. Ксандра видит глаза. Черные, бездонные. Словно зачарованная, она следит за ними. Огромный черный ротвейлер, хищно оскалившись, исчезает в густом дыму.

«Мама, папа, не оставляйте меня», – она падает на колени и обхватив себя за плечи содрогается от громких рыданий.

Пит отчаянно трясет Сашку, и она поднимает на него испуганный взгляд. По щекам бегут горячие слезы. На лице друга отчетливо читается паника. Неужели она снова отключалась? Эти воспоминания рвут ее душу на части. Сердце болезненно сжимается. Оно все еще кровоточит, стоит лишь слегка надавить.

– Сашка, ну что ты? – Пит чуть не плачет.

Ксандра вытирает слезы и вдруг замирает. Ротвейлер! Как она могла забыть? В ночь гибели родителей там была та же собака, которую она видела и в ночь убийства блондина!

Глава 6

– Как? Ну как?

Ксандра сидела на кухне, уютно устроившись в глубине мягкого диванчика. В ее голосе сквозила усталость. Да, денек выдался не из спокойных.

Пит хлопотал возле плиты, щедро смазывая сковороду растительным маслом и наполняя квартиру ароматом свежей выпечки.

– Сань, тут дело нечисто. – Он почесал тыльной стороной ладони кончик носа, оставив на нем мучной след. – Этот дед – наверняка какой-нибудь доисторический мертвый колдун, которого вызвал какой-нибудь здравствующий ныне мудак.

Ксандра поморщилась. Иногда Пит выдавал совершеннейшую чушь, хоть и с элементами дурноватой правдоподобности. И что отвечать на такое было неясно.

– А как еще объяснить то, что произошло? – Пит ловко перевернул вздувшиеся оладьи на другую сторону. – Сначала ожившая палка ползает по полу, как гребаная, мать ее, змея, потом еще запись с камер наблюдения подло меняет в полиции свои показания. – Он фыркнул.– Они посчитали нас идиотами.

Ксандра горестно усмехнулась. Она и без его комментариев чувствовала себя паршиво: визит в полицию только добавил вопросов и тревог. Что же там на самом деле произошло-то?

На записи, просмотренной в отделении, старик вел себя вполне естественно. Уронил трость и тут же поднял ее, продолжив свой путь в уборную. Он даже головы не повернул в сторону камеры, хотя Ксандра отчетливо помнила его тяжелый взгляд, проникающий сквозь стекло объектива.

Они вместе с участковым внимательно просмотрели момент, когда старик проливает сок, но и в этом не было ничего сверхъестественного – ну, споткнулся дедуля, это ведь не преступление. К тому же ни трупа, ни заявления об исчезновении блондина или хотя бы кого-либо похожего на него в полицию не поступало – сплошные загадки.

– Сань, а может тебе и правда показалось? Туман, усталость… – Пит похоже и сам не верил в то, что говорил, но не оставлял попыток утешить Ксандру.

Она с тоской взглянула на друга. Как бы ей хотелось, чтобы он оказался прав.

– А запись? Тебе тоже показалось?

Питер вздохнул.

– Да еще эта собака. – Ксандра закусила губу, сдерживая слузы от вновь накативших воспоминаний. – Пит, я практически уверена, что видела ее во время пожара. Ты понимаешь, что это значит? Тот, кто поджег наш дом, убил и блондина. Только я не понимаю, какое отношение имеет ко мне этот парень.

– Не знаю, Сань. – Пит вытряхнул со сковороды на широкое блюдо румяные оладьи.– Может, ты ошибаешься? Эти лохматые морды все на одно лицо. Это ж тебе не человека узнать.

Ксандра поморщилась.

– Я уверена, это был тот же ротвейлер, – упрямо повторила она.

– На, вот, пожуй.

Он переложил на небольшую тарелку порцию воздушных оладий и поставил перед Сашкой. Аппетита не было.

– Голова раскалывается, наверное, выпью таблетку и немного посплю.  – Ксандра выпятила нижнюю губу и скривилась. – Ну почему со мной вечно случается какая-нибудь дрянь?

На сковороде зафыркала новая порция оладий.

– Знаешь, что я тебе скажу, дорогуша? Тебе нужен мужик. С хорошим таким дулом.

Ксандра закатила глаза. Ну, началось.

– Пит, ты же знаешь, я не хочу.

Она скрестила на столе руки и устало уронила на них голову.

– Ну конечно, не хочет она. – Пит фыркнул и вернулся к плите. – Забудь ты уже, наконец, этого козла.

Ксандра вскинулась.

– Он не козел, ты знаешь!

– Пф-ф-ф, знаю! – Пит начинал закипать. – Честно признаться, что любишь другую – это, разумеется, благородно. Особенно, когда делаешь это накануне свадьбы. Или ты забыла, как месяц провела с нервным срывом в больнице? И то, что провалы в памяти у тебя начались именно с того благородного признания, ты тоже забыла?

Все так. Но злиться на Дэна она больше не хотела. Не могла. От этой злости что-то чужое рождалось внутри и терзало ее до тех пор, пока не случался очередной приступ. Тогда она впадала в беспамятство и приходила в себя лишь спустя несколько часов, напрочь забыв о предшествующих этому событиях.

Она старалась не вспоминать ни Дениса, ни тот тяжелый период. И вот снова Пит завел эту тему. Как же она устала. И голова.

Ксандра решительно поднялась и направилась в комнату. Таблетка аспирина и хороший сон – вот, чего ей сейчас действительно не хватает. Как там говорила неунывающая Скарлетт Охара? Я подумаю об этом завтра.

***

В комнату заглянул Питер.

– Сань, ты спишь?

Ксандра лениво приоткрыла глаза. Неужели уже вечер? Похоже на то. Впервые за последнюю неделю ей удалось поспать без выматывающих нервы сновидений.